Концепция человека

Составители Талмуда нашли панацею от всех бед как для народа в целом, так и для каждого человека в отдельности, выставив фундаментальное требование: неотвратимо, без тени критического разбора изучать Тору. «Следующие три вещи,— учили талмудисты, — не имеют меры: праздничные жертвы, благотворительность и изучение Торы. От следующих вещей человек вкушает в этом мире, а главное возмездие отлагается до мира грядущего: от почитания родителей, благотворительности, водворения мира и изучения Торы, которое равносильно всему этому, вместе взятому» (Пеа I, 1).

Проповедь о ревностном изучении Торы заключала в себе мысль, будто ничего не изменилось и не изменяется, что Ветхий завет был, есть и будет абсолютной нормой жизни. Вместе с тем проповедь о спасении в Торе имела четкую мировоззренческую установку. Талмудист рабби Элеазар говорил: «Будь прилежен в изучении Торы и ты будешь знать, что отвечать эпикурейцу» (Абот II, 14) — т. е. последователю Эпикура или вольнодумцу вообще.

Современные идеологи иудаизма превозносят рабби Элеазара и других талмудистов за то, что они защитили иудейское вероучение от распада и не дали еврейскому народу покинуть «своего» бога Яхве¹. Слов нет, ригоризм талмудистов закрепил религиозную программу книжников, выраженную в принципе «создадим ограду вокруг Торы». Но что он дал народу? Талмудисты и их консерватизм удерживали верующих от широкого общения с новыми формами жизни и культуры. Один из апологетов иудаизма, И. Клаузнер, которого никак нельзя заподозрить в отрицательном отношении к богу и религии евреев, писал: «Всякое знание, кроме Талмуда, считалось (по учению раввинов. — М. Б.) глупостью. Жизнь была лишена и тени красоты... Еврей был глух к божественным звукам музыки, к «голосу женщины», не знал, что такое светская песня, не видел красоты природы, не признавал сценического искусства, был чужд художественному ремеслу. Вся жизнь ограничивалась богом..., а сам бог превратился в множество предписаний и запрещений, от которых задыхались»². В итоге деятельности талмудистов бог Яхве и «его» Тора превратились в самоцель, подавляя собой всякое стремление человека к социальному переустройству мира на принципах свободы и справедливости, познанию законов развития природы и общества.

Что касается происхождения человека, то, как известно, Библия сохранила два мифа о его сотворении. Согласно первому мифу, бог создал человека по своему образу из ничего, согласно второму человек сотворен богом из земли. Современный венгерский историк, исследовавший эти мифы, пришел к выводу, что в них можно уловить «следы разделения пастушеского и земледельческого миросозерцания»³. Исследователь подчеркивает классовый характер второго мифа, который «выражает отношение к труду угнетенного и эксплуатируемого земледельца. Труд рассматривается здесь как наказание...»⁴

Книжники, оформляя иудейский канон, включили в Библию оба варианта мифа, несмотря на то, что они противоречат друг другу. Более того, в своих комментариях к ним они не проявили никакого понимания наличия противоречий между первым и вторым рассказом о сотворении человека. Это объясняется тем, что книжники, «которым было поручено заботиться о собрании, систематизации и сохранении преданий, выполняя свою задачу, применяли принципы, оказавшиеся чуждыми оригинальным преданиям различного происхождения, и уделяли слишком мало внимания явлениям классового сознания, проявившимся в отдельных текстах и устных преданиях. Только это могло быть причиной того, что противоположные друг другу тексты и предания были включены в Ветхий завет без малейшей попытки сгладить противоречия между ними»⁵.

Принципы, применяемые талмудистами, преследовали всегда одну цель — религиозную. Пренебрегая алогизмами и явными противоречиями, они особенно активно защищали свою цель, когда пытались разобраться в библейском тексте, связанном с рассказом о сотворении первого человека. «Затем и создан Адам единым, — проповедует Талмуд, — чтобы показать тебе, что губящий одну еврейскую душу считается Писанием как бы погубившим целый мир... также он (Адам) создан единым ради мира людского, дабы он не говорил другому: «мой предок выше твоего предка», и дабы мины, (еретики) не говорили: «есть много божеств на небе», и дабы показать величие Святого; ибо человек чеканит много монет, и все они схожи между собой, а Святой чеканит всех людей печатью Адама Первого, но все они отличаются друг от друга. Поэтому каждый человек обязан сказать: ради меня создан мир» (Сангедрин IV, 5).

Рассуждая о том, почему Адам представляет собой последнее звено в цепи миросотворения, один из талмудистов говорит: «Если он возгордится, ему можно будет сказать: моль и та предшествовала тебе» (Тосефта Сангедрин VIII, 8). Во всех этих ухищрениях с достаточной ясностью просматривается желание талмудистов найти религиозный довод для воспитания человека в духе преклонения и самоуничижения.

Талмудисты строго придерживались дуалистической точки зрения на сущность человека. Это нашло свое выражение в учении о том, что человек состоит из души и тела, что в нем постоянно борются добро и зло. На талмудической проповеди о сотворении Адама, одаренного добрыми и злыми намерениями, сказался, надо полагать, древнегреческий миф о Пандоре, праматери рода человеческого, которая по велению Зевса была создана Гефестом из земли и воды, а с помощью Афины Паллады, Афродиты и Гермеса получила хитрый ум.

По Талмуду, Яхве, сотворив Адама, проследил его жизнь в течение двенадцати часов: «В первый час был создан прах, во второй час — образ, в третий был сделай голем (остов), в четвертый связаны члены его, в пятый раскрылись его отверстия, в шестой дана ему душа (по мнению Иоханана бен Ханпны, это произошло в четвертый нас.— М. Б.), в седьмой он стал на ноги, в восьмой ему дана Ева, в девятый он был введен в рай, в десятый он получил заповедь, в одиннадцатый он согрешил, в двенадцатый он изгнан и ушел» (Абот де рабби Натана, 1-я версия, I).

По образцу Адама, учат талмудисты, все люди состоят из тела и души. Души были сотворены накануне субботы и до своего соединения с телами находились на седьмом небе. О том, когда же душа соединилась с телом, мнения талмудистов расходятся. Одни утверждают — при зачатии, другие — спустя сорок дней, третьи — при рождении младенца (Менахот 99а). По словам рабби Симлая, над головой любого человеческого зародыша горит свет, а эмбрион видит от одного конца мира до другого. Никогда человек не живет так счастливо, как в эти дни. Он постигает всю Тору, но в тот момент, когда он появляется на свет, ангел ударяет его по устам и заставляет забыть все, что тот знал (Нидда 30б).

Наиболее авторитетный идеолог иудейства II в. н. э. рабби Акиба пытался доказать, будто Адам является воплощением небесной модели человека. Библейскую фразу «создадим человека по образу нашему» Акиба толкует в том смысле, что бог отчуждал от себя свою человечность п в соответствии с этим создал Адама (Абот III, 14).

Постулат Акибы был впоследствии разработан иудейской мистической философией средневековья. Так, автор одной из главных каббалистических книг развивал теорию Акибы: до появления человеческого тела, мол, существует идея тела, и «в ту минуту, когда бывает земное совокупление, святой... посылает на землю форму человеческую, отмеченную божественной печатью. Эта форма присутствует при действии, о котором мы сказали, и если бы глаз мог видеть, что тогда происходит, человек заметил бы над своею головою образ, совершенно подобный лицу человеческому; и этот образ есть образец, по которому мы произведены» (Зогар III, 107).

В согласии с Акибой и автором «Зогара» русский философ-идеалист В. С. Соловьев защищал богословскую позицию о сотворенном человеке «по идеалу». Человек, писал он, «создан по образу и подобию божию — не по той или другой идее божественного ума, а по идее самого божества». Эта идея, продолжал философ, состоит в том, что «подобие божие в человеке, или, правильнее, подобие человека богу есть действительное осуществление или реализация того образа божия, по которому создан человек и который в нем изначала заложен»⁶.

Однако абстрактные рассуждения Акибы о небесном предсуществовании идеальной модели человека не получили широкого распространения в Талмуде. Напротив, в нем, как сказано, обстоятельно разработана дуалистическая теория о единстве души и тела, воплощенном в Адаме как прообразе любого индивида. И эта теория стала основополагающим принципом для обоснования религиозного учения о разделении людей на праведников и нечестивцев.

Ругая на все лады нечестивцев, Талмуд превозносит праведников. Талмуд им приписывает величайшую силу, такую, которая способна влиять на решения бога. «Я (Яхве) имею власть над людьми, а надо мною имеет власть праведник, ибо я определяю человеку наказание, а праведник своими молитвами отстраняет его» (Моэд-катан 16а). Как после такого восхваления не заставить народ благоговеть перед «всесильными» теологами!

Талмуд не отрицает учение Торы о том, что человек был создан по образу и подобию бога. Будь талмудисты последовательными, они должны были, исходя из этого постулата, настойчиво доказывать равенство всех людей. Однако осознание своей исключительности превысило благочестивый настрой талмудистов и их веру в незыблемость и святость положения Торы. Авторы и составители Талмуда освящали классовые и национальные различия. Талмуд постоянно подчеркивает, что человек человеку рознь. Особенно часто талмудисты напоминают ам-хаарецу (народу земли), что он существо низкое и презренное. В понятие «ам-хаарец» Талмуд объединяет людей, не знающих Тору и Мишну, — рабов, мелких, обездоленных крестьян и им подобных. На каждом шагу танаи и амораи третируют и преследуют ам-хаареца. Зато они непрестанно воспевают зажиточных хозяев, богачей и особенно талмид-хахамов, учеников мудрых, т. е. знатоков Библии и Талмуда. Это не удивительно: в большинстве своем авторы и редакторы Мишны и Гемары были людьми зажиточными (рабби Гамлиил II, Иегуда Ганаси, Элеазар бен Азарья и др.).

Воспеванию мудрецов-богословов, сильных мира или власть имущих талмудисты не знали границ. Пусть, поучают они, человек продаст все, что есть у него, и возьмет в жены дочь талмид-хахама; не нашел он дочери талмид-хахама, пусть возьмет дочь великих мира сего; не нашел дочери великих мира сего, пусть возьмет дочь главарей синагоги; не нашел дочери главарей синагоги, пусть возьмет дочь казначеев благотворительности; не нашел дочери казначеев благотворительности, пусть возьмет дочь учителей маленьких детей, но пусть не берет дочери ам-хаареца, ибо ам-хаарецы подлые, их жены — гады. Сказал рабби Элеазар: ам-хаареца разрешается убить даже в Судный день, выпавший на субботу. Сказал рабби Иоханан: «Ам-хаареца можно разодрать, как рыбу» (Песахим 49б).

Однако, несмотря на то, что танаи и амораи стремились привить народу, находившемуся во власти религиозной идеологии, почтение ко власть имущим, простые люди питали к ним жгучую ненависть. Об этом свидетельствуют сами талмудисты. Рабби Элеазар говорил: если бы мы не нужны были ам-хаарецу, то он бы нас убил. Рабби Акиба говорил: когда я был ам-хаарецом⁷, я утверждал: если бы мне попался талмид-хахам, я бы укусил его, как осел. Сказали ему ученики: рабби, скажи «как собака». Он ответил им, что осел кусает, ломая кость, а эта кусает и не ломает кости (Песахим 49б).

Талмудисты составляли тесную, строго обособленную корпорацию (хаберим), третировавшую ам-хаареца: «Кто желает быть хабером, не должен продавать ам-хаарецу ни влажного, ни сухого, не должен покупать у него влажного, не должен ходить к нему в гости, ни принимать его у себя в его платье» (Демай II, 3).

К учению о социальном неравенстве Талмуд добавляет детально «обоснованную» богословскую проповедь о греховности человека. Греховность — источник зла и причина смерти. Призывая к отрешению от земной жизни, от участия в борьбе против гнета и эксплуатации, Талмуд учит, что земная жизнь человека есть приготовление к будущей. Рабби Иаков говорил: «Приготовься в вестибюле, чтобы можно было тебе войти в триклиний» (Абот IV, 16). Другой талмудист поучал: «Этот век есть для тебя гостиница, а тот — дом» (Моэд-катан 9б). Так как час смерти сокрыт от человека, необходимо, по мнению талмудистов, ежеминутно быть к нему готовым. А это значит — неустанно проводить свои дни и годы в покаянии и смирении, в молитвах и постах, строго выполняя заповеди бога Яхве.

Смерть, по Талмуду, приносит ангел смерти Саммаэль. Происходит это таким образом: во время кончины больного Саммаэль становится у его изголовья с обнаженным мечом в руке и смертоносной каплей, висящей на нем. Как только больной замечает ангела смерти, он вздрагивает, открывает рот, и Саммаэль вливает ему эту каплю в рот. От нее больной умирает. Что же может спасти человека от ангела смерти? Последовательно отстаивая свою концепцию всесильной, всеисцеляющей и всеспасающей Торы, талмудисты на поставленный вопрос отвечают: занятия Торой и Талмудом.

Талмудисты «осведомлены» о том, что «выход души из тела» грешников — дело трудное и мучительное, а у праведников и у бедных людей Саммаэль берет душу с невероятной легкостью. Вывод ясен: хорошо быть бедным, праведным, ведь бедному и умереть легко.

Внушая верующим, что ангел смерти, совершив свое дело, омывает «огненный меч» в воде, они требуют от набожных евреев вылить всю воду, которая хранится в доме умершего и в прилегающих к этому дому жилых помещениях. В силу консервативности религии это талмудическое предписание соблюдается верующими и поныне.

Талмуд воспитывает в человеке чувства бессилия, безысходности, пессимизма и никчемности. Что такое человек? Талмудисты отвечают: «начало его прах и конец его прах; с опасностью для жизни он добывает свой насущный хлеб; он подобен разбивающемуся черепку, засыхающей траве, увядающему цветку, проходящей тени, умчавшемуся облаку, дуновению ветра, развевающейся пыли и исчезающему сну»⁸. Поэтому иудейские клерикалы призывают человека отказаться от борьбы за лучшую жизнь против социального зла и социальной неустроенности. Они обещают верующим загробный мир, где «царь — бог» воздаст за земные страдания, за заслуги, мерой которых является благочестие.

Неукоснительно защищая идеологические позиции иудейского богословия, составители и редакторы Талмуда первенствующее место в жизни общества предоставляют благочестивому, т. е. тому, кто слепо следует их предписаниям. К числу истых благочестивцев и великих праведников Талмуд относит вероучителей. Их он ставит очень высоко, чуть ли не на одном уровне с самим богом. «Кто сердит законоучителя или думает дурно о нем, грешит так же, как если бы это относилось прямо к богу» (Сангедрин 110а).

Талмуд оберегает престиж богословов. Если кто-нибудь из них даже согрешил, то его не следует позорить публично (Меиахот 99б). Во всех религиях духовенство позаботилось о том, чтобы именем богов заставить верующих преклоняться перед служителями церкви. Предписания Талмуда подтверждают это.

¹ «Энциклопедия Талмуда». Предисловие.
² «Гашилоах», 1917, № 8—9, стр. 226 (на яз. иврит).
³ И. Тренчени-Вальдапфель. Общественный фон для двух мифов об Адаме. — В сб. «Происхождение Библии». М., 1964, стр. 556.
⁴ Там же, стр. 557.
⁵ Там же, стр. 558.
⁶ В. С. Соловьев. История и будущность теократии. — Соч., т. 4. СПб., 1914, стр. 314.
⁷ Согласно легенде, рабби Акиба был низкого происхождения и стал фарисеем в зрелом возрасте.
⁸ «Махзор, молитвы евреев на новолетие. Еврейский текст с дословным русским переводом», ч. II. Вильно, 1899, стр. 119.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3322

загрузка...

Другие книги по данной тематике