3. Кирена

В истории греческой экспансии на юго-запад колонизация Кирены стоит, до некоторой степени, особняком.

Первоначальное заселение Кирены было, по-видимому, связано с вытеснением дорийцами из Пелопоннеса додорийского (ахейско-фессалийского) населения из районов Лаконии и Аркадии.²¹¹⁾ Первые поселенцы обосновались в Кирене на одном из двух высоких холмов, разделенных между собой узкой, но глубокой долиной, а именно на холме более крутом и изобилующем источниками.²¹²⁾

В VII в. до н. э. (около 631 г.) произошла вторичная колонизация Кирены дорийцами с о. Феры; она связана с заселением второй, более пологой и ровной вершины.

По Геродоту, выделение колонистов с о. Феры не было добровольным.²¹³⁾ В результате неурожая и начавшейся эпидемии (может быть, чумы) общее собрание граждан постановило произвести путем жребия выселение с острова частя жителей, По-видимому, изгнанные граждане не имели определенного плана, поскольку, после блужданий, они сделали попытку вернуться на родину, где им, однако, не разрешили высадиться. Не сразу попали колонисты на побережье Африки. Самая высадка их была сопряжена с опасностями; традиция сохранила смутные воспоминания о множестве львов, с которыми сразу же пришлось столкнуться вновь прибывшим грекам.²¹⁴⁾

Вождем ферейских колонистов был, согласно традиции, Аристотель-Батт, принявший на себя царский титул ливийцев, переосмысленный греками в собственное имя. Здесь пришельцы застали древнее додорийское население Пелопоннеса, уже сильно смешавшееся с ливийцами. Может быть, как предполагает Мальтен, именно дорийцы и стали именовать эту группу населения сыновьями Антенора, Антеноридами.²¹⁵⁾

Согласно Пиндару, на территории Кирены ко времени дорийской колонизации жило древнее население, ελάσιππον εθνος, вскоре смешавшееся с дорийцами.²¹⁶⁾ О браках киренцев с [194] ливийцами сообщают и Геродот и Пиндар.²¹⁷⁾ По Геродоту, из Феры в Ливию вообще прибыли только мужчины.

Довольно быстро здесь образовалось смешанное население, как об этом, по указанию Студнички, свидетельствует бронзовая голова из Кирены, находящаяся сейчас в Британском музее.²¹⁸⁾. О том же свидетельствуют нередкие в надписях негреческие, по большей части ливийские, имена.²¹⁹⁾ Однако полного смешения прибывших греков с ливийской племенной средой не произошло.

Конечно, установленная здесь царская власть, как указывает самый ливийский царский титул Βάττος,²²⁰⁾ по-видимому, носила восточный характер.²²¹⁾ Однако налицо и стремление самих Баттиадов утвердить генеалогически свою связь через Евфема и Лемнос с Гераклом, Пелопоннесом и амазонками (после неудачной попытки возвести свой род к Одиссею).²²²⁾ Таким образом, власть Баттиадов в Кирене становилась властью греческого рода Евфемидов. Греческий характер населения был утвержден и авторитетом дельфийского жречества, признавшего основание этой колонии делом Аполлона.

По-видимому, и греки и киренцы были обоюдно заинтересованы в сохранении друг с другом постоянных связей. Участие киренцев, в качестве греков, в Пифийских играх также подчеркивает эту связь. Несомненно, что связи с этой колонией, славившейся шерстью, сильфием и конями, представляли для греков большой экономический интерес.²²³⁾ Из Кирены же в Грецию могли поступать и ливийские рабы.

Стремление киренцев расширить свои владения за счет соседних территорий уже на ранних этапах вызывало постоянную борьбу с ливийскими племенами.²²⁴⁾ Именно эта борьба стала причиной третьей колонизации Кирены при Батте Счастливом (II). Геродот сообщает, что при Батте I и его сыне Аркесилае первоначальное население колонии не увеличивалось. Но при третьем правителе Кирены, Батте II, Пифия побуждала всех эллинов плыть в Ливию для совместного поселения с киренцами, и киренцы, в свою очередь, призывали греков «с целью раздела земли».²²⁵⁾

Таким образом, новой колонизации предшествовала, согласно Геродоту, агитация Дельф и самих киренцев, проводимая в широких размерах среди материковых и островных греческих полисов. В результате предварительной подготовки, сопровождавшейся обещанием богатых земельных наделов, в Кирену, по Геродоту, незадолго до 570 г. до н. э., прибыли в большом количестве новые колонисты.²²⁶⁾ Их прибытие сопровождалось волной новых завоевательных войн, вследствие чего [195] ливийцы, теряя земли и подвергаясь обидам, обратились за помощью к царю Египта Априесу.²²⁷⁾

Сообщение Геродота, нашего единственного источника в этом вопросе, позволяет думать о внутренней борьбе старых и новых колонистов: последние, получив участки земли, по-видимому, не были уравнены в правах со старым населением города.²²⁸⁾ В результате была создана новая политическая организация Кирены, приписываемая мантинейскому реформатору Демонакту.²²⁹⁾ По-видимому, как это можно понять из дальнейшего рассказа Геродота, победа новых поселенцев объяснялась и их многочисленностью и необходимостью дальнейшей борьбы с ливийцами, незадолго перед этим одержавшими победу.

Тогда-то и были созданы в Кирене три филы (мойры): 1) Фереи, куда вошло и местное оседлое ливийское население (периэки); 2) пелопоннесцы и критяне; 3) островитяне.²³⁰⁾ Таким образом, из объединения разных греческих элементов, на базе традиционно дорийского разделения на три филы, возникла община киренцев, возглавляемая, как и прежде, родом Баттиадов. Самое разделение на мойры, по-видимому, было территориальным: старое киренское ядро колонистов и ливийцев составило одну мойру; вторую — критяне и пелопоннесцы, с которыми у киренцев существовала давняя связь, и третью — островитяне; среди последних, по-видимому, большую роль играли линдийцы.

Участие родосцев в повторной колонизации подтверждается и надписями. После открытия «Храмовой хроники Афины Линдии» удалось полностью восстановить уже ранее известную надпись IV в. до н. э.:

«Потомки Панкия киренцы Афине Линдии десятую часть и начатки».²³¹⁾

В XVII главе линдийской хроники мы читаем о посвящении киренскими линдийцами Афине Линдии изображения Афины и Геракла, душившего льва, причем это изображение было сделано из лотоса:

«От линдийцев, тех, что вместе с детьми Панкия основали Кирену при Батте...».

Аналогичная надпись была, по свидетельству Тимахида, и на самом посвящении. Источником Тимахида служила здесь хроника Ксенагора.²³²⁾

Начиная с IV в. до н. э., во всех греческих метрополиях выступает ясно выраженная тенденция к оживлению старых колонизационных связей.²³³⁾ И в линдийской хронике бывшие колонии родосцев заняли почетное место, с подчеркнутой [196] ролью Линда в их основании. В случае с Киреной также налицо стремление представить ее колонизацию, как предприятие линдийцев. Поскольку остальные островитяне здесь совершенно не упомянуты и поскольку говорится об основании города линдийцами (οικίξαντες σύν Βάττωι, κτίσαντες συν βά[τ]τω[ι]...), создается впечатление, что здесь имеется в виду древнейшая колонизация при Батте I, а не при Батте II, как предполагает Блинкенберг.

Конечно, это преувеличение искажало историческую действительность: в колонизации Кирены дорийцами с о. Феры линдийцы не могли принимать участия. Сообщение Геродота гораздо ближе к истине. Но для Линда и для родосцев было важно в этот период подчеркнуть древность своих связей с городом и, более того, изобразить Линд метрополией Кирены.

И если мы сравним текст линдийской хроники с посвятительной линдийской надписью, то заметим, что в одном случае упоминаются Πάνκιος εγγονοι, а в другом — Λίνδιοι τοι μετα των ΙΙάνκιος παίδων; таким образом, в одном (достоверном) случае речь идет о сравнительно узком круге потомков Панкия, а в другом — о группе линдийцев, возглавленных сыновьями Панкия. Группа эта мыслится, по-видимому, довольно многочисленной, если ей, совместно с Баттом, приписывается основание Кирены. Умолчание о других элементах, которыми руководил Батт, также очень характерно для этого, типичного в хронике, искажения исторической правды. Та же тенденциозность сказывается и в стилизации самого предмета посвящения под местную продукцию Кирены.

И все же в этом несомненно преувеличенном сообщении имеется зерно исторической правды. Связь Кирены с родосскими городами, в частности и с Линдом, в VI в. до н. э., подтверждается еще одной надписью.²³⁴⁾

В IV в. до н. э. в Камир прибыли из Кирены Телефан и Исон, имея с собой заверение от города в том, что они являются потомками некоего Феодора, которому камирцы, по неизвестной нам причине, предоставили в полное и наследственное распоряжение 30 мин; это, по-видимому, имело место еще в VI в. до н. э.²³⁵⁾ Решение камирцев, записанное на черепке, хранилось в архиве святилища Афины Линдии. Старейшие из потомков Феодора — Телефан и Исон, явившись в Камир, востребовали эти деньги; последовало новое постановление, с распоряжением казначею выдать, в погашение долга, 300 драхм.

Как уже отмечал Сегре, странным является и самый способ предоставления денег Феодору и его потомкам и то, что [197] в течение столь долгого времени эта сумма оставалась невостребованной.²³⁶⁾ Однако последняя возможность как будто бы предусматривалась заранее, поскольку на черепке, хранившемся в линдийском храме, было специально оговорено это денежное обязательство камирцев не только перед Феодором, но и перед его потомками.²³⁷⁾

Независимо от того, был или нет Феодор некогда гражданином Камира, этот документ свидетельствует о каких-то деловых связях с Киреной, имевших место в конце VI в. до н. э., т. е. в период колонизации «островитянами» Кирены. Связь вновь восстанавливается в IV в. до н. э. с прибытием в Камир потомков Феодора.

Есть некоторые следы и связей Ялиса с Киреной. Об их сношениях свидетельствуют находки в ялисском архаическом акрополе образцов лаконско-киренекой керамики.²³⁸⁾ Одна из тетрадрахм Кирены V в. до н. э. (Британский музей) представляет соединение монетных гербов Ялиса и Камира.²³⁹⁾

Ранняя связь родосских городов с Киреной могла осуществляться и через Египет, ибо во времена правления Априеса и, особенно, Амасиса, эта колония была столь тесно связана с Египтом, что в основу ранней киренской монетной системы был положен египетский весовой стандарт.²⁴⁰⁾

²¹¹⁾ Впервые мнение о фессалийской колонизации в Кирену было высказано на основе анализа мифологической традиции М. С. Куторгой. М. С. Куторга, Соч., т. II, 1896, стр. 515. Ср.: L. Mallen. Kyrene. Sagengeschichtliche u. historische Untersuchungen (Philologische Untersuchungen XX, Berlin), 1911.

²¹²⁾ Malten, там же, стр. 112 сл., 201 сл. — H. Wеld-Blundеll. А visit to Cyrene ln 1895. BSA, II, 1895—1896, стр. 113 сл. (против Студницки). Ср.: F. Studniczka. Kyrene, Eine allgriechische Göttin. Leipzig, 1900, стр. 167 сл.

²¹³⁾ Her., IV.153 сл. Ср. Куторга, Соч., II, стр. 547 сл.

²¹⁴⁾ Pind., Pyth. V.60 сл.

²¹⁵⁾ Mallen. Kyrene, стр. 150. Это можно объяснить как попытку создать искусственную генеалогию, которая связала бы царский род Кирены с троянским сказанием; ср.: Malten, там же, стр. 148-149.

²¹⁶⁾ Pind. Pyth. V.82 сл.

²¹⁷⁾ Her., IV.186. — Pind., Pyth. IX.105.

²¹⁸⁾ Studniczka. Kyrene, стр. 4-5; ср.: Smith-Porcher. Recent Discoveries at Cyrene. Gazette des Beaux-Arls, 66, 1887, стр. 397. [315]

²¹⁹⁾ Ср. имя родоначальника одной из гробниц Aladdeir Battō: Journal des Savants, 1848, стр. 375 сл. Ср. Алазир у Геродота: Her., IV.164. — SGDI, III, 2, 4859; также и негреческие имена на чаше Аркесия: Studnizka, Kyrene, стр. 2-4. — Malten, Kyrene, стр. 150. Ср. прозвище „ливиец": Paus., VI.18.1.

²²⁰⁾ Ср.: Her., IV.155.

²²¹⁾ На это указывают и дальнейшие события и возмущение потомков Батта ограничениями их власти. Ср.: Her., IV.159 сл.

²²²⁾ Cp. Malten. Kyrene, стр. 153, 211.

²²³⁾ Это плодородие и богатство Киренаики не было заново открыто греками. Можно проследить, хотя бы мифологически, связь Кирены с минойским Критом. Поэтому, как кажется, прав Виламовиц, считая, что начиная еще с догреческого времени имели место многократные попытки заселения и захвата Киренаики (U. Wilаmоwitz-Mоеllendоrff. Staat und Gesellschaft der Griechen. Die Kultur d. Gegenwart, II, 4, 1. Leipzig-Berlin, 1933, стр. 8); не случайно, вероятно, и древнее население Пелопоннеса обратилось к этим краям после вытеснения его с родных мест.

²²⁴⁾ Ср.: Pind., Pyth., IV.15: Кирена — „метрополия городов".

²²⁵⁾ Her., IV.159.

²²⁶⁾ То же.

²²⁷⁾ То же.

²²⁸⁾ Ср. Malten. Kyrene, стр. 97.

²²⁹⁾ Her., IV.161.

²³⁰⁾ То же.

²³¹⁾ IG, XII. 1, 773; восстановление Блинкенберга: Lind. Tempelchr., 1915, стр. 19.

²³²⁾ IG, XII, 1, 775; по поводу датировки события линдийцами Блинкенберг замечает, что Ксенагор, по-видимому, датировал „основание" Кирены 631 г. до н. э. или еще раньше.

²³³⁾ К IV в. до н. э. относится и стела основателей Кирены на о. Фере.

²³⁴⁾ CR, VI/VII. 1, стр. 369; отсутствовавший конец надписи был неправильно восстановлен Момилиано: А. Моmigliаnо, Note sulla Storia di Rodi. Riv. Fil., XIV, 1936, стр. 49-51; правильное восстановление у Сегре, которому посчастливилось найти дополнительно еще 7 строк: М. Segre. Seconda nota rodie. Riv. Fil., XV, 1937, стр. 173-176.

²³⁵⁾ A. Momigliano, Riv. Fil., XIV, стр. 50. — M. Segre, Riv. Fil., XV, стр. 176.

²³⁶⁾ То же.

²³⁷⁾ Ср.: То же.

²³⁸⁾ Ср.: CR, III, стр. 117 и погребения № 176, 185, 188, 220.

²³⁹⁾ Впервые на это обратил внимание Хэд: В. Неаd. Numism. Chronicle. 1891, стр. 4 и табл. 1, 7. — Head, стр. 867. Согласно предположению Каведони (ср.: L. Мüller, Numism. de l'ancienne Afrique I, Copenhagen, 1860, стр. 18), повторенному затем и Бабелоном (Е. Baabelon, Traité des monnaies grecques et roraaines, I. Paris, 1901, стр. 289. 467, 1353) и Гарднером (Gardner, Hist. of anc. Coinage, стр. 218-219), голова льва могла быть заимствована и у Самоса в связи с набором наемников Аркесилаем. Совершенно справедливо против этого возражает Блинкенберг (Blinkenberg, Ov., 1912, стр. 439).

²⁴⁰⁾ Gardner, Hist. of anc. Coinage, стр. 220-221.