1. Современные условия кризиса католицизма

Наличие «католических наций» — это результат средневекового наследия. Христианизация народов произошла раньше, чем начался процесс формирования нынешней национальной структуры общества. Каждая из существующих ныне католических наций стала католической, еще будучи феодальной народностью. В истории христианизации народов нет примера распространения католицизма (или других форм религии) на капиталистической стадии общественного развития, т. е. в стадии буржуазной нации. Ни один народ не был крещен, не сменил формы своей религии или не стал более религиозным на национальной стадии своего развития. Исключения в этом не составляют и латиноамериканские нации, получившие католическую веру как следствие испанской и португальской колонизации еще до своего национального становления.

В двухтысячелетней истории западного христианства можно обнаружить следующие наиболее существенные моменты его отношения к народам (в смысле их христианизации или дехристианизации):

1. Возникновение и первоначальное распространение христианства происходило в условиях упадка и разложения рабовладельческого строя в этнически пестрой Римской империи. В спонтанном и стихийном становлении первоначального христианства родо-племенные союзы и народности воспринимали идеологию хотя и превратную, но оппозиционную в социально-классовом и политическом отношении.

2. Основной процесс христианизации народов происходит в период и в условиях феодального средневековья. Феодальная стадия в социальной жизни общества и народность как этническая форма социальной общности людей оказались наиболее благоприятной почвой для распространения космополитического христианства среди абсолютного большинства западных народов. Иностранная экспансия военно-политических и идеологических сил, а также феодальных государств, завоевание и порабощение народов, политические расчеты и межгосударственные комбинации светских феодалов, епископов, предводителей монашеских орденов, римских пап — вот основные средства и мотивы средневековой христианизации.

3. Становление капитализма и буржуазных наций, буржуазные революции не только нанесли непоправимый удар по католическому абсолютизму и универсализму, не только привели к раздроблению западного христианства (реформация и протестантизм), но и положили начало процессу дехристианизации (деклерикализации) общественных форм жизни народов, распространению среди них свободомыслия и атеизма. Именно с национальным развитием западных народов наступил период кризиса латинской модели западного христианства.

4. Христианизация в период капитализма — это результат колонизации, это идеологическое средство «приобщения» отсталых народов к буржуазной цивилизации, это деятельность католических и протестантских миссий среди племен и народностей в Америке, Африке, Азии, Австралии и Океании, как предпосылка, сопутствие и следствие капиталистической колонизации.

5. Некоторое усиление религиозности и влияния католической церкви после периода буржуазных революций и утверждения господства буржуазии связано с капиталистической формой социально-классового гнета, с периодом буржуазной, особенно империалистической, реакции, с приспособлением католицизма к условиям буржуазной культуры, к условиям жизни буржуазных наций, а не с национальным развитием народов, как таковым.

Формирование и развитие наций — это процесс, не только не включающий христианизации (распространения и укрепления религии вообще), но, наоборот, подрывающий христианский абсолютизм. Национальная форма общности людей складывается на основе новой социальной структуры (капитализма), появляющейся в результате разложения феодализма, основного носителя христианства в его католической разновидности. При феодальных отношениях религия еще выполняет значительную интегрирующую роль. При капитализме наряду с развитием и упрочением экономических отношений консолидируются национальные связи. Религия и церковная организация как форма общности людей в значительной степени утрачивают свое былое значение. Реформация и появление протестантизма с его многочисленными разновидностями были великим предзнаменованием несовместимости национального развития общества с консервативным и космополитическим католицизмом, который вопреки национальным интересам народов пытался интегрировать разные страны в угоду римскому папству.

В обществе национальной дифференциации космополитический католицизм существует как наследие прошлого, противостоявшее реформации, и особенно сильное там, где сохраняются пережитки феодализма в социальной области. Он существует также как результат приспособления церкви к новым условиям капитализма, как удовлетворяющий потребность национальной буржуазии в духовном орудии для ее господства. Конечно, католицизмом при этом выполняется основная функция всякой религии — функция спиритуалистической и культовой компенсации ограниченности индивидуальной и социальной жизни народа. В этом смысле католическая вера выступает не как атрибут нации, а как следствие ее антагонистической социальной структуры и как дополнение к национальному сознанию, поскольку оно носит превратный идеологический характер.

Если эпоха разложения рабовладельческой формации породила христианство и его стихийное распространение, а в эпоху средневековья произошла систематическая христианизация народов и ее закрепление, то послефеодальная эпоха создала условия для дехристианизации общества. И эта дехристианизация во многом связана с изменившейся в послефеодальную эпоху этнической структурой общества и с последующими ее изменениями.

Но судьба религии прежде всего зависит от коренных изменений социальной структуры общества. Этот факт признается современными идеологами католицизма. «Изменение социальных структур постоянно снова выдвигает проблему состояния религиозности... каждое социологическое изменение влечет за собой опасность дехристианизации»¹, — пишет бельгийский католический социолог Ж. Лалю. II Ватиканский собор, определяя положение церкви в современном мире, принял следующую формулировку: «Сегодня человечество живет новый век своей истории, когда постепенно во всем мире распространяются глубокие и поспешные изменения... Поэтому уже можем говорить о настоящей социальной и культурной трансформации, затронувшей также и религиозный мир... Поэтому атеизм нужно считать одной из важнейших современных проблем и он должен быть заботливо исследован»².

Рассмотрим факт дехристианизации национального общества с точки зрения ее условий и факторов³.

Условия дехристианизации заключаются в изменениях социальной структуры общества, социальных форм общности людей (в том числе этнической), отношений общества с природой. В индустриальном обществе разрушаются вековые локальные связи, а главным объектом церковной деятельности является именно локальная община.

Формирование капиталистических отношений, политически и юридически закрепленных буржуазными революциями, обусловило начало дехристианизации общества на базе его новой социальной структуры. Вместе с ниспровержением феодальных отношений капитализм сильно подрывает корни христианства, имманентно вплетенного в эти отношения. «Буржуазия... — писали К. Маркс и Ф. Энгельс в «Манифесте Коммунистической партии», — разрушила все феодальные, патриархальные, идиллические отношения. Безжалостно разорвала она пестрые феодальные путы, привязывавшие человека к его «естественным повелителям», и не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного «чистогана». В ледяной воде эгоистического расчета потопила она священный трепет религиозного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской сентиментальности... эксплуатацию, прикрытую религиозными и политическими иллюзиями, она заменила эксплуатацией открытой, бесстыдной, прямой, черствой.

Буржуазия лишила священного ореола все роды деятельности... Врача, юриста, священника, поэта, человека науки она превратила в своих платных наемных работников»⁴. На этой объективной основе происходит изменение роли церкви в общественных отношениях. Польский исследователь процесса секуляризации общества Я. Гурановский по этому поводу пишет: «В капиталистической системе разрываются непосредственные связи церковной организации со сферой производства, процессы индустриализации и урбанизации, а также связанные с ними миграционные движения огромных масс людей разрывают приходские связи консервативных «замкнутых общин», монополистически подчиненных политической, социальной, идеологической «опеке» церкви, втягивая былых прихожан и «приверженцев» (эти слова функционировали веками как синонимы) в образ жизни этой (капиталистической. — Я. М.) системы...»⁵

При капитализме, когда создаются национальная экономика и культура, приходская община постепенно заменяется национальной общностью людей данного народа. Общество осознает себя национально, оформляется политически в национальное государство. Следовательно, и в этническом отношении создаются объективные условия для секуляризации общества, ибо конфессиональные связи все больше заменяются национальными, былая политическая, социальная и идеологическая функция церкви переходит к соответствующим органам национального государства и к механизму светской национальной культуры. Развитие капитализмом мощных и динамичных производительных сил изменило соотношение общества и природы, усилив господство человека над природой и сузив тем самым в этой области сферу превратного отражения.

Великая французская буржуазная революция впервые в истории Европы установила светскую систему отношений государства с церковью, реализовала основные идеи свободы совести. Ф. Энгельс, отмечая тот факт, что французская буржуазная революция в отличие от социальных движений средневековья была первым крупнейшим социально-политическим актом без религиозной оболочки, указывал, что с того времени христианство вступает в свою последнюю стадию, когда оно уже не играет роли маскировки прогрессивных устремлений, но является лишь идеологическим средством реакционных сил и господствующих классов. «Насильственные меры Людовика XIV только облегчили французской буржуазии возможность осуществить свою революцию в нерелигиозной, исключительно политической форме, которая одна лишь и соответствовала развитому состоянию буржуазии. Вместо протестантов в национальных собраниях заседали свободомыслящие. Это означало, что христианство вступило в свою последнюю стадию. Оно уже не способно было впредь служить идеологической маскировкой для стремлений какого-нибудь прогрессивного класса; оно все более и более становилось исключительным достоянием господствующих классов, пользующихся им просто как средством управления, как уздой для низших классов. При этом каждый из господствующих классов использует свою собственную религию: землевладельцы-дворяне — католический иезуитизм или протестантскую ортодоксию; либеральные и радикальные буржуа — рационализм. Вдобавок на деле оказывается совершенно безразличным, верят или не верят сами эти господа в свои религии»⁶.

Таким образом, буржуазные революции положили начало секуляризации социальных движений. Признавая, что ныне верующие люди все меньше облекают свои человеческие надежды в форму религиозной надежды, французский католический социолог религии Ж. Метр пишет: «Раньше человеческие надежды масс концентрировались в большой мере на религиозной надежде. Даже когда они выражались в общественной борьбе, как во время крестьянских войн, их формировали религиозные соображения. Сегодня борьба за благосостояние происходит в формах полностью светских. Не следует забывать, что даже тогда, когда — как это имеет место относительно католических профсоюзов — эта борьба связывается с определенными тезисами, почерпнутыми из моральной теологии, ее вдохновляет прежде всего надежда чисто человеческая, избавленная от печати католицизма»⁷.

Итак, еще в досоциалистическую эпоху во многих традиционно христианских странах католицизм терпит поражение и ослабевает, ибо он оказывается несовместимым с подлинно национальными интересами. Подтверждением этого служит разрушение западнохристианского интегризма в результате реформационного движения, лишение церкви монопольной эксплуатации проблемы человека и гуманизма в результате появления светского просветительного гуманизма, эмансипация от влияния церкви права, философии, науки, искусства в результате широкого движения антиклерикализма, свободомыслия и рационализма, распространение просвещения, развитие науки и преодоление религиозного фанатизма, ограничение экономической и политической мощи церкви. К этому следует добавить также высокий жизненный уровень в развитых индустриальных странах, рост так называемого потребительского общества, в связи с чем происходит переоценка традиционных, связанных с христианством морально-духовных ценностей.

Оценивая современную атеизацию с позиций спиритуалистических ценностей, папа Павел VI в своем рождественском послании 23 декабря 1966 г. говорил, что нынешняя цивилизация утверждает гомоцентризм, в результате чего человек отрицает бога: «Мы находимся в опасности почитания идеалов современного язычества... Сегодня человек искушаем поклоняться самому себе, он соблазняем сделать себя высшей целью не только своих мыслей и всей истории, но и всей действительности. Человек искушаем верить, что он сам из себя, только своими силами может делать прогресс и достигнуть спасения. Иными словами, человек искушаем искать только своей славы, а не славы бога... Теоретическое отрицание бога превращается в практическое его отрицание».

В середине XX в. в христианском мире создалась ситуация, которую сами поборники католицизма характеризуют понятием дехристианизации. В современном мире действуют неотвратимые объективные факторы дехристианизации традиционных «католических наций» — процесса, происходящего повсеместно как в капиталистическом, так и в социалистическом обществе.

¹ «Socjologia religii», str. 91—92.
² «Gaudium et spes», 4, 19.
³ Понятием «дехристианизации» здесь обозначается вся совокупность сторон и ступеней сложного и длительного процесса разложения интегрального средневекового христианства вплоть до освобождения народных масс от религии и распространения атеизма как научно обоснованной и социально обусловленной господствующей идеологии общества. Таким образом, термин «дехристианизация», который берет начало от французской буржуазной революции, имевший тогда смысл антиклерикальности и свободомыслия, здесь употребляется в более широком и глубоком значении.
⁴ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 426—427.
⁵ «Problemy religii i laicyzacji». Warszawa, 1967, str. 209.
⁶ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 315.
⁷ «Socjologia religii», str. 54—55.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3156

загрузка...

Другие книги по данной тематике