Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Реклама

Е.И.Дулимов, В.К.Цечоев.   Славяне средневекового Дона

2.2. Племенная принадлежность и этническое развитие славян на Дону VIII—начала XII в.в.

Кроме вятичей и северян, в регионе определяется присутствие особого племени славян, сложившегося на основе длительного исторического процесса. Это племя вобрало в себя и неславянские элементы. Археологи относят некоторых представителей этого процесса сначала к Пеньковской и Черняховской культуре, часть которой трансформировалась в отдельный вариант Роменско-Боршевской культуры. В период III-V в.в. элементы Черняховской культуры обнаруживаются в верховьях Северского Донца, не доходя до устьев Оскола, а также, возможно, в Танаисе, где найдены фибулы, датированные IV-V в.в.1 В верховьях и в среднем течении Дона с VII-IX в.в. сосуществовали Салтово-Маяцкая и Роменско-Боршевская культура. Отсюда следует вывод об их близком соседстве и постоянных контактах, в результате чего стал возможен процесс взаимовлияния культур. Невозможно показать все формы взаимовлияния, но археологические исследования подсказывают, что местные особенности Роменско-Боршевской культуры — это следствие того, что в процессе этногенеза приняли участие и неславянские племена — аланы. Симбиоз Роменско-Боршевской и Салтово-Маяцкой культур отмечается в Боршевском комплексе и у Быстрой Сосны, в Дмитриевском комплексе и у Тихой Сосны. В первых двух комплексах доминировали славяне, в последних — аланы. Совместное проживание определяло близость культур: схожесть керамики, типов поселений и жилищ.2

На нижнем Дону по погребальному обряду и керамике также отмечается взаимовлияние культур. Сложный этнический состав населения памятников X-XIII в.в. показан В.И. Перевозчиковым и А.Н. Масловским.3

Не редкостью были смешанные алано-славянские семьи, что подтверждают антропологические исследования. Наконец, об этом прямо свидетельствуют письменные источники, например, Мохаммед ибн Джарир ат-Табари.4

Тип жилищ также говорит о поразительном сходстве культур. Славяне и аланы жили в однокамерных полуземлянках с двускатной крышей размерами 3 х 4,4 х 5,6 х 5 метров, с печами-каменками, топившимися по черному. Жилища укреплялись столбами. В Дмитриевском комплексе отмечается не менее шести полуземлянок явно славянского типа, а также наземные жилища алан, которые уже не всегда полукруглые, а с печами-каменками, сенями и иными заимствованиями славянского быта. Однако и у славян на Северском Донце и в Приазовье отмечаются алано-болгарские легкие турлучные, обмазанные глиной строения.5 Подобные жилища широко распространены в регионе в VIII-XII в.в., они встречаются на Украине, в казачьих станицах Дона и Северного Кавказа и в наше время.

По мнению С.А. Плетневой, строительные приемы здесь характеризуются отсутствием стандартизации, что доказывается различными признаками. Но, сгруппировав признаки, получается слияние Салтово-Маяцкой и Роменско-Боршевской. Вполне возможно, что в результате связей Салтово-Маяцкой и славянской культур на Среднем Дону сложился пограничный археологический комплекс, административно объединенный Хазарским каганатом.

Уже сложившиеся поселения с VIII-IX в.в. начинают группироваться вокруг городищ, и это свойственно славянскому типу. Поселения очень часто располагаются на высоких берегах рек в местах бывших скифских поселений. Здесь возможно простое совпадение, хотя, если исходить из предположения Л.Н. Гумилева, природно-графическое расположение жилищ скифов и близких им хронологически черняховцев как-то взаимосвязано с расположением пограничного варианта Салтово-Маяцкой и Роменско-Боршевской культур алан и славян. При этом отмечается преемственность культур: славянские и аланские совместные укрепления часто повторяют контуры скифосарматских, чаще возводятся заново, реже реконструируются. Некоторые поселения, определенные как славянские и аланские, очень часто располагались на расстоянии менее чем в 10-15 км друг от друга.6 Такое близкое соседство возможно лишь при длительном мирном сосуществовании, поскольку в случае каких-либо противоречий и столкновений оно могло бы стать опасным.

Славянские жилища, равно как и славянские элементы быта и архитектуры (в строительстве фортификационных сооружений), распространены значительно южнее самих славянских поселений.7

Вышесказанное позволяет предложить не только возможность смешанных браков, но и возможность восприятия славянами полукочевого быта, связанного не с традиционным земледелием, а с боевыми походами, военной службой, какими-либо торговыми операциями. Славяне, жившие оседло, принимали участие в процессе этногенеза на своей, локальной территории, а славяне-воины или купцы могли оказаться очень далеко за пределами родных земель, образовать там семьи, ассимилироваться или создать свою общину, привязанную к новым землям, иному быту, укладу жизни и т.д. В этом смысле вполне возможно предполагать формирование этнокультурной общности, впитавшей в себя элементы многих народов. Данная точка зрения уже не отрицается ведущими археологами.8

Итак, в исследованных археологами типах поселений и укреплений, в керамике и погребальном обряде отмечается с VI-VIII в.в. — Роменско-Боршевской и Салтово-Маяцкой культур. Варианты славянской культуры «пограничья», если судить по характеру поселений, керамике и погребальному обряду, развивались при взаимодействии праславянских и неславянских элементов. Общий процесс этногенеза в верхнем Подонье уходит корнями в III-IV в.в. и продолжается в течение всего последующего периода, вплоть до середины XIII в.

Косвенные свидетельства длительного процесса взаимодействия соседних народов прослеживается и по другим археологическим источникам. Тенденции взаимовлияния отмечаются не только в металлургических приемах, но и в погребениях, и в вооружении, а также в произведениях ювелирного ремесла. Например, в Дмитриевском могильнике обнаружен один меч (у алан, известно, были сабли), причем найден он в братском могильнике алан. Славянские элементы прослеживаются в женских украшениях и в орудиях труда.

Ни аланам, ни болгарам не был свойственен обряд трупосожжения, а в могильнике девять славянских трупосожжений, говорящих о преемственности Пеньковской культуры. Славян из-за трупосожжения трудно характеризовать антропологически, но у них посуда как собственной культуры, так и аланская. Славяне характеризуются в комплексе, как третья группа населения. Данные Сухогомилыптанского могильника (140 урновых захоронений и 177 ямных) тоже говорят о преемственности Пеньковской культуры. С X в., когда распространяется христианство, отмечаются захоронения славян в гробах. Это дает возможность проследить этнокультурные процессы пограничья.9

На Северском Донце получается следующая картина: местные славяне представлены двумя вариантами культуры. Первый вариант, расположенный севернее соотносится с племенем северян. Второй вариант — это смешанное население из числа тех же северян и северного варианта салтово-маяцкой культуры, носителями которой являлись аланы.

Аналогичный процесс можно реконструировать на примере других комплексов: Михайловского, Кузнецкого, Белогорского. Так же, как и в Дмитриевском комплексе, здесь четко прослеживается этнокультурная преемственность VIII-XII в.в. с происхождением культуры от черняховцев и взаимодействие с соседними племенами салтовцев, то есть присутствуют два указанных варианта славянской культуры. Данная преемственность и соответствующие этнокультурные процессы пролеживаются во всех элементах: жилищах, поселениях, керамике и т.д. Современные исследования воронежских, липецких, рязанских, украинских историков подтверждают сформулированные ранее предположения об этническом развитии славян как на Дону, так и на Северском Донце. Везде характеризуются региональные особенности славяно-русского населения.10

Политические события могут подтвердить эти выводы. После нашествия печенегов, поселенцы в X в. ушли на север, где они мирно сосуществовали окружавшими их племенами Роменско-Боршевской культуры. С.А. Плетнева полагала, что где-то здесь Святослав разбил ясов и касогов и что северяне (Роменская культура на Северском Донце) были настроены против Святослава, почему он и вынужден был идти через земли вятичей. Дмитриевское поселение было разорено в середине X в., и тем же временем датируется часть славянских курганов. Получается, что славяне-северяне выступили на стороне ясов-алан. Русские летописи подтверждают враждебность северян к Киевским князьям.11

Часть славян после разгрома осталась на своей земле, другие ушли к вятичам на Дон, а третьи присоединились к аланам, влившись в эту группу племен «пограничья». Иными словами, непокорные Святославу северяне вынуждены были продвигаться на юг и осваивать вместе с аланами новые земли на Дону, стимулируя этнокультурные процессы. Та часть северян, что осталась лояльна Святославу, жила на прежнем месте, трансформируясь в древнерусскую народность.

Аналогичный процесс проходил и в племени вятичей. Вятичи были присоединены к Древнерусскому государству только в 966 г. Некоторая их часть, пережив разорения X в., слилась с основной массой древнерусской народности, а другая ушла на юг, где вместе с северянами, смешанными славяно-аланскими племенами трансформировалась в особенный вариант славянской культуры Белой Вежи.

Итак, наличие славян обнаруживается в Саркеле-Белой Веже примерно с IX в. Собранные М.И. Артамоновым, Г.Ф. Дебецом и О.А. Артамоновой археологические факты дополняют материал, полученный С.А. Плетневой.

В более поздний период («Беловежский») археологические источники также свидетельствуют о сосуществовании культур. Только в этот период уже доминировала славянская культура. В русском городе Белая Вежа неславянский элемент в значительной степени ассимилировался. Возможно, что многовековая тенденция сближения двух культур привела к растворению части алан в славянской среде. Так или иначе, но этот процесс завершился к XII в., и в Белой Веже мы отмечаем уже итог процесса, когда та часть аланского населения, которая не ушла во время бурных политических событий X в. с Дона, слилась с древнерусским населением.


Представляется возможным, что славяне «пограничья» имели общие экономические, политические и социальные интересы, усиленные совместным проживанием, кровнородственными связями. Эти интересы могли противоречить политике соседних государственных образований в подтверждение можно привести многочисленные карательные акции против славян сначала Хазарского каганата, затем и Киевской Руси.12 К тому же местные славяне и аланы не обязательно должны были нести идею становления Древнерусского государства. Отсюда весьма допустимо, что северяне отстаивали свои интересы в контроле за частью водного пути по Донцу и Дону, а вятичи — свои. Эти процессы, несомненно, связаны с этническим развитием славян на Дону в период до вхождения территорий в Древнерусское государство.

Устное народное творчество сохранило сведения, которые могут быть небезынтересными. Некоторую обособленность северян от основной части славянского населения донесла сквозь столетия записанная Н.И. Костомаровым народная традиция. Так, в Юго-Восточной Украине, в Черниговской области, в устном народном творчестве упоминаются хазары, курганы у местного населения называются Савар-могилы, а сами северяне связываются с казачьим сословием. В Воронежской и Тульской областях встречаются места, называющиеся «Казаричи», «Козары», «Козар».13 Есть предания о происхождении казаков от хазар. На них ссылается в своей статье В.Н. Королев. 14 Эти предания сообщают о заморских путешествиях на остров Буян в Хвалынском море во времена князя Владимира, упоминаются народы домонгольского периода (иудеи и скифы), говорится о борьбе славян со степняками. Одно из преданий сообщает, что «солнце встает из-за моря Хвалынского»15, что для средних широт России весьма необычно. Следует отметить, что указанная народная традиция характерна для русского и украинского населения именно Среднего и Верхнего Подонья. Напротив, материалы, представленные в работах Е.П. Савельева, В.И. Варенина и других авторов относительно всего Дона, требуют серьезной проверки и доказательств.

Письменные источники во многом дополняют изложенные процессы и приведенную схему этнического развития народов, обитавших на Дону.

Греческие историки Иордан и Прокопий Кесарийский сообщали, что в Северном Причерноморье жили могущественные анты, которые вели войну с аварами, имея союзников в лице алан и роксалан. В тот же период (IV-VI в.в.) становятся известны люди «рос» («росомоны»), жившие на севере Меотиды рядом с приазовскими готами, а в VIII в. о походе русского князя Бравлина в Крым сообщил Стефан Сурожский. В названиях племен отмечается корень «Рос»; исключением являются аланы, но есть вариант роксолан. Далее аланы выступали союзниками антов и были близки им по археологическим признакам. В соответствии с источниками выстраивается предложенная Б.А. Рыбаковым условная этимология: аланы (какая-либо их часть) / роксоланы / анты / росомоны / русь.16

Страбон и Плиний сообщали, что роксоланы — самые северные племена сарматов — «живут между Доном и Днепром». Подробно возможное взаимовлияние роксов и алан прослежено у В.В. Мавродина.17 Детальный анализ иранского и тюркского этнических элементов у славян доказывал ранее Д.И. Иловайский, обративший внимание на ряд этимологий с корнями «рос», «рокас», «сев-черн».18 Г.В. Вернадский, анализируя «Житие», пришел к выводу, что упомянутый там Новгород — это Неаполь Скифский и что русы пришли в Крым из Доно-Донецкого ареала, то есть с того места, где обитали черняховцы, а затем северяне и аланы.19

В работах ростовских археологов, упомянутых выше, прослежено наличие элемента Черняховской культуры в позднесарматских погребениях на Нижнем Дону.20
Однако вопрос о славянской принадлежности черняховцев на Дону является спорным. Например, В.В. Лавров полагает, что эта часть населения Танаиса в III-IV в.в. была германцами. Значит, интерпретации Д.И. Иловайского, В.В. Мавродина, Б.А. Рыбакова, Г.В. Вернадского и других историков подтверждаются не только письменными сообщениями, но и археологическим материалам. Однако в отличие от археологической конкретики в письменных источниках редко дается четкое географическое описание.

С точки зрения указанных авторов, верховья Дона и Северского Донца представляют собой лесостепной регион с достаточно большим количеством лесных массивов, которые в раннем средневековье были представлены одним большим лесом. Ниже по течению Северского Донца леса чередуются со степными просторами и пойменными зарослями кустарника. В устье Северского Донца в степных просторах встречаются не леса, а рощи.

Описывая народы лесостепи, историк Истархи и другие восточные авторы подразделяли хазар на два типа: «смуглых, черноволосых и белых, красивых, совершенных по внешнему облику».21С.А. Плетнева видела здесь распространенную социальную градацию тюркских народов на белых и черных. Однако эти «белые, красивые» люди — европейцы — могли быть и славяне, поскольку другие европейцы в Хазарии неизвестны. Обитали славяне чаще на севере каганата, и именно оттуда Мерван увел в плен сорок тысяч сакалиба (славян).22

Эти данные соотносятся с тезисом об «эластичности системы» каганата и его этнической стойкости, благодаря принадлежности к евразийскому этносу.

Политическая история готов, росомонов, роксолан, антов как более вероятных представителей Черняховской культуры восходит еще к IV-VI в.в., то есть к дохазарскому периоду. Союз нескольких племен, среди которых находились ираноязычные аланы, тогда только складывался и не был еще столь силен, как в последние века. Процесс этнического развития можно рассматривать с V-VI в.в. Он связан с целым рядом факторов и исторических событий. Согласно общепринятым историческим концепциям, все вышеперечисленные племена — обитатели лесостепи от Днепра до Дона.

В этом же географическом пространстве Иордан описывает войну гуннов с аланами и роксоланами.23

Анализируя эти сведения, Л.Н. Гумилев заметил, что некоторые донские поселения в верхнем и среднем Дону остались гуннами незамеченными. Таким образом, маскировка поселений в лесном правобережье позволяла переждать локальные во времени нашествия кочевников. Кроме того, периоды увлажнения и усыхания, имели первостепенное значение, на кочевников степей, а на славянские поселения лесостепи влияли лишь опосредованно. В период IV-X в.в. происходили процессы «усыхания» и расцвета кочевников. В X в. увлажнение явилось одним из факторов, приведших к гибели Хазарии.24 (Увлажнение, или изменение географических и природных условий, подчеркиваются в исследованиях разных концептуальных направленностей.25 Об этом же говорят средневековые письменные источники и картографический материал, где Подонье обозначено как регион с множеством полноводных рек и больших озер).

Исходя их опосредованного влияния кочевников на оседлых славян, представляется общая система этнологических процессов. Географическая дислокация этих племен в непригодных для кочевого хозяйства лесах не мешала степнякам, а славян в свою очередь не привлекали степные просторы. Поэтому союз славянских племен и ираноязычных алан не являлся нонсеном и был вполне возможен. И этот союз окончательно сформировался в хазарский период.

Образовавшийся в VII в. Хазарский каганат, благодаря тем же этническим процессам, сказавшимся на «эластичности системы государства», слабости власти на окраинах и отсутствии четких границ, принял подчинившийся славяно-аланский племенной союз под свое покровительство. Поэтому уже с первых упоминаний о каганате славяне выступают там как служилое население в войске, в хозяйственных и административных институтах.26

Вместе с тем Л.Н. Гумилев доказывал, что славяне не представляли в рамках каганата на Дону значительной силы, что Дон не был славянской рекой, а «сакалиба» не означает «славяне», так как славяне по-арабски — «славиа». В самом деле, под «сакалиба» понимались «европейцы» вообще, то есть неверные. Хазары с точки зрения мусульман были «неверными», но термином «сакалиба» они никогда не определялись по причине достаточной известности на Востоке под собственным названием. Отождествлять часть хазар на северной окраине государства с «сакалиба» также не было необходимости. Вряд ли европейцами были названы ираноязычные аланы-кочевники или тюркоязычные болгары. Можно было допустить, что «сакалиба» — это варяги, но скандинавские элементы в регионе археологически не прослеживаются, нет упоминаний о них и в восточных письменных источниках. Топонимика и этнография также не подтверждают здесь скандинавское присутствие. Других европейцев, кроме славян, на Дону не было. Остается предполагать, что термин «сакалиба» означал славян вообще: вятичей, северян, «славуинов», русов, а также ассимилированных алан. Ряд переводов отождествляют этнонимы «сакалиба» и «славиа».

Помимо северян, части алан и русов, в процессе этногенеза приняли участие племена вятичей. Археологи по особенностям погребального обряда отмечают взаимовлияние вятичей, северян и других племен. Особенности погребального обряда позволяют выделить два района: средний Дон (Боршевский могильник) и река Воронеж. Первый район отличается стабильностью обряда, а второй — различными его вариантами. По реке Воронеж в погребениях отмечается влияние Салтово-Маяцкой культуры. Ибн-Фадлан, описывая похороны знатного руса сообщал, что перед кремацией покойник был помещен в подземный сруб. Эта часть погребального обряда и является одним из «вариантов» погребального обряда вследствие взаимодействия различных групп славян и, возможно, влиянием местных традиций. Нестабильность обряда являлась следствием миграции населения.27

На средний Дон в IX в. переселились, с одной стороны, выходцы с верховьев Оки, с другой стороны, выходцы с Днепровского левобережья и с Северского Донца. Выходцы с Днепровского левобережья и с Донца пришли на Дон раньше, на рубеже VIII-IX в.в. Заселение продолжалось в середине IX в. Какие-то группы с Днепра и Донца пришли сюда в середине X в., что связано с событиями 960-х г.г. Славяне продолжали заселять Дон во второй половине X в. Переселенцы IX-X в.в. являлись так называемой второй волной колонизации в период заселения Дона славянами. В IX-X в.в. северяне приходили в регион, спасаясь от печенегов. По этой же причине на север Дона переселились выходцы со среднего Дона. В это же время наблюдается активное проникновение сюда алан и взаимосвязь их с боршевцами.

Таким образом, и Боршевская культура не может быть признана этнически однородной: помимо вятичей, которые составляли несомненное большинство, здесь селились и другие племена, почему и получился симбиоз культур.28

Не менее важными были и политические нюансы, которые воздействовали на судьбу племен, поселений, глубину этнокультурных процессов. Длительные и сложные этнокультурные процессы раскрывает этимология. К ней обращались досоветские исследователи, например, Д.И. Иловайский и сторонники яфетической школы. Однако надо иметь в виду, что сама по себе этимология всегда будет казаться наивной и надуманной, если не привлекать в комплексе данные других вспомогательных исторических дисциплин, не сопрягать сведения письменных и археологических источников.

В период VIII-X в.в. на Дону известны славянские племена: вятичи, северяне, русы, славуины (славяне?). Относительно северян нам известна этимология: савира / севера / с авары / саврика / северяне (по сведениям IV-X в.в.)29, согласно которой получается этническая связь северян с аланами, отмеченная и археологически. Это так же, как и этимология с корнем «рос», может говорить о местном этническом развитии славянского племени. Кроме того, и по линии северян, и по линии русов все виды источников подтверждают тесную связь славян с аланским миром.

Арабские географы Ибн-Русте и Мукадасси дополняют сведения о славянах и руси. Ибн-Русте сообщал: «Русы нападают на славян, берут их в плен». У Муджмаль-аб-Тавариха (1126 г.) сказано: «Славянин пришел к Русу, чтобы там обосноваться. Рус ему ответил, что это место тесное для нас двоих... Между ними началась ссора и сражение... Славянин бежал и достиг того места, где нынче земля славян... Затем он сказал: «Здесь обоснуюсь и легко отомщу»30. Выходит, что славяне и русы были соседями и между ними были очень тесные взаимоотношения, хотя и не всегда мирные. Другой источник говорит: «Рус и Хазар были от одной матери и отца. Но Рус подрос и написал письмо Хазару», попросил часть страны, чтобы там обосноваться, и «обосновался в Крыму около Неаполя Скифского»31 . Именно отсюда русы ходили в походы, вероятно, это был известный «остров русов».

В древнееврейском источнике «Иосиппон» русы и славяне также показаны близкими друг другу племенами.32 Тем не менее, русы и славяне до X в. — не одно и то же. Кроме того, если славяне пришли в земли русов, чтобы там обосноваться, то прийти они могли только с запада. С точки зрения Л.Н. Гумилева, русов можно локализовать с IV-VI в.в. южнее славян. Русы во IV-V в.в. воевали с готами, при этом росомоны были союзниками антов-славян. Затем русы — уже враги славян, и, наконец, они ассимилировались со славянами, обособились от хазар и покорили их. Таким образом, русы и славяне действовали совместно, а их противоречия не были слишком значительны. Русы и славяне служили в армии каганата, вместе ходили в походы, наконец, были просто соседями. Получается, что в южном Поднепровье и междуречье Днепра и Дона складывался один этнос на основе трех племен — руси, вятичей и северян.33

Западные географы Равенский и Баварский упоминали «русов», живших между угличами и хазарами», то есть между Днепром и Северским Донцом. Европейские источники позволяют предположить близость русов и алан.34

Уже с X в. название славян, как более обобщенное, встречается реже, а русь чаще. С X в. упоминают уже о славянах-руси Константин Багрянородный, Лев Философ, Кирилл и Мефодий. В этот период распространяются термины «АзовскаяРусь», «ЧерноморскаяРусь», «Внешняя Русь», «Остров русов», «Славянские реки».35

Если делать выводы только по западным источникам, то нам известны две этимологии: северян и русов. Русы на западе с X в. упоминаются чаще, чем славяне. Поэтому можно прийти к выводу, что они располагались западнее северян. Если же учитывать сведения восточных историков, то получится, что русы известны на востоке не менее, чем славяне. В то же время у восточных авторов продолжают некоторое время оставаться известными славяне. Вятичи в западных источниках не упоминаются, но только потому, что эти племена располагались восточнее и не были слишком значимы. К тому же они тоже относились к этносу славян-руси. Все это подтверждает вывод, что северяне, вятичи и русы в X в. уже значительно сблизились и представляли более или менее единое этническое образование. Вероятно, сближению славянских племен способствовало распространение у них христианства.

IX-XII в.в. дают нам множество упоминаний этнонимов славян-руси в восточных источниках. Царь Иосиф среди поданных кагана не назвал русов, которые были хорошо известны кагану.36 Это племя, а возможно и социальная группа, не названа по причине своего привилегированного положения в хазарском государстве. Известно, что русы являлись «гвардией» в каганате. Славяно-русская гвардия как самостоятельно, так и в союзе с аланами совершала боевые действия против арабов. Неоднократные аналогичные упоминания восточных источников о русах в Хазарии не оставляют сомнения в том, что хазары различали четыре славянских племени.37

В арабских же источниках упоминаются два славянских племени: «сакалиба», то есть славиа — как обобщенное название славян и «русы» — как определение доминирующего славянского племени. Чаще всего упоминаются «сакалиба», в то время как племенное объединение северян вовсе не называется. Д.И. Иловайский заметил, что с IX-XI в.в. Ибн Русте, Ибн Хордодбек и Масуди называют «племя русь из славян» и «каганат росов».38 По арабским источникам получается, что славяне и русь отождествляются, составляют единое этнокультурное целое и являются значительной частью населения Хазарии.

Обобщив вышеуказанные источники нетрудно заметить, что все племена кроме русов практически не упоминаются с X в. Поэтому можно представить следующую схему: северяне, вятичи, славяне, русы образовали в X в. этносоциальную группу — славяне-русь. Данная схема построена на анализе письменных источников. Географически процесс, представленный указанной этимологией, локализуется Днепро-Донецким регионом, хронологически VII-X в.в. Этимология аланы / роксаланы / русы определяется теми же географическими и хронологическими рамками и, как мы видели, также имеет много подтверждений в источниках. Получается, что часть неславянского населения сармато-аланского мира ассимилировалась, приняла участие в славянском этногенезе. Поэтому на Северском Донце обитали племена северян и русов, вобравшие в себя элементы праславян и алан. После заселения территории вятичей северянами, русами и аланами, племена вятичей также подверглись трансформации в древнерусскую народность. К X в. аланы уже настолько сблизились со славянами, что даже авторитетные археологи интерпретировали одни и те же находки как принадлежавшие разным культурам (Роменско-Боршевской или Салтово-Маяцкой). Например, М.И. Артамонов относил найденный в Саркеле яйцевидный предмет — символ княжеской власти к славянам39, а С.А. Плетнева считала эту находку аланской. Несколько аналогичных примеров было приведено выше.

Намного меньше сведений о племени «славуин». Это племя неизвестно по «Повести временных лет», но зато было хорошо знакомо хазарскому царю, который, по-видимому, точнее знал названия подчинявшихся ему племен. Вероятно, этот этноним означал обобщающее название выходцев из славян — северян-вятичей. Возможно, этнонимы «славуин», «сакалиба», «ас-славиа» соотносимы между собой.

Присутствие в регионе нескольких славянских племен наводило исследователей на мысль о существовании здесь особого государственно-племенного объединения, отчего и появилась точка зрения о легендарной Артании на Дону. Д.И. Иловайский построил этмилогию: арта / уртугуры / ут-ургуры / черные болгары (черные болгары переводятся в летописях как ут-ургуры или черные угры). Мнение о южном расположении этого государственно-племенного объединения была весьма популярна у приверженцев «яфетической концепции». В.В. Мавродин и Б.А. Рыбаков вслед за Е.П. Савельевым полагали связь местного населения с Черниговом и распространение славяно-русов с VI в. по всему Донскому региону и в Приазовье.40 Но источники говорят о присутствии славян в VIII в. только на севере Хазарии и об их подчинении каганату. В этом случае о каком-либо государственно-племенном объединении до X в. говорить не приходится, поэтому вопрос об Артании остается открытым.

В исследованиях встречается еще одна этимология: вантит (ванбнит) / вятичи. Это племя упоминается в письме Иосифа (и в арабских источниках).
А.Д. Пряхин соотносит Михайловское городище Борщевского комплекса на среднем Дону и на р. Воронеж с объединением «Вантит». Исследованное автором городище представляет типичный вариант Боршевской культуры вятичей с элементами «местного, соседнего варианта при влиянии Салтово-Маяцкой культуры».41

Таким образом, этимология племенных образований подтверждает сложный и многообразный процесс этнического развития славян, вобравших в себя известные в регионе крупные племенные объединения с их особенностями, типами, вариантами.

Славяне осваивали не труднопригодные для земледелия степи, а привычные для обитания высокие берега рек. Этим определялись более интенсивные этнокультурные процессы. Используя понятие «вмещающего ландшафта», Л.Н. Гумилев опровергает распространенное мнение, что «дикая степь» противостояла оседлой Руси». В результате близкого соседства культур к середине XI в. в долинах Дона жили потомки хазар, а у рек — славяне. Русско-половецкие связи также были тесными, часто наблюдались смешанные, в том числе династические, браки, у половцев распространялось православие, очень близки были социально-политические контакты со славянами. Данный этнокультурный процесс автор резюмировал в следующей концепции: от падения Хазарского каганата в 966 г. до создания «Золотой Орды в 1241 г. никакого степного объединения против Руси не существовало и никакой опасности для Руси со стороны степи не было.42
Многочисленные стычки славян с половцами и потеря Белой Вежи автором в счет не принимались, так как все это, согласно его убеждению, не противоречило логике исторических событий.

Итак, представим выводы данной главы. Для начала хотелось бы еще раз напомнить, что тема славян на Дону возникла в XIX в. на основании нескольких источников с попытки решения двух вопросов: откуда пришли славяне на Дон, то есть к какому племени они принадлежали до этого и куда ушли с Дона.

Выяснилось, что на Северский Донец со стороны Днепра продвигались русы и северяне, и корни этого процесса уходят в VI-VIII в.в. Со стороны Оки и Вятки по Дону расселялись вятичи. Вятичи и северяне взаимосвязаны до VIII в. с черняховцами. В VIII в. вятичи и северяне столкнулись с пришедшими сюда племенами болгар и алан, которые входили в Хазарский каганат. В результате, как на Северском Донце, так и на Дону сложились племенные объединения с местными особенностями.

В середине X в. часть населения с Северского Донца переселилась к вятичам на Дон, усилив второй (нижний по течению) вариант данной культуры. Длительная связь с ираноязычными аланами также сказалась на процессе этнического развития, обогатила его суть. В период с 965 по 1117 г. из Киевской Руси на Дон пришло немало славян из различных племен, началось более массовое заселений Дона славянами. Теперь славяне представляли уже большинство населения Дона, а в этнокультурные связи вступали хазары. Эти хазары, так же как и появившиеся торки и половцы, оказались затронуты данным процессом. Но уровень развития социально-экономических отношений, политические реалии вхождения в Древнерусское государство определяли сглаживание особенностей местного варианта пограничной славянской культуры, особенно в городских центрах. Наконец, в начале XII в. большинство населения Белой Вежи и многочисленных поселений региона ушло в Черниговское княжество и другие места Древнерусского государства. Вместе с тем полагать, что все выходцы из северян ушли в Чернигов и на Северский Донец, а выходцы из вятичей в верховья Дона в Червленый Яр и на Воронеж, было бы наивно, так как за два века население региона уже порвало с историческими корнями, перемешалось и представляло уже древнерусскую народность с местными особенностями. Беловежцы в 1117 г. ушли в Киев, где существовал затем даже целый квартал (посад) выходцев из Белой Вежи.

Исходя из соотношения источников» надо полагать, что весь процесс этнического развития славян и местного населения занял временной промежуток от VI до середины XII в., но основная часть этого процесса проходила в VIII-XII в.в. Хронологически его можно разделить на два периода: VIII-X в.в. и X-XII в.в.
Интенсивность развития, выходившего за рамки этих периодов, была явно слабее. Но необходимо учитывать, что не только политические события являлись основополагающими в судьбе славян на Дону. Весь спектр указанных в главе факторов сыграл значимую роль в этногенезе.
Таким образом, на территории Донского региона шел сложный процесс этнокультурного развития. В нем принимали участие славянские и неславянские племена, которые сближались, трансформировались в древнерусскую народность с определенными особенностями, характерными для данного региона. Нарушение этого процесса пагубно сказалось не только на судьбе славян региона, но и на истории Древнерусского государства: был ликвидирован заслон, отделявший Русь от степи и представляющий не только военнополитическую силу, но и близкую к кочевому Востоку этнокультурную общность и социально-экономическую систему.



1 Гудименко И.В. Некрополь позднеантичного поселения Рогожкино XIII. // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1991 г. Вып. 11. — Азов: Азовский Краеведческий музей, 1993, с. 105-121; Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. — М.: Наука, 1988, с. 14.
2 Плетнева С.А. [Обзор неопубликованных археологических отчетов и источников]. На славяно-хазарском пограничье. Дмитриевский комплекс. — М.: Наука, 1989, с. 234.
3 Перевозчиков В.И. Гончарный комплекс XIV в. в котловане под Домом Быта «Юбилейный». // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1991 г. Вып. 11. — Азов: Азовский Краеведческий музей, 1993., с. 160-224; Масловский А.Н. [Могильник «МБ-94», погребения 4, 9, 18 (рис. 1-3)]. Грунтовый могильник Мартышкина Балка и его место среди памятников предмонгольского времени Нижнего Подонья. // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1994 г. Вып. 14. — Азов: Азовский Краеведческий музей, 1997, с. 143-152.
4 Дорн Б.А. Каспий — свод сведений. // Академия Наук. Записки. — СПб, 1875, с. 515; Плетнева С.А. [Обзор неопубликованных археологических отчетов и источников]. На славяно-хазарском пограничье. Дмитриевский комплекс. — М.: Наука, 1989, с. 272-273; Ефименко П.П. Раннесредневековые поселения на Среднем Дону. // Сообщения ГАИМК, 1951, вып. 2, с. 256-259; Артамонов М.И. Саркел — Белая Вежа. // Труды Волго-Донской археологической экспедиции. МИА СССР. Т. III. / Отв. ред. Артамонов М.И. — М.: Издательство АН СССР, 1958, с. 82.
5 Археология Украинской ССР. Раннеславянский и древнерусский период. Т.З. / Под ред. Баран В.О. — Киев: Наукова Думка, 1986, с. 202; История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. / Под редакцией Пиотровского Б.Б.- М.: Наука, 1988, с. 172.
6 Плетнева С.А. О связях алано-болгарских племен со славянами в VIII-IX вв. // Советская археология, 1962, Ml, с. 86.
7 Плетнева С.А. На славяно-хазарском пограничье (Дмитриевский археологический комплекс). — М.: Наука, 1989, с. 30-32, 39, 42; Шелов Д.Б. Раскопки Танаиса. Археологические раскопки на Дону. — Ростов-на-Дону: ИРУ, 1973, с. 83.
8 Винников А.З., Пряхин А.Д. Археология и история юго-востока Руси. Донские славяне и их место в восточно-славянском мире конца I — начала II тысячелетия н.э. (Сообщения II научной конференции). // Российская Археология, 1995, № 4, с. 228- 229; Винников А.З. Маяцкое городище. // Труды Советско-болгарско-венгерской экспедиции. — М.: Издательство АН СССР, 1984, с. 38-41; Плетнева С.А. На славяно-хазарском пограничье (Дмитриевский археологический комплекс). — М.: Наука, 1989, с. 30-32, 35, 42; Шелов Д.Б. Раскопки Танаиса. Археологические раскопки на Дону. — Ростов-на-Дону: ИРУ, 1973, с. 83.
9 Артамонова О.А. Могильник Саркела-Белой Вежи. // Труды Волго-Донской археологической экспедиции. МИА СССР, №109. / Отв. ред. Артамонов М.И. — М.: Издательство АН СССР, 1963, с. 136-145; Плетнева С.А. На славяно-хазарском пограничье (Дмитриевский археологический комплекс). — М.: Наука, 1989, с. 268; Михеев В.К. Подонье в системе Хазарского каганата. — Киев: Виша шк. Изд-во при Харк. ун-те, 1985, с. 9.
10 См. например: Винников А.З. Славянская проблематика в работе археологической экспедиции Воронежского университета. // Пятьдесят полевых сезонов археологов Воронежского университета. Археология восточноевропейской лесостепи. Вып. 10. - Воронеж: Издательство Воронежского государственного университета, 1997, с. 38-41.
11 Повесть Временных лет. Ч. I. — М-Л: Издательство АН СССР, 1950, с. 20, 99-100; Цечоев В.К. Славяне на Дону по письменным и археологическим источникам. // Донской юридический институт. Ученые записки. Т. 12. — Ростов-на-Дону: Издательство ДЮИ, 1999, с. 5-9; Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси IX-XI веков. — Смоленск: Русич, 1995.
12 Дорн Б.А. Известия о хазарах восточного историка Табари. // ЖМНП. — СПб, 1844, июль, с. 11; Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка в X в. — Л.: Соцэкгиз, 1937, с. 70-82.
13 Лунин Б.В. Очерки по истории Подонъя-Приазовья. — Ростов-на-Дону: Ростиздат, 1949, с. 101.
14 Королев В.Н. К вопросу о славяно-русском населении на Дону в XIII-XVI вв. // Северное Причерноморье и Поволжье во взаимоотношениях Востока и Запада в XII-XVI в.в. / Под ред. Федорова-Давыдова Г. А. — Ростов-на-Дону, 1989, с. 123-124.
15 Сказания русского народа, собранные И.П. Сахаровым. Сборник. / Вступит, статья, подготовка текста В. Аникина. — М.: Художественная литература, 1990, с. 59.
16 Рыбаков Б.А. Анты и Киевская Русь. // Вестник Древней Истории, 1939, № 1, с. 319-323.
17 Мавродин В.В. Славяно-русское население Нижнего Дона и Северного Кавказа. // Ученые записки ЛГПИ им. А.И. Герцена. Т.11 (факультет исторических наук). — Л., 1938, с. 231-239.
18 Иловайский Д.И. Размышления о начале Руси. Вместо введения в русскую историю. Изд. 2-е. — М.: Издательство МНП, 1882, с. 283-296.
19 Вернадский Г.В. Древняя Русь. / Пер. с англ. Беренштейна Е.П. и др. — М.: Леан, 1996, с. 101.
20 Гудименко И.В. Некрополь позднеантичного поселения Роголскино XIII. // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1991 г. Вып. 11. — Азов Азовский Краеведческий музей, 1993, с. 119; Безуглов С.И. О погребениях V в. в Таганроге. // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1991 г. Вып. 11. — Азов: Азовский Краеведческий музей, 1993, с. 121-130.
21 Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. // Открытие Хазарии. — М.: Издательство Ди-Дик, 1997, с. 138.
22 Артамонов М.И. История хазар. — JL: Издательство Гос. Эрмитаж, 1962, с. 202-225.
23 См. подробнее: Гумилев Л.Н. Ритмы Евразии. Эпохи и цивилизации. — М.: Экопрос, 1993, с. 491-492.
24 Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства. Легенда о «государстве» пресвитера Иоанна. — М.: издательство Ди-Дик, 1994, с. 369-393
25 Вареник В.И. Происхождение Донского казачества. — Ростов-на-Дону: Экспертное бюро, 1996.
26 Тизенгаузен В.Т. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. 1. Извлечения из сочинений арабских. — СПб, 1884, с. 25-26.
27 Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. — М.: Наука, 1988, с. 73-120, 142-144.
28 Винников А.З. Славянские курганы лесостепного Дона. — Воронеж: Издательство ВГУ, 1984, с. 181-187.
29 Мавродин В.В. Славяно-русское население Нижнего Дона и Северного Кавказа. // Ученые записки ЛГПИ им. А.И. Герцена. Т.11 (факультет исторических наук). — Л., 1938, с.231-232.

30 Новосельцев А.П. Восточные источники восточных славян и Руси VX-IX в.в. // Новосельцев А.П., Пашуто В.Т., Черепнин JI.B., Шушарин В.П., Щапов Я.Н. Древнерусское государство и его международное значение. — М.: Наука, 1965, с. 355, 419.
31 Новосельцев А.П. Восточные источники восточных славян и Руси VI-IX в.в. // Новосельцев А.П., Пашуто В.Т., Черепнин JI.B., Шушарин В.П., Щапов Я.Н. Древнерусское государство и его международное значение. — М.: Наука, 1965, с. 461.
32 Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси XX-XI веков. — Смоленск: Русич, 1995, с. 36-40.
33 Шахматов А.А. Очерк древнейшего периода русского языка. // Энциклопедия славянской филологии. Вып. 2. — М., 1918, с. 9; Шахматов А.А. Разыскания о древнейших русских сводах. — СПб., 1908, с. 338.
34 Лев Диакон. История. / Отв. ред. Литаврин Г.Г. — М.: Наука, 1988,. 51-59; «Космография» Равенского Аннонима. // Свод древнейших письменных известий о славянах. Том II (VII-IX в.в.). — М.: Издательская фирма Восточная литература РАН, 1995, с. 401-405; Мавродин В.В. Славяно-русское население Нижнего Дона и Северного Кавказа. // Ученые записки ЛГПИ им. А.И. Герцена. Т.11 (факультет исторических наук). — Л., 1938, с. 239; Мавродин В.В. Образование Древнерусского государства. — Л.: Соцэкгиз, 1945, с. 38-155.
35 Иловайский Д.И. Размышления о начале Руси. Вместо введения в русскую историю. Изд. 2-е. — М.: Издательство МНП, 1882, с. 296; Савельев Е.П. Древняя история казачества. // Историческое исследование. 4.1. — Новочеркасск: тип. Донской Печатник, 1915, с. 135; Новосельцев А.П. Восточные источники восточных славян и Руси VI-IX в.в. // Новосельцев А.П., Пахпуто В.Т., Черепнин Л.В., ШушаринВ.П., Щапов Я.Н. Древнерусское государство и его международное значение. — М.: Наука, 1965, с. 46; Лев Диакон. История. / Отв. ред. Литаврин Г.Г. — М.: Наука, 1988, с. 55-56.
36 Коковцов П.К. Еврейско-хазарская переписка в X в. — Л.: Соцэкгиз, 1937, с. 98-102.
37 Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. // Труды Восточного отделения Императорского русского Археологического общества. Часть. 17. — СПб, 1870, с. 125, 140-277; Гаркави А.Я. Сказания еврейских писателей о хазарах и Хазарии. // Труды Восточного отделения Императорского русского Археологического общества. Часть. 17. — СПб, 1874, с. 62.
38 Иловайский Д.И. Размышления о начале Руси. Вместо введения в русскую историю. Изд. 2-е. — М.: Издательство МНП, 1882, с. 280-282, 291-295, 296-298; Вестберг Ф.Ф. К анализу источников о Восточной Европе. // ЖМНП, 1908, февраль, с. 140.
39 Артамонов М.И. Обзор археологических источников эпохи возникновения феодализма в Восточной Европе. // ПИДО, 1935, №10, с. 147-151; Артамонов М.И. Саркел — Белая Вежа. // Труды Волго-Донской археологической экспедиции. МИА СССР. Т. III / Отв. ред. Артамонов М.И. — М.: «Издательство АН СССР, 1958, с. 56-59.
40 Мавродин В.В. Славяно-русское население Нижнего Дона и Северного Кавказа. // Ученые записки ЛГПИ им. А.И. Герцена. Т.11 (факультет исторических наук). — Л., 1938, с. 243, 247.
41 Пряхин А.Д. Восточная граница Древней Руси в IX-X вв. (археологические исследования). // Природа, 1993, № 11, с. 25-27.
42 Гумилев Л.Н. Поиски вымышленного царства. Легенда о «государстве» пресвитера Иоанна. — М.: издательство Ди-Дик, 1994, с. 396-398.
загрузка...
Другие книги по данной тематике

Валентин Седов.
Славяне. Историко-археологическое исследование

В. М. Духопельников.
Княгиня Ольга

Б. А. Тимощук (отв. ред.).
Древности славян и Руси

Валентин Седов.
Происхождение и ранняя история славян
e-mail: historylib@yandex.ru