Город и сельская коммуна

Конец XI—XII в. в Италии — время повсеместного возникновения сельских коммун. Мы уже довольно подробно останавливались на одном очень распространенном пути их возникновения — в сельских укрепленных поселениях, приобретавших независимость и самоуправление. Тем не менее административной самостоятельности еще недостаточно, чтобы говорить о сельской коммуне. Это — ассоциация жителей, экономической основой которой была собственность (или владение, но с широкими правами распоряжения — продажи, дарения, передачи в аренду) на общинные угодья: леса, пастбища, реки, озера, рыбные топи. Нередко коммуна пыталась присвоить себе некоторые верховные права и на все земли, расположенные на ее территории; лишь по решению Совета коммуны разрешалась продажа на сторону земельных владений ее членов, причем запрещалось продавать их нобилям и церкви, а члены коммуны имели право предпочтительной покупки. Конечно, важно, насколько это право соблюдалось. Документы свидетельствуют о практически неограниченных на территории коммуны продажах и покупках, залогах и дарениях земель, находившихся в индивидуальном владении или собственности ее жителей.

Собственность или владение коммуной (как корпорации) общинными угодьями возникли не сразу, так же как не вдруг сложился институт ее должностных лиц — консулов, синдиков, кампариев. Можно проследить на отдельных примерах, как постепенно расширяются права общинных объединений крестьян, как община превращается в сельскую коммуну.

В 70-е годы X в. крестьяне деревни Веллате получили от своего сеньора архиепископа Миланского право пасти скот на лугах Черрето, которые «издавна» принадлежали «соседям и консортам деревни», причем устанавливался общий для всех срок начала выпаса скота на этих лугах: после созревания трав.³⁶

Спустя 80 лет, в 1153 г., в городском суде Милана консулы разбирали спор между жителями Веллате (деревня уже названа в грамоте коммуной, и от ее имени также выступают консулы) и архипресвитером церкви Санта Мария дель Монте Веллате. Настоятель церкви возражал против того, чтобы жители Веллате разделили между собой участки леса Гацио, ссылаясь на то обстоятельство, что и другие люди, живущие вблизи церкви, также имели право на этот лес: они пасли там за определенную плату свиней, рубили дрова и т. д. Консулы Веллате утверждали, что от раздела леса между членами коммуны права церкви (которые они, однако, признавали лишь частично) не пострадают.

Настоятель церкви оспаривал также право коммуны косить траву на лугу Виварно и особенно устанавливать какие-либо запретные сроки для пастьбы, так как этот луг использовался для выпаса церковных свиней. Спор шел и относительно луга Черрето и других лугов, с которых Веллате получала сено. По решению миланских консулов жителям Веллате запрещалось производить раздел леса Гацио, а если же этот раздел все же состоится, воспрещалось продавать и дарить дрова из Гацио и Черрето. Не разрешалось также уносить из леса каштаны. Зависимым людям церкви дозволялось подбирать хворост в Гацио и Черрето. Архипресвитер сохранил свои права на Гацио, но лишь частично, так как 2/3 леса были признаны принадлежностью коммуны Веллате. В то же время коммуне воспрещалось косить траву на лугах Виварио и устанавливать там какие-либо ограничения сроков пастьбы. Запретный срок (от апрельских до сентябрьских календ) члены коммуны имели право устанавливать лишь на других лугах, где и скот, принадлежавший церкви, позволялось пасти только до созревания трав и после сенокоса. Эти последние луга коммуна могла превратить даже в пашню, но с тем условием, что после сбора урожая они должны были служить пастбищем и для церковного скота.

В 1162 г. архиепископ Милана обратился с жалобой к консулам Сеприо (по-видимому, более крупной ассоциации, в которую входила и Веллате), на то, что «коммуна Веллате», используя свое право владения 2/3 леса Гацио, превращает его в пашню, чем наносит ущерб церкви Санта Мария дель Монте, которая издавна пользовалась всем лесом наравне с жителями Веллате. В 1165 г. архиепископ вновь протестовал против раздела общинниками лесного массива около Сассо Камурго, чем последние будто бы нарушили древний обычай совместного использования леса³⁷.

Как видим, коммуне Веллате удалось приобрести собственность, а частично совладение (с церковью) на ряд общинных угодий. Признавая и защищая важные права коммуны Веллате, городские консулы Милана в то же время пошли навстречу притязаниям архиепископа, который еще недавно был городским сеньором и, несомненно, не утратил влияния в городе.

В конце XI—XII в. постепенно складывается аппарат управления общиной, перерастающей в коммуну. Высшим законодательным органом коммуны был ее генеральный совет, который собирался 2 раза в год и включал в свой состав всех налогоплательщиков — глав семей в возрасте от 18 до 70 лет. Арендаторы и наемные работники обычно не участвовали в совете и не избирались на какие-либо должности. Для избрания на должности подеста, консулов, вилликов, кампариев требовался определенный имущественный ценз. Высшим достижением коммуны было принятие ею особого законодательства — статутов коммуны. В присутствии членов коммуны происходило заключение соглашений с феодалами, разбор судебных исков, распределение платежей между общинниками. Статуты коммуны стремились регулировать некоторые стороны ее сельскохозяйственной деятельности: они устанавливали сроки пастьбы скота и посева трав на общинных лугах, но чаще всего (в Средней Италии) лишь сбора желудей и каштанов в общинном лесу (очень редко срок начала сбора винограда). Принудительный севооборот в наших источниках почти не встречается. Он не мог существовать в огороженных полях³⁸.

Среди сельских коммун можно выделить несколько типов в зависимости от численности населения и социального состава, административной структуры, объема прав на общинные земли и степени самоуправления (в том числе порядка издания статутов).

Высшим этапом в развитии сельских коммун были федерации, включавшие в себя несколько десятков мелких коммун. В составе федерации могли быть и довольно крупные коммуны (до 100 дворов) и небольшие поселения хуторского типа (3—4 двора). Сохраняя самостоятельность в решении повседневных вопросов и выборе местной администрации, коммуны — члены федерации — подчинялись коммуне (ее главе) в вопросах политики и администрации.

Близки к федерациям по своей роли и значимости, а также по приобретенным ими правам и отдельные крупные коммуны, располагавшиеся обычно в крепостях (в крепостях обычно помещались и коммуны — главы федераций).

По социальной структуре населения, развитию ремесленного производства и торговли федерации и крупные коммуны близки к небольшим городкам. Грань между теми и другими провести подчас невозможно. Несмотря на ту или иную степень подчинения городу — центру округи (в XIII—XIV вв. городам подчинялось большинство сельских коммун), реже духовному или светскому феодалу (норой эти два вида зависимости переплетались), подобные коммуны сохранили широкую политико-административную автономию, в первую очередь право на издание статутов.

Иной тип коммун — небольшие сообщества, находившиеся почти в полном подчинении сеньора (церковного или светского феодала). Должностные лица таких коммун обычно назначались сеньорами, низшая администрация — салтарии, кампарии (лица, распоряжавшиеся общинными землями) — могла быть выборной. Сеньоры имели верховную собственность на все земли, находившиеся и пользовании членов коммуны, и получали за нее чинши или арендную плату от держателей или арендаторов; жители обязаны были разнообразными и многочисленными сеньориальными платежами. Отчуждать кому-либо земельные участки обычно запрещалось. Совет коммуны был фактически здесь совещательным органом при сеньоре. Часть таких коммун имела статуты, однако они издавались самим сеньором или только с его разрешения. Главной целью подобных статутов было фиксировать платежи коммуны сеньору, чтобы оградить ее членов от злоупотреблений³⁹.

В период становления сельских коммун, который совпал или происходил несколько позже завоевания независимости самими городскими коммунами, последние нередко поддерживали крестьянские ассоциации в их тяжбах с феодалами из-за общинных земель, стремились лишить духовных и светских сеньоров их административных и фискальных прав в общинах⁴⁰. После победы над церковными и светскими сеньорами сельских коммун, хоть и неполной и не повсеместной, городские власти стремились принимать участие в составлении, утверждении, а также пересмотре сельских статутов, назначении должностных лиц сельских коммун. Функции городской администрации постепенно расширились, компетенция же должностных лиц сельских коммун сужалась; в будущем им отводилась роль верных исполнителей городских решений. Правда, наиболее отчетливо эта тенденция проявилась в XIV в. Уже ранние статуты Орвието (1209—1220 гг.) содержат предписания о порядке назначения городом подеста сельских коммун округи. Сельская коммуна должна была подчиняться одному из 25 цехов города. Каждые 6 месяцев бросали жребии, и цех, которому выпадало на долю управлять той или сельской коммуной, посылал туда своего подеста. Ни одна сельская коммуна не имела права избирать своего подеста.⁴¹

Городские постановления о порядке проведения сельскохозяйственных работ на территории сельских коммун округи, устройстве мелиоративных сооружений, разведении садов и виноградников, порядке обработки пустующих земель в определенной степени содействовали хозяйственному прогрессу. В то же время все повышающиеся налоги, требования исполнения все новых повинностей в пользу городской коммуны, большие ограничения и строгая регламентация торговли зерном и другими продуктами, а подчас даже принудительная их реквизиция стесняли возможности расширения сельскохозяйственного производства отдельных хозяйств. Наиболее тяжело отражалась на сельских коммунах городская налоговая политика. Помимо налогов, взимавшихся подворно или поимущественно, с коммун требовали единовременные взносы, особенно на военные нужды, поставки фуража и лошадей для армии, продовольствия для городского населения, участия в городском ополчении.

Пo своему социальному составу коммуны были неоднородны. Жителями коммун (особенно крупных) являлись многие представители торгово-ремесленных слоев — пополаны, а также феодальные сеньоры. Пополаны были активно представлены во всех выборных органах коммуны, чему способствовал требовавшийся там высокий имущественный ценз (правда, термин «пополаны» подчас употреблялся как антипод феодалам разных рангов, и этом случае под пополанами могли подразумевать и крестьян — жителей сельской коммуны, особенно крупной).

Но признавая социальную неоднородность населения сельских коммун, мы должны будем быть готовыми ответить на вопрос, следует ли считать все сельские коммуны крестьянскими организациями, в частности те из них, которые, как уже говорилось, располагались в крупных населенных пунктах (крепостях) со значительным торгово-ремесленным населением (представители последнего занимали основные выборные должности и осуществляли многие мероприятия в своих интересах). Хотя большинство населения этих крепостей продолжало заниматься сельским хозяйством, но по существу они были отделены от города (прежде всего мелкого) незначительной и не всегда заметной гранью. Однако тезис: не все сельские коммуны — крестьянские общины — не противоречит тому факту, что в своей деятельности коммуны в значительной степени отражали интересы крестьянства — своего основного населения в борьбе за общинные земли, за возможно более полную независимость крестьянского хозяйства, личную свободу крестьян от сеньориальной власти. В этом отношении коммуны явились непосредственными преемниками крестьянской общины, высшей точкой ее развития как административно-политической организации, хотя как хозяйственная ассоциация сельская коммуна значительно отличалась от «классической» германской общины-марки. Развитие частнособственнического начала, дуализм во внутренней структуре общины зашли здесь много дальше, чем в общине в Германии или Англии.

Конец XII и XIII век — период, когда большая часть сельских коммун Северной и Центральной Италии, одержав победу в борьбе с феодальными сеньорами за собственность или широкое распоряжение общинными угодьями, политико-административную автономию, достигла высшей степени своей самостоятельности и свободы, закрепленной в статутах, которые они сами и издавали. Но лишь немногие коммуны (главным образом, в горных районах Альп и Апеннин) смогли сохранить свою самостоятельность на сколько-нибудь значительный срок.

Господство феодалов, там, где оно было сломлено (а многие коммуны в Романье, Пьемонте и других областях продолжали по существу оставаться несвободными общинами, члены которых находились в феодальной зависимости от сеньора коммуны и были обязаны ему многочисленными платежами и повинностями, вплоть до барщины, баналитетов и ограничений покидать участки), сменялось очень часто подчинением сельской коммуны городу. Нередко сельская коммуна продолжала одновременно подчиняться городу и крупному феодальному сеньору, чаше всего епископу. В XIV—XV вв. возросла власть городов и сеньоров (там, где образовывались синьории, например в Северной Италии) над сельскими коммунами.

Городские власти прежде всего стремились принимать участие в составлении статутов сельских коммун; если их составляли специально избранные для этой цели представители сельской коммуны (часто теперь это делали городские чиновники), то наряду с ними в этой процедуре участвовал городской нотарий.

Городские должностные лица стали утверждать сельские статуты, пересматривать и отменять те из них (или отдельные их параграфы), которые они находили противоречащими интересам города; часть прежних постановлений сельских коммун включалась в городские статуты.

Подчинение сельских коммун городу достигалось и путем сокращения сферы деятельности должностных лиц сельских коммун: города нередко присваивали себе право определять те функции, которые оставались на долю администрации (как правило, по менее значительным делам) сельских коммун. Почти во все более или менее крупные сельские коммуны города назначали своих подеста, ректоров, викариев, к которым переходил все больший круг дел.

В городские статуты включались постановления о налогах в пользу города-сеньора, общественных повинностях в контадо и дистретто (ремонт дорог и мостов, строительство укреплений и т. д.), порядке доставки (в том числе и принудительной) сельскими коммунами продовольствия городу и запрещении его экспорта за пределы дистретто, проведении в коммунах разного рода сельскохозяйственных работ, о времени их начала и окончания, устройстве ирригационных каналов, разведении огородов, садов и виноградников и т. п.

И если некоторые из этих постановлений, прежде всего в период расцвета коммун, как уже говорилось, в определенной степени способствовали хозяйственному прогрессу, росту производства, то большинство их в XIV в. и позже (особенно строгая регламентация сельскохозяйственных работ) стесняли инициативу и самостоятельность коммун и в первую очередь возможность предпринимательской деятельности их зажиточных слоев. Еще более ограничивали расширение объема производства отдельных хозяйств предписания города о строгой регламентации торговли зерновыми и некоторыми другими сельскохозяйственными продуктами, и особенно принудительная реквизиция зерна (неурожаи и голодовки, убыль населения увеличивали тяжесть таких поборов). Наиболее тягостными были многочисленные налоги, как и поимущественные, так и подворные, постоянные и очень часто чрезвычайные: на военные и иные нужды, участие в городском войске и т. п., торговые пошлины и сборы и т. п.

В XIV—XV вв. общинное землевладение очень сильно сократилось; значительная часть земель перешла в собственность или индивидуальное пользование крестьян, от чего выиграло в первую очередь зажиточное крестьянство, но еще больше земель коммун и их членов оказалось в руках горожан.

Общинное землевладение в горных районах Северной Италии сохранилось в большей степени.

³⁶ ИРМ. Vol. 13. N 755 (а. 970-974).
³⁷ АМ. N 28 (а. 1153); Bognetti С. Sulle origini dei comuni rurali del Medio evo. Pavia, 1020. Лр. Р. XXI—XXII.
³⁸ Брагина Л. М. Общинное землевладение в Северо-Восточной Италии в XIII—XIV вв. // СВ. 1958. Вып. XII; Ока же. Сельские коммуны Северо-Восточной Италии и подчинение их городу в XIII—XIV вв. // СВ. 1955. Вып. VII; Котельникова Л. А. Некоторые проблемы социальпо-окопомическон истории сельских коммун в Средне]! Италии в XIII и XIV вв. II Из истории трудящихся масс Италии. М., 1959; Вернадская Е. В. Из истории сельских коммун Моденской провинции // СВ. 1959. Вып. XIV; Caggese R. Le classi e comuni rurali nel medioevo italiano. Firenze, 1909. Voi. 2; Sorbelli A. Il comune rurale dell’Appennino emiliano nel secolo XIV о XV. Bologna, 1910; Les statuts communaux et l’histoire des campagnes lombardes au XIV siècle/Par P. Toubert // Mélanges d’archéologie et d’histoire. Р., 1960. T. 72.
³⁹ Котельникова Л. А. Некоторые проблемы социально-экономической истории сельских коммун... С. 133—170.
⁴⁰ Котельникова Л. А. Политика городов по отношению к сельским коммунам Оперной и Средней Италии к XII в. // СВ. 1050. Вып. XVI. С. 3-22.
⁴¹ DI. Vol. 8. Р. 807.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 7094

загрузка...

Другие книги по данной тематике