Глава пятнадцатая
|
На следующее утро, в воскресенье, 14 сентября, около восьми утра похмельное руководство Уолл-стрит поплелось обратно в Федеральный резервный банк Нью-Йорка.
Ллойд Бланкфейн и глава отдела персонала Рассел Хорвиц, которым удалось поспать не больше четырех часов, вошли в здание вместе. — Не думаю, что смогу выдержать еще один день, — устало пробормотал Хорвиц. — Вы приехали в Федеральный резервный банк Нью-Йорка на "мерседесе", — рассмеялся Бланкфейн. — Вы же не высаживаетесь с десантом на Омаха-Бич!1 Смотрите на вещи трезво, — Бланкфейн прозрачно намекал на Джона Уайтхеда, одного из бывших руководителей Goldman и патриарха компании, который написал книгу A Life in Leadership: From D—Day to Ground Zero, —Бланкфейн требовал, чтобы каждый сотрудник его фирмы прочитал ее. В Федрезерве сказали, что Полсон, Гайтнер и Кокс скоро будут. Когда Джейми Даймон в узких синих джинсах, черных мягких туфлях и демонстрирующей мускулатуру рубашке зашел в комнату, Колм Келлехер прошептал Джону Маку: "Для своего возраста он круто выглядит". Появившись, Полсон и Гайтнер объявили, что у них есть хорошие новости, которые все в комнате уже, кажется, знали. Ночью Barclays составил предложение по покупке Lehman и был готов действовать. Единственным препятствием сбора денег — около 33 млрд долларов — для финансирования "плохого банка" Lehman были другие банки. Поручив завершить разработку всех деталей, Гайтнер быстро вышел из комнаты. У всех на руках был документ "Некоторые вопросы сделки", содержащий наиболее сложные вопросы, которые придется учитывать. Будут ли обе части разделенного Lehman иметь достаточное финансирование после того, как сделка закроется? И может ли "плохой банк" Lehman быть юридически блокирован таким образом, чтобы кредиторы позже не пришли и за здоровой частью? Именно тогда Даймон решил сыграть роль Джона Пирпонта Моргана, который помог спасти нацию во время экономического кризиса 1907 года. "О'кей, давайте действовать проще, — заявил он. — Сколько из вас даст по миллиарду — мне все равно, в какой форме, — чтобы спасти Lehman от банкротства?" Все об этом думали и молчали. Этот же вопрос Герберт Эллисон, тогда работавший в Merrill Lynch, задал десять лет назад в этом же здании, когда на карту было поставлено сохранение Long-Term Capital Management. Даймон, в то время служивший в Citigroup, тогда тоже присутствовал. Единственная разница была в том, что Эллисон задал вопрос, сколько банков могли смириться с 250 млн, — даже с учетом инфляции миллиард с банка — это было слишком много. В те времена Джимми Кейн, президент Bear, отказался принимать в этом участие. "Что, на хрен, вы творите?" — кричал на него генеральный директор Merrill Дэвид Комански. "С каких пор мы стали партнерами?" — кричал в ответ Кейн. Все в зале были хорошо осведомлены об этом знаменитом диалоге воротил Уолл-стрит. Бланкфейн объявил, что, хоть он и не уверен, что Lehman на самом деле представляет собой системный риск, необходимо учитывать проблему репутации банков и общественное мнение: "Bear Stearns сделал много хорошего за последние десять лет, но их помнят за то, что они не участвовали, когда отрасль нуждалась". Бланкфейн умолчал о том, о чем наверняка думали банкиры, — о роли Дика Фулда в спасении LTCM. Когда пришло его время, чтобы внести свою долю в 250 млн, он сказал, что не может себе этого позволить. Учитывая давление на его фирму и слухи о том, что Lehman вот-вот выйдет из бизнеса, он дал только 100 млн. И вот теперь, собрав вокруг стола десяток банков, Даймон начал сбор средств. — Я в деле, — сказал он. Один за другим банкиры стали говорить, что они тоже участвуют. Когда подвели итог, спасение Lehman было близко — во всяком случае, им так казалось. *** Питер Краус и Питер Келли из Merrill Lynch прибыли в штаб-квартиру Goldman Sachs около восьми утра, поднялись на лифте до 30-го этажа, вошли в стеклянные двери и попали в практически пустой кабинет руководства. Проработавшему в Goldman 22 года Краусу проводники были не нужны. Гэри Кон и Дэвид Винер из Goldman приветствовали их и проводили в конференц-зал. Перед началом встречи Кон сказал Винеру, что, если Goldman решит купить долю в Merrill, цена будет низкой. "Я собираюсь предлагать маленькие цифры", — заявил он, отдаляясь от 30 долларов за акцию, которые Флеминг надеялся получить от Bank of America. (Кон этого не сказал, но он был уверен, что вся компания может стоить несколько миллиардов долларов, рыночная капитализация Merrill в пятницу составляла 26,1 млрд.) Краус принес ту же "колоду", или презентацию, которую недавно демонстрировал Morgan Stanley. Он сказал банкирам Goldman, что Merrill надеется продать 9,9 % долю в фирме, а кроме того ищет 20 млрд долларов кредита. Прежде чем переговоры начались, как обычно прямолинейный Кон сказал: "Я собираюсь списать ваш портфель ипотечных закладных по цене, которую он стоит". Другими словами, он собирался оценить проблемные активы Merrill ниже низкого. — Я понимаю вас. Вы могли бы оценить их и положительным числом, — ответил Краус, надеясь, что Кон и Винер оценят портфель хоть чуть-чуть выше. Как только Краус углубился в баланс Merrill, его прервал Келли — единственный не связанный с Goldman человек в комнате. Он был озабочен предоставлением Goldman слишком большого количества информации. Краус, возможно, доверял бывшим коллегам, но Келли был более осмотрительным. С его точки зрения, шансы заключить сделку с Goldman были низкими, и с учетом комментариев Кона, даже если сделка состоится, Merrill будет продан за бесценок. — Парни, ничего личного, но давайте остановимся, — сказал Келли. — Если вы хотите провести юридическую экспертизу, давайте поговорим с Джоном и разберемся в наших желаниях. Это было приемлемо для Кона и Винера, которым в любом случае надо было вернуться в Федеральный резервный банк Нью-Йорка. Они согласились возобновить переговоры после того, как Краус и Келли разберут имеющуюся информацию. В конце встречи Келли позвонил Флемингу, чтобы рассказать, как идут дела. Он сказал, что он и Краус сделали свои ходы, но признал, что просто получить кредитную линию в обмен на 9,9 %, скорее всего, недостаточно для спасения фирмы. — Если Lehman обанкротится, это не поможет, — сказал он Флемингу. *** Похоже, у нас есть очертания финансирования сделки! — сказал Стив Шафран, старший советник казначейства, Барту МакДейду и команде Lehman в Федеральном резервном банке Нью-Йорка. Шафран, улыбаясь, заявил банкирам Lehman, что гендиректора были близки к соглашению о финансировании раздела недвижимых активов Lehman. С их плеч словно сняли тяжелый груз. МакДейд сразу отправил сообщение Майклу Гельбанду, который был в офисе Simpson Thacher. Стоя в конференц-зале, Гельбанд прочитал сообщение МакДейда и воскликнул: "У нас получилось!" Он вздохнул с облегчением, и его лицо озарила улыбка. *** Воскресным днем Гектор Сантс, заместитель начальника Управления по финансовым услугам (FSA) Великобритании, ехал по шоссе А30 из Корнуолла на юго-западной оконечности Англии в Лондон, прижимая сотовый плечом к уху. На выходных Сантс не прерывал телефонную связь с боссом, сэром Каллумом МакКарти, главой FSA и бывшим банкиром Barclays. 64-летний МакКарти в пятницу уходил в отставку, ему оставалось быть на посту всего шесть дней. Сантс и МакКарти часами пытались оценить фактическое положение дел Barclays и Lehman. В тот день Сантс несколько раз говорил с Варли, по попытки МакКарти связаться с Гайтнером, его американским коллегой, были почти безуспешны. Последний раз они недолго говорили в субботу. — Он не перезвонил, — ворчал МакКарти. — С ними со всеми невозможно связаться. Они понятия не имели, рассказал Даймонд из Barclays или не рассказал правительству США о том, какие условия должны были быть выполненными, чтобы получить благословение в Великобритании. МакКарти волновался, что Даймонд — американец, который никогда не станет частью клуба джентльменов Великобритании, — мог быть несколько безрассудным в переговорах, как любой агрессивной парень с Уолл-стрит. Обоих особенно беспокоило то, что Даймонд в своем рвении подписать сделку, возможно, не полностью разъяснил требования, которые будут предъявлять британские регуляторы перед одобрением. Для них покупка Lehman могла угрожать и банку, и британской финансовой системе в целом. Варли, который поддерживал покупку Lehman, но проявлял меньше энтузиазма, чем Даймонд, в пятницу по телефону заверил Сантса, что правление Barclays заключит сделку, если получит адекватную помощь от правительства США или другого источника. "Я не стану рекомендовать сделку совету, если не буду удовлетворен как с точки зрения качества активов, которые мы покупаем, так и в отношении финансирования", — сказал Варли. МакКарти и Сантс столкнулись и с другой надвигающейся проблемой, которая по большому счету могла показаться незначительной, но тем не менее была крайне важной: Лондонская клиринговая палата, в которой происходят расчеты многих контрагентов по всей Европе по сделкам с производными, должна была обновить программное обеспечение в эти выходные. В субботу они поручили Лондонской клиринговой палате не торопиться с обновлениями, пока не станут известны судьбы Lehman и Barclays. Но теперь от них требовали окончательного ответа, так как были наняты десятки техников. — Мы не можем допустить затягивания процесса, — сказал Сантс МакКарти в надежде, что они смогут получить ответ для Лондонской клиринговой палаты. — Мы должны попытаться связаться с Гайтнером и прояснить нашу позицию. Они придумали сценарий для МакКарти: "Естественно, мы надеемся, что Barclays уже прояснил это, но если вдруг нет, то мы как регулятор уверены, что в интересах глобальной финансовой системы важно понимать: если мы хотим, чтобы все продолжалось, мы должны получить соответствующие заверения в финансировании и по поводу сделки, и в отношении активов". МакКарти сказал, что в последний раз попробует дозвониться до Гайтнера. *** На 13-м этаже Федерального резервного банка Нью-Йорка Хильда Уильяме, помощник Гайтнера, сказала шефу, что звонит Каллум МакКарти. Гайтнер наконец ответил, резким тоном заявив, что был на непрерывных заседаниях, пытаясь выбить сделку для Lehman, и извинился, что не перезвонил раньше. МакКарти остановил его, сказав, что был очень озабочен тем, что ничего не знал о задуманной сделке. И что у него есть вопросы, на которые ему нужны ответы. — Требования к капиталу и выбор между принятием этого риска и завершением сделки угрожают большими потенциальными убытками, — заявил МакКарти, высказав главное опасение по поводу сделки. Он пояснил, что FSA все еще должно определить, капитализирован ли Barclays должным образом, чтобы взять на себя риск покупки Lehman. И, по его словам, даже если это так, — что, как он думал, вероятно, — Barclays по-прежнему придется искать способ гарантировать торговлю Lehman, пока сделка не будет завершена: "Я очень сомневаюсь, что Barclays когда-нибудь сможет выполнить требования". Гайтнер не знал, что FSA займет столь агрессивную позицию, и спросил МакКарти, является ли это официальным заявлением властей о том, что сделка не будет одобрена. — Для нас невозможно получить представление о том, являются ли эти риски приемлемыми, — ответил МакКарти, — если вы не положите перед нами предложение. — Но, добавил он, так как был конец дня, половина четвертого в Лондоне, шансы на то, что они придут к какому-то решению в течение нескольких ближайших часов, малы. Также МакКарти сказал, что Barclays не может гарантировать торговые обязательства Lehman без голосования акционеров, что было обязательным "критерием котировки" для всех публично торгуемых в Великобритании компаний. Впрочем, для такого голосования не хватало времени, и он сказал, что не уполномочен разрешить отказаться от голосования — это прерогатива правительства. Гайтнер пояснил, что, основываясь на беседах с Barclays, он был уверен, что британское правительство уже указало на свою поддержку сделки. — Не вижу никаких признаков этого, — твердо ответил МакКарти, а затем выразил беспокойство о состоянии Barclays и остального рынка, высказанное в пятницу Дарлингом Полсону. — Послушайте, — нетерпеливо сказал Гайтнер, — мы будем должны в ближайшие полчаса решить, что нам делать. Время на исходе. — Удачи, — ответил МакКарти. Гайтнер закончил разговор и бросился в офис Полсона, где были секретарь и Крис Кокс, чтобы пересказать беседу. — Я спросил его, говорит ли он "нет", — сказал Гайтнер, — а он ответил, что не говорит "нет". — Но, пожаловался Гайтнер, было ясно — это именно то, что он говорит. — Не могу поверить, что это происходит именно сейчас, — в сердцах бросил Полсон. После краткого обсуждения стратегии Полсон дал задание Коксу, единственному здесь регулятору с полномочиями в отношении Lehman brothers, позвонить МакКарти. Кокс, подумал Полсон с досадой, должен был предварительно решить именно эти вопросы регулирования. "Не хочу, Чтобы меня застали здесь со спущенными штанами", — сказал секретарь казначейства. *** МакКарти нашел Кокса по сотовому в гостиной его двухэтажного дома в Blackheatb, на том берегу Темзы. После того как глава FSA вновь перечислил проблемы со сделкой Barclays, Кокс предложил попытаться обойти их, добавив: "Вы, кажется, очень плохо к этому относитесь". — Нет, — ответил МакКарти холодно, — я стараюсь излагать стандартные требования, чтобы вы их поняли и действовали реалистично. — Вы слишком негативно настроены, — настаивал Кокс. — Послушайте, вы должны понимать, что одной из серьезных проблем для нас стало то, что нас не уведомляли надлежащим образом, — заявил МакКарти, все больше волнуясь. — Вы должны понять: мы узнаем обо всем в конце дня. Мы могли бы сказать вам раньше, какие проблемы будут со сделкой, а каких не будет. Через пять минут бледный Кокс вернулся к Полсону и Гайтнеру с блокнотом в руках. — Они не собираются действовать, — сказал он. — Полный назад. Они ни разу не говорили нам об этом раньше! Только вошедший Том Бакстер, главный юрисконсульт Федерального резервного банка Нью-Йорка, не верил своим ушам. "Мы зашли так далеко, деньги в игре, — пррбормотал он. — Разве они не знали об этом, когда летели сюда?" — Я позвоню Дарлингу, — сказал Полсон. *** В Эдинбурге, Шотландия, Алистер Дарлинг, канцлер казначейства премьер-министра Гордона Брауна, готовился, как обычно, на неделю уезжать в Лондон. Было около четырех дня по местному времени, и Дарлинг с утра разговаривал по телефону с Джоном Варли из Barclays, чиновниками FSA и премьер-министром Брауном, пытаясь решить, должно ли правительство Великобритании одобрить сделку Barclays. У Дарлинга были серьезные опасения по поводу сделки, особенно после того, как он узнал от одного из своих сотрудников, что Bank of America вышел из торгов. Barclays достанутся остатки? Утром он читал информацию по сделке в газетах, в том числе и редакционную статью в Sunday Telegraph: Бесплатное порой может стоить дорого. Инвесторы должны поддержать Даймонда, только если он сможет доказать, что сохраняет дисциплину, которая, к сожалению, последнее время отсутствовала у ведущих мировых банков, и то, что сделка Lehman на самом деле является верной. Дарлинг считал, что Barclays не мог достаточно глубоко изучить бухгалтерские книги Lehman, чтобы убедиться, что не будет подвержен влиянию экстремальных уценок активов Lehman. Хуже, что у Дарлинга были и другие проблемы: HBOS, крупнейший ипотечный банк Соединенного Королевства, боролся изо всех сил. Он также знал, что Lloyds был заинтересован в покупке. Между Barclays, Lloyds и HBOS вся британская банковская система под угрозой, думал он. Он целиком погрузился в эти проблемы, когда позвонил Хэнк Полсон. — Алистер, — начал Полсон, — у нас только что была волнительная беседа с FSA. Дарлинг заверил, что понимает — они были в контакте и что, оказывается, множество вопросов пока остается без ответов. "У меня нет принципиальных возражений против сделки, — сказал Дарлинг. — Но вы просите правительство взвалить на себя огромный риск. Мы должны быть уверены, что конкретно берем на себя и на что именно готово пойти правительство США. Мы задаем нормальные вопросы". — Мы находимся в конце сделки, — ответил Полсон, удивляясь позиции Дарлинга и стараясь еще раз надавить на него, чтобы тот снял требование о голосовании акционеров. — Если мы согласимся двигаться дальше, что будет делать правительство США? Ваши предложения? — в свою очередь спросил Дарлинг. Полсон повторил, что надеется, что частный консорциум собрался вместе, но Дарлинг сменил тему и засыпал Полсона вопросами о планах правительства США на случай банкротства Lehman. "Ну, если Lehman подаст на банкротство, нам стоит об этом знать", — сказал Дарлинг. *** — Он не собирается этого делать, — удивленно сказал Полсон Гайтнеру. — Он сказал, что не хочет "импортировать нашу раковую опухоль". В течение следующих двух минут в офисе Гайтнера галдели полдюжины возбужденных голосов, пока он, наконец повысив голос, не успокоил собравшихся и не спросил, впервые за уик-энд: "Почему мы не знали об этом раньше? Хренов бред!" Полсон начал размышлять вслух, что было бы, если бы президент Буш позвонил Гордону Брауну лично. "Шансов нет, — ответил он сам себе, пояснив, что, по его мнению, Дарлинг имел в виду, что уже говорил с Гордоном Брауном. — Дарлинг был так далеко от, хм, надежды на самостоятельность Barclays". - Хорошо. Переходим к плану В, — сказал Гайтнер после минутного размышления. Они решили собраться внизу, чтобы передать новости банкирам, и могли начать готовиться к банкротству Lehman. План В был прост: регуляторы будут настаивать, чтобы банки сократили торговые позиции Lehman и друг с другом, чтобы минимизировать воздействие на рынки. И тогда, по словам Гайтнера, настала пора заняться Merrill. Они поднялись, и подавленный Полсон сухо заметил: "Если вы собираетесь ездить на пони, порой придется наступать в дерьмо". *** Охранник Федерального резервного банка Нью-Йорка, который искал Барта МакДейда и Роджина Коэна, в конце концов нашел их на первом этаже. "Секретарь Полсон хотел бы вас видеть", — сказал он и сопроводил их в приемную Гайтнера. Коэну было неловко, поскольку, пока МакДейд рассылал восторженные послания по электронной почте о скором завершении сделки, Коэн слушал правительственных чиновников, более осторожных в прогнозах. Теперь и МакДейд почувствовал, что что-то неладно, и отправил сообщение Гельбанду: "Возможно, все задержится". Дверь в кабинет Гайтнера открылась, появились настороженные Гайтнер, Полсон и Кокс. — Мы получили согласие банков финансировать сделку, но правительство Великобритании сказало "нет", — объявил Полсон. — Почему? Кто? — не поверил Коэн. — Это идет с Даунинг-стрит. Они не хотят, чтобы американские проблемы заразили систему Великобритании, — ответил Полсон. МакДейд шокированно молчал, а известный своей уравновешенностью Коэн заорал: "Я не могу в это поверить! Вы должны что-то сделать!" — Послушайте, — строго сказал Полсон, — я не собираюсь ни задабривать их, ни угрожать. — Я знаю, на какой рычаг мы можем надавить в переговорах с правительством Великобритании, — заметил Коэн. — У меня есть друг, которому я могу позвонить. Полсон посмотрел на него и покачал головой: "Вы напрасно тратите время. Решение было принято на самом высоком уровне". Коэн отошел в угол и набрал номер Каллума МакКарти. Они знали друг друга много лет, Коэн был адвокатом Barclays в 1990-х, когда МакКарти там работал. Он объяснил ситуацию, и выражение на его лице однозначно говорило: МакКарти не способен помочь. — Вы действительно поняли неверно, если уверены, что это не коснется вас, — сказал Коэн МакКарти, едва не умоляя его отменить свое решение. — Именно потому, что вы не совершите сделку, это вас и затронет. *** Полсон, Гайтнер и Кокс вошли в главный конференц-зал, где руководители банков по-прежнему пытались скоординировать финансирование недвижимого имущества Lehman. Настроение в зале было приподнятым, потому что удача следовала за удачей. — Те из вас, кто не хочет помогать сделке с Barclays, могут выдохнуть, — заявил Полсон. Не все поняли, что он пытался сказать, пока он официально не объявил, что сделка мертва. — Британцы не дают добро сделке при такой гарантии, не сегодня вечером, им необходимо голосование акционеров. — Но у нас есть деньги! — воскликнул Джейми Даймон. — Разве это не наш ближайший союзник? — спросил один из банкиров. — Поверьте, — сказал Полсон, — я умею быть крутым. Я сделал все, что мог. Сделки не будет. Собравшиеся были уверены — их обманули. Полсон лишь покачал головой и сказал, что англичане "поимели нас с улыбкой". Гайтнер перевел разговор на необходимость создания чрезвычайных планов. Он отметил, что холдинговая компания Lehman подаст на банкротство в тот же день. И добавил, что правительство откроет чрезвычайную торговую сессию во второй половине дня для всех крупнейших банков, чтобы они могли сократить экспозицию по обязательствам с фирмой. Наконец Гайтнер затронул идею создания возобновляемой кредитной линии, которая помогла бы следующему проблемному банку. Было предложено создать резервный фонд в 100 млрд долларов, при этом каждый банк в комнате внес бы по 10 млрд: 7 млрд финансирования и 3 млрд обязательств. Любой банк может занять до 35 млрд из этого фонда в случае чрезвычайной ситуации. В конце встречи Полсон и Гайтнер отвели Тейна в сторону: "Нам надо поговорить". *** - Джон, ты видишь, чем кончилось с Lehman Brothers, — сказал Полсон Тейну, как только они уселись в конференц-зале. — Ты должен что-то сделать. Если вы ждете, что правительство спасет вас, то у нас нет нужных полномочий. - Я работаю над этим, — объявил Тейн торжественно. — Пытаюсь спасти себя. Тейн объяснил, что он разрабатывает два параллельных пути: один — чтобы продать небольшой пакет акций Goldman Sachs, другой — чтобы продать всю фирму Bank of America. Он сказал, что утром пил кофе с Кеном Льюисом и что Bank of America продвинулся гораздо дальше, но ждет, что и Goldman сможет действовать быстро. Гайтнер услышал достаточно, ему нужно было ввести в курс дела Бернанке, и он ушел. Полсон чувствовал, что Тейн может склоняться в сторону инвестиций Goldman, — он знал, что Тейн хотел остаться генеральным директором Merrill, — но поручил ему продвигать сделку с Bank of America. — Джон, вы просто обязаны добиться этого, — настоятельно порекомендовал он. — Если вы не сможете найти покупателя за уик-энд, Бог вам и нашей стране в помощь. *** — Понимаю, что это не проходит, — сказал Барт МакДейд по телефону сидящему за своим столом в штаб-квартире Barclays Бобу Даймонду. — В смысле? — опешив, переспросил Даймонд. — О чем разговор? — Сделка отменяется. Правительство утверждает, что ее не будет, — ответил МакДейд и пересказал разговор Полсона с британскими регулирующими органами. Даймонд положил трубку и позвонил в офис Тима Гайтнера. — Я только что узнал, — начал Даймонд раздраженно. — Что случилось? — Вам нужно поговорить с Хэнком, — ответил Гайтнер. Когда ему наконец удалось дозвониться до Полсона, он выпалил: "Хочу сказать, что, после того как вы сделали это, мне на самом деле было тяжело узнавать от третьих лиц. — Он сделал паузу, стараясь успокоиться. — Ваши слова очень сильно расходятся с тем, что, судя по всему, происходит на самом деле. Кажется, я заслуживаю объяснений. Когда Даймонд, выслушав рассказ Полсона, повесил трубку, он был опустошен, смущен и разозлен. Он был вне себя от поведения Полсона и напуган британским правительством. Как они могли зайти так далеко лишь для того, чтобы в последний момент все отменить? В 12:23 Даймонд отправил сообщение Бобу Стилу, который полгода пытался организовать сделку: Хуже быть не могло, очень разочарован. Маленькая Англия. *** Барт МакДейд, Алекс Кирк и Марк Шафир прошли через подземный гараж Федерального резервного банка Нью-Йорка и сели в черную "ауди А8" МакДейда, чтобы ехать в штаб-квартиру Lehman. Все молчали, пытаясь осознать, что же произошло. И осознали, что вариантов не осталось. Пока они ехали по магистрали Вест-Сайд, МакДейд по громкой связи позвонил Фулду. — Дик, вы должны сесть, — начал он. — У меня плохая новость. Ужасная новость, если честно. Судя по всему, FSA отклонило сделку. Сделки не будет. — Что вы подразумеваете под "не будет"? — рявкнул Фулд. — Полсон сказал, что это все. Правительство Великобритании не позволит Barclays заключить сделку. Никто нас не спасает. У Фулда перехватило дыхание. *** На другом конце города Грег Флеминг из Merrill Lynch и Грег Керл из Bank of America приближались к формулировке собственного соглашения, а юристы начали разработку проекта документов по сделке. Объединенная компания будет базироваться в Шарлотт, но иметь значительное присутствие в Нью-Йорке; брокерский бизнес будет продолжать использовать имя Merrill Lynch и его известный логотип с быком. Флеминг работал над деталями, когда позвонил Питер Краус, возвращавшийся в Goldman Sachs. Ему было нужно, чтобы часть команды юридической экспертизы встретилась с ним. — Я никого никуда не буду посылать, — ответил Флеминг. — У нас отличная сделка, и мы собираемся ее завершить. Флеминг был обеспокоен тем, что Краус, который чувствовал свою бесполезность со дня появления в Merrill чуть более недели назад, пытался подорвать соглашение с Bank of America, будучи сильнее заинтересованным в сделке со своими старыми знакомыми из Goldman. Флеминг также волновался из-за того, что, если представители Bank of America обнаружат, что Merrill вел переговоры с Goldman, они уйдут. — Нам нужно столько вариантов, сколько мы сможем получить, — сказал Краус. — Вы — президент компании, это ваш выбор, но вы совершаете большую ошибку. — Да, решать мне, — согласился Флеминг, — и я только что принял решение. *** - Джон, мы должны поговорить, — просящим голосом произнес Дик Фулд, по сотовому дозвонившись до Джона Мака в Федеральный резервный банк Нью-Йорка. — Есть возможность заключить сделку. Давайте попробуем... Мак явно переживал за своего товарища, но у него не было никакой возможности сделать то, о чем тот просил. — Мне очень жаль, Дик, — сказал он сочувственно. — Мне действительно очень жаль. — Закончив разговор, он подошел к банкирам, среди которых был Джейми Даймон, и пересказал разговор, сочувствуя Lehman. — У меня только что был самый сюрреалистический разговор с парнем из Lehman, — наморщил лоб Даймон. — Он, кажется, ничего не понял. — Странно, — покачал головой Мак. *** В AIG Крис Флауэрс сделал перерыв в работе с Bank of America и занял один из секретарских столов в приемной, ожидая встречи с Вилюмштадом. С ним был доктор Пол Ахлейтнер из Allianz, вместе они подготовили предложение для компании. Когда их пригласили в конференц-зал, они обнаружили там Вилюмштада с Шрайбером и группой советников, в том числе Дуга Браунштейна из JP Morgan и Майкла Вайсмана из Sullivan & Cromwell. — У нас есть предложение, — заявил Флауэрс, передавая Вилюмштаду лист с перечнем условий. Флауэрс, который еще не знал о дополнительном дефиците в 20 млрд долларов, обнаруженном банкирами JP Morgan, объяснил, что подготовил сделку, которая оценивает AIG в 40 млрд. (Реальная рыночная стоимость компании в пятницу была около 31 млрд.) Учитывая проблемы компании, он назвал это лучшей оценкой из возможных. Затем он изложил примерные условия: его собственная фирма и Allianz вкладывают около ю млрд собственного капитала, по 5 млрд каждая, и планируют привлечь 20 млрд от банков; они продают активы на 10 млрд. Они намерены инвестировать непосредственно в регулируемые дочерние компании AIG и получить контроль над материнской компанией. Это условие служило защитой Флауэрса и Allianz: если материнская компания даст сбой, дочерние компании останутся у них. Наконец Флауэрс сказал, что они должны быть в состоянии убедить Федрезерв превратить AIG в брокера-дилера, чтобы компания получила такой же доступ к дисконтному окну, что и инвестиционные банки Goldman Sachs и Morgan Stanley. Прежде чем закончить выступление, Флауэрс добавил, что у него есть условие, не вошедшее в список: "Боб, мы заменим вас на посту генерального директора". Предложение было встречено молчанием — Вилюмштад и его советники думали, что это шутка. И не потому, что Флауэрс осмелился сказать Вилюмштаду об увольнении, а потому, что сделка была полна потенциальных ловушек; Флауэрс практически не вкладывал собственных денег, и у него не было 80 % средств, необходимых для финансирования сделки. И цена тоже была похожа на шутку. Они считали, что компания стоила по крайней мере в два раза больше. — Прекрасно, — спокойно отреагировал Вилюмштад. — У нас есть обязательства, мы изложим предложение на совете. Но я должен сказать, что у вас есть дополнительные условия, с которыми никто из нас не может согласиться, — он имел в виду, что Флауэрсу все еще необходимо получить банковское финансирование. — Спасибо, — закончил Вилюмштад и встал, как бы намекая им, что пора уходить. Как только Флауэрс покинул комнату, Ахлейтнер закрыл дверь и снова сел за стол. — Я не одобряю того, что он только что сделал, — прошептал Ахлейтнер. — Вы же читали письмо, прежде чем пришли сюда, — едва сдерживаясь, сказал Вилюмштад. — Нет-нет-нет, мы работаем не так, — ответил Ахлейтнер заискивающе. — Хорошо. Что бы там ни было, большое спасибо, — сказал Вилюмштад. Когда все ушли, Вилюмштад обратился к Шрайберу: "Не пускайте больше этих ребят". *** На мгновение Дик Фулд позволил себе улыбнуться. Ян Левитт, финансовый директор Lehman, только что узнал, что Федрезерв планирует еще шыре распахнуть дисконтное окно, что позволит брокерам-дилерам типа Lehman закладывать больше активов, в том числе проблемных, в обмен на наличные. — О'кей, вот и мы! — воскликнул Фулд, полагая, что они смогут протянуть еще немного, пока разберутся в вариантах. — Замечательная новость, — сказал Левитт, уже подсчитывая в уме десятки миллиардов долларов за объекты недвижимости, которые, как он думал, они смогут заложить в Федрезерв. — У нас хватит залога! *** Lehman должен подать на банкротство немедленно, — заявил Полсон Гайтнеру и Коксу и откинулся на спинку стула. Он дал понять, что не хочет, чтобы Lehman добавлял рынку неопределенности. У Полсона была еще одна причина настаивать на банкротстве Lehman: если Федрезерв собирается для оставшихся брокеров-дилеров распахнуть дисконтное окно еще шире, Полсон не намеревался предоставлять такой доступ Lehman, чтобы не усугублять моральный риск. Кокс сказал, что хочет провести пресс-конференцию и объявить о банкротстве. Будучи единственным регулятором с формальной властью над фирмой, он чувствовал необходимость сообщить новость, прежде чем она сам станет известна, вызвав панику. Он вызвал в свой временный офис главу отдела по связям с общественностью Федерального резервного банка Нью-Йорка Кальвина Митчелла и начальника отдела персонала Полсона Джима Уилкинсона и спросил, когда может быть запланирована конференция. — Может, выступить где-нибудь в офисе Комиссии по ценным бумагам и биржам? Разве это не более уместно? — предложил Митчелл, явно чувствуя себя неуверенно в деле организации медийного события посреди такого хаоса. — Легче здесь, там никого нет, — ответил Кокс. — А журналисты уже здесь, — и посмотрел в окно на толпу репортеров, выстроившихся на Либерти-стрит. — Хорошо, тогда на этом этаже, — сказал Митчелл. — Или, если на первом, мы спустим подиум. — Да, там подходящая атмосфера, — одобрил Кокс. Когда они начали обсуждать, что на конференции о банкротстве Lehman скажет Кокс, Эрик Сирри, глава отдела торговли и рынков Комиссии по ценным бумагам и биржам, высказался по поводу небольшой проблемы. — Мы не можем говорить об этом, — сказал он. — Мы не можем сказать, что компания объявила о банкротстве, пока они не подали на банкротство. И это решение принимает совет Lehman. Сразу после часа дня Стивен Беркенфилд из Lehman позвонил адвокату по банкротствам Weil Gotshal Стивену Дзнхаузеру, отчаянно пытаясь объяснить, что руководству Lehman во главе с Бартом МакДейдом только что велели явиться в Федеральный резервный банк Нью-Йорка. "Тебе лучше приехать сюда", — только и сказал он. Через несколько секунд Данхаузер прихватил старших партнеров Харви Миллера, Томаса Робертса и Лори Файф и бросился ловить такси. Пока они потели в пробке, Роберте поговорил с партнером из офиса Weil Gotshal, который сказал, что Citigroup только что интересовался возможностью фирмы представлять ее в качестве кредитора в деле о банкротстве Lehman. — Чушь, — ответил Роберте. — Мы едем, чтобы обсудить сделку с Barclays. Через час после отъезда от здания General Motors такси наконец подъехало к Федеральному резрвному банку Нью-Йорка. Журналисты новостных каналов по-прежнему толпились на улице под взглядами сотрудников службы безопасности Федрезерва. Когда юристы наконец вошли, они столкнулись с Викрамом Пандитом из Citigroup, спешащим в другую сторону и выглядящим так, словно он опаздывает. Барт МакДейд и другие представители Lehman уже были наверху и сидели напротив правительственных чиновников и юристов. Бакстер, главный юрисконсульт Федерального резервного банка Нью-Йорка, вел совещание вместе с юристами Cleary Gottlieb, представлявшими Комиссию по ценным бумагам и биржам. МакДейд сказал Бакстеру: "Вы не представляете последствий. Реально не понимаете того, что произойдет!" Бакстер, заметив появление команды Weil Gotshal, вежливо прервал разговор, чтобы объяснить происходящее: "Харви, мы много дискутировали, много думали, и теперь ясно, что сделки с Barclays не будет. Мы пришли к выводу, что Lehman должен подать на банкротство". Недоверчивый Миллер подался вперед, вплотную к Бакстеру. — Почему? Почему необходимо банкротство? — потребовал объяснений Миллер. — Можете объяснить подробнее? — Ну, я не уверен, что это действительно необходимо, учитывая обстоятельства, — скромно ответил Бакстер. — Но, хм-м, не будет никакой помощи, поэтому мы уверены, что Lehman целесообразно подать на банкротство. — Очень жаль, — Миллер посмотрел на коллег, — Том, мы не понимаем. — Вы должны это сделать до полуночи, — прервал его юрист Cleary Gottlieb Алан Беллер. — У нас есть план, как успокоить рынки. — О, у вас есть план, неужели? — повысил голос Миллер. — Можете рассказать, что это за план? — Нет, это не необходимо для принятия вами решений, — ответил Бакстер. — Том, — настаивал Миллер, — это бессмысленно. Еще вчера никто из Федрезерва не говорил нам о банкротстве, а теперь мы должны все сделать до полуночи. Что за полуночная магия? Единственное, что мы можем подать, и не до полуночи, — это ходатайство о защите от кредиторов согласно главе 11. В чем дело вообще? - Ну, у нас есть план, — повторил Бакстер. Миллер встал и посмотрел на всех с высоты своего роста в 188 см. — Что, — произнес он медленно, — это за план? Бакстер взволнованно молчал. - Если Lehman, не подготовившись, подаст на банкротство, будет Армагеддон, — предупредил Миллер. — Я был попечителем брокеров-дилеров, вроде бы мелочь, но эффект от их банкротств сотрясал рынок. А вы хотите взять одну из крупнейших финансовых компаний, одного из крупнейших эмитентов коммерческих бумаг, и обанкротить в ситуации, которой раньше не было. Вы собираетесь убрать ликвидность с рынка. Так вот, рынки рухнут. — Миллер помолчал. — Будет Армагеддон! Бакстер взглянул на юристов SEC и, подумав мгновение, заговорил: — Хорошо, я скажу вам, что мы собираемся делать. Мы собираемся провести закрытое собрание. — Это безумие, — обратился Миллер к Робертсу, как только команда Lehman осталась одна. — Они говорят нам подать на гребаное банкротство. Правительство говорит нам подать на банкротство. — Не знаю, что сказать, — пожал плечами Роберте. — Это должно быть противозаконно. Через полчаса Бакстер и другие правительственные юристы вернулись в комнату, и заседание возобновилось. "Итак, — объявил Бакстер, — мы обдумали все, что вы сказали, и это не изменило нашу позицию. Мы убеждены, что Lehman должен подать на банкротство, но мы готовы держать окно Федрезерва открытым для Lehman, чтобы брокер-дилер мог продолжать работу". Бакстер предлагал компромисс исходя из того, что существует способ упорядоченного свертывания операций Lehman. Федрезерв даст кредит брокерско-дилерскому подразделению Lehman, но не бесконечный, а лишь в рамках банкротства. Сандра С. Кригер, исполнительный вице-президент Федерального резервного банка Нью-Йорка, спросила: "Сколько денежных средств мы должны будем вам предоставить завтра, чтобы вы обеспечили свое финансирование в ночь на понедельник?" — На этот вопрос невозможно ответить, — сказал Кирк. — Довольно безответственно! — недобро отреагировала Кригер. — Правда? — раздраженно переспросил Кирк. — Скажите мне тогда, сколько наших контрагентов собираются отправить нам деньги по сделкам на 50 млрд завтра, когда мы подадим на банкротство? Видя, что разговор уходит от темы, Миллер снова спросил, почему эта мера была необходима. "Мы выслушали ваши комментарии и пришли к выводу, что наше решение правильное. И мы не должны больше это обсуждать", — ответил Бакстер. — Вы просите компанию, чтобы она приняла очень важное решение, — продолжал настаивать Миллер. — Она имеет право на всю информацию, которую может получить. — Вы не получите этой информации, — отрезал Бакстер. — Слушайте, у нас будет серия релизов, которые, мы уверены, успокоят рынки завтра, — прервала его Алан Беллер. - Я сожалею, — язвительно ответил Миллер. — Вы говорите со мной о пресс-релизах? На этом встреча была закрыта. *** Грeг Флеминг встретил Питера Келли в прихожей Wachtell Lipton, заключил его в свои медвежьи объятия и прошептал: "Дело сделано. 29 долларов. Вы должны мне пиво". Флеминг только что разговаривал по телефону с Тейном, который дал ему зеленый свет, чтобы завершать сделку по 29 долларов за акцию. После полуденного спора с Грегом Керлом Флеминг убедил его не только принять соглашение, но и финансировать премиальный фонд Merrill, повысив его до суммы, выплаченной в 2007 году. Никто не будет получать зарплату, в том числе Флеминг и Тейн, — этим пунктом восхищался Керл. Чтобы убедиться в завершении сделки, Флеминг попросил Керла согласиться на невероятное: даже если бизнес Merrill будет продолжать падать, Bank of America не сможет выйти из сделки, заявив о "существенном негативном изменении". Прежде чем соглашаться, Керл объяснил Кену Льюису: "Мы могли бы добиться еще большей дешевизны, но, если мы не сделаем дело сегодня, можно потерять все". Для Керла эта было главным достижением. Bank of America запланировал заседание совета на 17:00, a Merrill созвал заседание в St. Regis Hotel в 18:00, чтобы одобрить сделку. В считаные часы Merrill Lynch — компания со столетней историей, одно из самых легендарных имен Уолл-стрит, — был продан Bank of America за крупнейшую сумму в истории банковских слияний. Это было, как позже выразилась одна из газет, словно Wal-Mart купил Tiffany. *** В Федеральном резервном банке Нью-Йорка только что закончились попытки сократить позиции с Lehman — усилия, которые не слишком увенчались Успехом. Ранее Федеральный резервный банк распространил меморандум для руководителей, в котором объяснялась программа, представлявшая собой чрезвычайную двухчасовую торговую сессию в Нью-Йорке и Лондоне, в течение которой фирмы, имевшие противоположные позиции у Lehman, пытались взаимно погасить их без посредника. Процесс был основан на предположении того, что Lehman подает на банкротство. "Все проводимые сделки будет заключены на условной основе на условии подачи прошения о банкротстве холдингом Lehman, —- гла_ сила памятка Федрезерва. — Сделки вступят в силу, если холдинг Lehman Brothers Inc. объявит себя банкротом до 9:00 понедельника". Записка намеренно не распространялась в Lehman. Каким бы аккуратным ни было предложение Федрезерва, различные банки бились, чтобы найти соответствующие сделки и удалить Lehman из дела. Когда в 16:00 разочарованные трейдеры в Нью-Йорке разошлись, многие из них имели такую же позицию с Lehman, что и в пятницу днем. — Чтобы частично облегчить позиции, на внеочередной торговой сессии, состоявшейся сегодня, был очень небольшой объем торгов, может быть, всего в 1 млрд долларов, но по гораздо более широким спрэдам корпоративных облигаций, — сказал журналистам после обеда Билл Гросс, глава РІМСО. — Похоже, Lehman будет подавать на банкротство, и риск возникновения цунами связан с взаимным погашением позиций по производным и свопам дилеров, хедж-фондов и покупателей во всем мире. Кроме того, начал распространяться слух о том, что Merrill вот-вот будет продан Bank of America, — слух, которому не доверял Гросс, один из самых уважаемых инвесторов страны: "В некоторой степени слухи о заявке Bank of America на Merrill придают уверенность рынкам, хотя я скептически отношусь к идее, что Bank of America заплатил бы такую сумму в столь короткий срок". Рут Порат, банкир Morgan Stanley, которая присутствовала в Федеральном резервном банке, также усомнилась в цене. Она позвонила Джону Прузану, эксперту банковской отрасли Morgan Stanley, чтобы рассказать ему о последних событиях. — Ходят слухи о 29 долларах за акцию, будто бы сделка будет объявлена утром, — сказала она. — Я не могу в это поверить, потому что у них не было времени, чтобы провести юридическую экспертизу. Это абсурд. — Значит, это точно Кен. Это правда. Кен действует так, — тут же ответил Прузан. *** — Вы понимаете? — Гарри Линч, главный специалист по правовым вопросам Morgan Stanley, кричал в телефон, а Пол Калелло, исполнительный директор инвестиционного банка Credit Suisse, ходил вокруг. При отсутствии доступ к компьютеру в здании Федерального резервного банка Нью-Йорка Линч диктовала текст важного пресс-релиза Жан-Мари МакФаддену, пресс-секретарю Morgan Stanley, который отчаянно пытался не отставать. План был таков: дать рынкам знак, чтобы, если Lehman обанкротится, банки Уолл-Стрит сотрудничали и удерживали всю финансовую систему от обрушения. Релиз начинался так: "Сегодня группа глобальных коммерческих и инвестиционных банков инициировала ряд мер, чтобы помочь повысить ликвидность и смягчить последствия беспрецедентной неустойчивости конъюнктуры и других проблем, затрагивающих глобальный рынок капитала и долговой рынок". Далее планировалось сообщить, что крупнейшие в мире финансовые институты создают для себя фонд заимствований в 100 млрд долларов сверх того, что предоставляет Федрезерв через дисконтное окно для основных дилеров. Любой банк сможет занять до 35 млрд долларов из пула. Пока в пуле участвуют десять банков, предоставив по 7 млрд каждый, на общую сумму 70 млрд долларов. Эти банки входят в "Кто есть кто" мировой финансовой системы: Goldman Sachs, Merrill Lynch, Morgan Stanley, Bank of America, Citigroup, JP Morgan, UBS, Credit Suisse, Deutsche Bank, Barclays и Федеральный резервный банк Нью-Йорка. В обычные времена многие из них были самыми жесткими конкурентами. Пресс-релиз заканчивался уверенным заявлением, что "индустрия делает все возможное для обеспечения дополнительной ликвидности и уверенности наших рынков капитала и банковской системы". *** В рядах Lehman нарастала паника. Джордж Уокер IV, глава подразделения по управлению инвестициями, сидел в своем кабинете на Парк-авеню, 399, пытаясь найти способ спасти подразделение. В пятницу он получил заявки из двух разных частных инвестиционных компаний, Bain Capital и TPG, и пытался свести их вместе, когда ему позвонил Эрик Фелдер, один из трейдеров МакДейда. - Вы должны позвонить своему двоюродному брату, — тараторил Фельдер. — Самое время звонить президенту. Уокер, брат президента Буша, не решался использовать семейные связи. - Не знаю, — ответил он. - Вы должны это сделать, Джордж, — сказал Фелдер. — Вся чертова фирма идет ко дну. Кто-то должен остановить это стремительное погружение! Он позвонил и оставил сообщение операторам Белого дома. Звонок остался без ответа. *** Когда до банкротства, казалось, оставались считаные часы, перед Стивеном Бланкфейном, управляющим директором Lehman, вдруг встала новая проблема: 18,5 млн долларов в неоплаченных счетах от Weil Gotshal, юридической фирмы, которую он нанял для работы над банкротством. Долг, который образовался за предыдущую правовую работу, был незначительным по сравнению с миллиардами задолженности Lehman Уолл-стрит. Но он не позволил бы Вейлю и Харви Миллеру представлять Lehman по вопросу защиты от кредиторов согласно главе 11и. Поскольку Вейль был официально кредитором Lehman, это порождало конфликт интересов, который судья мог бы использовать, чтобы отстранить Вейля. Для Беркенфельда было важно, чтобы в деле участвовал Вейль. В конце концов, его адвокаты знали фирму лучше всех, a Lehman должен был подать прошение в рекордно короткие сроки. Для председателя Стивена Данхаузера назначение также имело первостепенное значение: судя по размерам и сложности дела Lehman, которое обещало быть даже больше, чем дело Enron, гонорар, вероятно, превысит 100 млн долларов. Данхаузер поручил Беркенфельду заплатить Вейлю наличными немедленно, до банкротства, переводом непосредственно на счета юридической фирмы. Даже этот подход был рискованным: принимая такой платеж, юридическая фирма могла оказаться отстраненной от рассмотрения дела. Тем не менее, несмотря на давление, оказываемое на Lehman, Беркенфельд попытался. В воскресенье было только одно место, откуда фирма могла перевести денежные средства, — JР Morgan, и Беркенфельд сделал запрос. Но позвонил Данхаузер и сказал, что перевод не дошел: JP Morgan заморозил счета Lehman, и это решение, как сказали Данхаузеру, было спущено сверху. Беркенфельд сразу позвонил главному юрисконсульту JP Morgan Стивену Катлеру и потребовал объяснений. — Не знаю, что это значит, — почти кричал Беркенфельд. — Не знаю, Джейми Даймон ли это или кто-то за пределами фирмы. Но однажды мы выясним, что произошло. Катлер согласился постараться провести платеж. *** Когда Боб Даймонд, усталый и опустошенный, вернулся к себе в отель Carlyle, его ожидал сюрприз: жена Дженнифер и дочь Нелли, принстонская второкурсница. Нелли, которая читала новости, ахнула, когда прочитала, что сделка, которую ее отец пытался устроить, распалась, и прилетела в Нью-Йорк. Они решили пойти на ужин в стейк-хаус Smith & Wollensky. Когда они приближались к ресторану, зазвонил сотовый Даймонда. Это был МакДейд. — Я не могу ответить, — сказал Даймонд дочери, удивленной его робостью, — больше не могу. — Папа, ответь! — настаивала она. Неохотно он ответил. — У меня вопрос, — сказал МакДейд. — Если мы подадим на банкротство, вы рассмотрите вопрос о выкупе американского брокера-дилера? — Я должен поговорить, — прошептал Даймонд Дженнифер и Нелли. Когда женщины вошли в ресторан, он спросил: "Это то, что будет? Глава 11?" — Мы не знаем наверняка, — ответил МакДейд, — но, если это будет глава 11, вы бы рассмотрели вопрос о выкупе американского брокера-дилера? — Барт, — сказал Даймонд, — это именно то, что мы хотим. Поэтому да, мы рассмотрим такую возможность. Но должен предупредить, что я ничего не понимаю в законе о банкротствах и не знаю, с чего начать. Я должен переговорить с советом, я должен переговорить с Джоном, но, уверен, наш ответ будет положительным. — Почему бы нам не сделать это, — продолжил Даймонд. — Я встану пораньше, соберу команду, и мы встретим вас в пять утра. Но сообщите мне, если вы не объявите о банкротстве. Вы собираете свою команду, а мы свою. *** Боб Вилюмштад с советниками из JP Morgan вернулся в Федрезерв в ночь на воскресенье, чтобы рассказать о последних достижениях. После того как Полсон, Гайтнер и Джестер заняли места вокруг стола, Вилюмштад мрачно заговорил: "Мы находимся там же, а может, даже отступили". Он объяснил, что дефицит вырос до 60 млрд, и, чтобы немного развлечь собравшихся, подробно рассказал о том, что они считали "махинацией" Криса Флауэрса с заявкой. Джестер, делая заметки, начал спрашивать Вилюмштада и Дуга Браунштейна о цифрах. Джестер не понимал, почему они продолжали манипулировать разбросом цен, он хотел знать, сколько точно необходимо AIG, последней цифры после запятой. Я не могу дать вам точную цифру. Ее трудно получить, — вздохнул Браунштейн. Присутствующим было ясно, что в настоящее время AIG, как выразился Вилюмштад, "в затруднительном положении", хотя никто до сих пор не упомянул о банкротстве. Вилюмштад снова предложил: пусть Федрезерв даст в кредит AIG достаточно денег, чтобы не был понижен кредитный рейтинг компании. Гайтнер снова сказал, что об этом не может быть и речи. Учитывая, что Lehman бросили умирать, Вилюмштад знал, что Гайтнер серьезен. Тем не менее он все еще настаивал. — Я предлагаю транзакцию, а не спасение, — сказал он. — Если мы получим поддержку Федрезерва в обмен на залог, даю слово, я продам все активы, необходимые для того, чтобы вернуть кредит. Полсон раздраженно повторил, что этого не будет. Как только группа AIG ушла, Гайтнер сказал Полсону, что им нужно обдумать, что они могут сделать, чтобы спасти компанию, — возможно, другой частный консорциум? — Не знаю, не знаю, — устало сказал Полсон. Он по-прежнему был озабочен судьбой Lehman Brothers и Merrill Lynch, а теперь должен найти решение и для АІG? Джим Уилкинсон, глава по персоналу, стараясь подбодрить босса, отметил: "Было бы чрезвычайно интересно с аналитической точки зрения, если бы это не происходило с нами". Ни Федеральное казначейство, ни Федрезерв не имели права надзора за AIG, но если ответственность должна была быть возложена на кого-то, то этим кем-то был Гайтнер. Прежде чем Полсон умыл руки, Гайтнер спросил его, может ли он "одолжить" услуги Дэна Джестера, который оказался весьма полезным в выходные и работал со многими вопросами, связанными с Lehman и Merrill. Бывший заместитель финансового директора Goldman, Джестер понимал финансовые компании лучше остальных, сказал Полсон. И он был одним из немногих, кто оценил всю сложность проблемы, стоявшей перед ними: когда он работал в Goldman, одним из его клиентов в 1990-х была AIG. Близилась ночь, когда Джейми Даймон вернулся в штаб-квартиру JP Morgan и позвонил Дугу Браунштейну, чтобы узнать новости об AIG. — Ничего хорошего, — ответил Браунштейн, назвав растущий дефицит AIG снежным комом. Даймон понимал, что у AIG, возможно, есть насущные проблемы из-за "кризиса ликвидности", но он продолжал верить, что основной бизнес компании имеет большую ценность. "Может быть, мы должны взглянуть. Там-то должна быть какая-то ценность. Должна", — размечтался он. — Что вы имеете в виду? Для нас? — переспросил Браунштейн. — Да, — ответил Даймон. - Нет-нет-нет, — заспорил Браунштейн, стараясь отговорить Даймона. — Они, по всей видимости, не знают собственных цифр. - Не знаю, — размышлял Даймон, по-прежнему не уверенный в стоимости AIG. — Это может оказаться хорошей идеей. *** Полсон взглянул на часы — восьмой час, то есть азиатские рынки открылись, a Lehman до сих пор не подал заявление о банкротстве. — Кокс с ними говорил? — рявкнул он на начальника по персоналу Джима Уилкинсона. Уилкинсон ответил, что пытался заставить Кокса позвонить Lehman, но тот сопротивлялся. — Он ничего не сделал, — отмахнулся Уилкинсон. — Я пошел туда и повторил то, что вы сказали, а он как будто впал в ступор. Как чертов олень в свете фар. Полсон изначально не слишком ценил Кокса. Полсон поручил ему координацию подачи Lehman иска о банкротстве. "Этот парень бесполезен", — сказал он и направился к временному офису Кокса. — Какого черта вы делаете? — заорал Полсон, ворвавшись в кабинет и захлопнув дверь. — Почему вы им не позвонили? Кокс, которому явно было некомфортно использовать положение в правительстве, чтобы заставить компанию объявить о банкротстве, сказал, что ему не кажется уместным делать такой звонок. — Вы, ребята, как банда, которая не умеет стрелять! — ревел Полсон. — Это ваша гребаная работа. Звоните! *** Совет Lehman уже начался, когда прибыли юристы по банкротствам из Weil Gotshal, волоча набитые документами чемоданы на колесах. МакДейд еле слышно дал собравшимся подробный отчет о том, что произошло в Федеральном резервном банке Нью-Йорка. Он отвечал на вопросы, когда пришла помощница Фулда и протянула боссу листок. По мере чтения МакДейд буквально стек на кресло. - Погодите минуту... Извините, Барт, — выпалил он. — Звонит Крис Кокс, и он хочет к нам обратиться. Удивленные члены совета директоров уставились друг на друга. Никто не мог припомнить время, когда председатель Комиссии по ценным бумагам и биржам обращался с просьбой выступить перед корпоративным советом директоров. Кто-то даже выразил сомнение, что они должны ответить, но его не услышали. Что им было терять? Юристы лишь предупредили, что на вопросы должны отвечать только сами директора. Фулд наклонился к микрофону и устало сказал: "Да, Крис, это Дик Фулд. Мы получили ваше сообщение, и... совет заседает, все здесь, директора и адвокаты". Банкротство Lehman, наигранно сухо, словно читая по бумажке, сказал Кокс, поможет успокоить рынок. Это было бы в интересах народа, сказал он. Затем он представил Тома Бакстера, главного юрисконсульта Федрезерва Нью-Йорка, который рассказал, что директора Федрезерва и SEC пришли к соглашению: Lehman должен объявить о банкротстве. Один из независимых директоров Lehman Томас Крукшенк, который провел нефтяную компанию Halliburton через кризис 1980-х перед "помазанием" Дика Чейни в качестве его преемника на посту генерального директора, заговорил первым. — Почему для Lehman так важно обанкротиться? — спросил он обиженным тоном. Кокс повторил, что рынки в смятении и что правительство в курсе. Последовали вариации того же вопроса, но Кокс и Бакстер не изменили ответов. Директора становились все более разочарованными неопределенностью этих ответов. — Поправьте меня, если я неправильно понимаю. Вы приказываете нам обанкротить Lehman? — наконец спросил Крукшенк. На другом конце провода воцарилась молчание. А потом Кокс сказал: "Дайте нам несколько минут, и мы перезвоним". После того как один из адвокатов отключил звук, директора Lehman, перекрикивая друг друга, стали задавать вопросы. SEC приказывает подать на банкротство? Или Федрезерв? Что, черт возьми, происходит? Насколько всем было известно, правительство никогда не приказывало частной фирме объявить о банкротстве, по сути, вывешивая на дверях вывеску "Ухожу из бизнеса". Через десять минут Кокс, откашлявшись, возобновил связь. "Решение о банкротстве должен принять совет компании. Это не решение правительства, — заявил он тем же холодным тоном. — Но мы уверены, что в ходе предыдущих совещаний с Федрезервом предпочтения правительства стали совершенно ясными..." — То есть на самом деле приказа нет? — прервал его Джон Эйкерс, бывший исполнительный директор IBM. — Вы не услышите больше того, что уже услышали, — ответил Кокс и закончил разговор. Директора ошарашенио переглядывались, а Фулд сидел, закрыв лицо руками. Том Руссо, главный сотрудник по правовым вопросам Lehman, встал и изложил обязанности совета по закону о ценных бумагах. Пока он говорил, некоторые директора перешептывались. Банкротство представлялось неизбежным. Подавать ли сейчас? Или на следующей неделе? Все знали, что у правительства было много рычагов. Если они не сделают то, что хотел Кокс, то какими могут быть последствия? Федрезерв, согласившись дать деньги брокерско-дилерскому подразделению Lehman, чтобы позволить ему финансировать торги, мог так же легко закрыть кредитную линию и принудить Lehman к ликвидации. Поступило предложение голосовать о подаче на банкротство. Генри Кауфман, 81-летний бывший экономист Salomon Brothers, который возглавлял комитет по риск-менеджменту Lehman, привстал, чтобы говорить. Прозванный "доктор Doom" за мрачные прогнозы в 1970-е, Кауфман раскритиковал Федрезерв в начале этого года, обвинив центральный банк в "обеспечении лишь видимости контроля над деятельностью коммерческих банков". Теперь он снова прицелился в правительство за подталкивание Lehman к банкротству. — Это день позора! Как правительство могло позволить такому случиться? — гремел Кауфман. — Где были регуляторы? — Он продолжал еще минут пять без остановки, и, когда наконец снова сел в кресло, другие директора, потупившись, молчали. Ближе к полуночи решение объявить о банкротстве было поставлено на голосование и принято. У некоторых слезы стояли в глазах. А Фулд сказал: "Думаю, это прощание". — О нет, — усмехнулась Лори Файф, один из юристов по банкротству. — Вы никуда не пойдете. Совет директоров будет играть ключевую роль в будущем. — Вы будете решать, что делать с этими активами. Так что это не прощание. Мы еще увидимся, — уточнил Миллер. Минуту Фулд ошеломленно смотрел на юристов. "Да неужели?" — сказал он тихо, а затем один медленно вышел из комнаты. *** Уоррен Баффет, только что вернувшийся в Омаху из Эдмонтона, узнал о готовящемся банкротстве Lehman еще до того, как добрался до Happy Hollow Country Club для позднего ужина с сооснователем Google Сергеем Брином и его женой Энн. - Вы, возможно, сэкономили мне много денег, — сказал он Бринам со смехом. — Если бы я не попал сюда вовремя, я бы что-нибудь купил. Мэр Майкл Блумберг, поговорив по телефону с Полсоном, из дома позвонил Кевину Шики, своему заместителю по связям с государственными органами "Думаю, мы должны отменить нашу поездку в Калифорнию", — сказал он Шики который уже упаковывал чемоданы для разрекламированной встречи с губернатором Арнольдом Шварценеггером, что планировалась нескольких месяцев. — Завтра может наступить конец света, — оченеь серьезно объяснил Блумберг. — Вы действительно хотите быть в этот момент в Нью-Йорке? — невозмутимо уточнил Шики. *** Питер Г. Питерсон, один из основателей частной инвестиционной компании Blackstone Group и бывший в 1970-е, до увольнения Глюксмана, генеральным директором Lehman, смотрел телевизор вместе с женой Джоан Ганц Куни, когда зазвонил телефон. Это был репортер New York Times, просивший прокомментировать события дня. После минутной паузы Питерсон сказал: "Боже мой. Я в бизнесе 35 лет, и это — самые исключительные события, которые я когда-либо наблюдал". *** В воскресенье вечером Кристиан Лоулесс, старший вице-президент ипотечных операций Lehman в Европе, из лондонского офиса отправил клиентам по электронной почте окончательное прощание: Слова не могут выразить печаль по поводу того, что франшиза разрушена в течение последних нескольких недель, но я хотел бы заверить вас, что мы вновь появимся в той или иной форме, сильнее, чем были когда-либо. *** В Wachtell Lipton ухмылялся Кен Льюис из Bank of America: "Ого!" Сделка с Merrill была заключена — оба совета ее одобрили, и Льюис ждал поздравлений. Его веселило не заключение сделки. Бывший гендиректор Merrill Стэн О'Нил прислал по электронной почте сообщение для Херлихи, которое тот читал вслух: "Я глубоко сожалею о моей неспособности убедить совет Merrill год назад, — писал О'Нил, ссылаясь на секретные переговоры в сентябре прошлого года. — Хотя я и ожидаю отказа, я хотел бы дать несколько советов и рекомендаций Кену Льюису относительно Merrill". Этот и-мейл был, пожалуй, единственным веселым моментом в сгущающейся атмосфере. Льюису дико надоело ждать, пока юристы закончат с документами по сделке, чтобы он мог подписать их. Льюис не был вовлечен в обсуждение деталей, но подготовка соглашения о слиянии, содержавшего кучу сносок, касающихся компенсации, казалось, потребовала от юристов дополнительного времени. Флеминг убедил Керла согласиться заплатить 5,8 млрд долларов "стимулирующей компенсации" — неожиданно, учитывая, что такую же сумму Merrill выплатил год назад, до спада на рынке. Но и Керл, и Флеминг чувствовали, что необходимо выплатить эту сумму, чтобы быть уверенными в сохранении сотрудников. *** Было уже поздно, а в Федрезерве по-прежнему пытались получить информацию, в каком состоянии находится сделка между Bank of America и Merrill. Особенно беспокоился Федеральный резервный банк Ричмонда, приказ которого о норме капитализации был в начале недели отменен Бернанке и Гайтнером. В 21:49 Лиза А. Уайт, помощник вице-президента Федерального резервного банка Ричмонда, завершила беседу с Эми Бринкли, главным специалистом по рискам Bank of America. Уайт сразу же разослала коллегам по электронной почте сообщения под названием "Новости ВА": Я только что говорила с Эми Бринкли. Она сказала, что сделка с Merrill утверждена, не хватает лишь нескольких юридических деталей, которые предстоит добавить. Оба совета одобрили сделку, и, как только юридические вопросы будут решены, они сделают заявление... Эми отметила, что руководство ВА чувствует себя гораздо более спокойно с Merrill, чем это было с Lehman, в частности, относительно стоимости франшизы и оценок активов. Хотя Эми признала, что со стороны может показаться, будто ВА немного переплачивает за Merrill, оценки ВА стоимости активов Merrill указывают, что они получают фирму со скидкой в 30-50 %. Крис Флауэрс, известный гуру в области частного капитала, проделал для потенциальных инвесторов капитала большую работу по юридической экспертизе Merrill за последние несколько месяцев, и у меня сложилось впечатление, что ВА, по крайней мере частично, опирается на эту работу. Подробности последуют, как только я получу их. *** Пока Крис Флауэрс, покинув AIG, прогуливался вокруг церкви Троицы на пересечении Бродвея и Уолл-стрит, он позвонил Джейми Даймону, надеясь получить некоторое представление о состоянии его заявки на AIG, которую он оставил Вилюмштаду вечером. — Что слышно? — спросил Флауэрс. — Вилюмштад молчит. — Знаете, я думаю, вы их разозлили, — ответил Даймон. — Не знаю почему, но полагаю, что это так, — сказал Флауэрс и повесил трубку. Пока он шел обратно на Пайн-стрит, 70, он позволил себе восхититься гигантским поглощением Merrill, над которым только что работал. Учитывая время, которое он посвятил AIG, он мог позволить себе это и раньше. В конце концов он не получил части сделки, но это было неважно. Во время безумного уик-энда его фирма и банковский инвестиционный бутик Fox-Pitt Kelton получили гонорар за написание для Bank of America "заключения о справедливости цены". Заключение о справедливости цены, как правило, преподносится как независимое, бесконфликтное одобрение сделки. Но на Уолл-стрит оно часто воспринимается как несколько большее, чем просто платные оттиски печати. В этом случае ситуация становилась еще сложнее, и не только потому, что Флауэрс сам рассчитывал принять участие в сделке Merrill, но и потому, что фирме Флауэрса принадлежала и Fox-Pitt Kelton. За беспокойство Флауэрс и Fox-Pitt заработали 20 млн гонорара, 15 млн из которых зависели от заключения сделки. Неплохо для менее чем недели работы. *** Рут Порат из Morgan Stanley переехала к подруге, руководителю Lehman, чтобы ее утешать. Когда они налили по бокалу вина, позвонил Дэн Джестер, приятель из казначейства, с которым Рут только что в течение месяца работала над Fannie и Freddie. — Мне нужна ваша помощь, — сказал он. — Не поверите, но мы думаем, что AIG может перейти к банкротству на этой неделе. Я задаюсь вопросом, можем ли мы вновь собрать команду и сосредоточиться на AIG. Это задание будет уже от имени Федрезерва. — Он добавил, что хотел бы, чтобы Morgan Stanley собрал команду, которая утром была в Федрезерве. — Погодите, — недоверчиво перебила его Порат. — Вы звоните мне ночью в воскресенье, чтобы сказать, что мы только что провели весь уик-энд, работая над Lehman, а теперь у нас есть то, что есть? Какого же хера мы работали последние сорок восемь часов над неверной задачей? *** Путь домой был мучительным. Фулд сидел на заднем сиденье словно парализованный. Куда-то делись бахвальство, удовольствие, жажда борьбы. Он все еще был зол, но на самом деле ему просто было грустно. Было очень тихо, только гул двигателя и шорох шин, катящихся по шоссе. Фулд даже не смотрел на Blackberry. К тому времени, как его "мерседес" выехал на подъездной путь, было два утра. Жена Фулда Кэти ждала его в постели. Он медленно вошел в спальню, все еще в состоянии шока. Он не спал несколько дней, галстук была развязан, рубашка помята. Он сел на кровать. — Все кончено, — выдохнул он. — Все действительно кончено. — Она ничего не сказала, только смотрела, как на его глаза наворачиваются слезы. — Федрезерв выступил против нас. — Вы сделали все, что могли, — сказала она, поглаживая его руку. — Все кончено, — повторил он. — Все действительно кончено. 1 Омаха-Бич — кодовое название побережья Нормандии, где произошла высадка союзнических войск в июне 1944 года. |
загрузка...