Социально-экономические последствия развития виноградарства

Наиболее наглядную картину о влиянии развития виноградарского хозяйства на социальные отношения можно себе составить на основе «Старовюртембергских счетных книг времени австрийского господства 1520—1534 гг.».¹⁴² Собранные в этом сборнике урбарии были составлены по приказу Карла V, конфисковавшего Вюртембергское графство у графа Георга в 1519 г. В их составлении участвовали представители императора — келариусы, городские писари и от каждой деревни — старосты и судьи. Привлекались свидетели. Сведения интересны и потому, что они относятся к периоду наиболее острой классовой борьбы в деревне — ко времени Реформации и Крестьянской войны.

Для анализа положения в районах развития винограда мы выбрали урбарий деревни Биркенфельд.¹⁴³ Наш выбор объясняется тем, что в нем не только содержится наибольшее количество данных о положении крестьян-виноградарей, но и имеются сведения о связи этой деревни с соседними и с городом.

В урбарии Биркенфельда, составленном в 1527 г., перечислено 148 лиц, владевших имуществом в деревне. Из них 46 не зависели от графа, и поэтому размеры их владений не указаны. Они, следовательно, для нашего анализа не подходят. Итак, мы остановимся на положении 102 семей, о которых содержатся данные в урбарии.

Все земли были собственностью графа Вюртемберга и распределялись очень неравномерно между 102 семьями Биркенфельда. Обширные угодья, точные размеры которых нам неизвестны, были разнородны по составу (лес, луга, пашня, целина) и разбросаны вокруг деревни. Они делились на 49 долей, которыми пользовались 46 семей деревни. Доли не могли быть одинаковыми хотя бы потому, что земли были разными по составу. Кроме того, очевидно, что 46 семей, пользовавшихся общинными угодьями, не имели одинакового количества долей. Целой долей (всего 12 долей) пользовались 12 семей, меньше одной доли (всего 9 долей) имели 19 семей и от 11/з Доли до 25/6 доли (всего 28 долей) — 15 семей. Бросается в глаза, что из 46 семей, имевших доли в общинных угодьях, 24 семьи не владели какими-либо другими землями, 6 семей владели толь-, ко виноградниками, 3 семьи — лишь пашней и 13 семей — виноградниками и пашней.

Как распределялись виноградники в Биркенфельде? Всего там насчитывалось 97 виноградников общей площадью в 74,75 моргена. Размеры отдельных виноградников не указаны. Однако если учитывать, что обычно виноградники, как мы это видели выше, были невелики по размерам, то можно говорить о среднем винограднике в 0,77 моргена.¹⁴⁴ Это, бесспорно, немалый участок для одной семьи. Перечисленные 97 виноградников принадлежали 69 семьям. Из них меньше 1 виноградника имели 23 семьи, по 1 винограднику.— 21 семья и от l'/з до 4 виноградников — 25 семей. Следует отметить, что три семьи отказались от своих виноградников (занимавших всего, по данным урбария, 3,5 моргена). Как видим, виноградники — главный источник жизни Биркенфельде — не были распределены равномерно.

Пашни, луга и огороды в Биркенфельде составляли 42 надела. Из них 26 числятся в урбарии «конфискованными» (gefröndte guter) и 16 — «неконфискованными» (ungefröndte güter). «Конфискация» наделов, как это следует из многих документов,¹⁴⁵ применялась в XV—XVI вв. в широких масштабах в тех случаях, когда держатель земли оказывался неплатежеспособным. Практика конфискации приводила к тому, что на конфисковавшихся наделах появлялось большое число субдержателей и соарендаторов. Этим объясняется, почему в деревне Биркенфельд дом и двор одной семьи находились на одном участке, а пашня и луга на других, почему на одном наделе проживало несколько семей и т. д.

Упомянутые 42 надела, каждый из которых когда-то принадлежал одной семье, в 1527 г. находились в руках всего 31 держателя из общего числа 102 владельцев земли. Из 31 держателя в руках одного из них имелось 5 наделов, одного — 4 надела, пяти — по 2 надела.

Нам не удалось установить, кому принадлежала огородная земля (11 моргенов, 9 огородов, 7 участков), так как сведений об этом в урбарии не содержится. Некоторые биркенфельдцы имели право на общинные угодья в других деревнях. Однако никто из них не имел там пашню, луга и виноградники.

Учитывая все земельные владения, находившиеся в руках 102 семей, можно говорить о трех социальных группах в Биркенфельде. Первая, самая богатая, объединяла 18 семей, главным богатством которых были виноградники. Ей противостояли безземельные и малоземельные — всего не менее 38 семей. Эти семьи были настолько мало обеспечены землей, что вряд ли могли обходиться без дополнительных заработков. Между этими двумя группами находились 46 семей, у которых имелось от 0,5 до 1,5 виноградника. Большинство из них обходилось, по всей вероятности, без наемной рабочей силы, а некоторые из них, возможно, тоже были вынуждены подрабатывать:

Таким образом, судя по имущественному положению, 18 семей, сосредоточивших в своих руках по несколько виноградников, пашню и луга, могли эксплуатировать значительное число односельчан. Следует также учитывать, что часть безземельных крестьян могла быть и не зарегистрирована в урбарии, так как в него включались только плательщики ренты и налогов. Поэтому вполне возможно, что в деревне проживало значительно больше бедных, чем указано в документе.

Из тех крестьян, которые владели пашней, не более четырех семей могли из своего хозяйства продавать зерно. Из них одна имела 34 моргена, т. е. 10 га, одна — 18 моргенов, одна — 15 и одна — 10,25 моргена. Большинство жителей даже себя не могло обеспечить хлебом. Виноградная деревня, как видно, была вынуждена потреблять хлеб с рынка.

Как могли сложиться такие социально-экономические отношения? Опираясь на урбарий, можно предположить, что первоначально здесь проживало не больше 42—49 семей. Об этом говорят следующие цифры: в 1527 г. в Биркенфельде было всего 42 надела, каждый из которых имел свое название и, как мы видели, нередко находился в руках нескольких владельцев. Распределение наделов отражало их сложную судьбу. В общинных угодьях имелось 49 долей, что является свидетельством того, что столько же приблизительно было первоначально членов общины. Наконец, граф взимал с зависимых людей только 44 курицы. Очевидно, это объясняется тем, что первоначально в деревне проживали только крепостные графа.

Вместе с появлением условий для специализации отдельных хозяйств на виноградарстве Биркенфельд стал притягательным для пришельцев из других мест. Об этом свидетельствует то обстоятельство, что здесь в 1527 г. проживало немало выходцев из других мест: 15 семей из деревни Дитлинген, но несколько семей из деревень Брецинген, Оттенхаузен, Берхинбронн, городка Нейенбюрг и других мест.

Среди причин, заставлявших жителей других деревень уходить с насиженного места, можно отметить развитие овцеводства. Это относится к Дитлингену, где существовала крупная господская овчарня, сдававшаяся на издольных началах в аренду, в силу чего крестьяне, бесспорно, ущемлялись — их земельные фонды сокращались.

И хотя в Дитлингене крестьяне тоже специализировались на виноградарстве, не всем хватило земли. Характерно, что в Биркенфельде 9 выходцев из Дитлингена пользовались общинными угодьями, что может свидетельствовать о том, что они переселились к своим родственникам. Остальным семьям (всего 6) принадлежали небольшие виноградники. Выходцы из Дитлингена, за исключением священника, не были самостоятельными хозяевами. Иначе говоря, из деревни в деревню переселялись в первую очередь беднейшие слои.

В то же время в Биркенфельде самые богатые жители (5 семейств) были связаны с городом Нейенбюргом, а один из них даже проживал в этом городе.

В итоге подобных передвижений людей происходил процесс перераспределения земельного фонда, а также имущественной и социальной дифференциации.

Итак, имея в виду сказанное о Биркенфельде, можно прийти к выводу, что там специализация отдельных хозяйств на виноградарстве приводила к увеличению роли скотоводства и уменьшению роли хлебопашества, к росту населения и увеличению числа мелких хозяйств за счет выходцев из других деревень (вынужденных уходить оттуда главным образом из-за безземелья), а также за счет горожан, которые, очевидно, скупали виноградники и присваивали себе другие земли. Одновременно шел процесс имущественной и социальной дифференциации, приведший к образованию прослойки богатых крестьян, нуждавшихся в наемной рабочей силе, и массы безземельных и малоземельных крестьян, которые вынуждены были в течение сезона или круглый год трудиться по найму. Виноградарство повсеместно стало притягивать наемных людей. Лишенные земли или располагавшие ею в малом количестве виноградари были вынуждены покупать себе хлеб на рынке. Следовательно, жители Биркенфельда постоянно были связаны с рынком, где они продавали виноград, вино, навоз, мясо и покупали хлеб и другие необходимые им продукты. Часть из них была вынуждена продавать и свою рабочую силу.

В урбариях отсутствуют столь же обстоятельные данные о других деревнях. Однако бросается в глаза, что термин «конфискованный надел» встречается еще в 23 урбариях судебного округа Нейенбюрг, что говорит об общем по характеру процессе во всем округе. Во многих деревнях в 20-х годах XVI в.. не имелось ни одного «неконфискованного» надела.

В упоминавшейся деревне Дитлинген виноградарство тоже преобладало над остальными видами сельскохозяйственного производства. На 136 моргенов и 5 отдельных виноградников насчитывалось пашни всего 84,5 моргена и 3 участка, а лугов и залежей — 33,5 моргена и 11,5 участка.¹⁴⁶ Правда, неизвестно, сколько земли использовалось под пастбище для овец. На примере Дитленгена видно, что из 3 гуф пашни, существовавших там, было взято под виноградники 42,25 моргена и 3 участка. Остальные виноградники (93,75 моргена) были разбиты на землях, раньше не входивших в состав наделов. Это могли быть общинные угодья, что маловероятно, т. к. их использовали под пастьбу овец, и земли, которые до этого не обрабатывались. Иначе говоря, весь этот процесс говорит именно о прогрессивном развитии, а не о «кризисе», в силу отсутствия людей, наличия заброшенной земли и т. п. Должно быть отмечено еще одно обстоятельство: 3 упомянутых надела (гуфы) находились в руках 21 субдержателя (!), не считая тех, чьи виноградники окончательно отделились от наделов.

В округе Тюбинген имелось 33 деревни. Из них, по данным 1521—1523 гг., четыре занимались преимущественно виноградарством. Как сложились в этих деревнях социально-экономические отношения?

В Пфеффингене 140 моргенов виноградников принадлежали 93 владельцам. Из них у 60 имелось меньше одного моргена, а у 8 — по 3—4 моргена.¹⁴⁷ В целом (хотя сведения и недостаточны) здесь жилось виноградарям неплохо.

В Энтрингене 144 арендатора имели 398 моргенов виноградников, причем 45 семей арендовали от 3 до 8 моргенов каждая, 15 семей — только по 0,25 моргена и 37 семей владели лишь крохотными участками пашни и лугов.¹⁴⁸ Здесь, следовательно, имелась очень богатая верхушка, а с другой стороны — много бедняков.

В Брейтенхольце 177,75 моргена виноградников распределялось между 92 семьями так, что на основную их часть приходилось не более одного моргена, а у 10 семейств имелось по 3 и более, до 8,75 моргена. В Брейтенхольце арендовали виноградники 18 выходцев из других мест.¹⁴⁹

В небольшой деревне Альтинген, где 62 владельцам принадлежали 69,5 моргена виноградников, находилось 20 выходцев .из других деревень и городов.¹⁵⁰

Даже при беглом сопоставлении видно, что в любой деревне Вюртемберга, где виноградарство являлось основным занятием, т. е. где оно было специализированным хозяйством, проживало значительно больше людей, чем в деревнях с преобладанием зернового хозяйства. Возможно, что виноградные деревни регулярно закупали в соседних деревнях хлеб, корм для скота, навоз и т. п.

Специализация деревни на выращивании винограда была процессом длительным и сложным, зависевшим от самых различных обстоятельств, из которых одно из основных, бесспорно,—близость рынка. Как видно из урбария Гэннингена,¹⁵¹ даже там, где природные условия благоприятствовали этой культуре, имевшиеся виноградники забрасывались и более тщательно возделывались пахотные поля: причиной служила слишком большая отдаленность от рынка.

Одно из главных последствий специализации заключалось в том, что была нарушена прежняя патриархальная замкнутость крестьянских хозяйств. Связь с рынком содействовала диффе-ренциации и передвижению крестьян, установлению более тесных контактов с жителями других деревень и городов. А эти обстоятельства в конечном итоге играли важную роль в пробуждении общих социальных интересов различных слоев сельских жителей.

Представление о социально-экономических последствиях развития мелкого виноградарства будет неполным, если не иметь в виду те огромные выгоды, которые получали феодальные собственники земли. Они не только повсеместно сдавали на выгодных условиях пустующие и малоплодородные земли под виноград и монополизировали производство виноградного сока. Везде, где продавалось вино, представители феодалов взимали каждую 13-ю, 12-ю, 11-ю и даже 10-ю мерку в качестве акцизного сбора.¹⁵² Феодалы заставляли своих крестьян покупать у них ежегодно определенное количество вина (bannwein), независимо от его качества и потребности в нем.¹⁵³ В некоторых случаях феодалы давали купцам разрешение на открытие винных лавок и заставляли крестьян окрестных деревень в обязательном порядке покупать вино только в этих лавках. В деревне Франкенхаузен (округ Ротенбурга об дер Таубер), например, судя по вейстюму 1522 г., в подобной лавке крестьянам более шести деревень ежегодно продавалось 25—30 возов вина.¹⁵⁴ По соглашению феодала с виноторговцем последний имел право продавать крестьянам вино под залог скота, инвентаря, жилища и даже земельного держания. Это ускоряло процесс разорения крестьян и давало торговому капиталу возможность пустить более глубокие корни в деревне.

Таким образом, следует в итоге отметить, что своеобразие специализации мелких хозяйств на выращивании винограда, в отличие от производства зерна на рынок, мы видим в первую, очередь в том, что виноградарь, прежде чем стать таковым, должен был найти место, которое было пригодным для выращивания винограда и находилось вблизи от рынка сбыта. Поэтому районы выращивания винограда превратились в мощную притягательную силу для большого числа тружеников. В ситуации XIV—XVI вв. специализация на производстве винограда во многом походила внешне на процесс отделения ремесла от земледелия и, как нам представляется, была ранней формой образования отдельной отрасли сельскохозяйственного производства— виноградарства.

Успешное развитие мелких виноградарских хозяйств предполагало сравнительно свободное передвижение крестьян и их освобождение от наиболее обременительных форм барщинного труда (объем работы на винодавильне был небольшим). Оно, следовательно, тесно было связано с сокращением и ликвидацией барской запашки и являлось одним из положительных результатов развития крестьянско-парцеллярного хозяйства. Виноградарство в период отсутствия достаточно развитого мануфактурного производства стало сферой приложения труда для массы безземельных крестьян. Мелкий характер виноградарских хозяйств позволял и большому числу горожан посвятить себя ему целиком или частично. Вполне очевидно, что наличие виноградников вблизи городов облегчало переход сельских жителей в город.

Виноградарские хозяйства XIV—XVI вв. в Германии, бесспорно, в большинстве были товарными: они продавали виноград и вино, покупали жерди, удобрения, нанимали поденщиков. В виноградарском хозяйстве шире, чем в зерновом, применялся наемный труд, хотя сами рабочие еще не были полностью лишены собственного хозяйства; в деревнях, где преобладало виноградарское хозяйство, имелись более обширные возможности приложения торгового и ростовщического капитала, происходила социальная дифференциация. Наряду с мелкой издольной арендой в виноградарстве возникала крупная издольная аренда в виноделии. Все это свидетельствует о значительных сдвигах в сельском хозяйстве рассматриваемого периода. Однако нельзя забывать, что серьезным тормозом для развития прогрессивных форм ведения хозяйства и проникновения капиталистических отношений в деревню являлись феодальная собственность на землю и вытекавшие отсюда права феодалов на строительство винодавилен, торговлю вином, взимание акцизных сборов, пошлин и десятины, применение барщинного труда в виноделии, торговлю жердями и лесом и т. д.

В период Реформации и Крестьянской войны в районах развития виноградарства обострялись социальные противоречия, без учета которых нельзя представить ясную картину классовой борьбы в немецкой деревне того времени.

Прогресс в производстве винограда целиком зависел от творчества трудовых слоев города и деревни. Феодалам оставалось только приспосабливать свое хозяйство и, главное, свой аппарат сеньориального управления для более эффективного использования результатов производства мелких виноградарей и присвоения максимальной части прибавочного труда. Только устранение феодальных преград могло бы в полной мере развязать руки новым, прогрессивным силам в сельском хозяйстве Германии.

¹⁴²AWL, Bd. I.
¹⁴³ AWL, Bd. I, S. 243—254.
¹⁴⁴0,77X0,34 га = около 0,26 га, или 26 соток.
¹⁴⁵ Grimm J. Op. cit., Bd. I, S. 517, 560, 722.
¹⁴⁶AWL, Bd. I, S. 358—368.
¹⁴⁷ AWL, Bd. II, S. 20—24.
¹⁴⁸ Ibid., S. 24—26.
¹⁴⁹ Ibid., S. 46—48.
¹⁵⁰ Ibid., S. 59- 64.
¹⁵¹AWL, Bd. II, S. 107.
¹⁵² Grimm J. Op. cit., Bd. V, ,S. 500-509; Bd. II, S. 58—59.
¹⁵³ Dinklage К. Fränkische Weistümer. Würzburg, 1954, S. 29—31.
¹⁵⁴ 1 воз вина равен приблизительно 700 л.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3713

загрузка...

Другие книги по данной тематике