Глава LXIII. Ремесло и кустарная промышленность. Торговля
|
Ремесло в Германии до 40-х гг. и вытеснение его затем кустарной промышленностью. Роль последней в других странах. Изменения в торговле. Хлебная торговля. Другие отрасли торговли.
Еще в 30-х и даже 40-х годах находим широко распространенное ремесло. Оно сохранилось еще в это время во всех тех отраслях, где оно — в противоположность кустарной промышленности и мануфактуре — господствовало в XVII и XVIII вв. Мало того, в указанный период еще не исчезла полностью и наиболее ранняя форма промыслов — производство для собственных надобностей. Начиная с 40-х годов (в особенности в Германии) все это изменяется. В промыслах, имевших прежде ремесленный характер, появляется крупное производство в виде мануфактур, отчасти и фабрик, в особенности же возникают в городах магазины, которые держат на складе большой выбор платья, белья, шляп, перчаток, модных товаров, мебели, как и съестных припасов, и своими огромными витринами и декорировкой магазина, умелой рекламой и предупредительным отношением к покупателю привлекают и горожан, и деревенских жителей. Производство в пределах домашнего хозяйства прекращается, все ведь можно было теперь купить в готовом виде. Это означало большую опасность для ремесленника — прекращение спроса на многие выделываемые им прежде предметы, например необходимые для заготовки запасов на зиму. Но и поскольку раньше ему давалось сырье для переработки или у него приобретался готовый товар, новые магазины стали опасными конкурентами для него. Ему грозило превращение в работающего на магазин и зависимого от него работника на дому (кустаря); так это произошло в области производства одежды, белья, обуви, шляп, перчаток, искусственных цветов. В 1842 г. в Берлине открылся первый магазин дамского платья, белья и модных товаров, вызвавший в то время большое удивление среди населения. Спустя 10 лет на него работало 120-140 женщин в мастерской и 150 мастеров с 10 помощниками каждый у себя на дому. Вскоре и в других городах появились магазины готового платья, широкие круги населения стали в этих лавках покупать одежду. В сапожном промысле находим с 40-х годов обедневших ремесленников, не имевших возможности приобретать кожу и поэтому вынужденных работать на магазин, который их снабжал материалом. Изменился и характер потребностей, что также лишило ремесленника прежнего заработка. Железная дорога упразднила выделку дорожных карет, сократила спрос на седла и сбрую. Далее перестали носить парики и курить из трубок, веревки были заменены цепями и проволочными канатами, спрос на кухонную деревянную и жестяную посуду (кадки, ведра, лохани, ванны, частью вовсе прекратился, частью они были заменены изделиями из пинка, меди, бронзы, эмали, фарфора. От всего этого пострадали многочисленные ремесленники — шорники, токари, бондари, жестянники; если же употребление деревянных бочек пивоваренными и винокуренными, сахарными и другими заводами и расширилось, то их уже выделыиап не самостоятельный ремесленник, а нанятый предприятием рабочий. В противоположность ремеслу кустарная, или домашняя, промышленность, как видно из приведенного, расширяет поле своей деятельности. Если фабрика и вытеснила ее в области прядения, отчасти и ткачества (в сущности, только выделка бумажных тканей имела фабричный характер), как и выделки инструментов и иных железных товаров, то ей удалось наверстать эту потерю возникновением названных выше новых, главным образом городских, отраслей промышленности (в особенности производство готового платья и белья), в которых ремесленник превратился в кустаря Кроме перечисленных выше, такой характер приобрело и производство обоев, пуговиц, зонтиков, мыла, свечей, промыслы токарный, жестяный, слесарный. Отчасти эти изделия выделывались и в централизованных мануфактурах. Появились централизованные предприятия гвоздильные, оружейные, оптических инструментов, сельскохозяйственных машин, как и мебельные и сапожные. Отчасти в них применялись и машины, но в производстве мебели последние прививались медленно, в сапожном промысле некоторые машины были привезены нз Америки, но это были лишь отдельные виды механизмов, большинство применяемых за океаном неизвестно было в Европе еще и в 70-х годах. Конечно, все это еще не значит, что ремесло уже было вытеснено кустарной промышленностью, а тем более еще только нарождающимися мануфактурами или фабриками. Этого мы не наблюдаем и в конце рассматриваемого периода (в начале 70-х годов). В некоторых промыслах, как, например, в кожевенном, скорняжном, перчаточном, слесарном, жестяном, ремесло еще сохранилось, еще более это имело место в пищевой промышленности и в строительной. Напротив, гвоздари почти исчезли, шапочники принадлежали к числу беднейших ремесленников, а мелкие портные могли держаться, лишь превратившись в починщиков или работающих на дому у заказчиков. И другие ремесленники (скорняки, часовщики) снискивали себе пропитание не столько выделкой новых изделий, сколько починкой и продажей их. Как указывает Шмоллер, все менялось, каждый день приносил новые перемены; одновременно с резким переворотом в промышленной технике, в характере сбыта, в транспорте совершенно перестраивались и формы промышленности. Только в деревне пока еще положение ремесленника сравнительно мало изменялось. Гораздо раньше, чем в Германии, совершился во Франции и в Англии переход от ремесла к кустарной форме производства в целом ряде отраслей, которые прежде в течение столетий безраздельно принадлежали ремесленнику, в особенности в портняжном и обувном промыслах, в особенности выделки искусственных цветов, белья и т.п. Уже к концу 20-х годов Париссо открыл в Париже магазин готового платья, где продавалась одежда для рабочих, как на каждый день, так и праздничная, и на который работали кустари. В отчете о Парижской выставке 1855 г. подчеркивается и кустарный характер парижского сапожного промысла в противоположность господствующему в Германии обувному ремеслу. В Англии уже в первой половине XIX в. раздаются жалобы на существующую в портняжном промысле потогонную систему (sweating-system). Мелкие хозяева нанимали рабочих, причем производство совершалось либо в весьма нездоровых мастерских, принадлежавших первым, либо в помещениях рабочих, где санитарные условия были еще хуже; в той же комнате работали, спали, ели, готовили пищу. Заразные болезни легко распространялись. В 40-х годах заболела жестокой лихорадкой дочь первого министра Пиля, ибо портные, изготовлявшие для нее амазонку, покрывали длинным и теплым платьем ребенка, у которого была та же болезнь. В 1863 г., как сообщает Маркс, обратила на себя внимание смерть одной модистки, которая вызвана была невероятно продолжительным трудом (она перед смертью работала 26 1/2 часов без перерыва) в переполненной мастерской и сном в очень маленьком, плохо проветриваемом помещении. И в производстве белья, как и в других промыслах, уже в 40-х годах в Англии женщины работали у себя на дому или в мелких мастерских, изготовляя рубашки, галстуки, корсеты. Они жили в крайней нищете, работали с утра и до полуночи и подрывали свое здоровье. Только законодательство по охране труда ограничило впоследствии эту эксплуатацию. Вытеснение ремесла, непосредственно сбывающего потребителю, и кустарной промышленности, где скупщик в то же время обычно и оптовый торговец, фабрикой означало появление купца в промышленности. Фабрикант нуждается в оптовом торговце, которому сбывал бы свои изделия, а крупные запасы, приобретенные последним, нередко проходили еще через другого торговца, агента или комиссионера, прежде чем попадали к розничному торговцу. Но и сырые материалы фабрикант не приобретал уже непосредственно у сельского хозяина, а обращался к посредникам разного рода, которые снабдили бы его соответствующей однообразной партией сырья. С другой стороны, паровой транспорт, сухопутный и морской, расширив кругозор торговли, доставил населению произведения других стран и частей света, привоз я оттуда товары в неслыханном прежде количестве. Но промышленный капитал и новый транспорт согнал и массы населения в города, создал новый тип большого города, вызвал рост городского населения, оторвав его от земли. Прежний крестьянин, сам выделывавший обувь, прежняя крестьянка, прявшая и ткавшая холст, попав в город на фабрику, уже нуждались в покупной одежде и обуви, как и в утвари, и за всем этим они обращались не к ремесленнику, как это делали в деревне, когда нужно было исправить плуг или приобрести лохани или кадки, топор или гвозди, а непосредственно в лавку. Хлебопечение и выделка тканей в пределах дома, приглашение обойщика, бондаря, оловянника, заказы портному, сапожнику, столяру исчезли в городах. Горожане направились во вновь появившийся магазин, где удобнее и дешевле можно было приобрести фабричные товары, где все было в готовом виде, где имелся большой выбор и где всячески ухаживали за покупателем. Приезжал в город и деревенский житель для покупки нужных ему вещей - паровой транспорт давал и ему возможность заменить грубые изделия соседа-ремесленника городскими товарами более высокого качества. А ко всему присоединилась мода, которая проникала постепенно во все классы населения, заставляла одних тянуться за другими, хотя бы и получалась только кажущаяся роскошь, псевдокомфорт, поддельная элегантность. Мода стала требовать легких, быстро изнашивающихся вещей, будь то одежда или обувь, посуда или мебель. Но еще более мода гнала покупателя к торговцу своими постоянными переменами - в этом ведь вся суть ее. Педантически строгая, не знающая снисхождения, она не дает покоя современному европейцу, заставляет его менять хорошо если раз, а то и два-три раза в течение сезона свои одеяния, платья, шляпы, зонтики, перчатки, галстук, белье. Тем самым она отдает потребителя в руки капиталиста, законодателя моды, обеспечивает ему непрерывный и обильный спрос, дает заработок многочисленным посредникам, продвигающим товар от фабриканта к потребителю. Основная отрасль современной мировой торговли, международная хлебная торговля, охватывающая ныне весь мир, возникла не ранее середины минувшего века. В Англии появление постоянной, правильно организованной торговли хлебом относится лишь ко времени, следующему за отменой подвижной шкалы пошлин на хлеб в 1846 г., лишавшей импортера возможности какой бы то ни было калькуляции1. Во Франции хлебной торговли почти не было еще и значительно позже. «В Англии, — заявлял один французский автор еще в 1859 г., — существуют уже крупные фирмы, занимающиеся хлебной торговлей, они существуют и у наших ворот в Ливорно, это преимущественно греческие торговые дома. Ничего подобного нет у нас. В Гавре, несмотря на то что он торговый центр, расположенный у моря, нет таких предприятий Это отсутствие хлебной торговли, — продолжает он, — ведет к наиболее печальным явлениям в годы неурожаев. В такие годы бесполезны призывы о помощи, бесполезно и всем» выказываемое сочувствие, ибо создать хлебную торговлю этим путем невозможно, она все-таки не возникает. Крупные торговые фирмы нуждаются в помощи мелких торговцев, которые скупали бы зерно по частям и уступали бы им большими партиями. Но этого также нет. Все это надо создать, а это достигается не сразу, а лишь с течением времени и с большим трудом». И французы в первую очередь обвиняли ту же систему пошлин на хлеб (скользящую шкалу2), которая препятствовала возникновению торговли и поэтому в годы неурожаев обрекала население на голод. Но большую роль играл и другой момент — транспорт. Только пар сделал возможным массовую доставку таких громоздких товаров, как зерно, на больших расстояниях. Правда, экспорт русского хлеба уже прочно устанавливается в 50-х годах после отмены подвижной шкалы в Англии, но быстрый рост его начинается лишь позже, со времени проведения железных дорог в России. С конца 60-х годов, со времени открытия ряда железнодорожных линий, в торговый оборот вовлекаются земледельческие районы. Еще большее значение для международной хлебной торговли имело нарождение торгового флота. Рикардо в начале XIX в. утверждал, что при всей дешевизне американского хлеба он никогда не будет конкурировать с английским, так как низкие издержки производства на месте аннулируются дороговизной транспорта. Сила пара опрокинула эти расчеты, выбросила американскую пшеницу, как и зерно из других заокеанских стран, на мировой рынок. Только теперь, с 60—70-х годов, выравнивается спрос и предложение между самими отдаленными друг от друга странами, международная хлебная торговля устанавливает тесный контакт между Ост-Индией, Австралией, Египтом, Соединенными Штатами, Россией, с одной стороны (к ним затем присоединяются и другие страны экспорта), и густо населенными промышленными районами Европы, нуждающимися в привозном хлебе. Она создала независимость стран от собственного урожая, — мировая торговля хлебом гарантирует им необходимый подвоз. XIX в. создал впервые и торговлю экспортным сырьем. Лишь с конца XVIII в. английская промышленность стала нуждаться в значительном количестве хлопка, и только с этого времени начинается вывоз его в Англию из Соединенных Штатов, а прочие европейские страны лишь к середине XIX в. переходят к машинной технике начинают вывозить хлопок из Америки в значительном количестве. Шерсть до 60-х годов XIX в. (в Германии) закупалась торговцами внутри страны и продавалась на ярмарках. С 60-х годов шерстяная промышленность перестала ограничиваться собственной шерстью, торговля начала добывать ее во всех концах земного шара - в Австралии, Южной Африке, Соединенных Штатах, Аргентине (позже и в Уругвае). Все они растили своих овец и стригли их, чтобы европейцы могли носить шерстяное платье. Потребление текстильного сырья возросло следующим образом (в млн кг): 
XIX в. не только век хлопка, но и век железа. Прежде все выделывалось из дерева, теперь все производится из железа: железные дороги (рельсы), железные вагоны, железные суда, железные машины и инструменты, железные крыши и многое другое. Правда, дерево нашло себе применение в других случаях - в виде мебели, внутреннего устройства тех же железных судов, вагонов и т.д. Но во всяком случае прежде деревянные изделия заказывались ремесленнику, а теперь его место занял владелец металлургического завода и многочисленные посредники, через руки которых проходило железо и изделия из него на пути от производителя к потребителю. Если многие железные изделия и непосредственно сбывались производителями, то все же и количество посредников в торговле железом и сталью и изделиями из них должно было быстро расти. Посредническая торговля снимала сливки с сильно возросшего потребления колониальных товаров: кофе, чая, какао, сахара, табака. Во Франции с 1831 до 1861 г. потребление чая возросло вдвое (с 0,3 до 0,6 кг на 100 жителей), потребление сахара почти втрое (с 2,3 до 6,4 кг), потребление кофе вчетверо (с 25,3 до 100,3 кг) и, наконец, потребление какао за то же время — вшестеро (с 2 до 13 кг). 1 См. ниже. 1 См. ниже. |
загрузка...