Проблема датировки

Ковер из Байё является для нас надежным terminus a quo¹. Сегодня нам известно, что он был создан примерно в 1080-х годах, возможно, на юге Англии, по заказу епископа Байё Одона, сводного брата короля Вильгельма². Однако очевидно, что изображения, которые украшают щиты, представленные на ковре (кресты, косые кресты, драконы, кайма, усеянные поля), еще не являются настоящими гербами: с одной стороны, у некоторых воинов из разных армий одинаковые щиты; с другой — один и тот же персонаж, фигурирующий в нескольких сценах (например, Евстахий II, граф Булони), каждый раз изображается с новым щитом. Напротив, фигуры на щите Жоффруа Плантагенета, графа Анжу и герцога Нормандии, со знаменитого изображения на его надгробной плите, выполненной в технике эмали и хранящейся в музее Тессе в Ле-Мане, уже представляют собой настоящий герб (илл. 22). Однако датировка этой эмали — вопрос спорный и деликатный³. Жоффруа умер в 1151 году. Надгробная плита была заказана его вдовой Матильдой, но не в 1151-1152 годах, как считалось ранее⁴, а скорее около 1160 года⁵. Долгое время специалисты по геральдике придерживались мнения, что этот герб — лазурное поле, усеянное золотыми львятами,⁶ — является самым древним из известных. Он был якобы пожалован Жоффруа его тестем, королем Англии Генрихом I, во время празднеств в честь посвящения его в рыцари в 1127 году. Некоторые ученые, из числа наиболее компетентных, считают эту дату годом рождения геральдики⁷. На мой взгляд, это утверждение и бесполезно, и ошибочно. Рождение геральдики является не только социальным феноменом всеобщего масштаба, который невозможно датировать с такой точностью, ибо этот процесс растягивается на десятилетия; но, кроме того, герб Жоффруа Плантагенета известен нам по источникам, появившимся после его смерти: с одной стороны, по надгробной плите, с другой — по фрагменту хроники монаха из Мармутье Жана Рапико, который рассказывает о празднествах в честь рыцарского посвящения Жоффруа в 1127 году и о вручении ему Генрихом I «щита, украшенного золотыми львятами, который повесили ему на шею⁸». Эта хроника была написана Жаном Рапико в 1175-1180-х годах, то есть спустя примерно полвека после описываемых событий. Кроме того, на единственном сохранившемся оттиске печати Жоффруа, привешенном к документу 1149 года, никакого герба нет и в помине⁹.

Хотя печати снабжают нас самыми обильными и точными сведениями, такой социальный феномен, как появление гербов, нельзя изучить, опираясь на источники только одного типа¹⁰. Кроме того, важно четко отделять вопросы технического и иконографического порядка (украшение щитов, набор используемых фигур, возникновение правил композиции и геральдического «стиля») от вопросов общественно-юридического характера (кто имеет право на ношение герба в XII веке, связь гербов с фьефами либо же с семьями, постепенное установление принципа их наследования после того, как свежеизобретенная геральдика начала увязываться с системами родства).

С хронологической точки зрения, рождение гербов происходило в три стадии и растянулось на жизнь пяти или шести поколений: это стадия зарождения (с начала XI века по 1120-1230-е годы); стадия появления (ок. 1120-1130/ок. 1160-1170); и стадия распространения (ок. 1170/ок. 1230). Средняя стадия, которую мы рассматриваем в этой главе, сегодня наиболее изучена, несмотря на то, что некоторые вопросы остаются спорными. Как ни странно, но стадия распространения является для историка самой загадочной. Что в действительности происходит между серединой XII века, когда ряд наследных правителей и феодалов начинают использовать гербы, и 1220-1230-ми годами, когда гербами обзаводятся уже вся западная знать и некоторые люди незнатного происхождения, нам известно плохо. Можно заметить, что в этот период некоторые гербы только зарождаются, а некоторые уже вполне устойчивы, что одновременно существуют личные гербы и гербы отдельных групп, семейные гербы и гербы феодальные, воинские и гражданские. Также можно заметить, что один и тот же человек может иметь сразу несколько различных гербов или что в одной семье отец и сын либо два брата могут использовать непохожие гербы.

Что касается стадии зарождения, то анализ прежде всего показывает, что первые гербы появились на свет в обстановке бурного развития эмблематических систем. Западное общество конца XI века — это общество уже в значительной степени эмблематизированное, как о том свидетельствует такой незаурядный документ эпохи, как ковер из Байё. Внимательный анализ позволяет выделить около десятка различных знаковых систем, которые служат для обозначения личности, социального статуса, ранга, титула, рода деятельности и даже этнической принадлежности (так, бритый затылок отличает нормандцев от саксонцев) многих персонажей и групп персонажей, представленных на ковре. Проблема в том, чтобы связать эти знаковые системы с геральдической системой, которая сформируется несколькими десятилетиями позже. Возможно, лучшее, что можно сделать в данном случае, — это вернуться в прошлое, но не к тысячному году, а в начало XIII века. В это время внутри некоторых влиятельных семейных групп все ветви — включая те, что отделились от старшей ветви до возникновения гербов — имеют сходные гербы. С чем мы в данном случае имеем дело? С намеренным выбором, сделанным для того, чтобы подчеркнуть сплоченность большой семейной группы? Или с передачей на протяжении пяти, шести, а то и семи поколений древней семейной эмблемы, возникшей задолго до этих гербов? Анализ заставляет полагать, что и то, и другое было возможно как во Франции и в Англии, так и в германских княжествах¹¹. Анализ также выявляет, что наряду с догеральдическими семейными эмблемами существовали феодальные или территориальные эмблемы, которые транслировались через различные носители (ткани и vexilla¹², монеты, печати) с конца каролингской эпохи и до начала XIII века, когда они смешались с семейными эмблемами в общем коктейле окончательно оформившейся геральдики.

Ранняя геральдика представляет собой результат сведения в единую систему — одновременно социальную и формально-знаковую — трех предшествующих эмблематических кодов: индивидуального, семейного и феодального. Сформированная таким образом система была выработана безо всякого влияния Церкви, о чем в полной мере свидетельствует использование народного языка в качестве языка описания гербов с самого момента их появления. Эта система связана не только с собственно воинским контекстом, но и с явлением более широкого масштаба, затронувшим весь XII век и распространившимся на всех индивидов и все социальные группы: поиском, утверждением и демонстрацией своей идентичности. Это последнее обстоятельство является основополагающим. Изменения в воинском снаряжении, безусловно, были материальным основанием для постепенного появления гербов на поле боя и турнирной площадке. Но существуют другие, более глубокие причины, обусловившие их появление и сделавшие гербы важным социальным явлением.

¹ Точкой отсчета (лат.) - Прим. перев.
² См. последние наработки: Musset M. La Tapisserie de Bayeux. La Pierre-qui-vire, 1989, p. 15-16. Некоторые исследователи между тем полагают, что ковер был сделан не в Англии, а на берегу Луары, в аббатстве Сен-Флоран близ Сомюра, возможно, по приказу самого Вильгельма.
³ CNRS, Catalogue international de Vceuvre de Limoges, t. I, L’Epoque romane. Paris, 1988, n° 100.
⁴ Huchet E. L’Email de Geoffroi Plantegenet au musee du Mans. Paris, 1878.
⁵ Gauthier M.-M. Emaux du Moyen Age occidental. Fribourg, 1972, p. 81-83, 327; fig. n° 40.
⁶ Сколько на нем изображено львов, не очень понятно. Большинство авторов считает, что их всего шесть; однако Роже Арминьи предложил считать, что их восемь: так как на видимой половине щита Жоффруа мы видим четырех львов, значит на другой половине их столько же. Harmignies R. A propos du blason de Geoffroi Plantegenet // L’Origine des armoiries, op. cit., p. 55-63.
⁷ Galbreath D. L. Manuel du blason, op., cit., p. 25-26; Mathieu R. Le Systeme heraldique frangais. Paris, 1949, p. 18-19; Viel R. Les Origines symboliques du blason. Paris, 1972, p. 1972, p. 29-30.
⁸ Jean de Marmoutier. Historia Gaufredi Normannorum ducis et comitis Andegavorum, ed. L. Halphen et Poupardin // Chroniques des comptes d’Anjou... Paris, 1913, p. 179.
⁹ Печать описана в: Demay G. Inventaire des sceaux de la Normandie. Paris, 1881, n° 20.
¹⁰ Было опубликовано несколько очень сходных списков самых древних «гербовых» печатей (в широком смысле этого слова). Наиболее удовлетворительны списки, составленные в: Galbreath D. L. Manuel du blason, op., cit., p. 26-27, и Wagner A. R. Heralds and Heraldry in the Middle Ages, 2 ed. London, 1956, p. 13-17). В них учитываются все печати до 1160 г. с явно геральдическими (щит с гербом) или же только с протогеральдическими чертами (знамя, гонфалон, куртка-налатник, конский потник либо же поле печати украшено знаками, которые со временем станут настоящими гербовыми фигурами). Несмотря на некоторые пробелы, два эти списка могут стать весьма солидной точкой отсчета для будущих исследований. Так, проанализировав пару десятков учтенных здесь печатей, можно заключить следующее: протогеральдические знаки, видимо, сначала изображались на знамени или на гонфалоне, а потом уже на щите; они появляются повсеместно в Западной Европе в промежутке между 1120 и 1260 гг.; наконец, до 1140-х гг. в составе этих знаков геометрические фигуры встречаются чаще, чем звериные или растительные.
¹¹ Кроме статьи “La genese des armoiries...”, указанной выше, см.: l'origine des armoiries: un probleme en voie de solution? // Genealogica et Heraldica. Recueil du XIVе congres international des sciences genealogique et heraldique (Conpenhague, 1980). Copenhague, 1981, p. 241-254.
¹² Знамена (лат.). - Прим. ред.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3659

загрузка...

Другие книги по данной тематике