Л. В. Заборовский. Канун и начало русско-польской воины и позиция государств Юго-Восточной Европы (50-е годы XVIII в.)

В данной статье, имеющей связь с текстом, подготовленным для Кишиневского симпозиума 1973 г.¹, учтены происходившие там обсуждения ряда проблем эпохи феодализма. Едва ли можно нарисовать правильную картину эволюции феодальной формации в занимающем нас регионе без учета его политических судеб. Данная проблема может быть решена лишь на основе локальных исследований, к числу которых принадлежит и предлагаемая работа.

Основные возможные варианты политического развития стран Дунайского бассейна в XVI—XVII вв. изложены и оценены В. Д. Королюком². В данной статье несколько подробнее рассмотрен один из этих вариантов: довольно распространенные планы организации союза ряда государств Юго-Восточной Европы, взаимосвязанного и опирающегося на поддержку более крупных держав или отдельных их группировок³.

В качестве примера обратимся ко времени кануна и первого этапа русско-польской войны 1654—1667 гг. Это несколько своеобразный период в истории международных отношений XVII в. и прежде всего потому, что в 40—50-е годы Османская империя, ослабляемая постоянными внутренними неурядицами, была занята почти исключительно Средиземноморским театром своей внешней и военной политики (речь идет о длительной и долгое время протекавшей весьма неудачно для турок Кандийской войне против Венеции). В результате крайне сократились возможности ее активного вмешательства в дела Восточной Европы, в сущности говоря, они ограничивались мерами дипломатического порядка. Поэтому восточный вопрос, обычно равноценный турецкой проблеме, временно изменил свой всегдашний характер, став более мелким, а находившиеся в вассальной зависимости от Порты Дунайские княжества и Трансильвания получили возможность придерживаться более самостоятельного курса⁴. Последнее обстоятельство особенно интересно для исследователя, поскольку возникшая ситуация позволяла проявиться собственным внешнеполитическим программам указанных стран в более чистом виде.

Политика Молдавского княжества, Валахии и Трансильвании в интересующий нас отрезок времени пользовалась немалым вниманием в исторической литературе. Особенно много потрудились над этими сюжетами молдавские, румынские и венгерские исследователи⁵. Создана уже определенная база фактов и обобщений, которая позволяет продвигаться дальше.

Бесспорно, для Дунайских княжеств существовала одна общая проблема, побуждавшая их к объединению своих усилий: это постоянное стремление освободиться от османского гнета⁶. Естественно поэтому, что можно констатировать и неоднократные попытки к их сближению. В частности, в 1645— 1648 гг., еще до начала восстания на Украине, между ними было заключено соглашение антитурецкого характера⁷. Однако тенденции подобного рода в то время не закрепились, что объяснялось напряженностью взаимоотношений интересующих нас государств⁸.

Успешное развитие освободительной войны украинского народа и широкая дипломатия Б. Хмельницкого выдвинули на историческую авансцену совершенно новую силу, способствующую активизации политики названных стран. В этот период особенно энергично действовали трансильванские руководители. Одна из главных целей, которую преследовала их политика,— получение для дома Ракоци польской короны⁹. Можно сказать, что это была вторая политическая идея, выдвинутая для указанного региона¹⁰, вполне традиционная для семиградской дипломатии, но получившая тогда определенную реальность именно в связи с украинским восстанием¹¹. Известно, что в начальный его период Б. Хмельницкий, не довольствуясь непрочным и дорогостоящим союзом с Крымским ханством, развернул обширную деятельность для получения поддержки по другим линиям. Одновременно он добивался появления на вакантном после смерти Владислава IV (20.V 1648 г.) польском троне наиболее подходящего с точки зрения интересов Войска Запорожского кандидата¹². С этой целью Б. Хмельницкий завязал связи и с Россией и с Трансильванией, предлагая всеми средствами поддержать включение соответствующих лиц в избирательную кампанию¹³. В тот момент, однако, и его контакты с Трансильванией и шансы Жигмонда Ракоци в качестве претендента были еще слабы, что и обусловило провал всей идеи¹⁴. Это обстоятельство, впрочем, не помешало дальнейшим переговорам между Б. Хмельницким и Дьердем Ракоци II, которые особенно оживились после неудачных попыток последнего опереться для достижения своих целей на некоторых руководителей магнатско-шляхетской оппозиции в Польше¹⁵. Более того, именно к 1650—1651 гг. относится постепенная кристаллизация нового третьего варианта внешнеполитической ориентации Трансильвании. Речь идет о плане совместного, с возможной поддержкой других держав, трансильванско-украинского нападения на Речь Посполитую с тем, чтобы способствовать появлению на польском троне трансильванского кандидата¹⁶. В те годы, однако, эти намерения не осуществились, и прежде всего из-за невыгодного для казаков развития военных действий в 1651 г. ¹⁷

Следующий хронологический этап может быть по праву назван «молдавским», ибо именно обострение борьбы по этому вопросу стало той осью, вокруг которой вращались многие события в данном уголке Европы в 1652—1653 гг. Что же представляла собой эта проблема в то время?¹⁸ Как известно, после разгрома поляков под Батогом (2.VI 1652 г.) неизбежным сделался и намечавшийся еще в 1650 г. брак Т. Хмельницкого с дочерью Василе Лупу¹⁹, что вызвало большие опасения в Дьюлафехерваре²⁰. Предполагалось, что молдавский господарь использует возникший благодаря этому союз с казаками не только для укрепления своих позиций в стране и ликвидации опасности нападения татар²¹, но и эвентуально для захвата Трансильвании и Валахии²². Более того, есть сведения, что Василе Лупу вступил с императором и его ставленником в Венгрии Ф. Вешшеленьи в соглашение, направленное против Дьердя Ракоци II²³.
Так или иначе возник блок из Трансильвании, Валахии и части молдавских бояр во главе с великим логофетом Георгием Штефаном, начавший военные действия против отрядов Василе Лупу и казаков. В результате логофет стал новым молдавским господарем²⁴, снова был воссоздай единый фронт трех указанных держав, в котором первую скрипку начинают играть трансильванские руководители²⁵. Возникает естественный вопрос: какой политической линии держались новые союзники? Главным для них стали взаимоотношения с Речью Посполитой, поскольку ее участие в конфликте на стороне Василе Лупу на первых порах отнюдь не было исключено. С другой стороны, все более опасным становилось положение Польши, ибо приблизительно с весны 1653 г. там считали вступление России в войну на Украине почти неизбежным, речь шла только о сроках²⁶, поэтому проблема поиска союзников сделалась особенно острой. Итак, казалось бы, создавалась неплохая основа для объединения усилий поляков и новой группировки: ведь у них оказался общий противник — казаки. И в самом деле в указанном направлении были предприняты практические шаги. В конце марта 1653 г. Дьердь Ракоци II направил к польскому двору посла Ш. Шаплончан с целью объяснить причины вмешательства в молдавские дела и одновременно заверить, что этот шаг нисколько не угрожает интересам Речи Посполитой²⁷. Примерно месяц спустя Георгий Штефан обратился к очень влиятельному русскому воеводе С. Ланцкоронскому с предложением соединить польские силы с войсками коалиции для общей борьбы²⁸. И если первоначальная реакция польского правительства была довольно уклончивой²⁹, то несколько позже в королевском лагере созрел план заключения со сконфедерированными князьями нечто вроде пакта о взаимопомощи против казаков и татар, либо в форме чисто практической координации соответствующих военных мероприятий, либо в форме формального договора, рассчитанного на длительный срок³⁰. Правда, резолюция, полученная Ш. Шаплончан в Варшаве в конце мая 1653 г., была, видимо, выдержана в достаточно осторожных тонах³¹, но переговоры были продолжены³² и тянулись почти все лето. Не вдаваясь в детали этих контактов³³, можно отметить главные факты: во второй половине августа 1653 г. первые польские отряды двинулись в Молдавское княжество и приняли участие в военных действиях на его территории. С другой стороны, подразделения союзных князей присоединились к коронной армии, действовавшей на Украине в конце 1653 г. (Жванецкий поход), а Георгий Штефан присылал свои отряды и позднее.

Казалось бы, на исторической авансцене появился и становился реальностью новый, уже четвертый вариант возможной политической ориентации действовавших единым фронтом Трансильвании и Дунайских княжеств, именно их лига в практической военной сфере с Речью Посполитой, своим острием направленная прежде всего против Войска Запорожского. Однако более внимательный взгляд не подтверждает подобного впечатления: фактически указанный блок так и не возник. Ведь основой польского плана была надежда после стабилизации положения в Молдавии получить в свое распоряжение значительную часть боевых сил новых союзников, чтобы возможно быстрее нанести мощный удар на Украине и добиться там решающего успеха³⁴. Но действительность оказалась скромнее: уже в жванецкой операции участвовал лишь сравнительно небольшой отряд, присланный конфедератами в помощь полякам³⁵. И этому не приходится удивляться, поскольку почти с самого начала, в 1653 г., между обеими сторонами возникли определенные политические разногласия: если поляки добивались преимущественно только координации военных усилий, обращенных против казаков, то позиция трех князей была сложнее. Они стремились к договору, который гарантировал бы не просто совместное нападение на казаков, но и действенную помощь Польши на случай возможного ответного удара татар по их землям, как и возможного вмешательства в конфликт Турции³⁶. Кроме того, Речь Посполитая должна была обеспечить дипломатическими средствами не только безопасность их владений со стороны императора, но и его благожелательный нейтралитет³⁷. Однако союз с подобными обязательствами никак не устраивал поляков, что и предопределило фактическую безрезультатность всех переговоров о превращении действительно существовавшего на протяжении 1653 г. определенного единения в военной сфере в прочный союз³⁸.

Но каковы были причины подобной позиции Дунайских княжеств и Трансильвании? Бесспорно, вполне реальной была угроза нападения татар, особенно крымских³⁹. Одного этого, однако, недостаточно для объяснения, необходимо обратить внимание еще на некоторые стороны политики трех держав. Прежде всего, имеется в виду довольно устойчивое стремление их добиться мирного урегулирования в интересующем нас районе, выступая в роли посредника между поляками и Войском Запорожским. Такой линии в конце своего господарства держался Василе Лупу⁴⁰. В аналогичном направлении, хотя и в очень осторожной форме, зондировал почву и Дьердь Ракоци II⁴¹. В несколько ином духе действовал в 1653 г. Георгий Штефан⁴², что объяснялось тем опасным положением, в котором он тогда находился.

Второй факт, который необходимо отметить, это продолжающиеся контакты трех князей с Б. Хмельницким. Несмотря на военные действия в Молдавском княжестве, взаимоотношения между ними не были прерваны, хотя и потеряли прежнюю интенсивность. В самом деле, в начале 1653 г. Дьердь Ракоци II направил в Чигирин своих послов Г. Раца и И. Луча с целью ослабить связи между казацким гетманом и В. Лупу и попытаться обеспечить нейтралитет первого в готовящейся схватке с молдавским господарем⁴³. Позднее он постарался объяснить причины, вызвавшие вторжение трансильванских войск в Молдавское княжество⁴⁴. В дальнейшем связи между Чигирииом и Дьюлафехерваром, вопреки неблагоприятным обстоятельствам, лишь ненадолго прервались⁴⁵, а в октябре 1653 г. Б. Хмельницкий попытался улучшить отношения и с Георгием Штефаном⁴⁶. Не приходится удивляться тому, что отношения Дунайских княжеств и Трансильвании с Украиной, сложившиеся в тот период, оказались достаточно прочными, чтобы выдержать испытания, выпавшие на их долю в 1653 г. В сущности между ними не было никаких реальных противоречий, напротив, существовала определенная база для сближения. Не является загадкой и тот факт, что именно Дьердь Ракоци II проявил наибольшую заинтересованность в поддержании контактов. Ответ на нее дан в материалах посольства Г. Раца и И. Луча на Украину от начала 1653 г.: это стремление к взаимодействию в польских делах, в особенности в рамках давних расчетов на получение князем короны Речи Посполитой.

Таков комплекс причин, обусловивших неудачу плана создания в 1653 г. лиги между Польшей, Трансильванией и Дунайскими княжествами⁴⁷.

Акт Земского собора 11.Х 1653 г. и решение Переяславской рады 18.1 1654 г. не только явились официальным началом русско-польской войны, но и открыли этап довольно длительной дипломатической борьбы между обоими лагерями за поддержку либо нейтрализацию значительного круга европейских стран в наступающем конфликте⁴⁸. В отношении государств Юго-Восточной Европы центральным вопросом была позиция Крымского ханства, но немалое значение придавалось и деятельности Трансильванского, Молдавского и Валашского княжеств. Если говорить об обстановке, сложившейся здесь к концу 1653 г., то надо признать, что сохранение статус-кво с его основным элементом — крымско-украинским союзом — вполне отвечало бы интересам Московского государства и Украины. Однако после Жванецкого соглашения 15.XII 1653 г. довольно реальной угрозой стало сближение между поляками и татарами.

Польский план, если «е касаться организации очередной военной экспедиции против Войска Запорожского⁴⁹, заключался в создании широкого блока с участием Крыма, Дунайских княжеств и Трансильвании, нацеленного против казаков и России. Для осуществления его в январе-феврале 1654 г. была направлена группа посольств в Турцию и во все указанные страны⁵⁰. С учетом крайнего обострения внутренней борьбы в Речи Посполитой, приведшего даже к срыву сейма в конце марта 1654 г., польские правящие круги связывали с этой идеей немалые надежды. В свою очередь, русско-украинская дипломатия, действовавшая в тесной кооперации⁵¹, стремилась помешать наметившемуся изменению ситуации в невыгодную для союзников сторону. Поэтому и последовала целая серия посольств в феврале-апреле 1654 г.: от Б. Хмельницкого в Турцию, Крым и Трансильванию⁵², от царя в Бахчисарай, Молдавию и Валахию⁵³. Взаимосвязаны с ними были и переговоры с Войском Донским и калмыками⁵⁴. Цель, которую преследовали все эти мероприятия, заключалась в желании либо нейтрализовать всех указанных вассалов Османской империи в начинавшейся войне с Польшей, либо при наиболее благоприятном случае добиться поддержки крымского хана. Наконец, для Крыма одной из главных задач в эти месяцы (а точнее еще с лета 1653 г.) стало стремление предотвратить, а позднее разбить русско-украинское единение, ставящее предел его агрессивным намерениям в отношении Московского государства, а в ином случае — пойти на союз с Польшей⁵⁵.

Таким образом, были выдвинуты довольно разнородные политические программы. Какой же линии держались в этих условиях Трансильвания, Молдавия и Валахия? Можно отметить, что в 1654—первой половине 1655 г. в их политике под влиянием обстановки постепенно наметились существенные изменения. В наибольшей степени сказанное относится к Трансильванскому княжеству. Дело не только в том, что вопрос о союзе с Речью Посполитой застрял на мертвой точке. Довольно скоро выяснилось, что польская программа действий на данном участке не имеет шансов на успех. В самом деле, под различными предлогами Дьердь Ракоци II отказался предоставить полякам сколько-нибудь значительную военную помощь: уже в марте 1654 г. такой ответ был дай в Дьюлафехерваре Я. Шумовскому⁵⁶. Более того, получив из Варшавы официальное сообщение о воссоединении Украины с Россией, князь специальным письмом подтвердил указанное решение⁵⁷. Эта позиция осталась неизменной и в дальнейшем⁵⁸ и, в сущности говоря, приближалась к тому требованию нейтралитета, которое выработала для указанного района русско-украинская дипломатия. Характерно в этой связи, что с начала 1654 г. были продолжены и приняли довольно дружественный характер контакты между Трансильванией и Войском Запорожским⁵⁹.

В трансильванской политике заслуживают внимания еще два момента. Первый заключается в довольно ясно выраженном стремлении посредничать в деле достижения соглашения между Украиной и Речью Посполитой. Действительно, подобное предложение содержалось уже в инструкции послу на весенний сейм 1654 г. Г. Гиллани⁶⁰, как и в ответе Я. Шумовскому. Выдвигалось оно и позднее, что свидетельствует об устойчивом интересе к нему Дьердя Ракоци II. Второй момент — это желание князя укрепить свои отношения с рядом польских магнатов, и прежде всего с Я. Радзивиллом⁶¹.

Если задуматься о цели всего комплекса предпринятых в Дьюлафехерваре шагов, то придется признать, что основная причина их заключалась в крайнем обострении внутриполитической борьбы в Польше после неудачи Жванецкого похода 1653 г., когда вставал даже вопрос о детронизации весьма непопулярного Яна Казимира. В этих условиях, видимо, Дьердь Ракоци II и начал подумывать о возможности осуществления прежних планов приобретения польской короны. Это объясняет всю линию его поведения. В частности, посредническая роль, в случае ее удачи, значительно повысила бы его шансы. Но имели ли подобные расчеты какие-либо виды «а успех? При ответе на этот вопрос надо учесть, что в польском правящем лагере, едином в своем желании ликвидировать последствия восстания на Украине, отнюдь не было полного согласия относительно путей достижения указанной цели. В частности, немало сторонников имелось и у «реалистической» линии, предусматривавшей сочетание мер военного порядка и переговоров с Крымом с попытками добиться сепаратного соглашения с Войском Запорожским при помощи уступок⁶². Естественно, что более всего желали такого исхода литовские магнаты вообще и Я. Радзивилл в особенности: ведь их владения оказывались под прямым ударом при предстоящем русском наступлении⁶³. О политике Я. Радзивилла мы можем судить как по его известному меморандуму Дьердю Ракоци II после переговоров с Г. Гиллани⁶⁴, так и по предложениям литовского гетмана, переданным Б. Хмельницкому через находившегося в польском плену полковника киевского А. Ждановича⁶⁵. Если говорить об основном в политике Я. Радзивилла, то надо отметить, что эта его программа действий находилась во взаимосвязи с более ранней и имела несколько целей. Прежде всего она предусматривала ликвидацию союза между Россией и Украиной и возвращение последней в состав Речи Посполитой (при трансильванском посредничестве). Далее, трансильванский князь должен был оказать Польше значительную военную и дипломатическую поддержку против Московского государства. Наконец, с помощью Дьердя Ракоци II, в частности денежной, предполагалось усилить позиции в стране дома Радзивиллов, его сторонников и евангелического меньшинства. Все это было взаимосвязано с идеей появления на польском троне после отказа от престола или детронизации Яна Казимира короля-католика в лице Дьердя Ракоци II. В целом при успехе предложенного плана значительно укреплялось положение Речи Посполитой в конфликте с Россией, а образующаяся лига казаков и литовских диссидентов во главе с Радзивиллами и королем- союзником стала бы играть решающую роль в польской внутриполитической жизни⁶⁶.

При всей фрагментарности и недостаточности наших теперешних знаний о политике оппозиционных элементов господствующего класса Польши ясно, что кандидатура трансильванского князя пользовалась поддержкой и его расчеты закрепиться на польском престоле имели определенные шансы на успех. Отсюда и устойчивость политики Дьердя Ракоци II в указанных ранее направлениях. Даже формирование польско-крымской оси, которую предполагали расширить путем привлечения Трансильванского и Молдавского княжеств и Валахии⁶⁷, мало что изменило в его политической линии. Он по-прежнему отказывал Польше в какой-либо военной помощи⁶⁸ и поддерживал довольно оживленные контакты с Войском Запорожским, причем в целом избранный им курс может быть охарактеризован как довольно благожелательный по отношению к казакам нейтралитет⁶⁹. Более того, трансильванский князь со второй половины 1654 г. начал постепенно осуществлять и кое-что из предложений Я. Радзивилла⁷⁰, разумеется то, что отвечало его собственным интересам и не вело к слишком большим обязательствам. В этой связи интересно отметить два обстоятельства. Первое — это устойчивое стремление Дьердя Ракоци II посредничать между Украиной и Польшей в деле достижения мира, которое сохранялось вплоть до начала Первой Северной войны и было продолжением наметившейся ранее линии⁷¹. Наряду с этим можно указать и на новые элементы политического курса трансильванских руководителей, начавшие проявляться уже к концу 1653 г. — они важны для нас постольку, поскольку в дальнейшем приобрели решающий характер. Речь прежде всего идет о попытках Дьердя Ракоци II опереться на поддержку главных протестантских государств тогдашней Европы: имеется в виду посольство К. Шаума⁷². В этом смысле политика князя, исходившая из его собственных интересов, оказывалась в одном русле с усилиями по организации обширного панпротестантского союза с целью ослабления позиций католицизма в Европе вообще и Польше в частности (над осуществлением подобных планов работали довольно влиятельные политические деятели, особенно в Англии, а также ряд представителей тогдашней европейской интеллектуальной элиты, связующим звеном между которыми стал Я. А. Коменский)⁷³. Впрочем, довольно скоро выяснилось, что практически Дьердь Ракоци II может рассчитывать на помощь лишь из Стокгольма⁷⁴, что и нашло свое выражение в интенсификации соответствующих контактов⁷⁵.

В целом, подводя итог политике Дьердя Ракоци II в 1654—1653 гг., можно сказать, что она была направлена главным образом на получение польской короны. Уже в первой половине 1655 г. начали снова вырисовываться два пути к достижению этой цели: мирный, в рамках переговоров и опоры на своих сторонников в Речи Посполитой и т. д., и более агрессивный, рассчитанный на союз со Швецией при явно уже тогда неминуемом польско-шведском конфликте⁷⁶.

Как видим, политика Трансильванского княжества была довольно цельной. Напротив, новый молдавский господарь Георгий Штефан занял после воссоединения Украины с Россией довольно многоплановую, если можно так выразиться, позицию⁷⁷. Так, он оказывал полякам не только ценную дипломатическую, но и военную поддержку, как и раньше, содействовал организации их союза с Крымом⁷⁸, в ответной грамоте царю с Г. Ф. Самариным не взял на себя определенных обязательств по вопросу об отказе в помощи королю⁷⁹. С другой стороны, воевода посылал небезынтересную информацию в Москву и Чигирин и вел переговоры с Б. Хмельницким об улучшении отношений⁸⁰. Более того, получив известия о Переяславской раде, Георгий Штефан направил в Москву через Чигирин посланца Иоана Григоре⁸¹, который по его поручению вступил там в переговоры относительно перехода Молдавского княжества, а в перспективе и Валахии, в русское подданство на тех же условиях, что и Войско Запорожское⁸². Эта двойная игра молдавского господаря, которую он вел и в дальнейшем, диктовалась сложившимися обстоятельствами. В условиях противоборства отмеченных выше сил, при незначительности его собственных военных ресурсов⁸³ и непрочности трона⁸⁴ Георгий Штефан мог рассчитывать удержаться на последнем лишь при искусном маневрировании. Надо признать, что его действия были более на пользу полякам, которым он предоставлял реальную, хотя и небольшую, помощь войсками.

Но было бы несправедливо не отметить, с другой стороны, что именно молдавский воевода не только впервые выдвинул новый вариант политического развития для интересующих нас стран, поддержанный несколько позднее и новым валашским господарем К. Шербаном⁸⁵, а именно опору на сближение с Украиной и Россией и переход под защиту последней, но и предпринял соответствующие практические шаги.

Указанная двойственность политики Георгия Штефана сохранялась и в дальнейшем. Не вдаваясь в изложение конкретных фактов⁸⁶, можно отметить следующее: линия поведения молдавского господаря определялась реальным соотношением сил в данном районе и в особенности военной обстановкой, что прекрасно понимали и в Чигирине и в Москве⁸⁷. Так, русско-украинские успехи в летне-осенней кампании 1654 г., и в особенности взятие Смоленска, как и некоторая неопределенность внутренней обстановки в Крыму после смерти хана Ислам-Гирея (10.VII 1654 г.), привели к тому, что Георгий Штефан в августе 1653 г. пошел на соглашение с Войском Запорожским, продолжил контакты с Москвой, а несколько позже попытался посредничать между воюющими сторонами⁸⁸. Напротив, окончательное оформление в конце октября-ноябре 1654 г. польско-крымской лиги и подготовка наступления новых союзников на Украине заставили его временно прервать связи с казацким гетманом и вновь оказать военную помощь полякам в зимнем походе 1654—1655 гг.⁸⁹ Впрочем, в этом смысле он оказался одиноким, поскольку не только Дьердь Ракоци II, но и К. Шербан⁹⁰ отказали в поддержке Речи Посполнтой и предпочли держаться нейтрально, что сыграло свою роль в неудаче отмеченного похода. Это явилось существенным обстоятельством: указанное наступление было предпринято в нелегкий для Войска Запорожского момент, когда основные русские силы находились в процессе переформирования. Кроме того, с успехом этой операции поляки связывали и немаловажные политические расчеты, надеясь таким способом воздействовать на шведов и затруднить им вступление в войну.

Прежде чем подвести итоги, хотелось бы немного заглянуть вперед. Как известно, в 1657 г. Дьердь Ракоци II и оба воеводы вмешались в польскую войну на стороне шведов, избрав наметившийся уже в 1655 г. образ действий. Известей печальный итог этой операции, которая в историографии чаще всего квалифицируется как авантюра. Справедливо ли, это другой вопрос, и ответить на него не просто. В середине XVII в., несмотря на сохраняющиеся противоречия между ними, формируется определенная общность политики Трансильвании и Дунайских княжеств, они чаще всего действовали единым фронтом. Тем не менее в конечном счете им не удается обеспечить даже собственную безопасность по двум основным линиям — турецкой и габсбургской. Но дело не в неверно выбранном направлении политики. Правда, причины неудачи некоторых из рассмотренных выше вариантов политического развития ясны. Выступление против турок не имело тогда шансов на успех, ибо к нему невозможно было привлечь главные державы, занятые внутренними проблемами и противоборством друг с другом. Что касается попыток получить польский трон для дома Ракоци мирным путем, то, очевидно, внутренняя база для этой идеи была недостаточна.

Сложнее обстоит дело с планом ориентации на антикатолический и антипольский альянс. Правда, эта попытка быстро потерпела крах: трансильванские войска были разгромлены польско-татарскими силами. Но это в немалой степени оказалось возможным по одной несколько скрытой причине. Дело в том, что из проектируемого союза почти сразу выпал один важнейший элемент, а именно Россия, более того, она оказалась даже во враждебном лагере. Меж тем это вовсе не было неизбежным: соглашение с Московским государством было возможно, но лишь при том условии, что шведы согласятся признать переход в руки русских определенных позиций в Литве и Прибалтике, поскольку частичное решение балтийского вопроса входило в русские цели войны с Польшей⁹¹. Именно это звено— русско-шведские противоречия — и оказалось камнем преткновения для успеха всей идеи антипольского блока.

¹ Л. В. Заборовский. Русская и польская дипломатия и «восточный вопрос» накануне и иа первом этапе войны между Россией и Речью Посполитой (1653 — начало 1655 г.). — В сб.: Юго-Восточнаи Европа в эпоху феодализма (Резюме докладов Кишиневского симпозиума 1973 г.). Кишинев, 1973, стр. 182—186.
² В. Д. Королюк. Турецкая феодальная агрессия в страны Юго-Восточной и Центральной Европы и формирование многонациональной Дунайской монархии. — Там же, стр. 142—149. Интересный конкретный материал иа эту тему содержится в докладах И. С. Достян, Е. М. Руссева, Н. А. Мохова, Л. Е. Семеновой и др. — Там же.
³ Правда, в конечном счете эти попытки остались безрезультатными, но важно понять причины именно такого развития событий.
⁴ Создавшееся положение было своеобразным, но ие уникальным, ибо политическое развитие Турции в XVII—XVIII вв. не раз предоставляло сходные возможности.
⁵ Некоторые историографические итоги подведены в работах обобщающего характера: Я. С. Гросул, Н. А. Мохов. Историческая иаука Молдавской ССР. М., 1970; История Венгрии, т. I. М., 1971; История Молдавской ССР, т. _ I. Кишинев, 1965; Istoria Rominiel, III. Buc., 1964.
⁶ Для Трансильвании турецкий вопрос стоял ие так остро, ио по меньшей мере равноценной задачей была борьба с австрийскими Габсбургами. Правда, после заключения с императором выгодного договора в Линце 16.XII 1645 г. Дьердь Ракоци I, а позже и его сын, придерживались в этом отношении скорее оборонительной тактики.
⁷ Оно было связано с гораздо более широкими планами войны против Порты и Крыма, с участием в той или иной степени Польши, России, Австрии, Венеции, Трансильвании, запорожских казаков при одновременном восстании иа Балканах, т. е. нечто вроде «Священной лиги» конца XVII в. — См. Исторические связи народов СССР и Румынии в XV — начале XVIII в. Документы и материалы (далее Исторические связи...), т. II. М., 1968, стр. 368—369, 372—373; В. Голобуцкий. Дипломатическая история освободительной войны украинского народа 1648—1654 гг. Киев, 1962, стр. 76—83, 90—94, 220—221; Б. Ф. Поршнев. Франция. Английская революция и европейская полятнка в середине XVII в. М., 1970, стр. 209—237; М. Кордуба. Боротьба за польский престiл по смерти Володиславa IV. — «Жерела до icтopii Украiни-Руси» (далее — Жерела...), т. XII. Львiв, 1911, стр. 5—9; Istoria Rominlei, III, p. 169—172; /. Pejacsevich. Peter Freiherr von Parchevich... — «Archiv fur osterreichische Geschichte», Bd. 59. Wien, 1880, S. 359—372.
⁸ Хорошо известно, что ббльшая часть правления Василе Лупу и Матея Басараба прошла в остром соперничестве между ними за господство иад Нижним Подунавьем. Трансильванские Ракоци поддерживали в занимающее нас время Валахию. — См. Istoria Romtniei, III, p. 159—169; Istoria Poporului Roman. Buc., 1970, p. 169— 171. Понятно, что неудача всей идеи антитурецкого выступления зависела от причин более общего порядка.
⁹ Конечно, если бы какой-либо представитель фамилии оказался иа троие Речи Посполнтой, это усилило бы позиции Траисильвании в борьбе и против турок и против императора.
¹⁰ Первоначально имелось в виду добиться своего в рамках соглашения с Василе Лупу, которое предполагалось закрепить династическим браком (молдавское посольство Яноша Кеменя в октябре 1648 г.). Однако смерть Дьердя Ракоцн I (11.Х 1648 г.) сорвала этот проект. — М. Кордуба. Указ. соч., стр. 8—9, 20, 23—27.
¹¹ Первые контакты были завязаны еще в 1643 г. в связи с болезнью Владвслава IV, но особую активность они приобрели, естественно, после смерти короля. Дьердь Ракоци I рассчитывал иа поддержку польско-литовских протестантов, особенно Я. Радзивилла, надеялся использовать влияние Я. А. Комеиского, пытался привлечь на свою сторону Швецию, Бранденбург и Курляндию. Все это, однако, для конца 40-х годов XVII в. оказалось весьма шаткой опорой. — См. A. Kersten. Na tropach Napierskiego. W krggu mit6w ifactow. Warszawa, 1970, s. 95—99, 227—229 (приведены основные публикации, в частности венгерские, и литература; дополнительно хотелось бы отметить: Z. Kurdybacha. Dsialalnоёб Jana Amosa Komienskiego w Polsce. Warszawa, 1957, s. 230 — 231; E. Lukinich. Ober die sieben-bflrgischen Beziehungen des Herzogs Jakob von Kurland. Conventus primus historicorum Balticorum, Rigae, 16—20. VIII. 19Э7. «Acta et relate», Rigae, 1938, p. 4Э5—456).
¹² В. Голобуцкий. Указ. соч., стр. 121—128, 132—139. 145—147, 175.
¹³ Документи Богдана Хмельиицького 1648—1657 (далее Документи...). Ки1в, 1961, стр. 48—49, 57—58, 64—65, 84—85, 94—95.
¹⁴ A. Kersten. Op. cit., s. 97—103.
¹⁵ Ibidem, s. 104—109, 112—113.115— 117.
¹⁶ На практике дело ие обстояло столь прямолинейно: обе стороны маневрировали в довольно широком диапазоне начинаний. — Ibidem, s. 110—119.
¹⁷ В. Голобуцкий. Указ. соч., стр. 277—278, 284—291.
¹⁸ См. А. Ф. Ермоленко. Украинско-молдавские отношения в годы освободительной войны украинского народа (1648—1654). — В кн.: Воссоединение Украины с Россией. 1654—1954. Сб. статей. М., 1954, стр. 223—241; Н. А. Мохов. Очерки истории молдавско-русско-украинских связей. Кишинев, 1961, стр. 93—121.
¹⁹ Исторические свиэи... т. II, стр. 232—233; 380.
²⁰ Жерела... т. XII, стр. 182—185.
²¹ Там оке, стр. 165, 182, 185—187. Речь шла также и о возможной медиации Василе Лупу между Польшей и Войском Запорожским. — См. Воссоединение Украины с Россией. Документы и материалы в трех томах, т. III. М., 1953 (далее Воссоединение...), стр. 264—266; Документы об освободительной войне украинского народа 1648—1654 гг. Киев, 1965 (далее — Документы...), стр. 664— 668; Documente privit6re la Istoria Romani lor culese de E. Hurmuzaki (далее Documente...), vol. Ill, par. 1. Buc., 1880, p. 39.
²² Жерела... т. XII, стр. 172—174, 182—185, 188—190, 205—206; Irodalomtdrtineti Korleminyek. Budapest, 1930, 353—359 1.
²³ Siebenbiirgische Chronik des Schassburger Stadtschreibers Georg Kraus. 1608—1655. 1 Teil. Wien, 1862. Если говорить об австрийской стороне, то эта информация гармонирует и со свидетельствами об активизации политики венского кабинета в зависимой от Габсбургов части Венгрии именно в начале 50-х годов XVII в. (Жерела... т. XII, стр. 165—167; Истории Венгрии, т. I. М., 1971, стр. 316— 317). В этой связи обращает иа себя внимание и относящаяся к осени 1652 — началу 1653 г. попытка австрийцев использовать в этом районе такую фигуру, как бывший господарь Михаил Петрашку (Documente privitoare la istoria Ardealului, Moldovei $i TS~ rii Romdne$ti. Publ. de A. Veress, vol. X. Buc., 1938, s. 252—254). Бесспорно, все эти данные требуют осторожной интерпретации.
²⁴ Первое правление Георгии Штефана — апрель 1653 г., второе — с июля 1653 г. Фактически исход борьбы решился лишь в октябре 1653 г. после капитуляции Сучавы, ио даже и позже Георгий Штефан ие чувствовал себя иа троне вполне прочно (Воссоединение... т. III, стр. 551—552).
²⁵ Понятно, не следует упрощать действительность. В политике трех государств сохранялись определенные различия, и отмеченное единство установилось лишь постепенно. В частности, Георгий Штефан, чье положение было наименее обеспеченным, теснее контактировал с поляками. Его связи с Дьердем Ракоци II стали особенно прочными с осени-зимы 1654 г. после совместного подавлении нескольких заговоров против господаря. Если Матей Басараб издавна действовал рука об руку с трансильванским князем, то новый валашский воевода (с 18.IV 1654 г.) Константин Шербан держался более независимого курса и только с весны 1655 г. из-за восстании сейменей (см. Istoria Romtniei, III, p. 178—185) твердо ориентировался на союз с Молдавией и Трансильваиией. Но в целом по наиболее важным политическим вопросам князья чаще всего выступали единым фронтом.
²⁶ A. Darowskl. Szkice historyczne, Ser. 2. Petersburg, 1895, s. 349.
²⁷ Относящиеся к посольству письма см. Monumenta Hungariae Historica. Diplomataria (далее MHHD), t. XXIII. Budapest, 1874, p. 674— 678.
²⁸ Документы..., стр. 659—660.
²⁹ Яи Казимир — Дьердю Ракоци II. 20.IV 1653 г., Брест-Литовск. W. 1. Rudawski. Historja Polski... od 1648 do 1660. R. Т. I. Petersburg 1 Mohylew, 1855, s. 224—225 (приведен текст). В ответе отмечалось, что король хочет позаботиться об обеих сторонах, более четкое определение позиции откладывалось.
³⁰ Подобные идеи развивались в недатированных майских письмах короли и коронного канцлера к сенаторам (L. Kubala. Szkice historyczne. Ser. 2, Wyd. 4. WarszawaKrak6w, 1901, s. 27Э—277). Они вполне гармонировали с общей линией политики варшавских руководителей в 1653 г., главной целью которой стала подготовка решающей военной битвы иа Украине. Успех ее должен был воздействовать на позицию и России и Швеции. Не следует, конечно, представлять себе дело упрощенно: в это время поляки еще питали некоторые надежды и на возможность соглашении с Б. Хмельницким при посредничестве В. Лупу. И если регалисты, как показывают отмеченные документы, держались более жесткой линии, то имелись влиятельные группы и лица, более склонные испытать путь переговоров — речь идет прежде всего о литовских магнатах и в особенности о Я. Радзивилле и его сторонниках.
³¹ В. Рудавский сообщает об обещании с польской стороны альянса (W. I. Rudawski. Op. cit., s. 226— 227), но фактически, если судить по письмам Дьерди Ракоци в связи с возвращением его посла, дело обстояло ие так. См. MHHD, t. XXIII, р. 680—689.
³² Верительная грамота Яиа Казимира стольнику сандомирскому А. Морштыну, как послу в Трансильванию от 30.V 1653 г. Варшава. Transsylvania et bellum Ьогео-orientale. Acta et dokumenta, Inst ruxit A. Szilagyi (далее —Transsylvania...), t. I. Budapestini, 1890, p. 259—260.
³³ Соответствующие материалы см. Документы..., стр. 672—^678, 680— 685, 692—704; Жерела... т. XII, стр. 197, 207—215, 223—227, 233— 237, 242—244; MHHD, Т. XXIII, р. 120—123, 689—692; Quellen zur Geschichte der Stadt Brass6, Bd. VI. Kronstadt-Brasso, 1915, S. 109, 126; Transsylvania.., t. I, p. 262—275.
³⁴ Это вытекает, хотя бы, из рассмотрения писем короля и канцлера к сенаторам от мая 1653 г. (см. сноску 30). См. также сообщении из польского лагеря за сентябрь-октябрь 1653 г. и письма Я. Радзивилла от 10.Х и 8.XI 1653 г. (Документы..., стр. 714—717; Е. Kotlu-baj. Zycie Janusza Radziwitla... Wilno i Witebsk, 1859, s. 389— 393; Jakuba Michalowskiego... Ksfe-ga pamiptnicza... Krakow, 1864, s. 664—666, 668—670, 678—679, 689, 691).
³⁵ См. источники от осени 1653 г., упомянутые в предыдущей сноске, а также L. Kubala. Op. dt., s. 234—235, 262, 264. Кстати говоря, неудача этой важной части общего польского плана вместе с нежеланием Я. Радзивилла вывести свою армию за пределы Литвы сыграли немалую роль в неуспехе Жванецкого похода, а следовательно, и связанных с ним политических расчетов королевского дворв.
³⁶ Такой постулат содержалси ужей резолюции Дьерди Ракоци II послу гетмана польиого коронного С. Потоцкого Мариану Яскульскому 10.VI 1653 г., лагерь под Фельдваром (Документы..., стр. 672— 678; Жерела... т. XII, стр. 213— 215).
³⁷ Дьердь Ракоци П С. Потоцкому, 30.VIII 1653 г. Гергень (Документы..., стр. 692—695). Эта проблема интересовала Траисильванию. Правда, летом и в сентябре 1653 г. поляки предприняли в этом направлении кое-какие робкие шаги в Вене, ио безуспешно. (Жерела... т. XII, стр. 245—246, 253—254, 257, 259—260).
³⁸ Весь отмеченный комплекс требований был поставлен перед польскими руководителями трансильванским посольством Я. Бет л ей а и М. Микеша в октябре 1653 г. (специально дли Траисильваиии добивались иа сей раз и дружественного нейтралитета Речи Посполитой в случае нападении на книзя кого-либо из соседей — речь шла прежде всего об Австрии). Однако ответ был, в сущности говори, негативным, поскольку гарантировалась помощь лишь против Крыма, да и то иебезусловнаи (Жерела... т. XII, стр. 265; MHHD. Т. XXIII, р. 131—132; W. /. Rudawski. Op. cit., s. 235—238); Transsylvania... t. 1, p. 280—283,
³⁹ См., в частности, Жерела..., т. XII, стр. 261, 272—274, Ср. L. Kubala. Op. cit., s. 265—266, 278—284.
⁴⁰ Документы..., стр. 664—668; Жерела... т. XII, стр. 194, 201—202, 208—209; Documente. Supl. 2. Vol. Ill, f. I. Buc., 1900, p. 43. Речь шла о медиации между Польшей и Украиной, причем фактическим инициатором всей идеи был Я. Радэи-вилл. Его программа в феврале-марте 1653 г. предусматривала решение украинского вопроса в рамках государственного организма Речи Посполитой путем предоставлении значительных личных прав Б. Хмельницкому, его семье и старшинской верхушке. Одновременно он надеялся использовать свои связи с Войском Запорожским для усиления собственных позиций в стране. (Воссоединение... т. III, стр. 264—266, 306, 319—322, 327, 330, 349, 437, 440; Документы... стр. 685—687).
⁴¹ Документы... стр. 677; Жерела... т. XII, стр. 248.
⁴² Он старался обеспечить соглашение между Польшей и Крымом и разорвать союз между ханством и Украиной (Документы... стр. 680— 682, 697—698, 717—719).
⁴³ Верительная грамота послам от 14.11 1653 г. Вели переговоры в Субботове в конце марта, назад приблизительно в середине июня (Документи... стр. 280, 284—285; MHHD, t. XXIII, р. 119— 120; Transsylvania..., t. 1, p.247).
⁴⁴ Дьердь Ракоци II Б. Хмельиицко-кому, 25.111 1653 г. MHHD, Т. XXIII, р. 678—680.
⁴⁵ Документы... стр. 703; Quellen zur Geschichte der Stadt Brass6, Bd. VI, S. 126.
⁴⁶ Документи... стр. 305—306.
⁴⁷ Некоторые из этих причин продолжали действовать и позже.
⁴⁸ См. Л. В. Заборовский. Начало русско-польской войны и дипломатические контакты России с Австрией, Бранденбургом и другими европейскими державами (конец 1653 г. — инварь 1655 г.). — В кн.: Исследования по славяио-гермаиским отношениям. М., 1971, стр. 301—321 (в применении к «южной» стороне проблемы здесь приведена литература вопроса и отмечены главные вехи событий); его же. Русская и польская дипломатия...
⁴⁹ См. Z. Wdjcik. Feudalna Rzeczpospolita wobec umowy w Perejaslawiu. — Kwartalnik Historyczny», 1954, N 3. s. 83—92.
⁵⁰ О миссиях в Турцию и Крым см. Z. Wdjcik. Op. cit., s. 92—98. Инструкции Я. Шумовскому, как послу к Дьердю Ракоци II, 28.1 1654 г., а Беневскому — к Георгию Штефану; 31.1 1654 г. (Жерела... т. XII, стр. 280—284, 287). Надо учесть, что они составлялись еще до того, как в Варшаве узнали о воссоединении (21.11 1654 г.) и по-этому ничего ие говорят о русских. Дополнительное сообщение король отправил в Траисильваиию 5.III 1654 г. (MHHD. Т. XXIII, р. 134— 135).
⁵¹ Политика в отношении Крыма да, видимо, и обоих воеводств вырабатывалась с конца 1653 — начала 1654 г. в результате переговоров в Москве и Чнгирине посольств Р. М. Стрешнева, В. В. Бутурлина, С. Богдановича и П. Тетери (Воссоединение... т. III, стр. 381-405, 423—490, 559—565).
⁵² О миссиях в Константинополь н Бахчисарай см. ЦГАДА, ф. Сношения с Крымом. Дела (далее Крымские дела), 1653, № 17, л. 37—39, 112—113, 126—136; 1654, № 3, л. 12—13, 16—17 и сл.; Документы... стр. 336—341; Z. Wdjcik. Op. cit., s. 95—96, 98—99. Верительнаи грамота Б. Хмельницкого послам к Дьердю Ракоци II, 2.III 1654 г. (Документи... стр. 328).
⁵³ О посольствах в Крым см. Л. В. Заборовский. Начало русско-польской войны... стр. 302, 310—311. О поездке Г. Ф. Самарина в Дунайские княжества (грамоты ему от 17.11 1654 г. — Воссоединение..., т. Ill, стр. 543—546) см. Н. А. Мохов. Очерки..., стр. 104. Она была наиболее ранней из целой группы миссий, направленных в ряд европейских стран в первой половине 1654 г. (см. Л. В. Заборовский. Начало русско-польской войны... стр. 310, 312—314) с целью лишить поляков возможной поддержки оттуда, нейтрализовать эти государства.
⁵⁴ ДАИ, т. III, стр. 531—539; Донские дела, кн. 4, РИБ, т. 29, СПб., 1913, стр. 786—788, 790—793. Это было существенно с точки зрения эвентуального давления иа Крым.
⁵⁵ Крымские дела, 1653 г. № 17, л. 115—118, 134—136, 138—140; № 18, л. 5—7; 1654 г. № 3, л. 7— 11, 16—17 и сл.; ЦГАДА, ф. Сношения с Крымом. Ки. № 34, л. 180 об. — 182.
⁵⁶ Жерела... т. XII, стр. 289—294; Transsylvania... t. I, p. 315—317.
⁵⁷ Жерела... т. XII, стр. 295—297.
⁵⁸ Там же, стр. 314—317; Documente..., supl. 2, vol. Ill, f. 1, p. 60; MHHD, t. XXIII, p. 145, 150—151, 153—154, 699—700; Tortenelmi Tir, 1889, 638—649 1.; Transsylvania..., t. I, p. 326—332.
⁵⁹ Документи..., стр. 328; Жерела... т. XII, стр. 282—283, 300—303. 305-306; MHHD, t. XXIII, p. 700— 702; Transsylvania..., t. I, p. 205, 295—296.
⁶⁰ Жерела..., т. XII, стр. 286, 297— 300; MHHD, t. XXIII, p. 139—141, 693—694, «Tortenelmi Тйг», 1889, 456—457, 479—4«0 1.; Transsylvania..., t. I, p. 296—310.
⁶¹ Это предусматривалось уже дополнительной инструкцией Г. Гиллани, причем контакты с Я. Радэивиллом должны были быть возможно более секретными (Transsylvania..., t. I, p. 300—304).
⁶² В этой свиэи показательна программа действий, изложенная в нескольких письмах от конца апреля 1654 г. ленчицкого иоеводы Я. Лещиньского, одного из представителей весьма влиятельного рода великопольских олигархов (М. Грушевський. 1стор1я УкраТии-Руси, т. IX, 2 полов. Ки!в, 1931, стр. 884—885). Конечно, «реализм» объяснялся просто: более здравой оценкой военных перспектив для поляков.
⁶³ Я. Радзивилла имелись, как известно, и личные причины для оппозиционной деятельности: обострение отношений с королем, в особенности из-за нежелания последнего предоставить биржанской ветви этой фамилии гетманские посты.
⁶⁴ Контакты имели место в конце марта 1654 г. Меморандум не датирован, отправлен через В. Любинецкого (Transsylvania..., t. 1, p. 310—315).
⁶⁵ М. Г рушевський. Указ. соч., стр. 885—887. Переговоры начались в апреле 1654 г.
⁶⁶ Недостаточно полное представление о программе Я. Радзивилла дано в работе: Т. Wasilewski. Zdrada Janusza Radziwitla w 1655 г. i jej wyznaniowe motywy. «Odrodzenie i reformacja w Polsce», Т. XVIII. Wroclaw..., 1973, s. 129— 130.
⁶⁷ Об основных вехах ее создания см. Л. В. Заборовский. Начало русско-польской войны..., стр. 310— 312.
⁶⁸ Такой ответ был дан посольству чашника хелмского Я. Шумовского. Грамота короля от 25.1X 1654 г., ответные письма князи от 7.XI и 16.XII. Аналогичные резолюции имели место и в следующем году. — Жерела... т. XII, стр. 333— 334, 336,340—343,347—349; MHHD, t. XXIII, р. 158—159, 161—162, 174—176; Transsylvania... t. I, p. 344—346, 380.
⁶⁹ М. Грушевський. Указ. соч., стр. 956, 1021, 1023, 1062—1063, 1074—1076, 1093. Конечно, оказывали свое влияние и успехи московско-украинских армий летом-осенью 1654 г.
⁷⁰ Надо учесть, что в ряде пунктов эти предложения соответствовали тому образу дейстиий, которого князь придерживался и раньше.
⁷¹ Жерела... т. XII, стр. 336—339, 347—349; MHHD, t. XXIII. р. 176— 177; Transsylvania... t. I, p. 383— 384.
⁷² Дьердь Ракоци II — О. Кромвелю, 26.XI 1654 г.; — Карлу X Густаву, 26.XII 1654 (получено в Стокгольме 5.III 1655 г.). К. Шаум вел переговоры в Голландии, Дании, Швеции (в марте 1655 г.) и в Англии (в мае — июне 1655 г.).— MHHD, t. XXIII, р. 159—163, 178— 179, 182—183, 696—698; Transsylvania... t. I, p. 340—344, 385—388, 390—392.
⁷³ S. Gorannson. Den europeiska konfessionspolitikens upplosning 1654— 1660. Religion och utrikespolitik under Karl X Gustav. UppsalaWiesbaden, 1956, s. 37—85; Z. Kurdy-bacha. Op. cit., s. 229—275.
⁷⁴ Карл X Густав — Дьердю Ракоци II, 7.III 1655 — MHHD, t. XXIII, p. 162—163; Донесения К. Шаума — Erdelyi Orszaggyiilesi Emlikek. Szerk S. SriUgyi 11, kot. Budapest, 1886, 206—223 1. Об усилении связей между Трансильванией и Швецией писал Я. Радзивилл в рассмотренном ранее меморандуме, хлопотали об этом и Я. А. Комеиский и другие унионисты.
⁷⁵ Шведское посольство Г. Веллиига в Трансильванию. Мемориал и кредитив от 19.V 1655 г. — Transsylvania... t. I, p. 448—466.
⁷⁶ В связи с этим иной, антипольский характер стали, видимо, приобретать с весны 1655 г. и переговоры между Дьердем Ракоци II и Б. Хмельницким. — М. Грушевський. Указ. соч., стр. 1075—1076.
⁷⁷ См. Н. А. Мохов. Очерки... стр. 102— 106.
⁷⁸ Документы... стр. 739—747, 756— 757, 765—766; Исторические связи... т. II, стр. 250—255; Жерела... т. XII, стр. 294—295, 303—304, 306—308, 310; Transsylvania... t I, p. 324—326.
⁷⁹ 9.IV 1654 г., Яссы, (получена в Москве 25.V) — Исторические связи... т. II, стр. 246—248.
⁸⁰ ЦГАДА, ф. Сношении с Молдавией, д. 1654, № 2, л. 5—13; Исторические связи... т. II, стр. 384.
⁸¹ Грамота от 28.11 1654 (получена в Москве 11. IV). Исторические связи... т. II, стр. 244—246.
⁸² Там же, стр. 249—250, 384.
⁸³ Там же, стр. 253.
⁸⁴ Жерела... т. XII, стр. 291—292, 311—314, 321.
⁸⁵ Посольство Д. Ломского к Б. Хмельницкому в июле 1654 г. — АЮЗР, т. X. СПб., 1878, стр. 698— 702; т. XIV. СПб.. 1889, стр. 48—50; Исторические связи... т. II, стр. 256—257.
⁸⁶ Документи... стр. 366—367; Жерела... т. XII, стр. 320, 322—323, 325—328, 331—332; Б. Шульман. Русско-молдавские дипломатические сношения в 1654—1656 гг. — «Уч. зап. Бельцкого госуд. педагогич. ин-та», вып. III. Кишинев, 1957, стр. 25—53.
⁸⁷ АЮЗР, т. X, стр. 773—775.
⁸⁸ Исторические связи... т. II, стр. 257—264; Памятники, изданные Киевскою комиссиею дли разбора древних актов, т. III. Изд. 2-е. Киев, 1898, стр. 209—212.
⁸⁹ Исторические связи..., т. II, стр. 265—267.
⁹⁰ ЦГАДА, ф. Малороссийский приказ. on. 1, № 16, л. 108—110 об.; АЮЗР, т. X, стр. 775.
⁹¹ Кстати, это обстоятельство объясняет, почему в 50-е гг. XVII в. ие стал реальностью и прорусский вариант политики Дунайских княжеств: ведь московские усилия были в значительной мере отвлечены в балтийском направлении.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3534

загрузка...

Другие книги по данной тематике