Освобождение сервов. «Райская книга» Болоньи 1257 г.

В поземельных грамотах и городских статутах, решениях судебных курий городов, освободительных актах отдельных феодалов и, наконец, в «Райской книге» — во всех этих памятниках в XI— XIII вв. можно встретить упоминания о сервах и анциллах. Мы находим их даже среди жителей сельских коммун, приносящих в конце XII в. присягу Болонье.³⁶

Источники рисуют нам сервов прежде всего как людей лично несвободных, стоявших на самой низшей социальной ступени. Господин может их подарить и продать, обменять и заложить как движимое имущество. Весьма часто в грамотах XI—XII вв. говорится о продаже сервов без земли³⁷, и этот факт доказывает — наряду с иными,— что немало сервов были еще домашними слугами и дворовыми работниками. Показательно, что сервы — домашние слуги встречаются и в источниках XIII в. О домашних слугах (фактически сервах) идет речь в статуте сельской коммуны Самбука (конец XIII в.) из округи Пистойи. Один из ее жителей может пойти в услужение к своему родственнику или другу за пределы дистретто, пригласив с собой не более двух других односельчан.³⁸ В статуте Вольтерры (начало XIII в.) возможность поступления какого-либо члена коммуны в услужение к другому лицу строго ограничивается: для этого необходимо согласие всех или большей части членов Совета коммуны, состоявшего из 40 человек.³⁹

И в XIII в. господин имел по отношению к серву практически неограниченные судебные права. Серв, совершивший уголовное преступление и убежавший в Болонью или в какой-либо район дистретто, должен был быть возвращен господину, и никакая сельская коммуна в округе не имела права разрешить ему проживать на ее территории. Исключение делалось только для тех сервов, которые были отпущены на волю либо господином, либо коммуной или выкуплены последней.⁴⁰ Из статутов Сиены (XIII в.) также явствует, что сервы считались юридически бесправными. Произвольные действия господина не подлежали наказанию: он мог избить серва так же, как муж — безнаказанно побить жену, родители — своих детей, мастер — ученика и т. д.⁴¹ Господин (в данном случае—горожанин) мог заставить серва совершить преступление. Правда, серв при этом не возмещает ущерб, но достаточно господину поклясться, что тот нарушил закон не по его приказанию и наущению — и вся ответственность падет на серва.⁴²

Каковы были источники пополнения сервов в XI—XIII вв.? Нам известен один небольшой документ из округи Ареццо (начало XII в.), который Ф. Убальди, издатель одиннадцатого тома серии «Документов по истории Италии», озаглавил: «Генеалогия сервов монастыря св. Флоры». Из «Генеалогии» можно почерпнуть любопытные данные о происхождении некоторых монастырских сервов. Сервами становились дети сервов, а также свободные, совершившие преступления (убийство или кражу) и оказавшиеся не в состоянии выплатить вергельд или штраф.⁴³

В постановлении коммуны Болоньи от 1250 г. называются два источника происхождения сервов: наследование сервильного состояния детьми и обращение в сервов военнопленных.⁴⁴ О наследовании сервильного состояния детьми имеются многочисленные свидетельства и в других источниках. Так, в постановлениях городского совета Болоньи, изданных в 1256—1257 гг., отменяется существовавшее ранее положение, когда дети свободного человека, женившегося на анцилле, считались сервами, как и дети серва и свободной женщины.⁴⁵ Сервом становился человек, о котором было известно, что он в течение 20 лет исполнял сервильные повинности в той местности, где он проживал.⁴⁶ В 1080 г. некий Джованни Рустичелли (из округи Ареццо) безуспешно пытался доказать, что он не серв, а свободный человек. В обоснование его сервильной принадлежности свидетели ссылались на то, что сервами были и его отец, и его дед.⁴⁷

Мы видели, что в признании сервов низшей прослойкой итальянского общества XI—XIII вв. были единодушны как светские и церковные феодалы, так и городские коммуны (точнее, их правящие круги). Мало этого. Статуты ряда итальянских городов не только не считали сервов полноправными горожанами, но и выдвигали всевозможные препятствия на пути переселения в город сервов, стремившихся обрести там свободу. В Болонье почти вплоть до издания «Райского акта» сервы записывались в особую книгу, отдельно от свободных горожан, и не платили тех налогов, которыми были обязаны свободные жители города.⁴⁸ Постановление коммуны от 7—26 июня 1256 г. отменило эти ограничения, так как отныне, по словам его составителей, «все жители города и дистретто Болоньи — свободные люди».

В Пистойе, Парме и Сиене до конца XIII в. серв не получал освобождения, даже прожив в городе более 10 лет. Господин в любой момент мог заставить его вернуться обратно, и городская коммуна поддержала бы такое требование.⁴⁹ Видимо, спрос на свободные рабочие руки был здесь не столь велик, как в Болонье, или рабочая сила пополнялась из другого источника. Правящая верхушка этих городов, сама имевшая сервов и колонов в дистретто, предпочитала продолжать владеть ими, сохраняя в той или иной мере их прежний статус.

Каковы же были основные занятия сервов в XI—XIII вв.? Уже отмечалось, что немалое число их составляли домашние слуги и дворовые работники. Среди сервов, проживавших в городах и дистретто, имелись ремесленники, торговцы, лица других профессий.⁵⁰ Однако большинство сервов в XI—XIII вв., как и в VIII—X вв., очевидно, являлось лично несвободными феодально зависимыми держателями, обычно прикрепленными к земле и по своему фактическому положению близкими к колонам и аскриптициям. Что дает основание для такого вывода? В грамотах, описывающих те или иные поземельные сделки или завещания, сервы фигурируют в перечне движимого и недвижимого имущества, принадлежащего к тому или иному комплексу земель, а очень часто как «дополнение» или «принадлежность» того или иного земельного участка.⁵¹ Эти свидетельства нам представляются заслуживающим внимания⁵² несмотря на то, что при описании земельных владений сервы в качестве держателей, как правило, не называются (а колоны или вилланы — всегда называются, да и сервы в VIII—X вв. тоже упоминались — и нередко). Последнее обстоятельство, очевидно, связано с тем, что большая часть сервов-держателей в процессе феодализации сближалась с колонами и постепенно переходила в эту категорию. «Настоящих» сервов, особенно к XIII в., в Средней Италии в целом осталось не очень много; среди них немало было дворовых работников и домашних слуг. Насколько мы можем судить по данным источников, сервы-держатели не имели никаких прав распоряжения своим земельным наделом. Им категорически воспрещалось принимать участие в каких-либо поземельных сделках и тем более заключать либеллярный договор,⁵³ что с исключительной силой подчеркивало их несвободное и приниженное состояние.

Видимо, обладая гораздо меньшими возможностями ведения хозяйства (инвентарь, скот, хозяйственные постройки), сервы не могли в достаточной степени удовлетворить потребности собственника либеллярного участка в получении чинша. Поэтому так явственно противопоставляются они свободным поселенцам. Возможно, что запрещение передавать серву либеллярное держание было вызвано и тем, что переход участка к серву — несвободному человеку — означал на деле переход его в полное распоряжение господина серва, т. е. другого феодала, чего вовсе не желал собственник земли. Вероятно, страхом перед возможностью отчуждения земельного владения и присвоения его чужим собственником объясняется и запрещение передавать либеллярные держания духовенству.

Статут Сиены второй половины XIII в. запрещал серву заключать какие-либо поземельные сделки без согласия господина.⁵⁴ Подобное предписание повторяется и в статуте начала XIV в., правда, в несколько измененном виде.⁵⁵ Не исключено, конечно, что в других районах Средней Италии сервы приобретали какие-то права распоряжения земельным наделом, но у нас таких данных не имеется.

Как и повсюду, сервы в Средней Италии XI—XIII вв. владели пекулием, в состав которого могла входить и недвижимость.⁵⁶

Отличался ли статус серва Центральной Италии от статуса серва северной части страны? Серв с Севера стоял ближе всего к тосканскому серву. Североитальянские сервы являлись самой низшей прослойкой зависимого крестьянства или же выполняли обязанности дворовых работников и домашних слуг. Как и в Средней Италии, сервы Северной Италии почти не имели права распоряжаться недвижимым имуществом,⁵⁷ занимать какие-либо должности в бургах и виллах,⁵⁸ становиться свободными горожанами.⁵⁹ Их дети наследовали бесправное положение родителей.⁶⁰ Но в документах Северной Италии сервы чаще выступают как держатели, прикрепленные к земле и передающиеся вместе с ней.⁶¹ В меньшем числе, чем в Средней Италии, на Севере встречались сервы — домашние слуги, проживавшие с господином.⁶²

Сервы Северной и Средней Италии находились в гораздо более приниженном положении, чем их собратья в других западноевропейских странах. Так, французские сервы, hommes des corps, были лично несвободными людьми, что выражалось в праве господина на часть имущества умершего крестьянина, во взимании произвольной тальи, поголовного побора (chevage), платы за брак, заключенный вне сеньории.⁶³ Ни Франция, ни прочие страны Западной Европы не знали таких ограничений личного статуса серва, как почти полное в сущности распоряжение господина его личностью и имуществом, превращение в сервов свободных людей, совершивших преступление и не заплативших штраф, женившихся на анцилле, или свободных женщин, вышедших замуж за сервов, и т. п.

Однако было бы ошибочным считать, что в положении сервов на всем протяжении XI—XIII вв. не произошло никаких изменений. К XIII в. было сделано несколько шагов на пути к их личному освобождению. Все реже сервильное состояние передавалось по наследству, все меньше господин распоряжался сервом как имуществом. Правда, серву, по-прежнему запрещалось становиться либеллярием, но многочисленность этих запрещений — уже свидетельство того, что такие случаи имели место и, видимо, довольно часто. Сравнительно редкие упоминания сервов в городских статутах XIII—XIV вв. Флоренции,⁶⁴ Пизы, Сиены, Вольтерры, в поземельных грамотах XIII в. округ тех же городов показывают, что число сервов в собственном смысле слова и сервов — поземельных держателей в особенности в Средней и Северной Италии XIII—XIV вв. уменьшается.

В нотариальных актах, записанных Бенвенуто Брихано из Кандии (округа Венеции) в начале XIV в., и в статуте Флоренции 1415 г. упоминаются — настоящие рабы, которые свободно продаются и покупаются, как всякое иное имущество.

В венецианских нотариальных актах встречаются весьма многочисленные случаи продажи и покупки , привезенных из Турции, Греции, Русского государства, Болгарии. Их продавцы и покупатели — купцы и промышленники (жители г. Кандии, генуэзцы, венецианцы, флорентийцы, в том числе — представители компании Перуцци).

Видимо, в XIV—XV вв. эти sclavi в качестве домашних слуг все больше заменяют сервов.⁶⁵

Личное освобождение сервов в XIII—XIV вв.—это не только единовременные акции городов (в первую очередь Болоньи), светских лиц и церковных учреждений. Это и постепенное развитие элементов личной свободы в самом статусе сервов, их сближение с другими категориями феодально зависимых держателей (колонов, аскриптициев и даже либелляриев), прослеживаемое по некоторым грамотам.⁶⁶

В истории массового освобождения сервов наиболее широко известна «Райская книга» Болоньи 1257 г. Но разного рода освободительные акты церковных и светских феодалов осуществлялись на протяжении всего XIII в. и ранее.

Так, в 1098 г. феодал Энрико, сделав большие земельные дарения аретинской церкви св. Флоры и Луциллы, объявил свободными (liberos et absolutos) всех сервов и анцилл (вероятно, они принадлежали к передаваемым церкви крепостным и другому имуществу).⁶⁷

Отдельные акты позволяют более конкретно представить содержание освобождения. Одна из грамот Флорентийской округи (начало XII в.) из района Монтепьяно названа «carta libertatis». Четыре светских сеньора (из них — три брата) отпускают на свободу некоего Убертино Альбертини, являвшегося их сервом. Как и в других случаях, официальный мотив освобождения — «страх перед богом» и стремление к «спасению души» своих родственников. Убертино объявляется свободным от всякой сервильной зависимости («esse liberum et apsolutum ab omni vinculo et conditione servitutis»).⁶⁸ Однако, вероятно, в глазах тогдашнего законодательства, такого простого провозглашения человека свободным было недостаточно (особенно для серва). Поэтому далее в грамоте для более прочного подтверждения свободы прежнего серва делается ссылка на законы лангобардского короля Лиутпранда и именно на те их параграфы, где речь идет о людях, получающих полную свободу и независимость в процессе освобождения. Такую свободу приобретали сервы, освобождавшиеся либо при посредстве особой процедуры в церкви (они обходили вокруг алтаря в сопровождении священника), либо при отпуске на волю на перекрестке четырех дорог и на тинге, либо при провозглашении их fulcfree et haamund.⁶⁹

Конечно, все это не означает, что в начале XII в. и позже лангобардские законы сохранили полностью свою силу. Очевидно, нередко на них ссылались по традиции, чтобы подчеркнуть полноту освобождения. В грамоте из округи Сиены от 1168 г. освобождаемый серв Бурнепта и его сын Никколо объявляются cives Romani,⁷⁰ а в нотариальной формуле, составленной во Флоренции в первой половине XIII в., снова идет речь о даровании свободы путем применения процедур обхода алтаря и отпуска на скрещении четырех дорог.⁷¹

Освобожденный серв получает в свое полное распоряжение пекулий (вероятно, раньше его права по крайней мере на часть пекулия — недвижимость — были ограничены), а также и другое приобретенное им движимое и недвижимое имущество⁷² (возможно, в последнем случае имелся в виду и земельный участок). Сервы освобождаются от всякого подчинения патрону.⁷³

Вправе ли мы утверждать, что и в действительности те сервы, которые получали свободу по названным выше или подобным грамотам, стали полностью свободными людьми? Едва ли. Во флорентийской грамоте-формуле первой половины XIII в. сказано, что освобожденный серв становится чиншевиком («dumque ipsum М. cereum ас censum gerentem»). Составитель грамоты, провозгласив серва совершенно свободным человеком, указывает, что теперь тот будет иметь возможность, как «и другие горожане и свободные люди», свободно покупать, продавать, дарить, обменивать и передавать кому-либо в залог себя и свое имущество.⁷⁴ Здесь, на наш взгляд, как бы предначертана дальнейшая судьба тех сервов, которые получали «освободительные грамоты». Они снова попадали в зависимость, переходили уже в иную категорию — колонов, вилланов, наконец, иногда и лично свободных держателей и арендаторов или же должны были искать в городе применение своим рабочим рукам. Тот факт, что такая оговорка содержится в нотариальной формуле, служит доказательством распространенности этого явления.

Как мы полагаем, не случайно и другое: в формулах болонского нотария Райнерия говорится о точно таких же «возможностях» освобожденного серва.⁷⁵ Согласно флорентийской и болонской нотариальным формулам серв должен выкупить свою свободу за огромную сумму (100 лир).⁷⁶ Но выкуп упомянут не во всех грамотах. Он отсутствует там, где речь идет об отпуске на волю сервов, при передаче владений светских феодалов церковным учреждениям «на поминовение души».⁷⁷

Таким образом, рабски приниженное положение сервов в Северной и Средней Италии XI—XIII вв. обусловило в какой-то степени и своеобразие их освобождения. Хозяева нередко отпускают их на волю как рабов. Чтобы стать полностью свободными, они, как и в давнее лангобардское время, должны быть объявлены «римскими гражданами», проведены священником вокруг алтаря, отпущены на свободу на «перекрестке четырех дорог» и т. п.

Но многие ли сервы приобрели, будучи освобождены частными лицами, «полную свободу и независимость», как об этом очень часто писалось в соответствующих грамотах? Думается, нет. Даже, если сервам предоставлялся в их полное распоряжение пекулий и некоторая недвижимость, по прошествии какого-то времени они все равно были вынуждены превращаться в феодально зависимых держателей или арендаторов — от колонов до либелляриев и испольщиков,— об этом прямо свидетельствуют нотариальные формулы Болоньи, Сиены и Флоренции, «гарантируя» освобожденным сервам полную возможность «заложить или продать себя и свое имущество».

Какова была судьба тех сервов, которые в результате освобождения теряли пекулий и земельный надел? Конечно, и они тоже могли держать и арендовать чужую землю. Но большая часть их, видимо, направлялась в города, где очень нужны были свободные рабочие руки — в те же Болонью, Сиену или Флоренцию.

В 1256—1257 гг. в Болонье было проведено массовое освобождение сервов. Но у Болоньи были предшественники среди некоторых других городов Северной Италии. Так, в 1207 г. коммуна Вероны и епископ Аделардо заключили соглашение относительно крепости Роверкьяра и судебных прав в ней. Крепость оставалась за епископом, однако юрисдикция над ней впоследствии должна была перейти к Вероне. Коммуна Вероны приняла на себя обязательство выплатить епископу компенсацию за освобождение всех сервов, проживавших в крепости. Сервы объявлялись свободными людьми,⁷⁸ полноту освобождения подчеркивало их провозглашение «римскими гражданами»; пекулий полностью переходил сервам. Сервы получили освобождение и в коммуне Леньяго, которая обязывалась нести службу Вероне.⁷⁹ Право сервов на выкуп провозглашали статуты Тревизо от 1233 г. и 1263 г.⁸⁰

В самой Болонье отдельные случаи освобождения сервов имели место задолго до издания «Райской книги» 1257 г.⁸¹

Как проходило освобождение сервов в Болонье в середине XIII в.? Было ли его началом издание «Болонского Рая» в 1257 г.? П. Ваккари, а за ним П. Лейхт и другие исследователи начинали описание этого процесса с августовского постановления Болонской коммуны в 1256 г.⁸²

Правда, в книге Ваккари упоминаются статут 1250 г. и июльский акт 1256 г., но содержание и значение этих документов (а также и некоторых других, предшествовавших августовскому постановлению 1256 г.) не раскрывается.⁸³

«Райская книга», изданная сравнительно недавно (в 1956 г.) Ф. С. Гатта и Дж. Плесси, включает некоторые документы из архива Болоньи, прежде не публиковавшиеся. Они позволяют более полно и последовательно представить ход освобождения сервов. В частности, теперь ясно, что знаменитые освободительные акции Болонской коммуны могут быть датированы двумя месяцами раньше, чем считалось до сих пор.

Уже постановление от 7—26 июня 1256 г. отменяло прежние порядки, подтвержденные статутом 1209 г., согласно которому лица, вступившие в брак с анциллами, отстранялись от несения государственных повинностей (и тем самым уже не признавались, свободными людьми), а дети серва и свободной женщины приравнивались к сервам. Объявлялось не имеющим силы положение, когда человек, в течение 20 лет исполнявший сервильные повинности и известный как серв на территории той сельской коммуны, где он жил, безоговорочно считался сервом и не допускался к несению повинностей в пользу города-государства.⁸⁴ Более того, Генеральный и Особый совет города одобрил решение статуариев об освобождении сервов города и дистретто.⁸⁵

Сеньорам, которые захотели бы передать своих сервов и анцилл коммуне с целью их освобождения, был обещан выкуп со стороны городской коммуны.⁸⁶

31 июля 1256 г. Генеральный и Особый совет Болоньи вынес постановление, воспрещавшее закрепощать мужчин и женщин, которые не являются маснадериями (не записаны в libro maxinatorum) и чьи отец или мать не были таковыми.⁸⁷ Аналогичное запрещение распространялось и на чиншевиков, не ставших еще сервами.⁸⁸ За нарушение постановления налагался огромный штраф — в 100 лир за каждого человека, обращенного в серва. Разрешалось обращать в серва человека, совершившего тяжелое преступление: ему нельзя было поселяться в городе до того момента, пока он не получит свободу от своего господина. Господин мог его поймать и наказать, если обнаружит в городе. И вообще все сервы, не проживавшие в то время в Болонье или дистретто и находившиеся или не находившиеся вне закона (banniti et non banniti) могли получить разрешение поселиться в городе лишь тогда, когда будут отпущены на свободу господином или коммуной или же коммуна выкупит их.⁸⁹ Человек, который понапрасну признавал себя сервом, лишался руки. В то же время, если бы серв, анцилла или маснадерий стали отрицать свое сервильное состояние, а свидетели доказали бы, что они сервы (свидетелями выступали свободные люди), у них должны были отсечь ногу.⁹⁰

Июльское постановление означало дальнейшее развитие освободительных акций Болонской коммуны. Однако то были лишь первые шаги, и еще далеко не все сервы могли получить свободу таким путем. Так, оставались сервами и маснадериями те, кто был ими ко времени издания постановления, а также дети сервов (в постановлении от 31 июля говорится «отец или мать», но это уже было бы нарушением предыдущего постановления от 26 июня; очевидно все же, что здесь имелось в виду «отец и мать»). Значительные препятствия к освобождению ставил закон и для сервов, живших вне Болонской округи и пожелавших стать свободными горожанами; они могли это сделать лишь при условии отпуска их на волю господином.

25 августа 1256 г. было достигнуто соглашение между коммуной Болоньи в лице ее подеста Манфреда да Маренго, капитана Бонаккорсо да Сорезина, с одной стороны, и феодалами-собственниками сервов и homines maxinati,⁹¹ с другой. Это соглашение наряду с последовавшей за ним «Райской книгой» можно считать с полным правом важнейшим актом Болонской коммуны в середине XIII в. Феодалы должны были продать ей сервов, анцилл и маснадериев.⁹² Однако сеньоры сохраняли в своих руках права на пекулий и на наделы сервов.⁹³ Коммуне надлежало внести выкуп: за каждого серва или анциллу старше 14 лет — 10 болопских лир, а за серва моложе 14 лет — 8 лир. Были установлены и сроки платежа: одну треть следовало уплатить в течение первых четырех месяцев 1257 г., вторую — в следующие четыре месяца 1258 г., остальное — на протяжении первых четырех месяцев 1259 г. В результате этого акта сервы и анциллы объявлялись свободными людьми, должны были быть вписаны в книгу городских жителей, пользоваться всеми правами и исполнять обязанности горожан на равных основаниях с другими свободными людьми.⁹⁴ Родителям — свободным людям, имевшим сыновей или дочерей — сервов или анцилл, вменялось в обязанность выделить им часть имущества.⁹⁵

В следующем, 1257 г. была издана «Райская книга», в которой содержался перечень собственников, отпускающих на свободу своих сервов и анцилл с указанием их места жительства. Здесь были названы 406 собственников и 5682 серва.⁹⁶ В преамбуле «Райской книги» торжественно заявлялось: поскольку бог создал людей свободными по своей природе, им надо вернуть их прежнюю свободу. Поэтому город Болонья, всегда боровшийся за свободу, и решил за определенный выкуп освободить всех людей в городе и епископстве, находящихся в «сервильном состоянии».⁹⁷

Подеста Бонаккорсо да Сорезина издал настоящий акт, который заслуженно должен быть назван «Раем».⁹⁸ Далее речь шла о размере выкупа (повторялись цифры, названные в августовском постановлении 1256 г.).

Из последующих постановлений коммуны Болоньи, изданных в дополнение и развитие «Райской книги», можно видеть, как претворялись в жизнь «Рай» и более ранние декреты.

В постановлении от 3 июня 1257 г. говорилось, что городская коммуна, озабоченная тем, чтобы ее население было свободным, запрещает обращать в крепостное состояние кого-либо из настоящих и будущих жителей города и дистретто, а именно, обращать в серва, анциллу, маснадерия или даже аскриптиция и чиншевика.⁹⁹ Все вновь поселяющиеся в городе сервы, анциллы и маснадерии должны получить, освобождение от своих господ, и коммуна обязана их выкупить в течение трех месяцев со дня их поселения в городе.¹⁰⁰¹⁰¹

Тот же декрет устанавливал крайний срок — 6 месяцев, в течение которого феодалы могли предъявлять иски к освобожденным сервам относительно их пекулия.¹⁰²

31 июня 1257 г. коммуна Болоньи провозгласила, что все жители дистретто, освобожденные городом, должны быть приписаны к той или иной сельской коммуне, где они будут проживать, и выполнять все повинности, как и другие жители (очевидно чаще всего в этих коммунах они жили и раньше). Записаться им следует у специального нотария подеста, который учтет их пожелания.

Итак, в 1257 г. Болонья заставила феодалов округи продать себе большое число сервов, и они как лично свободные люди поселились в самом городе и на территории сельских коммун дистретто (вероятно, на правах держателей и арендаторов).

Чем объяснить, что именно в Болонье в середине XIII в. произошло массовое освобождение сервов, причем его осуществила сама коммуна, на свой собственный счет? Мало того, наделы сервов и другое их движимое и недвижимое имущество — пекулий остались у феодальных сеньоров и не перешли к городу.

Следует признать, что экономика Болоньи и социальная структура ее населения исследованы еще недостаточно. Лишь в Сравнительно недавно вышедшей статье Л. Даль Пане делает попытку выяснить предпосылки освободительных актов Болонской коммуны. Освобождение сервов находилось в тесной связи с экономическим подъемом города. В XIII в. Болонья являлась крупным промышленным, банковским и торговым центром. Как и во Флоренции, здесь выделывались и окрашивались различные сукна из привозной шерсти; со второй половины XIII в. особое распространение получило производство шелка. Все чаще купец-предприниматель подчинял себе различные фазы текстильного производства, начиная с получения сырья и первичных операций, кончая продажей готового продукта. Болонских купцов в Италии встречали от пограничных районов на севере до Анконской марки, в Апулии, Риме и Генуе. Они участвовали в Шампанских ярмарках, собирали папскую десятину. В Болонье проявляли большую активность и тосканские банкиры, для которых город служил важным центром их деятельности в Северной Италии. Благоприятно было и географическое положение Болоньи: тут скрещивались дороги, ведшие из Тосканы в долину По, речные пути — с Римской консульской дорогой; через Болонью проходили многие торговые магистрали из Северной в Центральную Италию.

Численность городского населения колебалась в XIII в. от 30 до 50 тыс. человек. Состав его был весьма своеобразен. Около двух тысяч человек — были студенты университета, имевшие немало своих сервов и других зависимых людей разных национальностей. Существование университета с большим числом студентов из различных стран в определенной степени стимулировало развитие разнообразных ремесел и торговли, а также кредита и банковских операций. Естественно, что столь значительному населению требовалось немало зерновых продуктов и других средств к существованию, равно как предметов потребления.¹⁰³ Сильно нуждались Болонья и ее дистретто в свободных работниках.¹⁰⁴

Сервы, которые по производительности своего труда не могли подняться выше свободных крестьян, были бесполезным бременем для крупных земельных собственников, живущих в городе.¹⁰⁵ «Институт серважа находился... в резком противоречии с требованиями развития общества, которые были направлены на увеличение производства и реализацию поземельного дохода»,— к такому выводу приходит Даль Пане.¹⁰⁶ Это противоречие, утверждает он, создало внутренний кризис феодального хозяйства,¹⁰⁷ определявшийся контактом с городским хозяйством, городским рынком и денежной экономикой вообще. Не менее важным явилось и другое: деятельность коммуны, ее правящих слоев, которые стремились подчинить деревню своим интересам и жизненным требованиям. По мнению автора, необходимо учитывать политический аспект проблемы освобождения — использование сервов городской коммуной в борьбе с феодалами, завоевание ею политического господства в контадо.¹⁰⁸ Фискальные интересы, города, стремившегося иметь большее количество налогоплательщиков, оказали существенное воздействие на городскую политику.¹⁰⁹

Поставив вопрос о том, какие социальные слои в Болонье были заинтересованы в освобождении сервов и кто, напротив, выступал за сохранение прежних отношений, Даль Пане считает, что здесь происходил процесс сближения старой феодальной аристократии (отдельные представители которой становились купцами и банкирами) с разбогатевшими промышленниками и торговцами, помещавшими свои капиталы в землю.

Институт серважа часто защищала старая феодальная знать, для нее он был элементом политического и экономического могущества. «События в Болонье предстают как результат компромисса, отвечавшего условиям экономики города, в которой popolo grasso не добился абсолютного господства и где сельское хозяйство занимало значительное место. Собственники, которые освобождали сервов, были вознаграждены. Свои права на сервов они поменяли на звонкую монету, если представить себе, что они в ней нуждались. Но может быть, действительная потребность в подавлении других классов — факт, который еще раз заявил о триумфе, денежного хозяйства».¹¹⁰

Исследователей, изучавших «Райскую книгу», всегда поражало огромное число освобожденных сервов.¹¹¹ Ни в одной другой области Италии источники не содержат каких либо, даже косвенных, данных, позволяющих предположить наличие там сервов, число которых приближалось бы к цифре, названной в «Райском акте». Откуда в Болонье оказалось столько сервов? Болонские источники не дают нам прямого ответа на этот вопрос: мы знаем только, что сервов там было несомненно больше, чем в других областях страны.

Отчасти решению этой проблемы может содействовать гипотеза, выдвинутая П. С. Лейхтом. Вслед за П. Сантини он задался целью определить: были ли все освобожденные сервами в узком смысле слова?¹¹² Дело в том, что, согласно декрету Болонской коммуны от 3 июня 1257 г., изданному как дополнение к «Раю», свободных жителей города и дистретто запрещается обращать не только в сервов и маснадериев, но и в аскриптициев, и даже чиншевиков.¹¹³ Отсюда Лейхт сделал вывод, что аскриптиции, являвшиеся раньше несвободными людьми, теперь, после издания «Рая», также освобождены. Поэтому обращение свободного человека в аскриптиция наказывается столь же высоким штрафом (и — добавим — связано с теми же тяжелыми последствиями для человека, согласившегося на закрепощение), как и обращение в серва или маснадерия. Таким образом, возможно, 5682 человека, обретших свободу в 1257 г., были не только сервами; среди них могли быть аскриптиции и чиншевики.¹¹⁴ Однако и в том, и в другом случаях они являлись лично несвободными людьми, но стоявшими на самой низшей ступени социальной лестницы. Тогда огромная, на первый взгляд, численность освобождённых в Болонье сервов не так уж поразительна. Гипотеза Лейхта, несомненно, заслуживает внимания. Аскриптициев и колонов в Италии XI—XIII вв. было гораздо больше, чем сервов. Тем не менее было бы неправильно предполагать, что в середине XIII в. в Болонье и ее дистретто личную свободу приобрели не только сервы, но все колоны и вообще крепостные. Если бы это было так, не понадобились бы постановления Болонской коммуны от 1283 и 1304 гг., результатом которых явилось освобождение большой группы крепостных крестьян — manentes и fideles — как от личной, так и поземельной зависимости, причем освобожденные крестьяне, очевидно, получили и свои прежние земельные наделы (они освобождались «cum omnibus bonis suis»). Выкуп за них снова вносила коммуна.¹¹⁵

Нам представляется, что в этом вопросе ближе к истине стоит П. Ваккари. Сравнив указанное постановление с некоторыми предшествующими решениями Болонской коммуны, он пришел к такому выводу: об аскриптициях и чиншевиках (часть которых, добавим, по своему положению была близка к аскриптициям) в постановлении от 3 июня 1257 г. говорится лишь в связи с запрещением вновь обращать свободных людей в крепостных. Аскриптиции же и manentes по рождению сохраняют свой статус. Точно так же в статуте 1250 г. речь шла о запрещении новых актов, в результате которых свободные люди превращались в аскриптициев и manentes.¹¹⁶

Главную причину того, что в середине XIII в. в Болонье жило большое число сервов, вероятно, надо искать в особенностях ее социальной структуры. В частности, выше уже говорилось о более чем двух тысячах студентов, имевших своих домашних слуг-сервов, и о том, что существование университета способствовало развитию разнообразных ремесел, в которых могли быть заняты также и сервы.

Таким образом, в середине XIII в. в Италии произошло событие исключительной важности: по инициативе городской коммуны было освобождено почти 6 тыс. сервов, причем выкуп за них (и довольно большой — около 50 тыс. лир) она целиком внесла сама. Ничего похожего не знали другие страны Западной Европы. Дело, конечно, не в «свободолюбии» Болоньи и «желании» ее правителей помочь сервам или колонам. Исключительно быстрый рост городской промышленности и торговли требовал увеличения рынка рабочих рук, и городу в ряде случаев (так было в Болонье) приходилось даже жертвовать частью своих финансов, лишь бы получить свободных работников. Но не только работников, которых можно было бы использовать в ремесле и торговых предприятиях. Растущему городскому населению требовалось все больше продовольствия, а промышленности — сырье. И не случайно, что освобожденные Болоньей сервы «расписывались» по сельским коммунам дистретто, где они должны были отныне проживать и нести налоги в пользу города и своей коммуны.

Далеко не последнюю роль в освобождении сервов играла и постоянная борьба городов с окрестными феодалами, одной из побудительных причин освободительных акций городских правящих кругов было стремление подорвать мощь своих политических противников. Там же, где феодалы были еще сильны, приходилось идти им и на уступки (в числе последних — уплата большого выкупа и сохранение земельных наделов сервов в руках их прежних господ — сеньоров).

Возникает вопрос: все ли освободившиеся сервы стали полностью свободными людьми? Как мы видели, даже если сервы получали в свое полное распоряжение пекулий и некоторую недвижимость (в Болонье этого не было), то в условиях феодального окружения по прошествии некоторого времени они все равно были вынуждены превращаться в зависимых держателей или арендаторов. Нотариальные формулы об освобождении сервов, составленные в первой половине XIII в. в Болонье и Флоренции (почти дословно совпадающие друг с другом), а также и в Сиене, предоставляя освобожденным сервам полную возможность «заложить или продать себя и свое имущество», прямо свидетельствуют о реальности отмеаарченной нами тенденции.

Какова была судьба тех сервов, которые теряли в результате освобождения пекулий и земельный надел? Разумеется, и они могли держать или арендовать чужую землю. Но большая часть их, видимо, направлялась в города, прежде всего в ту же Болонью, один из крупнейших итальянских городов XIII в.

Поэтому-то Болонья, очевидно, подчас и не очень беспокоилась о том, чтобы за сервами сохранились их земельные наделы и пекулий: ведь она хотела, чтобы как можно больше сервов стали городскими жителями — работниками ее ремесленных и торговых заведений. Об «устройстве» остальных освободившихся сервов коммуна «не забыла»: правящая верхушка заботилась и о пополнении городской казны и продовольственных запасов города (и о своем обогащении не в последнюю очередь), а для этого нужны были новые налогоплательщики — не только горожане, но и жители сельских коммун дистретто.

³⁶ A. Sаviоli. Annali bolognesi, vol. I, parte 2, p. 272—274, 276—277, № 182—184 (1164 г.).
³⁷ DI, vol. XI, р. 362—363, № 263 (1086 г.): некий Раджинерио Литичо (округа Ареццо) продает Раджинерио Фуокери «свою долю» — половину серва Уго («integram meam partem quod est media pars de una persona servo iuris mei»), с его сыновьями и дочерьми, с пекулием и всеми повинностями. Coltibuono, № 19 (1021 г.): некий Адольфо продает Джованни 11 сервов и анцилл грамоте перечисляются их имена за золотое кольцо, стоимостью в 100 сол. Ни о каких земельных держаниях этих сервов здесь не упоминается. Сoltibuoino, № 132 (1081 г.); ibid., № 193 (1092 г.): о продаже серва говорится особо, после указания цены всех проданных земель и имущества. Возможно, что серв — Petrus f. b. m. Angnilelli — был раньше свободным человеком; слова обычно относятся не к рядовому свободному, а к более или менее именитому лицу; RCI, vol. 1, № 150 (1116 г.): в счет уплаты долга некоего графа Уго его сын продает епископству Вольтерры значительное количество земельных владений в укрепленных поселениях округи; в это имущество не включаются сервы, так как они уже раньше были безвозмездно переданы епископской церкви. Ср. RCI, vol 5, № 706 (1112 г.): монастырь Камальдоли получил в дар церковь св. Петра в Окано с большим количеством земель, а также 1000 берберских лошадей, 500 свиней, 30 коров и сервов, зависимых от этой церкви.
³⁸ CSI, vol. 2, rubr. 131.
³⁹ Statuti di Volterra, rubr. 6 (cod. 1); rubr. 96 (cod. 2).
⁴⁰ Liber Paradisus, p. 120—121 (31. VII 1256 г.). Ср. Statuti Bononii, 1245— 1267, parte 1, fasc. 3 (cod. 1252 г.).
⁴¹ Const. Senese, 1262—1270, D. V., rubr. 240. Statuti di Volterra, rubr. 33 (cod. 1); rubr. 168 (cod. 2). Подобное же предписание содержится в статуте Витербо (середина XIII в.): глава семьи может подвергнуть телесным наказаниям как ее членов, так и домашних слуг и даже наемных работников («familium, famulum seu famulam, discipulum, operarium vel manualem suum»). Побои, вызвавшие кровотечение, считаются «умеренными», если наказанный не умрет, и ему не поломают костей.—DI, vol. V, р. 56, rubr. 17, Sect. IV.
⁴² Const. Senese, 1262—l270, rubr. 80, D. V. В статуте Равенны (XIII в.) имеется аналогичный параграф. Cepв или маснадерий («servus vel aliquis de masnata vel de familia alicujus») может по приказу господина совершить преступление, и тогда — в случае обнаружения виновного — наказывается господин. Если же не будет доказано, что проступок совершен по его приказу, серв сам отвечает перед массарием коммуны, и господин передает массарию имущество серва.— Monum. Ravennati, vol. IV, rubr. 143. Сp. Л. М. Брагина. Положение крестьянства в Северо-Восточной Италии, стр. 94. Подобное постановление было вынесено в XIII в., в Тревизской марке.
⁴³ DI, vol. XI, р. 400—401, № 293 (1100 г.): «...Lupolus [cum esset liber et] fecisset furtum in castello de Sarna, non habens unde reddere, se ipsum tradidit in servulum...». Сервами являлись его сын, прислуживавший при дворе обители св. Флоры (fecit coquinam), и внуки. Сделался сервом и некий Маньоло, убивший крестьянина, принадлежавшего тому же монастырю «cum non haberet unde penam solveret, se ipsum in servum dedit».
⁴⁴ Liber Paradisus..., p. 73. Все люди рождаются свободными, но сервами они становятся «ex duplici causa»: «ex servorum seu ancillarum nactione aut hostium captione».
⁴⁵ Liber Paradisus..., p. 5—99. Среди сервов, освобожденных в Болонье в 1257 г., — 6 детей от браков анцилл и свободных людей; см. также ibid., р. 103, 126—126. Сервами становились и дети свободной женщины и церковного серва. Ibidem: в актах об освобождении сервов по завещанию или в результате выкупа (первая половина XIII в.) свободным считается человек, родившийся от свободных родителей («ex ingenuis parentibus esses natus»). Отсюда следует, что дети несвободных родителей — несвободны. Rainerius de Perusic. Ars notaria..., parte 1, rubr. 107, 108.
⁴⁶ Liber Paradisus..., p. 103 (7—26.VI 1256 r.): «...quod si quis detentus est in Servitute vel fuerit spacio viginti annorum et servicia fecerit et per terram illam in qua habitat vel habitaverit fama fuerit eum esse servum...» Иск о признании серва свободным человеком даже не принимался городскими консулами, если тот не представлял грамоту об освобождении.
⁴⁷ DI, vol. XI, р. 333—334, № 240 (1080 г.).
⁴⁸ Liber Paradisus..., p. 121 ( 3f 1V11 1256 г.): все, проживающие в Болонье или ее округе и епископстве и не записанные в Libro maxinatarum, считаются свободными и освобождаются «ab omni iure et vinculo servitutis» (в болонских документах XIII в. сервы нередко именовались homines di maxinata, или просто maxinate). Ibid., p. 103 (7—26.VI 1256 г.): тот, кто возьмет в жены анциллу, освобождается от publicis factionibus Болонской коммуны, так же как и все maxinate, проживающие в виллах болонского дистретто. Однако они обязаны чинить дороги и мосты, приводить в порядок оросительные каналы и т. п. Подобным же образом не должен исполнять publici factiones и человек, пробывший 20 лет в сервильном состоянии и считающийся «настоящим» сервом. Впрочем, господа иногда могли разрешать сервам нести publici factiones и, в первую очередь, платить налоги — collectas.
⁴⁹ Const. Siena, 1262, D. IV, rubr. 47; Stat. Parmae, I, rubr. 258; виллан, колон или аскриптиций, проживший 10 лет в городе и не востребованный господином, становился свободным горожанином; сервов же (servos seu de masnada) это предписание не касалось. Господин мог возвратить себе серва по прошествии любого срока. Ср. также М. М. Ковалевский. Экономический рост Европы до возникновения капиталистического хозяйства, т. 2. стр. 389. Stat. Pistorii 1296, L. 4, rubr. 43: всякий человек, проживший 5 лет в Пистойе, при условии, если в течение этого срока на него не поступило жалобы от господина (и тот, следовательно, не потребовал его возвращения), становился полноправным горожанином. (Правда, его манс возвращался господину в том случае, если он не оставлял наследников). Но к сервам и анциллам подобное предписание не имело отношения («De hiis excipimus servos et aneillas»).
⁵⁰ Ср., например, Liber Paradisus..., p. 5—99: в числе освобожденных в 1257 г. сервов названы кузнец, рыбак и другие ремесленники, а также торговцы, носильщик, сборщик винограда, погонщик ослов.
⁵¹ DI, vol. XI, р. 396—397, № 289 (1098 г.); RCI, vol. 13, р. 51, № 1476 (1210 г.); RCI, vol. 8, № 120 (1089 г.): среди владений, подаренных некой Мингардой в округе Сиены — «curtes et castella..., sortes et domnicata, terrae et vinea, servi et ancillae...», полученные ею по наследству от родителей и мужей. RCI, vol. 6, № 170 (1038 г.); ibid., № 266 (1057 г.): сервы упоминаются как зависимые люди церковных учреждений города и округи Лукки. Во многих луккских грамотах сервы передаются наряду с другим движимым и недвижимым имуществом. Ibid., № 231 (1049 г.); № 255 (1055 г.): по либеллярной грамоте продаются «tam de casis et rebus domnicatis quam et massariciis tara de servos quam et de ancillas sive de nutriminibus ubicunque mihi est pertinentibus». Op. ibid. № 427 (1077 г.); Arch. Luc., № 300 (1080 г.); RCI, vol. 6, № 628 (1103 г.). Подобных примеров много и в источниках Флоренции и ее округи — RCI, vol. 30, № 95 (1078 г.): наряду с землями граф Джерардо дарит каноникам Сан Джованни во Флоренции «omnes servos et ancillas meas infra predictam curtem et castellum habitantes». Cp. RCI, vol. 24, № 177 (1074 г.): на поминовение своих душ четыре брата, сыновья некоего Рустико, передают церкви Санта Мария в Пизе церковь Сан Микеле в Кверчето со всеми принадлежащими к ней землями и имуществом, включая сервов и анцилл («omnibus casis, cassinis, casalinis, terris, vineis, cultis et agrestis rebus, servos, ancillas adque nutriminibus maioris vel minoris...»). Перечень свидетельств такого рода можно продолжить.
⁵² См. также Liber Paradisus..., p. 120—121 (31.VII 1256 г.): запрещается обращать в крепостных тех чиншевиков, которые не являются сервами. Следовательно, сервы-чиншевики не были редкостью в Болонье. Согласно «Райскому акту», сеньоры сохраняли права на их наделы (res). Ср. также A. Saviоli. Annali bolognesi, vol. I, parte 2, p. 272—274, № 182 (1164 г.); ibid., p. 267-277, № 184.
⁵³ Camaldoli, vol. 3, № 1460 (1209 г.): либеллярное держание запрещается продавать как церковным учреждениям и духовным лицам, так и сервам. Ср. ibid., № 1475 (1210 г.); № 1729 (1226 г.); № 1973 (1232 г.). Грамоты конца XII и первой половины XIII в. из округи Равенны также обусловливают передачу либеллярного держания только свободному человеку, но не серву. Monumenti Ravennati..., vol. II, № 90 (1199 г.): «qui non sint servi nec de masnada alterius»; cm. ibid., № 104 (1223 r.): «mediocris tarnen persona qui non sit servus nec masnada alterius»; cм. ibid., vol. II, № 108 (1230 г.): аналогичная формулировка.
⁵⁴ Const. Siena, 1262, p. 187 (1184 г.).
⁵⁵ Const. Siena, 1309—1310, D. II, rubr. 332: серву запрещается заключать какой-либо договор или получать что-либо по договору без приказания сеньора, или если эта сделка не имеет в виду благополучие последнего («se non se quelle cose le quali contrasse о vero le quali ne l’obligagione sparti et in propia utilita del suo signore о vero signori convertite saranno, о vero se non se quello che di sopra detto e, per comandamento del suo signore fece»). В конце параграфа говорится, что подобный порядок принят с 1184 г.— См. прим. 54.
⁵⁶ DI, vol. XI, р. 362—363, № 263, 1086 г. Const. Senese, 1262—1270, D. V. rubr. 80: серв, зависимый от горожанина Сиены и совершивший какое-либо преступление не по приказанию господина, обязан возместить ущерб из своего имущества («de rebus, quas ipse tenuerit et habuerit aliquo modo»). Термином res могла обозначаться и недвижимость; ср. также Monum. ravennati, vol. IV, rubr. 145,
⁵⁷ Л. М. Брагина. Положение крестьянства в Северо-Восточной Италии, стр. 94 (цитируется статут Брешии начала XIII в.).
⁵⁸ Там же, стр. 94.
⁵⁹ М. М. Ковалевский. Экономический рост Европы..., т. 2, стр. 389.
⁶⁰ Л. М. Брагина. Положение крестьянства в Северо-Восточной Италии, стр. 94 (приводятся данные статутов Виченцы и Вероны XIII в.).
⁶¹ Там же, стр. 94—95.
⁶² М. М. Ковалевский. Экономический рост Европы..., т. 2, стр. 386 — 387; Л. М. Брагина. Положение крестьянства в Северо-Восточной Италии, стр. 94.
⁶³ А. Д. Люблинская. Франция в XI—XV вв. — «История средних веков», стр. 275. G. Dubу L’economie rurale et la vie des campagnes dans l’Occident medieval, vol. II. Paris, 1962, p. 447—452, 484—488. J. Heers. L’Occident aux XIV-е et XV-e siecles. Aspects economiques et sociaux. Paris, 1963, p. 78-79; H. Dubled. Servitude et liberte en Alsace au moyen age. La condition des personnes au sein de la seigneurie rurale du XIII-e aux XV-e siecle. — VSWG, Bd. 50, 1963, p. 302—305.
⁶⁴ В статуте Флоренции 1325 г. торжественно объявлялось о недопустимости рассматривать человека как вещь или какое-либо имущество. Горожанин Флоренции или житель дистретто ни в коем случае (под угрозой огромного штрафа в 100 лир) не имели права передавать в качестве залога человека — мужчину или женщину. Если же такая сделка совершалась, она не должна была иметь никакой силы. И все же, вероятно, такие случаи бывали, раз понадобилось их специально оговаривать в статуте.— Statuti fiorentini... Statuti del podesta del 1326, L. 2, rubr. 19: «Nullus civis Florentie vel homo nostri districtus recipere debeat vel teneat personam alicuius hominis vel feminc... sub pignore, pro aliquo avere...». Cp. ibid., L. I, rubr. 56: запрещается продавать сервов (как и колонов, и чиншевиков).
⁶⁵ Benvenuto Brixano, 1301 г., № 1, 46, 160, 172, 174, 220—222; 258—266; 269—272, 302; 368 и многие другие. Statuta populi et communis Florentiae, p. 385—386, vol. I, L. 3. Ср. И. В. Лучицкий. Рабство и русские рабы во Флоренции.
⁶⁶ P. Santini. Condizione personale degli abitanti del contado di Firenze nel secolo XIII.— ASI, vol. XVII, p. 184: в акте продажи замка Тревалли городу Флоренции в 1225 г. сервы и анциллы упомянуты вместе с колонами и аскриптициями. Ср. также P. Vассаri. L’affrancazione dei servi..., p. 178 — 179, № II (1290 г.); p. 194—195, № VI (1216 г.); p. 204—205, № VII (1288 г.): колоны освобождаются как от прикрепления к земле, так и от личной зависимости, которая обозначается выражением «ius servitutis».
⁶⁷ DI, vol. XI, p. 396—397, № 289.
⁶⁸ Montepiano, № 47 (1130 г.).
⁶⁹ «...de illis homines qui circa sanctum altare ducti fiunt liberi et opsoluti esse debent... sicut alii liberi vel libere quia a dominis suis in gaidam et in gislum seu et, in gairethinx et in quartu manu vel thingati fiunt, ut infra iam dictam legem (короля Лиутпранда.— Л. K.) circa sanctum altare opsolvuntur... quam et ad nostros heredes opsolutus et amund factus esse videris». — Ibidem.
⁷⁰ RCI, vol. 8, № 236: «ut de cetero sitis liberi et cives Romani et ab omni conditione servitutis absoluti». Cp. Rainerius de Perusic. Ars notaria..., parte 1, № 107—108 (первая половина XIII в.). Серв провозглашается полностью свободным: «ita videlicet, ut sine aliquo servitutis obstaculo sit ab omni jugo servitutis absolutus, et ut civitate atque libertate uti possit, tamquam ex ingenuis parentibus esset natus...» Ему предоставляются различные юридические права «que quilibet ingenuus romanus civis agere potest». Интересно, что освобожденный серв получает и права городского гражданства (civitate). Ср. Imbreviature notarili..., vol. I, p. 163—164, № 403 (1222 г.): сервы объявляются «liberi et cives Romani».
⁷¹ FFN, p. 10—11: «misit ipsum in manu presbiteri Guidi ut ducat ipsum circa sacro sanctum altare S. Stefani, ubi dicitur quod sacerdos ecclesiastica celebrat offitia, sicque ab eo in quarta manu traditi et per quadruvium missi, liberi, absoluti et ingenui...». Ср. также A. Muratori. Antiquitates..., vol. 2, p. 727—728 (1139 г.).
⁷² FFN, p. 10—11: «omnem mobilem et peculium suum, et bona et res suas omnes mobiles et immobiles»; RCI, vol. 8, p. 88, № 236: «cum vestro peculio: RCI, vol. 30, p. 92: «concedimus tibi Ubertino omnes res mobiles et immobiles et peculiare tuum, quod nunc habes aut in antea adquires...». A. Saviоli. Annali bolognesi, vol. I, parte 2, p. 164, 1165, № 103 (1118 г.): освобожденный серв Альберто Сисмондини из прихода св. Архангела (округа Болоньи) получает пекулий и земельный участок («cum omni podere et peculio quod habet et tenet et possidet seu se... aquirere potuit abuit et tenuit et possidere potuit»); ср. также A. Muratori. Antiquitates..., vol. 2, p. 727—728 (1139 г.): серв освобождается вместе со всем приобретенным имуществом и пекулием («cum omni conquistulo, vel quis peculium vestrum, quod nunc abetis, vel in antea Deo acquirere potueritis); Rainerius de Perusic. Ars notaria..., parte 1, rubr. 107—108: сервы освобождаются вместе со своим пекулием: «omnique suo peculio, totumque peculium tuum tibi concedo». Cp. Imbreviature notarili..., vol. I, p. 163—164, № 403 (1222 г.): освобожденные сервы также получают пекулий.
⁷³ FFN, р. 11: «ab omni iure reverentie patronatus penitus absolvendo» A. Saviоli. Annali bolognesi, vol. I, parte 2, p. 164: «patronatus penitus remitto ei liberum atque solutum». Rainerius de Perusic. Ars notaria..., parte 1, rubr. 107—108 ; «remitto tibi omni ius patronatus». Cp. Imbreviature notarili..., vol. I, p. 163—164, № 403 (1222 r.): «do, cedo, concedo et mando tibi ius patronatus et remitto et refuto tibi... omne ius et actionem... quod... habemus in persoria tua et dicte filie tue».
⁷⁴ FFN, p. 11: «emendo... vendendo, dando, permutando et se et sua ahis obligando, testamentum quoque faciendo et cetera civilia negotia». Cp. Imbreviature notarili..., vol. I, p. 163—164, № 403 (1222 r.): «liberam et plenam pofestatem contrahendi et agendi et omnia faciendi que quelibet libera persona facere potest.
⁷⁵ Rainerius de Perusic. Ars notaria..., parte 1, rubr. 107—108:. «emendo, vendendo, permutando, aliis se obligando, iudicio sistendo, testimonium perhibendo, testamentum quoque faciendo, omniaque negotia exercendo que quilibet ingenuus romanus civis agere potest...»
⁷⁶ FFN, p. 10—11; Rainerius de Perusic. Ars notaria..., parte 1, rubr. 108. Cp. A. Muratori. Antiquitates..., vol. 2, p. 727—728: два серва уплатили за свое освобождение (получив пекулий и другое имущество) 34 сол. Здесь, как видим, сумма сравнительно небольшая, но эта грамота не из Тосканы.
⁷⁷ DI, vol. XI, р. 396—397 (1098 г.); Montepiano, № 47 (1130 г.); RCI, vol. 8, № 236 (1168 г.); Rainerius de Perusic, Ars notaria..., parte 1, rubr. 107: освобождение серва по завещанию. В грамоте флорентийского нотария в качестве мотивов освобождения указывается «страх перед богом», стремление «спасти душу», а также «получить денежную сумму»: «dominus G. pro Dei timore et remedio anime sue suorumque parentium, nec non et pretio librarum c». Cp. Imbreviature notarili..., vol. I, p. 163—164, № 403 (1222 г.): о выкупе серва не упоминается. Впрочем, освобождает его церковное лицо.
⁷⁸ Р. S. Leicht. Operai, artigiani..., р. 38: «liberos et cives Romanos cuirt eorum peculio».
⁷⁹ Ibidem.
⁸⁰ Gli statuti del comune di Treviso, vol. 2, rubr. 494, 611. Цит. по: Л. М. Брагина. Положение крестьянства Северо-Восточной Италии, стр. 94.
⁸¹ Статут Болоньи от 1250 г. повторял предписание статута 1209 г., запрещавшего сервам выкупать свою свободу при отсутствии особой грамоты об освобождении.— L. Frati. Statuti di Bologna, vol. I, p. 489, L. VII, rubr. 24 (цит. по: P. Vассari. L’affrancazione dei servi..., p. 100). Cp. P. S. Leicht. Operai, artigiani..., p. 141. П. Ваккари и П. С. Лейхт отмечали, что «Райская книга» так же, как и Флорентийские установления 1289 г., не была исключительным явлением, а лишь увенчала целую серию предшествующих актов освосвобождении.— См. Р. S. Leicht. Op. cit., p. 141.
⁸² P. Vaссari. L’affrancazione dei servi..., p. 99, 100; P. S. Leicht. Operai, artigiani..., p. 141.
⁸³ P. Vaссari. L’affrancazione dei servi.,, p. 99, 100.
⁸⁴ Liber Paradisus..., p. 103 (7—26.VI 1256 г.).
⁸⁵ Ibid., p. 103—104: «quod omnes habitatores tarn civitatis quam districts Bononie sint liberi».
⁸⁶ Liber Paradisus..., p. 103—104.
⁸⁷ Ibid., p. 120 (31.VII 1256 г.). Ср. ibid., p. 79, 103 и др.
⁸⁸ Ibid., p. 1120.
⁸⁹ Ibid., p. 120—121.
⁹⁰ Liber Paradisus..., p. 121.
⁹¹ Ibid., p. 122—124: L. Frati. Statuti di Bologna, t. III, p. 348. (цит. по: P. Vассari. Le affrancazioni collettive..., p. 42—45); Annali bolognesi..., vol. 3, parte 2, p. 338—340. В книге П. Ваккари и других изданиях это постановление датировано 7 августа.
⁹² Liber Paradisus..., p. 122: «de personis tam servorum et ancillarum seu habitorum pro maxinata possessorum et possessarum detentorum et deteniarum per dictos dominos et dominas qui et que scripta sunt seu reperiuntur in libro mei ubertini notarii...».
⁹³ Ibid., p. 122—123: «salvo et reservato ipsis dominis et dominabus omni iure in peculiis et rebus dictorum servorum et ancillarum (курсив автора.— Л. К.). Idem quod res peculiares mobiles et immobiles et alie quascumque servi seu hii qui habiti sunt pro maxinatis habuerint apud se vel alios pro et debeant libere remanere apud dominos eorum seu habitos pro dominis et libere remaneant».
⁹⁴ Ibid., p. 123: «...sint liberi et franchi et ponantur in libris fumantum et subeant honera comunis sicut faciunt liberi».
⁹⁵ Ibidem: «Item parentes liberi qui habent aliquem vel aliquos filios vel filias servos seu ancillas sive de maxinata teneantur et debeant illi vel illis filiis vel filiabus suis de suis bonis dare partem contingentem pro virili».
⁹⁶ Liber Paradisus..., p. 5—99.
⁹⁷ Ibid., p. 5—6: «cuius rei consideratione nobilis civitas Bononie que semper pro libertate pugnavit, preteritorum memorans et futura providens in honore nostri redemptoris domini Ihesu christi nummario pretio redemit omnes quos in civitate Bononie ac episcopatu reperit servili condictione adstrictos et liberos esse decrevit inquisitione habita diligenti, statuens ne quis adstrictus aliqua servitnte m civitate vel episooipatu Bononiie deimceps audeat oommorari, ne massa tam naturalis libertatis que redempta pretiio, ulterius corrumpi posait fermento aliquo servitutis, cum modicum fermentum totam massam corrumpat et consortium am ins malii bonos plurimos dehonestet».
⁹⁸ Liber Paradisus..., p. 6: «factum est memoriale presens, quod proprio nomine debet vocari merito Paradisus...»
⁹⁹ Liber Paradisus..., p. 125—126 (3.VI 1257 г.): «Et nullus de cetero in civitate Bon., vel districtu possit effici servus vel ancilla vel de maxenata alicuius. vel ascriptitius vel censitus jugo aliquo servitutis obligari vel astringi alicui». Нарушение постановления каралось огромным штрафом в 1000 лир, а допустивший это горожанин должен был лишиться языка, руки и ноги; закрепощение же объявлялось недействительным.
¹⁰⁰ Liber Paradisus..., p. 125—126.
¹⁰¹ Ibid., p. 126.
¹⁰² Ibid., p. 126—127: «quod omnes libertati a servitute pro comune Bononie qui morabantur in terris districtus Bononie tempore statuti facti super facto servorum et illorum de maxenata teneantur et debeant se facere scribi in fumantibus illius terre districtus Bononie ubi eis placuerit, et cum ea terra, in qua se scribi fecerint, faciant publicas factiones, ut alii vicini faciunt publicas factionesveniendo coram potestate Bononie et faciendo se scribi coram specialibus notariis. potestatis et nominando terram cum qua et in qua esse voluerint et facere publicasfactiones infra III menses post reformationem huius statuti...»
¹⁰³ L. Dаl Panе. L’economia bolognese del secolo XIII e l’affrancazione dei servi..., p. 558—561. Нам представляется, однако, что нет достаточных оснований утверждать, как это делает Л. Даль Пане, будто «студенческое население дало наиболее сильный импульс к развитию торговли и экспансии Болоньи». Да и сам автор признает, что в распоряжении историка для решения этой проблемы есть лишь «немногие данные» (Op. cit., р. 559).
¹⁰⁴ L. Dal Pane. L’economia bolognese..., p. 565.
¹⁰⁵ L. Dаl Pаnе. L’economia bolognese..., р. 563, 565—566.
¹⁰⁶ Ibid., р. 563.
¹⁰⁷ Мы еще вернемся к вопросу о том, как расценивать изменения в хозяйственном и общественном строе итальянской деревни XIII—XIV вв. Критика теории «кризиса феодализма» в XIII в. дается также выше (см. стр. 8—9, 118—121).
¹⁰⁸ Ibid., р. 563—564: «Коммуна пыталась найти путь, чтобы разрушить те связи, которые существовали между феодальными сеньорами и их зависимыми людьми, сервами, лелея и поддерживая стремление их к свободе и владению, имуществом».— Ibid., р. 565.
¹⁰⁹ Ibid., р. 564.
¹¹⁰ Ibid., р. 567.
¹¹¹ В одном из декретов Болонской коммуны 1256 г. утверждается, что епископство Болоньи «заполнено сервами», свободных же там «немного». Именно поэтому коммуна и решила «вырвать с корнем» рабство и вернуть оервлм прежнюю свободу.— Liber Paradisus..., p. 57, 73—74. Выше указывалось, что в «Болонском рае» перечислены 5682 серва.
¹¹² Р. S. Leicht. Operai, artigiani..., p. 141. П. Лейхт пишет, что Пальмьери и Ваккари утвердительно ответили на этот вопрос, но его самого не убедили.
¹¹³ См. выше, стр. 140.
¹¹⁴ Р. S. Leicht. Operai, artigiani..., p. 141—142. Автор замечает также, что при численности населения Болонской округи не более чем в 100 тыс. человек почти невозможно допустить, чтобы сервов было около 6 тыс. Показательно, что и Л. Даль Пане, анализируя издания «Болонского Рая» и констатируя большое число сервов — домашних слуг у студентов и преподавателей университета, все же в целом рассматривает болонских сервов как категорию лично несвободных держателей, обязанных барщиной и другими повинностям и прикрепленных к земле, т. е. фактически не только как сервов в узком смысле слова (L. Dаl Pane. Op. cit., р. 556—558, 564—568).
¹¹⁵ P. Vaссari. Le affrancazioni collettive, p. 50—51.
¹¹⁶ P. Vассari. L’affrancazione dei servi..., p. 106—108.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 5998

загрузка...

Другие книги по данной тематике