Раскопки Трои
Мы видели, что Генрих Шлиман остановился на раскопках Гиссарлыка, с одной стороны, вследствие совпадения топографического ландшафта с показаниями Илиады, с другой стороны — вследствие находки надписей, позволяющих отожествлять Гиссарлык с Новым Илионом римского времени, а последний — согласно свидетельству Гелланика — с Троей. Обратил на себя внимание Шлимана и тот мощный слой жилого мусора, который накопился на холме Гиссарлык, как результат тысячелетней культурной жизни. В апреле 1870 г. приехал Шлиман в Гиссарлык и решил предпринять исследовательские разведки с целью узнать, до какой глубины [34] залегает искусственная мусорная насыпь и не скрываются ли в ней остатки древнего города. Он начал раскопку в северо-западном углу холма, именно в том месте, которое было выше остальной поверхности холма, а потому исследователь надеялся встретить здесь больше остатков древней культуры. И, действительно, углубившись на 16 футов, Шлиман натолкнулся на мощную квадровую кладку — как впоследствии оказалось — башню крепостной стены города толщиной 6 1/2 ф., римской эпохи. Но вскоре возникли трения и неприятности с турками — владельцами городища — и пришлось для систематического расследования всей площади холма ехать в Константинополь и испрашивать у турецкого правительства специальное разрешение (фирман) на раскопки. Только 27 сентября 1871 г. смог Шлиман, получив разрешение копать, приехать в Трою для продолжения раскопок, в сопровождении своей жены-гречанки. Но местные власти чинили ему разные препятствия, и только 11 октября он смог начать раскопку в том же северо-западном углу городища. Сам Шлиман должен был жить в деревне Шиблак, расположенной в 2 километрах (около 2 верст) к востоку от места раскопок. Число рабочих было в среднем 80 человек, и раскопки продолжались до 24 ноября, когда, вследствие наступления холодов, надо было их прекратить до весны. За это время было произведено расследование не столько вширь, сколько вглубь пепелища. „В течение этого времени, говорит Шлиман,84) мы успели сделать широкую траншею со стороны отвесных северных откосов холма и углубиться вниз до 33 футов. При этом мы нашли остатки Нового Илиона (по Шлиману — „эолийский город") на глубине, приблизительно, 6 1/2 футов; чтобы углубиться далее, мы должны были, к сожалению, разрушить стены огромного здания 59*43 ф. вышеупомянутого слоя, которое, как показывает найденная надпись, служило Булевтерием. „Под этими развалинами, до глубины 13 ф. шел слой, содержавший небольшое количество камней и во множестве грубую, от руки сделанную, глиняную посуду. Но под этим слоем я натолкнулся на слой, содержащий в большом числе стены домов, сложенных из необработанных камней и связанных землей, и на необозримое количество каменных орудий и ручных зернотерок, равно как грубой посуды, сделанной без помощи гончарного круга из непромытой глины. На глубине от 20 до 30 футов ниже поверхности холма обнаружились огромных размеров сырцовые стены домов, многочисленные ручные зернотерки и тонкой работы, но от руки исполненная, глиняная посуда. На глубине от 30-33 футов мы наткнулись на стены, сложенные из грубо отесанных камней огромных размеров, и на отдельные каменные блоки очень большой величины. Все имело вид как будто после землетрясения". Таковы были результаты этого первого года систематических раскопок Трои. При этом обнаружился недостаток в инструментах для археологических работ. У Шлимана были только кирки, деревянные лопаты, корзины и 8 тачек. 2-ой год раскопок (1872) начат был с конца марта и сразу же все дело получило большой размах. Вначале было нанято 100 рабочих, но вскоре число их дошло до 150 при трех надсмотрщиках и одном инженере, который снимал чертежи и планы. Были предварительно заказаны в Лондоне все рабочие инструменты, в том числе усовершенствованные тачки, а на вершине Гиссарлыка, для более удобного наблюдения за раскопками, были сооружены три здания — дом с тремя комнатами для Шлимана и его жены, кухня с кладовыми и дом для спасения от дождя рабочих. [35] Раскопки начались с расчистки огромной площади прошлогодной раскопки в 233 ф. ширины на глубине 46 1/2 футов. Чтобы достичь материка, Шлиман приказал очистить от мусора колодец, обделанное камнем отверстие которого было обнаружено на глубине еще 2 м. Колодец оказался очень глубоким — на глубине 53 ф. он упирался в природную скалу. Шлиман a priori предполагал, что Троя Гомера должна непременно лежать на большой глубине, внизу. С целью открыть наиболее полно весь город, исследователь решил пройти весь холм одной огромной траншеей, которая шла с севера на юг. В северной части начали рыть эту траншею, в которой на разной высоте начали попадаться обломки посуды, веретен, каменной утвари, бронз и т. п., а также древние стены разных конструкций. Здесь надо упомянуть о той огромной, непоправимой ошибке, которую допустил Шлиман. При этих раскопках все эти стены и другие находимые остатки древности сейчас же по открытии бесследно уничтожались, без фотографирования, без снятия на план и т. п. Благодаря такому варварскому и ненаучному ведению дела теперь совершенно невозможно восстановить и даже догадаться, что именно были за находки этих первых лет раскопок Шлимана в Трое. Предположительно думают, что им были встречены римские оградительные стены храма Афины и сейчас же были разрушены... Чтобы скорее провести траншею, Шлиман велел копать и с юга. Траншея была прорыта, и посреди оказалась „огромная башня" — часть стены 6-го слоя, как потом оказалось... Но Шлиман счел это за стены и башни Лизимахова города. Все эти остатки, как потом оказалось, истинной Трои, были разобраны, для построек, жителями соседней деревни Шиблак. Это была также ошибка Шлимана: необходимо было принять меры к сохранению на месте ценных памятников древней архитектуры. В крайнем случае, их надо было закрыть землей. Пока еще не кончен был разрез всего холма с севера на юг, 20 июня Шлиман начал копать в северо-восточной части городища, на владениях и по просьбе Ф. Кальвера. Здесь он натолкнулся на греко-римский храм Афины, при чем нашел украшенные скульптурными изображениями метопы храма; среди них известную метопу с изображением Гелиоса. При дальнейших раскопках квадры фундамента храма были удалены, чтобы достичь более глубоких слоев. Среднюю часть этой траншеи в конце раскопок довели до 5 м. в ширину, при этом были найдены стены из мелких камней и часть мощной городской стены. Осмыслить и датировать все эти находки Шлимаи не был в состоянии. Вот таковы были результаты 2-го года раскопок. Особенное внимание он посвятил вышеупомянутой „большой башне", которую он назвал „священным и выдающимся памятником славы героев Греции", вспомнив Ил. VI, 386, и над расчисткой которой он провел вторую половину раскопочной кампании. Свой отчет за этот год85) Шлиман заканчивает горделивыми словами, что им „разрешена большая историческая проблема", что им, „действительно, найдена древняя Троя Гомера". 14 августа 1872 г. закончилась кампания; но горевший нетерпением Шлиман начал на другой год раскопки очень рано, 1 февраля 1873 г. Продолжали раскопку этой пресловутой большой башни и городской стены. Продолжая обнажать от земли „башню"86) и идя на запад, исследователь натолкнулся на городские юго-западные ворота города. Шлиман, вспоминая Трою Гомера, немедленно назвал их „Скейскими воротами". Более новые постройки (6-го слоя), мешавшие изучить [36] топографию этого места, были им беспощадно уничтожены. Вблизи этих ворот он нашел значительный по ценности клад золотых и серебряных вещей, который он в порыве радости поспешно назвал „кладом Приама". Этот клад был специально замурован его прежними владельцами. Он находился в медном котле и был покрыт медным шлемом. Весь клад был заключен в деревянном ларце. Найдя большой клад,87) Шлиман был вполне убежден, что им открыта Троя Гомера. Продолжая раскопки на восток от „башни", он нашел многокомнатный дом, в котором in situ находилось большое число пифосов (глиняных бочек). Шлиман совершенно не обращал внимания на чередование слоев, а следить за ними было чрезвычайно важно. Гиссарлык именно в этом отношении был поразительным местом. Позднейшие исследования Дерпфельда в нем установили 13 слоев, т.-е. такое число раз на нем была смена поселений. Поэтому при раскопке подобного городища чрезвычайно важно давать план остатков каждого слоя. Шлиман на это обратил внимание слишком поздно, когда очень многое было им уничтожено бесследно, даже без нанесения на план... Шлиман провел траншею на восток для исследования восточной части городища, но так как траншея была неглубокая, то своей цели она и не достигла. И здесь следует упомянуть основное правило раскопок: исследовательские траншеи должно копать либо до материка, либо давать послойную картину находок. Здесь Шлиман нашел ограду храма Афины и фундаменты Пропилеи (т.-е. торжественных входных ворот). Не поняв смысла стен, Шлиман остатки прямоугольных фундаментов Пропилеи принимает за резервуар для воды (?), а стены ограды, в виду найденной здесь надписи с упоминанием „το ιερον της θεας", не задумываясь, объявил „храмом Афины", совершенно неверно переведя надпись, ибо ιερον есть святилище, священный округ богини, а не храм. В виду своего толкования тот храм, где им была найдена метопа с изображением Гелиоса, он должен был считать храмом Аполлона. 17 июня 1873 г. закончилась 3-я кампания, так как Шлиман счел свою работу открытия Трои исполненной до конца. В его дневнике мы читаем: „Сегодня я навсегда закончил свои раскопки на Илионе". „По его внутреннему убеждению, говорит о нем его соратник В. Дерпфельд,88) им были найдены Скейские ворота, большая башня, крепостные стены, дворец Приама"... Что еще? Всем этим, по мнению Г. Шлимана, проблема открытия Трои была окончательно разрешена. По его убеждению, третий слой снизу и есть гомеровская Троя. Следующие пять лет Шлиман не был в Гиссарлыке. Убежденный, что им открыта Троя, он захотел раскопать те города Греции, о которых есть упоминания в Илиаде и Одиссее. Эти годы он посвятил о. Итаке, Тиринфу и Микенам, где были им открыты поразительные памятники, особенно в Микенах. Кроме акрополя, он нашел древние могилы с удивительным богатством погребального инвентаря. Разумеется, по мнению Шлимана, это — могилы Агамемнона и его спутников, умерщвленных Эгистом и Клитемнестрой... Богатые находки в Микенах и Тиринфе окрылили надеждой исследователя. В 1878 году Шлиман снова возвращается в Трою, в надежде и в Гиссарлыке найти богатые клады. Это было осенью 1878 года. [37] С этого времени можно смело начать 2-ой период раскопок. Начаты раскопки по близости „Скейских" ворот и „дворца Приама", как Шлиман назвал упоминавшееся выше многокомнатное сооружение. За этот год удалось ему найти ряд небольших кладов, замурованных в стены. Но особенно важной была кампания 1879 г., пятая по счету. Он заручился научной поддержкой проф. Р. Вирхова и директора французской школы в Афинах Э. Бюрнуфа. Благодаря им вместо хищного кладоискателя первых лет Шлиман превратился в научного работника, тщательно протоколирующего раскопки, исследующего чередование слоев; при помощи Вирхова и Бюрнуфа Шлиману удалось определить слои городища и назвать их городами. Нижние слои у него — доисторические, 3-ий слой (Troja III) у него — гомеровская Троя, 6-ой слой — лидийский город, а 7-ой слой — эолийский или греческий. Бюрнуф составил новый план всех раскопок. За этот год Шлиман раскопал почти целиком всю западную часть городища. „Большая башня", о которой так много писал Шлиман, уже развенчана: она оказалась двумя параллельными стенами какого-то здания, но которые по недосмотру были приняты за сплошной массив. Большая северо-южная траншея, перерезающая городище, была углублена, и в ней были обнаружены остатки древнейшего доисторического поселения Трои. Кроме того, Шлиман раскапывал город вне Гиссарлыкского холма, который оказался Лизимаховским городом, обнесенным стеною; исследовались и курганы. Шлиман из всех этих исследований сделал важный вывод. Догреческое поселение (т.-е. до эллинизма) было исключительно на холме Гиссарлыка. В конце работ 1879 г. Шлиман окончательно убедился, что Troja III — истинно город, описанный Гомером в Илиаде. Результаты своих раскопок он опубликовал в книге „Ilios" (Lpz. 1881), к которой приложил свою автобиографию. Книга вышла на трех языках. После выпуска в свет „Ilios" и после блестящих раскопок в Микенах и Тиринфе в душу Шлимана закралось много сомнений: разве может 3-ий слой Трои с его убогими маленькими домиками и скромным размером всего города назваться столицей Приама? Особенно после открытия златообильных Микен с их богатыми гробницами. Казалось, есть какое-то несоответствие между картинами, рисуемыми Гомером, и той убогой действительностью, которую нам показывают раскопки. Шлиман решил снова взяться за лопату, и с 1 марта 1882 года мы снова видим его в Трое. На этот раз правой рукой Шлимана является известный исследователь античной культуры, архитектор В. Дерпфельд. 5 месяцев шли раскопки. Troja III, объявленная Шлиманом гомеровской, оказалась жалким поселением, но возникшим на развалинах действительно царских жилищ. Когда разобрали 3-ий слой и углубились немного ниже, то увидели слой, дающий картину бывшего здесь когда-то богатого и пышного города. Был исследовано большое число строений этого слоя, в том числе прямоугольные длинные здания с остатками очага в центре. Сначала приняли их за храмы, на которые они очень похожи по плану. Но исследование открытого Шлиманом дворца в Тиринфе показало, что и здесь мы имеем пред собою остатки, несомненно, царских жилищ, так называемые мегароны, т.-е. центральные залы, куда собиралась у огня вся семья.89) Сильно тормозили работу местные турецкие власти, вмешивавшиеся во внутреннюю организацию работ и не позволявшие, по военным [38] соображениям, снимать планы и чертежи. Несмотря на эти, весьма существенные, препятствия, главная задача раскопок — проследить городскую стену 2-го слоя — удалась блестяще. Кроме дополнительного расследования ранее открытых „Скейских" ворот, были обнаружены ворота в южной и юго-восточной части стены. Внутри стен на площади города обнаружились остатки зданий настолько хорошо сохранившиеся, что получилась возможность восстановить их первоначальный план. Были определены последовательные наслоения этого 2-го слоя. Оказалось, что можно отчетливо установить два периода слоя; особенно точно это было установлено при изучении найденных городских ворот. В 1882 году особое внимание было уделено также последнему, самому позднему слою Гиссарлыка, эпохи владычества римлян. Были исследованы и изучены все остатки храма Афины, священной ограды, узнаны Пропилеи, которые раньше Шлиман принял за резервуар для воды... Собрали со всех окрестных деревень растасканные жителями остатки строительного материала этого последнего слоя!.. Все результаты были нанесены на план. Вне холма были расследованы развалины античного театра греческо-римской эпохи, но турки запретили снимать планы вне городища. Благодаря энергичной помощи Дерпфельда Шлиману удалось более или менее основательно расследовать 2-ой слой в его последовательном развитии. Результаты раскопок были им опубликованы в книге „Troja" (1884). Если в „Trojanische Alterthümer" и в „Ilios" Шлиман с энтузиазмом уверял читателей, что остатки 3-го слоя Гиссарлыка есть именно Троя Гомера, то теперь он молчаливо сознается в преждевременности своих первоначальных выводов и объявляет остатки 2-го слоя Гиссарлыка за Трою Гомера, опять-таки без критического анализа, столь необходимого в таком деле. Разумеется, раскопки Г. Шлимана повлекли за собой массу нареканий. Раздавались совершенно справедливые упреки по поводу ненаучности, бессистемности и хищнического метода раскопок. Но были и другие упреки. На этой почве произошел любопытный случай. В 1883 г. артиллерийский полковник Эрнст Беттихер выступил со множеством статей и летучек, в которых он обвинял Шлимана и Дерпфельда в излишней фантазии и уверял, что на Гиссарлыке нет никакого города, а что это — „grosse Leichenverbrennungs-Anstalt, Feuernekropole".90) Хотя Беттихер ни разу не был на Гиссарлыке, но он самоуверенно и убежденно утверждал, что все планы и промеры Дерпфельда являются плодом фантазии и подчас намеренного искажения действительности (?), будто сам Шлиман путем удаления перегородок в небольших печах для сожжения трупов делал из них мегароны! Шлиман и Дерпфельд, чтобы ликвидировать эту неприятную для них полемику, решили, что достаточно пригласить Беттихера на раскопки в Троаду, и что он, увидев абсурдность своей „Verbrennungs-Offentheorie",91) откажется от нее в пользу очевидности. В 1889 году на средства Г. Шлимана приехал Э. Беттихер и в присутствии ученых свидетелей был произведен осмотр всех раскопок; протокол этого осмотра был затем опубликован.92) Беттихер увидел себя вынужденным взять назад свои обвинения в излишней фантазии и отказаться от своих предположений. Но он медлил это делать, а когда он отказался принести извинения, то на него перестали обращать внимание и порвали с ним. Шлиман решил снова обратиться к Трое. 1 марта 1890 г. началась эта последняя для Шлимана раскопочная кампания. По его приглашению на Гиссарлык съехалась международная комиссия из ученых археологов [39] для присутствия на раскопках и для проверки работ. Раскопки продолжались с марта по июль, когда наступившая жара и лихорадки заставили прекратить работы. В раскопках участвовало очень большое число рабочих и впервые была применена полевая железная дорога для вывоза земли. В этом году интересы исследователей были направлены на 2-ой слой. Была расчищена восточная стена этого слоя. На юге же, на всем протяжении были найдены три стены, показывающие, три последовательных периода этого слоя. Каждый следующий период отходил чуть к югу и востоку. К трем известным ранее воротам прибавились четвертые. Была, далее, предпринята раскопка к западу от юго-западных ворот.93) Были прослежены и зафиксированы все семь слоев, последовательно возникавших над 2-ым слоем. Особое внимание привлек 6-ой слой, так как он оказался хорошей сохранности и мог быть датирован найденными в этом году в нем сосудами микенского типа. В нижних слоях таких ваз не встречали. Участвовавший в кампании А. Брюкнер помог в хронологическом определении найденных ваз, и возникло предположение, что по времени именно этот слой более других близок к Трое Гомера. Значит, нужны еще раскопки. Быть может, так называемые „лизимаховские" стены — принадлежат 6-му слою? Словом, сам Шлиман начал сомневаться в правильном истолковании и датировке остатков 2-го слоя. Но ему уже не суждено было разрешить своих сомнений: 26 декабря 1890 г. он умер в Неаполе от болезни уха, усложнившейся воспалением мозга...94) Но его дело с ним не умерло. Как раз в последний год выплыли новые проблемы, потребовавшие дополнительных разысканий. После смерти Генриха Шлимана Дерпфельд все время разрабатывал проблему загадочного шестого города. Но для разрешения всех возникающих вопросов необходимы были дальнейшие раскопки, остановившиеся на полпути. Софья Шлиман, которая была неизменной спутницей покойного мужа во всех его археологических кампаниях, сочла своим долгом довести до конца дело мужа и дала средства для продолжения раскопок. Прусское министерство культов командировало в помощь В. Дерпфельду, ставшему во главе дела, археолога А. Брюкнера, доисторика Р. Вейгеля и архитектора В. Вильберга. С ранней весны 1893 года в продолжение трех месяцев длилась на Гиссарлыке напряженная археологическая деятельность. Ее результаты были опубликованы в книге „Troja 1893".95) Все внимание археологов было обращено на всемерное и полное раскрытие шестого слоя. „Было констатировано, говорит Дерпфельд в отчете за этот год, что 6-ой слой, в котором в 1890 году были найдены руины двух прекрасных зданий и сосуды микенского стиля, в действительности является развалинами мощного кремля микенского периода, кремля, который с большой долей вероятия можно объявить воспетой Гомером Троей". В этом году удалось открыть много хорошо сохранившихся зданий 6-го слоя, которые укрепили Дерпфельда в его предположении, что 6-ой слой именно и есть Троя Гомера. Оказалось, что кремль 2-го слоя Трои, как лентой, опоясан крепостной стеной 6-го слоя, оказалось, что внутри этой ленты стены сохранилось много интересных зданий. Найдено, кроме того, много остатков 9-го римского слоя, особенно священного округа Афины. Прежнее предположение Шлимана о существовании в Трое двух храмов не подтвердилось. Совместная работа археолога, доисторика [40] и архитектора принесла свои плоды. Научно подошли к мелким находкам, очень важным для датировки и хронологического расслоения культурных залеганий городища. Между 6-м и 9-м слоем было констатировано последовательное существование 7-го и 8-го слоев греческого времени, расслоить которые и определить было весьма нелегким делом. Но благодаря кропотливой и тщательно протоколируемой раскопке был пролит луч желанного света на историю последовательной смены поселений на холме. Стало возможным определенно говорить о девяти крупных и резко выраженных слоях и о тринадцати сменявших друг друга поселениях на этом замечательном и единственном в своем роде холме. Но одним из самых важных выводов кампании 1893 года был тот, что на Гиссарлыке было констатировано значительное поселение микенского времени, развалины которого хорошо сохранились и говорят о былом могуществе Трои. Одновременно выяснилось, что 2-ой слой, который в книге „Troja" Шлиман объявил за остатки Трои Гомера, должен быть развалинами более древнего города еще доисторической эпохи. Но, конечно, значение 2-го слоя от этого не умалилось. Наоборот! 2-ой слой является драгоценным свидетелем древнейшего периода европейско-азиатской культуры. Удивительной случайности надо приписать неоткрытие Шлиманом мощных и удивительно сохранившихся стен шестого слоя. Правда, он дважды натыкался на них, но, ослепленный предвзятой идеей, он не оценил их значения и оставил вне сферы своего внимания. Не мог он их найти еще и потому, что наиболее основательно Шлиман раскопал северную часть городища — но именно в этом месте не сохранились стены 6-го слоя. А на юге его траншеи были недостаточно глубоки. Он натыкался только на верхушки этих стен, маловразумительные и сильно разрушенные. Кроме того, вплоть до 1390 года раскопки велись исключительно в центре городища, ибо там были найдены остатки 2-го слоя, на котором Шлиман сосредоточил все свое внимание. Но в центре городища следы 6-го слоя были уничтожены еще в римское время, при нивелировке поверхности холма для воздвигаемых построек. Поэтому до 1890 г., когда было обращено больше внимания на периферию холма, 6-ой слой почти нигде не был обнаружен. В 1890 году впервые был научно определен 6-ой слой, открыты его большие здания на западе городища. Эти-то здания и заставили открыть глаза на истинное значение этого слоя... Жара и связанные с нею лихорадки, а также израсходование средств, отпущенных Софьей Шлиман, заставили прекратить фактически еще не законченные раскопки в июле 1893 года. „Все разъехались, говорит В. Дерпфельд,96) со страстным желанием продолжить в ближайшем будущем неоконченные раскопки". В августе 1893 г. В. Дерпфельд в Потсдаме сделал устный доклад о раскопках в Трое, обильно снабженный фотографиями и чертежами, германскому императору Вильгельму II. Последний дал средства на окончание раскопок и издание результатов. Было отпущено 30.000 марок и через германского посла в Константинополе было получено продление фирмана 1893 года. Раскопки могли начаться ранней весной 1894 г. Во главе раскопочной кампании стал В. Дерпфельд. Для научной регистрации находимых памятников и в помощь ему были откомандированы архитектор Вильберг, археологи Г. Виннефельд и Г. Шмидт и доисторик А. Гетце. Было нанято 120 человек рабочих, большею частью, из местных жителей, бывших рабочими [41] у Шлимана и продолжавших с гордостью носить гомеровские имена, данные им энтузиастом-археологом. Для наблюдения было нанято два надсмотрщика: опытный Г. Параскевопуло, бывший в Олимпии и у Шлимана в Трое, и К. Калудис из Афин. Был приглашен фотограф Немецкого Археологического Института в Афинах. С 27 апреля начались работы. Главной целью раскопок было открытие 6-го слоя, которое не было закончено в предыдущие годы. Особое внимание было обращено на открытие городской стены. Два отряда рабочих во главе с научными сотрудниками раскапывали восточную и западную части стен. Обе партии сошлись на южном участке стены, где были открыты городские ворота. Таким образом, в течение 12 недель, до середины июля, была исполнена вся задача открытия Трои Гомера. Кремль 6-го слоя, который в 1890 году только предполагали, а в 1893 чуть приоткрыли, теперь был весь целиком раскопан. Было открыто мощное кольцо городской стены с могучими башнями и крепкими сложного плана воротами. Одновременно были исследованы все темные места предыдущих раскопок. Гетце специально раскопал часть 2-го слоя, а на севере холма обнаружил 1-й, самый древний слой. Ни курганы, ни Новый Илион, расположенный у подножия холма Гиссарлыка, не удалось раскопать, в виду запрещения со стороны турок. Нераскопанной осталась и часть стены 6-го слоя на юге с прилегающей местностью внутри стены. Раскопки довели только до обнаружения стены и несколькими исследовательскими шахтами установили их высоту. Но все эти части городища, в том числе и опорные стены на севере холма, найденные еще Г. Шлиманом, были оставлены без детального расследования с нарочитой целью, о которой Дерпфельд говорит так: „Я счел своим долгом, заявляет он, некоторые части единственного в своем роде и для науки о древностях столь важного холма Гиссарлыка оставить нерасследованными с той целью, что последующие поколения, которые, наверное, будут искуснее в технике раскопок и тщательнее, чем мы, в наблюдении разнообразных находок, — получат возможность путем дальнейшей раскопки проверить наши выводы и усовершенствовать достигнутые результаты".97) И так, мечта Г. Шлимана открыть Трою Гомера — сбылась. Но, увы, не суждено было ему самому дожить до этого момента. Он, всю жизнь мечтавший о ней, впадал в тысячи ошибок, которые мы проследили, и, в конце концов, запутался во всех тех сложных переплетениях слоев, которыми так изобилует Гиссарлыкское городище. В результате всех кампаний 1869—1894 года (всего 10 кампаний) мы имеем полную картину чередования культурных слоев на холме Гиссарлыка.98) Все результаты изданы Дерпфельдом в его „Troja und Ilion" 1-2. Нет ни одного места на земле, где бы так наглядно и так обильно сохранились в последовательном порядке их возникновения культурные слои, как на Гиссарлыке. Есть много городищ с 2-3 слоями культурной жизни, но нигде нет такой высокой искусственной насыпи в 15 метров высоты, где бы были так ясно различимы слои, числом 9, а по более детальному счету — 13, как на Гиссарлыке. Это — огромный музей [42] с датированными слоями, который для археолога важен и безотносительно к тому, Троя это или нет. Более того, Гиссарлык является прекрасной школой раскопок, где археология получила свое первое боевое крещение, и где наука, в лице исследователей этого холма, прошла длинный путь самосовершенствования от хищнических раскопок первых лет, когда больше портили, чем раскапывали, вплоть до образцовой археологической кампании 1894 года во всеоружии всех археологических приемов, знаний и техники. 84) Sсhliemаnn. — Ilios. Stadt und Land der Trojaner. Lpz. Brokhaus 1881, стр. 26. 85) Trojanische Alterthümer von Η. Schliemann (стр. 175). 86) Эта „башня" впоследствии оказалась двумя параллельными стенами, внутренность которых была заполнена жилым мусором. 87) Впоследствии сам Шлиман увидел, что клад относится не к тому слою, к которому относился многокомнатный дом и ворота. Дом, в котором был замурован клад, был построен на развалинах того слоя, к которому принадлежали „Скейские ворота". Вообще, Шлиман путал эти слои. 88) W. Dörpfeld. — Troja u. Ilion I-II, стр. 9. 89) Мегарон представляет собой четыреугольный продолговатый зал, так называемую cella, которому предшествуют сени, pronaos. В центре целлы обнаружен жертвенник. Несомненно, мегарон — прототип греческого храма. 90) „Огромный крематорий для сожжения трупов", „кладбище для сжигания покойников". 91) „Теория печей для сжигания" (подразумевается трупов). 92) Н. Schliemann. — „Hissarlik — Ilion 1890". 93) Шлиман хотел и здесь, как в Микенах, найти могилы. 94) Отчет о раскопках 1890 г. издала вдова Софья Шлиман. 95) W. Dörpfeld. — Troja 1893. Bericht... Lpz. 1894. К книге приложены (на стр. 35) схематический разрез городища Трои, а на стр. 86, как синтез всех раскопок — датировка всех слоев, встреченных на Гиссарлыке. 96) W. Dörpfeld. — Troja und Ilion. Einleitung. 97) Еще Шлиман пытался оставлять контрольные столбы среди раскопанного пространства для могущей встретиться надобности в проверке слоев; но эти столбы, которые оставлялись слишком тонкими, были все размыты непогодой. См. Athenische Mittheilungen, 1894, 392 (XIX). 98) Вот приблизительная датировка слоев: I — 3000—2500 гг. до р. X.; II — 2500—2000 гг. до р. X.; III — V — 2000—1500 гг.; VI — 1500—1000 гг. до р. X.; VII — 1000—700 гг.; VIII — от 700 до I в. до р. X.; IX — от 85 до р. X. до 500 по р. X. |