Эволюция феодальной земельной ренты XI-XIV вв. и её причины

Проблема эволюции земельной ренты в средневековой Италии принадлежит к числу наименее исследованных в историографии. В исторических трудах обычно можно найти лишь самые общие замечания о ее видах и составе. Даже в чисто экономических работах чрезвычайно редко встречаются попытки поставить, а тем более решить вопрос о преобладании той или иной формы ренты в изучаемый период в разных областях Италии, о ее зависимости от социального положения держателя или арендатора, географического расположения района, причинах эволюции разных форм ренты, величине обложения и имущественном неравенстве крестьянства и др.

Однако в последние годы в изучении этих вопросов наметились некоторые сдвиги. Появился ряд статей итальянских и советских историков, авторы которых уделяют немало места проблемам земельной ренты в Италии XII—XIV вв.

Интересны наблюдения Р. Ромео относительно изменения формы ренты держателей монастыря св. Амвросия в Ориджо на протяжении XII—XIII вв.¹¹ Исследуя поземельные грамоты ряда районов Ломбардии (помимо документов Миланской округи, он привлек материал памятников из округ Мантуи, Комо и некоторых других), Ромео приходит к выводу, что если в XI—XII вв. держатели церковных феодалов в подавляющем большинстве своем вносили денежный чинш, то, начиная с первых десятилетий XIII в., повсюду получают явное преобладание натуральные чинши — явление, характерное для всего XIII в. и первой половины XIV в.¹² Наиболее часто встречающийся тип договора в этот период - аренда за фикт (locatio ad affictum) с фиксированными натуральными платежами. Путем анализа данных мантуанских грамот конца XI в.— середины XIV в. Ромео опровергает ошибочную, по его мнению, точку зрения П. Торелли о преобладании денежной ренты в Мантуанской округе во второй половине XIII в. (в XI в. там действительно господствовали денежные платежи, но в XIII—XIV вв., а точнее с конца XIII в. первенство повсюду перешло к оброкам продуктами).¹³

Общий вывод Р. Ромео о преобладании натуральной ренты в конце XII—XIV в. в большой части Северной Италии представляется нам важным и заслуживающим внимания. Вместе с тем мы полагаем, что методика подсчетов, применявшаяся Ромео (по числу грамот, в которых упоминаются денежные или натуральные чинши, в отдельных районах той или иной городской округи), не дает еще достаточные оснований для такого заключения. В самом деле, величина натуральной ренты с отдельных держаний могла быть (и в действительности была) весьма различна (так же, как были неодинаковы и размеры держаний). К тому же ведь наряду с «чистой» натуральной рентой с ряда держаний уплачивались смешанные денежно-натуральные чинши. Поэтому методика, примененная Р. Ромео, дает возможность установить удельный вес тех держаний, с которых шла только натуральная рента или смешанная, денежно-натуральная. Но ответа на вопрос, какое место занимала денежная и натуральная рента в общей сумме ренты, мы не получим: эта сумма, а равно и ее слагаемые, не исчисляются.

При изучении эволюции ренты, как, впрочем, и всех других исторических явлений, необходимо выяснить не только, как обстояло дело, но и почему это происходило. Стремясь дать объяснение не совсем обычной эволюции земельной ренты в Италии (по сравнению с другими европейскими странами), Ромео справедливо отказывается от предположения, будто переход к натуральной ренте был вызван недостаточным количеством денег, находившихся в обращении. По его мнению, причины господства в XIII в. натуральных чиншей надо видеть в том, что крупные земельные собственники Миланской округи, прежде всего монастыри св. Амвросия, Санта Мария ди Монте Велате превратились в поставщиков больших партий вина на рынок Милана, где оно могло продаваться по более высоким ценам, чем на сельских рынках. Мелким же собственникам, а также либелляриям и аффиктариям (арендаторам за фикт) было гораздо труднее самим выступать на городском рынке в качестве непосредственных продавцов излишков своей продукции.¹⁴

Это важное заключение Р. Ромео не находит, к сожалению, своего обоснования в использованных им источниках, кроме уже приведенной им одной ссылки на «Liber consuetudinum Mediolani» (cap. 6, rubr. 16), где говорится о запрещении продажи винограда (а возможно, и вина) в Милане и других населенных пунктах людям, подчиненным юрисдикции городской коммуны и проживающим в дистретто.

Превращение крупных феодалов Миланской округи в поставщиков сельскохозяйственной продукции на городской рынок, по мнению Ромео, привело к ухудшению положения либелляриев и мелких собственников вследствие повышения размеров оброка с единицы площади (на новых держаниях). Либеллярии и мелкие собственники во второй половине XIII в. и в XIV в. нередко становились должниками монастыря св. Амвросия и были принуждены продавать ему свои земли (подчас монастырские власти даже отбирали держания у злостных неплательщиков чиншей, а их самих сажали в тюрьму).¹⁵

Ч. Виоланте на основании изучения локальных документов округ Милана и Комаккьо также пришел к выводу о происходившей здесь замене денежных чиншей натуральными. Этот процесс определился уже приблизительно в середине XI в. Ромео наблюдал это явление в грамотах Мантуи и Варезе более позднего времени (через 100 лет). Ч. Виоланте согласился с мнением Р. Лопеца, что повсеместная замена денежных чиншей натуральными в Северной и Центральной Италии в XI середине XIII в. не означала возвращения к натуральной экономике. Наоборот, во многих случаях факты такого рода указывают на развитие элементов денежного хозяйства.

Причины превращения денежных чиншей в натуральные, полагает Виоланте, надо искать не только в сфере монетного обращения и в повышении цен.¹⁶ Ухудшение монеты, уменьшение ее реальной ценности, увеличение примесей — все это, несомненно, было налицо. Но эти явления развивались медленно. Вообще, к проблеме цен следовало бы подходить очень осторожно; известно, что в XI—XII вв. статистические данные очень скудны и отрывочны. К тому же неоднократно документы упоминают фиктивные сделки, и тогда указание на цены имеет чисто символическое значение. Можно лишь говорить о тенденции роста цен, их стабилизации или падении в тот или иной период. В Ломбардии, например, цены подскочили в последние десятилетия X в. и в первой четверти XI в., затем их повышение замедлилось, и в середине XI в. нельзя обнаружить явственной тенденции дальнейшего роста, что могло бы послужить основанием замены денежных чиншей натуральными.¹⁷

Это явление, по мнению Виоланте, становится понятным в свете других фактов. Виоланте обращает внимание на изменения социального статуса съемщиков либеллярных земель с середины XI в.

С XI в. начинают исчезать либеллярные договоры, заключаемые церковными учреждениями с лицами высокого социального статуса. Церковная реформа, а также постановления соборов и императорские декреты запрещали заключать либеллярные договоры с теми, кто сам не обрабатывает землю. Теперь церковные учреждения передавали либеллярные держания только крестьянам, а они почти повсюду платили натуральные оброки уже в X в., в то время как либеллярии из среднего сословия и знать вносили исключительно денежный чинш. Таким образом, Виоланте приходит к выводу, что замена денежного чинша натуральным была вызвана «столько же экономическими обстоятельствами, сколько и религиозными».¹⁸ Широкое распространение натуральных оброков в этот период, утверждает автор, имело и другую причину: с середины XI в. учащаются земельные дарения частных лиц церковным учреждениям на условии получения этой земли дарителем в либеллярное держание или в эмфитевсис за натуральный чинш. Мелкие и средние собственники пытались таким путем заручиться покровительством могущественного церковного учреждения.¹⁹

Конец X — начало XI в. характеризуются укреплением крупной собственности, особенно церковной, и кризисом мелкой собственности. Этот последний был вызван (наряду с другими причинами) упадком вотчинных и сельских рынков и развитием городских рынков — менее многочисленных, но имевших более обширный радиус экономического воздействия. Массариям, либелляриям и мелким собственникам было затруднительно поставлять свою продукцию в город; интересы торговли требовали, чтобы продукты доставлялись на рынок в большом количестве, что могли обеспечить только крупные собственники, которые поэтому стремились взимать с их зависимых людей натуральные чинши. Крупные собственники (церкви, монастыри, горожане) часто владели в городе лавками и торговыми складами, порой имели права на рынки, мосты и порты; они начинали брать под контроль городскую торговлю, участвовали в коммунальном управлении и притесняли мелких собственников. Объединение — в широком смысле — представителей господствующих слоев города с теми лицами, которые оказывали большое воздействие на производство массы сельскохозяйственных продуктов и на городской рынок, является главным фактором экономического развития этого периода приходит к заключению Ч. Виоланте.²⁰

Таким образом, по мнению Виоланте, замена денежного чинша натуральным в середине IX в. не зависит непосредственно от изменения ценности денег или роста цен (значения этих факторов не следует преувеличивать), но должна быть поставлена в связь со всей совокупностью экономических, политико-административных и религиозных факторов на фоне развития рыночного хозяйства.

Представляется обоснованным стремление Ч. Виоланте и Р. Ромео объяснить изменение формы земельной ренты в Италии XII—XIII вв. в значительной мере ростом товарно-денежных отношений, открывавшим перед феодальными земельными собственниками возможность реализовывать излишки сельскохозяйственной продукции на городских рынках. В то же время едва ли можно согласиться с утверждением Виоланте, будто одной из причин преобладания натуральной ренты с середины XI в. послужило запрещение церковным корпорациям передавать либеллярные земли некрестьянам. Действительно, запрещение отдавать земли в либеллярное держание некрестьянам — весьма распространенное явление этого времени и встречается оно и в договорах, заключавшихся светскими лицами. Однако и позже середины XI в. в источниках имеется немало свидетельств о заключении либеллярных и иных наследственных договоров не крестьянами, а светскими и церковными феодалами²¹. К тому же и в XI и в XII вв. немало либелляриев-крестьян платили денежный чинш.

В своей работе по аграрной истории Кремоны Дж. Киттолини рассмотрел и некоторые вопросы земельной ренты. Проанализировав многочисленные поземельные грамоты Кремонского кафедрального собора, составленные в XII — середине XIV в., он пришел к выводу, что в XIII в. (особенно в конце его) на землях собора повсеместное распространение получил альтернативный чинш — своего рода переходная ступень от денежного к натуральному, причем право выбора формы платежей принадлежало то держателю, то церковному учреждению. Чинши натурой раньше всего получили преобладание на держаниях, расположенных довольно далеко от города; на пригородных участках, занятых под виноградники, денежный чинш существовал дольше, но и он постепенно вытеснялся натуральными оброками (среди последних значительное место занимали десятина, а также плата за давильный пресс и др.).²²

Английский ученый Ф. Джонс, исследуя структуру феодальной вотчины в Тоскане, отметил, что в XII—XIII вв. с крестьянских держаний в Луккской округе, а также в Ареццо и других районах То, сканы взимались преимущественно продуктовые оброки. В подтверждение этого важного вывода Джонс приводит лишь несколько примеров, иллюстрирующих его заключение, но не доказывающих преобладание натуральной формы ренты.²³

Вопросы земельной ренты рассматриваются и в работах советских историков, изучающих аграрную историю Италии.²⁴ Хотя характер использовавшихся ими источников и не позволял до последнего времени прийти к более или менее определенным выводам о соотношении разных форм ренты в те или иные периоды средневековья, все исследователи отмечают в Италии XII—XIV вв. большую роль натуральной ренты (в том числе и на либеллярных держаниях). Л. М. Брагина писала, что в Северо-Восточной Италии в XIII—XIV вв. натуральная рента получила значительное распространение на городских землях. Правда, исследовательница полагает, что «преобладающее значение в XIII—XIV вв. имеют платежи за землю в натуральной или денежной форме» и что «в целом преобладающее значение здесь [на городских землях] имела денежная рента», однако она признает, что «недостаток источников исключает возможность выяснить точное соотношение натуральной и денежной ренты в Северо-Восточной Италии в XIII—XIV вв.» ²⁵

В. В. Самаркин, изучая либеллярное держание по падуанским документам XII—XIV вв., отмечал, что в XII в. денежная рента встречается в 80% использованных им 208 грамот (в чистой форме в 59,2%, в остальных случаях — в сочетании с продуктовой или с продуктовой и отработочной рентой).²⁶ И на либеллярном держании, где роль денежной ренты всегда была выше, чем на прочих крестьянских держаниях, уже в XII в. роль натуральной ренты была достаточно велика. В XIV в. значение натуральной ренты в Падуанской области поднялось еще в большей степени. Из 115 либеллярных грамот крестьянского типа, привлеченных В. В. Самаркиным, натуральная рента имеет место в 85 (71,4%) — в чистом виде или в сочетании с денежной рентой. При исчислении денежного эквивалента натуральной ренты либелляриев-крестьян еще более повышается ее удельный вес (до 82,1% стоимости всей выплачиваемой ренты). Доля натуральной ренты (в денежном эквиваленте) в общей сумме всех повинностей либелляриев в Падуанской области в XIV в. составляла 45,5%.²⁷

В Южной Италии в XII—XIII вв. ведущей формой ренты являлась продуктовая рента, которая взималась как определенная доля урожая или, реже, твердо зафиксированное количество зерна, а также дополнительные поборы — за выпас и убой скота, охоту, рыбную ловлю. Барщина значительной роли не играла, барская запашка была невелика.²⁸

Предпринятое нами изучение более тысячи поземельных грамот (либеллярных и иных) Луккской округи XI—XII вв. и сравнение стоимостного выражения разных видов ренты доказывает безусловное преобладание с конца XII в. ренты продуктами,²⁹ и это подтверждает точку зрения Ф. Джонса (который, как уже говорилось, основывался лишь на отдельных примерах из документов).

И во Флорентийской округе со второй четверти XIII в. наступает господство продуктовой ренты, которая приходит на смену денежной ренте — к такому выводу мы пришли в результате анализа источников XI—XIII вв.³⁰

Таким образом, в исследовании эволюции земельной ренты в Италии XII—XIV вв. сделаны важные шаги. Решены весьма существенные вопросы, в первую очередь касающиеся эволюции земельной ренты в Северной Италии. Разработка этой проблемы на материале Южной и Центральной Италии только начинается. Предстоит еще очень многое выяснить. Так, было бы важно проследить эволюцию земельной ренты в IX—XIV вв. по регионам путем сравнения стоимостного выражения разных видов ренты в отдельных географических комплексах Северной, Средней и Южной Италии, выявить зависимость форм ренты от социального состава держателей и географического расположения вотчин, установить размеры обложения крестьян, степень имущественного неравенства среди них и многое другое. Несомненно, заслуживают глубокого и всестороннего рассмотрения причины эволюции земельной ренты в средневековой Италии.

Предметом исследования в настоящей главе явится земельная рента в Тоскане XI—XIV вв. Мы начнем с Луккской округи, где эволюция ренты отличалась значительным своеобразием и вместе с тем представляла собой главное направление, в котором развивалась земельная рента в Тоскане XI—XIV вв.

¹¹ R. Romeo. La signoria dell'abbate di S. Ambrogio di Milano sul comune di Origgio nel sec. XIII. - RSI, 1957.
¹² R. Romeo. Op. cit., p. 474, 476.
¹³ Ibid., p. 474—475. Ромео имеет в виду тезис Торелли, высказанный им в книге: Р. Torelli. Un comune cittadino in territorio ad economia agricola, vol. I. Mantova, 1930, p. 267—270.
¹⁴ R. Romeo. Op. cit., p. 478—479.
¹⁵ R. Romeo. Op. cit., p. 479—487; 493—497; в течение второй половины XIII в. сильно увеличилась сумма натуральных оброков, поступавших монастырю св. Амвросия: если в 1244 г. он получал приблизительно 339 модиев зерна (ржи и проса), а в 1255 г.— 462 модия, то в 1301 г.— уже 514 модиев. Из таблицы, составленной Ромео по материалам грамот второй половины XIII в., явствует, что величина чинша с пертики пахотной земли выросла в среднем с 2,3 квартера в 1250—1280 гг. до 3 квартеров в 1280—1305 гг. и 5 — в 1320 г. Правда, в отдельные годы на протяжении указанных отрезков времени изменения происходили далеко не всегда в одном и том же направлении (иногда размер чинша с единицы держания уменьшался), но в целом чинши возрастали. Приходится, однако, пожалеть, что автору не удалось привлечь большее количество документов (рассматривается 20 грамот). Р. Ромео отмечает, что о возрастании чиншей свидетельствует и сравнение размеров оброков со старых либеллярных держаний (возобновленных почти без изменений в 1340 г.) с теми, которые взимались с участков, сданных в аренду впервые (2,6 и 3,6 квартеров с пертики). Новые держания и использовались более интенсивно (пашни и виноградники составляли там 96%, в то время как на старых либеллярных землях — 82%). И на землях, арендуемых за фикт, в середине XIII — начале XIV в. обложение участков, находящихся в наследственной аренде (2,2 квартера с пертики), было ниже того, которое имело место на участках, сданных в срочную аренду (3,1 квартера с пертики).
¹⁶ Moneta е scambi nell’alto Medio cvo. 21—27/IV 1960. Spoleto, 1961, p. 86. Так считает P. Лопец, который исходит из выводов своего ученика Д. Герли. Последний, проанализировав 3500 итальянских документов 960—1139 гг., показал, что в этот период натуральные платежи возросли (если в X в. они встречались в менее чем трети договоров, то в XII в. уже более чем в половине сделок). Это было вызвано упадком монетных дворов в Павии, Милане и Лукке.
¹⁷ Moneta е scambi..., la discussione, p. 155—157.
¹⁸ Ibid., p. 157—158.
¹⁹ Ibid., р. 158—159.
²⁰ Moneta е scambi..., la discussione, p. 159—161. Cp. R. Romeo. Op. cit., p. 478—487. Впрочем, ни Виоланте, ни Ромео не приводят каких-либо конкретных данных, которые показали бы, что продукция зависимых от крупных собственников крестьянских хозяйств реализовывалась на городских рынках в сколько-нибудь значительных масштабах. Ссылка на доклад Лопеца, в свою очередь использующего данные Герли, не меняет положения, так как Герли доказал лишь уменьшение количества денежных сделок, но кто именно участвовал в них — остается неясным.
²¹ См. ниже, стр. 222—226, 233.
²² G. Chittolini. I beni terrieri del Capitolo delia Cattearale di Cremona.— NRS, fasc. III—IV. 1965, p. 236—237.
²³ Ph. J. Jones. An Italian Estate, 900—1200.— EHR, vol. VII, 1954, № 1. p. 27—28, 31.
²⁴ М. Л. Aбрамсон. О некоторых особенностях развития феодальных отношений в Южной Италии в XII—XIII вв.— СВ, V, 1954; Л. М. Брагина. Положение крестьянства в Северо-Восточной Италии в XIII—XIV вв.— «Из истории... Италии», стр. 127—129; В. В. Самаркин. Эволюция либеллярного держания в Северо-Восточной Италии в XII—XIV вв.— «Вестник МГУ», № 3, 1964.
²⁵ Л. М. Брагина. Указ. соч., стр. 125, 129.
²⁶ В. В. Самаркин. Указ. соч., стр. 68.
²⁷ Там же, стр. 72.
²⁸ М. Л. Абрамсон. Указ. соч., стр 77—79.
²⁹ Л. А. Котельникова. Земельная рента в Тоскане в XI—XIII вв. (по материалам Луккской округи).— СВ, 24, 1963 (см. ниже, стр. 20—31).
³⁰ Л. А. Котельникова. Земельная рента в округе Флоренции в XI— XIII вв.— СВ, 25, 1964 (см. ниже, стр. 61—73).

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 7532

загрузка...

Другие книги по данной тематике