Глава двенадцатая
|
Новости начали поступать поздно вечером в понедельник, и к двум ночи их разнесли все службы новостей в мире: Банк развития Кореи не претендует на Lehman. "Корейский спасательный круг уплыл. Ждем выкупа Lehman", — кричал заголовок Reuters. Юн Кван By, председатель Госфинуслуг Кореи, той ночью провел брифинг с журналистами в Сеуле и намекнул, что продолжавшиеся все лето переговоры с Lehman ни к чему не привели: "Учитывая условия на финансовых рынках внутри страны и за рубежом, Банк развития Кореи должен быть очень осторожым с покупкой Lehman".
Во вторник утром Дик Фулд сидел один в своем кабинете, уткнувшись в мониторы и не переставая злиться. Для него переговоры закончилась уже давно. Банк развития Кореи вернулся с предложением 6,4 доллара за акцию, только вот Фулд не думал, что это серьезно. Но общественность в курсе слухов о сделке была в шоке. Акции Lehman обрушились, как только открылся фондовый рынок. Момент для доклада был особенно неудобен для Фулда, потому что как раз в это время в Lehman проходила знаменитая ежегодная банковская конференция — в отеле Hilton в центре Манхэттена, всего в двух кварталах от штаб-квартиры. Автобус CNBC был припаркован у входа, чтобы освещать второй день мероприятия. Сегодня утром должны были выступать Боб Отил, теперь представлявший Wachovia, и Ларри Финк из BlackRock. Боб Даймонд из Barclays Capital выступил на конференции вчера. Барт МакДейД вошел в кабинет Фулда сразу после того, как открылся рынок, но не успел ничего сказать. Фулд, не отрываясь от телевизора, начал кричать: "Опять! Вымысел опять побеждает реальность!" МакДейд из вежливости тоже повернулся к экрану. Заголовок CNBC гласил: "Время Lehman истекает". Известный репортер Дэвид Фабер подробно остановился на этой теме, объясняя: "Нужно многое успеть сделать до следующей пятницы [siс], когда компания представит финансовую отчетность". А затем пророческим тоном добавил: "Могут ли они на самом деле отчитаться об убытках, которые ожидаются в пятницу [siс], а потом просто сказать: "Мы продолжаем рассмотрение К стратегических альтернатив?" Возможно, у них получится, возможно, они будут вынуждены. Но все равно останется много вопросов". Так случилось, что МакДейд пришел поговорить с Фулдом как раз на тему, поднятую Фабером. МакДейд был уверен, что им нужно предварительно объявить размер выручки до запланированного на следующий четверг селекторного совещания, может быть, уже завтра. "Мы должны успокоить людей", — сказал он. Фулд, кивая в знак согласия, ответил: "Мы должны действовать быстро, иначе это финансовое цунами нас сметет". Прелюдия МакДейда была похожа на представление театра кабуки, потому что в такой момент спрашивать разрешения Фулда стоило лишь из вежливости. МакДейд уже дал распоряжение финансовому директору Lehman Яну Левитту подготовить цифры. А еще он собирался объявить о плане SpinCo — "хороший банк, плохой банк". Хотя МакДейду не требовалось благословения Фулда для оглашения цифр, поскольку он и его соратники уже лишили Фулда реальной власти, ему нужно было сотрудничество, чтобы провести селекторное совещание. Хорошо это или плохо, Фулд оставался спикером фирмы, и его присутствие могло стать решающим фактором для успокоения рынков. Правда, с учетом сложности текущей ситуации МакДейд был обеспокоен эмоциональным состоянием Фулда. "Я не знаю, в состоянии ли он. У него жуткий стресс", — сказал МакДейд Гельбанду, прежде чем пошел к Фулду. Но с точки зрения пиара у них было мало альтернатив. К тому же МакДейд знал, что Фулд хотел бы провести селекторное совещание о доходах. Ни на что другое Фулд бы не согласился. *** Во вторник утром Хэнк Полсон в сопровождении команды консультантов — Тони Райана, Джереми Нортона, Джима Уилкинсона, Джеба Мейсона и Боба Хойта — вошел в главный конференц-зал напротив офиса в здании казначейства. Полсон выглядел подавленным. Их встреча с Джейми Даймоном и оперативным комитетом JP Morgan Chase, давно назначенная на десять утра, была частью серии встреч, которые фирма организовала для укрепления связей с государством. Стратегию разработал Рик Лацио, бывший представитель республиканской партии от Нью-Йорка, которого Даймон нанял в качестве исполнительного вице-президента по глобальным вопросам правительства и государственной политики. Даймон знал, что в условиях покачнувшейся финансовой системы прозвучат призывы к более жесткому федеральному регулированию Уолл-стрит, и хотел убедиться, что заранее успел пожать все нужные руки. — Спасибо, что пришли, — сказал Полсон застенчиво, открывая встречу. Он на самом деле все еще был озабочен реакцией на поглощение Fannie и Freddie, случившееся всего 48 часов назад. Он считал, что предпринял единственно верные шаги, но инвесторы, казалось, были не согласны. Рынки не только не стабилизировались — они, казалось, снова были на грани обвала. Похоже, самой раздраженной была реакция Конгресса, где особенно расстроились из-за сенатора Додда, проинформированного еще в воскресенье, сразу после объявления о сделке. Додд, думал Полсон, дал понять о своей поддержке, но уже на следующий день публично издевался, насмехаясь над тем, что просьба о временных полномочиях, которые Полсон явно не намерен был использовать, была просто хитростью. " [В]се, о чем он мечтал, — это базука, котрую он не собирался использовать", — сказал Додд журналистам в понедельник во время телефонной конференции. — Мы, конечно, поверили ему на слово, когда он говорил, как ему это необходимо, — говорил Додд. — Обмани меня один раз, и виноват будешь ты. Но обмани меня второй раз, и виноват буду я. — А потом Додд громко сказал то, о чем в Вашингтоне говорили шепотом: — Даст ли это желаемые результаты, или запланировано что-то еще? Сенатор Джим Баннинг, который проводил "спарринги" с Полсоном в течение лета и договорился до того, что заклеймил его социалистом, тоже не смолчал: "Секретарь Полсон знал больше, чем рассказывал нам во время выступления в Комитете по банковской деятельности. Он знал, что Fannie и Freddie понесли невосполнимый ущерб. Он все это время знал, что собирался использовать полномочия, несмотря на все то, что говорил Конгрессу и американскому народу". Для встречи с JP Morgan Полсон выделил меньше часа, хотя знал, как она важна для Даймона. "Я пытался поощрять открытый разговор между Уолл-стрит и Капитолийским холмом", — сказал он банкирам, поясняя, что в бытность свою главой Goldman он не "оценил, насколько важно было установить правильные отношения в Вашингтоне". "Добиться цели здесь не так просто, как кажется", — отметил он, а аудитория рассмеялась недвусмысленной ссылке на национализацию Fannie и Freddie. Он спросил Даймона, что тот думает по этому поводу. Даймон, который советовал Полсону взять компании под контроль, дипломатично ответил: "Это был правильный шаг. Мы видели, насколько серьезной стала проблема в минувшие выходные". И добавил: стало ясно, что часть облигаций Fannie и Freddie не будет размещена в понедельник. Даймон тактично избегал упоминания о том, что фондовый рынок и не думал стабилизироваться. — Если вы, парни, думаете так же, не держите в себе, — закончил Полсон. — Мне пригодится помощь. Никто здесь не хочет прислушиваться к моему анализу. *** После своеобразной просьбы о помощи со стороны казначейства топ-менеджеры JP Morgan разошлись, чтобы обменяться протокольными любезностями со своими федеральными контролерами на Холме. Чарли Шарф, руководитель розничного бизнеса фирмы, и Майкл Кавано, новый финансовый директор, пошли к Шейле Бэйр, главе FDIC, Стив Блэк посетил Джеймса Локхарта, позже у нескольких членов команды была запланирована встреча с Барни Фрэнком. Но самым важным был визит Даймона к Бену Бернанке, главе Федрезерва. Даймон взял с собой Барри Зуброва, главного риск-менеджера компании. Зубров, почти новичок в JР Morgan, быстро стал одним из ключевых руководителей. Бывший банкир Goldman Sachs, где он проработал более 25 лет, он был близким другом Джона Корзина, свергнутого босса Goldman, ставшего губернатором штата Нью-Джерси. Если кто-то в JP Morgan понимал риски на рынке так же хорошо, как Даймон, это был Зубров. Когда Даймон и Зубров вошли в здание Федрезерва на улице Конституции, Зубров украдкой взглянул на свой Blackberry перед тем, как пройти через рамку металлоискателя. Он был встревожен тем, что увидел: акции Lehman упали на 38 %. *** В финансовом районе даунтауна Манхэттена Роберт Вилюмштад, главный исполнительный директор AIG, на 13-м этаже Федерального резервного банка Нью-Йорка ждал встречи с Тимом Гайтнером. Поскольку рынки находились в смятении, он вернулся, чтобы увидеть Гайтнера и еще раз попросить его рассмотреть вопрос о предоставлении доступа к дисконтному окну для его компании. Хотя Гайтнер отверг подобный запрос месяц назад, на этот раз Вилюмштад пришел с более подробным предложением превратить AIG в эквивалент первичного дилера, как Goldman Sachs, Morgan Stanley Или Lehman Brothers. "Вам придется подождать. Он разговаривает по телефону", — сказал помощник Гайтнера. "Хорошо, у меня есть время", — ответил Вилюмштад. Прошло пять минут, потом десять. Вилюмштад посмотрел на часы, стараясь не раздражаться. Встреча была назначена на 11:15. Примерно через 15 минут один из сотрудников Гайтнера, явно смущенный, вышел к нему. "Я не хочу скрывать от вас фактов — Гайтнер разговаривает с г-ном Фулдом, — сказал он с сочувственной улыбкой, словно желая показать, что Вилюмштаду, наверное, придется еще подождать. — Он по уши в Lehman". Наконец, через полчаса появился Гайтнер и поприветствовал Вилюмштада. Он был взволнован, его глаза бегали, он нервно крутил ручку между пальцами. К тому же он только что прилетел с международной банковской конференции в швейцарском Базеле. После обмена любезностями Вилюмштад объяснил цель встречи: он хотел — не просто хотел, ему это было необходимо — изменить роль AIG в финансовом секторе. Он сказал, что надеется, что AIG будет назначена первичным дилером — это даст компании право воспользоваться, во-первых, чрезвычайным порядком, введенным после продажи Bear Stearns, а во-вторых, низкой ставкой по кредитам, доступной только для государства и других первичных дилеров. Гайтнер с непроницаемым лицом выслушал Вилюмштада и спросил, почему AIG FP заслужил доступ к окну Федрезерва, которое, насколько было известно Вилюмштаду, было зарезервировано лишь для самых нуждающихся финансовых учреждений, а их в настоящее время и так насчитывается больше обычного. Вилюмштад высказался снова, на этот раз подкрепив аргументы цифрами: AIG был столь же важен для финансовой системы, как и любой другой первичный дилер. С активами на 89 млрд долларов он на самом деле был внушительнее, чем многие из таких дилеров, поэтому и должен обладать такими же преференциями. Еще Валюмштад отметил, что AIG FP принадлежит 188 млрд долларов государственных облигаций. Но важнее всего, сказал он Гайтнеру, что AIG продал защиту по кредитным свопам — по существу, нерегулируемые страховки для инвесторов — основным фирмам Уолл-стрит. — С тех пор как я здесь, мы никогда не выпускали новых лицензий первичных дилеров, и я даже точно не знаю, каков процесс, — сказал Гайтнер. — Позвольте мне поговорить с моими людьми и выяснить... — Но прежде, чем Вилюмштад повернулся, чтобы уйти, Гайтнер задал вопрос, который на самом деле не давал ему покоя все утро: — У нас сейчас критическая ситуация или чрезвычайная? К счастью, Вилюмштад был готов ответить на этот вопрос. В ходе встреч с юристами и консультантами AIG, в том числе с Роджином Коэном из Sullivan & Cromwell и Энтони М. Сантомеро, бывшим президентом Федерального резервного банка Филадельфии, он получил инструкции, как отвечать на этот вопрос — осторожно. Если бы он признал, что в AIG наступил кризис ликвидности, Гайтнер почти наверняка отверг бы его ходатайство стать первичным дилером, отрезав компании доступ к дешевым средствам, в которых он так нуждался. — Ну, позвольте мне просто сказать, что это было бы очень полезно для AIG, — ответил он. Вилюмштад оставил Гайтнеру два документа. Одним из них был список, в котором перечислялись регалии AIG FP и обосновывалось, почему фирме должен быть присвоен статус первичного дилера. Другой — бомба, которая, и в этом Вилюмштад не сомневался, привлечет внимание Гайтнера, — доклад по позициям AIG, открытым по всему миру, в который вошли "12 тыс. индивидуальных контрактов на 2,7 трлн долларов в условных производных инструментах". Примерно на середине страницы жирным шрифтом была выделена деталь, которая, как надеялся Вилюмштад, произведет на Гайтнера впечатление: "1 трлн долларов открытой позиции сосредоточено в 12 крупных финансовых учреждениях". Не нужно обладать гарвардской степенью MBА, чтобы мгновенно понять значение этих цифр: при обрушении AIG потянет за собой всю финансовую систему. Гайтнер, все еще поглощенный Lehman, бегло взглянул на документ и отложил его. *** В казначействе Дэн Джестер, специальный помощник Полсона, вернулся в свой кабинет, и секретарь сразу удивил его: звонил финансовый директор Goldman Sachs Дэвид Винер. Каждый звонок из Goldman означал для Джестера неловкий разговор. В отличие от Полсона Джестер не был обязан продавать все свои акции Goldman Sachs при поступлении на работу в Вашингтоне. И в отличие от Полсона, который должен был пройти утверждение Конгресса до прихода в казначейство, Джестеру в качестве специального помощника секретаря не требовалось официального утверждения. Хотя Винер был его давним другом и коллегой еще по Goldman, он, конечно, хотел поговорить о делах. Когда рынки бьются в истерике, не до пустого трепа. Джестер почти сразу поднял трубку, и после краткого приветствия Винер перешел к делу: "Можем ли мы быть полезны в деле Lehman?" Хотя вопрос был тщательно сформулирован, звонок Винера раздался не в самое подходящее время: Джестер только что узнал от Гайтнера, что Lehman, вероятно, предварительно объявит в среду о 3,9 млрд долларов убытков. Фулд проинформировал государство в частном порядке, и менее чем через час Goldman, выясняя обстановку, был тут как тут. Боясь нарушить правила, Джестер осторожно обошел вопрос. Но он знал достаточно, чтобы понять: Винер предлагал помощь соверенно серьезно. Винер сказал, что Goldman был бы заинтересован в покупке некоторых из самых проблемных активов Lehman, и было ясно, что Goldman готов покупать только по дешевке. Винер спросил, не поможет ли казначейство в организации первой встречи. Как только они закончили разговор, Джестер сообщил о звонке Роберту Хойту, главному юрисконсульту казначейства. Учитывая, сколько теорий заговора циркулировало вокруг отношений Goldman и государства, любая утечка могла оказаться взрывоопасной, и Джестеру было необходимо прикрыть тылы. Теперь пришло время рассказать все Полсону. *** В башне Lehman Алекс Кирк несся в кабинет МакДейда. "Происходит нечто странное, — выдохнул он. — Я только что говорил с Питом Бригером". Бригер, президент Fortress Partners, гигантской компании, управляющей линейкой хедж-фондов и частным капиталом, был хорошо осведомлен о слухах благодаря его прошлой работе партнером в Goldman Sachs. По словам Кирка, по телефону он предложил нечто зловещее. — Знаю, вы на самом деле верны Барту и Lehman Brothers, и я никогда не сделал бы этого предложения в других обстоятельствах, — сказал Бригер Кирку. — Но если случится так, что в эти выходные фирму поглотит другое финансовое учреждение, а вы не уверены, что хотите в нем работать, то у меня есть о чем с вами поговорить. Кирк, которого это предложение застало врасплох, ответил: "Я польщен". И начал судорожно соображать, что же происходит. "Надеюсь, что этого не случится, — продолжил он. — Я даже не подозревал, что вы мне симпатизируете". — На днях я говорил о вас с Уэсом, — сказал Бригер, ссылаясь на Уэсли Р. Эденса, генерального директора Fortress. — Я не сказал ему, что вы мне нравитесь, я сказал, что предпочел бы иметь в партнерах очень-очень умных ублюдков, а не парней, которые мне нравятся. Кирк ухмылялся, перессказывая этот разговор МакДейду и дважды акцентировав его внимание на кульминационном моменте. Но самым странным был не завуалированный комплимент Бригера, странен был момент звонка, вряд ли случайный. Кирк был убежден, что звонок явился результатом утечки. "Почему, черт возьми, он зовет меня сейчас?" — спросил Кирк МакДейда, всплеснув руками. Ведь Lehman не вел переговоров о слиянии, по крайней мере пока. МакДейд молча уставился на него, и тогда Кирк сам ответил на свой вопрос: "Я гарантирую, что они знают что-то, чего не знаем мы". *** Джейми Даймон и Барри Зубров сидели в приемной Федрезерва в ожидании Бена Бернанке и его коллег. Встреча была запланирована с 11:15 до 11:45 утра, и это означало, что двум служащим JP Morgan придется говорить быстро, чтобы за полчаса донести до Хранителя Тайны Храма все, что они планировали. Прихожая с видом на улицу Конституции была просторной, 30 футов высотой, и находилась недалеко от переговорной, где вырабатывалась главная финансовая политика страны, и в нескольких шагах от кабинета Бернанке. Даймон осматривался, изучал портреты бывших председателей Федрезерва, в том числе назначенного в 1934 году первым председателем совета управляющих Федеральной резервной системы Марринера С. Эклса. Он обратил внимание на отсутствие портрета Алана Гринспена. "Очень в тему", — пошутил он, намекая на то, что происходило в экономике. (На самом деле портрет Гринспена просто был еще не закончен.) Наконец приехал Бернанке. Только что в частном порядке его проинформировали о том, что Lehman уже завтра может объявить о предварительных чудовищных убытках, но он решил, что в ходе встречи с руководителями JP Morgan будет держать эту новость при себе. Даймон сообщил Бернанке, что они только что в казначействе встречались с Полсоном, и разговор сместился к поглощению Fannie Мае и Freddie Mac и реакции на это. "Негативная реклама действительно начинает на него действовать", — признал Бернанке, который говорил с Полсоном вчера утром и ругал его из-за реакции СМИ. Затем Даймон высказал свои не очень подготовленные замечания, иногда подглядывая в бумагу, на которой записал несколько предложений, пока ехал в машине. — Разрастается недоверие, — сказал он. — Об этом говорят наши клиенты, мы наблюдаем это в отделе брокерского обслуживания... — Он отметил: несмотря на то что беспорядки были временными и даже помогали бизнесу JP Morgan, поскольку клиенты доверяли ему как одному из самых прочных банков, ситуация плохо сказалывалась на остальных, что несло угрозу в том числе и для его фирмы. Понятно, что Бернанке ничего нового не услышал, но он сидел и вежливо кивал в лучших профессорских традициях. Даймон рассказал председателю и опоздавшему Кевину Уоршу, одному из управляющих Федрезерва, что его особенно беспокоит Lehman Brothers. Он высоко оценил решение о национализации Fannie и Freddie, однако отметил, что этот шаг не помог успокоить рынки. "Есть непонимание роли правительства, которую оно собирается играть в будущем", — сказал он, надеясь услышать ответ на вопрос, который занимал всех: будет ли Федрезерв поддерживать дополнительные выкупы? Но Бернанке не был готов открыть карты и, когда встреча закончилась, сказал лишь: "Мы работаем над рядом инициатив. Мы просто пытаемся быть на шаг впереди". *** С течением времени воздух на 31-м этаже Lehman, казалось, становился плотнее. Некоторые из коллег полагали, что Фулду трудно дышать. Весь уик-энд он обсуждал, стоит ли звонить в Bank of America. Настаивая на этом, Кен Уилсон из казначейства утром звонил ему по крайней мере три раза. "Вы должны позвонить", — твердил он. Уилсон хорошо знал Bank of America, во время работы в Goldman он был его банкиром более десяти лет. "Это хорошее стратегическое партнерство", — говорил Уилсон. Он не сказал Фулду, что уже работал с Грегом Керлом из Bank of America, чтобы подготовить телефонный разговор. Ранее Уилсон сообщил Фулду, что единственным способом заключить сделку было принять предложенную цену в качестве отправной точки. Это был косвенный способ предупредить Фулда, что у него не так много вариантов и времени. *** Роджин Коэн, у которого болела спина, стоял у компьютера в углу своего офиса на 30-м этаже Sullivan & Cromwell с видом на Нью-Йоркскую гавань, когда зазвонил телефон. Это был Дик Фулд, который велел позвонить Керлу из Bank of America. Пока Фулд говорил, Коэн составил для себя сценарий — ставки на этот раз были слишком высоки, чтобы импровизировать. "Понял. Я перезвоню вам после того, как поговорю с ним". Коэн изучил свой сценарий в последний раз и позвонил Керлу. — Слушайте, — начал он дружелюбно, — мир сильно изменился. Мы хотели бы снова начать переговоры. — Ладно, — произнес Керл медленно, давая понять, что, хотя он и согласен выслушать Коэна от имени его клиента, он по-прежнему насторожен. — У нас есть два приоритета: сохранить бренд и репутацию Lehman и веж-ливо обойтись с его людьми, — сказал Коэн, сверился со сценарием и выдержал эффектную паузу. — Вы увидите, что цена приоритетом не является, но, конечно, существует цена, по которой мы не можем совершать операции. — Мы могли бы заинтересоваться, — осторожно сказал Керл. — Позвольте, я поговорю с боссом и перезвоню вам. — Грег, мы бы не хотели затягивать, — ответил Коэн. — Понял. *** Даймон и Зубров вышли из черного Town Car перед шестиэтажным современным известняковым зданием на Пенсильвания-авеню, 601, к северо-западу от Белого дома. Здесь располагалась штаб-квартира JP Morgan в Вашингтоне. Именно тут работали те, кто отвечал за связи с правительством, и непрекращающийся поток одетых в Gucci лоббистов здесь никого не удивлял. К моменту прибытия Даймона и Зуброва большинство членов оперативного комитета уже закончили утренние заседания и обедали в конференц-зале на втором этаже. В ход шли бутерброды и напитки, Кавана рассказывал, как прошла беседа с Шейлой Бэйр, а Блэк развлекал собравшихся анекдотами о его встрече с Джеймсом Локхартом. Когда разговор естественным образом перешел к падению котировок Lehman, Даймон рассказал о своей дискуссии с Бернанке. "Думаю, он все понимает", — сказал Даймон. Но, когда кто-то спросил, выкупит ли Федрезерв Lehman, Даймон отрезал: "Этого не будет". Блэк уже давно играл на понижение Lehman. На внутреннем форуме руководства JP Morgan в январе 2007 года он предсказывал: "Дик Фулд закончит тем, что продаст эту компанию, когда его вынудят ее продать, а не когда он должен был бы это сделать". Напомнив о своих прогнозах, он закончил: "Я же говорил, что их поимеют!" Однако настрой становился все более мрачным, поскольку все понимали, что будет означать смена заведенного порядка. Если Lehman утонет, а правительство предпочтет не вмешиваться, JP Morgan сам может понести колоссальные убытки. Зубров сказал, что Джон Хоган, главный риск-менеджер инвестиционного банка JP Morgan, вот уже неделю пытался стребовать более 5 млрд долларов в залог от Lehman, посвятив этому и весь последний уик-энд, но до сих пор не получил ничего. Зубров также виделся с финансовым директором Lehman Яном Левиттом и сказал ему, что в JР Morgan беспокоятся. Блэк предложил позвонить Фулду и потребовать, чтобы тот немедленно выделил залог. Не менее важным для собравшихся показалось то, что им, вероятно, следует расширить залоговый договор, чтобы они были в состоянии просить еще больше денег, если и другие направления бизнеса Lehman начнут давать сбои. Все согласились, что это был наилучший план действий, поэтому Блэк и Зубров поднялись и покинули зал заседаний. Выражения их лиц красноречиво свидетельствовали: беседа приятной не будет. Блэк набрал номер Фулда и по громкой связи объяснил их бедственное положение: "Вы знаете, у нас от 6 до 10 млрд долларов внутридневной позиции, и нам не хватает залога". Он также напомнил, что JP Morgan попросил 5 млрд еще неделю назад. — Мы знаем, что жестоко требовать от вас этого, парни, — продолжил он, — так что давайте потратим некоторое время и поймем, как мы можем решить наши проблемы без создания серьезных проблем для вас. — В глубине души Блэк знал, что был слишком щедр, он легко мог бы сказать: если у вас нет залога, мы выведем вас из игры завтра утром, мы имеем право так поступить. Сначала показалось, что Фулд понял скрытую угрозу. "Позвольте мне позвать своих людей, и мы посмотрим, что можно сделать", — безропотно сказал он. Фулд подключил к совещанию Левитта и спокойно объяснил ему ситуацию. Четверо мужчин обсуждали варианты, которые позволили бы Lehman предоставить залог. Возможно, Lehman мог передать все свои наличные JP Morgan и оставить их на депозите, чтобы они не вычитались из капитала фирмы? Фулд пытался использовать разговор как возможность узнать у Блэка, не предоставит ли JP Morgan некоторое количество наличности Lehman. Возможно, в форме кредитов, которые могут быть конвертированы в акции Lehman. В конце концов, Даймон всегда советовал Фулду позвонить, если ему что-нибудь будет нужно. — Мы готовимся к объявлению предварительных итогов завтра, — сказал Фулд Блэку. — Может быть, нам придержать это на день, если вы серьезно думаете, что Джейми рассмотрел бы возможность конвертировать и взять часть нас. Это рассмешило банкиров JP Morgan, как если бы кто-то спрашивал у банкира, нет ли у того свободной мелочи. Блэк посмотрел на Зуброва, как бы давая понять, что Фулд упустил свой шанс, и осторожно ответил: "У меня нет никаких идей, никаких блестящих идей, о которых я могу думать прямо сейчас. Но если вы говорите, что вы оказались в том положении, чтобы рассмотреть... в том положении, когда действительно становится трудно, то давайте еще поговорим и посмотрим, можем ли мы что-нибудь сделать". Через пять минут стремительного и продуктивного обсуждения со своими коллегами Блэк вернулся к разговору с Фулдом. "Дик, никто не собирается... мы ничего не можем сделать, и, честно, никто не собирается ничего делать, кроме того, чтобы отстаивать собственные интересы, — сказал он. — Мне жаль это говорить, но мое предложение заключается в том, чтобы позвонить в Федрезерв и посмотреть, смогут ли они попытаться организовать предложение типа Long-Term Capital". На другом конце линии повисла пауза, а затем Фулд сказал ледяным тоном: "Это было бы ужасно для наших акционеров". Блэк едва сдержал смех. "Никто не собирается думать о ваших акционеpax", — ответил он. Успокаиваясь, Фулд попытался снова начать переговоры с Блэком. "Я только что разговаривал с Викрамом, — сказал он. — Citi посылает кучу парней, чтобы встретиться с нашими ребятами из подразделения рынка капиталов и управленческой команды, чтобы посмотреть, существует ли какое-то решение на рынке капитала, о котором мы могли бы объявить одновременно с отчетностью". Citi? Фулд шутит? "Хорошо, — сдержанно отметил Блэк. — Мы можем отправить и кого-нибудь из наших". Блэк немедленно позвонил главе инвестиционно-банковского отдела JP Morgan Дугу Браунштейну. "Было бы хорошо, если бы пошли вы и Джон [Хоган], — сказал он, описав ситуацию, и добавил с усмешкой: — Я понятия не имею, чего они хотят. Тот факт, что у Citi есть идея, вероятно, означает, что она не работает. Но постарайтесь понять, что там происходит и о чем они говорят". *** Хэнк Полсон не отрывался от терминала Bloomberg, внимательно наблюдая за падением акций Lehman. Было 14:05, и акции снизились на 36 %, до девяти долларов, самого низкого уровня с 1998 года. Полсон только что закончил говорить с Фулдом, который звонил, чтобы сообщить новую информацию о своем разговоре с Bank of America. Полсон был рад услышать, что Фулд начал принимать происходящее всерьез, но боялся, что было уже слишком поздно. На экране телевизора Полсона, настроенного на CNBC, передавали рассуждения комментаторов. — Акции падают с такой скоростью, потому что есть люди, которые твердо убеждены, что компания находится на пороге банкротства, — объяснял Дик Бове, банковский аналитик-ветеран из Ladenburg Thalman. — Думаю, за короткими продажами стоит именно эта уверенность. Эрин Барнетт, ведущий Street Signs, парировал: — Но если люди по-прежнему используют компанию как контрагента, доверяя ей, разве это ничего не значит? — Вы должны понять, что банкротство Lehman не отвечает ничьим интересам, — ответил Бове, который, как ни странно, рекомендовал покупать акции и обозначил цену в 20 долларов. — Это не в интересах его конкурентов — Goldman Sachs, Morgan, Citigroup, JР Morgan, — потому что если Lehman обанкротится, то давление переместится на Merrill Lynch, и кто знает, что будет дальше. Это также, знаете ли, не в интересах правительства США. Я не могу поручиться, но вы должны верить, что Lehman вел переговоры с Федеральным резервным банком Нью-Йорка, Беном Бернанке и, вероятно, Хэнком Полсоном, потому что они не хотят, чтобы компания обанкротилась. Как это верно. Полсон взял телефон, чтобы позвонить Гайтнеру и обсудить, какие еще варианты у них остались. *** К моменту закрытия Нью-Йоркской фондовой биржи акции Lehman были в полном ауте, на уровне 7,79 доллара, рухнув на 45 %. Секретарь МакДейда едва справлялся со звонками. МакДейд сам должен был помочь новому финансовому директору Яну Левитту подготовить цифры выручки для объявления на следующий день. Они официально решили, что им действительно нужно сделать предварительное объявление, так как инвесторам нужно было услышать хоть что-то. МакДейд также был вынужден проинструктировать Ларри Визенека и Брэда Уитмена, которым поручил встретиться с руководителями JР Morgan и Citigroup в офисах Simpson Thacher. Они должны будут просить расширить кредитную линию или рассмотреть возможности помощи в увеличении их капитала. Наконец, и это было самым сложным, он должен был выяснить, каким образом фирма будет преподносить инвесторам план "Хороший банк, плохой банк". Проблема заключалась в том, что невозможно было установить цену на проблемные активы, в избытке имеющиеся у компании. Если всего этого недостаточно, то у МакДейда только что состоялся странный разговор с Фулдом, который сообщил, что Полсон звонил ему напрямую и предложил, чтобы фирма предоставила всю свою бухгалтерию Goldman Sachs. По словам Фулда, получалось, что Goldman фактически консультирует казначейство. Полсон также требовал тщательного анализа конфиденциальных цифр Lehman, спасибо Goldman Sachs. МакДейд, хотя и не был сторонником теорий заговора Goldman, нашел рассказ Фулда неприятным, но через минуту уже разговаривал по телефону с Харви Шварцем, главой рынков капитала Goldman. "Я звоню по поручению Хэнка", — начал он. После очередного безрезультатного разговора МакДейд велел Алексу Кирку немедленно позвонить Шварцу в Goldman, назначить встречу и заставить их подписать соглашение о конфиденциальности. "Это исходит непосредственно от Полсона", — пояснил он. *** В 16:30 Полсон попросил свою помощницу Кристал Уэст соединить его с Кеном Льюисом. Кен Уилсон только что проинформировал Полсона о своем последнем, седьмом за день, разговоре с Фулдом, опять про Bank of America. И добавил: все, что ему осталось, — это представить план непосредственно гендиректору. Полсон и Льюис не были хорошо знакомы. Несколько лет назад они как-то пообедали в Шарлотт, когда Полсон еще работал в Goldman. Кен Уилсон захватил Полсона на встречу с Льюисом, чтобы продемонстрировать корыстному клиенту лояльность Goldman. — Льюис на линии, — наконец позвала Полсона Уэст, и он снял трубку. — Кен, — сказал Полсон очень серьезным тоном. — Я звоню насчет Lehman Brothers, — и после паузы добавил: — Я хочу, чтобы вы посмотрели на это с другой стороны. На несколько секунд в трубке повисла тишина. Потом Льюис согласился, но добавил: "Я не знаю, что это будет стратегически значить для нас". При этом он ясно дал понять, что цена должна быть правильной: "Если есть хорошая финансовая сделка, я готов". По словам Льюиса, наибольшее беспокойство в связи с потенциальной сделкой внушал Фулд — Льюис опасался, что он заломит нереалистичную цену. Льюис рассказал, как закончилась их встреча в июле. — Дик этого уже не решает, — заявил Полсон. Такое убедительное заявление можно было истолковать только одним способом: можете договориться непосредственно со мной. *** К 19:30 по конференц-залу на 13-м этаже Simpson Thacher нетерпеливо слонялись руководители JP Morgan и Citigroup. "Два часа нашего времени коту под хвост", — шепнул Джон Хоган из JP Morgan коллеге Дугу Браунштейну, Который только ухмыльнулся. Ларри Визенек поприветствовал Гари Шедлина, соруководителя отделения слияний и поглощений глобальных финансовых институтов Citigroup и одного из своих ближайших друзей и постоянных партнеров по Crestmont, гольф-клубу в Нью-Джерси, и оглядел собравшихся. Он знал не всех, так что пустил по рукам лист бумаги с просьбой зарегистрироваться. Когда делишься конфиденциальной информацией, лучше точно знать, с кем именно. Визенек был сильно обеспокоен численным превосходством людей из отдела рисков JP Morgan в сравнении с банкирами по заключению сделок, которые, как он ожидал, придут, чтобы помочь продумать варианты. "Все эти парни из риска", — сказал он Брэду Уитмену, пока они болтали в углу, разрабатывая стратегию. Будем решать, как спасти Lehman, подумал он, а размышлять они станут, что будет с JР Morgan, если Lehman рухнет. Извинившись за задержку, Визенек объявил, что они ждут Скипа МакГи, главу инвестиционно-банковского подразделения Lehman. — Здесь собралось много людей, — сказал Браунштейн, который привез всю свою команду. — Мы не можем ждать всю ночь. Напряжение в комнате нарастало. Наконец Уитмен получил и-мейл от МакГи, который просил, чтобы начинали без него, так как маловероятно, что он вообще сможет присутствовать. Визенек попросил тишины и рассказал о плане Lehman по созданию "плохого банка", чтобы выделить свои объекты недвижимости. Все согласились: план был хорош, но мог слишком запоздать, учитывая, что для его реализации потребуются месяцы работы. К тому же Lehman придется наполнить новое учреждение хотя бы крошечным капиталом, чтобы предотвратить немедленный крах. Дальше Визенек попросил задавать вопросы и почти сразу был раздражен тем, сколько вопросов обрушили на него банкиры JP Morgan. К тому же большинство из этих вопросов не имели ничего общего с Lehman и привлечением капитала. "Какова балансовая стоимость? Какие предположения вы использовали в качестве моделей? — спросил Хоган. — Вам, вероятно, понадобится некоторый капитал, чтобы сделать эту работу". У представителей Lehman ответов не было. Они лишь могли сказать, как связаться с их финансовым директором. Визенеку было очевидно, что вопросы преследуют цель определить ликвидность Lehman: торгуют ли с ним контрагенты и что у него с наличностью. Это были законные опасения любого осторожного инвестора, но в данном случае Визенек и Уитмен подозревали, что, скорее всего, такова самозащита JP Morgan. Вопросы Шедлина, напротив, касались различных возможных структур сделок, которые способны помочь Lehman. Но эти вопросы остались неуслышанными. Один пункт, по которому банкиры с обеих сторон пришли к согласию, состоял в следующем: Lehman не должен объявлять о плане разделения, будучи не в состоянии точно указать "дыру", которую ему необходимо заполнить. Сначала надо выяснить, насколько серьезные вливания капитала необходимы. "Вы не знаете, сколько денег вам потребуется, — сказал Хоган. — Заявив об этом, вы лишь добавите неопределенности на рынке. И вас раздавят". Шедлин был еще резче: "Мы думаем, очень опасно для вас, ребята, выкладывать стратегию разделения, потому что все сразу сделают вывод, что у вас все еще очень не хватает денег. История о том, что у вас есть большая недостача капитала и нет мыслей, как его привлечь, отдаст вас на милость рынка". Из собрания Визенчек и Уитмен вынесли два послания. Первое: забудьте об объявлении, плана. Но если вы все же считаете, что это необходимо, будьте очень осторожны, говоря о привлечении новых капиталов, и не называйте конкретных цифр. Второе послание заставило их оценить истинную глубину затруднительного положения: Вы сами по себе. Ни один из банков добровольно не откроет новых кредитных линий. *** Как только Браунштейн и Хоган вышли из здания и пересекли Лексингтон-авеню, они позвонили Джейми Даймону и Стиву Блэку. — Сюжет, — почти прокричал Хоган в трубку сотового. — Думаю, этих парней имеют. — Потом они рассказали Даймону и Блэку все о завтрашнем объявлении Lehman. — Мы должны вернуться, все обдумать и минимизировать наши риски. Я не хочу пострадать. *** Из штаб-квартиры Bank of America в Шарлотт, Северная Каролина, Грег Керл позвонил в казначейство Кену Уилсону, который все еще был на работе, отчаянно отбиваясь от других звонков. Уилсон ожидал услышать, что Керл собирается лететь в Нью-Йорк, чтобы начать комплексную юридическую проверку Lehman. Керл, однако, звонил совсем с другими новостями. "У нас проблема с Федеральным резервным банком Ричмонда", — сказал он. Джефф Лэкер, президент банка-регулятора Bank of America, был обеспокоен состоянием банка и требовал, чтобы тот привлек новый капитал. Длилось это с тех пор, как банк в июле закрыл сделку по приобретению Countrywide. Как официальный орган надзора за банками в Вирджинии, Мэриленде, Северной Каролине, Южной Каролине, округе Колумбия и части Западной Вирджинии Федеральный резервный банк Ричмонда имел значительную власть, регулируя капитальные резервы. "Они рыщут вокруг", — пожаловался Керл Уилсону, который слышал об этом в первый раз. Керл сказал, что, когда, еще в январе, Bank of America рассматривал возможность приобретения Countrywide (эту покупку рекомендовало правительство, чтобы помочь сохранить фирму от банкротства), Федрезерв в случае заключения сделки обещал ослабить требования к капиталу. По крайней мере Кен Льюис понял именно так. Теперь, спустя два месяца после того, как сделка по приобретению Countrywide была завершена, Лэкер угрожал заставить банк сократить дивиденды. Bank of America не молчал об этих разговорах, надеясь, что они будут в состоянии решить вопрос прежде, чем новость просочится наружу. Весь день они обрывали телефоны Федерального резервного банка Ричмонда, пытаясь выяснить точку зрения Лэкера, но все бесполезно. "Нам потребуется ваша помощь, — сказал он Уилсону. — Иначе мы не сможем двигаться вперед". Уилсон отлично понимал этот ход: Bank of America использовал ситуацию с Lehman в качестве разменной монеты. Банк поможет Lehman, только если правительство взамен сделает одолжение. Льюис сделал ход через Керла. Уилсон пообещал разобраться и немедленно позвонил Полсону: "Вы не поверите..." *** В 22:00 в зале заседаний на 31-м этаже Lehman Brothers разочарованный Барт МакДейд все еще не распускал правление. Он только что узнал, что представители Bank of America не прибудут в Нью-Йорк утром, хотя еще не понимал почему. "Время играет против нас", — говорил он. Несколькими часами ранее МакДейд умолял Фулда пойти домой и немного поспать перед завтрашним объявлением отчетности, во время которого лучше быть в форме. С того момента как Фулд ушел, он рассматривал различные проекты пресс-релиза. Что они должны сказать? Что они могли сказать? Как они должны сказать? МакДейд только что закончил натаскивать своего финансового директора Левитта по его части презентации, когда со встречи с JP Morgan и Citigroup вернулись Визенек и Уитмен. Прежде чем присоединиться к остальным в зале заседаний, они собрались с Джерри Донини, Мэттом Джонсоном и еще несколькими банкирами. Уитмен описал им встречу. "Это было невероятно, — завершил он свой рассказ, качая головой. — Это было похоже на конференцию риск-менеджеров JР Morgan!" Затем они присоединились к МакДейду в конференц-зале, где Визенек и Донини познакомили группу с планом раздела, а затем Визенек поделился советами, полученными от JP Morgan и Citigroup. "Мы должны серьезно продумать, что и как скажем относительно намерений увеличить свой капитал", — предупредил Донини. Было около половины второго, когда все закончилось. Флотилия черных лимузинов выстроилась перед зданием вдоль 7-й авеню в ожидании банкиров. Через пять часов этим банкирам нужно было возвращаться в офисы, так что у них было время немного поспать и принять душ. А потом должен был начаться новый день, возможно, определяющий для их будущего. |
загрузка...