География «Одиссеи» и проблема легендарной Эи

Если сведения Гомера об Эгеиде и Малой Азии героической эпохи с исторической точки зрения более или менее достоверны и находят соответствие в археологии и географии микенской эпохи, то того же нельзя сказать о сказочном маршруте скитаний Одиссея. Скитания, в основном, осуществляются в неизвестных нам странах, которым трудно найти место в пределах исторической географии. И, действительно, единственный пункт на пути возвращения Одиссея после разрушения Трои, локализация которого возможна, — это страна киконов. После этого, если не считать эпизоды временного приближения к Итаке, Одиссей путешествует фактически в ирреальном мире. Его маршрут осуществляется в странах лотофагов, киклопов, Эола, лестригонов, на волшебном острове Кирки и в Киммерии — царстве теней, в сказочном мире сирен, Скиллы и Харибды, Тринакии {так — HF}, нимфы Калипсо и, наконец, на утопическом острове феаков, на котором царят обилие и счастье. В современной науке о маршруте странствий Одиссея высказано множество соображений — некоторые видят в этом подтверждение уникальных географических знаний Гомера и стараются доказать, что в поэме можно найти информацию даже об островах, находящихся в Атлантическом океане;¹⁾ другие помещают все странствие в западной²⁾ части Средиземноморья, третьи же, напротив, в восточной³⁾ и т. д. Однако ближе всех к истине, очевидно, античные и современные исследователи, которые в маршруте Одиссея, в первую очередь, видят поэтическую условность и считают неоправданным его рассмотрение на основе точных научных, историко-географических критериев. Вполне возможно, что в информации Гомера отразились те реальные географические знания, которыми располагали греки Микенской и геометрической эпох. Следует также полагать, что здесь много [199] заимствованного из легенд и сказок соседних народов, велик также удельный вес игры фантазии самого поэта. С другой стороны, нам неизвестны все те источники, которые могли воздействовать на воображение поэта. Не исключается, что в некоторых случаях он обладал информацией, в которой отражались достижения более древних, высокоразвитых средиземноморских цивилизаций во многих сферах науки и техники. То, что критские мореплаватели II тысячелетия могли иметь довольно точные сведения о далеких странах, сейчас почти не вызывает сомнения. Реальными кажутся греческие сведения также и о дальних экспедициях микенских мореплавателей. В последнее время выясняется, что Италия находилась в сфере эгейского влияния уже в микенскую эпоху. Следовательно, не должно вызывать удивления, если в отдельных случаях у Гомера можно будет найти сведения, которыми грек гомеровской эпохи, казалось бы, не мог располагать. Однако в таких случаях следует быть крайне осторожным. Так, например, в книге Пилло, в которой почти весь маршрут Одиссея выносится в Атлантический океан, по сложным подсчетам автора, остров феаков Схерия отождествляется с Корфу в Ионийском море.⁴⁾ Но все подсчеты и вычисления автора опровергает «Одиссея» V.282... Здесь описывается, как почти приплывшего к острову феакийцев Одиссея заметил с Солимских гор Посейдон, возвращавшийся от эфиопян. То, что Эфиопия находится на востоке, не сомневается и сам Пилло, а то, что Солимские горы могли находится где-то в Малой Азии, недалеко от Ликии, подтверждает «Илиада» VI.184... Естественно, даже при той дальнозоркости, которой наделяли Посейдона, поэт не мог бы заставить его наблюдать за Одиссеем, подплывавшим к Корфу, с юга Малой Азии. Не касаясь других пунктов маршрута Одиссея, которые, взятые в отдельности, иногда могут быть сопоставлены с какими-то реальными островами и странами как Атлантического океана, так и Средиземного моря; следует отметить лишь то, что все эти пункты в «Одиссее» помещены в условном, фантастическом контексте. Следовательно, поэт может легко заставить своего героя перемещаться с запада на восток, с севера на юг и т. д. Все старания установить какую-либо географическую закономерность в этом передвижении совершенно бесполезны. Но в этом условном географическом контексте могут быть размещены и те страны, которые были известны из других догомеровских циклов сказаний и которые, очевидно, нередко соответствуют реальным областям древнего мира. К их числу, по нашему мнению, относится и остров Кирки — Ээа, являющийся, очевидно, гомеровской [200] модификацией легендарной Эи. Ниже мы постараемся показать, какое значение имеют сведения Гомера для локализации мифической Эи.

Эа (Αια), цель похода аргонавтов, обиталище гневного царя Ээта, обычно отождествлялась античными источниками со сказочной страной на территории исторической Колхиды микенской эпохи. Однако не все исследователи нового времени принимают подобное отождествление. Многие считают, что в древнейшей версии сказаний об аргонавтах Эа еще не была связана с Колхидой и представлялась далекой сказочной и солнечной страной где-то на Востоке. Перенесение Эи в Колхиду — итог греческой колонизации, и, следовательно, как полагают, идентификацию Эи с Колхидой следует отнести к более поздней, во всяком случае послегомеровской эпохе. Сомнение в идентичности Эи с Колхидой исходит из следующих аргументов: а) грекам до VIII в. до н. э. вообще не была известна Колхида, так как к побережьям Кавказа они проникли лишь позднее; б) цель похода аргонавтов обычно обозначается двумя терминами: Αια и Κολχίς, но из них последний еще неизвестен Гомеру, и впервые Эа идентифицируется с Колхидой Геродотом; в) сюжет сказания об аргонавтах и термины, связанные с Эей, находят параллели в мифологии и языках народов древнего Двуречья.⁵⁾

Нетрудно заметить, что все перечисленные аргументы односторонни, и не могут решить окончательно вопрос об отношении мифологической Эи к реальной Колхиде.⁶⁾

С другой стороны, неудовлетворительны и аргументы, выставленные [201] сторонниками идентичности Эи с Колхидой. В данном случае обычно указывают на категоричный характер античных сведений о походе аргонавтов в Колхиду, их настойчивое указание на тождественность Эи с Колхидой.⁷⁾ Однако исследователям все еще не удалось доказать, что уже Гомер, пользовавшийся, безусловно, древнейшими версиями сказания, говоря о цели похода аргонавтов, имел в виду бассейн Черного моря.

По нашему мнению, на основе анализа гомеровских поэм возможно более точно определить, где древнейшая греческая традиция помещала Эю. В первую очередь коснемся вопроса об отношении гомеровской Αιαίη, острова волшебницы Кирки, к стране Ээта.⁸⁾ Как известно, еще со времен Гесиода многие античные источники помещали остров где-то в западном Средиземноморье, а страну Ээта — на Востоке. Аполлоний Родосский сообщает (и это, очевидно, также было и у Гесиода), как отвез Гелиос Кирку из Колхиды к далекой Тирсенийской земле (Аргон., III.309...). Однако, как представляется, у Гомера остров Кирки находится все еще в пределах Эи, о чем говорят следующие факты.

1. Αιαίη, по данным «Одиссеи», находится там, где Гелиос восходит (XII.4), а по Мимнерму, лучи Гелиоса покоятся именно в городе Ээта, т. е. в Эе, в золотом покое (фр. 11). Отсюда вытекает, что и Эа и Ээа находятся где-то на Востоке.⁹⁾

2. Одиссею придется проделать («Од.», XII.59...) от Кирки тот же путь, который в свое время пришлось проделать и аргонавтам, плывшим от Ээта.¹⁰⁾

3. Сам термин Αιαίη, по мнению большинства ученых, обозначает остров, принадлежащий Эе (Insel von Aia, eine zu Aia gehörige Insel).¹¹⁾

4. Связь Кирки с землей тирсенийцев, очевидно, мотив более позднего происхождения, и данное представление [202] могло возникнуть, в свою очередь, лишь после переселения догреческих племен из Анатолии на Запад.¹²⁾

Чтобы выяснить вопрос о местонахождении древнейшей Эи, нам необходимо учесть данные Гомера и об Ээе. Здесь же следует отметить, что трудно определить местонахождение острова Кирки по маршруту, представленному в «Одиссее». Странствие Одиссея протекает в полусказочном, полуреальном мире, и в данном случае велик удельный вес поэтической условности. Гомер мог использовать реальные сведения о разных странах и народах и приспособить их к сказочному маршруту Одиссея. Вполне возможно, что весь эпизод Кирки в «Одиссее» является лишь плодом фантазии поэта или трансформацией какого-то древнего мотива. Следовательно, помещенная в сказочном мире «Одиссеи» Ээа имеет такое же условное отношение к другим частям маршрута Одиссея, какое и страна феаков, остров киклопов и т. д.

Но вместе с этим нужно думать, что по отношению Эи Гомер не мог быть вполне самостоятельным: если Гомер лишь вскользь упоминает о сказаниях об аргонавтах, это значит, что ко времени создания гомеровских поэм сказание было полностью сформировано, и Гомер вынужден считаться с общеизвестными данными об Эе.

Следует полагать, что представление греков об Эе, цели похода аргонавтов (восходящее к догомеровской традиции), имело в основе определенную, реальную страну, подобную другим странам и городам греческих мифов (Трое, Фивам и т. д.).¹³⁾ Именно поэтому, как представляется, в гомеровском эпосе есть такие детали, которые содержат конкретную информацию о приблизительном местонахождении древней Эи.

1. По совету Кирки из Ээи Одиссей направляется в страну киммерийцев и после нисхождения в царство теней снова возвращается на остров Ээю. По данным «Одиссеи», до страны киммерийцев Одиссей плыл ровно один день (с утра до вечера). Учитывая все это, можно сделать вывод, что страна киммерийцев и Ээа находятся не очень далеко друг от друга. Страна киммерийцев в «Одиссее» представлена: 1) прибрежной, 2) отдаленной, туманной, куда никогда не заглядывает Гелиос, 3) обитаемой несчастными смертными. Трудно [203] допустить, что в данном случае Гомер имеет в виду не известных в истории киммерийцев, а какой-то сказочный, ирреальный народ. Дело в том, что сами киммерийцы в сюжете «Одиссеи» вовсе не фигурируют. Их страна упоминается лишь для географического определения края света, царства теней. Создается впечатление, что употребление термина «киммерийцы» в догомеровской мифологической традиции не имело длительную историю, что Киммерия для грека гомеровской эпохи сравнительно новый термин.

С другой стороны, данный термин — вполне реальный, и он подтверждается как послегомеровскими греческими источниками, так и древневосточными документами VIII в. до н. э. Если учесть данные археологических раскопок и сообщения древневосточных, главным образом ассирийских, документов, становится ясно, что киммерийцы появились на исторической арене лишь на грани IX—VIII вв. до н. э. Они заселили области северного Причерноморья. Со второй половины VIII в. до н. э. начинается их стремительное движение на юг, через Кавказ, и уже к концу VIII в. до н. э. многие страны древнего Востока испытывают силу опустошительных вторжений киммерийцев.¹⁴⁾ Сопоставляя все это с данными «Одиссеи» о киммерийцах, можно сделать вывод, что сообщенные в поэме сведения о киммерийцах, если они реальны, могут соответствовать лишь тому историческому моменту, когда киммерийцы все еще жили в областях Приазовья, то есть моменту до начала их движения на юг.¹⁵⁾

Так как страна киммерийцев расположена от острова Ээи на незначительном расстоянии, которое можно преодолеть за сравнительно короткий срок без особых препятствий, и обе страны отделены от бассейна Эгейского моря Симплегадами, то по нашему мнению, Ээю следует поместить в бассейне Черного моря.¹⁶⁾

2. В VII.468; XXIII.747 «Илиады» сообщается о сыне Ясона и Гипсипилы, живущем на острове Лемнос. Учитывая эти сведения, можно сделать вывод, что в источнике сказания об аргонавтах, которым пользовался Гомер, Арго на пути к Ээту должен был бы пристать к острову Лемнос. Каким был эпизод пребывания Ясона на острове и о любви [204] Гипсипилы к нему, мы узнаем из других греческих источников. Если вспомнить, что поход аргонавтов начался от Иолка, станет ясно, что аргонавты могли попасть на находившийся севернее, в Фракийском море, остров Лемнос лишь в том случае, если бы они держали путь к Черному морю.

3. В гомеровском эпосе часто используется термин ‘Ελλήσποντος для обозначения пролива, отделяющего Фракийский Херсонес и побережье Малой Азии. По единогласному утверждению греческих источников, происхождение термина связано с именем Геллы, сестры Фрикса, которая упала с златорунного барана в море. Несмотря на то, что ряд лингвистов, считая данную этимологию неприемлемой, старается связать термин с различными индоевропейскими корнями,¹⁷⁾ большинство ученых поддерживает античную этимологию термина.¹⁸⁾

Нам необходимо выяснить, как понимался термин в гомеровскую эпоху, поэтому мы коснемся лишь возможной интерпретации засвидетельствованной у Гомера формы. Важно выяснить, связана ли гомеровская форма с именем мифической Геллы или подобная трактовка относится к послегомеровскому времени. Обычно исследователи, поддерживающие теорию более поздней связи термина «Геллеспонт» с именем Геллы, указывают, что гомеровский эпос не упоминает о Гелле и, следовательно, Гелла не могла фигурировать в древнейшей версии сказаний об аргонавтах. Однако трудно согласиться с подобным аргументом. Гомер был хорошо знаком с сказанием об аргонавтах: тот факт, что он мог упомянуть без лишних комментариев «для всех желанный» Арго (’Αργω πασί μέλουσα), плывший от Ээта, указывает на большую популярность сказания об аргонавтах в это время. Именно поэтому гомеровский эпос и сохранил нам столь скудные [205] сведения о сказании об аргонавтах. Трудно допустить, что во время создания гомеровских позм героями цикла аргонавтов были лишь перечисленные в «Илиаде» и «Одиссее» Ясон, Ээт, Кирка, Перса, Гипсипила, Адмет, Эвней, Тоант и потомки Тиро, перечисленные в «Одиссее» (XI.254-259).¹⁹⁾ Отсутствие у Гомера упоминаний того или иного героя греческой мифологии еще не является доказательством неизвестности данного героя в гомеровское время. Имя Геллы, по нашему мнению, Гомеру уже было известно, и засвидетельствованный у Гомера термин ‘Ελλήσποντος имеет прямое отношение к нему. На это, как представляется, указывают следующие факты: в форме ‘Ελλήσποντος можно выделить вторую часть термина πόντος («море», «вода»), которая в других источниках нередко заменяется словами πόρος («проход»), πορθμός («пролив»), ηών («побережье»), κυμα («течение»). Все указанные слова, как и πόντος, оформлены по законам греческой грамматики.²⁰⁾ Следует полагать, что первая часть термина также соответствует законам греческого языка и может быть лишь родительным падежом единственного числа от исходной формы "Ελλη/"Ελλα («Геллеспонт» = «море Геллы»). И здесь может подразумеваться лишь мифическое имя "Ελλη, так как другое значение данного термина в греческом языке нам неизвестно.²¹⁾ К тому же греческие писатели уже довольно рано в ряде случаев заменяют данный термин формами πορθμός ’Αθαμαντίδος "Ελλας — «пролив Афамантиды Геллы» (Эсхил. Персы, 70), "Ελλης πορθμόν (Эсхил. Персы, 722, 799), Παρθένιον "Ελλάς πορθμόν — «девичий пролив Геллы» (Пиндар, фр. 51) и т. д.

Все это, по нашему мнению, доказывает, что термин «Геллеспонт» издавна был связан с именем Геллы. Более реальной этимологией данного термина мы не располагаем. [206] Во всяком случае у Гомера, очевидно, термин не имел другого значения. А это поможет нам выяснить местонахождение древнейшей Эи. Направленным из Фессалии Фриксу и Гелле пришлось бы перелететь над проливом между Фракийским Херсонесом и Малой Азией лишь в том случае, если бы Эа находилась где-то в пределах Черного моря.

О том, что древнейшая Эа греческих источников с самого начала подразумевалась в пределах Черного моря, свидетельствует и анализ терминов, связанных с Эей. Следует отметить, что в данном случае многие исследователи прибегают к излюбленному методу этимологизации. Не зная точного значения зафиксированного в греческом языке того или иного термина, они связывают их с совершенно различными индоевропейскими, семитскими или кавказскими корнями, делая при этом иногда далекоидущие выводы. Однако данный метод пока не привел к желаемым результатам. По нашему мнению, целесообразнее выяснить, в каких областях древнего мира встречаются эти термины в той функции и в том значении, которые они имеют в греческом сказании. Естественно, следует коснуться лишь тех терминов, которые должны были быть связаны с древнейшей версией сказания об Эе и которые имеют явно негреческую структуру.²²⁾

Αιήτης (Ээт) — имя царя Эи, как показывают греческие источники, тесно связано с исторической Колхидой. По сообщению Ксенофонта (Анаб. V.6.36-37), это имя было распространено среди царей Фасианов (жителей Колхиды),⁺⁾ что подтверждают и сведения Страбона (I.2.39⁺⁾), который считал имя Αιήτης колхидским. Следует отметить, что в других краях древнего мира, согласно греческим источникам, данное имя не было популярно.²³⁾

Αια (Эа) — название страны Ээта у Геродота — синоним Колхиды; в засвидетельствованных у Геродота формах: ες Αιαν τε την Κολχίδα, ες Αιαν την Κολχίδα, ες Αιης της Κολχίδος термин «Колхида» является аппозитивным существительным, употребленным в функции прилагательного. Трудно согласиться с теми учеными, которые считают, что [207] одновременное употребление двух терминов Αία и Κολχίς у Геродота вызвано существованием в его эпоху различных теорий о месторасположении Эи. Будь это так, Геродот, добросовестно сообщающий обо всех известных ему фактах и теориях, упомянул бы о разногласии историков по поводу Эи. Очевидно, Геродот хочет здесь противопоставить друг другу легендарную Эю и реальную Колхиду как два разных понятия в историческом, а не в географическом аспекте. Термин «Эа», по сообщениям античных авторов, был засвидетельствован в исторической Колхиде в названиях города у р. Фасис и острова на р. Фасис. О том, что этот термин был для кавказского мира небезызвестным, говорит и присвоенное богу земледелия имя Айя, сохранившееся в сванском картвельском языке. Богиня с именем Aia встречается и в урартском пантеоне.²⁴⁾

Κίρκη (Кирка) — имя, которое, очевидно, с самого начала было связано с Колхидой. Этимологию данного термина обычно связывают с греческим κίρκος («сокол») или κίρκος^*) — («круг»). Трудно судить, насколько эти этимологии приемлемы. Ясно одно: термин стоит в греческой традиции изолированно. Данная форма может быть и греческого и негреческого происхождения. Интересно лишь отметить, что греческая форма κίρκος — «круг» (откуда, очевидно, происходит и κίρκος — «сокол») имеет довольно убедительную параллель в картвельских языках, где основа *gor/gr («катиться, валяться») способом редупликации и закономерных фонетических изменений образует множество различных форм, связанных с значением круга: grgoli, girgoli («кольцо», «круг»), grkali, girkli, kirkali, krikali («круг»), grko (krko) («желудь») и т. д.

Если учесть, что этимология греческого κίρκος, возведенная способом гипотетических фонетических операций к всеобъемлющей индоевропейской основе *(s)qer, несколько сомнительна, то данная параллель приобретает довольно реальный характер.

μωλυ («моли») упоминается в связи с Эей как трава магической силы, которой дали название сами боги (Од. X.304-306). Данный термин обычно причисляется к терминам с неизвестной этимологией.²⁵⁾ Внимание исследователей привлекает тот факт, что в грузинском языке для обозначения травы используется слово moli, имеющее и в поэме [208] Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре», очевидно, значение какой-то магической мази.²⁶⁾

Πέρση — имя жены Гелиоса, матери Ээта и Кирки. Данная основа настолько распространена во всей Эгеиде и Анатолии, что ее анализ не может дать нам ничего конкретного с точки зрения местонахождения Эи. Большинство ученых возводит термин к пеласгическому *bherek («блестеть»). Интересно отметить, что в картвельских языках засвидетельствована основа *perck/*percq (в значении «блестеть»).

"Αψυρτος, имя брата Медеи, сына Ээта, очевидно, также фигурировало в древнейшей версии сказания. Данный термин органично связан с колхским миром. Об этом говорят многочисленные географические и племенные названия в Колхиде, содержащие эту же основу ("αψάρος, "Αψαροι ’Αψιλαι и т. д.), а также и структура данного термина, в котором можно выделить дейктический префикс а — столь характерный для картвельских языков. Интересны также сопоставления с абхазским.²⁷⁾

Κυτίσσωρος — имя сына Фрикса. Термин, очевидно, также древнейшего происхождения, если судить по контексту, в котором упоминается он у Геродота (VII.197). В термине выделяется основа κυτ и суффиксальное ισσ-ωρος. Данная основа соответствует названию главного города Колхиды — Κύτκια. Основа распространена по всей Западной Грузии и подтверждается в многочисленных топонимах.²⁸⁾ Интересно отметить, что Kutaisi, эквивалентом которого является греч. Κύταια, один из редких картвельских топонимов, который имеет закономерные соответствия в сванском Kutas и мегрельском Kutesi. Это должно указывать, что термин существовал уже на общекартвельском уровне, т. е. во II тысячелетии до н. э., во времена легендарной Эи.²⁹⁾

Νιτηνισ Αια — впервые упоминается у Аполлония Родосского. По схолиям к Аргонавтике, IV.131: «Реку Титенос, от которой и край зовется Титеническим, упоминает Эратосфен в «Географике».

На то, что данный эпитет, подобно эпической формуле, издавна был связан с Эей, по нашему мнению, указывают следующие факты: а) у Аполлония Родосского εκάς [209] Τιτηνίδος Αιης упоминается без всяких пояснений. Это заставляет думать, что эпитет был уже употреблен в источнике, которым пользовался поэт; б) река Τιτηνος, очевидно, являлась незначительной рекой Колхиды, так как о ней мы не находим в греческих источниках других сообщений. Следовательно, применение ее названия к Эе могло восходить к какой-то мифологической традиции, в которой данная река имела определенную функцию; в) Эа называется титенической лишь в эпизоде описания дракона, сторожащего золотое руно.

Следует отметить, что в Колхиде, в ущелье реки Ингури, с которой, по сообщениям античных источников, связана слава колхидского золота (Страбон, XI.2.19), один из притоков Ингури называется Тита. Здесь же одноименное селение.

Μήδεια — этимология данного имени неясна. Трудно сказать, имеет термин связь с греческим глаголом μήδομαι (выдумывать, замышлять) или он содержит ту же основу mēd, которая засвидетельствована во многих названиях Эгеиды и Анатолии. Можно лишь отметить, что женские имена с основой med широко распространены по всей Грузии и они, очевидно, весьма архаического происхождения.³⁰⁾

По нашему мнению, с древнейших времен связан со сказанием и термин Φασις, колхидское происхождение которого несомненно. Дело в том, что засвидетельствованная в греческом языке форма восходит к общекартвельскому (или грузино-занскому) названию *Pati (в греч. *Φατις → φασις) и она могла проникнуть в греческий лишь до конца VIII в. до н. э., т. е. до окончательной дифференциации картвельских языков, после чего основа принимает занскую форму Poti.³¹⁾

Суммируя все вышесказанное, можно прийти к выводу, что Эа древнейших греческих сказаний с самого начала локализовалась в бассейне Черного моря, в пределах исторической Колхиды. [210]

¹⁾ 319а.

²⁾ 401а.

³⁾ Для обзора ср. 254; 194а.

⁴⁾ 319а.

⁵⁾ Ср. 250а, стр. 26; 86, стр. 276. См. также новейшие словари и справочные издания по вопросам античной культуры.

⁶⁾ Информация об Эе могла восходить к микенской эпохе. Греки имели сведения о побережных районах Черного моря еще до появления там первых греческих поселений: Эвмел, поэт VIII в, употребляет термин Κολχίς как синоним Эи, Гесиод знает название колхидской реки Φασις, Гомеру известны гализоны из далеких Алиб и т. д.; термин «Колхида», очевидно, эквивалент древневосточной формы «Кулха», который появляется в письменных документах с VIII в. до н. э., однако существование более ранних культур кавказских племен на территории исторической Колхиды не вызывает сомнения; сходство мифологических сюжетов у народов Средиземноморья — общеизвестный факт, однако география — место действия греческих мифов отличается от географии древневосточных легенд. Вполне возможно, что сказание об аргонавтах, отражающее какой-то далекий исторический факт, могло впоследствии, в процессе формирования мифа, использовать различные ходячие средиземноморские сюжеты. Классическим примером использования таких сюжетов является «Одиссея». Об этимологии отдельных терминов см. ниже.

⁷⁾ Все эти сведения собраны и детально проанализированы в 27; ср. также 26а.

⁸⁾ То, что название страны Ээта Αια было хорошо известно Гомеру, показывает анализ терминов Αιαίη (остров Эй) и Αιήτηζ (человек из Эи): ср. 250а, стр. 47.

⁹⁾ Ср. 250а, стр. 28.

¹⁰⁾ Трудно допустить, что в данном случае Гомер следует позднему варианту сказания, согласно которому аргонавты попали в западную часть Средиземноморья, на остров Кирки. В поэме Кирка не упоминает о подобном визите.

¹¹⁾ 250а, стр. 47.

¹²⁾ В гомеровском эпосе еще не отражается процесс этих переселений. Поэт не знает ни о движении тирсенийцев на Запад, ни о переселении Энея.

¹³⁾ Конечно, постепенно, так же как и в других сюжетах, и в сказаниях об аргонавтах появилось много сказочных и нереальных моментов. Впоследствии представление об Эе становится все более отдаленным и абстрактным.

¹⁴⁾ Ср.: 60, стр. 26; 69, стр. 80; 416, стр. 169; 54, стр. 223.

¹⁵⁾ Ср. также: 60; 69.

¹⁶⁾ Чтο касается сообщения «Одиссеи» о том, что город киммерийцев находится на берегу океана, то это объясняется как относительностью знаний Гомера о бассейне Черного моря, так и специфичностью значения термина ’Ωκεανός во времена Гомера. В связи с этим интересно и примечание Страбона (I, 2, 10). К вопросу гомеровских киммерийцев см. также 116а.

¹⁷⁾ В. Георгиев считает, что ‘Ελληα происходит от и. e. *seleswents («болотистый»). Так как в греческом (и фригийском) εσF дает η(F) и εν(τ)ς перед согласными ες, то от *‘Ελεσ-F-εν(τ)ς πόντος через *‘Ελη(F)ες πόντος после контракции ожидалась закономерная форма *‘Ελης πόντος. Этимологию Георгиева нельзя считать убедительной, так как в ней много натяжек. Так, трудно получить от (*sel)eswents форму (*‘Ελ)ης и подобную теорию невозможно подкрепить реальными примерами. Наличие λλ в термине также не объясняется лишь метрической необходимостью. Ни у Гомера, ни в других источниках мы не видим употребления термина ‘Ελλήσποντος с одной λ (175а).

¹⁸⁾ Ср. новейшие этимологические словари греческого языка Фриска и Шантрена.

¹⁹⁾ По мнению А. Урушадзе (27, стр. 122), упомянутый в «Одиссее» Илос, сын Мермера, является внуком Медеи.

²⁰⁾ 370а. стр. 248.

²¹⁾ Об исконной связи имени Геллы с Геллеспонтом и сказанием об аргонавтах свидетельствуют и Геродот (VII.58), и Геродор (фр. 35), и Гелланик (фр. 88). Здесь же следует заметить, что, очевидно, эпизод золотого руна был составной частью сказаний об аргонавтах уже в древнейшее время. Об этом говорят гомеровская форма ’Αργώ πασι, μέλουσα, указывающая на заслуги аргонавтов, упоминание о данном эпизоде у Гесиода в «Теогонии» (992), фрагмент Мимнерма (11), содержащий слова «великое руно» μέγα κωας и т. д.

²²⁾ Многие термины составлены из греческих основ, и поэтому они, с точки зрения определения структуры негреческих терминов, связанных с Эей, не представляют интереса. Мы не имеем здесь возможности рассмотреть разнообразные этимологии терминов, связанных с Эей. Индоевропейские этимологии представлены у А. Карнуа (118а), семитические — у Астура (86). Для обзора ср. также 250а.

⁺⁾ (36) Поэтому те, кто обещал платить жалованье, находились в страхе перед войском. Захватив с собой других стратегов, с которыми они в этом деле действовали сообща, – а это были все, кроме Неона из Асины, замещавшего еще не вернувшегося Хирисофа, – они пришли к Ксенофонту и заявили о своем раскаянии и в то же время высказались в том смысле, что поскольку имеются корабли, лучше всего было бы плыть к Фазису и захватить страну фазиан. (37) Там царствовал тогда потомок Аэта. Но Ксенофонт ответил, что он не взял бы на себя сказать об этом войску. "Но вы, – добавил он, – если хотите, соберите солдат и объявите об этом". Тогда Тимасий из Дарданы посоветовал не созывать собрания, но сперва допытаться убедить своих лохагов. Разойдясь, они так и поступили. (пер. И.М.Максимовой).

²³⁾ Здесь и ниже мы опираемся на сведения, собранные А. Урушадзе (27); а также соответствующие статьи в RE и RML.

²⁴⁾ См. 266, стр. 85.

^*) В книге два одинаковых слова, в обоих нет придыханий и прочих над/подстрочных символов. — HF.

²⁵⁾ 165в.

²⁶⁾ Для обзора см. 40а, стр. 69.

²⁷⁾ Для обзора см. 54.

²⁸⁾ Ср. 266.

²⁹⁾ 546.

³⁰⁾ 27а.

³¹⁾ О реальности данной, Фогтовской, этимологии см. 25а.

⁺⁾ В книге — 33. Исправлено по русскому переводу Страбона.