Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Игорь Ефремов.   Кто убил президента Кеннеди?

22. ДАЛЛАС, 22 НОЯБРЯ 1963 ГОДА, ДЭЙЛИ-ПЛАЗА

Тысячи людей приветствовали президента, чей автомобиль медленно двигался в колонне других машин по улицам Далласа. Сотни оказались свидетелями покушения на Дэйли-плаза. Послушаем их рассказы.

Первый выстрел

ДЖИН НЬЮМАН (она стояла на северной стороне улицы Эльм, под травяным склоном; на схеме на стр. 163 ее местоположение было бы в зоне 2, чуть правее цифры): Первые машины как раз миновали меня, когда я услышала что-то, что я поначалу приняла за хлопок ракеты… Президент словно бы вскинулся, а голову уронил вниз. Я видела, как он поднял локти вот так, прижав руки к груди.

ХОВАРД БРЕННАН (он сидел на цементном барьере посредине Дэйли-плаза, в треугольнике, образованном улицами Эльм, Мэйн и Хьюстон): Президентский автомобиль как раз миновал то место, где я сидел, и президент Кеннеди повернулся в нашу сторону. В этот самый момент все радостное и благодушное настроение дня было разбито звуком выстрела… Сначала я решил, что это был просто автомобильный выхлоп. Я уверен, что и остальные люди вокруг меня подумали так же, потому что толпа сначала никак не прореагировала.

РОЙ КЕЛЛЕРМАН (агент Секретной службы, сидевший рядом с шофером президентского автомобиля): Мы только что свернули с Хьюстон на Эльм-стрит, там улица идет под уклон, прочь от зданий, и был дорожный знак, я не помню, что на нем было написано, но только мы миновали его и выезжали на открытое пространство, как раздался треск, точно хлопнула шутиха — поп!

ДЖЕЙМС ТОУГ (его автомобиль остановился в пробке под железнодорожным мостом, и он вышел из автомобиля взглянуть на президентский кортеж; между зоной 3 и 4 на схеме): Я стоял там и старался увидеть президента и его автомобиль. Примерно в это время я услышал звук, похожий на ракету-шутиху.

ДЭЙЛИ-ПЛАЗА (Цифры в кружках означают зоны, обсуждаемые в тексте)


Правда, довольно громкую шутиху. На ружейный выстрел было совсем непохоже. Я стал глядеть по сторонам, чтобы понять, кто кидает шутихи, и старался уразуметь, что происходит.

ДЭЙВ ПАУЭРС (помощник президента, ехавший за ним в следующем автомобиле): Мы сделали поворот с Хьюстон на Эльм… Вскоре после этого раздался первый выстрел, и мне показалось, что это ракета-шутиха. Я увидел, что президент после этого выстрела стал падать в левую сторону, далеко налево.

ЛИНДА КЭЙ (наблюдала проезд с южной стороны Эльм-стрит):

Когда первый выстрел поразил президента, он перестал махать толпе и он схватился за горло и весь согнулся вперед.

МИССИС КОННЭЛЛИ (жена губернатора Коннэлли, ехавшая рядом с ним в президентском автомобиле, на левом среднем сиденьи): Я услышала звук и, не очень разбираясь в огнестрельном оружии, не поняла, что это ружье. Просто пугающий звук, который раздался справа. Я обернулась направо и взглянула назад и увидела, как президент поднял обе руки к шее… Он не издал ни звука, не вскрикнул. Я не видела крови, ничего. У него просто было ничего не выражающее лицо, и он просто как бы осел, повалился.

ГУБЕРНАТОР КОННЭЛЛИ (ехал в президентском лимузине на правом среднем сиденьи): Мы только что сделали поворот, когда я услышал то, что я принял за звук выстрела. Я инстинктивно повернулся направо, потому что мне казалось, что звук выстрела раздался справа, но не увидел ничего необычного — просто люди, толпа, — но я не увидел президента, и меня это встревожило, потому что, когда я услышал выстрел — а я знал, что это был ружейный выстрел, — первое, что промелькнуло в моей голове, была мысль о покушении.

Второй выстрел

С. ХОЛЛАНД (стоял на железнодорожном переезде, под которым должен был проехать президентский кортеж; на схеме зона 3): И губернатор /Коннэлли, сидевший перед президентом/ повернулся направо, вот так; после этого он стал поворачиваться в другую сторону, и в это время вторая пуля попала а него… Я рассказывал об этом Комиссии Уоррена, что он повернулся направо, потом налево и что он был поражен вторым выстрелом. Уж точно не первым.

МИССИС КОННЭЛЛИ: Очень скоро после этого /первого выстрела/ второй выстрел попал в Джона /Коннэлли/. Я как раз обернулась, чтобы посмотреть, и я припоминаю, что Джон говорил «О нет, нет, нет». В это время раздался второй выстрел, и он откинулся направо, просто рухнул, как раненный зверь, и сказал: «О Боже, они убьют нас всех».

ГУБЕРНАТОР КОННЭЛЛИ: Я оборачивался налево, но так и не успел закончить поворот… потому что что-то ударило меня в спину. Я сразу понял, что это было: пуля попала в меня. Я понял это, когда взглянул вниз и увидел кровь повсюду, и в голове мелькнула мысль, что в этом участвуют два или три человека или кто-то стреляет из автоматической винтовки… Кровь была повсюду, и я понял, что пуля прошла через грудь навылет, и подумал, что я ранен смертельно.

ХОВАРД БРЕННАН:…Я взглянул вверх на ТРУ, словно какая-то невидимая сила заставила меня посмотреть на окна шестого этажа. Кровь застыла у меня в жилах от того, что я увидел… В угловом окне стоял тот же самый молодой человек, которого я видел там же еще до прибытия кортежа. С одной лишь разницей — в этот раз в руках у него было ружье, наведенное на президентский автомобиль. Он опер его о карниз, и, хотя он двигался быстро, в движениях его не было заметно паники. Все это случилось в течение секунды или двух. Затем в уши мне ударил второй выстрел… Я видел, как губернатор Коннэлли дернулся от полученной раны, видел, как его жена рванулась к нему на помощь. Помню, что я подумал: «О мой Бог! Он хочет убить их, он хочет убить их всех!» Чудовищность и огромность происходящего почти раздавили меня. Я хотел плакать, хотел кричать, но не мог издать не звука. Я только смотрел, как развертывалась эта страшная драма.

Третий выстрел

С. ХОЛЛАНД: В этот момент миссис Кеннеди смотрела на этих девушек, одна из них как раз делала снимки, а другая просто стояла и она /миссис Кеннеди/ повернулась в сторону, где сидели президент и губернатор Коннэлли. И я думаю, она поняла, что происходит… В этот момент еще одна пуля ударила в него… Она просто сбила его на пол. Он просто провалился вниз… Я услышал третий выстрел, а всего я насчитал четыре… Я не был уверен, что третий звук был выстрелом. Не могу сказать. И клуб дыма вырвался из-под этих деревьев (на схеме зона 2) на уровне 6–8 футов над землей. Словно кто-то выбросил ракету-шутиху, да и звук был такой. Он не был таким громким, как первые два.

ДЭЙВ ПАУЭРС: Третий выстрел снес верхнюю часть головы президента, и звук был такой тошнотворный, словно грейпфрут шмякнулся о стену… Сначала мне показалось, что выстрелы раздались справа над моей головой, но а какой-то момент было мимолетное ощущение, что звук донесся со стороны виадука (из зоны 3).

ПОЛИЦЕЙСКИЙ БОББИ ХАРГИС (он ехал на мотоцикле сзади и слева от президентского автомобиля): Казалось, что его голова взорвалась… Я был покрыт кровью и мозгом и какой-то кровавой жидкостью… Меня так хлестнуло, что я подумал, что пуля попала в меня… В тот момент в голове моей мелькнуло, что стреляли со стороны железнодорожного переезда.

ВИЛЬЯМ НЬЮМАН (стоял на травяном откосе перед деревянной оградой в зоне 2, вместе со своей семьей): Так я это увидел. Как его ударило, так что казалось, что ударили бейсбольной битой; точно чурбан какой обрушился на его голову… Этот третий выстрел ударил его с /правой/ стороны головы, и я подумал, что стрелявшие были как раз сзади нас. И мы испугались, потому что думали, что мы оказались как раз на линии огня… Я думаю, и все считали, что стреляли оттуда /из-за ограды за нашей спиной/, потому что потом все побежали в том направлении. (Фотографии, сделанные сразу после выстрелов, показывают, что супруги Ньюман упали на землю, прикрывая собой детей.)

ХОВАРД БРЕННАН: Одновременно с третьим выстрелом я перевел взгляд на президентский автомобиль, который продвинулся всего на несколько футов с момента второго выстрела, и то, что я увидел, наполнило мою душу отчаянием. Ореол красных брызг окутал голову президента. Я понял, что пуля попала в цель. Позже я узнал, что все эти события заняли не больше десяти секунд. Мне казалось, что несколько минут… В тот же момент я понял, что убийца сделал свое дело. Что бы ни говорили мне потом, я знал, что наш президент умер. Никто не может выжить после такой раны… Президент Кеннеди умер в тот самый момент, и все сообщения из госпиталя были просто оттяжкой времени, чтобы приготовить американцев к неизбежному.

Смятение

Только после третьего выстрела водитель президентского лимузина (агент Секретной службы, который обучен реагировать немедленно и обязан при малейшей опасности мчаться из зоны огня, а не сбрасывать — как он сделал — скорость до пяти миль в час) словно бы пришел в себя и нажал на акселератор. Под вой сирен лимузин со смертельно раненным президентом умчался а сторону Паркландской больницы. За ним последовали машины кортежа с сотрудниками Белого дома, журналистами, охраной.

ХОВАРД БРЕННАН: Мужчины и женщины, одетые по-воскресному, попадали на землю, пытаясь укрыться от выстрелов. Полицейские в форме и в штатском бежали в разных направлениях… Большинство из них устремилось в сторону виадука… Другие побежали направо, в сторону травяного склона.

Сотни людей на площади, ошеломленные происшедшим, собирались группами, расспрашивали друг друга, спешили рассказать полицейским, что они видели.

ДЖЕЙМС ТОУГ (стоял под железнодорожным переездом, между зонами 3 и 4): После третьего выстрела я спрятался за опору моста, а когда выглянул снова, машина с агентами Секретной службы как раз промчалась мимо меня под мостом… Взглянув вперед, я увидел полицейского, который остановил мотоцикл, достал пистолет и побежал по откосу в сторону железнодорожных путей. Толпа сгущалась; и многие в возбуждении побежали туда же… И я сказал помощнику шерифа, что что-то царапнуло меня по щеке /во время стрельбы/. И он взглянул на меня и сказал: «Да у вас на щеке кровь».

Несколько человек побежало по травяному склону в сторону деревянной ограды (на схеме — зона 2), откуда — как им казалось — раздались выстрелы. Оставив свой наблюдательный пост на железнодорожном переезде, туда же прибежал семафорный мастер Холланд.

ХОЛЛАНД: И я прибежал на то место, где я видел клуб дыма, когда раздались выстрелы; я искал пустые гильзы или еще какое-нибудь указание на то, что стрелявший стоял там. В то утро, вы знаете, шел дождь, и там около бампера одного пикапа можно было насчитать четыре или пять сотен отпечатков ног. А на самом бампере были следы, будто кто-то отирал подошвы… Я заметил цепочку следов и слева… Человек дальше либо пошел по гравию дорожки /не оставляя следов/, либо спрятался в багажнике автомобиля, что было совсем нетрудно.

Следы и сигаретные окурки в этом месте видели и другие свидетели — Додд, Симонс, полицейский Сеймур Вайцман. Полицейский Джо Маршалл Смит, прибежавший туда же, почувствовал запах пороха. Он также рассказал, что, обыскивая близлежащие кусты и заглядывая в отпаркованные автомобили, он столкнулся с человеком, который показал ему удостоверение агента Секретной службы.

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ДЖО СМИТ: Я чувствовал себя несколько глупо, потому что из-за стрельбы и всего такого я вытащил из кобуры пистолет и я думал, что это глупо, что я даже не знаю, кого я ищу, и я спрятал пистолет. Как только я это сделал, он /неизвестный/ показал мне удостоверение агента Секретной службы… Он увидел, что я приближаюсь с пистолетом в руке, и показал мне удостоверение… Но что там было написано, я не запомнил.

Однако Секретная служба сообщила Комиссии, что ни один из агентов не оставался на Дэйли-плаза, что все они последовали за раненным президентом. Это значит, что полицейский Смит столкнулся с фальшивым «агентом» — столкнулся и дал ему уйти и замешаться в толпе, даже не запомнив имени, которое было проставлено в удостоверении.

Другая часть свидетелей считала, что выстрелы раздались из здания ТРУ. Ховард Бреннан был одним из них. Он уверял, что видел стрелявшего, и впоследствии под присягой показал, что опознал в нем Освальда. После выстрелов Бреннан тоже бросился на землю. Когда он опять взглянул наверх, к своему великому изумлению, он увидел, что тот человек все еще стоял у окна! Казалось, он никуда не спешил. Лицо его не выражало никаких эмоций, только легкая усмешка блуждала на нем… Казалось, он был доволен тем, что никто не понимал, откуда прозвучали выстрелы. Затем он сделал нечто необъяснимое. Очень медленно и аккуратно он поставил ружье прикладом вниз и так стоял, упиваясь моментом, как охотник, знающий, что дичь поражена насмерть Затем, не спеша, он просто отодвинулся от окна и исчез.

Опрос свидетелей

Джошуа Томпсон провел кропотливую работу, подвергнув скрупулезному анализу показания 190 свидетелей, бывших на Дэйли-плаза в момент стрельбы. Подавляющее большинство из них (136) заявило, что они слышали три выстрела. Правда, 15 человек с той или иной степенью уверенности, показали, что слышали четыре. Откуда были произведены выстрелы? На этот вопрос ответили лишь 66 человек, и мнения их разделились. 33 свидетеля считали, что стреляли со стороны травяного склона с оградой и кустами наверху (зона 2), 25 свидетелей — что из здания ТРУ (зона 1), двое — что из зданий на Хьюстон-стрит (зона 5).

Примечательно, что Томпсон, как и всякий исследователь имевший свою теорию, не выделил в отдельную группу людей, заявивших (опять же, с разной степенью уверенности), что стреляли со стороны железнодорожного переезда. А между тем, из его собственной таблицы следует, что таких было как минимум 9 (то есть 14 %). Более того — многие из тех, кто отнесен Томпсоном в группу «Ограда на травяном холме», говорили просто «со стороны железнодорожных путей». Но железнодорожные пути проходят, как видно из схемы на стр. 163, и позади ограды, и по виадуку (переезду).

Не учтены в таблице и косвенные свидетельства и импульсивные высказывания, которые порой важнее обдуманных и, может быть, нарочито искаженных показаний. Например, не указано, что далласский шериф, Билл Деккер, ехавший в головной машине, через секунду после выстрелов отдал приказ по радио: «Немедленно пошлите всех людей из моей конторы на железнодорожные разъезды, чтобы выяснить, что там произошло, и пусть они охраняют все до прибытия следователей из отдела покушений». Два часа спустя его помощники все еще вели расследование на железнодорожных путях позади деревянной ограды. Начальник полиции Карри, ехавший в той же машине, прокричал в микрофон: «Пошлите людей на этот виадук и посмотрите, что там происходит». То есть совершенно ясно, что первая реакция опытных полицейских была: стрелявшие находятся впереди президентского автомобиля. (Если таково же было впечатление шофера, это могло бы послужить объяснением, почему он сбросил скорость: он не мог свернуть ни вправо, ни влево, а ехать вперед означало бы приближаться к стрелявшему.)

Миссис Дональд Бэйкер (она же Верджи Рэкли) заявила, что первый выстрел донесся со стороны железнодорожных путей и виадука. Более того, она уверенно, не поддаваясь нажиму ведшего допрос Либелера, показала, что после первого выстрела она увидела, как пуля ударила в мостовую позади президентского автомобиля. Давая показания ФБР 24 ноября 1963, она сообщила об этом и указала место, куда ударила пуля: неподалеку от того места, где она стояла на улице Эльм (почти перед зданием ТРУ). Судя по всему, это место было скрыто от окон шестого этажа деревом. Поэтому показания не устроили агентов, и в архивах появился протокол допроса от 25 ноября, где сказано, что свидетельница увидела, как пуля ударила впереди автомобиля. Нет, заявила миссис Бэйкер, никогда она такого не говорила. Да и каким образом она могла увидеть мостовую впереди автомобиля, когда сама находилась метров на 30 сзади?

Фильм Запрудера

Далласский фабрикант женской одежды, Абрам Запрудер, был невысок ростом, поэтому он выбрал место на травяном склоне (зона 2), да еще забрался на бетонный барьер. В руках у него была любительская кинокамера. Вообще-то утром он забыл ее дома, но секретарша уговорила его вернуться за ней — ведь когда еще президент приедет в Далласе в следующий раз!

Запрудер нажал на спуск камеры, когда президентский автомобиль свернул с Хьюстон на Эльм-стрит. Ненадолго президент исчез за дорожным знаком, и в этот момент раздался первый выстрел. Когда лимузин появился снова, президент уже поднимал руки, чтобы схватиться за грудь и за горло. Раздался второй выстрел, третий. Люди кругом падали на землю, спасаясь от огня. Но Запрудер продолжал снимать, и только камера слегка вздрагивала в его руках в моменты выстрелов (это можно заметить по слегка расплывшимся кадрам). Так убийство президента оказалось запечатленным на пленке.

У Запрудера хватило сообразительности не передавать проявленный фильм властям, а предложить его журналу «Лайф». Журнал немедленно уплатил ему 25 тысяч долларов, а затем выплачивал еще и еще. Наверное, эта полуминутная лента так и останется самым дорогим любительским фильмом в истории.

Каждый кадр, каждый миллиметр заппудеровского фильма был впоследствии изучен досконально. Благодаря ему удалось точно рассчитать время между выстрелами и соответствующие местоположения движущегося автомобиля. Получилось, что президент исчезает за дорожным знаком на кадре 183, а появляется вновь в кадре 225, уже явно раненный. Попадание пули в губернатора Коннэлли приходится на кадр 234, а роковой выстрел в голову президента — на кадр 313.

Не будь фильма Запрудера, Комиссии Уоррена было бы в десять раз легче отстаивать свою версию. Но фабрикант дамской одежды и его любительская камера задали Комиссии хлопот.

Выяснилось, что на кадрах 166–210 автомобиль проезжал по тому участку улицы Эльм, который был скрыт от стрелка на шестом этаже ТРУ кроной дерева. Поэтому Комиссия заявила, что президент был поражен первой пулей где-то между кадрами 210 и 225. Но так как камера работала со скоростью 18,3 кадра в секунду (это было установлено последующей проверкой), нетрудно было подсчитать, что от выстрела, поразившего президента (кадр № 210, да и то лишь при допущении, что стрелявший поразил президента как только тот появился из-под листвы, не дав себе даже секунды на прицеливание), до выстрела, ранившего губернатора (кадр № 234), прошло только (234 — 210): 18,3 = 1,31 секунды. А итальянский карабин Освальда, найденный на 6-ом этаже ТРУ, даже в руках самых опытных стрелков, оперировавших затвором с предельной быстротой и стрелявших почти не целясь, не смог на испытаниях произвести два выстрела подряд быстрее, чем за 2,6 секунды. Оставалось два возможных вывода: либо стреляли двое, либо стрелявший имел другую винтовку — автоматическую.

Но ни того, ни другого вывода Комиссия ни в коем случае не могла допустить.

И так как вещественные доказательства — фильм Запрудера и винтовку Освальда — изменить было невозможно, следователи-адвокаты взялись за изменение логики. Была создана так называемая «теория единственной пули», утверждавшая, что одна и та же пуля прошила тело президента, затем — губернатора Коннэлли и впоследствии была обнаружена на носилках в Паркландской больнице почти неповрежденной.

Критики обрушили на эту «теорию» настоящий шквал сокрушительных контраргументов. Но, пожалуй, лучше всех она была пародирована Джорджем Эвика:

Отчет Комиссии Уоррена утверждает, что это могло случиться. Одна и та же пуля могла влететь сзади в шею Кеннеди (переместившись, правда, вверх на 6 дюймов от того места, где находилась рана в спине), пройти шею насквозь (под очень острым углом к горизонтали, хотя предполагается, что стреляли из окна 6-го этажа, что дает траекторию примерно 45°), не задев ни одной кости, вылететь через отверстие, которое все приняли за входную рану в горле, оставив кусочки свинца по пути, но сохранив медную оболочку неповрежденной и не потеряв в весе, повернуть вниз и, то ли подождав 1,3 секунды, то ли пробив Коннэлли так нежно, что он не замечал этого в течение 1,3 секунды рвануться сквозь грудную клетку губернатора, раздробив ребро и снова не потеряв в весе, все еще с цельной медной оболочкой, не утратив своей дьявольской скорости, вылететь из груди, повернуть направо, раздробить запястье губернатора, оставляя позади кусочки свинца, но не теряя веса и с неповрежденной оболочкой, повернуть вниз и налево, застрять в левом бедре губернатора, где она, утомленная, затихла, чтобы потом выкатиться наружу и последним усилием забраться под матрас на носилках, а оттуда объявиться на свет, целой и невредимой, когда она понадобилась в качестве вещественного доказательства.

Пуля была калибра 6,5 и имела характерные отметки, оставляемые ружьем Освальда. Не дать ей законных прав в официальном расследовании значило бы признать, что кто-то подбросил ее, пытаясь указать на Освальда как на убийцу. То есть признать заговор. (Вспомним, что Руби видели в Паркландской больнице час спустя после убийства президента — см. выше стр. 59).

«Теорию единственной пули» или «чудо-пули», как ее называли критики, можно было бы включить в юридические учебники как образчик доказательства желаемой версии вопреки вещественным доказательствам, логике, теории вероятности. Пример был бы весьма поучителен и тем, что показал бы, как хорошо оплачиваются подобные таланты: создатель «теории», следователь Комиссии Арлен Спектер, сделал блестящую карьеру и сейчас заседает в Сенате Соединенных Штатов, представляя республиканскую партию штата Пенсильвания.

загрузка...
Другие книги по данной тематике

Льюис Кори.
Морганы. Династия крупнейших олигархов

Энтони Саттон.
Орден «Череп и кости»: документы, история, идеология, международная политика

Николай Боголюбов.
Тайные общества XX века

Андрей Васильченко.
Тайные общества Третьего рейха
e-mail: historylib@yandex.ru