Олимпия

При обзоре методов предварительных разысканий мы обратили внимание на обстоятельную научную подготовку раскопок в Олимпии.

Мы видели, что много раз делались попытки ее раскопать,⁶⁶⁾ пока, наконец, в 1874 году не был подписан договор между Грецией и Германией, в котором Германия проявила достойное похвалы бескорыстие: все найденные памятники должны были остаться в Греции.⁶⁷⁾

Во главе раскопок стала дирекция из трех лиц: Э. Курциуса, который был душой дела, Ф. Адлера и Буша. 2 сентября 1875 г., в день рождения Курциуса, комиссары дирекции — Гиршфельд и Беттихер отплыли из Триеста в Элладу. С прибывшим на место раскопок комиссаром греческого правительства Антониади были установлены границы раскопок. С запада была намечена естественная граница — речка Кладей, с севера — холм Кроноса, с востока и юга — Алфей, всего около 1000 кв. метров.

Ближайшие задачи исследования Олимпии были формулированы Э. Курциусом так:⁶⁸⁾ 1)· Освободить от мусора храм Зевса и его окрестности и раскопать до 20-24 м. шириной места, прилегающие к восточной и западной стенам храма, с тем расчетом, чтобы напасть на следы фронтонных скульптур. 2) Исследовать храм Геры, храм матери богов и сооружения на террасе холма Кроноса. Наоборот, в планы археологов не входило полное исследование стадиона, гипподрома и гимназии, так как здесь они не надеялись встретить памятники античного искусства (вне стен священного округа). В третью группу было отнесено поверхностное исследование зданий и мест Олимпии, не входивших в Альтис. Это последнее обстоятельство обращает на себя внимание, так как здесь мы встречаем следы кладоискательской ненаучной психологии. Будет уместно с особенным ударением подчеркнуть эту ошибку в методе. Кладоискательство испортило результаты очень многих и важных археологических кампаний. Особенно это можно сказать о древностях юга СССР, где чиновники-исследователи стремились добыть возможно большее число драгоценных музейных предметов и в стремлении к этому не останавливались перед хищническими способами раскопки, не соблюдая при этом первейших требований археологической практики.

Итак, следы этой вредной кладоискательской психологии мы можем констатировать и у исследователей Олимпии. Затем, далее, есть еще один грех: и Курциус и Беттихер жили в эпоху романтического увлечения классической Элладой лучшего времени ее процветания. Во всех записках и отчетах Курциуса с энтузиазмом говорится об Олимпии, как о центре духовной жизни классического периода. И эта предвзятость [27] руководящих идей сделала свое дело: искали Олимпию классического периода и на все остальное закрывали глаза. Много позже после раскопок один из участников раскопочной кампании, известный архитектор В. Дерпфельд, в статье „Олимпия в доисторическое время"⁶⁹⁾ признается в том, что исследователи 1875 — 81 гг. были удивительно слепы ко всему тому, что не классично. Правда, эта субъективность подхода к памятникам классической археологии не мешала довольно точному протоколированию всех предметов находок, но все-таки раскопки не дали равномерно разработанной истории Олимпии за все время ее существования. Ведь, то была пора слепого, чисто романтического увлечения Элладой, дальние отголоски Sturm und Drangperiode;⁷⁰⁾ ведь, недаром Э. Курциус был любимым учеником молодого и талантливого классика-романтика К. О. Мюллера, так трагически погибшего на руках ученика в любимой Элладе... Не будем осуждать людей этого поколения, исполненных религиозного благоговения к памятникам древней Греции, но будем стараться не повторять их ошибок, проистекающих от субъективного подхода к исследуемому материалу. Да будут изгнаны из археологической работы кладоискательство и предвзятость руководящих идей!

И так, после приезда на место ответственных руководителей, после постройки на сев.-зап. склоне холма Кроноса казармы для рабочих и охраны и кузницы, 4 октября 1875 года в 7 1/2 часов утра впервые застучал заступ в тихой долине Алфея. Процесс расчистки от земли такой огромной площади (1000 кв. метров) было решено вести путем зондирующих разведочных траншей, доходящих до слоя находок и имеющих различную ширину. Направление траншей подчинялось, равно как и весь раскопочный процесс, определенной схеме раскопок, начертанной Э. Курциусом (см. выше): „Начинать исследование Олимпии надо с храма Зевса; от храма по радиусам итти с зондирующими траншеями по всем важным направлениям, так, например, к холму Кроноса, чтобы открыть субструкции древних сокровищниц, к большому алтарю и к храму Геры, развалины которого должны быть невдалеке, к стенам, к воротам гимназии и т. д.". И так, раскопку Олимпии начали с прокладывания исследовательской траншеи, которую начали там, где Алфей подходит своими отвесными берегами (с юга) на 125 м. к Альтису.

Глубокая траншея, поведенная с юга на север, имела своей целью напасть на юго-западный угол храма Зевса — первый центральный объект исследования немцев. При наличии 4 ответственных надсмотрщиков работало от 66-80 и до 120 (к ноябрю) человек рабочих. В связи с ростом числа рабочих (было трудно доставать хороших землекопов) было решено вести поперечные траншеи для ускорения исследования, и параллельную первой траншее, отступя немного к востоку, с расчетом напасть на юго-восточный угол храма. Уже в конце первой недели раскопок в первой западной траншее были обнаружены следы квадровых фундаментов, как потом выяснилось, южного портика и наткнулись на укрепительную стену около террасы храма. Это была опорная стена вдоль древнего русла реки Кладея, который сильно изменил свое течение с тех пор. Подходя обеими траншеями к храму, имели задачей установление ясной картины сохранности развалин храма, а отсюда начались и поиски фронтонных скульптур. В середине декабря начали третью зондирующую траншею по направлению от северо-восточного угла храма на север, к подошве холма Кроноса, к открытой предприимчивыми греками бакалейной лавочке. [28]

Эта последняя траншея на глубине 2,57 м., считая от подошвы холма Кроноса, натолкнулась на долгожданную террасу с остатками фундаментов сокровищниц. Кроме того, над террасой в верхних слоях насыпи нашли бедную гробницу послеантичного времени. Находки в западной траншее позднейших поделок, как-то: посуды, черепицы и т. д. не оставляли сомнений, в том, что априорное мнение исследователей о полной необитаемости Олимпии в послеклассическое время было неверным. На месте Олимпии был ничтожный деревенский поселок эпохи до 476 года по р. X., покрытый слоем песка и ила до 7 м. толщиной.

Положив конец разведочной работе, исследователи все остальное время первой археологической кампании посвятили раскопке храма Зевса, успев очистить от земли весь его фундамент и незначительную площадь около него. На юго-востоке от фундамента были обнаружены колонны храма, поверженные землетрясением и распавшиеся на свои составные части (барабаны). Интересно отметить, что руины храма покрывал незначительный слой песка в 1/4 метра толщиной. Для удобства снятия земли была проведена, перемычная траншея, соединившая обе траншеи, которые вели от Алфея к углам храма. Везде глубина залегания античных остатков была порядочная. За 1000 лет запустения Алфеем был нанесен слой песка в 3 метра толщиной! Были произведены и первые важные находки, окрылившие немцев и подавшие надежду на „богатый урожай". А именно, 15 декабря в 23 м. к востоку от 4 колонны (с востока) была найдена первая фигура из восточного фронтона — коленопреклоненный мужчина. На глубине 3 м. фигура была крепко замурована в позднюю стенку наряду с поросовыми квадрами и длинной балкой эпистиля (из дневника Гиршфельда). Это обстоятельство показало, что и в Олимпии, как почти во всех местах античного мира, имело место позднее хищническое строительство из материалов античного периода. Далее в 29 м. к востоко-юго-востску от ю.-в. угла храма была найдена in situ (на месте первоначальной постановки) треугольная база от памятника Пэония из Менде, представлявшего летящую Нику, богиню Победы, с сохранившеюся надписью.⁷¹⁾

Параллельно с прочими работами стали расширять и углублять западную траншею, предназначенную для вывоза земли и осушения. При этом часто находимы были небольшие гирьки с надписью „Διός" (Зевса).

Когда траншея по своем расширении достигла юго-западного угла храма Зевса, стали раскапывать западную часть храма с надеждой отыскать долгожданные фронтоны и метопы. С января 1876 г. начали разбирать это западное поле, но безуспешно. Но зато нашли другой, не менее ценный памятник: 21 января в 50 метрах южнее юго-западного угла храма на глубине 4,50 м. рабочие отрыли бронзовую таблицу с декретом элейцев в честь Демократа Тенедосского, упоминаемым Павсанием (Павс. VI, 17, 1), и хорошо сохранившийся наконечник копья метанийцев.⁷²⁾

После этих безуспешных поисков храмовых скульптур решили обследовать окрестности храма; траншея, проведенная на запад, обнаружила мощные квадровые фундаменты, впоследствии оказалось, что это — руины гимназии. [29]

Затем провели траншею в восточно-западном направлении в 30 м. к северу от храма Зевса с расчетом связать обе первые траншеи, направленные с юга на разные углы храма, и чтобы обнаружить следы Пелопиона. Траншея определила храм Зевса с севера, но в ней не было сделано никаких открытий, так как траншея не достигала античной почвы. И в этом следует усмотреть ошибку со стороны исследователей. Всякую траншею, которая своей целью имеет исследовать содержание данной местности, необходимо копать до материка, в котором уже не могут быть произведения человеческих рук, иначе легко можно пропустить присутствие в земле ценных памятников. Разительным примером являются раскопки И. Забелина в 1873 г. в Ольвии. Почтенный археолог не нашел крепостных стен города только потому, что провел траншеи недостаточной глубины. Б. Фармаковский нашел впоследствии эти стены, лишь слегка углубив прежние забелинские траншеи, направление которых было взято совершенно правильно.

Чтобы определить границы храма с юга, исследователи провели еще одну большую траншею в востоко-северо-восточном направлении в 70 м. от храма к югу. Очистили место к югу от храма. Открыли позднюю византийскую стену, в которой оказалось много фрагментов скульптурных украшений храма, а именно частей фронтонов. Среди, колонн храма был найден клад мелких медных монет эпохи Юстиниана I. Ясно, что в это время храм уже лежал в развалинах, а бедная деревня на его руинах подверглась разграблению.

В 10 м. к югу от юго-восточного угла храма была сделана ценная находка: в стене позднего времени нашли замурованным голубовато-серый мраморный цилиндр с надписью лакедемонян о посвящении медного изображения Зевса, упоминаемой Павсанием (Павс. V, 24, 3; Dittenb.-Purgold № 252).

В конце первой раскопочной кампании, весной 1876 г. счастье улыбнулось археологам: были найдены метопы храма. У юго-вост. угла храма на высоте 2 ступени сначала была найдена метопа с изображением Эврисфея,⁷³⁾ затем с изображением Атланта, и потом 120 кусков от метоп с изображениями Авгия, Кербера и Диомеда.

На этом закончились успехи первой археологической кампании. 6 мая закончились раскопки, а 23 — инвентаризирование находок. Далее, летом, нельзя было оставаться в Олимпии без риска получить злостную лихорадку. И то к концу кампании выяснились все особенности местного климата: Гиршфельд, Беттихер, надсмотрщик и большое число рабочих оказались больными малярией...

2-й год раскопок привнес много усовершенствований. Дома для ученых сотрудников и для рабочих были перестроены и расширены, вместо отвоза земли на ручных тачках ввели в употребление вывозные тачки на лошадях, числом восемь. Число рабочих при четырех надсмотрщиках колебалось от 35 до 250 человек, в зависимости от местных земледельческих работ.

Очередной задачей второго года было вскрыть храм Зевса и отыскать его скульптуры. И, действительно, вскоре были найдены части западного фронтона. Они все лежали свободно в черном слое византийской эпохи. Кроме того, был пролит свет на послеклассическую Олимпию эпохи параллельного существования западной и восточной римской империи. В это время на развалинах храма возникла деревня, которая нуждалась в крепкой стене, в целях обороны. Храм служил опорой северо-западного угла. В восточной стене были сооружены [30] две опорных башни. Когда существовало это военное поселение, то дорогих посвящений уже не было. Нику Пэония, метопы и фронтоны храма спасли их высота и неценность материала. Эта вышеупомянутая стена, идя на восток от храма, закрыла базу эретрийского быка, упомянутого Павсанием (V, 27, 9). Любопытно, что правое ухо и задние ноги быка найдены на базе, а правый рог — к северу от нее. ⁷⁴⁾ Было установлено с несомненностью, что разрушение Олимпии было не только делом землетрясений, которые происходили и происходят в этой местности довольно часто, но и делом человеческих рук, при чем Олимпия подвергалась разграблению.⁷⁵⁾ К востоку от храма исследователи обнаружили большое число древних баз от статуй, большинство которых упоминается Павсанием. Среди множества найденных баз назовем: базу афинского бойца Каллия (Павс. VI, 61), часть базы колоссальной статуи Зевса (Павс. V, 24, 4), базу Горгия (Павс. VI, 17, 7), базу Телемаха (Павс. VI, 13, 11) и др.

11 декабря 1876 г. провели исследовательскую траншею на запад, к Кладею, и нашли фундаменты византийской церкви, вернее, как называют это здание немцы — „altchristliche vorjustinianische Bau" (древнехристианскую доюстиниановскую постройку), которая отстоит от храма Зевса на расстоянии 85 метров. Это здание стоит на фундаментах более древнего, классического периода и, по мнению Адлера, на этом месте была мастерская Фидия. После этого (обращаем внимание на несистематичность поисков!), вместо очищения пространства возле византийской церкви, археологи начали расследовать северную часть Альтиса. После находки знаменитой, описанной Павсанием, группы Микифа к северу от храма Зевса, были проведены три параллельные исследовательские траншеи от храма на север, к подножию холма Кроноса. Одна из этих траншей у подножия холма на глубине всего 1,50 метра натолкнулась на развалины экседры Герода Аттика, специального сооружения для ликвидации в Олимпии водяного голода. Далее, были найдены три поросовые⁷⁶⁾ ступени упоминаемой Павсанием террасы холма Кроноса и найдены фундаменты сокровищниц разных греческих государств (от IV до X, по позднейшему счету экспедиции). Другими траншеями был, наконец, локализован Пелопион и открыт Герейон (храм Геры). В виду того, что в последнем был найден шедевр греческой скульптуры лучшего времени, необходимо подробнее остановиться на раскопке Герейона. Это было в конце апреля 1877 г., т.-е. уже на исходе второй раскопочной кампании. „У подножия холма Кроноса, читаем мы в дневнике раскопок, на глубине 0,50 метр. ниже современного уровня, найдены две параллельно идущие стенки, сложенные из античного материала, но позднего времени". Возникло предположение, что они стоят на античном фундаменте, поэтому решено было исследовать вглубь. При дальнейшем расследовании появился, приблизительно на глубине 2,30 м. темный слой, как будто след пожарища, а затем, на глубине 2,75 м. был найден каменный пол. 1 мая у восточного края траншеи перед северной стеной открытого здания обнаружилась мраморная база, и перед ней в слое мягкой глины, лицом вниз, лежала прекрасная мраморная женская статуя в одеянии римского времени.⁷⁷⁾ Траншея натолкнулась на перистиль Герейона с южной стороны, там, где недостает двух колонн. В западной траншее найдена [31] древнейшая дорическая капитель; долго недоумевали исследователи, что это за здание, когда вдруг одна находка разъяснила все. „Значение всего здания разъяснилось, говорит Гиршфельд в донесении от 10 мая, когда 8 мая утром, после двухдневного праздничного перерыва, стали продолжать раскопку и у западного края траншеи рядом с местом находки мраморной статуи Поппеи Сабины, перед вторым мраморным постаментом, точно так же в лежачем положении лицом вниз, как когда-то упала, лежала мраморная группа Гермеса с мальчиком Дионисом на руках, произведение знаменитого скульптора IV века до р. X. — Праксителя"... Группа была найдена как раз там, где ее видел Павсаний, который говорит: „По времени позже и многое другое было пожертвовано в Герейон: мраморный Гермес, несущий младенца Диониса, работы Праксителя" (Павс. V, 17, 3).

Эта статуя, которою теперь всякий может любоваться в местном олимпийском музее, построенном на средства Сингроса, является едва ли не самой ценной находкой всех лет раскопок. Перед нами единственный в истории греческого искусства оригинал знаменитого мастера IV века, который с тех пор послужил отправной точкой новых исследований о Праксителе. ⁷⁸⁾

Стало ясным, что были открыты фундаменты храма Геры. В надежде на новые открытия в целле храма, все силы рабочих были брошены для открытия Герейона. Но, вопреки ожиданий, вся целла оказалась пустой. Только несколько монет македонского и римского императорского времени валялись на каменном полу. От многочисленных памятников, перечисленных Павсанием (V, 17), не сохранилось ничего, кроме базы культовой статуи в западной части целлы. Поражает относительно хорошая сохранность всего храма. In situ сохранились колонны перистиля до высоты 3 метров, равно как и стены целлы, кроме верхних частей, которые, как было позже установлено, были сделаны из сырца. После падения крыши дождь размочил сырец, который сплошной массой заполнил внутренность целлы, и благодаря ему Гермес Праксителя и Поппея Сабина так хорошо сохранились: эти статуи упали в мягкую глину и оказались поэтому почти не поврежденными. Но Герейон был обитаем и позже; он был приспособлен к жилью посредством жалких перестроек на скорую руку.

К западу от северной стены Герейона, внутри его перистиля, был найден клад: 16 фунтов медных монет эпохи Юстиниана I и Юстина II (565—578). Это было тяжелое время для тогдашнего населения Олимпии. Его беспокоили нападения готов и вандалов.

На этих раскопках были закончены работы второго года археологической кампании немцев, принесшей науке ценные памятники.

3-ий год (1877 — 1878) начался 1 октября с 47 рабочими, которых к 22 октября насчитывалось уже 180 человек. Первой задачей было намечено отыскание скульптур западного фронтона храма Зевса. С этой целью раскопки начались с расширения и углубления площади на запад от храма. Кроме тою, было решено исследовать юго-восточный угол Олимпии. С этой целью была проведена исследовательская траншея в юго-восточном направлении, которая обнаружила портик „Эхо" и Октогон (восьмиугольное здание). При расследовании мест вблизи храма был найден⁷⁹⁾ целый ряд баз статуй олимпийских победителей, упомянутых Павсанием (VI, 6-7). Эти базы, снабженные датированными надписями, явились очень ценным коррегирующим элементом в эпиграфике. Обратившись к северным частям Альтиса, исследователи [32] расчистили все сокровищницы, обнаружили сводчатый потайной вход в стадий для участников и должностных лиц, обнаружили базы статуй „Занов" — статуй, воздвигнутых на штрафные деньги — именно в том месте, где их упоминает Павсаний. К западу от Занов был найден храм матери богов в очень разрушенном состоянии: сохранились только нижние части фундамента.

Далее, был снова исследован весь Герейон; были добыты ценные данные для датировки храма. Идя на запад, археологи открыли упоминаемый Павсанием (Павс. V, 20, 5) круглый "Филиппион, здание-памятник в честь битвы при Херонее, поставленный Филиппом II Македонским. Это здание, замечательное по простоте и строгости плана, характерно для конца классического периода. Сохранился трехступенчатый фундамент с 18 легкими ионийскими колоннами, от которых сохранились достаточные для реставрации фрагменты.

Далее, к западу была открыта обширная олимпийская гимназия, место физического развития отборной греческой молодежи. Она, правда, была открыта не вся, но исследовательские траншеи, проведенные на запад и юг, позволили выявить план и расположение частей всего здания. Собственно раскопана была только одна четвертая часть, а именно, северо-восточная, примыкающая к северным воротам Альтиса, которые также были очищены от слоя земли.

Таковы, вкратце, были главные результаты третьего года, при 250 рабочих и 9 конных тачках. 31 мая закончились работы.

4-ый год (1878—79) не принес особенных новостей. Пользуясь методами предыдущих лет, расчищали священный округ в центре (был обнаружен Пелопион и алтарь Зевса) и в юго-восточной части. Были раскопаны портик „Эхо" (Агнапта), являющийся восточной границей Альтиса, и здания, примыкающие к южной стене Альтиса: огромное здание Булевтерия⁸⁰⁾ с примыкающим к нему двором и южный портик, обращенный лицом к реке Алфею. С этого года во главе технической стороны дела, в должности первого архитектора выступил В. Дерпфельд, который находился на этом месте до конца олимпийских раскопок. Одновременно на севере Альтиса, к западу от храма Геры, были открыты фундаменты Пританейона.⁸¹⁾ Закончились раскопки 11 июня 1879 года.

5-ый год (1879—1880). Для ускорения процесса работы решено было раскапывать с большей энергией. Сразу же число рабочих достигло 250 человек при 15 конных тачках, при чем с января рабочих насчитывалось уже до 280 человек, а вывозных тачек до 30. Программа пятого года состояла в планомерной раскопке неисследованных мест внутри Альтиса, особенно в северо-восточной части между Метрооном⁸²⁾ и портиком „Эхо", в северо-западной части между Пелопионом и Палестрой и, затем, на периферии, вне стен Альтиса, по всем направлениям. Особенно много находок было сделано в юго-западном углу Олимпии, вне стен Альтиса. К северу от византийской церкви в непосредственном соседстве с нею был обнаружен целый комплекс помещений, который вскоре назвали Теоколеоном, т.-е. жилищем жрецов. На античных греческих фундаментах построено в увеличенном против прежних размеров роскошное здание римского времени. С запада к нему примыкает таинственное здание с круглым помещением в центре. В этом круглом в плане помещении стоял [33] жертвенник. Вся поверхность была наполнена землей, по цвету отличающейся от местной почвы. Напротив, эта земля чрезвычайно близка к земле на вершине священного холма Кроноса. Несомненно, перед нами здание культового назначения, героон.⁸³⁾

14 июня закончилась пятая кампания. На следующий год, в течение 6-й кампании раскопок, исследователи занимались раскопкой стадиона и разыскиванием гипподрома. Кроме того, в юго-восточном углу раскопали так называемый „дом Нерона". Приехавший Кауперт занялся снятием точной карты Олимпии и ее окрестностей. 21 марта 1881 года раскопочная кампания была закончена, дав греческому правительству 130 статуй и мраморных барельефов, 13.000 бронзовых предметов, 6.000 монет, 400 надписей, около 1000 глиняных предметов, 40 памятников...

Едва ли надо прибавлять, какое научное значение имела раскопка Олимпии, увеличив наше знание в области греческих древностей и истории культуры и искусства... Олимпийская археологическая кампания может быть по справедливости названа „классической школой раскопок", так как ее руководители были первоклассные специалисты, и если есть подчеркнутые нами выше ошибки, то они проистекают оттого, что Олимпия была первым шагом в области раскопок большого размаха. Но главные требования — объективность показаний, строгая протоколизация, снятие планов и фотографий в ответственные минуты раскопок, — все это было тщательно исполняемо во время работ. И, наконец, еще одно: вслед за окончанием каждой археологической кампании тщательно подводились ее итоги и немедленно печатался подробный отчет с изданием главнейших памятников и планов. Таким образом, мы имеем шесть томов „Die Ausgrabungen von Olympia", выходивших в течение раскопок. Впоследствии, после приведения в порядок всех результатов раскопок, было выпущено в свет роскошное четырехтомное издание с альбомом „Olympia. Die Ergebnisse der von dem Deutschen Reich veranstalteten Ausgrabung... herausgegeben von E. Curtius und F. Adler". Berlin, 1897.

Пользуясь одним и другим изданиями, которые изобильно снабжены таблицами, планами, чертежами, фотографиями, можно, действительно, восстановить весь ход раскопок и установить все обстоятельства находки того или другого памятника.

Можно убежденно сказать, что, несмотря на отдельные промахи и недочеты, олимпийские раскопки останутся образцом широко задуманного научного предприятия, которое с исчерпывающей для своего времени полнотой доведено до венчающего все дело конца. Вышеупомянутые издания Олимпии являются образцом изданий раскопочных материалов...

⁶⁶⁾ В 1853 г. было решено раскопать Олимпию в три месяца (sic!) при 50 рабочих, но война 1854-55 гг. помешала. Шлиман просил позволения раскопать, но ему было отказано, чем маститый археолог был очень обижен.

⁶⁷⁾ Article VI: „La Grèce aura la propriété de tous les produits de l'art antique et de tout autre objet, dont les fouilles amèneront la découverte".

⁶⁸⁾ Ср. выше в главе о „Методе предварит, разысканий в Олимпии — „Записка" Э. Курциуса (Denkschrift).

⁶⁹⁾ W. Dörpfeld. — Olympia in prähistor. Zeit в „Athenische Mittheilungen" XXXIII (1908).

⁷⁰⁾ Эпоха процветания романтической литературы в Германии, эпоха Шиллера и Гете называется «периодом бури и натиска».

⁷¹⁾ Dillenberger-Purgоld. — Inschriften aus Olymnia № 259. Важно, что об этой Нике говорит Павсаний в своем „Описании Эллады" V, 26, 1. Он верно пересказывает текст надписи и передает те толкования, которые ему рассказывали словоохотливые чичероне, которых было много в Олимпии.

⁷²⁾ Табл. с декретом — см. Dittenberg.-Purgold, Inschriften... № 39; копье метанийцев ibid. № 247. Благодаря находке табл. с декретом оказалось возможным локализовать торжественный вход в Альтис и Леонидейон. Они должны были находиться на юго-западе от храма Зевса. См. „Arch. Zeitung" 1882 (XL), 121 и слл.

⁷³⁾ На 12 метопах, по 6 с каждой узкой стороны храма, были изображены подвиги Геракла (Павс. V, 10, 9).

⁷⁴⁾ Dittenb.-Purgold № 248.

⁷⁵⁾ Летом 1879 г. ощущалось в Олимпии землетрясение пять раз!

⁷⁶⁾ Поросом (местное название) называется известняковый камень, достаточно прочный для постройки. Из этого камня построены почти все здания Олимпии, в том числе и храм Зевса.

⁷⁷⁾ Вернике (Jahrbuch d. Arch. Inst. IX, 110) видит в статуе Поппею Сабину.

⁷⁸⁾ Например, Klein, Praxiteles, курсы Овербека, Коллиньона, Клейна...

⁷⁹⁾ Все эти базы и другие архитектурные обломки от храма Зевса и Метроона были найдены в разобранной крепостной стене византийского времени.

⁸⁰⁾ Здание для заседаний Булэ — верховного Совета, правившего Олимпией. Члены Совета назывались булевтами. См. Павс. V, 23.

⁸¹⁾ Здание, в котором помещалась Притания — дежурная в течение определенного срока часть Булэ. См. Павс. V, 15, 5.

⁸²⁾ Так называется храм матери богов.

⁸³⁾ Т.-е. храм определенного героя.