Земельная рента и политика города

Главным содержанием всякого договора об аренде и держании являлось обязательство арендатора (держателя) вносить арендную плату или чинш в срок и в строго установленном размере, а также выполнять и другие условия, определенные договором. Именно по этим вопросам возникало наибольшее количество споров между контрагентами. Какую же позицию занимали здесь города?

Анализ грамот, в которых зафиксированы решения городских судебных курий по спорам и тяжбам держателей и арендаторов с земельными собственниками, а также городских статутов, показывает, что городские власти не всегда одинаково относились к «нерадивым» держателям и их сеньорам. Все, естественно, зависело от взаимоотношений правящей группировки города с теми или иными представителями феодального класса — епископом, монастырями, разными группами светских феодалов. Так, известно, что почти повсюду гвельфская верхушка запрещала жителям города и контадо заключать какие-бы то ни было сделки и договоры с враждебными грандами — гибеллинами, которые не допускались на выборные должности и т. п.³³³

В политике городских властей можно заметить и различные тенденции, являвшиеся отражением своеобразия эволюции самих арендных отношений. Неуплата в срок чинша либеллярием и наследственным держателем, особенно в XII—XIII вв., когда права на держание были довольно велики, не приводила к немедленному сгону неплательщика с участка и замене его другим человеком, хотя городские консулы по большей части и стояли на стороне интересов сеньора. Особенно ярко эта направленность городской политики выступает в решениях консулов Лукки. Даже просрочка в уплате чинша в течение весьма продолжительного времени (до 20 и более лет) не должна, по мнению консулов, служить основанием для немедленного лишения держателя его участка, несмотря на то, что и трехлетней неуплаты было вполне достаточно, чтобы собственник мог вступить во владение землей, сданной в держание. Обычное решение консулов: обязать держателя погасить задолженность в краткий срок, а в качестве залога внести солидную денежную сумму (порой требовалось уплатить и значительный процент с суммы чинша). Часть залоговой суммы поступала городу. И только в случае упорного уклонения от выполнения решения городского суда держатель окончательно терял участок.³³⁴ Такое решение властей призвано было удовлетворить и собственника (он получал, помимо чинша, крупную сумму денег), и коммунальную казну (ей отчислялся процент — обычно несколько солидов), и самого держателя, который в конце концов снова возвращал утраченную было землю.

Едва ли можно расценивать такую политику городских властей как проявление «гуманности» и «доброжелательства» по отношению к держателям. Речь шла об обеспечении земель в контадо рабочими руками, а города — постоянными и исправными налогоплательщиками. Наследственные держания в XII—XIII вв. являлись еще весьма выгодной формой эксплуатации земли для землевладельцев, в том числе и принадлежащих к городской верхушке. К тому же ясно, что сохранение прав на держание в случае длительной неуплаты чинша из-за нелегких дополнительных взиманий было практически доступно лишь состоятельному человеку. Трудно предположить, чтобы обедневший крестьянин мог за немногие месяцы возвратить чинш, который он был не в состоянии платить несколько лет, и, кроме того, внести высокий залог, да еще с огромными процентами (например, 4 денария с лиры ежемесячно). И неслучайно городские власти напоминают, чтобы собственник, отбирая участок, не трогал движимое имущество держателя, вплоть до таких его компонентов, как съестные припасы и постельные принадлежности (очевидно, встречались держатели, с которых в счет долга, как говорится, нечего было взять). Статут Вольтерры обязывает краткосрочного или наследственного держателя и арендатора, не заплатившего чинш в течение месяца со дня установленного срока, сделать это в следующий ближайший месяц, причем оплата должна быть произведена в двойном размере. Его права на участок сохраняются.³³⁵

Детальные предписания относительно порядка уплаты чинша либелляриями и иными держателями и арендаторами (наследственными и краткосрочными) содержит статут Ареццо 1327 г. В обязанность подеста вменяется непрерывное наблюдение за неприкосновенностью земель горожан и аккуратной уплатой чинша держателями. Направленность постановлений этого статута близка к той, которая характерна для постановлений луккских консулов XII в.: неуплата чинша либелляриями, а также, по-видимому, и другими арендаторами не означала еще утраты арендованной земли, если виновный возвращал долг и уплачивал штраф. Пятилетняя просрочка приводила к потере прав на арендованную землю.³³⁶

Иной была позиция городских консулов, когда разбирались тяжбы земельных собственников и краткосрочных арендаторов, в том числе и испольщиков. Последствием неуплаты в срок чинша обычно служила утрата арендатором прав на его участок и передача этой земли другому арендатору или же ее возвращение собственнику.

Правда, при определенных условиях и краткосрочные арендаторы-неплательщики могли иногда сохранить землю (ср. статуты Ареццо, Вольтерры, Пистойи), но преобладающей тенденцией была другая: потеря этих прав. Такая политика городских властей находилась в полном соответствии с направлением развития самого договора о краткосрочной аренде, когда собственник стремился наиболее интенсивно использовать участок за короткий срок, предписывая арендатору способы ведения хозяйства и обработки участка, стесняя его хозяйственную самостоятельность, а подчас и личную свободу. Добиваясь извлечения наибольшей выгоды из данного участка, землевладелец не очень заботился и о «постоянстве» его арендаторов, довольно свободно заменяя одного арендатора другим, а порой не сохраняя и прежних условий аренды. В этом отношении особенно показательны постановления судебных курий и статутов Флоренции, Сиены, Пистойи, XII—XIV вв. (иногда они направлены и против неплательщиков колонов или держателей иного типа).

В протоколах судебных курий Флоренции XII—XIII вв. весьма многочисленны решения, согласно которым земельным собственникам разрешается отобрать земли аффиктариев и других арендаторов-неплательщиков и посадить на их участки новых людей. Особенно часто истцами выступали епископ Флоренции и монастыри.³³⁷

Статуты Флоренции 1322—1325 гг. также стоят на страже интересов земельных собственников. Невыполнение колонами, аффиктариями, испольщиками обязательств по отношению к земельным собственникам, согласно постановлению статута, должно повлечь за собой лишение их домов, земельных участков и урожая с этих земель до того времени, пока должники не выплатят необходимую сумму.³³⁸ Городские власти, со своей стороны, обещают применить соответствующие меры (вплоть до личного принуждения) к неплательщикам чинша — аффиктариям, испольщикам и колонам. Такие же меры личного и имущественного принуждения к арендаторам разрешается применять и собственникам земель.³³⁹ Если причиной неуплаты чинша явятся военные действия и опустошения, арендатор может заявить об этом подеста и причина будет признана уважительной.³⁴⁰

Особую заботу проявляла коммуна Флоренции о землях, принадлежавших ей самой и сданных в аренду. Если арендатор не платил арендную плату в течение трех лет, земля у него отбиралась.³⁴¹

Коммуна Прато вынесла ряд специальных постановлений о порядке обработки земель, отобранных у гибеллинов и поступивших в ее фонд. Эти земли были переданы в срочную аренду (на 1 год) крестьянам — жителям дистретто. Арендная плата исчислялась в среднем в размере 7 сол. 6 денариев с каждого стария, но в зависимости от ценности земель могла достигать и 10 сол. со стария.³⁴²

Согласно статуту Сиены 1309—1310 гг., либеллярии и эмфитевты — светские и церковные лица — теряют землю в случае неуплаты чинша в течение более чем трех лет.³⁴³

Обеспокоенные тем, что испольщики «сильно угнетаются» их сеньорами — земельными собственниками, что их положение «невыносимо» и они покидают участки и оставляют землю необработанной, законодатели Сиены запрещали произвольные взимания с испольщиков. В то же время они ревниво следили за тем, чтобы в случае перехода испольщиков на жительство из одной сельской коммуны контадо в другую, те продолжали нести повинности своим новым сеньорам и новой сельской коммуне, а также платить налоги в старой коммуне, если там остались их земельные участки.³⁴⁴

По статуту Пистойи 1296 г., неплатеж арендной платы краткосрочными арендаторами-аффиктариями в течение трех лет — вполне законное основание для отобрания не только арендованного участка, но и, возможно, части другого имущества должника. «Личностью и имуществом» отвечают аффиктарий и испольщик в случае уклонения от уплаты чинша в положенный срок, и постановления городских властей стараются учесть все возможные обстоятельства, чтобы заставить арендатора исправно нести свои обязанности.³⁴⁵

Городские коммуны Тосканы не стояли в стороне от наиболее острых вопросов взаимоотношений собственников и держателей (арендаторов) земель своевременного внесения чинша и арендной платы.

В большинстве случаев правители городов поддерживали собственников; в постановлениях коммунальных властей предусматривались различные меры, направленные на то, чтобы заставить «нерадивых» арендаторов точно в срок и в установленном размере вносить положенное. В противном случае они обязаны были уплатить высокий штраф (от которого нередко «перепадало» и городским властям), а довольно часто отбирались их арендованные земли — окончательно или до погашения задолженности. Было бы, однако, упрощением считать, что коммуны во всех случаях выступали на стороне земельных собственников. На их позицию оказывали влияние и взаимоотношения с магнатами, и возможность привлечь зависимых крестьян и арендаторов в город, и многое другое. Поэтому иной раз в источниках мы встречаем и такие решения городских курий, которыми арендаторы-крестьяне ограждаются от непомерных и несправедливых притязаний землевладельцев.³⁴⁶ Тем не менее в целом попытки арендаторов воспротивиться исполнению тех или иных обязанностей встречали отпор не только со стороны собственников, но и «верховной власти» — городской коммуны.

* * *

Эволюции феодальной земельной ренты в Тоскане XI—XIV вв., каковы бы ни были ее своеобразие и особенности в округах разных городов, была свойственна одна общая и главная черта: ее путь — от преобладания (или широкого распространения) денежной ренты в XI—XII вв. (в Лукке — до конца XI в.) к почти повсеместному господству продуктовой ренты — в XIII—XIV вв. Эта специфическая линия развития была непосредственно связана с расцветом городов — промышленно-торговых центров, в том числе таких крупнейших в Италии, как Флоренция, Сиена, Лукка и с существенными изменениями в структуре феодального землевладения и собственности (резким сокращением и ликвидацией домена, дроблением и распадом многих феодальных вотчин, перемещением земель в руки представителей ремесленно-торговых слоев, изменениями в системе держаний и т. п.), которые происходили под воздействием общего роста товарно-денежных отношений в стране.

Переселение в города феодалов не было просто вынужденной «сменой местожительства», хотя нередко и вызывалось причинами внеэкономического, принудительного характера. Многие из «новых поселенцев» вовлекались в торговлю и ростовщичество или даже начинали заниматься ремесленной деятельностью. При переселении в город они утрачивали большую часть своих земель в округе, и это являлось важной предпосылкой последующего изменения их социальной природы. Вместе с тем землевладельцами все чаще становились пополаны. В коллективного сеньора ряда земель превратилась городская коммуна (в лице ее правящей верхушки). Все более тесная связь с землевладением накладывала значительный отпечаток на социальный облик «новых феодалов», их политические действия. В этом двустороннем процессе, отличавшемся своими особенностями в каждом городе, лежит разгадка многого, на первый взгляд странного и непонятного в аграрной политике городских правителей.

Как же следует определить существо своеобразной эволюции земельной ренты Средней и Северной Италии XI—XIV вв.?³⁴⁷ Было ли утверждение продуктовой ренты как господствующей в XIII—ХIV вв. явлением прогрессивным, обусловливавшим коренные сдвиги в социальных отношениях в деревне? Ведь само по себе производство в феодальных вотчинах значительного количества сельскохозяйственных продуктов, предназначенных на продажу, не обязательно и не всегда означает перестройку хозяйства и изменение общественной структуры на прогрессивной основе. Примером как раз обратного может служить «второе издание крепостничества» в Средней и Восточной Европе, относящееся, правда, к более позднему времени.

Исследуя аграрную историю Англии XIII в., Е. А. Косминский выделил и подверг анализу два варианта трансформации феодальной ренты в связи с развитием товарно-денежных отношений: усиление отработочной либо продуктовой ренты. По поводу этого последнего он писал следующее: «Возможен еще один вариант реакции феодальной ренты на рост товарного хозяйства, а именно — усиление ренты продуктами. Оно имеет место при тех же общих условиях, что и усиление отработочных рент (связь с рынком через господское хозяйство, слабая товарность крестьянского хозяйства), но предполагает отсутствие или слабое развитие господской запашки и связанное с этим преобладание рент продуктами, которые теперь становятся для сеньора товаром. Сеньор продает излишки получаемых в виде ренты продуктов и стремится увеличить размеры этих излишков путем усиления ренты. Но, по-видимому, этот способ увеличения денежного дохода сеньора является наименее гибким и эффективным. Маркс отмечает как особенность ренты продуктами, что она как нельзя более пригодна, чтобы послужить базисом для застойных состояний общества. Из всех видов ренты она является наиболее застойной, наименее способной к эволюции, наименее отвечающей развитию товарного хозяйства. Причины этого лежат в следующем. Она вполне базируется на технике крестьянского хозяйства: здесь нет домена, нет крупного хозяйства, его увеличения и рационализации; крестьянское хозяйство, его техническая база, приемы работы — все это почти вне контроля сеньора, у которого нет средств увеличивать продуктивность крестьянского труда. При господстве этой формы у крестьян нет тех стимулов к повышению производительности труда, которые создаются связью их хозяйства с рынком. Поэтому увеличение ренты должно создаваться за счет необходимого продукта, что не может не привести к истощению непосредственного производителя».³⁴⁸

Е. А. Косминский указывает также на то, что «... рента продуктами обычно дает продукты плохого качества и, стало быть, неподходящие для рынка; ... взимание этой формы ренты связано с наибольшим числом затруднений и недоразумений... наименее поддается контролю. На крестьян тяжело ложатся связанные с этой формой ренты извозные повинности».³⁴⁹ В силу этих условий в большей части Англии, особенно в наиболее экономически развитых районах, рента продуктами играла «совершенно второстепенную роль».³⁵⁰ Впрочем, при некоторых условиях, добавляет автор, например, падении стоимости денег, можно наблюдать развитие ренты продуктами и даже превращение в нее денежной ренты. Такие явления имели место во Франции в XII в., в Англии XVI в.,³⁵¹ но все же в целом продуктовая рента связана с натурально-хозяйственными отношениями. Итак, Е. А. Косминский приходит к заключению, что господство ренты продуктами, даже если ее рост и связан с развитием товарного производства, ведет к сохранению застойного состояния общества и в конечном счете является невыгодным и для сеньора, стремящегося приспособить свое хозяйство к потребностям рынка.

Можно ли, однако, безоговорочно распространить этот вывод, сделанный в итоге изучения английской деревни XIII в., на Италию XII—XIV вв., и только так расценивать значение и результаты господства ренты продуктами в Италии XII—XIV вв.? Думается, для такого заключения нет оснований. В Северной и Средней Италии продуктовая рента господствовала в течение по меньшей мере нескольких веков — притом в период расцвета товарного производства в стране. Очевидно, здесь действовали факторы, которых не было (или они присутствовали в гораздо меньшей степени) в Англии или даже во Франции XII—XIII вв. Главный из них состоял в том, что города предъявляли широкий, постоянный и непрерывно растущий спрос на продовольствие и сырье. Их требовалось так много, что город нередко пытался заставить сеньоров продавать ему все излишки хлеба. У вотчинников были постоянные покупатели, и землевладельцам не приходилось опасаться, что какая-то часть оброчных продуктов не сможет быть реализована. Разумеется, многие сеньоры предпочли бы продать те или иные продукты дороже, чем это принуждал их делать город (и они стремились вывозить товары за пределы городских округ), но это уже другой вопрос.

Существование крупных городских центров и сотен мелких городков - потребителей продовольствия создавало заинтересованность и реальную возможность продажи крестьянами некоторых излишков, остававшихся после уплаты чиншей. Эти излишки не обязательно являлись частью необходимого продукта крестьянина, поскольку натуральные чинши не всегда поглощали весь прибавочный продукт. Посещение города, куда крестьяне отвозили часто свои оброки вотчинникам, благоприятствовало установлению их связи с рынком (прямой или через посредников). Возможность сбыта некоторой части продукции своего хозяйства (прежде всего и в большей мере это удавалось зажиточным крестьянам) в определенной степени стимулировала и интенсификацию сельскохозяйственного производства, разведение более доходных культур, освоение новых земель под пашни и виноградники, введение прогрессивных методов обработки почвы (трехкратная и четырехкратная вспашка, плодосмен, унавоживание земли, применение зеленого удобрения — лупина и т. д.).³⁵² Все эти перемены характерны именно для крестьянского хозяйства — площадь домениальной земли была небольшой.

В Италии XI—XIV вв. «исключительное развитие» городов и товарно-денежных отношений оказало глубокое воздействие на экономику деревни. Это не означает, конечно, что товарно-денежные отношения в тот период всецело определяли развитие производства, но и их влияние нельзя недооценивать. К. Маркс писал: «Определенное производство обусловливает, таким образом, определенное потребление, распределение, обмен и определенные отношения этих различных моментов друг к другу. Конечно, и производство в его односторонней форме определяется, со своей стороны, другими моментами. Например, когда расширяется рынок, т. е. сфера обмена, возрастают размеры производства и становится глубже его дифференциация. С изменением распределения изменяется производство, например, с концентрацией капитала, с различным распределением населения между городом и деревней и т. д. Наконец, нужды потребления определяют производство. Между различными моментами имеет место взаимодействие...»³⁵³

Таким образом, пример Италии показывает, что рост товарного производства не обязательно связан с господством денежной ренты, приходящей на смену ренте натуральной. При определенных условиях рента продуктами может служить удовлетворению потребностей не только феодалов, но и растущего городского населения. Значит ли сказанное выше, что процесс смены денежной ренты продуктовой в Северной и Средней Италии в XII—XIV вв. имел только положительные последствия и благоприятно сказался на экономическом и социальном положении всего крестьянства? Нет, дело обстояло сложнее. Выше говорилось о влиянии господства продуктовой ренты на экономическое положение крестьянства: углубление его имущественной дифференциации, обогащение верхушки, усиление задолженности и ухудшение условий существования обедневших крестьян.

А какие изменения произошли в социально-правовом положении крестьянства? Это — тема следующих глав книги.

³³³ Cм., например, Statuti fiorentini, vol. 2, L. III, с. 111; ibid., L. IV, с. 61 и др.; Statuta populi et communis Florentiae, vol. I, L. III, c. 94: во Флорентийской коммуне и контадо магнатам разрешается занимать лишь установленные статутом должности. Они не могут быть подеста в коммунах Фучеккьо, Черрето, Гвиди, Сан Пьетро ин Меркато, Кастель Фьорентино и др. Ibid., vol. II, L. V, с. 331; Castelfranco, L. II, rubr. 65: гибеллинам запрещается передавать и получать в аренду и залог земли и дома. Ср. ibid., rubr. 67; L. IV, rubr. 23; Consigli di Prato, № 41—42 (1273 г.) и многие другие.
³³⁴ DL, vol. IV, parte 2, № 129 (1163 г.): городские курии обязали двух наследственных держателей епископской церкви — кузнецов Тиньозо и Лотаря ежегодно доставлять епископу 6 пар железных подков (епископ же требовал доставки 8 пар, на что Тиньозо и Лотарь не соглашались). RCI, vol. 9, № 1302 (1178 г.): спор между епископской церковью св. Мартина, от имени которой выступал фогт, и неким Виллано Пати, возможно, зажиточным крестьянином, субдержатели которого привозили чинш в Лукку, (он требовал, чтобы церковь предоставляла им на это время харчи). Виллано отказывался платить чинш 4 сол. в год и вообще ничего не платил уже 2 года. Фогт утверждал, что 40 лет Виллано и его предки платили 4 сол., а теперь Виллано задолжал за 3 года. Луккские консулы постановили, что ответчик обязан заплатить 4 сол., а в течение 15 дней возместить 8 сол. задолженности. Притязания же фогта на его участок были отвергнуты; ср. ibid., № 1399 (1l79 г.): спор тех же каноников церкви св. Мартина с неким Больдроне из Верчано, видимо, мелким вотчинником-феодалом (его 4 держателя доставляли в Лукку чинш зерном и должны были получать в качестве харчей мясо, вино, хлеб и сыр, о размере которых и шел спор). Наряду с этим епископский фогт требовал от Больдроне доставки 26 стариев пшеницы, бобов и проса, которые тот задолжал церкви. По решению консулов, Больдроне в течение 1 1/2 месяцев должен был отдать указанное количество зерна; размер харчей, требуемых Больдроне, был также уменьшен. Reg. Luc., vol. 3, № 1598 (1189 г.): 3-летняя неуплата чинша (реsio seu affictum) все же еще не служит достаточным основанием для окончательного отобрания участка у держателя — так решили консулы Лукки. Фогт каноников может вступить в распоряжение этими землями, но если держатели в течение года внесут указанный залог и заплатят чинш, участок будет возвращен. Ср. ibid., № 1599 (1189 г.): у держателей-супругов запрещается отбирать необходимые вещи (оружие, кожи, съестные припасы и постельные принадлежности). Ibid., № 1638 (1191 г.): держатель Роландо Тальялегамбе не заплатил в течение 3 лет 4 1/2 стария зерна, и фогт каноников церкви св. Мартина получил от консулов Лукки разрешение отнять у него участок — 3 пеции пашни. Но если Роландо в течение года возвратит чинш и уплатит залог (22 сол. и 5 денариев), участок будет ему возвращен. Ibid., № 1667 (1192 г.): консул Лукки заставляет либеллярия Фридиано де Бусланьо уплатить каноникам церкви св. Мартина чинш зерном, который он обязан вносить по условиям договора. Одновременно его обязывают возобновить самый либеллярный договор. Ibid., № 1662 (1193 г.): некий Грациано из Сано-Паоло на протяжении 25 лет задолжал каноникам той же церкви 100 сол. И все же он не теряет участок, а обязывается городскими консулами в течение года внести залог в 17 денариев и 5 сол. и уплатить проценты — 4 денария с каждой лиры чинша ежемесячно до того момента, пока не погасит задолженность; в этом случае держание ему возвращается. Ibid., № 1695 (1193 г.): некий Мартино де ла Рокка 3 года «упорно» не платил чинш зерном приюту св. Мартина. Консулы разрешают ректору приюта войти во владение пецией пашни и виноградника, которые держал Мартино де ла Рокка, но последний в течение года получает возможность вернуть себе участок, внеся залог в размере около 9 сол. Ibid., № 1703 (1193 г.): наследственный держатель iure tenimenti за неуплату в течение двух лет натурального чинша, оцененного в 60 сол., обязан в годичный срок внести залог в размере около 7 сол., а также уплатить 2 денария за возобновление держания и 4 лиры 10 сол. (3 денария с лиры в месяц в качестве процентов, пока не будет возвращен долг). Постановления консулов Лукки того же рода см. RCI, vol. 9, № 1437 (1181 г.); № 1446 (1181 г.), № 1522 (1184 г.); № 1526 (1185 г.); Reg. Luc., vol. 3, № 1558 (1187 г.); № 1676 (1193 г.), № 1799 (1198 г.), № 1832 (1200 г.) и др.
³³⁵ Statutо di Vollerra, cod. 2 (1224 г.), rubr. 24.
³³⁶ Statuto di Arezzo 1327, L. 3, rubr. 26, 34. Сp. DI, vol. XIV, № 532 (1230 г.): iudex Ареццо разрешает синдику монастыря св. Флоры и Луциллы вступить во владение землями держателей (tenimentores), которые несколько лет не несли debita servitia монастырю и не являлись по вызову в городской суд.
³³⁷ DAC, р. 225—226, № 5 (1ll9 г.): некие Мадалотто, Деотайюти и Райнерио 20 лет не платили чинш в 26 денариев, а также не доставляли оливковое масло на лампаду церкви св. Мартина. Райкерио 7 лет не вносил чинш в 2 денария. Постановлением городской курии держатели лишались обоих земель и домов и изгонялись с участков. Ibid., № 10 (1498 г.): Джанеллино и Бенчивенне получили от консулов курии св. Михаила разрешение на владение пецией замли в Пассиньяно; ее держатель Кербеллиноне не платил чинш, стоимость которого в исчислении на деньги составила 17 лир. ASI, vol. XIX, 1897, № 5 (1201 г.): некий Уголино 12 лет не исполнял барщину монастырю св. Марии в Валлоьброза; ущерб, нанесенный им (10 лир), обязаны возместить его прямые сеньоры, а так как они не явились после трехкратного вызова, участок держание Уголино передается монастырю. DAC, р. 234—235 (1209 г.): «упорно не желавшие» вносить аббатству св. Марии во Флоренции чинш — 12 ф. воска — и исполнять другие повинности (оценивавшиеся в 100 сол.) 80 жителей из Луко Вальдарно, Остина и Кастильоне принуждаются городской курией к возмещению ущерба аббатству в тройном размере, а также уплате 4 денариев в месяц ей самой. Во многих постановлениях судебные курии требуют с держателей аккуратно вносить ежегодный натуральный чинш их сеньору — епископу Флоренции, DAC, р. 508 (1221 г.); р. 509 (1225 г.) и др. Ibid., р. 251, № 27 (1224 г.): наследственные держатели Мартино и Майнекто Мартинелли в течение 6 лет «не доплачивали» по 2 стария пшеницы ежегодного чинша флорентийскому аббатству св. Марии. Решением городской курии ов. Михаила они обязаны возвратить эго зерно. Ibid., р. 258—269, № 46 (1237 г.): аффиктарий обязывается уплатить аббатству Пассиньяно задержанный фикт. Ibid., р. 512 (1238 г.): епископ получает право распоряжения двумя пециями земли и домом Рильярди Бенчивенни, в течение двух лет не вносившего чинш в размере 3 модиев пшеницы. Ibid., р. 294—296, № 68 (1242 г.): подеста Флоренции передал синдику монастыря св. Варфоломея в Бонсолаццо земли аффиктариев — братьев Гвидо и Джанни Акци и Гвидуччо Джанни, в течение шести лет не плативших фикт размером в 6 стариев пшеницы.
³³⁸ «Liceat domino hukis modi domus et terre capere et detinere bona et res talis inquilini vel laboratoris, auctoritate propria, donee de hiis, que recipere debuerit dominus ab eodem sibi integre satisfactum...».— Statuti fiorentini, vol. 2, L. II, rubr. 48. Cp. Statuta populi et communis Florentiae, vol. I, L. II, rubr. 52 Cp. Const. Siena, 1283, rubr. 20: если либеллярии и эмфитевты в течение трех лет со дня жалобы не заплатят чинш — контракт расторгается.
³³⁹ Statuti fiorentini, vol. 2, L. II, rubr. 51: «Potestas et eius iudices curiarum communis Florentie teneantur et debeant facere capi et detineri personaliter et in rebus fictaiuolos et pensionaries... pro affictu et pensione detentis, ...et eos cogere in peisonis et rebus ad solutionem faciendam... Possint insuper domini terrarum et eis liiceat capere in persona et rebus eorum laboraliores et fideiussores eorum pro omnibus et singulis debitis que eisdem ex quacumque causa tenerentur, non obstantibus atiquibus feriis...». Cp. Statuta populi et communis Florentiae, vol. II, L. II, rubr. 53; Stat. Pistorii, 1296, L II, rubr. 11.
³⁴⁰ Statuti fiorentini, vol. 2, L. II, rubr. 74.
³⁴¹ Ibid , rubr. 17.
³⁴² Сonsigli di Prato, № 41, 42 (1273 г.).
³⁴³ Const. Siena, 1309—1310, vol. 1, D. II, rubr. 300.
³⁴⁴ Ibid., vol. 1, D. I, rubr. 496.
³⁴⁵ Stat. Pistorii 1296, L. II, rubr. 58, 59, 64. Впрочем, чтобы сохранить видимость соблюдения «равенства сторон» (возможно, для состоятельного арендатора это и имело какое-то значение в действительности), спор разбирался двумя boni homines, выделенными той и другой стороной по приказанию подеста или iudicis. Stat. Pistorii, 1296, L. II, rubr. 11: городской судья должен задержать и не отпускать невнесших арендную плату, принудив их «in persona et rebus ad solutionem faciendam de affictu», cp. ibid., rubr. 39: предписание о порядке возмещения неплательщиком причитавшегося с него чинша распространяется на колонов, испольщиков и аффиктариев. Ibid., rubr. 59: «...et hoc nisi emphiteuticarius habuerit legittiimas defensiones, propter quos dictum affictum detinuerit. Et quod nullus possit intrare in possessionem rei». Ibid., rubr. 69: порядок исчисления суммы задолженности таков: к 1/3 стоимости арендованного участка прибавляется сумма фикта (в денежном выражении) из расчета 7 лир с мины (1/2 стария) пшеницы и 5 лир с мины остальных зерновых; ср. также ibid., rubr. 38, 58. Иногда аффиктарий имел возможность после погашения долга вновь вступить во владение участком. F. Веrlаn. Statuti di Pistoia, parte 2, rubr. 5: если аффиктарии не заплатят фикт до мартовских календ и их domini пожалуются консулам, судьям и подеста, и затем после трехкратного требования последних они не заплатят фикт в течение 30 дней, подеста и судьи дают разрешение на отобрание их участков и другого имущества. Однако если аффиктарий в данный момент отсутствует и не сможет прибыть в суд, а затем возвратится в течение года, его права на участок полностью восстанавливаются при условии, что он уплатит всю сумму фикта за время своего отсутствия плюс 6 денариев с лиры за каждый месяц (в качестве штрафа), а также поклянется на евангелии, что задержка уплаты фикта была допущена не по злому умыслу.
³⁴⁶ DAC App., р. 353—364, № 122 (1254 г.): городская курия освободила нескольких аффиктариев от притязаний епископа Фьезоле на их земли, но они обязаны ему вносить фикт — 2 стария пшеницы.
³⁴⁷ Эволюция земельной ренты в Северной Италии в XI—XIV вв., как это уже достаточно хорошо выяснено в литературе (см. введение к настоящей главе), происходила в том же направлении.
³⁴⁸ Е. А. Косминский. Исследования по аграрной истории Англии XIII века. М.— Л., 1947, стр. 440—441.
³⁴⁹ Там же, стр. 441.
³⁵⁰ Там же.
³⁵¹ Там же. Изменение цен на сельскохозяйственные продукты в Италии в течение XI—XIV вв. не позволяет предполагать, что господство продуктовой ренты с конца XII в. и в XIII—XIV вв. было в сколько-нибудь значительной степени обусловлено обесценением денег. Правда, этот последний вопрос мало исследован. На основе различных данных можно констатировать лишь сильные колебания в цене отдельных продуктов на протяжении XII—XIV вв. (ср. стр. 21, 66). К. М. Чиполла отмечает общую тенденцию падения стоимости денария в позднее средневековье (с конца XIV в.) по сравнению с XII и XIII вв.— См. С. М. Сiроlla. Moneta е civilta mediterranea. Venezia, 1957, p. 78.
³⁵² E. Sеrеni. Storia del paesaggio agrario italiano. Bari, 1961, Ph. J. Jones. Per la storia agnaria italiana nel medio evo: lineamenti e problemi.— RSI, 1964, fase. II; G. Luzzatto. Per una storia economica d’ltalia. Bari, 1957, ecc.; R. Romeo. La signoria dellabbate di Sant-Ambrogio...
³⁵³ К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 12, стр. 725—726.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3930

загрузка...

Другие книги по данной тематике