Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Я. С. Гросул.   Карпато-Дунайские земли в Средние века

Л. В. Заборовский. Канун и начало русско-польской воины и позиция государств Юго-Восточной Европы (50-е годы XVIII в.)

В данной статье, имеющей связь с текстом, подготовленным для Кишиневского симпозиума 1973 г.1, учтены происходившие там обсуждения ряда проблем эпохи феодализма. Едва ли можно нарисовать правильную картину эволюции феодальной формации в занимающем нас регионе без учета его политических судеб. Данная проблема может быть решена лишь на основе локальных исследований, к числу которых принадлежит и предлагаемая работа.

Основные возможные варианты политического развития стран Дунайского бассейна в XVI—XVII вв. изложены и оценены В. Д. Королюком2. В данной статье несколько подробнее рассмотрен один из этих вариантов: довольно распространенные планы организации союза ряда государств Юго-Восточной Европы, взаимосвязанного и опирающегося на поддержку более крупных держав или отдельных их группировок3.

В качестве примера обратимся ко времени кануна и первого этапа русско-польской войны 1654—1667 гг. Это несколько своеобразный период в истории международных отношений XVII в. и прежде всего потому, что в 40—50-е годы Османская империя, ослабляемая постоянными внутренними неурядицами, была занята почти исключительно Средиземноморским театром своей внешней и военной политики (речь идет о длительной и долгое время протекавшей весьма неудачно для турок Кандийской войне против Венеции). В результате крайне сократились возможности ее активного вмешательства в дела Восточной Европы, в сущности говоря, они ограничивались мерами дипломатического порядка. Поэтому восточный вопрос, обычно равноценный турецкой проблеме, временно изменил свой всегдашний характер, став более мелким, а находившиеся в вассальной зависимости от Порты Дунайские княжества и Трансильвания получили возможность придерживаться более самостоятельного курса4. Последнее обстоятельство особенно интересно для исследователя, поскольку возникшая ситуация позволяла проявиться собственным внешнеполитическим программам указанных стран в более чистом виде.

Политика Молдавского княжества, Валахии и Трансильвании в интересующий нас отрезок времени пользовалась немалым вниманием в исторической литературе. Особенно много потрудились над этими сюжетами молдавские, румынские и венгерские исследователи5. Создана уже определенная база фактов и обобщений, которая позволяет продвигаться дальше.

Бесспорно, для Дунайских княжеств существовала одна общая проблема, побуждавшая их к объединению своих усилий: это постоянное стремление освободиться от османского гнета6. Естественно поэтому, что можно констатировать и неоднократные попытки к их сближению. В частности, в 1645— 1648 гг., еще до начала восстания на Украине, между ними было заключено соглашение антитурецкого характера7. Однако тенденции подобного рода в то время не закрепились, что объяснялось напряженностью взаимоотношений интересующих нас государств8.

Успешное развитие освободительной войны украинского народа и широкая дипломатия Б. Хмельницкого выдвинули на историческую авансцену совершенно новую силу, способствующую активизации политики названных стран. В этот период особенно энергично действовали трансильванские руководители. Одна из главных целей, которую преследовала их политика,— получение для дома Ракоци польской короны9. Можно сказать, что это была вторая политическая идея, выдвинутая для указанного региона10, вполне традиционная для семиградской дипломатии, но получившая тогда определенную реальность именно в связи с украинским восстанием11. Известно, что в начальный его период Б. Хмельницкий, не довольствуясь непрочным и дорогостоящим союзом с Крымским ханством, развернул обширную деятельность для получения поддержки по другим линиям. Одновременно он добивался появления на вакантном после смерти Владислава IV (20.V 1648 г.) польском троне наиболее подходящего с точки зрения интересов Войска Запорожского кандидата12. С этой целью Б. Хмельницкий завязал связи и с Россией и с Трансильванией, предлагая всеми средствами поддержать включение соответствующих лиц в избирательную кампанию13. В тот момент, однако, и его контакты с Трансильванией и шансы Жигмонда Ракоци в качестве претендента были еще слабы, что и обусловило провал всей идеи14. Это обстоятельство, впрочем, не помешало дальнейшим переговорам между Б. Хмельницким и Дьердем Ракоци II, которые особенно оживились после неудачных попыток последнего опереться для достижения своих целей на некоторых руководителей магнатско-шляхетской оппозиции в Польше15. Более того, именно к 1650—1651 гг. относится постепенная кристаллизация нового третьего варианта внешнеполитической ориентации Трансильвании. Речь идет о плане совместного, с возможной поддержкой других держав, трансильванско-украинского нападения на Речь Посполитую с тем, чтобы способствовать появлению на польском троне трансильванского кандидата16. В те годы, однако, эти намерения не осуществились, и прежде всего из-за невыгодного для казаков развития военных действий в 1651 г. 17

Следующий хронологический этап может быть по праву назван «молдавским», ибо именно обострение борьбы по этому вопросу стало той осью, вокруг которой вращались многие события в данном уголке Европы в 1652—1653 гг. Что же представляла собой эта проблема в то время?18 Как известно, после разгрома поляков под Батогом (2.VI 1652 г.) неизбежным сделался и намечавшийся еще в 1650 г. брак Т. Хмельницкого с дочерью Василе Лупу19, что вызвало большие опасения в Дьюлафехерваре20. Предполагалось, что молдавский господарь использует возникший благодаря этому союз с казаками не только для укрепления своих позиций в стране и ликвидации опасности нападения татар21, но и эвентуально для захвата Трансильвании и Валахии22. Более того, есть сведения, что Василе Лупу вступил с императором и его ставленником в Венгрии Ф. Вешшеленьи в соглашение, направленное против Дьердя Ракоци II23.
Так или иначе возник блок из Трансильвании, Валахии и части молдавских бояр во главе с великим логофетом Георгием Штефаном, начавший военные действия против отрядов Василе Лупу и казаков. В результате логофет стал новым молдавским господарем24, снова был воссоздай единый фронт трех указанных держав, в котором первую скрипку начинают играть трансильванские руководители25. Возникает естественный вопрос: какой политической линии держались новые союзники? Главным для них стали взаимоотношения с Речью Посполитой, поскольку ее участие в конфликте на стороне Василе Лупу на первых порах отнюдь не было исключено. С другой стороны, все более опасным становилось положение Польши, ибо приблизительно с весны 1653 г. там считали вступление России в войну на Украине почти неизбежным, речь шла только о сроках26, поэтому проблема поиска союзников сделалась особенно острой. Итак, казалось бы, создавалась неплохая основа для объединения усилий поляков и новой группировки: ведь у них оказался общий противник — казаки. И в самом деле в указанном направлении были предприняты практические шаги. В конце марта 1653 г. Дьердь Ракоци II направил к польскому двору посла Ш. Шаплончан с целью объяснить причины вмешательства в молдавские дела и одновременно заверить, что этот шаг нисколько не угрожает интересам Речи Посполитой27. Примерно месяц спустя Георгий Штефан обратился к очень влиятельному русскому воеводе С. Ланцкоронскому с предложением соединить польские силы с войсками коалиции для общей борьбы28. И если первоначальная реакция польского правительства была довольно уклончивой29, то несколько позже в королевском лагере созрел план заключения со сконфедерированными князьями нечто вроде пакта о взаимопомощи против казаков и татар, либо в форме чисто практической координации соответствующих военных мероприятий, либо в форме формального договора, рассчитанного на длительный срок30. Правда, резолюция, полученная Ш. Шаплончан в Варшаве в конце мая 1653 г., была, видимо, выдержана в достаточно осторожных тонах31, но переговоры были продолжены32 и тянулись почти все лето. Не вдаваясь в детали этих контактов33, можно отметить главные факты: во второй половине августа 1653 г. первые польские отряды двинулись в Молдавское княжество и приняли участие в военных действиях на его территории. С другой стороны, подразделения союзных князей присоединились к коронной армии, действовавшей на Украине в конце 1653 г. (Жванецкий поход), а Георгий Штефан присылал свои отряды и позднее.

Казалось бы, на исторической авансцене появился и становился реальностью новый, уже четвертый вариант возможной политической ориентации действовавших единым фронтом Трансильвании и Дунайских княжеств, именно их лига в практической военной сфере с Речью Посполитой, своим острием направленная прежде всего против Войска Запорожского. Однако более внимательный взгляд не подтверждает подобного впечатления: фактически указанный блок так и не возник. Ведь основой польского плана была надежда после стабилизации положения в Молдавии получить в свое распоряжение значительную часть боевых сил новых союзников, чтобы возможно быстрее нанести мощный удар на Украине и добиться там решающего успеха34. Но действительность оказалась скромнее: уже в жванецкой операции участвовал лишь сравнительно небольшой отряд, присланный конфедератами в помощь полякам35. И этому не приходится удивляться, поскольку почти с самого начала, в 1653 г., между обеими сторонами возникли определенные политические разногласия: если поляки добивались преимущественно только координации военных усилий, обращенных против казаков, то позиция трех князей была сложнее. Они стремились к договору, который гарантировал бы не просто совместное нападение на казаков, но и действенную помощь Польши на случай возможного ответного удара татар по их землям, как и возможного вмешательства в конфликт Турции36. Кроме того, Речь Посполитая должна была обеспечить дипломатическими средствами не только безопасность их владений со стороны императора, но и его благожелательный нейтралитет37. Однако союз с подобными обязательствами никак не устраивал поляков, что и предопределило фактическую безрезультатность всех переговоров о превращении действительно существовавшего на протяжении 1653 г. определенного единения в военной сфере в прочный союз38.

Но каковы были причины подобной позиции Дунайских княжеств и Трансильвании? Бесспорно, вполне реальной была угроза нападения татар, особенно крымских39. Одного этого, однако, недостаточно для объяснения, необходимо обратить внимание еще на некоторые стороны политики трех держав. Прежде всего, имеется в виду довольно устойчивое стремление их добиться мирного урегулирования в интересующем нас районе, выступая в роли посредника между поляками и Войском Запорожским. Такой линии в конце своего господарства держался Василе Лупу40. В аналогичном направлении, хотя и в очень осторожной форме, зондировал почву и Дьердь Ракоци II41. В несколько ином духе действовал в 1653 г. Георгий Штефан42, что объяснялось тем опасным положением, в котором он тогда находился.

Второй факт, который необходимо отметить, это продолжающиеся контакты трех князей с Б. Хмельницким. Несмотря на военные действия в Молдавском княжестве, взаимоотношения между ними не были прерваны, хотя и потеряли прежнюю интенсивность. В самом деле, в начале 1653 г. Дьердь Ракоци II направил в Чигирин своих послов Г. Раца и И. Луча с целью ослабить связи между казацким гетманом и В. Лупу и попытаться обеспечить нейтралитет первого в готовящейся схватке с молдавским господарем43. Позднее он постарался объяснить причины, вызвавшие вторжение трансильванских войск в Молдавское княжество44. В дальнейшем связи между Чигирииом и Дьюлафехерваром, вопреки неблагоприятным обстоятельствам, лишь ненадолго прервались45, а в октябре 1653 г. Б. Хмельницкий попытался улучшить отношения и с Георгием Штефаном46. Не приходится удивляться тому, что отношения Дунайских княжеств и Трансильвании с Украиной, сложившиеся в тот период, оказались достаточно прочными, чтобы выдержать испытания, выпавшие на их долю в 1653 г. В сущности между ними не было никаких реальных противоречий, напротив, существовала определенная база для сближения. Не является загадкой и тот факт, что именно Дьердь Ракоци II проявил наибольшую заинтересованность в поддержании контактов. Ответ на нее дан в материалах посольства Г. Раца и И. Луча на Украину от начала 1653 г.: это стремление к взаимодействию в польских делах, в особенности в рамках давних расчетов на получение князем короны Речи Посполитой.

Таков комплекс причин, обусловивших неудачу плана создания в 1653 г. лиги между Польшей, Трансильванией и Дунайскими княжествами47.

Акт Земского собора 11.Х 1653 г. и решение Переяславской рады 18.1 1654 г. не только явились официальным началом русско-польской войны, но и открыли этап довольно длительной дипломатической борьбы между обоими лагерями за поддержку либо нейтрализацию значительного круга европейских стран в наступающем конфликте48. В отношении государств Юго-Восточной Европы центральным вопросом была позиция Крымского ханства, но немалое значение придавалось и деятельности Трансильванского, Молдавского и Валашского княжеств. Если говорить об обстановке, сложившейся здесь к концу 1653 г., то надо признать, что сохранение статус-кво с его основным элементом — крымско-украинским союзом — вполне отвечало бы интересам Московского государства и Украины. Однако после Жванецкого соглашения 15.XII 1653 г. довольно реальной угрозой стало сближение между поляками и татарами.

Польский план, если «е касаться организации очередной военной экспедиции против Войска Запорожского49, заключался в создании широкого блока с участием Крыма, Дунайских княжеств и Трансильвании, нацеленного против казаков и России. Для осуществления его в январе-феврале 1654 г. была направлена группа посольств в Турцию и во все указанные страны50. С учетом крайнего обострения внутренней борьбы в Речи Посполитой, приведшего даже к срыву сейма в конце марта 1654 г., польские правящие круги связывали с этой идеей немалые надежды. В свою очередь, русско-украинская дипломатия, действовавшая в тесной кооперации51, стремилась помешать наметившемуся изменению ситуации в невыгодную для союзников сторону. Поэтому и последовала целая серия посольств в феврале-апреле 1654 г.: от Б. Хмельницкого в Турцию, Крым и Трансильванию52, от царя в Бахчисарай, Молдавию и Валахию53. Взаимосвязаны с ними были и переговоры с Войском Донским и калмыками54. Цель, которую преследовали все эти мероприятия, заключалась в желании либо нейтрализовать всех указанных вассалов Османской империи в начинавшейся войне с Польшей, либо при наиболее благоприятном случае добиться поддержки крымского хана. Наконец, для Крыма одной из главных задач в эти месяцы (а точнее еще с лета 1653 г.) стало стремление предотвратить, а позднее разбить русско-украинское единение, ставящее предел его агрессивным намерениям в отношении Московского государства, а в ином случае — пойти на союз с Польшей55.

Таким образом, были выдвинуты довольно разнородные политические программы. Какой же линии держались в этих условиях Трансильвания, Молдавия и Валахия? Можно отметить, что в 1654—первой половине 1655 г. в их политике под влиянием обстановки постепенно наметились существенные изменения. В наибольшей степени сказанное относится к Трансильванскому княжеству. Дело не только в том, что вопрос о союзе с Речью Посполитой застрял на мертвой точке. Довольно скоро выяснилось, что польская программа действий на данном участке не имеет шансов на успех. В самом деле, под различными предлогами Дьердь Ракоци II отказался предоставить полякам сколько-нибудь значительную военную помощь: уже в марте 1654 г. такой ответ был дай в Дьюлафехерваре Я. Шумовскому56. Более того, получив из Варшавы официальное сообщение о воссоединении Украины с Россией, князь специальным письмом подтвердил указанное решение57. Эта позиция осталась неизменной и в дальнейшем58 и, в сущности говоря, приближалась к тому требованию нейтралитета, которое выработала для указанного района русско-украинская дипломатия. Характерно в этой связи, что с начала 1654 г. были продолжены и приняли довольно дружественный характер контакты между Трансильванией и Войском Запорожским59.

В трансильванской политике заслуживают внимания еще два момента. Первый заключается в довольно ясно выраженном стремлении посредничать в деле достижения соглашения между Украиной и Речью Посполитой. Действительно, подобное предложение содержалось уже в инструкции послу на весенний сейм 1654 г. Г. Гиллани60, как и в ответе Я. Шумовскому. Выдвигалось оно и позднее, что свидетельствует об устойчивом интересе к нему Дьердя Ракоци II. Второй момент — это желание князя укрепить свои отношения с рядом польских магнатов, и прежде всего с Я. Радзивиллом61.

Если задуматься о цели всего комплекса предпринятых в Дьюлафехерваре шагов, то придется признать, что основная причина их заключалась в крайнем обострении внутриполитической борьбы в Польше после неудачи Жванецкого похода 1653 г., когда вставал даже вопрос о детронизации весьма непопулярного Яна Казимира. В этих условиях, видимо, Дьердь Ракоци II и начал подумывать о возможности осуществления прежних планов приобретения польской короны. Это объясняет всю линию его поведения. В частности, посредническая роль, в случае ее удачи, значительно повысила бы его шансы. Но имели ли подобные расчеты какие-либо виды «а успех? При ответе на этот вопрос надо учесть, что в польском правящем лагере, едином в своем желании ликвидировать последствия восстания на Украине, отнюдь не было полного согласия относительно путей достижения указанной цели. В частности, немало сторонников имелось и у «реалистической» линии, предусматривавшей сочетание мер военного порядка и переговоров с Крымом с попытками добиться сепаратного соглашения с Войском Запорожским при помощи уступок62. Естественно, что более всего желали такого исхода литовские магнаты вообще и Я. Радзивилл в особенности: ведь их владения оказывались под прямым ударом при предстоящем русском наступлении63. О политике Я. Радзивилла мы можем судить как по его известному меморандуму Дьердю Ракоци II после переговоров с Г. Гиллани64, так и по предложениям литовского гетмана, переданным Б. Хмельницкому через находившегося в польском плену полковника киевского А. Ждановича65. Если говорить об основном в политике Я. Радзивилла, то надо отметить, что эта его программа действий находилась во взаимосвязи с более ранней и имела несколько целей. Прежде всего она предусматривала ликвидацию союза между Россией и Украиной и возвращение последней в состав Речи Посполитой (при трансильванском посредничестве). Далее, трансильванский князь должен был оказать Польше значительную военную и дипломатическую поддержку против Московского государства. Наконец, с помощью Дьердя Ракоци II, в частности денежной, предполагалось усилить позиции в стране дома Радзивиллов, его сторонников и евангелического меньшинства. Все это было взаимосвязано с идеей появления на польском троне после отказа от престола или детронизации Яна Казимира короля-католика в лице Дьердя Ракоци II. В целом при успехе предложенного плана значительно укреплялось положение Речи Посполитой в конфликте с Россией, а образующаяся лига казаков и литовских диссидентов во главе с Радзивиллами и королем- союзником стала бы играть решающую роль в польской внутриполитической жизни66.

При всей фрагментарности и недостаточности наших теперешних знаний о политике оппозиционных элементов господствующего класса Польши ясно, что кандидатура трансильванского князя пользовалась поддержкой и его расчеты закрепиться на польском престоле имели определенные шансы на успех. Отсюда и устойчивость политики Дьердя Ракоци II в указанных ранее направлениях. Даже формирование польско-крымской оси, которую предполагали расширить путем привлечения Трансильванского и Молдавского княжеств и Валахии67, мало что изменило в его политической линии. Он по-прежнему отказывал Польше в какой-либо военной помощи68 и поддерживал довольно оживленные контакты с Войском Запорожским, причем в целом избранный им курс может быть охарактеризован как довольно благожелательный по отношению к казакам нейтралитет69. Более того, трансильванский князь со второй половины 1654 г. начал постепенно осуществлять и кое-что из предложений Я. Радзивилла70, разумеется то, что отвечало его собственным интересам и не вело к слишком большим обязательствам. В этой связи интересно отметить два обстоятельства. Первое — это устойчивое стремление Дьердя Ракоци II посредничать между Украиной и Польшей в деле достижения мира, которое сохранялось вплоть до начала Первой Северной войны и было продолжением наметившейся ранее линии71. Наряду с этим можно указать и на новые элементы политического курса трансильванских руководителей, начавшие проявляться уже к концу 1653 г. — они важны для нас постольку, поскольку в дальнейшем приобрели решающий характер. Речь прежде всего идет о попытках Дьердя Ракоци II опереться на поддержку главных протестантских государств тогдашней Европы: имеется в виду посольство К. Шаума72. В этом смысле политика князя, исходившая из его собственных интересов, оказывалась в одном русле с усилиями по организации обширного панпротестантского союза с целью ослабления позиций католицизма в Европе вообще и Польше в частности (над осуществлением подобных планов работали довольно влиятельные политические деятели, особенно в Англии, а также ряд представителей тогдашней европейской интеллектуальной элиты, связующим звеном между которыми стал Я. А. Коменский)73. Впрочем, довольно скоро выяснилось, что практически Дьердь Ракоци II может рассчитывать на помощь лишь из Стокгольма74, что и нашло свое выражение в интенсификации соответствующих контактов75.

В целом, подводя итог политике Дьердя Ракоци II в 1654—1653 гг., можно сказать, что она была направлена главным образом на получение польской короны. Уже в первой половине 1655 г. начали снова вырисовываться два пути к достижению этой цели: мирный, в рамках переговоров и опоры на своих сторонников в Речи Посполитой и т. д., и более агрессивный, рассчитанный на союз со Швецией при явно уже тогда неминуемом польско-шведском конфликте76.

Как видим, политика Трансильванского княжества была довольно цельной. Напротив, новый молдавский господарь Георгий Штефан занял после воссоединения Украины с Россией довольно многоплановую, если можно так выразиться, позицию77. Так, он оказывал полякам не только ценную дипломатическую, но и военную поддержку, как и раньше, содействовал организации их союза с Крымом78, в ответной грамоте царю с Г. Ф. Самариным не взял на себя определенных обязательств по вопросу об отказе в помощи королю79. С другой стороны, воевода посылал небезынтересную информацию в Москву и Чигирин и вел переговоры с Б. Хмельницким об улучшении отношений80. Более того, получив известия о Переяславской раде, Георгий Штефан направил в Москву через Чигирин посланца Иоана Григоре81, который по его поручению вступил там в переговоры относительно перехода Молдавского княжества, а в перспективе и Валахии, в русское подданство на тех же условиях, что и Войско Запорожское82. Эта двойная игра молдавского господаря, которую он вел и в дальнейшем, диктовалась сложившимися обстоятельствами. В условиях противоборства отмеченных выше сил, при незначительности его собственных военных ресурсов83 и непрочности трона84 Георгий Штефан мог рассчитывать удержаться на последнем лишь при искусном маневрировании. Надо признать, что его действия были более на пользу полякам, которым он предоставлял реальную, хотя и небольшую, помощь войсками.

Но было бы несправедливо не отметить, с другой стороны, что именно молдавский воевода не только впервые выдвинул новый вариант политического развития для интересующих нас стран, поддержанный несколько позднее и новым валашским господарем К. Шербаном85, а именно опору на сближение с Украиной и Россией и переход под защиту последней, но и предпринял соответствующие практические шаги.

Указанная двойственность политики Георгия Штефана сохранялась и в дальнейшем. Не вдаваясь в изложение конкретных фактов86, можно отметить следующее: линия поведения молдавского господаря определялась реальным соотношением сил в данном районе и в особенности военной обстановкой, что прекрасно понимали и в Чигирине и в Москве87. Так, русско-украинские успехи в летне-осенней кампании 1654 г., и в особенности взятие Смоленска, как и некоторая неопределенность внутренней обстановки в Крыму после смерти хана Ислам-Гирея (10.VII 1654 г.), привели к тому, что Георгий Штефан в августе 1653 г. пошел на соглашение с Войском Запорожским, продолжил контакты с Москвой, а несколько позже попытался посредничать между воюющими сторонами88. Напротив, окончательное оформление в конце октября-ноябре 1654 г. польско-крымской лиги и подготовка наступления новых союзников на Украине заставили его временно прервать связи с казацким гетманом и вновь оказать военную помощь полякам в зимнем походе 1654—1655 гг.89 Впрочем, в этом смысле он оказался одиноким, поскольку не только Дьердь Ракоци II, но и К. Шербан90 отказали в поддержке Речи Посполнтой и предпочли держаться нейтрально, что сыграло свою роль в неудаче отмеченного похода. Это явилось существенным обстоятельством: указанное наступление было предпринято в нелегкий для Войска Запорожского момент, когда основные русские силы находились в процессе переформирования. Кроме того, с успехом этой операции поляки связывали и немаловажные политические расчеты, надеясь таким способом воздействовать на шведов и затруднить им вступление в войну.

Прежде чем подвести итоги, хотелось бы немного заглянуть вперед. Как известно, в 1657 г. Дьердь Ракоци II и оба воеводы вмешались в польскую войну на стороне шведов, избрав наметившийся уже в 1655 г. образ действий. Известей печальный итог этой операции, которая в историографии чаще всего квалифицируется как авантюра. Справедливо ли, это другой вопрос, и ответить на него не просто. В середине XVII в., несмотря на сохраняющиеся противоречия между ними, формируется определенная общность политики Трансильвании и Дунайских княжеств, они чаще всего действовали единым фронтом. Тем не менее в конечном счете им не удается обеспечить даже собственную безопасность по двум основным линиям — турецкой и габсбургской. Но дело не в неверно выбранном направлении политики. Правда, причины неудачи некоторых из рассмотренных выше вариантов политического развития ясны. Выступление против турок не имело тогда шансов на успех, ибо к нему невозможно было привлечь главные державы, занятые внутренними проблемами и противоборством друг с другом. Что касается попыток получить польский трон для дома Ракоци мирным путем, то, очевидно, внутренняя база для этой идеи была недостаточна.

Сложнее обстоит дело с планом ориентации на антикатолический и антипольский альянс. Правда, эта попытка быстро потерпела крах: трансильванские войска были разгромлены польско-татарскими силами. Но это в немалой степени оказалось возможным по одной несколько скрытой причине. Дело в том, что из проектируемого союза почти сразу выпал один важнейший элемент, а именно Россия, более того, она оказалась даже во враждебном лагере. Меж тем это вовсе не было неизбежным: соглашение с Московским государством было возможно, но лишь при том условии, что шведы согласятся признать переход в руки русских определенных позиций в Литве и Прибалтике, поскольку частичное решение балтийского вопроса входило в русские цели войны с Польшей91. Именно это звено— русско-шведские противоречия — и оказалось камнем преткновения для успеха всей идеи антипольского блока.



1 Л. В. Заборовский. Русская и польская дипломатия и «восточный вопрос» накануне и иа первом этапе войны между Россией и Речью Посполитой (1653 — начало 1655 г.). — В сб.: Юго-Восточнаи Европа в эпоху феодализма (Резюме докладов Кишиневского симпозиума 1973 г.). Кишинев, 1973, стр. 182—186.
2 В. Д. Королюк. Турецкая феодальная агрессия в страны Юго-Восточной и Центральной Европы и формирование многонациональной Дунайской монархии. — Там же, стр. 142—149. Интересный конкретный материал иа эту тему содержится в докладах И. С. Достян, Е. М. Руссева, Н. А. Мохова, Л. Е. Семеновой и др. — Там же.
3 Правда, в конечном счете эти попытки остались безрезультатными, но важно понять причины именно такого развития событий.
4 Создавшееся положение было своеобразным, но ие уникальным, ибо политическое развитие Турции в XVII—XVIII вв. не раз предоставляло сходные возможности.
5 Некоторые историографические итоги подведены в работах обобщающего характера: Я. С. Гросул, Н. А. Мохов. Историческая иаука Молдавской ССР. М., 1970; История Венгрии, т. I. М., 1971; История Молдавской ССР, т. _ I. Кишинев, 1965; Istoria Rominiel, III. Buc., 1964.
6 Для Трансильвании турецкий вопрос стоял ие так остро, ио по меньшей мере равноценной задачей была борьба с австрийскими Габсбургами. Правда, после заключения с императором выгодного договора в Линце 16.XII 1645 г. Дьердь Ракоци I, а позже и его сын, придерживались в этом отношении скорее оборонительной тактики.
7 Оно было связано с гораздо более широкими планами войны против Порты и Крыма, с участием в той или иной степени Польши, России, Австрии, Венеции, Трансильвании, запорожских казаков при одновременном восстании иа Балканах, т. е. нечто вроде «Священной лиги» конца XVII в. — См. Исторические связи народов СССР и Румынии в XV — начале XVIII в. Документы и материалы (далее Исторические связи...), т. II. М., 1968, стр. 368—369, 372—373; В. Голобуцкий. Дипломатическая история освободительной войны украинского народа 1648—1654 гг. Киев, 1962, стр. 76—83, 90—94, 220—221; Б. Ф. Поршнев. Франция. Английская революция и европейская полятнка в середине XVII в. М., 1970, стр. 209—237; М. Кордуба. Боротьба за польский престiл по смерти Володиславa IV. — «Жерела до icтopii Украiни-Руси» (далее — Жерела...), т. XII. Львiв, 1911, стр. 5—9; Istoria Rominlei, III, p. 169—172; /. Pejacsevich. Peter Freiherr von Parchevich... — «Archiv fur osterreichische Geschichte», Bd. 59. Wien, 1880, S. 359—372.
8 Хорошо известно, что ббльшая часть правления Василе Лупу и Матея Басараба прошла в остром соперничестве между ними за господство иад Нижним Подунавьем. Трансильванские Ракоци поддерживали в занимающее нас время Валахию. — См. Istoria Romtniei, III, p. 159—169; Istoria Poporului Roman. Buc., 1970, p. 169— 171. Понятно, что неудача всей идеи антитурецкого выступления зависела от причин более общего порядка.
9 Конечно, если бы какой-либо представитель фамилии оказался иа троие Речи Посполнтой, это усилило бы позиции Траисильвании в борьбе и против турок и против императора.
10 Первоначально имелось в виду добиться своего в рамках соглашения с Василе Лупу, которое предполагалось закрепить династическим браком (молдавское посольство Яноша Кеменя в октябре 1648 г.). Однако смерть Дьердя Ракоцн I (11.Х 1648 г.) сорвала этот проект. — М. Кордуба. Указ. соч., стр. 8—9, 20, 23—27.
11 Первые контакты были завязаны еще в 1643 г. в связи с болезнью Владвслава IV, но особую активность они приобрели, естественно, после смерти короля. Дьердь Ракоци I рассчитывал иа поддержку польско-литовских протестантов, особенно Я. Радзивилла, надеялся использовать влияние Я. А. Комеиского, пытался привлечь на свою сторону Швецию, Бранденбург и Курляндию. Все это, однако, для конца 40-х годов XVII в. оказалось весьма шаткой опорой. — См. A. Kersten. Na tropach Napierskiego. W krggu mit6w ifactow. Warszawa, 1970, s. 95—99, 227—229 (приведены основные публикации, в частности венгерские, и литература; дополнительно хотелось бы отметить: Z. Kurdybacha. Dsialalnоёб Jana Amosa Komienskiego w Polsce. Warszawa, 1957, s. 230 — 231; E. Lukinich. Ober die sieben-bflrgischen Beziehungen des Herzogs Jakob von Kurland. Conventus primus historicorum Balticorum, Rigae, 16—20. VIII. 19Э7. «Acta et relate», Rigae, 1938, p. 4Э5—456).
12 В. Голобуцкий. Указ. соч., стр. 121—128, 132—139. 145—147, 175.
13 Документи Богдана Хмельиицького 1648—1657 (далее Документи...). Ки1в, 1961, стр. 48—49, 57—58, 64—65, 84—85, 94—95.
14 A. Kersten. Op. cit., s. 97—103.
15 Ibidem, s. 104—109, 112—113.115— 117.
16 На практике дело ие обстояло столь прямолинейно: обе стороны маневрировали в довольно широком диапазоне начинаний. — Ibidem, s. 110—119.
17 В. Голобуцкий. Указ. соч., стр. 277—278, 284—291.
18 См. А. Ф. Ермоленко. Украинско-молдавские отношения в годы освободительной войны украинского народа (1648—1654). — В кн.: Воссоединение Украины с Россией. 1654—1954. Сб. статей. М., 1954, стр. 223—241; Н. А. Мохов. Очерки истории молдавско-русско-украинских связей. Кишинев, 1961, стр. 93—121.
19 Исторические свиэи... т. II, стр. 232—233; 380.
20 Жерела... т. XII, стр. 182—185.
21 Там оке, стр. 165, 182, 185—187. Речь шла также и о возможной медиации Василе Лупу между Польшей и Войском Запорожским. — См. Воссоединение Украины с Россией. Документы и материалы в трех томах, т. III. М., 1953 (далее Воссоединение...), стр. 264—266; Документы об освободительной войне украинского народа 1648—1654 гг. Киев, 1965 (далее — Документы...), стр. 664— 668; Documente privit6re la Istoria Romani lor culese de E. Hurmuzaki (далее Documente...), vol. Ill, par. 1. Buc., 1880, p. 39.
22 Жерела... т. XII, стр. 172—174, 182—185, 188—190, 205—206; Irodalomtdrtineti Korleminyek. Budapest, 1930, 353—359 1.
23 Siebenbiirgische Chronik des Schassburger Stadtschreibers Georg Kraus. 1608—1655. 1 Teil. Wien, 1862. Если говорить об австрийской стороне, то эта информация гармонирует и со свидетельствами об активизации политики венского кабинета в зависимой от Габсбургов части Венгрии именно в начале 50-х годов XVII в. (Жерела... т. XII, стр. 165—167; Истории Венгрии, т. I. М., 1971, стр. 316— 317). В этой связи обращает иа себя внимание и относящаяся к осени 1652 — началу 1653 г. попытка австрийцев использовать в этом районе такую фигуру, как бывший господарь Михаил Петрашку (Documente privitoare la istoria Ardealului, Moldovei $i TS~ rii Romdne$ti. Publ. de A. Veress, vol. X. Buc., 1938, s. 252—254). Бесспорно, все эти данные требуют осторожной интерпретации.
24 Первое правление Георгии Штефана — апрель 1653 г., второе — с июля 1653 г. Фактически исход борьбы решился лишь в октябре 1653 г. после капитуляции Сучавы, ио даже и позже Георгий Штефан ие чувствовал себя иа троне вполне прочно (Воссоединение... т. III, стр. 551—552).
25 Понятно, не следует упрощать действительность. В политике трех государств сохранялись определенные различия, и отмеченное единство установилось лишь постепенно. В частности, Георгий Штефан, чье положение было наименее обеспеченным, теснее контактировал с поляками. Его связи с Дьердем Ракоци II стали особенно прочными с осени-зимы 1654 г. после совместного подавлении нескольких заговоров против господаря. Если Матей Басараб издавна действовал рука об руку с трансильванским князем, то новый валашский воевода (с 18.IV 1654 г.) Константин Шербан держался более независимого курса и только с весны 1655 г. из-за восстании сейменей (см. Istoria Romtniei, III, p. 178—185) твердо ориентировался на союз с Молдавией и Трансильваиией. Но в целом по наиболее важным политическим вопросам князья чаще всего выступали единым фронтом.
26 A. Darowskl. Szkice historyczne, Ser. 2. Petersburg, 1895, s. 349.
27 Относящиеся к посольству письма см. Monumenta Hungariae Historica. Diplomataria (далее MHHD), t. XXIII. Budapest, 1874, p. 674— 678.
28 Документы..., стр. 659—660.
29 Яи Казимир — Дьердю Ракоци II. 20.IV 1653 г., Брест-Литовск. W. 1. Rudawski. Historja Polski... od 1648 do 1660. R. Т. I. Petersburg 1 Mohylew, 1855, s. 224—225 (приведен текст). В ответе отмечалось, что король хочет позаботиться об обеих сторонах, более четкое определение позиции откладывалось.
30 Подобные идеи развивались в недатированных майских письмах короли и коронного канцлера к сенаторам (L. Kubala. Szkice historyczne. Ser. 2, Wyd. 4. WarszawaKrak6w, 1901, s. 27Э—277). Они вполне гармонировали с общей линией политики варшавских руководителей в 1653 г., главной целью которой стала подготовка решающей военной битвы иа Украине. Успех ее должен был воздействовать на позицию и России и Швеции. Не следует, конечно, представлять себе дело упрощенно: в это время поляки еще питали некоторые надежды и на возможность соглашении с Б. Хмельницким при посредничестве В. Лупу. И если регалисты, как показывают отмеченные документы, держались более жесткой линии, то имелись влиятельные группы и лица, более склонные испытать путь переговоров — речь идет прежде всего о литовских магнатах и в особенности о Я. Радзивилле и его сторонниках.
31 В. Рудавский сообщает об обещании с польской стороны альянса (W. I. Rudawski. Op. cit., s. 226— 227), но фактически, если судить по письмам Дьерди Ракоци в связи с возвращением его посла, дело обстояло ие так. См. MHHD, t. XXIII, р. 680—689.
32 Верительная грамота Яиа Казимира стольнику сандомирскому А. Морштыну, как послу в Трансильванию от 30.V 1653 г. Варшава. Transsylvania et bellum Ьогео-orientale. Acta et dokumenta, Inst ruxit A. Szilagyi (далее —Transsylvania...), t. I. Budapestini, 1890, p. 259—260.
33 Соответствующие материалы см. Документы..., стр. 672—^678, 680— 685, 692—704; Жерела... т. XII, стр. 197, 207—215, 223—227, 233— 237, 242—244; MHHD, Т. XXIII, р. 120—123, 689—692; Quellen zur Geschichte der Stadt Brass6, Bd. VI. Kronstadt-Brasso, 1915, S. 109, 126; Transsylvania.., t. I, p. 262—275.
34 Это вытекает, хотя бы, из рассмотрения писем короля и канцлера к сенаторам от мая 1653 г. (см. сноску 30). См. также сообщении из польского лагеря за сентябрь-октябрь 1653 г. и письма Я. Радзивилла от 10.Х и 8.XI 1653 г. (Документы..., стр. 714—717; Е. Kotlu-baj. Zycie Janusza Radziwitla... Wilno i Witebsk, 1859, s. 389— 393; Jakuba Michalowskiego... Ksfe-ga pamiptnicza... Krakow, 1864, s. 664—666, 668—670, 678—679, 689, 691).
35 См. источники от осени 1653 г., упомянутые в предыдущей сноске, а также L. Kubala. Op. dt., s. 234—235, 262, 264. Кстати говоря, неудача этой важной части общего польского плана вместе с нежеланием Я. Радзивилла вывести свою армию за пределы Литвы сыграли немалую роль в неуспехе Жванецкого похода, а следовательно, и связанных с ним политических расчетов королевского дворв.
36 Такой постулат содержалси ужей резолюции Дьерди Ракоци II послу гетмана польиого коронного С. Потоцкого Мариану Яскульскому 10.VI 1653 г., лагерь под Фельдваром (Документы..., стр. 672— 678; Жерела... т. XII, стр. 213— 215).
37 Дьердь Ракоци П С. Потоцкому, 30.VIII 1653 г. Гергень (Документы..., стр. 692—695). Эта проблема интересовала Траисильванию. Правда, летом и в сентябре 1653 г. поляки предприняли в этом направлении кое-какие робкие шаги в Вене, ио безуспешно. (Жерела... т. XII, стр. 245—246, 253—254, 257, 259—260).
38 Весь отмеченный комплекс требований был поставлен перед польскими руководителями трансильванским посольством Я. Бет л ей а и М. Микеша в октябре 1653 г. (специально дли Траисильваиии добивались иа сей раз и дружественного нейтралитета Речи Посполитой в случае нападении на книзя кого-либо из соседей — речь шла прежде всего об Австрии). Однако ответ был, в сущности говори, негативным, поскольку гарантировалась помощь лишь против Крыма, да и то иебезусловнаи (Жерела... т. XII, стр. 265; MHHD. Т. XXIII, р. 131—132; W. /. Rudawski. Op. cit., s. 235—238); Transsylvania... t. 1, p. 280—283,
39 См., в частности, Жерела..., т. XII, стр. 261, 272—274, Ср. L. Kubala. Op. cit., s. 265—266, 278—284.
40 Документы..., стр. 664—668; Жерела... т. XII, стр. 194, 201—202, 208—209; Documente. Supl. 2. Vol. Ill, f. I. Buc., 1900, p. 43. Речь шла о медиации между Польшей и Украиной, причем фактическим инициатором всей идеи был Я. Радэи-вилл. Его программа в феврале-марте 1653 г. предусматривала решение украинского вопроса в рамках государственного организма Речи Посполитой путем предоставлении значительных личных прав Б. Хмельницкому, его семье и старшинской верхушке. Одновременно он надеялся использовать свои связи с Войском Запорожским для усиления собственных позиций в стране. (Воссоединение... т. III, стр. 264—266, 306, 319—322, 327, 330, 349, 437, 440; Документы... стр. 685—687).
41 Документы... стр. 677; Жерела... т. XII, стр. 248.
42 Он старался обеспечить соглашение между Польшей и Крымом и разорвать союз между ханством и Украиной (Документы... стр. 680— 682, 697—698, 717—719).
43 Верительная грамота послам от 14.11 1653 г. Вели переговоры в Субботове в конце марта, назад приблизительно в середине июня (Документи... стр. 280, 284—285; MHHD, t. XXIII, р. 119— 120; Transsylvania..., t. 1, p.247).
44 Дьердь Ракоци II Б. Хмельиицко-кому, 25.111 1653 г. MHHD, Т. XXIII, р. 678—680.
45 Документы... стр. 703; Quellen zur Geschichte der Stadt Brass6, Bd. VI, S. 126.
46 Документи... стр. 305—306.
47 Некоторые из этих причин продолжали действовать и позже.
48 См. Л. В. Заборовский. Начало русско-польской войны и дипломатические контакты России с Австрией, Бранденбургом и другими европейскими державами (конец 1653 г. — инварь 1655 г.). — В кн.: Исследования по славяио-гермаиским отношениям. М., 1971, стр. 301—321 (в применении к «южной» стороне проблемы здесь приведена литература вопроса и отмечены главные вехи событий); его же. Русская и польская дипломатия...
49 См. Z. Wdjcik. Feudalna Rzeczpospolita wobec umowy w Perejaslawiu. — Kwartalnik Historyczny», 1954, N 3. s. 83—92.
50 О миссиях в Турцию и Крым см. Z. Wdjcik. Op. cit., s. 92—98. Инструкции Я. Шумовскому, как послу к Дьердю Ракоци II, 28.1 1654 г., а Беневскому — к Георгию Штефану; 31.1 1654 г. (Жерела... т. XII, стр. 280—284, 287). Надо учесть, что они составлялись еще до того, как в Варшаве узнали о воссоединении (21.11 1654 г.) и по-этому ничего ие говорят о русских. Дополнительное сообщение король отправил в Траисильваиию 5.III 1654 г. (MHHD. Т. XXIII, р. 134— 135).
51 Политика в отношении Крыма да, видимо, и обоих воеводств вырабатывалась с конца 1653 — начала 1654 г. в результате переговоров в Москве и Чнгирине посольств Р. М. Стрешнева, В. В. Бутурлина, С. Богдановича и П. Тетери (Воссоединение... т. III, стр. 381-405, 423—490, 559—565).
52 О миссиях в Константинополь н Бахчисарай см. ЦГАДА, ф. Сношения с Крымом. Дела (далее Крымские дела), 1653, № 17, л. 37—39, 112—113, 126—136; 1654, № 3, л. 12—13, 16—17 и сл.; Документы... стр. 336—341; Z. Wdjcik. Op. cit., s. 95—96, 98—99. Верительнаи грамота Б. Хмельницкого послам к Дьердю Ракоци II, 2.III 1654 г. (Документи... стр. 328).
53 О посольствах в Крым см. Л. В. Заборовский. Начало русско-польской войны... стр. 302, 310—311. О поездке Г. Ф. Самарина в Дунайские княжества (грамоты ему от 17.11 1654 г. — Воссоединение..., т. Ill, стр. 543—546) см. Н. А. Мохов. Очерки..., стр. 104. Она была наиболее ранней из целой группы миссий, направленных в ряд европейских стран в первой половине 1654 г. (см. Л. В. Заборовский. Начало русско-польской войны... стр. 310, 312—314) с целью лишить поляков возможной поддержки оттуда, нейтрализовать эти государства.
54 ДАИ, т. III, стр. 531—539; Донские дела, кн. 4, РИБ, т. 29, СПб., 1913, стр. 786—788, 790—793. Это было существенно с точки зрения эвентуального давления иа Крым.
55 Крымские дела, 1653 г. № 17, л. 115—118, 134—136, 138—140; № 18, л. 5—7; 1654 г. № 3, л. 7— 11, 16—17 и сл.; ЦГАДА, ф. Сношения с Крымом. Ки. № 34, л. 180 об. — 182.
56 Жерела... т. XII, стр. 289—294; Transsylvania... t. I, p. 315—317.
57 Жерела... т. XII, стр. 295—297.
58 Там же, стр. 314—317; Documente..., supl. 2, vol. Ill, f. 1, p. 60; MHHD, t. XXIII, p. 145, 150—151, 153—154, 699—700; Tortenelmi Tir, 1889, 638—649 1.; Transsylvania..., t. I, p. 326—332.
59 Документи..., стр. 328; Жерела... т. XII, стр. 282—283, 300—303. 305-306; MHHD, t. XXIII, p. 700— 702; Transsylvania..., t. I, p. 205, 295—296.
60 Жерела..., т. XII, стр. 286, 297— 300; MHHD, t. XXIII, p. 139—141, 693—694, «Tortenelmi Тйг», 1889, 456—457, 479—4«0 1.; Transsylvania..., t. I, p. 296—310.
61 Это предусматривалось уже дополнительной инструкцией Г. Гиллани, причем контакты с Я. Радэивиллом должны были быть возможно более секретными (Transsylvania..., t. I, p. 300—304).
62 В этой свиэи показательна программа действий, изложенная в нескольких письмах от конца апреля 1654 г. ленчицкого иоеводы Я. Лещиньского, одного из представителей весьма влиятельного рода великопольских олигархов (М. Грушевський. 1стор1я УкраТии-Руси, т. IX, 2 полов. Ки!в, 1931, стр. 884—885). Конечно, «реализм» объяснялся просто: более здравой оценкой военных перспектив для поляков.
63 Я. Радзивилла имелись, как известно, и личные причины для оппозиционной деятельности: обострение отношений с королем, в особенности из-за нежелания последнего предоставить биржанской ветви этой фамилии гетманские посты.
64 Контакты имели место в конце марта 1654 г. Меморандум не датирован, отправлен через В. Любинецкого (Transsylvania..., t. 1, p. 310—315).
65 М. Г рушевський. Указ. соч., стр. 885—887. Переговоры начались в апреле 1654 г.
66 Недостаточно полное представление о программе Я. Радзивилла дано в работе: Т. Wasilewski. Zdrada Janusza Radziwitla w 1655 г. i jej wyznaniowe motywy. «Odrodzenie i reformacja w Polsce», Т. XVIII. Wroclaw..., 1973, s. 129— 130.
67 Об основных вехах ее создания см. Л. В. Заборовский. Начало русско-польской войны..., стр. 310— 312.
68 Такой ответ был дан посольству чашника хелмского Я. Шумовского. Грамота короля от 25.1X 1654 г., ответные письма князи от 7.XI и 16.XII. Аналогичные резолюции имели место и в следующем году. — Жерела... т. XII, стр. 333— 334, 336,340—343,347—349; MHHD, t. XXIII, р. 158—159, 161—162, 174—176; Transsylvania... t. I, p. 344—346, 380.
69 М. Грушевський. Указ. соч., стр. 956, 1021, 1023, 1062—1063, 1074—1076, 1093. Конечно, оказывали свое влияние и успехи московско-украинских армий летом-осенью 1654 г.
70 Надо учесть, что в ряде пунктов эти предложения соответствовали тому образу дейстиий, которого князь придерживался и раньше.
71 Жерела... т. XII, стр. 336—339, 347—349; MHHD, t. XXIII. р. 176— 177; Transsylvania... t. I, p. 383— 384.
72 Дьердь Ракоци II — О. Кромвелю, 26.XI 1654 г.; — Карлу X Густаву, 26.XII 1654 (получено в Стокгольме 5.III 1655 г.). К. Шаум вел переговоры в Голландии, Дании, Швеции (в марте 1655 г.) и в Англии (в мае — июне 1655 г.).— MHHD, t. XXIII, р. 159—163, 178— 179, 182—183, 696—698; Transsylvania... t. I, p. 340—344, 385—388, 390—392.
73 S. Gorannson. Den europeiska konfessionspolitikens upplosning 1654— 1660. Religion och utrikespolitik under Karl X Gustav. UppsalaWiesbaden, 1956, s. 37—85; Z. Kurdy-bacha. Op. cit., s. 229—275.
74 Карл X Густав — Дьердю Ракоци II, 7.III 1655 — MHHD, t. XXIII, p. 162—163; Донесения К. Шаума — Erdelyi Orszaggyiilesi Emlikek. Szerk S. SriUgyi 11, kot. Budapest, 1886, 206—223 1. Об усилении связей между Трансильванией и Швецией писал Я. Радзивилл в рассмотренном ранее меморандуме, хлопотали об этом и Я. А. Комеиский и другие унионисты.
75 Шведское посольство Г. Веллиига в Трансильванию. Мемориал и кредитив от 19.V 1655 г. — Transsylvania... t. I, p. 448—466.
76 В связи с этим иной, антипольский характер стали, видимо, приобретать с весны 1655 г. и переговоры между Дьердем Ракоци II и Б. Хмельницким. — М. Грушевський. Указ. соч., стр. 1075—1076.
77 См. Н. А. Мохов. Очерки... стр. 102— 106.
78 Документы... стр. 739—747, 756— 757, 765—766; Исторические связи... т. II, стр. 250—255; Жерела... т. XII, стр. 294—295, 303—304, 306—308, 310; Transsylvania... t I, p. 324—326.
79 9.IV 1654 г., Яссы, (получена в Москве 25.V) — Исторические связи... т. II, стр. 246—248.
80 ЦГАДА, ф. Сношении с Молдавией, д. 1654, № 2, л. 5—13; Исторические связи... т. II, стр. 384.
81 Грамота от 28.11 1654 (получена в Москве 11. IV). Исторические связи... т. II, стр. 244—246.
82 Там же, стр. 249—250, 384.
83 Там же, стр. 253.
84 Жерела... т. XII, стр. 291—292, 311—314, 321.
85 Посольство Д. Ломского к Б. Хмельницкому в июле 1654 г. — АЮЗР, т. X. СПб., 1878, стр. 698— 702; т. XIV. СПб.. 1889, стр. 48—50; Исторические связи... т. II, стр. 256—257.
86 Документи... стр. 366—367; Жерела... т. XII, стр. 320, 322—323, 325—328, 331—332; Б. Шульман. Русско-молдавские дипломатические сношения в 1654—1656 гг. — «Уч. зап. Бельцкого госуд. педагогич. ин-та», вып. III. Кишинев, 1957, стр. 25—53.
87 АЮЗР, т. X, стр. 773—775.
88 Исторические связи... т. II, стр. 257—264; Памятники, изданные Киевскою комиссиею дли разбора древних актов, т. III. Изд. 2-е. Киев, 1898, стр. 209—212.
89 Исторические связи..., т. II, стр. 265—267.
90 ЦГАДА, ф. Малороссийский приказ. on. 1, № 16, л. 108—110 об.; АЮЗР, т. X, стр. 775.
91 Кстати, это обстоятельство объясняет, почему в 50-е гг. XVII в. ие стал реальностью и прорусский вариант политики Дунайских княжеств: ведь московские усилия были в значительной мере отвлечены в балтийском направлении.
загрузка...
Другие книги по данной тематике

Мишель Пастуро.
Символическая история европейского средневековья

под ред. Л. И. Гольмана.
История Ирландии

Юлиан Борхардт.
Экономическая история Германии

Любовь Котельникова.
Итальянское крестьянство и город в XI-XIV вв.

Б. Т. Рубцов.
Гуситские войны (Великая крестьянская война XV века в Чехии)
e-mail: historylib@yandex.ru