Глава XLVII. Торговая и колониальная политика Англии

Освобождение Англии от ганзейцев и итальянцев. Торговля при Елизавете. Навигационный акт Кромвеля. Преобладание в Португалии. Метуэнский договор. Соглашение с Францией. Торговля с Московским государством. Торговый договор 1734 г. Колонии.

Позже всех других в качестве торговой державы выступает на сцену Англия. По своему островному положению, где каждый шаг за пределы страны вел в море, она как бы предназначена была играть роль в международной торговле; целый ряд естественных незамерзающих гаваней от Дувра до Плимута облегчал выход в море и развитие мореплавания и морской торговли. Но в Средние века Англия находилась на краю мира, вдали от центров торговли, от Средиземного и Балтийского морей. Она не могла использовать своих естественных преимуществ, активной торговли она не вела, а пользовалась услугами ганзейских и итальянских купцов. Ганзейцы снабжали ее русскими мехами, фламандским сукном и сырыми продуктами Скандинавского полуострова и прусских низменностей; венецианцы, генуэзцы и флорентийцы привозили английской аристократии ценные продукты Востока. Англичане время от времени делали, правда, попытки освободиться от опеки иностранцев, стараясь завязать самостоятельные сношения с другими странами, но ганзейцы и итальянцы этого не допускали. Появлявшихся в Норвегии английских купцов ганзейцы изгоняли силой и отнимали у них товары; если же английские суда показывались в Средиземном море, то генуэзцы пускали их ко дну.

Первый шаг к освобождению от иноземного владычества в области экономической жизни был сделан в XV в. с развитием вывоза английского сукна. В то время как раньше шерсть вывозилась из Англии иностранцами, вывозом производимого в Англии сукна занялась английская компания Merchant Adventurers, Она образовала свою факторию в Брюгге, а затем, в XVI в., в Антверпене. Здесь, в Антверпене, в XVI в. сосредоточивалась активная торговля Англии. Правда, она этим и ограничивалась, и так как морской путь из Англии в Нидерланды был весьма незначителен, то английское судоходство не могло развиваться. Самый вывоз Англии еще в середине XVI в. не превышал 1,1 млн ф. ст., причем большая часть его совершалась по-прежнему иностранцами; ганзейцы вывозили 42% сукна, 54% кож, они же импортировали почти весь воск. И государственные займы Англия вынуждена была еще по-прежнему заключать в Антверпене, так как внутри страны не находилось соответствующих капиталов.

Положение изменилось только во второй половине XVI в., — в эпоху Елизаветы. Вместо 169 богатых купцов, насчитывавшихся во всей Англии в XVI в., в 1601 г. находим 3500 купцов, торгующих с одними лишь Нидерландами. Исчезают итальянские банкиры из Англии, и она уже при Елизавете пользуется национальными капиталами (хотя принцип Грешэма о честном выполнении правительством принятых на себя обязательств осуществился лишь в XVIII в.). Такой же переворот происходит и в области торговли. Прекращается посещение Англии венецианскими галерами, ибо англичане в состоянии обойтись без посредничества итальянцев. Произведения Востока с открытием морского пути в Индию они приобретают в Лиссабоне и Антверпене, а не у венецианцев. За продуктами же Малой Азии и Персии они посылают собственные суда в Средиземное море. Они учреждают консульства в Венеции и других итальянских городах для содействия этой торговле и вступают в борьбу с итальянцами на тех самых морях, которые прежде рассматривались как собственность итальянцев и были закрыты для всех других. То же самое происходит и с ганзейцами. Широкие привилегии Ганзы в Англии исчезают; ганзейцы ставятся на равную ногу с прочими иностранцами, а в 1598 г. совершенно был закрыт ганзейский Stalhof в Лондоне, и немецким купцам было приказано в течение двух недель выехать из Англии. Англичане основывают свои фактории и на севере Европы — в Гамбурге, врываются в поле деятельности Ганзы.

Наконец, они делают и дальнейший шаг: Елизавета отказывается признать договор между Испанией и Португалией, которым они поделили земной шар между собой; она считает права на территорию без действительной оккупации ее недействительными (that prescription whilhout possession availed nothing). Англичане выступают в качестве конкурентов Испании и Португалии в борьбе из-за колоний, стараясь независимо от них достигнуть Индии, найти туда иной путь — северный. Имея в виду эту цель, Себастьян Кабот открыл уже в 1497 г. Северную Америку (Ньюфаундленд), а за ним последовал ряд других путешественников, среди них Френсис Дрейк, в 1577-1580 гг. совершивший кругосветное плавание и вернувшийся домой с богатой награбленной им добычей. А в то же время в Англии образовалась компания (под названием «Мистерия») для открытия пути в Китай и Индию через северные страны Восточного полушария. В 1553 г. ею была отправлена экспедиция в полярные страны, которая попала в Белое море и завязала торговые сношения с Московским государством. Вальтер Ралей («отец английской колонизации») в 1584 г. основал первую английскую колонию — Виргинию — на восточном берегу Северной Америки, и хотя она просуществовала недолго, но ею было положено начало английской колонизации в Америке. В 1591 г. отправилась первая английская экспедиция в Индию (Джемс Ланкастер), а в 1600 г. образовалась компания для торговли с Ост-Индией, которой уже в первые годы своего возникновения удалось основать фактории на Малабарском и Коромандельском побережье.

Конечно, все это были только первые шаги, но шаги чрезвычайно важные, которыми был заложен фундамент коммерческого развития Англии. Они были сделаны во всех направлениях — в Северной Америке и Индии, в Московском государстве и на Средиземном море. Когда при преемнике Елизаветы, Якове I, был заключен мир с Испанией и испанцы потребовали, чтобы Англия отказалась от торговых сношений с «обеими Индиями», лорд Берлей мог заявить с гордостью, что Англия не может отказаться от этих стран - она приобрела там уже территории, которых не коснулась нога испанца, и перед ней открываются еще новые незанятые пространства.

Испания и Португалия уже в первой половине XVII в. потеряли свое торговое значение: в 1588 г. была уничтожена испанская Армада и этим открыт путь в испанские колонии; в 1635 г., на основании заключенного между Англией и Португалией мира, португальские гавани в Индии были открыты для английских судов. Но Англия имела иную соперницу — Нидерланды. Первоначально делались попытки мирно ужиться. Заключен был договор между обеими Ост-Индскими компаниями — нидерландской и английской, - согласно которой первой принадлежали 2/3, второй - 1/3 торговли. Но это обозначало дальнейшее усиление могущества Нидерландов. Другой проект, выработанный пуританами, имел в виду вытеснение Испании и Португалии из колониального главенства и деление всего мира между Англией и Нидерландами — первым принадлежит запад, вторым — восток. Но последние не пошли на это. Они желали предоставить англичанам Америку, а в Азии они и так не боялись их конкуренции. Дело должно было принять другой оборот — открытого столкновения. XVII в. и наполнен борьбой Англии с Нидерландами; против них был направлен знаменитый Навигационный акт Кромвеля 1651 г.

Уже с XV в. в Англии был издан ряд законов, которыми она, следуя примеру итальянских городов, ганзейцев, испанцев, старалась путем покровительства собственному судоходству и кораблестроению создать национальный торговый флот. Елизавета заменила прежние многочисленные и противоречивые постановления двумя законами 1559 и 1563 гг., в силу которых иностранные суда облагались более высокими сборами, чем английские, а каботаж, т.е. плавание между английскими портами, был объявлен привилегией английских судов. Навигационный акт Кромвеля, дополненный законами 1660 и 1665 гг., состоял в следующем: 1) каботажное плаванье и сношения с колониями предоставляются исключительно английским судам; 2) при этом английскими судами признаются лишь корабли, выстроенные в Англии, и на которых капитан англичанин и экипажи состоят из англичан; 3) европейские товары могут привозиться в Англию только на английских судах или на судах страны происхождения, т.е. той страны, где они произведены. В последнем случае, однако, товары облагаются двойной пошлиной; но и в первом случае (если они привозятся на английских судах) они должны быть доставлены непосредственно из страны происхождения, а не из каких-либо иных, например, голландских портов; 4) наконец, улов и привоз рыбы иностранными судами подлежит двойной пошлине.

Таким образом, отныне ни колониальные товары, ни европейские продукты, за исключением одних лишь произведенных в Нидерландах, не могли ни ввозиться в Англию голландскими судами, ни привозиться из голландских портов, между тем и то и другое производилось ранее в широких размерах. Голландцы лишались также возможности заниматься рыбной ловлей у английских берегов. Их мореплаванию, торговому посредничеству между Англией и другими странами был нанесен сильный удар. До середины XVII в. половина привозимых в Англию шведских товаров шла через руки голландцев, с 1769-1776 гг. через их посредство привозилось всего 1/6 этих товаров. В эти годы 1/3 шведского экспорта направлялась в Англию, и всего 10% его в Нидерланды. Навигационный акт вызвал ряд войн между Англией и Нидерландами, но они закончились тем, что Голландия вынуждена была признать его законность¹. С этих пор начинается быстрый рост английского торгового флота, важнейшей опоры ее экономического могущества, осуществляется положение, что «будущность Англии находится на воде» («Rule Britannia, rule the waves»²). В 1708 г. Чемберлен мог уже говорить, что Англия благодаря своему островному положению, господствующей в ней свободе и превосходной конституции среди всех стран наиболее приспособлена к торговой деятельности. Рядом с landed interest — землевладельцами в XVII в. выступает на сцену monied interest — торговый класс. Дефо утверждал в 1624 г., что в Англии занятие промышленностью и торговлей вовсе не противоречит званию джентльмена, а, напротив, именно создает джентльмена; Свифт прямо заявлял, что могущество, прежде соединенное с землей, теперь перешло к деньгам; а Юнг в 1770 г. вычислял, что из 8,5 млн английского населения имеется 3,6 млн землевладельческого населения и 3,7 млн торгового и промышленного класса.

Мирное развитие своего торгового преобладания в одних странах и кровопролитная борьба из-за захвата других — вот те два пути, которыми создалось коммерческое могущество Англии во второй половине XVII и в XVIII вв. Первым способом Англия подчинила себе Португалию. В 1654 г. Кромвель заключил договор с Португалией (который действовал вплоть до 1810 г.); установлена была «великая хартия английских прав и привилегий в Португалии». Англичанам предоставлена торговля со всеми португальскими колониями, в том числе с Бразилией и Вест-Индией, на равных с португальцами основаниях. Португальцы обязаны пользоваться английскими судами для сношений с заокеанскими странами и не могут фрахтовать других судов, раз Англия в состоянии удовлетворить их требованиям. Наконец, установлена так называемая система наибольшего благоприятствования, однако односторонняя, в пользу одних лишь англичан. Именно, коль скоро Португалия предоставит какие-либо выгоды другим государствам, они тем самым распространяются и на Англию (в этом состоит принцип наибольшего благоприятствования). В дополнение к этому трактату в 1703 г. был заключен торговый договор между «светлейшей и могущественнейшей государыней Анной, королевой Великобритании, и светлейшим могущественнейшим Петром, королем Португалии», — известный Метуэнский договор, который обессмертил имя английского посланника, «превосходительного Джона Метуэна, эсквайра», отправленного в Португалию в качестве чрезвычайного посла для заключения этого договора. Метуэнским договором отменялось в пользу Англии запрещение привоза иностранных шерстяных изделий, которое было установлено в Португалии в 1684 г. Взамен этого допущения английских материй в Португалию англичане обязались установить преимущества для португальских вин, привозимых в Англию: они облагаются на 1/3 ниже того, что взимается в качестве пошлин с французских вин³.

В экономической литературе Метуэнскому договору придается большое значение. Его называют наиболее знаменитым торговым договором эры протекционизма (Онкен), наиболее блестящим примером умелой торговой политики (Шмоллер); Англия сумела совершенно вытеснить голландцев и немцев из торговли с Португалией и колониями и всецело подчинить Португалию своему влиянию (Фридрих Лист), вследствие чего приостановилось развитие сельского хозяйства и промышленности Португалии (Шефер). Напротив, Адам Смит находит этот договор гораздо более выгодным для Португалии, чем для Англии. В самой Англии одни превозносили до небес автора договора, Метуэна, утверждали, что ему нужно поставить памятник в каждом торговом городе Англии за то, что он сумел убедить португальцев, что им, живущим под ясным небом, нет надобности идти против природы и заниматься изготовлением шерстяных материй; это они должны предоставить англичанам, которых сырой и холодный климат заставляет большую часть года проводить под крышей и работать в спертом воздухе. Другие, наоборот, находили, что, заключив договор помимо парламента, он совершил «открытое наглое покушение на английскую свободу, за это он достоин смерти» (к счастью, он уже раньше успел умереть).

В действительности, как можно усмотреть из приведенного выше договора 1654 г., этот трактат (а вовсе не Метуэнский) отдал Португалию во власть Англии, и уже под влиянием его Англия стала «владычицей морей, омывающих Пиренейский полуостров». Метуэнский договор изменил в этом отношении весьма мало. Португальский портвейн стал уже раньше национальным напитком англичан, под влиянием вражды к Франции, сокращавшей привоз французских вин. «Размер привоза португальских вин являлся показателем того, насколько вражда к французам в каждый данный момент выражалась в направленных против них мерах торговой политики». Последние состояли прежде всего в дифференциальных (повышенных) пошлинах на французские вина, так что и до заключения договора португальские вина облагались обыкновенно на 1/3 и даже наполовину ниже французских. Договор, следовательно, закрепил лишь существовавший ранее обычай и создал лишь известное постоянство для португальского вывоза вина в Англию; устранялись прежние частые изменения и колебания, вызываемые политическими отношениями между Англией и Португалией, закреплялось на будущее время ее преимущество по сравнению с Францией. И впоследствии, как сообщает Савари, «англичане берут из Порто славного португальского вина на всякое судно до 20 куф, по сту по двадцати ливров бочка, токмо сего вина в Англии мало остается, но большую часть оного в другие места развозят для особливой сих вин природной кислости и остроты, которая, по объявлению докторов и лекарей, английскому народу весьма вредите льна»⁴. Но и Англия не добилась многого: Англия «одевала» Португалию и раньше; лишь в 1684 г. был запрещен привоз в Португалию иностранных материй. Но договором 1703 г. Португалия вовсе не обязалась снять это запрещение для одной лишь Англии; спустя несколько лет она без особого соглашения распространила эту меру и на голландцев и французов; был допущен привоз всякого сукна в Португалию независимо от его происхождения. Если Англия все же являлась главным поставщиком шерстяных тканей португальцам и находила там широкий рынок сбыта (туда направлялось около 1/3 части шерстяных тканей, производимых Англией), то это объяснялось дешевизной ее продукта по сравнению с голландскими и французскими изделиями. И для Англии важно было лишь установление раз навсегда свободы допущения ее сукна, которое не могло быть отменено, как для других стран, односторонним постановлением португальского короля. Метуэнский договор представляет собой, следовательно, одну из первых попыток уже в эпоху протекционизма установить известное постоянство в торговле, устранить частые колебания, создать постоянный рынок для важнейших объектов своего вывоза⁵.

В интересах своей шерстяной промышленности Англия вскоре после этого заключила договоры и с другими странами: с Австрией, у которой в 1715 г. выговорила себе понижение пошлины на шерстяные изделия, ввозимые в австрийские Нидерланды; с Испанией, где англичане, по договору 1713 г., пользовались всеми льготами, предоставляемыми другим державам (правом наибольшего благоприятствования), и где англичане, по словам Савари, «всякие торги пополам с голландцами имеют и множество своих сукон, славных аглинских этаминов, саржей, перпетуэлей, баек и других шерстяных материй посылают».

Договор 1654 г. обозначал преобладание Англии в португальской торговле (как и в торговле с колонией Португалии — Бразилией). Но то же было достигнуто и в Испании, в особенности благодаря Утрехтскому миру 1713 г., который предоставил Англии асиенто (исключительную привилегию торговли неграми) и право отправки так называемого пермиссионного судна⁶ в испанскую Америку. По договору с Англией 1713 г., Франция обязывалась не выговаривать себе в Испании и ее колониях никаких особых прав, которые не распространялись бы в то же время во всем их объеме на другие народы, производящие там торговлю. Но это обязательство являлось односторонним; Англия со своей стороны такого обязательства Франции не давала, ибо это обозначало бы отказ от асиенто и от пермиссионного корабля.

Правда, договором 1725 г. Испания даровала императору Карлу VI все без исключения права, которыми пользуются в Испании и ее колониях англичане и голландцы (право наибольшего благоприятствования). Но так как это нарушало указанные выше исключительные привилегии Англии, то вскоре (в 1728 г.) новым договором, заключенным с Англией, Испания вынуждена была признать аннулированным это право императора как противоречащее постановлениям более ранних трактатов (в особенности Утрехтского мира), заключенных с Англией. Этому предшествовало столкновение между Англией и Испанией. Последняя конфисковала несколько английских судов, занимавшихся контрабандой. В ответ на это англичане, несмотря на мир, захватили испанские суда, в том числе производившие торговлю с Америкой галионы, что остановило эту торговлю. В свою очередь пострадали и находившиеся в испанских и американских портах английские корабли. Указанным договором 1725 г. Испания обязывалась вернуть их, как и находившиеся на них товары и ценности, в особенности пермиссионное судно «Принц Фридрих»⁷.

В то время как в XVII в. едва ли не первое место в торговле с Кадиксом и испанской Америкой занимали французы, с начала XVIII в. они оттесняются Англией на задний план, и все их попытки вернуть себе прежнее положение оказываются неудачными⁸.

С Францией был заключен договор в 1572 г., предоставлявший англичанам право иметь, по примеру Антверпена, Брюгге и Бергена, склад сукна и других товаров и дом, где могли бы жить их консулы и иные должностные лица. «Условлено, дозволено и установлено, что упомянутые английские купцы могут выставлять и продавать свои товары и покупать их у всякого, какой бы нации он ни был, и обменивать на какие угодно товары во все дни, кроме воскресных и праздничных». Но в пользу французов почти ничего не было выговорено; договор был как бы односторонний. С них брали залог, они вынуждены были вырученные от продажи товаров деньги помещать в английских товарах, перевозить их на английских судах.

В 1606 г. это соглашение было заменено другим, ставившим обе стороны в равноправное положение, в частности предоставлявшим французским судам доходить свободно вплоть до Лондона, нагружать и фрахтовать суда, пользуясь теми же свободами, как англичане во Франции. Но этот договор, хотя и вновь подтвержденный в 1623 г., не выполнялся англичанами, которые, строго следя за осуществлением выговоренных в свою пользу вольностей, нарушали права французских купцов: последние вынуждены были выгружать привезенные товары на расстоянии четверти мили от Лондона и нанимать английского лоцмана, чтобы спуститься по Темзе; они могли сбывать свои товары только жителям Лондона, тогда как англичане их свободно продавали во Франции, перевозить могли их не иначе, как пользуясь дорогостоящим посредничеством английских комиссионеров Савари (в конце XVII в.) жалуется на то, что «нет нации в Европе, где французы встречали бы столько затруднений в своей торговой деятельности и где с ними столь дурно бы обращались, как в Англии, и нет в то же время такой, которая встречала бы более благосклонно англичан и лучше относилась бы к ним, чем французы». Он приводит в 15 пунктах стеснения, установленные для французов в Англии, в частности двойное обложение привозимых французами товаров (по сравнению с привозимыми англичанами), запрещение привоза сукна в Англию (англичанам привоз его во Францию дозволен) и кружев (это делается контрабандой), обязанность продавать привозимое вино особой компании за устанавливаемую ею цену и т.д.

Новым договором 1713 г. Англия и Франция признают друг друга «amicissima gens»⁹, гарантируя взаимно право наибольшего благоприятствования; они обязуются «взаимно не предоставлять каких-либо особых льгот другим нациям в области торговли и мореплавания, которыми не воспользовалась бы немедленно и противная сторона». Наибольшее благоприятствование распространено на «всевозможные сборы, налоги и таможенные пошлины, касающиеся лиц, имуществ и товаров». Но именно эти статьи вызвали решительные протесты в Англии в виде брошюр и жалоб со стороны промышленников. Сорок шесть петиций, поданных в парламент, возражали против допущения французских вин, ибо это повредит торговле с Испанией, Португалией и Италией, против привоза французского сукна, ибо Франция в этой области конкурент Англии и заработная плата у нее не достигает и 2/3 платы английских рабочих. «Когда столица была охвачена пламенем (пожар Лондона в конце XVII в.), — писал журнал «British Merchant», — страна не была объята горем, тогда как, если бы договор был принят, рабочие, доведенные до крайней нищеты, вынуждены были бы искать заработка в других странах». Договор был отвергнут парламентом, в частности статьи о наибольшем благоприятствовании — Англия не признавала в этом отношении взаимности.

В Московском государстве английская компания с середины XVI в. пользовалась широкими правами в области торговли: правом торговать беспошлинно как в самой России, так и через нее с Востоком, правом заводить в России конторы и подворья, исключительным правом приставать в гавани двинской и на севере от Двины. Допускалось хождение английской монеты в Москве, Новгороде и Пскове; дозволялось англичанам пользоваться для своих торговых поездок ямскими лошадьми; они жили везде «по английскому закону»; за долги они не могли быть посажены в тюрьму, с них бралось лишь поручительство¹⁰. Правда, Иван Грозный под сердитую руку бранил свою «любительную сестру, Елисавет королевну» «пошлой девицей» за то, что ее королевством, помимо нее, «люди владеют, да не токмо люди, а мужики торговые», и этих «торговых мужиков» он не раз несправедливо обижал, но все же он был другом англичан. После же смерти этого «английского царя», как назвал Грозного Щелкалов, права англичан несколько сократились, несмотря на покровительство, оказываемое им Борисом Годуновым, «лордом-протектором», как его называли англичане, в царствование Феодора. Им запрещено было торговать в розницу и дозволено держать подворья лишь в некоторых городах (грамота 1587 г.). Но и при Михаиле Феодоровиче, и в начале царствования Алексея Михайловича они пользовались широкими привилегиями и держали в своих руках торговлю России с Западом. Конкуренция голландцев, датчан, шведов, которых англичане первоначально старались совершенно вытеснить, требуя для себя исключительной привилегии торговли, по-видимому, нисколько не была опасна для них, тем более что голландцы не обладали столь значительными привилегиями, как англичане.

Только при Алексее Михайловиче и те и другие были сравнены в правах, а с середины XVII в. голландцы даже пользовались большими выгодами, ибо в 1649 г. англичане лишены были своих прежних привилегий, — царь придрался к тому, что они «всею землею учинили злое дело: государя своего Карлуса короля убили до смерти». Тем не менее англичане по-прежнему играли роль в торговле с Россией, хотя и меньшую, чем голландцы, а с первых десятилетий XVIII в. торговля снова очутилась во власти англичан. В их руках сосредоточивался вывоз из России товаров, составлявших монополию казны, — меди, железа, поташа, ревеня — последний сбывался не только в Англии, но и в Нидерландах и Гамбурге исключительно английским резидентом, жившим в Санкт-Петербурге. Из прочих товаров они вывозили большую часть пеньки и полотен, рыбьего клея, щетины, воска, сала, а также более половины всех отпускавшихся за границу кож и льна. Французы, итальянцы, испанцы получали русские товары через посредство англичан, и неоднократные попытки установить непосредственные торговые сношения между Россией и Францией оказались безрезультатными.

Кроме казны, англичане вели, таким образом, торговлю и с русскими оптовыми торговцами, которые в начале зимы приезжали в Петербург для заключения с англичанами контрактов о поставке русских товаров будущим летом. Англичане оказывали русским купцам кредит на срок 6—12 и даже 18 месяцев; они впервые стали кредитовать русских, и их примеру уже последовали другие иноземцы. В розницу англичане торговать не могли, как и не могли торговать и меняться товарами между собою и с другими иноземцами или заключать с ними записи или подряды; согласно Новоторговому уставу 1667 г., это было запрещено, как и в других странах, всем иноземцам, ибо «от того русским людям в их торгax помешательство и убыток». Но гораздо больше значения, чем эти стеснения, имела для англичан недобросовестность русских купцов, нередко отказывавшихся признавать долги своих приказчиков и устраивавших злостные банкротства; они страдали и от злоупотреблений таможенных чиновников, от судебной волокиты и т.д. «Кредит, иже есть душа в купечестве, - жаловались англичане, — через нынешнее в платежах долгое продолжение и между купцами неисправность, также и через волокитное поведение в получении суда, утратился и разорился»¹¹.

Для устранения этих и некоторых других злоупотреблений Англия предложила России заключить торговый договор, и такой «трактат между Российским и Английским дворами о дружбе и взаимной между обеих держав коммерции» состоялся в 1734 г. сроком на 15 лет. Он основан на принципе наибольшего благоприятствования: «Постановили и договорили, что обеих стран подданные в их областях всегда, яко наилучше фаворизованный народ, трактованы и почитаны быть имеют». В частности, «подданным обеих высокодоговаривающихся стран не надлежит с привозных и вывозных товаров своих более пошлин платить, почему других народов подданные тамо платят». Но, кроме того, англичане добились того, что договором были для них понижены пошлины на шерстяные товары: английские солдатские сукна, толстые сукна йоркской провинции, широкие фланели и узкие фланели. И в России, таким образом, как и в Испании и Австрии, англичане преследовали цель расширения сбыта своего сукна¹².

Утвердившись уже с конца XVI в. рядом с французами в торговле с Турцией и другими левантийскими странами, англичане с начала XVII в. вместе с голландцами расширяют ее на счет французской торговли.

Это совершилось, с одной стороны, благодаря добросовестному выполнению ими принятых на себя в торговых сношениях обязательств и доставлению шерстяных тканей высокого качества, которыми они вскоре заполнили левантийские страны; это были new drapery — тонкие и легкие ткани, предназначенные для теплых стран. А с другой стороны, они сумели создать крепкую организацию торговли в виде образованной окончательно в 1606 г. Левантийской компании; компания эта посылала большие суда, нагруженные втрое большим количеством товаров, чем французские, но все же не требовавшие более многочисленного экипажа. Суда эти ездили флотилиями и поэтому легче избегали нападений пиратов, которыми кишело Средиземное море. Центральным пунктом английских судов являлся Ливорно, откуда они затем посещали Венецию, Смирну, Константинополь. При ввозе товаров они платили 3% цены вместо 5%, уплачиваемых французами.

По словам Caeapu¹³, левантийская торговля, где англичане сбывали рядом с большим количеством материй свои металлы (олово, жесть), перец и кошениль из колоний, имела для них не меньше значения, чем обмен с Индией и Америкой, - даже больше, так как сюда экспортировалось значительное количество промышленных изделий, тогда как в заокеанские страны вывозились почти исключительно деньги.

Гораздо более существенная разница между английской торговлей в этих странах - в Московском государстве, на Пиренейском полуострове, в левантийских странах, как и в Германии (Гамбурге), — с одной стороны, и в заокеанских частях света, с другой стороны, состояла в следующем. В первом случае она основана была на торговых договорах, предоставляющих англичанам определенные привилегии, на факториях, устроенных ими, с разрешения местных властей, в тех или иных местах. Англичане здесь были иностранцами, нередко терпели неприятности от местного населения, в любой момент могли лишиться своих привилегий. Иное дело — в Индии и Америке, где они являлись в качестве завоевателей и колонизаторов, где им принадлежали обширные пространства земли, где возведены были форты и содержалось войско. Там они были повелителями, могли произвольно устанавливать цены на приобретаемые и сбываемые продукты, запрещать колониям производство тех или иных товаров, в особенности промышленных изделий, заставляя их приобретать последние исключительно от англичан. В Америке Англия приобрела колонии посредством отнятия различных территорий у других стран: Канады, Новой Шотландии (Акадии), Луизианы и области Миссисипи у Франции (1713 и 1763 гг.), Нового Амстердама, переименованного в Нью-Йорк, у Голландии (1667 г.), еще раньше Ямайки у Испании (1655 г.). К этому присоединились земледельческие колонии, созданные самими англичанами: Массачусетс (пуритане), Мэриленд (католики), Пенсильвания (квакеры); здесь возникли табачные и рисовые плантации, обрабатываемые привозимыми из Африки рабами-неграми. Однако из всей обширной территории, захваченной в Северной Америке и простиравшейся от Аллеганских гор до Атлантического океана, англичанам удалось удержать одну лишь Канаду, ибо 13 колоний под влиянием стеснений, установленных Англией, отпали от нее в 1773 г. и образовали самостоятельное государство¹⁴. Свои владения в Южной Америке и Вест-Индском архипелаге (Ямайка) они сохранили.

Напротив, в Ост-Индии англичане основали обширную империю. На Малайском архипелаге они вследствие противодействия Голландии (кровавое столкновение на Амбоине в 1620 г.) не могли утвердиться; но зато на континенте они — именно английская Ост-Индская компания, которой принадлежала монополия колонизации и торговли в Индии, — основали ряд факторий: Бомбей, Мадрас, Каликут, а затем пошли в глубь Индостана, где возникла в 1700 г. Калькутта. Благодаря Роберту Клайву и Уоррен-Гастингсу, Ост-Индская компания вытеснила из Индии главных врагов своих — французов, которые вынуждены были отказаться от Бенгалии и сохранили за собой лишь пять факторий, где, однако, не могли ни строить укреплений, ни содержать гарнизонов. А затем компанией было предпринято завоевание Индии, империи Великого Могола.

С 1697-го по 1773 г. привоз и вывоз Англии, по Уайтворсу, увеличился в 3—4 раза (привоз с 3,5 до 11,4 млн ф. ст., вывоз с 3,5 млн до 14,75 млн ф. ст.), а до 1805 г. весь торговый обмен возрос в 9 раз (с 7 млн в 1697 г. до 64,5 млн в 1805 г.). Торговый флот ее, насчитывавший в 1704 г. 260 тыс. т, возрос в XVIII в. на 1,5 млн т, причем в состав его входило большое количество отнятых у других стран во время войн кораблей; так, в 1651-1655 гг. у Голландии захвачено 1600 судов.

Англия была к концу XVIII в. как первой промышленной, так и первой торговой и колониальной держаной мира.

¹ Diferee. Die okonomisches Verwiecklungen zwischen England und den Niederlanden im 17. Jahrhundert // Vierteljahrschrift fur Sozial- und Wirtschaftsgeschichte. Bd. IX.
² [Правь Британия, правь волнами (англ).]
³ См.: Kulischer. Die Meistbegunstigung in den Handelsvertrdgen im Wandel der Zeiten // Zeitschrift far die gesamte Staatswissenschaft. Bd. 89. 1930.
⁴ Экстракт Сапариева Лексикона о коммерции, переведенный Волчковым в 1747 г. С. 138. 144.
⁵ См.: Schorer. Der Methuenvertrag. Особ. s. 597 ff.
⁶ См. выше, с. 208.
⁷ Kulischer. Les traites de commerce du XVI au XVIII siecle // Revue d'histoire moderne. 1931.
⁸ См.: Dalgren. Les relations commerciales entre la France et les cotes de l'Оcean Pacifieque. 1909. Т. I. P. 718 ff. Vignols. L'assiento francaise (1701-1713) et anglais (1713-1760) et le commerce franco-espagnol vers 1700—1730 // Revue d'histoire economique. 1929. №3-4. See-Vignols. L'envers de la diplomatic officielle de 1716-1730 (La rivalite commerciale des puissances maritimes et les doleances des negotiants francaise) // Revue belge de philosophie et d'histoire. T, V. See. Le commerce francaise a Cadix // Revue d'histoire moderne. 1928. № 13. Clark. The Anglo-Dutch Alliance and the War against French Trade. 1933. Brown. The Souths-Sea Company and Contraband Trade // American Historical Review. 1926.
⁹ [Самые дружественные нации (лат).]
¹⁰ Костомаров. Очерк торговли Московского государства в XVI и XVII ст. С. 20 и сл. Любименко. История торговых сношений России с Англией. Ч. I. 1912. См.: Кулишер. История русского народного хозяйства. Ч. 3. Челябинск: Социум, 2004.
¹¹ См: Остроухов. Англо-русский договор 1734 г. С. 41-50, 99.
¹² Остроухов. Англо-русский договор 1734 г. С. 41-50, 99.
¹³ Savary. Le Parfait Negociant. 1674.
¹⁴ Любопытно, что повод к началу войны заключался вовсе не в обложении чая, привозимого в Америку, пошлинами, а напротив, в предоставлении Ост-Индской компании права ввозить чай в Америку беспошлинно. Последнее делало невыгодной ту широкую контрабандную торговлю чаем, которую развили сами колонисты (монополия торговли с Америкой принадлежала англичанам), и это-то вызвало возмущение и привело к тому, что груз чая, привезенный на кораблях компании, был выброшен, в Бостоне в море, - это послужило сигналом войны.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3619

загрузка...

Другие книги по данной тематике