ЮМАШЕВ ИВАН СТЕПАНОВИЧ Командующий Тихоокеанским флотом

   2 сентября 1945 года подписана капитуляция Японии. Вторая мировая война завершилась. Последнюю точку в ней ставили советские войска, разгромившие Квантунскую армию, и Тихоокеанский флот под командованием Юмашева. Прожив ранее детство в местах далеких от моря, по иронии судьбы Иван Степанович стал командующим флотом, выходящим к крупнейшему океану нашей планеты.



   Родился Иван Степанович Юмашев 27 сентября (9 октября нового стиля) 1895 года в Тифлисе (Тбилиси)^[436]. Сын железнодорожника, он за неуплату был отчислен из пятого класса реального училища и с 15 лет начал трудиться (сапожником, затем рабочим завода цементных изделий, рассыльным в управлении Закавказских железных дорог). После смерти отца мальчик переехал с матерью на ее родину, в село Капустин Яр Астраханской губернии, где батрачил у кулаков, работал писарем в волостном правлении. Река Ахтуба недалеко от села была крупнейшей водной артерией, к которой мог привыкнуть мальчик. Тем не менее летом 1912 года он прочитал в газете объявление: «Кронштадтская школа юнг производит набор…» В сентябре 1912 года Юмашев поступил в Кронштадтскую школу юнг, начав восхождение к высотам морского мастерства с самого начала. Из 500 набранных только 120 человек стали юнгами, выдержав строгую дисциплину и тяготы службы. Среди них был и Иван Юмашев. Он служил на кораблях кочегаром, машинистом, электриком, затем пристрастился к артиллерии^[437]. После обучения на учебно-артиллерийском отряде моряк стал на крейсере «Богатырь» старшиной первой башни^[438].

   Юмашев участвовал в Первой мировой войне. К Февральской революции он – старшина 12-дюймовой башни одной из береговых батарей Балтийского флота. Матросы избрали его председателем революционного батарейного комитета. Но в сентябре Юмашев тяжело заболел и уехал в отпуск к матери. Жители Капустина Яра избрали его председателем сельсовета и комитета бедноты. В августе 1918 года моряк вступил в члены ВКП(б), позднее возглавлял отряд, боровшийся с бандитизмом. В феврале 1919 года он поступил в Нижне-Астраханский отряд Волжско-Каспийской флотилии, был комендором, старшим комендором и командиром батареи, принимал участие в боях на Волге и Каспии^[439]. Служил он на нефтеналивной шхуне, вооруженной 130-мм орудиями, которая помогала Х-й армии оборонять Царицын, участвовал в боях и походах на Волге и Каспии^[440].

   В Гражданскую войну, с февраля 1919 по август 1920 года, служил на боевых кораблях Астрахано-Каспийской, затем Волжско-Каспийской военной флотилии комендором, командиром батареи. В августе 1920 года военмора по путевке партии откомандировали на Балтийский флот, командиром батареи линкора «Петропавловск». До мая 1921 года моряк был командиром батареи. В марте 1921 года он участвовал в подавлении Кронштадтского мятежа. Мятежники арестовали его, как большевика и члена судового комитета. Однако, когда начался штурм Кронштадта, арестованные разоружили стражу и помогли наступавшим. После подавления мятежа Юмашев возвратился на линкор и вскоре был назначен вторым помощником командира. Пока подбирали командира линкора, Юмашев командовал кораблем, затем до 1924 года плавал на линкоре, переименованном с марта 1921 года в «Марат»^[441].

   Знаний, разумеется, не хватало. В январе 1924 года Юмашев поступил в штурманские классы Специальных курсов усовершенствования командного состава. Слушателем в июле-ноябре он участвовал в переходе Архангельск – Владивосток на посыльном судне «Воровский». Это было его первое знакомство с Тихим океаном. В феврале 1925 года моряк окончил штурманский класс. В феврале-ноябре 1925 года Юмашев – штурман эсминца «Ленин», затем до июня 1926 года – помощник командира эсминца «Зиновьев». В июне 1926 – феврале 1927 года он – старпом командира крейсера «Профинтерн» Морских сил Балтийского моря. После этого военмора перевели на Черное море. В феврале 1927 – ноябре 1931 года моряк командовал эсминцем «Дзержинский», затем до января 1934 года командовал крейсером «Профинтерн», который к тому времени перешел на Черное море. В январе-марте 1932 года он прошел обучение на курсах командиров кораблей при Военно-морской академии имени К.Е. Ворошилова. В январе 1934 – сентябре 1935 года Юмашев командовал дивизионом эсминцев, далее до августа 1937 года – бригадой крейсеров^[442].

   Знания и командирские качества Юмашева отметил в 1934 году командующий Черноморским флотом, аттестовав его как «одного из лучших командиров по управлению кораблем»^[443].

   С августа 1937 по январь 1938 года Юмашев был начальником штаба Черноморского флота, в декабре 1937 – январе 1938 года исполнял также обязанности командующего флотом, а далее до марта 1939 года являлся командующим Черноморским флотом. С марта 1939 года он командовал Тихоокеанским флотом^[444].

   Кандидатуру Юмашева предложил Н.Г. Кузнецов, когда его с поста командующего ТОФ перевели в Москву заместителем наркома ВМФ. Кузнецов мотивировал это тем, что хорошо знал Юмашева. A.A. Жданову он говорил: «На Тихом океане командующему предоставлена большая самостоятельность. Там нужен человек с опытом. У Юмашева такой опыт есть, а все остальные командующие – еще новички»^[445].

   Вопрос о назначении решали в конце марта 1939 года, когда с будущим командующим и будущим членом Военного совета Тихоокеанского флота С.Е. Захаровым, бывшим работником ЦК ВЛКСМ, вели беседу в ЦК ВКП(б)^[446].

   Уже в апреле флагмана 2-го ранга Юмашева представили активу Тихоокеанского флота. Прибыл он в сопровождении А.А. Жданова и Н.Г. Кузнецова, у которого принимал флот. Вскоре после вступления в должность командующий усиленно начал изучать залив Петра Великого, объехав его почти весь со старым тихоокеанцем В.А. Андреевым. Последнему он поручил командовать охраной водного района (ОВР). ОВР включал береговую оборону, морские охотники и тральщики^[447].

   3 апреля 1939 года Юмашеву присвоили звание флагмана 1-го ранга, 4 июня 1940 года – вице-адмирала^[448].

   В предвоенные годы энергичный командующий добивался повышения боеготовности флота. В первую очередь он изучил огромный, слабо освоенный театр, затем занялся его совершенствованием. И ранее тихоокеанцы были застрельщиками нового опыта. Теперь же в строй входили новые корабли. Требовались новые ремонтные заводы, порты, аэродромы, батареи и многое другое, без чего флот – не флот. Член Военного совета С.Е. Захаров, назначенный на Тихоокеанский флот вместе с Юмашевым, позднее отмечал, что командующий «всегда спокойный, неторопливый», был любим за простоту и сердечность, находил возможность выходить в море, беседовал с моряками и был внимателен к их нуждам.

   После начала Великой Отечественной войны Тихоокеанский флот формально не воевал, но фактически постоянно оставался в напряжении. Япония могла в любой момент напасть. Об этом свидетельствовали повторявшиеся провокации.

   Основной задачей Тихоокеанского флота являлась оборона побережья. Морякам следовало совместно с сухопутными войсками осуществлять противодесантную оборону, действовать на неприятельских коммуникациях авиацией и подводными лодками, оборонять морские пути сообщения. На 2 тысячи миль побережья к началу войны флот располагал 2 лидерами, 12 эсминцами, 6 сторожевыми кораблями, 30 тральщиками, 46 катерами-тральщиками, 92 сторожевыми катерами, 91 подводной лодкой, примерно 150 торпедными катерами и пятью сотнями самолетов. Японский флот имел линейные корабли, авианосцы и многочисленную авиацию^[449]. Так как флот Советского Союза на Тихом океане многократно уступал численно японскому, оставалось рассчитывать лишь на оборону.

   Наркому ВМФ Н.Г. Кузнецову потребовалось немало усилий, чтобы доказать необходимость постановки минных заграждений. Кузнецов писал:

   «После моих настойчивых обращений разрешение, наконец, было получено. 12 июля 1941 года начались первые постановки мин в заливе Петра Великого, около Владивостока, а затем и возле других дальневосточных военно-морских баз. Корабли и суда оповестили об опасных для плавания районах. Чтобы на минные поля не зашли иностранные суда, в районе Владивостока организовали специальные корабельные дозоры.

   С наступлением осенних штормов какую-то часть мин, как и следовало ожидать, сорвало с якорей. Господствующие в это время года северо-западные ветры унесли мины в открытое море.

   Но у командования Тихоокеанского флота стало спокойнее на душе, когда перед каждой базой появилась оборудованная минно-артиллерийская позиция. Прибрежные воды систематически просматривались с самолетов, а специально выделенные корабли уничтожали обнаруженные плавающие мины. Безопасность торговых судов на подходах к базам обеспечивали военные лоцманы»^[450].

   Итак, на подступах к важным портам выставили минные заграждения, в сочетании с артиллерией составившие прикрытие важных пунктов от десантов. Владивосток укрепляли и с суши. Тысячи жителей участвовали в постройке оборонительных сооружений, в городах соблюдали светомаскировку, готовясь к возможному нападению^[451].

   Рассредоточивали корабли, самолеты, склады. Юмашев говорил: «Чтобы обеспечить устойчивую оборону, нужно возможно максимально зарываться в землю». Между командующими флотом и Дальневосточным фронтом были установлены отношения дружбы и взаимодействия^[452].

   Учитывая значение военно-морских баз, тихоокеанцы уже 6 сентября 1941 года приняли эффективные меры по их обороне, пользуясь первым опытом обороны Таллина и Одессы. Учения флота проходили в условиях, приближенных к боевым, за кромкой минных заграждений. В штабах изучали опыт действующих флотов и применяли его при боевой и политической подготовке^[453].

   После начала войны Японии против США и их союзников опасность со стороны японского флота и Квантунской армии стала меньше. В этих условиях тихоокеанцы помогали действующим флотам и фронтам. Тихоокеанский флот служил резервом гигантскому фронту, протянувшемуся на западе. Еще в октябре 1941 года командующие фронтом и флотом были вызваны в Москву, где на вопрос И.В. Сталина, какую поддержку могут оказать фронту, обещали помощь всемерную. На фронт шли морские бригады. Свыше 140 тысяч моряков-тихоокеанцев воевало на советско-германском фронте. На Северный флот были отправлены лидер, 2 эсминца и 6 подводных лодок, на Черное море – 10 малых лодок с экипажами и 6 катеров-охотников; на те же флоты перебрасывали торпедные катера и самолеты^[454]. При этом Юмашев знал, что нападение Японии не исключено и рассчитывать придется только на свои силы.

   Переход подводных лодок Л-15, Л-16, С-51, С-54, С-56 из Петропавловска-Камчатского через Датч-Харбор, Сан-Франциско, Панаму, Галифакс (Канада) и Рейкьявик в Полярный с 25 сентября 1942 по июнь 1943 года явился наиболее длительным переходом советских подводных лодок. Каждая из лодок прошла более 17 тысяч миль и пробыла в море 2200 часов. За исключением торпедированной в пути Л-16, моряки тихоокеанских подводных лодок достигли цели и продемонстрировали умение и мужество в трудных условиях Заполярья, а Г.И. Щедрин и И.Ф. Кучеренко получили звание Героя Советского Союза^[455].

   Через Владивосток шло значительное количество грузов из США для нужд фронта. Прибывали и новые корабли, в том числе десантные, которые осваивали тихоокеанцы. Затем моряки использовали новые корабли для защиты судов от мин и временами – для охранения конвоев. Осваивали и боевые корабли, поступавшие от промышленности. Командование держало флот в постоянной боевой готовности, хотя войны до августа 1945 года не было.

   Вице-адмирала беспокоила оборона побережья, и он просил помощи средствами. Средств не было, пока шла война на западе. Однако нарком ВМФ старался, чтобы опыт действующих флотов становился достоянием тихоокеанцев^[456].

   31 мая 1943 года И.С. Юмашева произвели в адмиралы^[457]. Это явилось свидетельством понимания его роли в подготовке Тихоокеанского флота в надвигающейся войне.

   Тихоокеанский флот стал гигантским учебным отрядом, на котором готовили кадры для воюющих флотов. В частности, офицеров обучало Тихоокеанское высшее военно-морское училище; мирная обстановка позволяла на учебных кораблях предоставлять морскую практику будущим командирам флота^[458].

   Опытные, знающие моряки требовались и на Тихом океане летом 1945 года, когда разрабатывали план войны против Японии.

   Основанием для вступления в войну явились многочисленные провокации японцев и их союзников на границах СССР, а также захваты и потопления советских транспортных судов. В 1941–1944 годах японцы задержали 178 советских судов, свыше десятка было потоплено японскими или неопознанными судами. Япония являлась союзником Германии и Италии, которые были противниками антигитлеровской коалиции. Квантунская армия, в 1941 году по численности приближавшаяся к миллиону человек, в соответствии с существующими планами была готова вторгнуться в пределы СССР. Начиная войну с Японией, Советский Союз выполнял обязательства, которые брал на себя перед союзниками в соответствии с договоренностями на Крымской конференции в Ялте (февраль 1945 года) и Потсдамской конференции (июль 1945 года)^[459].

   С 1945 года в боевой подготовке флот стал больше переходить от решения оборонительных к решению наступательных задач. В частности, готовилась к десантам усиленная численно морская пехота. Моряков морально готовили к необходимости разгрома Японии для завершения войны.

   В соответствии с замыслом военных действий три фронта (1-й, 2-й Дальневосточные и Забайкальский) должны были нанести удар по силам Квантунской армии, расчленить и разгромить ее при поддержке Амурской флотилии. Флоту была поставлена задача, взаимодействуя с войсками, овладеть портами Северной Кореи, Южного Сахалина и Курильских островов. Таким образом, морским силам следовало воспрепятствовать японскому флоту доставлять в эти порты подкрепления. Свою роль должны были сыграть морская авиация и подводные лодки. Северной Тихоокеанской флотилии следовало оборонять побережье Татарского пролива и Охотского моря, а Петропавловскому военному гарнизону – берега Камчатки. При благоприятном развитии действий предполагалось овладеть Южным Сахалином и Курильскими островами.

   На Дальний Восток, кроме подкреплений, отправился нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов, которого Сталин послал для координации действий флота и армии^[460].

   Адмирал Юмашев напряженно работал над планом операций. Руководство высадками десантов он взял на себя. Следовало десанты высаживать ранее, чем к портам подходили сухопутные войска. Для этого использовали быстроходные катера при поддержке авиации.

   5 августа 1945 года была установлена разграничительная линия между советской и американской зонами боевых действий. В ночь на 8 августа Военный совет Тихоокеанского флота получил директиву Ставки: перейти на оперативную готовность № 1; приступить к постановке оборонительных минных заграждений; прекратить одиночное плавание транспортных судов, направив их в пункты сосредоточения; организовать движение конвоев; развернуть подводные лодки. Сроком начала операции было указано утро 9 августа^[461].

   8 августа советское правительство объявило войну Японии, а боевые действия начались в ночь на 9 августа.

   В составе ТОФ были 2 крейсера, лидер эсминцев, 12 эсминцев и миноносцев, 78 подводных лодок, 204 торпедных катера, десантные суда, тральщики и другие корабли, более 1500 самолетов. Хотя японцы располагали еще 500 кораблей и судов, возможностей ими действовать оказывалось немного из-за недостатка горючего и активной деятельности американской авианосной авиации. Однако не было исключено, что японский флот предпримет контрмеры. Тихоокеанский флот перевели на оперативную готовность № 1 на рассвете 8 августа. Торговые суда укрылись в указанных пунктах, была введена система конвоев^[462].

   С 9 по 12 августа скрытно были выставлены минные заграждения на подступах к Владиостоку, бухтам Владимира и Ольги, Петропавловску, в Татарском проливе и Сахалинском заливе, всего 1788 мин и 170 минных защитников. Было по мобилизационным планам развернуто 12 подводных лодок, перебазировалась авиация, суда до 10 августа получили извещения и укрылись в портах^[463].

   После начала успешного наступления советских войск против Квантунской армии Юмашев по согласованию с Маршалом Советского Союза А.М. Василевским организовал захват северокорейских портов Юки, Расин и Сейсин, чтобы помешать японцам перебрасывать подкрепления и эвакуировать свои войска. Войска 1-го Дальневосточного фронта в ночь на 9 августа развернули наступление вдоль берега Северной Кореи при поддержке Тихоокеанского флота.

   Первыми массированные атаки на порты Юки, Расин и Сейсин 9 и 10 августа производили пикирующие бомбардировщики и штурмовики, а также торпедные катера, истребившие в портах десятки судов. 11 августа сложилась обстановка, удобная для высадки в двух первых портах. В ночь на 12 августа разведывательный отряд флота был высажен в Юки с торпедных катеров и обнаружил, что японский гарнизон оставил город. Вскоре десантный отряд высадился в Расине, также оставленном противником. Оба десанта осуществляли с быстроходных катеров, которые поддерживали артиллерией сторожевые корабли, тральщики и катера. В Юки было решено перевести 13 торпедных катеров, организовать оборону и траление, в Расине пришлось выбивать 14 августа японцев с островов у входа в залив.

   Трудности для советских моряков составили поставленные перед Гензаном, Сейсином и Расином авиацией США с 12 июля до 11 августа донные неконтактные мины. Несмотря на то что фарватеры бомбили глубинными бомбами торпедные катера, на минах подрывались суда, и пришлось отказаться от Расина как маневренной базы. Так как обстановка в ходе решительного наступления изменялась быстро, приходилось принимать импровизированные решения. Успешное продвижение войск через Юки и Расин создало предпосылки дальнейшего наступления. В частности, решения о десанте в Сейсин, Оденцин и Гензан было принято уже в ходе боевых действий.

   Командующий после взятия Расина решил овладеть Сейсином, важным портом в Корее, сильной военно-морской базой. С другой стороны, японцы понимали его значение и собирались удерживать до последней возможности, что привело к серьезным боям. Когда стало известно о взятии Юки и отходе японских войск к северу, Юмашев решил ускорить подготовку высадки в Сейсин, начатую 11 августа в надежде, что противник ослабит и его оборону. Первоначально следовало высадить прямо в порт разведотряд флота, чтобы выяснить систему обороны Сейсина. Отряду следовало удерживать порт до прибытия главных сил – отдельный батальон и отдельная 13-я бригада морской пехоты. Им следовало занять город и удерживать до подхода войск 25-й армии. Отряд кораблей составили минный заградитель «Аргунь», миноносец, 6 фрегатов, 7 тральщиков, 6 сторожевых, 18 торпедных катеров, 12 десантных судов, 7 транспортов при поддержке 261 самолета^[464].

   Несмотря на туман в районе Сейсина, 4 торпедных катера с радиолокаторами 12 августа установили, что кораблей в Сейсине не было. Утром 13 августа под обстрелом неприятельских батарей торпедные катера без потерь высадили десант, который провел доразведку Сейсина. Первоначально с целью разведки высадили разведывательный отряд и роту автоматчиков. Так как японцы изобразили слабость сил, желая отвести десантников от берега и уничтожить, днем 13 августа с кораблей в порт был высажен 355-й отдельный батальон морской пехоты с пулеметной ротой. Этим передовым отрядам и пришлось принять бой при поддержке артиллерии кораблей с многочисленным гарнизоном, достигавшим 4 тысяч. Эти войска в ночь на 15 августа выдержали 14 неприятельских атак.

   Тем временем на трех группах судов к Сейсину подошли главные силы – 13-я отдельная бригада морской пехоты. Ее войска прибыли в ночь на 15 августа и за час высадились на причалы порта. При поддержке корабельной артиллерии, а после улучшения погоды – и авиации десантники все же 15 августа не смогли прорвать позиции противника. Лишь после прибытия полевой артиллерии они перешли в наступление по всему фронту, а к вечеру 16 мая в город вошли части фронта, продолжившие преследование отступавших японцев^[465].

   16 августа Сейсин заняли десантники и 335-я стрелковая дивизия. Назначенный командующим Южным морским районом генерал-лейтенант С.И. Кабанов организовал оборону захваченных портов, чтобы в них могли базироваться советские корабли.

   Юмашев наблюдал за событиями. Когда стало известно о появлении в море японского соединения из линкора и 4 эсминцев юго-восточнее Сейсина, командующий не прерывал десантную операцию, однако принял необходимые меры. Подводные лодки получили предупреждение, авиации следовало усилить разведку. В готовность приводили торпедные катера, торпедоносную и бомбардировочную авиацию, выслали в море дополнительно подводные лодки. Юмашев провел бессонную ночь. К счастью, темнота ночи и туман не позволили японской эскадре найти суда с десантом, удар неприятельской авиации не увенчался успехом. Морская пехота высадилась в Сейсине, и порт был взят^[466].

   Генералу Кабанову, основавшему свой штаб в Сейсине, довелось организовать высадку десантов в Оденцине и Гензане. 19 августа десантники взяли без боя Оденцин, оставленный неприятельскими войсками. Так как в соответствии с приказом о безоговорочной капитуляции японские войска начали 19 августа сдаваться, было решено высадить в сильно укрепленную военно-морскую базу Гензан с гарнизоном до 6 тысяч человек небольшой десант из подразделений 13-й отдельной бригады морской пехоты с усилением. Высадку проводили на боевых кораблях без специальной подготовки. Десант вышел из Сейсина и днем 21 августа высадился в порту. Японское командование в Гензане не торопилось сдаваться перед малочисленными советскими моряками. Сдача гарнизона началась только утром 22 августа. К вечеру, после высадки воздушного десанта на аэродром, капитуляция завершилась. Были взяты значительные трофеи^[467].

   На заключительном этапе Маньчжурской наступательной операции были высажены воздушные десанты в Дальний и Порт-Артур, в которых участвовали и моряки. 22 августа над Порт-Артуром появился советский Военно-морской флаг.

   В середине августа, когда Н.Г. Кузнецов прибыл на флагманский командный пункт Тихоокеанского флота под Владивостоком, он узнал о взятии Сейсина и ознакомился с планом крупного десанта в Гензане, тогда как Северная Тихоокеанская флотилия начинала боевые действия за освобождение Южного Сахалина и Курильских островов^[468].

   Вечером 10 августа поступил приказ командующему 16-й армией наутро перейти в наступление в сторону Южного Сахалина. Наступать предстояло вдоль реки Поронай, по долине, окруженной горами, против 20-тысячной группировки неприятеля. Так как движение войск было связано этим дефиле, им следовало высадкой десантов помочь овладеть портами Отомари (Корсаков), Маока (Холмск) и Эсутору (Углегорск). По плану после подготовки 56-му стрелковому корпусу с 16 по 18 августа следовало перейти в наступление и преодолеть первую линию обороны японцев на Сахалине, тогда как Северной Тихоокеанской флотилии следовало высадить десант в Эсутору. В ходе прорыва второй линии обороны с 19–25 августа предстоял десант в порт Маока. За 15 суток наступающим предстояло пройти 450 километров. С 11 по 16 августа наступление на суше началось и завершилось пленением японского гарнизона Котонского укрепленного района. Этому способствовали действия моряков.

   Из-за туманов и низкой облачности штаб флотилии не смог разведать оборону противника в Эсутору, и было решено высадить десант в небольшой порт Торо (Шахтерск). Войска высадки составили 365-й отдельный батальон морской пехоты и батальон 113-й стрелковой бригады, сведенные в разведывательный отряд, второй и третий эшелоны, которые следовало доставить на четырех десантных отрядах и отряде поддержки. План высадки предусматривал последовательную высадку в зависимости от сведений об обстановке. Передовые подразделения высаживались с боевых кораблей при поддержке их артиллерии прямо на причалы порта. Общее руководство десантом проводил вице-адмирал В.А. Андреев, командующий флотилией, хорошо знавший Тихоокеанский театр и владевший опытом десантов на Черном море^[469].

   10 августа адмирал Юмашев поставил Северной Тихоокеанской флотилии задачу овладеть портами Южного Сахалина; высаженные десанты способствовали освобождению острова. В ночь на 15 августа главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке Маршал Советского Союза А.М. Василевский приказал командующему Тихоокеанским флотом и командующему 2-м Дальневосточным фронтом овладеть Шумшу, Парамуширом и другими Курильскими островами. Подготовленная всего за сутки, операция явилась примером совместных действий армии, авиации и флота^[470].

   Военный совет Тихоокеанского флота, оставив за собой общее руководство, поручил проведение операции командующему войсками Камчатского оборонительного района генерал-майору А.Р. Гнечко и командиру Петропавловской военно-морской базы капитану 1-го ранга Д.Н. Пономареву. Следовало внезапной высадкой в северо-восточной части Шумшу нанести удар в направлении японской базы Катаока, овладеть островом и с него, как с плацдарма, позднее взять острова Парамушир и Онекотан.

   На Сахалине советские войска 25 августа заняли центральный город Тоёхара, а морской десант овладел военно-морской базой Отомари. Курильская десантная операция завершилась взятием островов Большой и Малой Курильской гряды 1 сентября. А 2 сентября на линейном корабле «Миссури» был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Японии.

   Существенный вклад в проведение всех этих операций внес И.С. Юмашев. За заслуги он 14 сентября 1945 года был удостоен звания Героя Советского Союза^[471].

   Н.Г. Кузнецов в книге «Курсом к победе» следующим образом отзывался о Юмашеве периода войны с Японией:

   «Командующего Тихоокеанским флотом адмирала И.С. Юмашева я знал давно. На Черном море, когда я служил на крейсерах, И.С. Юмашев командовал эсминцем, а затем дивизионом миноносцев. Под его командованием мне довелось служить в 1935–1936 годах, когда он возглавлял бригаду крейсеров.

   На редкость спокойный, отлично знающий свое дело моряк, Юмашев в 1937 году был назначен командующим Черноморским флотом. А в марте 1939 года, когда встал вопрос о назначении опытного моряка на Тихоокеанский флот, я без колебаний назвал именно его. Мы вместе с ним направились тогда во Владивосток. В течение недели я знакомил его с флотом. Я был спокоен: лучшего командующего трудно желать.

   К началу войны с японцами И.С. Юмашев уже отлично изучил этот огромный морской театр. Сейчас он превосходно руководил боевыми действиями флота»^[472].

   Последнее интервью журналу «Морской сборник» о действиях Тихоокеанского флота и флотилий против Японии отставной адмирал дал незадолго до того, как заболел и умер. Он отмечал, что десанты играли значительную роль в наступательных операциях и проводились успешно благодаря взаимодействию моряков с армией и авиацией, использованию впервые в Советском флоте специальных десантных судов, умению и высокому боевому духу тихоокеанцев^[473].

   В послевоенные годы потребовалось немало усилий, чтобы вытралить мины, продолжать пополнение флота и оборудование театра, обучение моряков. Очевидно, деятельность адмирала оценили высоко. 17 января 1947 года постановлением Совета министров СССР Юмашева назначили главнокомандующим Военно-морскими силами, а 26 февраля 1950 года указом Президиума Верховного Совета СССР – военно-морским министром^[474]. Пост этот он занимал до 20 июля 1951 года^[475].

   Постановлением Совета министров СССР Юмашев был освобожден от должности в связи с тем, что «не принимал достаточного участия в решении крупных вопросов строительства флота, не привлекал в должной мере к решению этих вопросов начальников соответствующих управлений и своих заместителей»^[476].

   Н.Г. Кузнецов, сменивший Юмашева в должности, вспоминал, что Сталин, недовольный адмиралом, на заседании Политбюро отметил лишь, что Юмашев пьет. Любопытно, что за 4 года руководства флотом Юмашев почти ничего не изменил в кабинете военно-морского министра; это заметил Кузнецов, когда в кабинет вернулся^[477].

   С 10 августа 1951 года до отставки, которая последовала 4 января 1957 года, И.С. Юмашев – начальник Военно-морской академии; скончался он после непродолжительной болезни 2 сентября 1972 года в Ленинграде^[478].

   В 1976 году в книге «Освободительная миссия на Востоке» вышла статья И.С. Юмашева «Тихоокеанский флот в боях за Родину».

   За службу И.С. Юмашева удостоили звания Героя Советского Союза, 6 орденов Ленина (1943, 3 – 1945, 1955, 1965), 3 орденов Красного Знамени (1938, 1944, 1948), ордена Красной Звезды (1935), многих медалей, именного оружия, американского ордена «Легион достойных»^[479].

   Адмирал В.А. Андреев так охарактеризовал флагмана: «Командующий флотом Иван Степанович Юмашев был человеком примечательным. Умом остер, волею крепок.

   Вышел из юнг и всего добился упорным трудом. Своей энергией, знаниями, опытом морской службы, внимательным отношением к людям и спокойной требовательностью Иван Степанович быстро завоевал авторитет и уважение»^[480].

   Похоронен Иван Степанович на Коммунистической площадке Серафимовского кладбища в Ленинграде. Но в истории Юмашев связан с Краснознаменным Тихоокеанским флотом. Его именем назван большой противолодочный корабль «Адмирал Юмашев».