Глава вторая. Феодальное общество в период расцвета городов-коммун
|
Исследование феодальных отношений в Северной и Центральной Италии в период зрелого феодализма возможно лишь в тесной взаимосвязи его с историей городов-коммун, так как именно спецификой городского развития были обусловлены главные особенности феодальной эволюции.
Драматические события периода коммун изучены историками, кажется, во всех подробностях. И тем не менее вокруг многих основных проблем продолжаются дискуссии. Означало ли возникновение коммуны полную и решительную победу пополанов над знатью, ту точку отсчета, откуда происходило все возрастающее по силе и глубине воздействия наступление на феодальных сеньоров контадо, одной из главнейших вех которого было насильственное переселение в город побежденного и усмиренного противника? Но в таком случае непонятно, зачем вскоре понадобилось антимагнатское законодательство. Не закончены споры и вокруг таких важнейших проблем: можно ли считать победы коммун над феодалами победой над феодализмом, означал ли переход земель знати в руки горожан или городской коммуны в целом кардинальные перемены в положении проживавших на этих землях крестьян, освобождение их от феодального угнетения? Естественно, что в этой связи возникает вопрос об оценке (а вернее переоценке) результатов политики города в сельской округе в отношении как нобилей, так и крестьянства. Правомерно ли утверждать, что коммуна не только охотно принимала сельских жителей в ряды своих сограждан, предоставляя им «режим наибольшего благоприятствования», но и сама содействовала освобождению сотен сервов и колонов своими законодательными постановлениями? И еще один спорный вопрос: справедливо ли предположение о том, что недавно освободившаяся от сеньориального подчинения городская коммуна активно и целеустремленно поддерживала в стремлении к свободе и независимости своего «младшего собрата» — возникавшую сельскую коммуну? Период возникновения коммун и начала их расцвета, политика города в отношении сельской округи (контадо) интенсивно изучались (и продолжают изучаться) в зарубежной, прежде всего в итальянской, историографии. При этом зачастую высказывались диаметрально противоположные точки зрения. В конце XIX и начале XX в. историки, разделявшие воззрения «экономико-юридической школы» (Р. Каджезе, Г. Сальвемини, Н. Родолико и др.), стремились подчеркнуть «революционизирующую роль» молодой «буржуазии» — пополанов, а само образование коммун представляли как «революционный» акт, «несовместимый с феодализмом», означавший решительное разрушение феодальных порядков. В деятельности городской коммуны, выражавшей, по мнению этих историков, интересы «капиталистической буржуазии, купцов и промышленников», они видели последовательную и решительную борьбу с феодализмом, феодальным дворянством, поддержку и защиту зависимого крестьянства, освобождение которого эти коммуны провозглашали1. Р. Каджезе обращал в то же время внимание на тот факт, что победившая буржуазия» занялась интенсивной эксплуатацией побежденной сельской округи. Близкие к изложенным взгляды высказывал в своих работах начала XX в. и Дж. Вольпе, подчеркивавший «революционизирующую» силу в политике коммун в контадо, разрушение ими в XI—XII вв. «старого мира» в городе и деревне2. Полярно противоположной точки зрения придерживался Н. Оттокар, отрицавший всякие перемены, которые принесло с собой и феодальное общество возникновение коммун. В их истории он видел прежде всего борьбу городской землевладельческой аристократии со своими противниками.3 Воззрения, разделяемые многими современными историками (Э. Сестан, Дж. Фазоли, Э. Кристиани, сравнительно недавно скончавшийся Дж. Луццатто)4 можно, пожалуй, охарактеризовать как более умеренную, «срединную» концепцию, в которой тем не менее главный акцент делается на сохранении важной роли и влияния в городе феодальных элементов. Однако при этом названные авторы исходят из трактовки понятия «феодализм» как системы в первую очередь определенных социальных и политических институтов в духе концепций институционально-социальной школы. Образование коммун, по мнению этих историков, не было революционным актом, так как они создавались по инициативе городской верхушки и других группировок горожан, весьма тесно связанных с феодальным землевладением и по существу не отличавшихся от сословия. Купеческий элемент, хотя и присутствовал в каждом городе, не оказывал определяющем» влияния на коммунальное правление. Не наступило каких-либо качественных перемен в городе и позднее — на этапе «демократического» правления, несмотря па многочисленные антимагнатские законы, когда в борьбе между нобилями победа часто формально была за последними. Немало крупных феодалов, уступив коммуне часть своих судебных и иных прав, сохранили в пей привилегированное положение. Они занимали должности подеста, консулов, викариев и др. С экономической точки зрения так же неправомерно говорить о более пли менее полной победе демократии, торжестве дохода от движимости над земельной собственностью. Многочисленные пополанские семьи помещали значительную часть своих капиталов в приобретение земель и в отношениях с зависимыми от них людьми применяли многие методы, которые были присущи прежним феодалам-землевладельцам. Тем самым феодализм не был полностью побежден не только в период происхождения и возникновения коммун, но и в период их полного расцвета. Позже влияние феодальных элементов ослабло, но полностью не прекратилось, а довольно скоро — с середины XIII и в XIV в. и прежде всего в Северной Италии можно наблюдать возвращение к власти феодальных сил в аппарате синьорий. Еще дальше пошел Э. Кристиани, отрицающий не только «ясное различие» между нобилями и пополанами (на примере истории Пизы в XII— XIII вв.), но и самую возможность рассматривать эти социальные группы как слои, которым были присущи особые экономические и социальные интересы. По его выражению, те и другие были лишь «юридическими, но не социальными классами»5. Ф. Джонс специфику итальянских городов периода коммун видит в первую очередь в гетерогенности нобилей и ремесленников, «неопределенности» города. Главным источником богатства, по его словам (впрочем, он здесь не оригинален, а лишь следует за В. Зомбартом), и для крупных городов была земля, а не торговля, их главные торговые связи были связями с деревней6. 1 Caggese R. L’alto medio evo. Torino. 1937; Idem. Fironze dalla decadenza di Roma al Risorgimento d’Italia. Firenze, li) 12. Voi. 1. P. 74 ecc.; Idem. Le classi e comuni rurali nel medio evo italiano. Firenze, 1907. Voi. 1. Р. X, 265—273 ecc.: Rodolico N. La democrazia fiorentina nel suo tramonto (1378—1382). Bologna, 1905; Saìveminì G. Magnati e popolani in Firenze dal 1280 al 1295. Firenze, 1899 (nuova ed.: I960). 2 Volpe G. Studi si ilio istituzioni comunali a Pusa. Città о contado, condoli c podestà. Secoli XII—XIII. Pisa. (nuova ed: 197(1). P. 37—52, 122 123 eco. Cassanrlro, Un bilancio storiografico Forme di poteru stnittnra sociale in Italia noi Medioevo. Bologna. 1977. P. 153. 3 Ottokar N. Studi comunali e fiorentini. Firenze, 1948. P. 69—70. 4 Sestan E. L’Italia medievale. Firenze, 1967. Р. 110 Fagoli G. Seritti di storia medievale. Bologna, 1971 P. 181—198; Idem. Città e feudalità Strucliiies léodales et feudalismo dans l’Occidenl médilerranéen Xlll s.). Moina, 1980. P. 370—385; Luzzalln G. Tramonto о sopravviveii 1 del feudalesimo nei comuni italiani del Medio evo studi medievali Fase. II. P. 5 Cristiani E. Nobiltà о popolo nel comune di Pisa dalle origini del podestariato alla signoria dei Donoratico. Napoli, 1962. 6 Jones Ph. J. Economia e società nell’Italia medievale: la leggenda della borghesia // Storia d'Italia. Annali. Dal feudalesimo al capitalismo. Torino, l978. Voi. 1. P. I87—371. |
загрузка...