Глава I. Трапезунд — город-эмпорий и его международное значение

В ряду поздневизантийских городов Трапезунду принадлежит особое место. Став из крупного провинциального центра столицей империи, Трапезунд очень скоро превратился в экономический центр обширного района Малой Азии, Закавказья и Переднего Востока, в один из значительных городов-эмпориев Восточного Средиземноморья.¹ Сохранив преемственность византийских традиций и институтов, Трапезунд, на наш взгляд, наиболее удачно приспособился к потребностям крупной международной торговли, не утратив экономической и политической самостоятельности. Уяснение экономического значения Трапезунда важно для понимания причин оживленных связей с империей разных государств и народов. Конкретный анализ специфических черт экономической жизни понтийских городов в сложных условиях XIII—XV вв. позволит приблизиться к решению более общей проблемы типологии развития феодализма в поздней Византии², к выяснению закономерностей исторического развития отдельных регионов византийского мира в их единстве и разнообразии³.

Между тем отсутствие специальных работ по истории города Трапезунда приводило подчас к необоснованным суждениям о рудиментарном развитии городской жизни в Трапезундской империи⁴, о полном упадке трапезундского мореплавания⁵ и т. д.

История Трапезунда как города-эмпория начинается не с момента основания империи. А. Брайер выделяет 4 периода в развитии трапезундской торговли: 1) до падения Сасанидской держвы, преимущественно в VI в.; 2) с 716 г. до XI в. («скромный расцвет»); 3) с 1258 г. до XV в. и 4) с 1829 до 1869 г.⁶ Нам представляется, что особое значение Трапезунд приобрел еще в VIII—X вв., когда стал видным центром арабо-византийской торговли. Сюда стекались купцы из Ивирии и Месопотамии, Сирии и Херсонеса, здесь торговали греки из Константинополя и окрестных городов, армяне, черкесы, евреи, колхи и жители Крыма⁷. В X в. через Трапезунд на восток вывозились парча, сукно, льняные ткани, знаменитый греческий атлас — важнейший продукт экспорта Византии⁸. По свидетельству Мукаддаси, в Трапезунде тогда находилась самая важная торговая колония мусульман в Византии⁹. В XII в., как сообщал ал-Идриои, Трапезунд и прилегавшие к нему понтийские города (Иней, Керасунт) были важными торговыми центрами, а сам Трапезунд — главной базой и складочным пунктом греко-мусульманской торговли¹⁰. Из Трапезунда начинался путь в Персию и Среднюю Азию, а затем — в Китай. С образованием Иконийского султаната Трапезунд стал его черноморскими торговыми воротами, связывал его с русскими и половецкими землями, регулировал деятельность крупной мусульманской ярмарки в Сивасе. Блокирование ее в 1205/1206 г. вызвало поход султана Рума Гийас ад-дина Кай-Хусрау I против Трапезунда¹¹. Международный характер в это время имели трапезундская ярмарка и византийский таможенный пункт в Трапезунде¹². Однако при всей величине торговли VIII—XII вв. ее масштабы были значительно скромнее, чем в последующий период. Наступивший подъем чаще всего объясняли открытием новых торговых путей. Этот фактор действительно немаловажен. Но первой причиной было освобождение от стеснительной опеки Константинополя после 1204 г. Уже Ф. И. Успенский заметил, что непосредственные связи итальянцев с Трапезундом, Крымом, Сирией, Египтом, Кипром погубили значение Константинополя как складочно-распределительного центра на Леванте¹³. Развивая эту мысль, советские ученые показали, что упадок производства в столице сочетался с некоторым подъемом провинциальных городов, ранее сдерживавшимся городом-Левиафаном, развитие которого частично осуществлялось за счет византийской провинции¹⁴. Ее торгово-ремесленное население, как и знать, было заинтересовано в ослаблении влияния купеческой верхушки столицы. На этой основе произошла их временная консолидация и был обеспечен известный подъем, связанный не столько с ростом ремесленного производства, сколько с развитием торговли, притом в первую очередь сельскохозяйственными продуктами¹⁵. Практически византийские провинциальные города, включая и Трапезунд, становились очагами локальной централизации, противостоящей одновременно гегемонизму столицы и силам феодальной анархии на местах ¹⁶. К ХШ в. в Трапезунде сложился союз местной знати и торгово-ремесленных кругов. Но феодалы Понта были не столько заинтересованы в сбыте продуктов земледелия (их подчас не хватало для потребления в самой империи), сколько в извлечении выгод из транзитной торговли и местного ремесла. Уничтожение финансового и административного контроля Византии явилось известным стимулом к развитию последних. Кроме того, сами трапезундские феодалы обладали сравнительно небольшими земельными владениями, число париков в них не превышало 30—40¹⁷. Крупнейшие феодалы провинции постоянно находились на административной и военной службе в Трапезунде: этим обеспечивалась их заинтересованность в увеличении доходов императорской казны, значительная часть которых извлекалась из торговых коммеркиев.

Второй причиной оживления трапезундской торговли было увеличение спроса на полезные ископаемые и некоторые продукты ремесла империи Великих Комнинов и прилегавших районов. К. Каэн отмечал рост спроса на минералы и металлы в мусульманских городах Малой Азии¹⁸. Это обеспечивало приток сельджукских и персидских купцов в Трапезунд. В ряде трапезундских товаров, особенно квасцах, практически не добываемых тогда в Европе, остро нуждались итальянские купцы.

Наконец, общее изменение левантийских торговых путей также имело большое значение. Если ранее они шли к сирийскому и малоазийскому побережью Средиземного моря и имели целью Багдад, то после его разрушения татарами в 1258 г. эта магистраль была прервана. Второй удар восточносредиземноморской торговле был нанесен в 1291 г., с падением последних опорных пунктов крестоносцев в Сирии и с изданием папского запрета для всех христиан торговать с мамлюкским Египтом. В 1256 г. в Персии возникло государство ильханов. Благодаря централизованности управления оно сумело поддерживать безопасные караванные дороги, шедшие в глубь Азиатского материка и к Черноморскому побережью. Реформы, проведенные здесь Хулагуидом Газан-ханом в конце XIII в., способствовали известному подъему городов Северо-Западного Ирана, особенно Тавриза (Тебриза) и Султании (Сольтание), заложили основу интенсивной караванной торговли. Внутри городской стены Тавриза при Газан-хане и его преемнике Олджейту-хане был построен целый торговый квартал (Руб'е Рашиди), насчитывавший 24 больших караван-сарая, 1500 лавок, большое число ремесленных мастерских-кархане¹⁹. Из Тавриза купцы могли направляться в Индию, Среднюю Азию и Китай. А более легкий и кратчайший путь к Тавризу лежал через Трапезунд. Вместе с тем Трапезунд поддерживал активные связи с Крымом и Русью. К началу XIV в. персидские купцы осуществляли прямые торговые отношения с Трапезундом: была даже унифицирована система мер и весов двух столиц²⁰. И географическое положение, и издавна налаженные контакты с Востоком способствовали превращению Трапезунда в крупнейший черноморский центр посреднической торговли²¹.

Значение путей, проходивших через Юго-Восточное Черноморье, было оценено современниками еще в период, когда широкая торговая деятельность там европейцев лишь только разворачивалась. В начале XIV в. Марино Санудо Торселло Старший в сочинении о мерах, которые следовало принять для успеха крестового похода против египетского султана, предлагал, в частности, прервать торговлю с его землями и организовать блокаду египетских портов. Торговые потери, как считал венецианский историк и путешественник, можно было легко возместить расширением связей с Тавризом через Черное море, проложив новую караванную дорогу на Восток, от Понта вплоть до Индии. При этом большие расходы на перевозку товаров компенсировались более высоким качеством последних (особенно пряностей, таких, как имбирь и корица) и отсутствием столь высоких коммеркиев, какие были во владениях султана²². Более чем через 100 лет о преимуществах для венецианцев и генуэзцев торговли пряностями через Трапезунд писал Б. ди Миньянелли²³.

Как же проходили те самые торговые пути, которые, по признанию ряда исследователей, имели мировое значение?²⁴ Дорога в Тавриз лежала через Понтийские горы, пересекая их в наиболее удобном месте Зиганского. ущелья. Она шла через Кампану (Кара-Кабан, на границе империи) — Гюмюшане (бывш. Аргирополь) — Пайперт (Байбурт) — Эрзерум²⁵. Модификация — через Эрзинджан²⁶. По сообщению Пеголотти, все путешествие из Трапезунда в Тавриз занимало у всадника 12—13, а у каравана — 30—32 дня²⁷. Реже использовались пути от Керасунта к Токату, Сивасу или Эрзинджану (в этом случае с выходом к Тавризу)²⁸, а также из Трапезунда в Грузию²⁹ и — по побережью — к Керасунту, Самсуну, Синопу, Кастамону³⁰, вплоть до Константинополя. Надежность последнего маршрута ослаблялась тем, что он размывался горными потоками³¹ и проходил через владения подчас враждующих друг с другом мусульманских правителей. В направлении на запад чаще предпринимались лишь небольшие поездки в пределах собственно Трапезундской империи.

Энкомиасты Трапезунда в один голос подчеркивали основное преимущество этого эмпория: соединение в нем морской и сухопутной торговли³². Уже по традиции Дж. Мандевиль писал, что через трапезундскую гавань вели торговлю те, кто направлялся в Татарию, Персию, Халдию, Индию, Армению³³. Для земель Грузии Трапезунд являлся крупным портом уже в VIII в.³⁴ А через грузинские земли шел торговый путь к берегам Каспия, выходящий чаще всего к Железным Воротам — Дербенту. Однако основной морской путь соединял Трапезунд с Константинополем. И хотя он не был лишен риска, все же он был легче, безопаснее, требовал меньших издержек, чем дорога по суше, особенно если купцы везли дорогостоящие или тяжелые товары. Время подобного плавания колебалось в зависимости от конкретных условий в среднем от 8 до 19 дней³⁵, но были случаи задержки в пути почти до месяца и 5-дневные путешествия при попутном ветре³⁶. Каботажный характер навигации и необходимость приставать к тем или иным портам удлиняли путь. В IX в. агиограф считал тяжелым даже плавание из Амастриды в Трапезунд³⁷, но с XIII в. и навигация до Константинополя была уже делом привычным, сложились устойчивые маршруты караванов венецианских и генуэзских галей от Константинополя до Трапезунда, иногда с заходом в Каффу, Тану, Синоп или Симиссо. Небольшие же генуэзские суда из самой Каффы прежде, чем идти в Трапезунд, часто заходили в Тану, Копу, Воспоро или Чиприко, нагружая в портах Азовского моря и на Кавказском побережье Черного моря товары для продажи в Трапезунде³⁸. Правда, статутами Перы конца XIII в.

генуэзским судам, не имевшим специального оснащения, запрещалось заходить в Черное море в наиболее опасный период — с декабря до середины марта³⁹. Но уже с середины XIV в. с введением в навигацию новых типов судов это ограничение перестало действовать. Продолжительность навигации галей от Венеции до Трапезунда составляла около 3 месяцев⁴⁰. Сообщение с Крымом всегда было особенно важным для Трапезунда⁴¹. В первой половине XIII в. преобладали связи с Херсоном, в конце XIII—XV вв. — с Каффой и другими итальянскими колониями. При благоприятном ветре путь от южного берега Крыма до Трапезунда продолжался от 2 до 10 дней⁴², но обычно плавание длилось дольше⁴³. В середине XIV в. генуэзскими актами зафиксированы прямые связи Трапезунда и Керасунта с устьем Дуная, в частности с генуэзской факторией в Килии44, с XIV—XV вв. также и Белгородом (Монкастро, Аккерманом)⁴⁵. Контакты Трапезундской империи с русскими землями осуществлялись в основном через Монкастро и Тану, но были и окружные пути — по Волге и Дону (через Сарай и Тану), а также через Астрахань и Дербент. Они имели в основном резервное значение, а последний из них стал шире использоваться лишь с XVI в.⁴⁶

Перекрещивание важных морских и сухопутных дорог поднимало значение Трапезунда, высоко оцениваемое современниками. В трапезундской и отчасти византийской исторической литературе и деловых источниках Трапезунд постоянно называют πόλις εύόαίμων, счастливый, богатый и прекрасный город, мегалополь⁴⁷. Однако сам по себе литературный штамп не имеет силы доказательства, если не подтверждается другими материалами. Уже в XIII в. у западного историка сложилось представление о том, что государь, правящий Трапезундом, отличался богатствами⁴⁸. В XIV в. Абульфида, следуя своему предшественнику Ибн Сайду, писал о Трапезунде как о знаменитом порте Черного моря⁴⁹, ал-Умари подчеркивал известность и значительность империи, уважение к ней со стороны окружающих правителей и папы⁵⁰. В начале XIV в. Одорико Порденоне, а затем — Мандевиль назвали Трапезунд портом Понта, добрым городом, общим рынком для персов, мидян и других народов⁵¹. Клавихо, посетивший Трапезунд в начале XV в., отметил его прекрасную укрепленность, обилие садов в предместьях и красивый торговый квартал, расположенный на берегу моря⁵². О тех же достоинствах, с добавлением, что земля приносит Трапезунду большие доходы, писал через три десятилетия Перо Тафур⁵³. А в середине XV в. Барбаро свидетельствовал о величине и благополучии города, множестве сел и небольших замков в округе⁵⁴. В это же время генуэзские документы называли города Трапезундской империи пес paucas, пес contemnendas urbes⁵⁵. Иеромонах Григорий, автор «Жития» св. Иоанна Нового, мученика родом из Трапезунда, именует столицу империи «славным и великим градом», повсюду известным своим изобилием, проистекающим от богатой морской торговли⁵⁶.

По традиции, начиная с В. Гейда, исследователи уделяли почти все внимание посреднической торговле⁵⁷, а местное ремесло практически не изучалось. К сожалению, мы не располагаем данными об организации производства в Трапезунде и других городах Понта, а источники для рассмотрения самих предметов ремесла и ремесленных профессий крайне скудны⁵⁸.

Виссарион Никейский называл свою родину «эргастирием и эмпорием всей вселенной»⁵⁹, Иоанн Евгеник писал, что Трапезунд сам для себя производил все необходимое и нуждался в малом из привозимого извне, в то время как во многих его продуктах нуждались приезжие купцы⁶⁰. Но это — данные энкомиев. Их можно принять лишь за свидетельство (может быть, преувеличенное) о наличии ремесленного производства и его связях с торговлей, не более. Правда, энкомий Виссариона отличается в ряду произведений этого жанра большей конкретностью и предметностью описаний. При неизбежной некоторой формализации и стандартизации энкомий довольно точно описывает многие средневековые реалии Трапезунда, чему есть убедительные подтверждения в произведениях других авторов, в документах и топографических данных. Ряд сведений Виссариона, уроженца Трапезунда, уже давно имеет репутацию надежности у исследователей⁶¹. Виссарион писал, что мастерские в Трапезунде были расположены прямо на рыночной площади, за стенами города (на Майдане). Здесь ремесленники непосредственно сбывали свою продукцию и покупали нужные им товары.⁶²

Немалая группа трапезундских ремесленников была занята в строительном деле ⁶³. Это были и каменотесы, и печники, и плотники, и корабелы⁶⁴. Постоянная военная угроза вынуждала уделять большое внимание возведению фортификационных сооружений⁶⁵. Материал для строителей отчасти поставляли лесорубы ⁶⁶. Вторая большая группа мастеров представлена металлистами: кузнецами и мастерами по железу⁶⁷ и серебру⁶⁸, ювелирами⁶⁹, оружейниками⁷⁰. Третьей группой ремесленников были ткачи, производившие разные виды дорогих узорчатых и простых тканей, а также чесальщики шерсти. Наличие последних говорит о том, что часть ввозимого в Трапезунд сырья подвергалась в городе ремесленной доработке⁷¹. Производство в Трапезунде вязаных изделий для продажи, шерстяной и шелковой одежды отмечалось в источниках до XIII в.⁷² Четвертая группа объединяла портных и мастеровых, делавших всякого рода мелкий ремонт⁷³, сапожников, чья продукция была довольно значительна и экспортировалась⁷⁴, гончаров и различных ремесленников, производивших посуду⁷⁵, пекарей и поваров⁷⁶. Часто между отдельными специальностями трудно провести грань, они мало дифференцированы. Кузнецы, например, занимались заточкой оружия и ножей, они же являлись коновалами⁷⁷; профессии сапожников и портных совмещались⁷⁸. Ряд ремесленных профессий прикладного характера был связан исключительно с обслуживанием внутренних нужд и потребностей торговли эмпория. В Трапезунде имелось также много неквалифицированной рабочей силы: грузчиков, переносивших товары за очень небольшое вознаграждение⁷⁹, водоносов⁸⁰, прачек⁸¹ и других наемных работников⁸².

Немало ремесленников, вероятно, занимались добычей полезных ископаемых. Правда, часть горнорудных разработок была утрачена в XIV в., но даже рудники, находившиеся на мусульманской территории, продолжали тяготеть к Трапезунду как к крупному рынку сбыта. Важнейшее значение имела добыча квасцов в Халивии, близ Керасунта (Шарки Карахиссар) и далее, в районах Сиваса⁸³. Трапезундские месторождения квасцов не уступали знаменитым Фокейским. В средние века квасцы весьма ценились как важнейшее сырье для текстильной, красильной и суконной промышленности и широко экспортировались в Европу⁸⁴. Эксплуатация железных месторождений в районе Трапезунда—Керасунта продолжалась с античных времен в течение всего средневековья⁸⁵. Древнюю историю имели и серебряные рудники Халивии, а также Пайперта и Гюмюшане⁸⁶. Последние были основным источником поступления серебра для местной монетной чеканки минимум до начала XIV в.⁸⁷ В первой трети XIII в., когда Синоп и область Джаника (Чаник) входили в состав империи, казна получала значительные прибыли от добычи меди: месторождения Си-нопа и Кастамона считались лучшими в Передней Азии. В середине XV в. доходы с них составляли 200 тыс. золотых монет ежегодно (из них 50 тыс. уплачивалось как дань султану)⁸⁸. Даже после завоевания Синопа сельджуками в 1214 г. Трапезунд продолжал пользоваться частью доходов, осуществляя экономические связи с этими районами⁸⁹.

Чтобы полнее оценить роль экспорта в Трапезундской империи, необходимо обратиться к сопоставлению производимой сельскохозяйственной продукции с предметами внешней торговли. И путешественники, и энкомиасты, и деловые источники особенно часто отмечали высокоразвитое виноградарство и виноделие⁹⁰, садоводство и оливководство⁹¹, сбор лесных орехов (avalana) ⁹². Выращивание злаков также упоминается в источниках⁹³, однако оно не приобрело характера товарного производства, так как Трапезунд сам в большей степени потреблял привозимое из Крыма, Константинополя и других портов зерно и подчас в значительных количествах. До конца XIII в. в снабжении его зерном определенную роль играла плодородная житница — долина Пайперта⁹⁴. Но после ее утраты хлебный голод стал ощущаться сильнее. Применявшаяся двупольная (или трехпольная) система⁹⁵ позволяла также выращивать бобовые⁹⁶ и кормовые⁹⁷ культуры. Определенную роль в экономике играло пастбищное скотоводство. А. Брайер со всей очевидностью показал, как шла постоянная кровавая борьба за выпас скота на наиболее плодородных летних пастбищах (яйлах) между трапезундскими крестьянами и горцами⁹⁸. Но не меньшее значение имело и стойловое содержание домашних животных⁹⁹, прежде всего крупного рогатого скота¹⁰⁰, лошадей¹⁰¹, овец¹⁰², свиней¹⁰³. Рыбу ловили как в море104, так и в специальных прудах¹⁰⁵, но ее и привозили (из-за нехватки) в широких масштабах из Северного Причерноморья. Весьма развитыми в Трапезундской империи были пчеловодство и бортничество ¹⁰⁶. Уже с начала X в. Трапезунд был важным центром по производству воска ¹⁰⁷. Наконец, источники сообщают об охоте на самых разнообразных животных: зайцев, серн, кабанов, лис, ланей, дроф, диких голубей, куропаток, дроздов, перепелов, уток ¹⁰⁸, в том числе и с собаками ¹⁰⁹. Разумеется, охота в богатых дичью понтийских лесах была в первую очередь привилегией феодалов.

Мы кратко рассмотрели наиболее характерные для Трапезундской империи ремесла и отрасли сельского хозяйства, чтобы уяснить затем, в какой мере они «работали» на внешний рынок. Обратимся теперь ко второй стороне вопроса — к предметам экспорта и импорта. Из местных трапезундских товаров основная доля экспорта приходилась на вино, вывозившееся в очень больших масштабах в Крым, Тану, Константинополь, венецианские и генуэзские фактории и станции Черного моря. Итальянские торговые республики создавали благоприятные условия для экспорта трапезундских вин. Из продуктов виноградарства вывозился также изюм¹¹⁰. В большом количестве в Италию импортировались и лесные орехи. Ими, как и вином, выплачивались даже долги трапезундских императоров¹¹¹. Бортничество и пчеловодство давали для вывоза мед¹¹² и особенно воск¹¹³. Среди вывозимых местных товаров были квасцы, железо, лес¹¹⁴.

Гораздо разнообразнее и шире представлены предметы транзитной торговли, прежде всего шелк-сырец и шелковые ткани¹¹⁵. Шелк, вывозившийся из Персии и с Кавказа через Трапезунд и Аяццо, был более высокого качества, чем китайский, который итальянцы экспортировали в основном через Тану и Крым. Но масштабы поставок через Трапезунд значительно превосходили экспорт Таны ¹¹⁶. Через Трапезунд с Востока шли также различные пряности¹¹⁷, красители¹¹⁸, златотканые материи¹¹⁹, шитые пояса¹²⁰, драгоценные камни¹²¹, благовония¹²², хлопчатобумажные ткани и хлопок-сырец¹²³. Из русских земель (через Крым или Тану) привозили меха ¹²⁴. Среди предметов импорта следует назвать пшеницу и муку (из Крыма, Таны, Константинополя, с Кавказского и Западного побережья Черного моря и т. д.), просо, ячмень¹²⁵, сахар ¹²⁶ соль (из Газарии) ¹²⁷, сыр¹²⁸, рыбу (из Ло Копы, в устье Кубани, из Каффы и Таны)¹²⁹, засоленную свинину и сало¹³⁰. Помимо продуктов питания значительная доля импорта приходилась на ткани, как продававшиеся в самом Трапезунде, так и шедшие транзитом далее, в Тавриз. Это итальянские, фландрские, французские и английские сукна¹³¹, льняные ткани и холстина132, бархатные ткани¹³³. Ввозились также шерсть, служившая сырьем для местной промышленности¹³⁴, наряду с кожей¹³⁵, хлопчатобумажной пряжей (? filadi) ¹³⁶ и пенькой¹³⁷, а также стекло¹³⁸ и некоторые металлические изделия ¹³⁹.

Сложные технические работы, такие, как починка часов и колоколов, не выполнялись в Трапезунде, и Великие Комнины посылали эти изделия для ремонта в Венецию, откуда и ввозили их ¹⁴⁰.Для того чтобы яснее представить себе характер внутренней торговли в Трапезунде, обратимся к счетам английского посольства Ленгли, которое состояло из 20 человек и производило в 1292 г. разнообразные закупки в Трапезунде¹⁴¹, в том числе большого количества продовольственных товаров, притом по относительно недорогой цене. Это в первую очередь вино (36,7% по подсчетам А. Брайера), мясо: говядина, баранина, поросятина, птица, в основном курятина и голуби (25%), хлеб и рис (18,7%), рыба (6,9%). Меньше средств было затрачено на закупку фруктов, молока, яиц, сыра, растительного и животного масла, приправ. В Трапезунде регулярно приобретали также дрова, фураж для скота, свечи. Об уровне цен не всегда можно судить достаточно определенно, так как в счета не заносилось в большинстве случаев количество приобретаемого продукта. Приведем лишь некоторые примеры: ягненок стоил в Трапезунде от 4 до 6 аспров, гусь — 3—4 а.; ежедневно расходовалось вина в среднем на 36—45 аспров, хлеба — на 12—16, молока — 2—3 аспра. Показательно, что именно в Трапезунде посольство сделало основные закупки провизии для следования к ставке монгольского хана. По довольно дешевой цене в городе были куплены простые льняные одежды и ткани, вероятно, местного производства, а также более дорогие привозные ткани. По вычислениям А. Брайера (неполным, так как часть счетов утрачена), было, приобретено 146 пар туфель и сапог¹⁴². Обувь стоила дешево¹⁴³ и была местного производства ¹⁴⁴. Наконец, третья категория закупок — всякого рода дорожные принадлежности. Общая сумма расходов посольства в Трапезунде внушительна: 10 тыс. аспров. Перечисляемые счетами товары (наверняка, исключая обувь) не были предназначены для широкого вывоза, они обслуживали потребности самого эмпория и транзитной торговли. Этой же цели служила и широко практиковавшаяся аренда домов и складов¹⁴⁵, а также сдача внаем вьючных животных (верблюдов, мулов, ослов) и лошадей. Иногда такой найм носил характер централизованного договора сторон. Так, например, генуэзцами была создана специальная комиссия по найму, условия которого были детально разработаны¹⁴⁶. Впрочем, тягловые животные и лошади часто продавались в Трапезунде: в конце XIII в. лошадь стоила 150 аспров, а за 100 аспров можно было купить несколько ослов¹⁴⁷. Особую категорию торговых операций составляла работорговля. Рабы, в основном использовавшиеся в качестве домашней прислуги, приобретались жителями итальянских факторий¹⁴⁸. Но эта торговля не носила широкого международного характера¹⁴⁹.

Из сравнения предметов производства и торговли можно заключить, что лишь часть продукции местного ремесла и сельского хозяйства получала широкий сбыт: полезные ископаемые, вина, мед, воск. Сам Трапезунд нуждался в ряде важнейших продуктов, в том числе в хлебе. Международная торговля на Понте выходила далеко за рамки сбыта и приобретения продукции местных ремесленников.

Необходимо отметить, что мы не располагаем такими данными о ремесле и торговле, которые можно было бы подвергнуть статистической обработке или количественному анализу. Мы не гарантированы от пропуска той или иной категории товара. У нас нет материалов, позволяющих составить хронологическую схему эволюции структуры торговли. Но можно утверждать, что в известной степени отражены основные предметы ремесла и торговли в период наибольшего развития итальянской коммерции в Черном море и его портах в конце XIII — первой половине XV в.

О положении ремесленников в Трапезунде, к сожалению, почти ничего не известно. Для его уяснения приходится обращаться к весьма косвенным свидетельствам. Так, например, биограф Виссариона Никейского Михаил Апостолий отмечал, что знаменитый кардинал происходил от родителей скромного происхождения, проводивших свою жизнь в ремесленном труде (χειρωναξία). Однако семья, вероятно, была достаточно известной и состоятельной: с талантливым мальчиком стал заниматься науками сам владыка Трапезунда Досифей ¹⁵⁰. Несколько идиллическое описание жизни родителей Виссариона позволяет все же причислить их к зажиточным горожанам-ремесленникам¹⁵¹, определив тем самым достаточно устойчивое положение верхушки этого слоя в империи Великих Комнинов.

Для более полной оценки Трапезунда как эмпория следует обратиться к роли местных и иностранных купцов¹⁵² в его торговле. Значение итальянской торговли в Черном море вообще и в Трапезунде в частности известно. Считается, и не без оснований, что она доминировала над местной. Но положение самих трапезундских купцов еще не выяснено. Между тем разнообразные источники говорят об известной широте географического диапазона и важности торговли понтийских греков. Притом коммерческие позиции последних в самой итальянской торговле постепенно усиливались: если в 1314 г., по договору с Генуей, трапезундским греческим купцам запрещалось присоединяться к генуэзским караванам, отправлявшимся в Персию¹⁵³, то уже в 1341 г. они были единственными (кроме венецианцев) иностранцами, получившими на это разрешение¹⁵⁴. Присутствие трапезундских купцов в Султании зафиксировано Клавихо в начале XV в.¹⁵⁵ Они постоянно посещали Константинополь и Перу¹⁵⁶, получали от Генуи права оптовой и розничной торговли во всех восточных владениях республики на условиях ее граждан, иод охраной ее оффициалов¹⁵⁷. Пребывание трапезундцев в Каффе фиксируется в источниках с конца XIII в.¹⁵⁸ Они сами привозили сюда свои товары, прежде всего вино и лесные орехи, и покупали соль, (пользуясь широкими налоговыми льготами. В момент конфликта с Трапезундской империей правительство. Генуи и администрация Каффы пытались подвергнуть купцов усиленному налогообложению и нанести тем самым серьезный ущерб интересам империи. Раз такой шаг стал для Генуи главным способом борьбы с противником и был предпочтен мерам военного вмешательства¹⁵⁹, это свидетельствует о значительном развитии трапезундской торговли в бассейне Черного моря. Об интенсивной торговле трапезундцев с Каффой говорят и документы, составленные уже после падения Константинополя¹⁶⁰. Тесные экономические связи между Трапезундом и Каффой приводили к оседанию трапезундцев в крупнейшем генуэзском городе Черноморья¹⁶¹. Целый ряд греков из Трапезунда и Керасунта находился на военной и иной службе в гарнизонах разных генуэзских факторий (Каффы, Самастро, Симиссо, Синопа), иногда с довольно значительным окладом, от 200 до 400 аспров барикатов в месяц¹⁶². Акты генуэзского нотария Антонио ди Понцо (1360— 1361 гг.) регистрируют пребывание греческих и генуэзских купцов из Трапезунда и Керасунта в Килии, где была генуэзская фактория ¹⁶³. Греки и генуэзцы из Трапезунда и Керасунта выступали совладельцами одного и того же судна ¹⁶⁴, вели совместные торговые операции. Например, греки из Керасунта (второго по значению города Трапезундской империи) получали в Килии от генуэзцев деньги в качестве камбия, на которые в устье Дуная закупалось зерно. После его реализации в Пере сумма камбия выплачивалась по назначению¹⁶⁵. Трапезундские купцы играли определенную роль и в черноморской хлебной торговле конца XIV в., участвуя в крупных закупках, предпринимаемых по поручению генуэзской коммуны, а сам Трапезунд был для генуэзцев важной хлебной пристанью¹⁶⁶. В середине XV в. трапезундские греки даже объединялись в специальные торговые общества,перевозили большое количество зерна, в ряде случаев — на принадлежащих им галерах, между портами Черного моря ¹⁶⁷.

Венеция предоставляла трапезундским купцам право беспошлинной продажи вина в Тане, в то время как другие купцы, включая и иностранцев, торговавших трапезундским вином, должны были платить налоги по обычаю¹⁶⁸.

Итак, мы видим, что практически весь бассейн Черного моря был в той или иной мере освоен трапезундскими купцами. Однако о масштабах их операций и экономических возможностях известно немногое. Так, например, Бадоер сообщил о трапезундском коммерсанте кире Коста, который оптом закупил привезенные по поручению Бадоера ткани на сумму 8 тыс. аспров (сделка выше средней величины) ¹⁶⁹. Упоминавшиеся выше торговые общества середины XV в. проводили операции на сумму в несколько десятков тыс. аспров. С другой стороны, трапезундец Лев Клид взял для торговли с Газарией (Крымом) займ всего лишь 3 иперпера, обязавшись уплатить долг и высокий процент (1/3 суммы) по возвращении в Трапезунд¹⁷⁰. Следовательно, в торговых операциях участвовали и малосостоятельные (а возможно и непрофессиональные) купцы. На рапространенность широкого кредитования морской торговли указывает и стихотворный энкомий Стефана Сгуропула императору Алексею II ¹⁷¹. Наряду со значительной итальянской торговлей в Трапезунде торговля трапезундских греков существовала, развивалась, и говорить об ее упадке нет оснований. Косвенным показателем ее развитости служат данные Гороскопа 1336 г. В нем очень интересно классифицируются категории купечества: 1) крупные торговцы и предприниматели, которые с выгодой осуществляли далекие поездки (πραγματευτή; και "έμπορος); 2) купцы-метапраты, занимавшиеся операциями с привезенными из-за моря товарами; 3) мелкие рыночные торговцы-пазариоты, названные вместе с простым людом ¹⁷², и, наконец, арматоры, судя по термину и контексту, где говорится об их прибытии и появлении в Трапезунде, латиняне¹⁷³. В том же источнике встречаем постоянные указания на колебания цен на трапезундском рынке: предсказываются их стабильность, повышение или понижение¹⁷⁴, застой в реализации товаров¹⁷⁵, предполагаемое прибытие купцов в город¹⁷⁶. Особый интерес составителя гороскопа к торговой деятельности в эмпории, сама его осведомленность в коммерческих делах лишний раз указывают на большую роль в тот период международной посреднической торговли в Трапезунде с участием местного купечества. Формы итальянской торговли в Трапезунде отличались большим разнообразием: от прямого участия в viagium и ведения коммерции в самом городе в качестве резидентов до разного рода и вида поручительств — комменд, ведения дела из части прибыли и т. д. В актах генуэзских нотариев Перы и Каффы конца XIV в. часто упоминаются случаи посреднической торговли, кредитования операций, Откупов, контрактов, ссуд¹⁷⁷. Данные об отдельных венецианских купцах позволяют говорить о значительности средств, которые вкладывались ими в торговлю с Трапезундом. Томмазо Санудо, умерший в 1374 г., оставил в Трапезунде и Александрии товары на сумму 16255 дукатов. Дж. Луццатто утверждает, что это даже ниже средней годовой суммы его операций¹⁷⁸. Неопубликованная книга копий писем купца Г. Квирини (1428 — декабрь 1461) свидетельствует о большой выгоде ведения торговли с Трапезундом и подтверждает, кстати, тот ассортимент товаров, который был нами указан выше ¹⁷⁹. Даже такой средней руки купец, как Бадоер, мало занимавшийся непосредственно торговлей с Трапезундом (из 800 контрагентов он имел здесь лишь четырех), за три с половиной года совершил в Трапезунде операций на сумму 4410 иперперов ¹⁸⁰. Генуэзские купцы, жившие в Трапезунде, вели значительные торговые операции в Каффе, подчас выступая совладельцами целых судов¹⁸¹. Большой интерес для итальянской торговли представлял также Керасунт. Несмотря на отрывочный характер материалов, освещающих экономическую жизнь крупнейшего после Трапезунда города империи Великих Комнинов, можно утверждать, что уже с конца XIII в. он стал опорным пунктом для генуэзского купечества. В 1291 г., например, генуэзские документы предусматривали возможность зимовки здесь навы (нефа)—торгового судна большого водоизмещения¹⁸². Торговое значение Керасунта для генуэзцев прослеживается и позднее ¹⁸³.

Помимо греков и итальянцев, в коммерческих операциях в Трапезунде принимали участие и мусульманские купцы (прежде всего из Персии и Синопа) ¹⁸⁴, а также армяне, жившие во многих понтийских городах, включая Трапезунд. Армяне часто вели совместные операции с венецианцами и генуэзцами, иногда становясь натурализованными подданными этих республик¹⁸⁵.

Научная литература долгое время отрицала экономическую роль византийских купцов XIII—XV вв., поэтому и сам византийский флот оценивался ею как весьма незначительный. Равным образом утвердилось мнение о полном упадке трапезундского мореплавания¹⁸⁶. Лишь в последние годы это положение стали подвергать сомнению¹⁸⁷. Между тем источники говорят о том, что в империи Великих Комнинов были хорошие мореходы¹⁸⁸, постоянно упоминают разные категории трапезундских судов, часть которых была предназначена для торговых перевозок¹⁸⁹. Нотариальные акты XIII—XV вв., а также данные массариев Каффы позволяют утверждать, что греки — жители Трапезунда и Керасунта — являлись « богатыми патронами судов, и осуществляли самостоятельную навигацию в самые разные порты Черного моря (Синоп, Каффу, Ликостомо, Самастро, Перу и т. д.) ¹⁹⁰, и служили простыми матросами на генуэзских судах в Черном море¹⁹¹. Трапезундское мореплавание опиралось на давние традиции: многог численные суда эмпория на Понте отмечены агиографом, описывавшим события конца 80-х годов X в.¹⁹² Большое число и разнообразие данных о трапезундском мореходстве в сочетании со сведениями о торговле трапезундских купцов на Черном море свидетельствуют о том, что трапезундская навигация не испытывала в XIII—XV вв. упадка, а в первой половине XV в. даже укреплялась, хотя и не выходя за пределы Черного моря. При определенных обстоятельствах трапезундский флот мог дать отпор могущественным венецианцам и генуэзцам¹⁹³. Видимо, вдоль побережья империи была налажена морская патрульная служба. Ее несли, в частности, жители Керасунта, сохранившие связанные с ней привилегии и после 1461 г.¹⁹⁴

Признавая, что итальянское купечество занимало важные позиции в экономической жизни эмпория, нельзя не отметить, что инициатива местных торговцев не была полностью подавлена итальянской конкуренцией. Трапезундцы иногда самостоятельно, а иногда вместе с итальянцами осуществляли довольно широкие торговые операции, хотя и в региональных масштабах Черноморья, Персии, восточных областей Малой Азии и Западного Кавказа. Итальянские купцы способствовали снабжению Трапезунда и других городов империи продовольствием, доставляли большие средства в казну, уплачивая коммерции. — важный источник дохода господствующего класса империи. Значительная доля этих поступлений использовалась для укрепления обороноспособности державы Великих Комнинов. В известной мере транзитная торговля развивала и местное ремесло, но лишь отдельные его отрасли, которые обслуживали в первую очередь нужды этой торговли. Однако по своей природе транзитная торговля была мало и однобоко связана с развитием внутреннего рынка области Понта, не обеспечивала равномерного экономического подъема государства. Города, лежавшие вне ее дорог, оставались по преимуществу полуаграрными центрами. Товарность сельского хозяйства в этих условиях повышалась медленно. Вместе с тем поставка дешевых европейских сукон и одежд ограничивала развитие местного ткачества, оказывала сдерживающее воздействие на ремесло Трапезунда и других левантийских городов. Немаловажно и то, что пребывание генуэзцев и венецианцев в Трапезунде было чревато военными конфликтами, что наносило ущерб всей хозяйственной деятельности эмпория.

Но, сохранив коммеркии и извлекая из них выгоды, господ, ствующий класс Трапезундской империи в большей степени, чем византийские феодалы, был заинтересован в развитии значительной посреднической торговли. Даже местные феодалы, жившие на границах и в провинции, черпали подчас основную долю доходов от поборов у проезжавших через их владения купцов и путешественников. Таким рисует «Дневник» Клавихо Льва Каваситу¹⁹⁵.

У нас нет данных, на основании которых можно было бы предположить наличие ростков раннекапиталистических отношений в Трапезунде. Характеризуя их зарождение, К - Маркс писал: «Мануфактура возникает там, где имеет место массовое производство на вывоз, для внешнего рынка, следовательно на базе крупной морской и сухопутной торговли...»¹⁹⁶. Однако массового производства на вывоз в Трапезунде, видимо, не существовало. Роль его как эмпория заключалась в основном в регулировании и обслуживании посреднической торговли. Недаром современник отметил, что «жители города кормились морской торговлей»¹⁹⁷. Полное господство феодальных отношений в Трапезундской империи, как и в Византии, обеспечивало подчинение ремесленного производства купеческому капиталу, консервировало старые производственные отношения¹⁹⁸.

¹О специфике развития Трапезунда в сравнении с византийскими городами см.: Карпов. Эмпорий. См. также: Lamρidis. 'Εμπορική Σημασία.
² Удальцовa, Осиповa. Отличительные черты; Они же. Особенности феодализма; Они же. Типологические особенности; Удальцов а. Проблемы типологии; Она же. Центробежные силы; Вернер. Византийский город.
³ О проблемах развития поздневизантийских городов см. особенно: Горянов. Поздневизантийский феодализм; Он же. Византийский город; Курбатов, Рутенбург. Зилоты; Наследова. Города; Сметанин. Аспекты; Медведев. Мануфактура; Kirs ten. Stadt; Francès. Féodalité; Idem. Constantinople; Hrochova. Villes — phenomène; eadem. Aspects; Oikonomidès. Hommes d'affaires. В последние годы в историографии все настойчивее подчеркивалась необходимость изучения византийских провинциальных городов и византийской периферии. На этом пути уже имеются серьезные достижения (см., напр.: Медведев. Мистра; Поляковсхая. Роль; Литаврин. Лампсак; Hrochova. Mësta; Matschke. Zum Charakter; и др.).
⁴ Zakythinos, in: Byzantinische Stadt, S. 88.
⁵ См. ниже, прим. 186.
⁶Вrуer. Latins, p. 12.
⁷ Maçoudi, vol. 2, p. 3. См. подробнее: Липшиц. Очерки, с. 95—96; Сюзюмов. Византийский город, с. 55, 59; История Византии, т. 3, с. 111; Heyd. Histoire, vol. 1—2; Vryonis. Decline, p. 15—17, 22—23, 39—40, 52— 53; Ash tor. Social and economic history, p. 100; Ver linden. Esclavage, II, p. 949. (В цит. работах даны и наиболее полные указания на источники).
⁸Ibn Hauqal, t. 2, p. 337.
⁹ M e ц. Мусульманский ренессанс, с. 376.
¹⁰Idrisi, t. 2, р. 326, 393.
¹¹ Кyник. Основание, с. 730; С a h e n. Commerce, р. 92—93.
¹² Сюзюмов. Книга Эпарха, с. 205; Heyd. Histoire, vol. 1, p. 44—45, 53; vol. 2, p. 93; Vryonis. Decline, p. 15. Ибн Хаукал отмечает, что торговые пошлины, взимаемые в Трапезунде, были одной из самых доходных статей византийского бюджета и приносили до 10 квинталов золота в год (Ibn Hauqal, t. 1, p. 192—193; t. 2, p. 337).
¹³Усиенcк и й. История, т. 3, с. 658.
¹⁴ Особенно см.: Удальцов а. Проблемы типологии, с. 146—147; Курбатов, Рутенбург. Зилоты, с. 12, 14.
¹⁵ См., напр.: Курбатов, Рутенбург. Зилоты, с. 12.
¹⁶ Ср.: Hrochova. Villes—phenomène.
¹⁷ Bryer. Rural society, p. 156—159. Пожалования монастырям — не более 40—60 париков: Idem. Estates, p. 425—426.
¹⁸ Сahen. Commerce, p. 91.
¹⁹См.: Кикнадзе. Города, с. 8—10. Присутствие в Тавризе венецианцев прослеживается в документах с 1264 г., а генуэзцев — с 1280 г. Расцвет же коммерческой деятельности здесь итальянцев относится к первой половине XIV в. С 1344 г., когда смуты в державе ильханов достигли апогея, генуэзцы покинули Тавриз. Караванная торговля также временно приостановилась (В au tier. Relations, p. 282—285; Balard. Romanie, I, p. 130, 138—141).
²⁰ Ρegolotti, p. 29, 31. Пеголотти писал даже о единстве систем. Метрологические сопоставления позволяют говорить лишь об унификации. В середине XIII в. был установлен общий весовой стандарт трапезундского аспра и диргема Румского султаната на уровне 2,8 граммов серебра (Кurs аnskis. Coinage, p. 27—28).
²¹ Торговая книга (Firenze, Bibl. Marucelliana, 226), восходящая к 1315 г., свидетельствует о том, что в это время Трапезунд был основным экспортно-импортным торговым центром, связывавшим европейские страны с Тавризом (Bautier. Relations, p. 283, 317). Положение о том, что изменение направления торговых путей имело выдающееся значение для Трапезунда, было сформулировано и всесторонне обосновано В. Гейдом. С тех пор оно почти не подвергалось пересмотру (Heyd. Histoire, t. 2, p. 92—94 и др.). Лишь недавно А. Брайер выдвинул предположение о том, что международная посредническая торговля в Трапезунде не была значительной и поступления от нее имели ограниченное значение для экономики империи. Доля коммеркиев в бюджете казны составляла, по его мнению, 20—30%, причем большая их часть выплачивалась местным купечеством (Bryer. Latins, р. 12—17; idem. Estates, p. 370—372) ; ср. противоположные заключения Э. Захариаду (Zасhаriаdou. Trebizond and the Turks, p. 354). Думается, что тезис Брайера нуждается в более пространных доказательствах с учетом разных периодов развития торговли.
²²Sanudо. Sécréta, p. 3, 23.
²³ CF Fragm., p. 83, 85—86 (1442).
²⁴ См., напр.: Успенский. История, т. 3, с. 741; Dal Lagо. Relazioni, р. 65; Brâtianu. Politique du Sénat, p. 9; Vryonis. Byzantium, p. 155.
²⁵ Conti, p. 517, 595, 608; Вràtianu. Recherches, p. 177—180; Heyd. Histoire, t. 2, p. 120—122.
²⁶ Клавихо, с. 123—130. От Байбурта через Эрзинджан шли также дороги в сторону Сиваса, до Аяццо (Айяс, Киликийская Армения), но они имели меньшее значение, чем путь к Трапезунду.
²⁷ Ρegоlоtti, p. 29. С этим расчетом согласуются и данные автора XVII в. Хаджи Халфы: путь от Байбурта до Эрзерума определен в 2 дня, от Байбурта до Трапезунда — 3, т. е. около трети пути преодолевали за 5 дней (Hadji Khalfa, p. 653). По книге счетов английского посольства Ленгли путь от Трапезунда до Кампаны занимал 1 день, а до Байбурта — 4 (Conti, р. 608).
²⁸ Напр.: Documenti, р. 340.
²⁹ От Трапезунда до Сухума — 3, от Сухума до Абхаза — 4 дня пути (Aboulféda. Géographie, t. 2, partie 2, p. 142). Этот путь в XII в., по сообщению Идриси, занимал 8 дней (Idrisi, t. 2, p. 325, 394).
³⁰ Hadji Khalfa, p. 656; Керасунт—Трапезунд (3 дня), Керасунт— Самсун (4 дня); Aboulféda. Géographie, vol. 2/2, p. 145—146: Самсун—Синоп (4 дня), Синоп — Кастамон, в Пафлагонии (3 дня). По этим данным,весь путь из Трапезунда до Синопа занимал 11 дней, до Кастамона—14. Если учесть, что из Пафлагонии в Константинополь верхом добирались за 8 дней, то путь из Трапезунда до Константинополя у всадника занимал не менее 20; а. по сведениям арабского географа XII в. ал-Идриси, где такой путь отмечен с указаниями маршрутов,— 28 дней (Idrisi, t. 2, p. 394). Естественно, что торговый караван шел значительно дольше. О морском пути см. ниже.
³¹ Вrуеr. Shipping, р. 4. По наблюдениям А. Брайера, почти все нападения на Трапезунд совершались либо с юга, либо с севера, с моря. Из 30 походов Алексея III (1349—1390) 26 были морскими. Сухопутные подходы к Трапезунду с запада и востока были затруднены условиями местности.
³²Bessarion. Enkomion, p. 161—163; Johannes Eugenicos. Ekphrasis ρ 25 29.
³³ Mandeviile, vol. 1, p. 103—104, 106; vol. 2, p. 310—311. Ср.: О. Пордеионе — Wyngaert. Itinera, p. 413—414.
³⁴Кекелидзе. Памятники, с. 30; ср.: с. 34—35.
³⁵8 дней (Пападопуло-Керамевс. Сборник источников, т. I, с. 135. 79 — сказано: быстрое плавание); 9,5 дня у ал-Идрнси (Idrisi, р. 394); 10 дней (Nic. Greg., vol. 2, p. 681); 19 дней (Panaretos, p. 67.7—10; Клавихо, с. 114—117: 22 дня с остановками, 19 дней чистого времени).
³⁶ 4—5 дней при особо благоприятных обстоятельствах (Вrâtianu. Recherches, p. 157); при неблагоприятных посольство Клавихо возвращалось из Трапезунда в Константинополь 25 дней (Клавихо, с. 385).
³⁷Васильевский. Русско-виэантийские исследования, с. 43. 11—14.
³⁸Lamb. Samb., Ν 338, 409—412, 438, 501, 586, 617, 740, 788, 797, 903.
³⁹ Promis. Statuti, с. CCXLIX, p. 762.
⁴⁰ Nystazopoulou-Pélékidis. Venise, p. 37.
⁴¹ Арабский географ XIV в. из Каира ал-Умари, который использовал информацию генуэзского мореплавателя и путешественника Доменикино Дориа, писал, что через Трапезундскую империю проходили торговые пути «к провинции Крым, кипчакской степи, к другим странам Севера» (аl - Umari, р. 380; Kedar. Merchants, p. 13). Здесь имелись в виду не только традиционные и отмеченные во многих источниках связи с Крымом, но и контакты с половецкими и русскими землями, существовавшие еще в домонгольский период, а затем — с владениями Золотой Орды, не исключая Таны. Ранее ал-Идриси, следуя, вероятно, давней традиции, указывал на плавание от Трапезунда к Азовскому морю и до Тмутаракани (Idrisi, vol. 2, p. 394, 396). С XIV в., отчасти благодаря регулярной навигации караванов венецианских галей, складывается прочная система связей между Таной и Трапезуидом (ср.: Вerindei, Veinstein. Tana, p. 142). Мы употребляем термин «галея» для торговых, «галера» — для военных судов.
⁴²Поляк. Новые материалы, с. 50. Ср.: прямой путь из Крыма в Синоп требовал 5 суток (там же).
⁴³ Напр.: Morozzo délia Rocca. Notizie, doc. 7 (1345), p. 285 (12 дней).
⁴⁴ Antonio di Ponzô, N 6—7, 18, 20, 22, 24, 28, 32, 37, 56, 58, 59, 66, 67, 71, 83, 86, 88, 91, 92, 94.
⁴⁵ Waνrin, vol. 2, p. 95; Цaмблaк, с. 90.
⁴⁶ См. подробнее: Карпов. Трапезундская империя и русские земли.
⁴⁷Panaretos, 76.3; Actes de Dionysiou, p. 60.5: μεγ-αλοπό (λεως)
Τραπ (ε) ζ (oùν) t (ος) ; Zakythinos. Chrysobulle, p. 30. 33—34; Laurent. Faux, p. 274: ή Τραπεζουντος πόλις μέγιστη τε καί περίφημος βασιλική; Critobul ρ. 29. 9—10; Lam ρ r os. Έπιστολαί, ρ. 346. 12—15.
⁴⁸ Jοίnνille, § 591—592, p. 249—250.
⁴⁹ Abοu1féda. Géographie, vol. 2/2, p. 146.
⁵⁰ Al - Umari, p. 379—380.
⁵¹ Одорико Порденоне посетил Трапезунд в 1318 г. и писал, что ему понравилось все, что он там увидел, в этом с ним были согласны и другие люди, посетившие Трапезунд, с которыми он разговаривал в Венеции (Wуngaert. Itinera, p. 414). Mandeville, vol. 1, p. 98, 103; vol. 2, p. 311.
⁵² Клавихо, с. 118—119.
⁵³Perо Tafur, р. 131.
⁵⁴ Barbaro. Travels, p. 83.
⁵⁵ Cod. Tauro-Lig, p. 388—389. Ср.: ASV, Sen. Misti, XLII, f. 69 r—ν (Reg. Sen., N 818).
⁵⁶ Цaмблак, с. 90. Русская редакция: Порфирий. Мученичество, с. 150. Предполагаемая принадлежность «Жития» Григорию Цамблаку была недавно оспорена (N as t ur el. Oeuvre prétendu). Мученичество Иоанна Нового в Белгороде-Днестровском относится примерно к 1330 г. «Житне» составлено в начале XV в. (между 1432 и 1439 гг., как считает Нэстурел, после 1401 г., как считают издатели «Жития» Русев и Давидов).
⁵⁷ Неyd. Histoire, vol. 2, p. 93—94; Вrâtianu. Recherches, p. 171—179; idem. Mer Noire, p. 222—224; Thiriet. Romanie, p. 348; Nystazopou-lou-Pélékidis. Venise, p. 31—33.
⁵⁸ Интересная попытка классификации поздневизантийских ремесленных профессий была сделана В. А. Сметаниным (Аспекты, с. 108—119). Автор отчасти использовал и трапезундский материал (см. с. 113, прим. 40, с. 114, прим. 55, с. 117, прим. 163). См. также: Он же. Теоретическая часть, с. 77—84.
⁵⁹ Bessarion. Enkomion, p. 162.
⁶⁰ Ιο hannes Eugenicos. Ekphrasis, p. 29.
⁶¹См., напр.: Lamps idis. Lobrede, S. 15—17; idem. Bessarions Zeugnis.
⁶² Bessarion. Enkomion, p. 187; ср.: Клaвихо, с. 119.
⁶³ Мастерством строителей восхищался Виссарион (Bessarion. Enkomion, p. 188. 9—10): τε τών παρ' ήμΐν τεκτόνων σοφία, οΐς ιιόνοις "αν τις "εφη προσήκειν το Σοφός "ηραρε τέκτων.
⁶⁴ Ibid., ρ. 165. О постройке грузоподъемных военных и торговых судов см.: Iohannes Eugenicos. Ekphrasis, p. 35; Стефан Сгуропул. Стихотворный энкомий Алексею II (Papadopulos-Kerameus. Άν ά,λεκτα, p. 433. 186—187): τεκτοσι κα λιθοτόμοις και τοις μισθοφορουμέ νοις. Как сообщал Идриси, в XII в. торговые и небольшие военные суда строились также в Инее (Idrisi, t. II, p. 393). Среди актов, составленных А. ди Понцо в Килии, находим упоминание о плотнике Costa Pasquali из Трапезунда. Этот человек, возможно, генуэзец, участвовал в небольших торговых операциях в Килии вместе с греческими купцами из Керасунта (Antonio di Ponzô, Ν 24, p. 39—2/IV 1361).
⁶⁵ Bessarion. Enkomion, p. 185—188. См. о трапезундских укреплениях: Успенский. Очерки, с. 4—11.
⁶⁶ Iohannes Eugenicos. Ekphrasis, p. 34.
⁶⁷ Наиболее полные сведения о них — в счетах посольства Ленгли (1292 г.): изготовление железных изделий и ключей (Conti, р. 599, 600, 614); заточка ножей (р. 598, 600, 605, 615); подковка лошадей (р. 599, 600—606); пайка котла (р. 600); мелкий ремонт (р. 603); Вазелонские акты, № 136, с. 102: изготовление для монастыря παράπτην σιδηρούν.
⁶⁸ Посольство Ленгли купило в Трапезунде два серебряных сосуда за 565 аспров (Conti, р. 605). Дарение серебряного кубка монастырю Иоанна Предтечи (Вазелонские акты, № 154, с. 111) отмечено также В. А. Сметаниным (Аспекты, с. 114, прим. 95), который справедливо писал, что вопрос о происхождении кубка неясен. Однако на развитость серебряного дела в Трапезунде указывают значительный объем монетной чеканки и многократные упоминания знаменитых трапезундских аспров в источниках. По Гороскопу 1336 г. (р. 41.25—26) известны фальшивомонетчики, профессия — антипод чеканщиков.
⁶⁹ Трапезундские ювелиры и их искусство славились и в османское время, когда греческие мастера передавали туркам навыки своего ремесла. Ювелирному искусству у трапезундских греков учились даже султаны Селим I н Сулейман Великолепный (Vryonis. Decline, p. 239, note 576).
⁷⁰ Iohannes Eugenicos. Ekphrasis, p. 35. Счета посольства Ленгли: починка и чистка оружия, изготовление наконечников для копий и стрел, а также ремонт арбалета, который, впрочем, мог быть произведен и жившими в Трапезунде итальянцами (Conti, р. 600, 603—606, 616).
⁷¹Johannes Eugenicos. Ekphrasis, p. 35. Упоминания льняных и полотняных тканей местного производства (Вазелонские акты, № 52. 31; 86.8—9; 172.8—9 и др., ср.: Bryer. Estates, р. 387—388). По мнению И. П. Медведева (Мануфактура, с. 401), в Византии в этот период импортируемые товары были по преимуществу полуфабрикатами, предназначенными для использования в процессе производства византийскими ремесленниками.
⁷² Ср.: Heyd. Histoire, vol. 2, p. 94; Гор я нов. Поздневизантийский феодализм, с. 275. Книга эпарха свидетельствует о производстве льняных тканей в Керасунте (Сюзюмов. Книга эпарха, IX, 1). В 1292 г. льняные ткани закупались в Трапезунде членами английского посольства (см. ниже). В XVII в. в Трапезунде и другом городе бывшей империи — Ризе сохранялись традиции производства высококачественного тонкого полотна (Воrdier, p. 121, Hadji Khalfa, p: 657).
⁷³ Пошив и починка одежды, починка седел и изготовление дорожных принадлежностей и сбруи, пошив и сооружение шатров и навесов, починка ларей и упаковка серебряных сосудов (Conti, р. 599, 603—607, 616—617), даже изготовление клетки для леопарда (р. 616).
⁷⁴ Ibid., p. 599, 605, 615. См. также ниже —о торговле.
⁷⁵ Глиняная, стеклянная и медная посуда, различающаяся по цене и размерам (ibid., р. 601, 604, 605, 614, 615, 616).
⁷⁶ Ibid., р. 607 (пекари); р. 601—602, 614, 595 (повар).
⁷⁷Ibid., р. 617.
⁷⁸ Ibid., р. 605.
⁷⁹ Ibid., р. 598 (0,5 аспра), 599 (la.; 1,25 а.; 1а.), 600 (1 а.; 1,25 а.; 0,5 а.), 601 (1,5а.; 0,75а.; 602 (la.; la.; 1а.), 603 (0,75а.; 0,5а.), 604 (0,75 а.), 605 (0,5 а.; 1а.), 606 (1 а.; 1,25 а.), 607 (значительный объем работы: переноска в город большого числа грузов —4 а.), р. 614 (перенос всех вещей посольства — 8,5а.), р. 615 (la.; 1 а.) — в скобках указана плата в аспрах. См. также: Ва-doer, р. 307.
⁸⁰ Conti, р. 607.
⁸¹ Ibid., р. 598 (7 а.), 600 (10 а.), 602 (9 а.), 603 (13 а.), 605 (8 а.; 4 а.), 607 (2 а.), 616 (7 а.).
⁸² Ibid., р. 600 (очистка конюшен), р. 614, 617 (охрана лошадей в ночное время).
⁸³Pegolotti, р. 369; Lamb. Samb., Ν 574, 813; ср.: Heyd. Histoire, t. 2, p. 94; Горянов. Поздневизантийский феодализм, с. 251, 275; Zacha-riadоu, Trebizond and the Turks, p. 355.
⁸⁴ Шитиков. Из истории, с. 9; Brâtianu. Recherches, p. 140; Heers. Génois; Рутенбург. Италия, с. 35. По данным Пеголотти, из областей, прилегавших к Трапезунду, ежегодно вывозилось в начале XIV в. 14 тыс. канта -ров квасцов (Pegolotti, р. 369). Поскольку генуэзский кантаро гроссо составлял около 52,268 кг (Schilbach. Metrologie, S. 188—189), получим 731,8 т.
⁸⁵ О железе халивов: Τzetzes. Historiae, p. 409 (Chil., X, 338. 516— 519); Papadopulos-Kerameus. Συμβολαί, p. 140.10—18; cf.: Heyd. Histoire, t. 2, p. 94; Vryοnis. Mines, p. 4.
⁸⁶ Heyd. ibid.; Beck. Geschichte des Eisens, S. 262—265; Vryonis. Mines, p. 7—8.
⁸⁷ Вryer. Fate, p. 347.
⁸⁸ С ha le., vol. 2, p. 242.9—14; Critobul, p. 275. 13—15.
⁸⁹ Nystazopoulou-Pélékidis. Venise, p. 32. Отметим также, что на короткий период, с 1254 по 1265 г., Синоп и его область вновь вошли в состав Трапезундской империи (eadem. Reconquête, p. 241—249).
⁹⁰ Вазелонские акты, № 139. 3,6; 153.4 и др.; Скржинская. Барбаро и Контарини, с. 135 (итал.), 160 (русск. пер.); Barbaro. Travels, p. 84— 85; Iohannes Eugenicos. Ekphrasis, p. 29.33—34; Schiltberger,S. 95, 97; Hadji Khalfa, p. 656; В â η e s с u. Archives, p. 237; Cod. Tauro-Lig., t. 1, p. 817. Огромное значение товарного производства вина: Bryer. Estates, p. 377—379. См. также ниже, прим. 110.
⁹¹ Фруктовые сады: Вазелонские акты, № 38.11; 42.2; 52.29; 60.36; 79.7; 100.33; 102.8—9; 104.27; 108.14,25,60; 115.25; 143.8—12,59; 176.2 и др.; яблони—№ 23.2—3; 108.34; 114.7; 143.12—13; груши —№ 104.50—52; 108.59,64; грецкие орехи —№ 10.6; 75.8—9; 104.27; 108.59; 114.7; 115.25; 135.5; 143.50— 51,59; мушмула —№ 104.38—39; выращивание олив — № 155. Упоминание фруктовых садов также: Bessarion. Enkomion, p. 164—165, 187; Barba-г о. Travels, p. 85; яблоки, плоды зизифуса, вишни, груши, фиги, гранаты, апельсины и т. д. (Hadji Khalfa, p. 656); цитрусовые, груши, гранаты, смоковницы, яблоки, мирт, оливы (Iohannes Eugenicos. Ekphrasis, p. 30, 31, 34, 35; Aboulféda. Géographie, vol. 2/2, p. 145). Садоводство было высокоразвитой отраслью экономики. Вазелонские акты упоминают саженцы (№ 172.4), груши, прививаемые на вязе (№ 67.4). Об оливководстве: Bryer. Estates, p. 376—377.
⁹² Jorga. Extraits, IV, p. 588—589, 619; Cod. Tauro-Lig., p. 817; Bane s с u. Archives, p. 237; Barbaro. Travels, p. 85. См. также ниже — о торговле орехами.
⁹³ Пшеница: Вазелонские акты, № 37.6—7; 45.5; 49.25; 50.17; 82.5; 105.85; 89.5; 110.11—12; 177.2—5 и др.; ячмень: № 3.3; 37.8; 45.6; 49.24; 52.32; 102.15; 104.11, 18, 19, 21; 172.8. Также многочисленные упоминания в Вазелонских актах гумн (№ 69, 70 и 99 и др.), амбаров ( № 79, 119, 156 и др.), копн (№ 101, 104, 141, 172 и др.), мельниц (№ 141). Iohannes Eugenicos. Ekphrasis, p. 35; Bessarion. Enkomion, p. 164—165. Суждение Виссариона о том, что город при значительном населении не ввозил зерна, в целом ошибочно и является энкомиастической гиперболой. Об агрикультуре и выращивании злаков см.: Bryer. Estates, p. 380—382, 392—412.
⁹⁴ Пападопуло-Керамевс. Сборник источников, с. 56, 93, 97, 98, 107; Hadji Khalfa, p. 653. Отмечены и плодородные пашни Херианы (Пападопуло-Керамевс. Сборник источников, с. 86).
⁹⁵ Вазелонские акты, № 45.
⁹⁶ Там же, № 9.8; 109.11; 170.3.
⁹⁷ Там же, № 45.3,7; 112.15; 172.7.
⁹⁸ Bryer. Rural Society; idem. Greeks and Tiirkmens; cf.: Haytοn, p. 150; Iohannes Eugenicos. Ekphrasis, p. 29, 33.
⁹⁹ Вазелонские акты, № 52.17 (скотный двор), 104 (загон) и др.
¹⁰⁰ Там же, № 9.10; 19.4; 37.8; 79.24; 108.66 (мясо-молочное скотоводство), 22.2—3 (упоминание масла).
¹⁰¹Там же, № 11.4; 19.2; 49.23 и др. В Трапезундской империи лошади, как и быки, использовались в качестве тягловой силы.
¹⁰² Iohannes Eugenicos. Ekphrasis, p. 29.
¹⁰³ Вазелонские акты, № 19.4.
¹⁰⁴ Hadji Khalfa, p. 656 (перечень видов рыбы); Гороскоп 1336, с. 39.12—13.
¹⁰⁵ Вазелонские акты, № 105.39.
¹⁰⁶ Iohannes Eugenicos. Ekphrasis, p. 34; cf.: Janssens. Trébi-zonde, p. 39—40.
¹⁰⁷ Janin. Eglises, p. 277, n. 5 (cf.: PG, t. Ill, col. 273; t. 133, col. 1254a).
¹⁰⁸ Iohannes Eugenicos. Ekphrasis, p. 32.
¹⁰⁹ Ibid., p. 34.
¹¹⁰ Lamb. Samb., N 768 (1290 г.—8 вегет вина из Лимний и Керасунта—в Каффу); Jorga. Extraits, IV, p. 588—589, 619 (обязательства Трапезунда выплачивать долги генуэзцам вином); ibid., VIII, р. 29, 59—60 (1449 г.— о значении торговли трапезундским вином в Каффе); Вânesсu. Archives, р. 237; ASV, Sen. Misti, LX, f. 236 r (Reg. Sen., N 2532—1440 г.—о беспошлинной торговле трапезундских купцов вином в Тане); Badoer, р. 182, 309 (закупки трапезундского вина для Константинополя на суммы 14 525 аспров и 15 267 аспров по цене 50 аспров за либру); Barbaro. Travels, p. 84 (отмечается дешевизна вина); Скржинская. Барбаро и Контарини, с. 192 (итал.), 215 (русск. пер.) — вывоз трапезундского вина в г. Фассо в Мингрелии. Интересно, что и после османского завоевания, в XVI в., Трапезунд продолжал играть важную роль в экспорте вина в Кефе (Каффу) и Азак (Тану), а также Керш (Воспоро, Керчь). См. об этом: Berindei, Veinstein. Tana, p. 146; idem. Règlements, p. 63, 72, 77, 87, n. 29. О вывозе изюма: Badoer, р. 87—88.
¹¹¹ Клавихо, с. 384; Jоrga. Extraits, IV, р. 589, 619; Вanesсu. Archives, р. 237.
¹¹²ASV, Sen. Misti, XXXIV, f. 6v—7r (Reg. Sen., N 508)— 20/V 1371 etc.
¹¹³ Ibid., XXXUI, f. 15v—16v (Reg. Sen., N 474)—7/V 1369; XLVII, f. 85r (Reg. Sen., N 1237)—20/XII 1406; Badoer, p. 42,72.
¹¹⁴ Lamb. Samb., N 574, 813, notes 83—84; Bryer. Littoral, p..97—127.
¹¹⁵ Шелк-сырец вывозился из Персии через Трапезунд или (чаще) непосредственно из Трапезунда в Константинополь, Перу, даже прямо — в Геную и Венецию: ASV, Sen. Misti, XLV, f. 65r (Reg. Sen., Ν 1008)—22/ΙΙΙ 1401; ibid., XLVII, f. 85r (Reg. Sen., N 1237); Ρegоlоtti, p. 30; Badoer, p. 15, 42, 166, 308—309, 373, 558; Off. Gaz., p. 345. В Трапезунде приобретались готовые шелковые ткани: Conti, р. 605, 617; Libro di mercantie, p. 64; ASV, Sen. Misti, XVI, f. lr (Delib. Sen., t. 2, N 2; Blanc. Flotte, p. 19) — 23/111 1333; ibid., LX, f. 13r (Reg. Sen., N 2441)—23/V 1437; J о r g a. Extraits, IV, p. 91.
¹¹⁶Berindei, Veinstein. Tana, p. 122. Повышение цен на шелк и шелковые ткани в Генуе в середине 40-х годов XIV в. эти авторы связывают не с падением Таны, а с кризисом в 1340—1343 гг. генуэзской и венецианской торговли в Трапезунде и Тавризе. Ср.: Ва1ard. Romanie, II, p. 728—732.
¹¹⁷ ASV, Commemor., Ill, f. 203v (Libri Commemoriali, t. 2, N 566) — 15/1 1343 (в Ло Вати); ASV, Sen. Misti, XXXIII, f. 15v— 16v (Reg. Sen., Ν 474)—7/V 1369; Pegolotti p. 30—32; Badoer, p. 335; Jorga. Extraits, IV, p. 372; Libro di mercantie, p. 64; Tarifa zoè noticia, p. 18 (перец, мускус, имбирь, корица и другие пряности). Пряности привозили в Трапезунд через Тавриз, главным образом из Индии. Ср.: CF, Fragmenta, р. 86.
¹¹⁸ Badoer, р. 230.
¹¹⁹ См., напр.: в императорских хрисовулах венецианцам: Zakythinos. Chrysobulle, p. 10(1319); p. 33 (1364); Dipl. Ven.-Lev., t. 2, p. 128 (1367); p. 230 (1376); p. 251 (1396); Pegolotti, p. 32; Badoer, p. 88, 307.
¹²⁰ Ζ aky thinos. Chrysobulle, p. 10, 33; Dipl. Ven.-Lev., t. 2, p. 128, 230 251
¹²¹ Ibid.; ASV, Sen. Misti, XXII, f. 24r—25r (Blanc. Flotte, p. 113—114; Reg. Sen., Ν 170); XXIII, f. llv— 12r (Blanc. Flotte, p. 120—123; Reg. Sen., Ν 178), etc. Ср.: Гороскоп 1336, с. 39.12.
¹²² Гороскоп 1336, с. 39.12.
¹²³ Conti, р. 595 (tela de coton); Badoer, p. 102, 299 (хлопок-сырец).
¹²⁴ Badoer, p. 307 (куницы); Conti, p. 600 (белки).
¹²⁵ Lamb. Samb., N 7, 107, 184, 505, 404, 409—412, 417, 419, 423, 430, 502, 703; Badoer, p. 102—103, 87, 131, 149, 307-308, 489-491; Dalla Santa. Patrizio, p. 89—90 — венецианско-генуэзский контракт 1423 г. на ввоз из Константинополя в Трапезунд 750 модиев зерна. Если принять, что константинопольский модий=307,512 л (Schilbach. Metrologie, S. 107—108), получим цифру 230 634 л. В начале XIII в. хлеб шел также из русских земель (Якубовский. Рассказ, с. 65). Закупку хлеба и цены на хлеб отмечал как важный фактор в жизни города и Гороскоп 1336 г. (р. 39.7, 41.2—3). В конце XIII в. перевозившееся в Трапезунд из Каффы зерно стоило в Каффе от 19 до 20 комниновских аспров за трапезундский модий (Balletto. Genova, p. 130). В эту цену включались и транспортные расходы.
¹²⁶ о торговле в Трапезунде сахаром в конце XIII в. см.: Conti, р. 600; в начале XV в.: Badoer, р. 87, 89, 102, 299, 334, 348. По поручению Бадоера было ввезено 92 кг головок сахара (он был редкостью и использовался как медикамент) с Кипра в Самсун и Трапезунд (Ш и т и к о в. Торговля продовольствием, с. 124).
¹²⁷ Lamb. Samb., Ν 184, 411, 586, 615—616, 618, 625—626, 639, 797, 843; Jorga. Extraits, VIII, p. 59—60 (часто соль покупалась непосредственно трапезундским и купцами в Крыму и Тане). М. Балар справедливо указывает на большое значение торговли солью в Трапезунде для генуэзцев Каффы. Доходы от этой торговли были весьма значительными. Если в Каффе соль стоила 1,75 аспра бариката за модий, то в Трапезунде — от 3,5 до 5 аспров барикатов. Джакомо ди Сан Ремо, перевозивший 2000 модиев соли на корабле, надеялся получить от трапезундского императора 5,5 тыс. комниновских аспров (Вalard. Notes, p. 383). В конце XIII в. 1 комн. аспр=1,6 аспра бариката (Lamb. Samb., Ν 104, 117, 167, 427). См. также: Ваlard. Romanie, II, p. 709—710.
¹²⁸ La mb. Samb., Ν 119.
¹²⁹ Импорт рыбы имел большое значение для Трапезунда (Пападопуло-Керамевс. Сборник источников, с. 133; ANG, р. 275—276; Lamb. Samb., Ν 438, 501, 740, 788, 903. См. также: В аllettо. Pesce).
¹³⁰ Lamb., Samb., Ν 412.
¹³¹ Pegolotti, p. 31—32; Badoer, p. 14, 25, 27, 29, 88; ANG, p. 138—139; Lamb. Samb., N 87, 191 (шалонские тканн из Каффы), 175, 338; ASV, Sen. Misti, XLVIII, f. 90r (Reg. Sen., N 1357); LIX, f. 52r—53r (Reg. Sen., N 2349); LX, f. 13r (Reg. Sen., N 2441); Badoer, p. 50 (фландрские сукна); ASV, Sen. Misti, XXXIII, f. 71r (флорентийские ткани).
¹³² Pegolotti, p. 30; Badoer, p. 102, 299, 307.
¹³³ ASV, Sen. Misti, LX, f. I3r (Reg. Sen., N 2441).
¹³⁴ Badoer, p. 235, 308, 348—349.
¹³⁵ Lam b. Sam b„ N 740; Badoer, p. 307, 334.
¹³⁶ Badoer, p. 307.
¹³⁷ ANG, p. 75 (canabi).
¹³⁸ Badoer, p. 146—147.
¹³⁹ Lamb. Samb., N 236.
¹⁴⁰ ASV, Sen. Misti, XLV, f. 6v (1401); XLVI, f. 77v (1403). На этом основании, однако, вряд ли можно делать вывод о «технологическом упадке» во многих областях (Ash tor. Aspetti, p. 20).
¹⁴¹Conti. В счетах (некоторые фрагменты счетов утрачены) отражены расходы за время пребывания посольства в Трапезунде, на пути к ставке Аргуна в Тавризе, с 20 по 30 июня и с 7 по 21 июля 1292 г., а также при возвращении из Тавриза, с. 13 по 20 октября 1292 г. Сводка данных о закупке продуктов имеется в работе: Bryer. Estates, p. 378—391. Добавим к приведенному списку продуктов свинину, сало и зелень — петрушку, лук, чеснок и горчицу (Conti, р. 601, 603—606, 614—615).
¹⁴² Bryer. Estates, p. 388, ср.: idem. Edward I, p. 703.
¹⁴³ Например, две пары простых туфель стоили менее 4 аспров.
¹⁴⁴ Купленную обувь посольство везло на Запад. Примечательно, что она не восточная.
¹⁴⁵ Аренда дома на 2 месяца —250 a. (Conti, р. 606); кратковременная аренда двух домов—165 а.+аренда конюшни—12 а. (р. 617). Ср.: Delib. Sen., vol. II, p. 48. Позднее найм домов и складов осуществлялся иностранными купцами у администрации своей фактории (Badoer, р. 103, 307, 349 и т. п.).
¹⁴⁶Off. Gaz., ρ. 350; Conti, p. 595.
¹⁴⁷ Conti, p. 606.
¹⁴⁸ Сведения о продаже рабов содержатся в нотариальных актах: Moretto Bon, Ν 5, 6, 11 (1404—1405); ASV, Cane. Inferior, Notai, В. 132, Nicole» prete di S. Silvestro, doc. 1, 2, 5, 6, 7, 10, 12, f. lr, 2r—v, 3v, 4v (1411 — 1412). Отпуск рабыни-татарки с детьми на волю: ASV, Cane. Inferior, Miscell. Notai diversi, В. 3. Gabriele prete in S. Bartolomeo, doc. 8, f. lv—2r (1371). Дарение рабыни-аланки: ibid., doc. 9, f. 2r (1371). Единственный известный нам случай продажи в Генуе греческой рабыни из Трапезунда: Verlinden. Esclavage, t. 2, p. 465 (1358).
¹⁴⁹ О работорговле в Трапезунде также см.: Verlinden. Esclavage,
t 2 ρ 948_949
¹⁵⁰Aρоstоlius. Oratio, col. CXXXII—CXXXI11.
¹⁵¹ Удальцова. Жизнь и деятельность Виссариона, с. 74—75.
¹⁵²Многочисленность иностранных купцов на трапезундском рынке довольно живо описана Виссарионом (Вessariоn. Enkomion, р. 187, 188). Хотя в основном «латиняне» или «франки», торговавшие в Трапезунде, были генуэзцы и венецианцы, вместе с ними часто прибывали купцы из Пизы, Флоренции и других городов Италии.
¹⁵³ Desimоni. Intorno, p. 517.
¹⁵⁴ Off. Gaz., p. 347; cf.: F o r chéri. Navi e navigazione, p. 15—17.
¹⁵⁵ Клавихо, с. 179.
¹⁵⁶ В 1390 г. трапезундское посольство прибыло в Перу даже на своей галеотте: ASG, SG, РМ, ad. а. 1390—II, f. 30v (Jorga. Extraits, IV, p. 72— 73). Посольство в Константинополь в 1363 г. на царской катерге: Раnагеtоs, р. 74. Счета массариев Перы, сохранившиеся крайне фрагментарно и отражающие состояние экономической жизни в момент глубокого кризиса, с 1390 по 1392 и с 1402 по 1403 г., упоминают трапезундцев: Феодосия (ASG, АС, РМ, ad а. 1391, f. 138r, 149v, 198v), Иоанна (ASG, SG, РМ, 1402, f. 58v).
¹⁵⁷ Такое разрешение сроком на 10 лет и охранная грамота были даны в 1431 г. трапезундским гражданам Савве Angnisas и двум его сыновьям. Они должны были уплачивать коммеркии и налоги в генуэзских владениях как генуэзские граждане, а не иностранцы: ASG, AS, 1780, Litt. 4, f. 45v (упом. Jоrga. Extraits, VI, p. 101) — 8/III 1431.
¹⁵⁸ Lamb. Samb., N 406, 407, 409, 430, 505, 709 ( 1290) В 1296 г. трапезундская торговля в Каффе была весьма развитой; напавший на Каффу венецианский адмирал Джованни Соранцо захватил здесь у трапезундцев имущества на 4000 иперперов (см. ниже, гл. II, с. 47). О трапезундцах в Каффе также см.: Balbi-Raiteri. Notai, Ν 8 (1343) —lane Platisseri; Airaldi. Studi, p. 91—92—14/11 1382; Mus so. Orientali, p. 101.
¹⁵⁹См. ниже, гл. III, с. 118.
¹⁶⁰ Cod. Tauro-Lig., p. 815 (1458).
¹⁶¹ ASG, CM, 1374, f. lOv, 36r, 173v; CM (1386), f. 622v, 623v; Airaldi. Studi, p. 41, 91—92. Греки из Трапезунда поселялись на жительство и в венецианских владениях, например в Кандии в 1454 г. (Verlinden. Esclavage, II, p. 879—881).
¹⁶² ASG, SG, CM, 1420—11, î. 255r, 265r: «Teosciricus Calogcrus de S. Focha de Trapesunde», оклад: 300—400 аспров в месяц; многочисленны данные о некоем Janicius de Trapesundis, но, вероятно, под этим именем скрывается ряд лиц. Например, казак Симиссо, на службе в Самастро, с окладом 200— 230 аспров в месяц (ASG, СМ, 1455, f. 232v; CM, 1456—1, f. 66v, 74r, 408v; CM, 1456—II, f. 23r, 69 ν ; CM, 1458—1, f. 38v, 148v, 324r; CM, 1458—11, f. 6r, 14r, 327v, 390v, 414v etc.) Грек Никита из Трапезунда, оклад 63 аспра в месяц (СМ, 1461, f. 338v, 340v).
¹⁶³ Antonio di Ροnzό, Ν 6—7, 18, 21—22, 24, 26—28, 32—37.
¹⁶⁴ Лигния de orlo «Иисус Христос» (ibid., Ν 18, 21—22, 24, 26. Ср.. Balletto. Genova, p. 145—146). Lignum de orlo — грузовое судно с высоким бортом, промежуточный тип между галеей и навой (нефом). См. о нем: Forcheri. Navi, p. 38, n. 1; Balard. Romanie, II, p. 558.
¹⁶⁵ Antonio di Ροnzό, N 18, 21—22, 24. Размеры камбия колебались от 22 до 220 иперперов. Ср.: Pistarino. Mercanti nel Levante, p. 47—48; idem. Mercanti da Savona, p. 43—50. . _ .
¹⁶⁶ На основании документов: ASG, Manoscritti, 856 (Officium Monetae), anno 1384; cf.: Muss о. Navigazione, p. 151—157, tav. B.
¹⁶⁷24/III — 1456: перевозка зерна из Ликостомо в Самастро на сумму 24 032 аспра (греки из Трапезунда Papa Cocisis et sociis — ASG, SG, CM, 1455, f. 208 г). Торговлей зерном занимались и трапезундские греки, состоявшие на генуэзской военной службе (ASG, СМ, 1458—I, f. 38v).
¹⁶⁸ ASV, Sen. Misti, LX, f. 236r (Reg. Sen., N 2532) — 30/VII 1440.
¹⁶⁹ Badoer, p. 15.
¹⁷⁰ Lamρrоs. Catalogue, p. 2, N 4126.
¹⁷¹ Papadopulos-Kerameus. 'Ανάλεκτα, I, p. 432.127—433.142; ср.: Oikonomidès. Hommes d'affaires, p. 59, n. 68—69.
¹⁷² Гороскоп 1336, с. 40.19—22, 40.27—28, 44.7.
¹⁷³ Там же, с. 42.18; 45.25 ('αρμάτων).
¹⁷⁴ Там же, с. 41.2—3; 41.15—16; 41.21-22; 41.27; 43.9; 43.28; 43.31.
¹⁷⁵ Там же, с. 43,27.
¹⁷⁶Там же, с. 39.8.
¹⁷⁷ Lamb. Samb., Ν 87, 119, 173, 175—177, etc. Комменда. Торговые общества для торговли с Трапезундом: ibid., N 166, 329; Balbi-Raiteri. Notai, Ν 51. Поручительства, камбии, предоставление прав на ведение дел, назначение прокураторов: Moretto Bon, Ν 2—4, 7—10; Lamb. Samb., N 121, 231, 618, 818, 820; Balbi-Raiteri, N 2, 3, 51, 57—58. Кредитование торговли в Трапезунде: Lamb. Samb., Ν 80, 167, 709. В 1337 г. генуэзский купец из Трапезунда кредитовал генуэзскую торговую компанию из Каффы, предоставив ей займ в 6000 комн. аспров (Balbi-Raiteri. Notai, Ν 57—58, ср.: Ρistаrinо. Banchi, p. 9). Также: Balbi-Raiteri. Notai, N 3, ср.: Ρistarinо. Mercanti da Savona, p. 35. Любопытны казусы: венецианцы предоставляют трапезундским купцам торговую ссуду (Moretto Bon, Ν 8). Взаимные поручения венецианцев и генуэзцев в Трапезунде (ASV, Commem., III, Allegato А, В (Libri Commem, II, Ν 530), f. 202ν, 203ν (Libri Commem., II, Ν 566, 571); Moretto Bon, Ν 7, etc.). Как справедливо отметил К. Маркс, торговые ассоциации, образовавшиеся в XII и XIV вв. в Венеции и Генуе, были порождены потребностями морской торговли и основанной на ней оптовой торговлей (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 25, ч. 2, с. 151).
¹⁷⁸ Luzzattо. Activités p. 155—156.
¹⁷⁹ Idem. Attività, p. 172—183; idem. Storia, p. 168—170 (особенно — шелк-сырец).
¹⁸⁰ Шитиков. Венецианское купечество, с. 113; Он же. Венецианская торговля, с. 133. О прибылях венецианского купечества от торговли с Трапезундом см.: Шитиков. Накладные, с. 229—230, 239—241. Основная доля прибыли формировалась за счет разницы цен.
¹⁸¹См., напр.: Balbi-Raiteri. Notai, Ν 2.
¹⁸² Lamb. Samb., N 886. Ср.: Вallettо. Grano, p. 58, 61.
¹⁸³ Antonio di Ροnzό, N 18, 21, 22, 26; Mussо. Note, p. 85, etc.
¹⁸⁴ Lamb. Samb., N 480, 501; ASV, Sen. Misti, XV, f. 8v—9r (Delib. Sen., N 66; Brâtianu. Vénitiens, p. 44—45), etc.
¹⁸⁵ L a m b. Samb., № 7, 220, 626; Conti, p. 607; Sathas. Documents, t. 3, p. 40; Jorga. Extraits, IV, p. 91; V, p. 381; ASG, PS, I, f. 98r—103v (краткое упом.: Jorga. Extraits, IV, p. 90—91)—значительное имущество умершего в Трапезунде богатого армянского купца — генуэзского гражданина; об армянской колонии в Трапезунде: Клавихо, с. 119—120. Торгующие в Трапезунде армяне часто бывали также жителями крымских городов. Подчас для торговли с Трапезундом они фрахтовали целые галеи (Lamb. Samb., Ν 7, 220, 626).
¹⁸⁶ Fallmerayer. Geschichte, S. 163, 320; Fin1ay. Greece, p. 357; Успенский. История, т. 3, с. 742. Иногда даже утверждалось, что трапезундский флот полностью отсутствовал (Runсimаn. Byzantine Trade, p. 102; Guillou. Civilisation, p. 315).
¹⁸⁷ Ahrwei1er. Byzance, p. 438. Автор справедливо отметила, что правители Трапезундской империи, вплоть до падения последней, считали необходимым поддерживать флот, пусть не очень большой, для патрулирования побережья, переброски войск и т. д. А. Брайер рассмотрел типы судов, использовавшиеся в Трапезунде. Его труд — первая и весьма плодотворная попытка осветить ряд вопросов, связанных с трапезундским флотом; правда, торговым функциям флота уделено меньше внимания (Bryer. Shipping).
¹⁸⁸ Johannes Eugenicos. Ekphrasis, p. 32; Hayton, p. 150; Порфирий. Мученичество, с. 150.
¹⁸⁹ Desimоni. Intorno, p. 516—517, 519 (галеи, лигнии, барки); Zakythinos. Chrysobulle, p. 8.11—12 (1319 г.—право кораблей трапезундского императора стоять вместе с венецианскими судами), р. 31 (1364 г.— катергн, корабли и другие суда); Bessarion. Enkomion, p. 165 (строительство судов); Jorga. Venetia, p. 1060 (упоминание разных трапезундских судов в порту н на море); Panaretos, р. 67.8—9 (1342 г.— 2 катерги Схолариев), 68.21—23 (2 катерги, большая и малая, и барки сражались с генуэзскими кораблями); р. 71.1—2 (2 катерги и несколько ξύλα μικρά), 70.29—30 (катерга и 11 барок у мятежника великого дукн Схолария), 76.13—14,79.2 (2 катерги, 2 παρασκάλμια), 79.12—13, 81.11—12 (1 катерга и 1 гриппарион). Катерга — самый большой тип военного судна-галеры. Барка — второй по размеру тип быстроходного судна, гриппарион — одномачтовое военное и транспортное судно, использовавшееся и для рыбной ловли (ср. хрисовул 1432 г.— Laurent. Deux chrysobulles, p. 266.121). Упоминания трап, судов: Nie. Greg., vol. I, p. 550; Perо Ta fur, p. 159; Ducas, p. 307; Jorga. Extraits, IV, p. 62; VIII, p. 29; Сhalc., t. 2, p. 221; Waνrin, t. II, p. 95; etc.
¹⁹⁰ См. прим. 164, также: ASG, CM, 1410, f. 56r, 77r, 166r (патроны галей, греки из Керасунта и Трапезунда); СМ, 1455, f. 132г (Фсодосий de Solmino грек из Трапезунда, патрон судна); СМ, 1456—I, f. 20г, 177г (патрон Sava Corsolari из Трапезунда), f. 69г, 107 v.
¹⁹¹ ASG, CM, 1381—82, f. 177v, 83v, 84r, 142r; 158v, 176r; fugitivis — CM, 1374, f. 83r, 109v; CM, 1381—82, f. 85v, 84r; CM (1386), f. 622r, 625r, 626v (упоминания моряков и беглых моряков).
¹⁹²Пападопуло-Керамевс. Сборник источников, с. 81—82.
¹⁹³ Напр.: 1313 г., совместный поход трапезундских судов и 9 галер Синопа против генуэзской Каффы; 1446 г., поход 13 трапезундских галер под стены Каффы, а также многочисленные случаи, когда Трапезунду удавалось выдерживать военные демонстрации генуэзских и венецианских галер. Впрочем, в случае организованного натиска с использованием значительных сил победа чаще оставалась на стороне итальянских морских республик (см. подробнее ниже, гл. II и III).
¹⁹⁴ Вeldiсeanu. Empire, p. 70, 72.
¹⁹⁵Клавихо, с. 124—129.
¹⁹⁶ Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 46, ч. I, с. 502—503.
¹⁹⁷ Цамблак, с. 90.
¹⁹⁸ Ср.: Рутенбург. Италия, с. 29.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 9580

загрузка...

Другие книги по данной тематике