XXIV. Взгляды и деятельность Лобачевского в деле народного образования

Биографы Лобачевского освещали в его лице ученого-революционера в области геометрии,— профессора и организатора Казанского университета. Его взгляды и деятельность в области преподавания в школе — в средней и низшей — оставались в тени, не были выяснены. Работая над диссертацией на тему о педагогических взглядах Лобачевского, В. М. Нагаева в 1947 г. обнаружила в Казани, главным образом в архивах Татарской АССР, очень ценные документы. Эти материалы не только освещают поставленный вопрос, составлявший тему диссертации, но и ярко характеризуют Лобачевского как работника в области народного образования, выявляют его взгляды на постановку преподавания в школе и даже некоторые черты его мировоззрения, которые до сих пор оставались невыясненными. Материалы, обнаруженные В. М. Нагаевой, частью уже опубликованы в «Известиях Института истории естествознания Академии Наук СССР»¹, частью будут опубликованы в ближайшее время, а главным образом они разработаны и широко комментированы в ее диссертации². Эти материалы В. М. Нагаева предоставила автору настоящей книги при подготовке второго ее издания и помогла осветить взгляды и деятельность Лобачевского в области народного просвещения.

Уже с 1818 г. Н. И. Лобачевский состоял членом Училищного комитета Казанского учебного округа. По вступлении в должность ректора университета он, согласно уставу, стал председателем этого комитета, руководившего школьным делом округа. Он получает от попечителя округа поручения обследовать состояние учебного дела в некоторых гимназиях и школах, ознакомиться с учебниками, составленными некоторыми учителями, иногда даже обревизовать деятельность начальствующих лиц. Отчеты об исполнении этих поручений входят в состав обнаруженных В. М. Нагаевой документов. К этому присоединяются «Наставления учителям математики в гимназиях», записка, составленная Лобачевским в 1830 г. по поручению Мусина-Пушкина вскоре по его вступлении в управление учебным округом³. По должности ректора университета Лобачевский иногда заменял попечителя, а с середины 1846 г. состоял помощником попечителя округа. В исполнение этих своих обязанностей Лобачевский знакомился с донесениями директоров гимназий, писал отзывы об их докладах, вступал с директорами^ переписку, делал им те или иные указания или предложения. Эти письма содержат наиболее интересный материал, обнаруженный В. М. Нагаевой.

К этому нужно прибавить, что некоторые материалы, относящиеся к педагогическим взглядам Лобачевского, были известны и раньше. Так, в 1836 г. Лобачевский, находясь в командировке в Петербурге, ознакомился с состоянием ряда высших учебных заведений и гимназий ояицы и составил записку, представленную министру одного просвещения С. С. Уварову⁴. Записка, впрочем, относится главным образом к высшей школе. В том же, 1836 г. по поручению Мусина-Пушкина Лобачевский обследовал Симбирскую гимназию, и его доклад был также представлен С. С. Уварову⁵. Из этих документов составляется довольно ясная картина взглядов и деятельности Лобачевского по преподаванию в школе. К этому следует прибавить, что он сам некоторое время преподавал в 1-й Казанской гимназии; в связи с этим находятся приведенные выше его соображения в предисловии к его «Алгебре».

Из всех этих материалов наибольший интерес представляет записка «Наставления о преподавании математики в гимназиях». Изложенные в ней соображения содержат наиболее общие суждения о постановке преподавания математики в школе. Частью мы здесь находим те же мысли, которые изложены в конспекте его преподавания в университете.

Руководящая мысль, которую Лобачевский проводит повсюду, заключается в том, что понятия, которыми оперирует математика, приобретаются чувствами, а затем уточняются в порядке отвлечения. Преподаватель должен поэтому стремиться к тому, чтобы учащийся в конечном счете именно чувствами их воспринял и усвоил; после этого точные формулировки, отвлеченное выражение этих понятий учащемуся вполне уяснятся. В зависимости от того, кому и в каких условиях ведется преподавание, это отвлечение должно выясняться раньше или позже. Другая основная мысль Лобачевского заключается в том, что преподаватель должен всемерно избегать механического затверживания учащимися математических фактов; нужно добиваться ясного их понимания. «Польза от сего рода учения двоякая: применение его к потребностям нашей жизни и дальнейшее развитие науки». Эта Двойная задача обучения математике и даже всем предметам школьной программы — развитие ума и параллельно этому приобретение полезных умений— составляет руководящую идею всей педагогической деятельности Лобачевского. Записка содержит обстоятельное развитие этих основных установок; читателя, который ими интересуется, мы отсылаем к опубликованной подлинной записке и к диссертации В. М. Нагаевой. Здесь же особенно отметим следующее. Собственные исследования, на которых были главным образом сосредоточены мысли Лобачевского, носили преимущественно ярко выраженное логическое направление. Но он никогда не уходил исключительно в формальную сторону науки; ее прикладная сторона всегда живо его интересовала. Логическим рассуждениям в «воображаемой геометрии» всегда сопутствовали обширные вычисления: логическая и вычислительная математика всегда составляет одно неразрывное целое. Эту мысль он проводил в своем преподавании, в руководстве преподаванием округа.

Что касается других документов, которыми мы теперь располагаем, то они относятся отнюдь не только к математике, роль которой Лобачевский, правда, всегда подчеркивает. Мы здесь ограничимся только теми соображениями, которые представляются наиболее важными и четко характеризуют общие взгляды Лобачевского как педагога.

В ту пору в России утверждалось классическое образование. Лобачевский не принадлежит к числу твердых его сторонников. В конце своих «Наставлений» он говорит: «Желательно, чтобы предоставлялось на волю ученикам посвящать себя исключительно языкам и для таких назначать также и греческий; напротив, других, рожденных с дарованиями для математических наук, не обременять изучением многих языков и не лишать средств для усовершенствования их преимущественных способностей». В связи с усилением преподавания классических языков существовала тенденция урезать программу математики; Лобачевский решительно против этого возражал. В. М. Нагаева приводит указания, что в Казанском округе классическое образование не получило полного развития. Стремление к более реалистическому образованию с усилением математических и естественных наук в противовес формализму классической школы находило поддержку со стороны Лобачевского.

Лобачевский был также сторонником «программного единства школы», понимая это в следующем смысле. Он находил, что преподавание в так называемых уездных училищах должно быть согласовано с программами гимназий, должно приводить к гимназиям; последние в свою очередь должны впускать молодых людей, которым будет вполне доступно преподавание в высшей школе. Программы низшей, средней и высшей школы должны составлять неразрывное единое целое.

Это обстоятельство имеет по отношению к взглядам Лобачевского тем более важное значение, что в то время происходила борьба между сторонниками этого взгляда и многочисленными его противниками; последние настаивали на том, что эти школы должны быть совершенно независимы одна от другой, ни в какой мере одна с другой не связаны. Эта точка зрения диктовалась сословными интересами дворянства и встречала полную поддержку правительства. В циркуляре министра народного просвещения С. С. Уварова от 31 декабря 1840 г. говорилось: «При возрастающем повсюду стремлении к образованию наступило время пещись о том, чтобы чрезмерным этим стремлением к высшим предметам учения не поколебать некоторым образом порядок гражданских сословий»⁶.

Лобачевский придает очень большое значение преподаванию русского языка и литературы. Он вообще высоко ценит роль языка в развитии национальной культуры, особенно же отмечает высокие достоинства русского языка: «Надобно понимать и внушать ученикам, что наш язык один сохранил дух древних, тогда как языки новые приложили члены к именам существительным. Отсюда происходит, что наш язык, определенный не порядком слов, но в их окончаниях, дозволяет расположение с плавностью и силою. В иностранных новых языках, особенно во французском, бедность этимологии, условные выражения вне всяких грамматических правил и непрестанное повторение однозвучных членов лишает силы, мужественного достоинства, стройности, затрудняя насильственным расположением слов»⁷.

Хороший слог, свобода выражения могут быть приобретаемы только чтением образцовых сочинений. Лобачевский считает образовательное и воспитательное значение литературы бесспорным, так как «кроме хорошего слога здесь представляются образцы хорошо обдуманного содержания и порядка в мыслях». В связи с этим он очень осуждает распространенное в его время пренебрежение своим языком и пристрастие к французскому. «Если мы видим,— пишет он в одном из своих писем к директорам гимназий, —что в лучшем сословии пренебрегают своим языком и тщеславятся познанием иностранного, то надобно сожалеть об этом и называть это жалким событием нашего времени».

В связи с этим по инициативе Лобачевского Казанский учебный округ оказался инициатором двух важнейших мероприятий. Первое из них ставило своей задачей усовершенствование практического знания русского языка среди учащихся гимназий. Будучи попечителем, Лобачевский уделял много внимания проведению в жизнь этого мероприятия. Второе мероприятие, очень занимавшее Лобачевского, было направлено на усиление научной деятельности старших учителей; учителя обязаны были ежегодно представлять научные работы, связанные с изучением края или с мерами по усовершенствованию преподавания⁸. Это замечательное мероприятие заслуживает подражания даже в настоящее время.

В тесной связи с этим находится исключительное внимание Лобачевского к нуждам учителей. В различных своих официальных письмах, докладах и представлениях высшему начальству Лобачевский всегда настаивает на улучшении материальных условий работы учителя и его быта. Только при этом можно рассчитывать на улучшение преподавания.

Педагогической деятельности Лобачевского, выходящей за пределы университета, часто придавали второстепенное значение. Это неправильно. Лобачевский вкладывал максимальную энергию во всякое дело, которое он брал на себя, которое ему поручалось. И педагогическая его деятельность на посту попечителя преисполнена живого интереса к делу народного образования, который диктовался глубокой любовью к родине, к родному языку, к жизни родной страны.

Однако в 1847 г., как раз со времени его утверждения в должности помощника попечителя округа, его активность ослабевает и вовсе прекращается: в архивах нет ни одного документа, относящегося к последнему десятилетию его жизни и деятельности. Ниже мы увидим, какими обстоятельствами это было вызвано.

Здесь же нельзя не упомянуть еще об одной стороне деятельности Н. И. Лобачевского в деле народного образования. Еще будучи профессором, даже ректором университета, он охотно выносил дело распространения знаний за стены университетской аудитории. Он находил время для чтения публичных лекций, главным образом по физике, привлекавших многочисленных слушателей⁹. Лекции имели настолько большой успех, что по инициативе Мусина-Пушкина Лобачевскому было выдано особое вознаграждение «за успешное и весьма полезное чтение публичных лекций»¹⁰. «Профессор Лобачевский, — сказано в «Исторической записке о состоянии Казанского университета в 1837—38—39 ак. годах», — увлекал их [слушателей], представляя им в поэтических картинах дивное строение мира с его разнообразными явлениями»¹¹. Нужно иметь в виду, что в то время, т. е. свыше ста лет тому назад, чтение такого рода публичных лекций в Казани было еще внове; оно требовало инициативы и искреннего интереса к делу народного образования.

¹Том II, Москва, 1948.
²В. М. Нагаева. Педагогические взгляды Лобачевского, 1948.
³Эта именно записка опубликована в томе II «Известий Института истории естествознания АН СССР», М., 1948.
⁴Л. В. Модзалевский. Лобачевский, стр. 384.
⁵Там же, стр. 373.
⁶А. А. Максимов, Очерки по истории борьбы за материализм в русском естествознании. Госполитиздат, 1947, стр. 74.
⁷Эти соображения Лобачевского, может быть, вызовут возражения современного лингвиста; важно то, что эти мысли его как педагога сильно занимали
⁸В. М. Нагаева. Диссертация.
⁹См. отрывок из воспоминаний А. Ф. Попова на стр. 317.
¹⁰Л. Б. Модзалевский. «Лобачевский», документ 434.
¹¹Там же, документ 431.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3886

загрузка...

Другие книги по данной тематике