2. Пути сообщения в бассейне Гауи

Сухопутные дороги и водный путь по Гауе. Из района нижнего течения Даугавы в северном и северо-западном направлении пролегали две сухопутные дороги. Одна — берегом моря в Эстонию, другая — вдоль реки Гауи на Псков. Пользовались также и водным путем по Гауе. Среди рек Латвии Гауя выделяется длиной (440 км), хотя и не имеет большого значения в судоходстве.

В древности картина, очевидно, была иной, так как условия судоходства на Гауе были более благоприятными. Об этом свидетельствуют военные походы XIII в.⁸⁵⁾ Пиратские корабли с острова Сааремаа достигли в 1211 г. Турайды на Гауе, разграбили приход Кубезеле и его окрестности. В этом же году жители острова Сааремаа повторили свой набег (pyraticis suis Coivam ascendunt) и достигли большого замка Каупо.⁸⁶⁾ По словам летописца, у них было около 300 судов, не считая маленьких, на которых прибыло несколько тысяч воинов. В апреле 1214 г. немцы отправляются на корабле из Турайды в Ригу и в устье Гауи встречаются с кораблями с острова Сааремаа.⁸⁷⁾ Ясно, что водный путь по Гауе можно было использовать вверх по течению от устья до Турайды.

Относительно использования водного пути по Гауе выше Турайды у нас нет сведений, за исключением описания большого похода в июле 1223 г. на замок Вильянди.⁸⁸⁾ По рассказу летописца, в этом походе часть восьмитысячного войска передвигалась по Гауе на кораблях (navigio in Coywa). Войско остановилось поблизости от Саккалы в месте, предназначенном для молитв и совещаний.⁸⁹⁾ Далее войско вступило в пределы Эстонии и осадило замок Вильянди. Так как Вильянди находится примерно в 100 км от самой северной излучины Гауи, следует предполагать, что корабли были оставлены здесь или их перетянули волоком в эстонскую речку Педду, по которой легко добраться до Вильянди.

Гауя имела большое значение и потому, что торговцы могли летом использовать ее в качестве водного пути на довольно большом протяжении. Интересно, что в упомянутом военном походе 1223 г. принимали участие и торговцы.

Мы имеем определенные указания на существование в конце XII в. сухопутной дороги от устья Даугавы до Пскова через Угаунию. Этот путь, как мы уже видели, имел большое значение в торговых сношениях местных народностей в северо-западном направлении — с Псковской и Новгородской землями. Появившиеся во второй половине XII в. немецкие торговцы вступили в борьбу за контроль над этой дорогой. Одним из эпизодов этой борьбы было описанное Генрихом Латвийским ограбление немецких купцов, следовавших от Даугавы на Псков (a Duna versus Plicecowe).⁹⁰⁾

Начало пути Гауя — Псков как исходный пункт всех важнейших латвийских дорог этого времени следует искать в торговых поселениях нижнего течения Даугавы — в районе Риги. Это вытекает из рассказа летописца и находит свое отражение на старинных топографических картах. Из сравнения данных обоих источников явствует, что начальный отрезок дороги от Риги вдоль озер Юглас и Балтэзерс до Гауи в XIII в. совпадал с трассой, по которой он намечен на карте Меллина XVIII в. В 1211 г., очевидно летом, конное и пешее рижское войско подходит к Гауе, переправляется через нее и затем после ночного перехода приближается к большому замку Каупо⁹¹⁾ (расстояние от Илькены, где они перешли Гаую, до Турайды по этой дороге равно примерно 30 км).

Дорога Рига — Псков, проходившая через Угаунию, имела два варианта. Одна дорога шла правым берегом Гауи через Турайду, вторая — левым берегом Гауи через Трикату. Первую можно назвать Турайдской, вторую — Трикатской дорогой. Дорога Рига — Псков на карте Меллина разветвляется, не доходя Гауи. За Трикатой в районе Стренчи эти дороги сливаются в одну, которая продолжается до самого Пскова.

Турайдская дорога⁹²⁾ проходила мимо кримулдских и турайдских городищ,⁹³⁾ через Инциемс между Турайдой и Страупе и центр Идумеи — Страупе. Примерно по такому маршруту немцы отправились навстречу русскому войску в 1218 г.⁹⁴⁾ Летописец пишет, что в это время русское войско, пройдя через Имеру, мимо замка Уреле вошло в Идумею. Оба войска встретились в Инциемсе.⁹⁵⁾ Исходя из этого направления движения русского войска, можно сделать вывод, что дорога шла мимо мазстраупских городищ⁹⁶⁾ к Кудума Базницкалнсу, где находился замок Уреле. Далее Турайдская дорога проходила через Имеру и за Валмиерой соединялась с Трикатской дорогой. В последующие столетия Турайдская дорога также считалась одной из центральных дорог Латвии. На топографической карте Рафаэля Барберини 1564 г.⁹⁷⁾ нанесена дорога Рига — Турайда — Валмиера — Тарту. В «Земском уложении» 1671 г. эта дорога упоминается в числе важнейших и намечаются ее узловые пункты Рига — Валмиера — Тарту. Шведская топографическая карта 1695 г. показывает, что основное направление Турайдской дороги и в более позднее время не менялось.⁹⁸⁾ Она шла мимо населенных пунктов, упоминаемых в XIII в. Сравнивая трассу Турайдской дороги в XVII в. с нынешней дорогой Рига — Турайда — Валмиера — Валка, можно видеть, что в основном они совпадают; по-видимому, изменения начиная с XIII в. были незначительными. Лишь турайдские городища, расположенные у Гауи, после выпрямления трассы остались в стороне от главной дороги.

Трикатская дорога. Этой дорогой эсты и русские пользовались во время своих военных походов даже чаще, чем Турайдской. Отрезок пути между Цесисом и Угаунией часто упоминается в связи с военными походами XIII в. Основное направление этой дороги намечают многие военные походы, описанные в «Хронике» Генриха Латвийского.⁹⁹⁾ Осенью 1208 г. воины из Угаунии вместе с саккальцами организовали набег на Трикатский округ и осадили замок Беверина. Беверинцы вместе с союзниками преследовали по дороге отступающих эстов. В 1211 г. войско из Саккалы и Угаунии врывается в Трикату, принадлежавшую Таливалду. В ответ на это нападение беверинцы в том же году совершают два набега на Угаунию. В 1212 г. собранное в Беверине немецкое войско отправляется в Тарту. В 1215 г. войско из Саккалы и Угаунии появляется в землях латгалов и осаждает замок Аутине. Рыцари ордена Меченосцев из Цесиса одерживают победу и заставляют эстов вернуться в Эстонию через Трикату. В этом же году войско из Трикаты совершает по меньшей мере три набега на Угаунию, несколько раз доходит до Тарту.

Поход русских против немцев в 1218 г. под предводительством новгородцев интересен в том отношении, что в ходе его были использованы и Турайдская и Трикатская дороги.¹⁰⁰⁾

Из Пскова торговый путь шел на Новгород.¹⁰¹⁾ О существовании дороги из Новгорода в Цесис говорят и русские летописи. В 1222 г. новгородцы [109] выступают против Цесиса в союзе с литовцами.¹⁰²⁾ В 1228 г. Цесис и Отепя упоминаются в связи с тем, что новгородский князь призывает новгородцев и псковитян идти войной против рижан, но первые отказываются по той причине, что по дороге находятся упомянутые замки.¹⁰³⁾

Меньше сведений мы имеем об отрезке дороги Рига — Цесис, поэтому в этом отношении очень важно описание передвижений войска немецких крестоносцев в 1219 г.¹⁰⁴⁾ Выслав вперед разведчиков, собиравших сведения о дорогах и охранявших их, немцы совершили переход длиной в три мили. После отдыха на второй день они достигли Сигулды. Пока войско отдыхало, часовые зорко охраняли основную и боковые дороги (stige unde straze). Лишь на третий день немцы являются в Цесис. Судя по описанию, перемещение происходило летом. Большую часть войска составляла конница, провиант же везли на кораблях (schif wol mite gan, die tragen spise und tranc). Целиком Трикатскую дорогу из Угаунии через Трикату — Цесис — Сигулду в Ригу летописец показывает при описании возвращении Вильгельма Моденского из Эстонии в 1225 г.¹⁰⁵⁾

На основе карты Меллина конца XVIII в. и, принимая во внимание сведения о ситуации городищ и могильников XIII в., можно предположить, что Трикатская дорога могла проходить мимо Сатезельского,¹⁰⁶⁾ Лигатненского и Цесисского городищ. За Цесисом дорога сворачивала на северо-восток и, удаляясь от Гауи, подходила к Трикате. Как на карте Меллина, так и на шведской топографической карте конца XVII в.¹⁰⁷⁾ дорога до Цесиса проходит значительно ближе к левому берегу Гауи, нежели нынешняя дорога Рига — Псков, которая при спрямлении сильно отклонилась от древних центров — Лигатне и Цесиса. Если в XII в. Трикатская дорога была частью дороги Рига — Псков в силу большого политического значения этого района, то уже около XVII в. она утратила свое значение.

Алуксненская дорога. В XVI—XVII вв. Трикатская дорога теряет свое значение в связи с тем, что первостепенную роль начинает играть дорога, идущая через Алуксне или Вастселийна.¹⁰⁸⁾ Эта дорога была значительно короче Турайдской и Трикатской, проходившей далее через Тарту. Естественно, возникает вопрос, не использовалась ли дорога Рига — Алуксне — Псков уже в X—XIII вв. Письменные источники начала XIII в. ничего не говорят об этой дороге. Первые сведения о ней относятся к 1285 г., когда в Атзеле были убиты русские торговцы.¹⁰⁹⁾

Нумизматический и археологический материал свидетельствует, что торговый путь через Алуксне существовал уже в XI—XII вв. Его трасса за Цесисом пролегала через Рауну,¹¹⁰⁾ Смилтене,¹¹¹⁾ Гауиену¹¹²⁾ и Алуксне. На это указывают также ленные грамоты XV в., где в 1417 г. упоминается Рижская дорога (Rigische weg)¹¹³⁾ и в 1474 г. — Смилтенская дорога (Schmiltischen weg).¹¹⁴⁾

Мы не можем согласиться с мнением П. Абула, пытавшегося доказать, что дорога из Цесиса через Трикату сворачивала к Вийциемсу, Гауиене и Алуксне.¹¹⁵⁾ В качестве примера упомянутый автор неудачно приводит маршрут отступления новгородцев в 1218 г. Он справедливо отмечает, что русские из Цесиса отступили через Трикату, но умалчивает, что они вернулись из Трикаты в Псков через Угаунию. Абул совершенно категорически заявляет, что в раннефеодальный период дорога из Латгале на Псков не могла проходить по чужой территории — через земли эстов, так как даже после I мировой войны латвийское правительство избегало пользоваться эстонскими дорогами. Однако летописи свидетельствуют обратное: имеются неоднократные указания на то, что по пути из Цесиса в Псков следовало пересечь Угаунию. По картам XVII—XVIII вв. можно судить, что на пути из Трикаты в Вийциемс лежали обширные болота. Существование дороги Рига — Цесис — Триката — Вийциемс — Гауиена — Алуксне подтверждало бы неверную гипотезу П. Абула о том, что латгальский замок Беверина следует якобы искать в Вийциемсе.

Главную роль в сношениях латгалов и ливов с восточными славянами в XI—XIII вв. играла дорога, которая проходила через Цесис и Алуксне на Изборск¹¹⁶⁾ и Псков. Сношения же с эстами и водью протекали по Трикатской и Турайдской [110] дорогам. Однако, как мы видели из описаний различных военных походов XII—XIII вв., русские также охотно пользовались более длинной Трикатской дорогой через Угаунию, где русские укрепились уже в середине XI в. (Юрьев).

Переправы через Гаую. Так же как и Даугаву, Гаую пересекал ряд дорог. Некоторые из них связывали обе дороги из Риги в Псков. Нет никакого сомнения, что в Турайде существовала дорога, связывавшая правобережье Гауи — Турайду с Сатезеле на левом берегу Гауи. Прежде всего это вытекает из описанного зимнего набега литовцев в 1205 г. на земли эстов, во время которого они, пройдя Турайду, выбрали более короткую Ропажскую дорогу на Икшкиле.¹¹⁷⁾ Интересные данные о разветвлении дороги на правом берегу Гауи можно почерпнуть из описания событий борьбы против нападений эстов в 1211 г. Здесь говорится, что немцы выслали пеших воинов на большую дорогу, которая вела в Вендекулу (via magna, que est ad Vendeculla), всадники же следовали по дороге, лежавшей справа (via, que est ad dexteram). Схватка произошла на дороге (per viam), по которой преследовали и бегущих, однако некоторые преследуемые эсты бежали по другой дороге, проходившей мимо замка на Гауе (alia via, que est circa castrum¹¹⁸⁾ versus Coivam). Так как Вендекула находилась между Турайдой и Инциемсом,¹¹⁹⁾ нет никакого сомнения, что упомянутая здесь via magna является частью Турайдской дороги Рига — Псков — Турайда — Вендекула. Дорога мимо замка у Гауи, названная «дорогой, идущей справа», должна была пересекать Гаую в районе Турайды — Сигулды. Так как речь шла даже о «большой дороге», нет сомнения в том, что так можно было писать только о проложенной постоянной дороге. Упомянем, кстати, что автор «Рифмованной хроники» характеризовал Турайдскую дорогу как «широкую» (breite straze). О переходе через Гаую в районе Турайды летописец рассказывает также в 1207 и 1221 гг.¹²⁰⁾ Упомянутая переправа могла находиться, по-видимому, только в районе Сигулды — Турайды, так как некоторые ливы в 1221 г. переправились через реку (transeuntes flumen) и преследовали литовцев и русских по Турайдской дороге.

Таким образом, дорога, пересекавшая Гаую в районе Турайды, не только связывала население обоих берегов, но имела также более широкое экономическое значение. На правом берегу Гауи она могла пересекать Турайдскую дорогу или же у Ледурги¹²¹⁾ — Видрижи соединиться с дорогой в земли эстов вдоль Видземского побережья.

Таким образом, Турайда предстает перед нами в качестве крупного узла дорог X—XIII вв. Помимо водного пути по Гауе по обоим берегам реки проходили сухопутные дороги, связанные между собой дорогой, пересекавшей Гаую и продолжавшейся в направлении упомянутой дороги к эстам по берегу моря. Значение Турайды в качестве узлового пункта подчеркивает и тот факт, что здесь часто происходили сборы войск для походов как на Угаунию, так и на Метсеполе.¹²²⁾

Следующая важная переправа через Гаую находилась у Цесиса. Судя по описанию летописца и по имеющемуся картографическому материалу, в районе Цесиса на Гауе были по крайней мере две переправы: одна вела на запад по направлению к центру Идумеи — Страупе, другая — на север, в Имеру. Дорогу из Цесиса в Страупе летописец упоминает при описании событий 1218 и 1221 гг.¹²³⁾ Осенью 1218 г. сын псковского князя Владимира — Ярослав после неудачной битвы с немецкими рыцарями в Цесисе перешел Гаую и вступил в пределы Идумеи. Позднее русские вернулись по той же дороге и осадили замок вендов. Осенью 1221 г. русское войско перешло Гаую у Цесиса и дошло до Турайды. Вслед за русскими этой же дорогой шли литовцы, которые неподалеку от Цесиса переправились через Гаую и соединились с русскими. Из упомянутых примеров следует, что у Цесиса Гаую пересекала сухопутная дорога, которая в дальнейшем около Страупе соединялась с Турайдской. Эту дорогу можно было бы назвать Страупской. В основном она должна совпадать с дорогой Цесис — Ауциемс — Уреле — Страупе, нанесенной на карту Меллина. Нынешняя дорога Цесис — Страупе в основном пролегает по той же трассе.

Таким образом, как археологический, так и нумизматический материал подтверждает предположение, что здесь должны были скрещиваться дороги из славянских, эстонских и литовских земель.

Значительно менее точны сведения относительно второй дороги, пересекавшей Гаую у Цесиса. Известно, что летом 1210 г. эсты после неудачной битвы под Цесисом переправились через Гаую и ночью остановились на ночлег у озера близ дороги на Беверину. На утро жители Цесиса вместе с ливами и латгалами по той же дороге погнались за эстами, которые бежали через Имеру. Далее летописец описывает битву в Имере и говорит о какой-то прямой дороге у Гауи (directa via ad Coivam), no которой немцы отступают после битвы с эстами.¹²⁴⁾ [111]

Рассматриваемая дорога относится к числу немногих, название которых летописец упоминает. Тем не менее, по данным «Хроники» можно лишь установить, что конечным пунктом ее был Цесис. Что же касается исходного пункта, то в его идентификации много неясностей. Каждый автор устанавливал Беверину, а в зависимости от этого трассу и значение Беверинской дороги, по-своему.¹²⁵⁾

Таким образом можно утверждать, что в районе Имеры Беверинская дорога пересекала Турайдскую там, где обе дороги пересекали маленькую, но быструю речку Юмару с крутыми берегами. В районе устья Юмары Гаую, по-видимому, пересекала дорога на Трикату.¹³⁰⁾ Здесь следует вспомнить о прямом пути к Гауе, о котором говорилось в связи с событиями 1210 г.: в этом месте можно искать переправу через реку. О наличии переправы через Гаую в районе Имеры свидетельствуют также события 1213 г.¹³¹⁾ В этом году литовское войско организовало набег на Трикатский округ и взяло в плен владетеля этого района — Таливалда. Отступая, войско переправилось через Гаую (transeuntes Coivam) и напало на селения латгалов у Имеры.

Наше представление о Беверинской дороге не было бы полным без обзора событий, происшедших у замка Беверина.¹³²⁾ В 1208 г. в Беверину сошлись все окрестные латгалы и отправились в поход на Саккалу. При возвращении в Беверину они проходили мимо озера Буртниеку, где устроили дележ добычи. Из этого можно сделать вывод, что дальше все войско не шло одной дорогой. По всей вероятности, в районе Имеры Беверинская дорога имела ответвление к озеру Буртниеку, вдоль которого пролегала дорога в эстонскую Саккалу. Действительно, эту дорогу можно найти на карте Меллина.

После повторной неудачной попытки эстов из Угаунии и Саккалы взять замок Беверина беверинцы в отместку организовали в 1211 г. три набега на Угаунию и один на Саккалу. Направление военных походов против Угаунии и Саккалы было связано с расположением Беверины. Из Трикаты до Саккалы мимо озера Буртниеку было в два раза дальше, чем до Угаунии по дороге Рига — Псков, поэтому набеги чаще всего организовывались в ближнюю Угаунию. Так, зимой того же года в Беверине собралось восьмитысячное войско из всех ливских замков и латгальских земель. Анализируя этот факт, надо сказать, что Беверина, очевидно, стояла на выгодном перекрестке дорог, неподалеку от границы Угаунии, в противном случае она не была бы назначена сборным пунктом для всех войск. Это подтверждает лишний раз предположение об идентификации Беверины с Трикатой.¹³³⁾ Турайдские ливы и жители Метсеполе шли в Беверину по Турайдской дороге, отряды из окрестностей озера Буртниеку — по дороге вдоль озера, а латгалы с правого берега Гауи — по Беверинской дороге. Все эти дороги сходились у Имеры. Ливы и латгалы, жившие на левом берегу Гауи, могли идти по Трикатской дороге, на которой в окрестностях Цесиса к ним могли присоединиться латгалы из Талавы и Ерсики.

Дорога в земли эстов вдоль побережья моря. По восточному побережью Рижского залива простиралась лесистая малонаселенная земля ливов — Метсеполе. Среди обширных лесных массивов располагались селения и замки феодалов. Из местных географических названий у Генриха Латвийского встречаются только реки Aгe и Салаца.

Водный путь по Салаце. Салаца является пятой по величине рекой Латвии. В древности река и ее устье имели большое значение [112] в жизни местного населения. Так, в 1216 г. эсты с острова Сааремаа поднялись на кораблях вверх по Салаце до озера Буртниеку.¹³⁴⁾ В те времена на реке Салаце существовали, очевидно, более благоприятные условия для судоходства, иначе трудно объяснить, каким образом эсты могли на кораблях (naves) преодолеть путь протяженностью в 94 км по Салаце до озера Буртниеку. В данном случае эсты, очевидно, воспользовались высоким уровнем воды во время весеннего половодья, так как поход, очевидно, происходил в конце апреля.

Сухопутная дорога вдоль побережья моря. Главной артерией Метсеполе была сухопутная дорога, которая вела в земли эстов вдоль морского побережья.¹³⁵⁾

В 1210 г. рижане собирают войско из земель ливов и латгалов, которое отправляется к морю и после суточного перехода по прямой дороге вдоль моря (directa via secus mare) достигает области Сонтаганы в земле эстов. В другом месте эта дорога описывается как идущая вдоль моря (via, que est iuxta mare).

Интересно также описание похода латгалов и ливов 1211 г., когда они собрались в Метсеполе, отправились к морю и в течение трех дней шли по дороге вдоль моря (itinere trium dierum iuxta mare), затем повернули в район Саккалы и три дня шли по труднопроходимой дороге (tribus diebus per silvas et paludes via pessima).¹³⁶⁾ В связи с событиями 1218 г. этот путь описывают как ровный путь вдоль побережья моря (via plana iuxta mare).

Редкая древняя дорога описана так подробно, как рассматриваемый путь к эстам вдоль моря, поэтому идентификация его не доставляет особых трудностей. По современным дорожным картам Латвии можно видеть, что вдоль Видземского взморья шоссе Рига — Пярну пролегает, очевидно, приблизительно по трассе древнего пути к эстам. Это предположение подтверждают и дорожные карты конца XVII в., на которых дорога Рига — Пярну в основных чертах совпадает с нынешней дорогой на Пярну.¹³⁷⁾ Рассматриваемая дорога была, по-видимому, одной из лучших, недаром летописец применяет к ней такие эпитеты как «прямая», «ровная». О значении дороги вдоль побережья и ее постоянном использовании свидетельствует дорожная стража, предупреждавшая окрестных жителей об опасности.¹³⁸⁾

В зимнее время успешно использовался путь вдоль берега моря по льду, о чем свидетельствуют события 1214 и 1219 гг.¹³⁹⁾

Как и каждый значительный транзитный путь, дорога вдоль побережья имела несколько ответвлений. Одно из них, по всей вероятности, находилось в районе устья Салацы. Не зря именно здесь в 1219 г. собиралось войско ливов и латгалов, чтобы отправиться против эстов.¹⁴⁰⁾ На обратном пути добычу делили также у Салацы. Если войско ливов, чтобы попасть в Салацу, могло часть пути двигаться вдоль морского побережья, то латгалы, особенно из Имеры и Талавы, ни в коем случае не пользовались кружным путем вдоль побережья, а шли прямо — к берегу моря. Возможно, что летом наряду с водным путем рядом с Салацой проходила также сухопутная дорога, которая у озера Буртниеку могла соединиться с Саккальской дорогой.

Названными путями в Эстонию, по-видимому, попали многие изделия куршей, земгалов и ливов, найденные как на острове Сааремаа, так и на материке. С юга через территорию Латвии в Эстонию поступала бронза (бронзовые слитки в Дунтес Стиебри и другие находки).

Резюмируя все сказанное, необходимо подчеркнуть, что в период раннего феодализма в Восточной Латвии существовала сеть постоянных сухопутных дорог. Интенсивно использовались также море и водные пути по крупным рекам.

Сухопутные и водные пути по их значению можно подразделить на транзитные дороги, связывавшие соседние с Восточной Латвией земли, и дороги местного значения (рис. 46).

Самой крупной транзитной магистралью на рассматриваемой территории были сухопутный и водный пути по Даугаве. По этой артерии во все времена года непрерывно поддерживалось сообщение как с восточными, так и с южными (литовцы и древние пруссы) и западными и юго-западными (германцы, западные славяне) соседями. С X в. Даугава становится важнейшей магистралью в сношениях в восточном и юго-восточном направлениях. Это объясняется тем, что по Даугаве легко было достичь волжского или днепровского пути. Таким образом, Даугава открывала широкие возможности для торговли не только с восточными славянами, но и с народами на востоке, юге и юго-востоке Европы. Значение пути по Даугаве возрастало и по той причине, что в ее низовьях начинались или скрещивались другие важные транзитные пути. Здесь прежде всего следует отметить водный и сухопутный путь по Гауе, связывавший турайдских ливов и талавских и имерских латгалов с эстами, [113] а также с псковичами, новгородцами и водью. В устье Даугавы начинался также транзитный путь вдоль моря в землю эстов. К транзитным магистралям можно причислить дороги из Курземе и из Земгале, а также Аугшземскую дорогу из Литвы в Цесис или в северо-западные русские земли.

Рис. 46. Важнейшие пути сообщения Восточной Латвии в раннем средневековье:
1 — городище с невыясненной хронологией; 2 — то же, с предградьем или посадом; 3 — городище, заселенное в рассматриваемый период; 4 — то же, с предградьем или посадом; 5 — транзитная дорога; 6 — местная дорога.

В свою очередь, из Пскова через Латгальскую возвышенность шла Лудзенская дорога.

К дорогам местного значения на территории бассейнов Даугавы и Гауи можно отнести Ропажскую, Мемекульскую, Беверинскую и другие более мелкие ответвления путей вдоль Даугавы и Гауи. [114]

⁸⁵⁾ ГЛ, XV, 1.

⁸⁶⁾ ГЛ, XV, 3.

⁸⁷⁾ ГЛ, XVIII, 8.

⁸⁸⁾ ГЛ, XXVII, 2.

⁸⁹⁾ Это место как населенный пункт в Саккале упомянут при описании дороги в Вильянди (ГЛ, XXI, 2; XXIII, 9).

⁹⁰⁾ ГЛ, XI, 7.

⁹¹⁾ ГЛ, XV, 3.

⁹²⁾ ГЛ, IX, 3.

⁹³⁾ В могильниках в районе Кримулды — Турайды найдено большое количество импортных предметов и их подражаний: стеклянных бус (см. рис. 31), раковин каури (см. рис. 25), монет (см. рис. 4), мечей и наконечников ножен мечей (см. рис. 16, 17, 19) и др. Среди этих довольно обычных для латвийского археологического материала импортных вещей встречаются редкие изделия, как, например, круглая кольцевидная фибула, исполненная в филигранной технике, и подвеска-лунница (RK, 1896, табл. 17 : 15, 16).

⁹⁴⁾ ГЛ, XXII, 4.

⁹⁵⁾ По этому поводу дорога из России названа «breite straze» (LR, 1568—1593).

⁹⁶⁾ Из окрестностей Страупе поступают арабские диргемы (см. рис. 1), стеклянные бусы (табл. XI : 39, 60), раковины каури, янтарь. С дорогой, по-видимому, связаны находки серебряных слитков в Розуле (см. рис. 2).

⁹⁷⁾ Arbusow, 1934а, стр. 102.

⁹⁸⁾ ЦГИАЛ, ф. 7404, оп. 1, д. 2203.

⁹⁹⁾ ГЛ, XII, 6; XV, 7; XIX, 3.

¹⁰⁰⁾ ГЛ, XIX, 3.

¹⁰¹⁾ О дороге из Цесиса на Псков свидетельствует существование в XV в. во Пскове «Кеской улицы» (UB, 1910, № 291).

¹⁰²⁾ Лаврентьевская летопись, 1926, стр. 503.

¹⁰³⁾ Новгородская первая летопись, 1950, стр. 66.

¹⁰⁴⁾ LR, 996—1074.

¹⁰⁵⁾ ГЛ, XXIX, 3.

¹⁰⁶⁾ В могильнике близ Сигулды были найдены золоченые стеклянные бусы, стеклянный перстень, раковины каури, янтарь, западноевропейские монеты, весы, копье с инкрустированным наконечником и другие древности, главным образом XI—XII вв. (Bähr, 1850, табл. IV; VI : 20; XI : 13 и др.).

¹⁰⁷⁾ ЦГИАЛ, ф. 7404, оп. 1, д. 2203.

¹⁰⁸⁾ Jenšs, 1937, стр. 49-50.

¹⁰⁹⁾ Псковские летописи, 1941, стр. 14.

¹¹⁰⁾ Археологические раскопки на Раунас Танискалнсе показали, что здесь во время вторжения немцев в XII—XIII вв. существовал замок (Balodis, 1928, стр. 28). В окрестностях Рауны и Лаункалне найдены: клад западноевропейских монет в Лаункалнес Бранты, византийская монета на берегу реки Рауны, изделия из янтаря в Раунас Викснас Капусилс, стеклянные бусы и раковины каури, крестики с эмалью, медальон с изображением св. Георгия (рис. 30) и др., куршский топор в Лаункалнес Яунпиенены (табл. V : 6), бронзовая плетеная цепочка в Раунас Леясруньги (табл. XVII : 6) и другие находки.

¹¹¹⁾ Около Смилтене находится древнее укрепление — Цертенское городище, которое было защищено двумя форбургами, мощными валами и глубокими рвами. Хронология городища, к сожалению, пока не выяснена (Brastiņš, 1930, стр. 183). В Смилтене найдены серебряные слитки, браслеты с обрубленными концами, на Смилтенес Лаздукалнсе — куршский браслет (табл. XXV : 1) и меч, между Смилтене и Алуксне в Леясциема Крауяни была найдена земгальская крестообразная подвеска (табл. XXVIII : 6).

¹¹²⁾ Старая Алуксненская дорога пролегала у Сталдесского городища. История этого городища нам неизвестна (Brastiņš, 1930, стр. 181).

¹¹³⁾ LGU, 1908, № 196.

¹¹⁴⁾ LGU, 1908, № 496.

¹¹⁵⁾ Abuls, 1924, стр. 31, 32.

¹¹⁶⁾ Интересно отметить, что в северо-западной части Изборской крепости в начале XIV в. были Талавская башня и Талавский захаб. Очевидно, эти названия связаны с латгальской Талавой, которую пересекала упомянутая дорога. Еще в начале XVI в. к западу от Изборска существовал Талов погост (Косточкин, 1959, 1, стр. 127).

¹¹⁷⁾ ГЛ, IX, 3.

¹¹⁸⁾ Битва происходит у большого замка Каупо.

¹¹⁹⁾ Laakman, 1933, стр. 98.

¹²⁰⁾ ГЛ, XI, 5; XXV, 3.

¹²¹⁾ В окрестностях Ледурги известны клады западноевропейских монет и серебряных слитков XI в. (табл. III : 2, II : 4). Вильгельм Моденский отправляется в Метсеполе из Кубезеле через Видрижи и Ледургу (ГЛ, XXIX, 3).

¹²²⁾ ГЛ, XII, 6; XIV, 10.

¹²³⁾ ГЛ, XXII, 4; XXV, 3.

¹²⁴⁾ ГЛ, XIV, 8.

¹²⁵⁾ Mugurevičs, 1961б, стр. 77.

¹²⁶⁾ Имеется в виду Рубенская церковь (Papendorf) (Balodis, 1909, стр. 14-15).

¹²⁷⁾ ГЛ, XXVII, 1.

¹²⁸⁾ Бронзовая гирька (CVVM 64631) и крестик с эмалью (CVVM 59568 : А 3829), найденные у Ленчи, указывают на то, что в этом месте дорога, возможно, проходила и в XI—XII вв.

¹²⁹⁾ Об этой битве говорится также в «Рифмованной хронике». Когда немцы подошли к Юмаре (der Emere zû), противников разделяла глубокая канава (tiefer grunt) и быстрая речка (ein bôse bach) (LR, 1095-1167).

¹³⁰⁾ На карте А. Меллина дорога, пересекающая Гаую, проходит не рядом с Имерой, а несколько севернее, у Валмиеры. Это объясняется, по-видимому, возрастанием роли Валмиеры, тогда как Имера свое значение потеряла.

¹³¹⁾ ГЛ, XVII, 2.

¹³²⁾ ГЛ, XII, 6; XV, 7.

¹³³⁾ О значении Трикаты в качестве торгового центра свидетельствуют находки в могильнике у Лубумуйжи (в 2 км южнее Трикаты). Там найдены западноевропейские монеты (XI в.), весы и гирьки золоченые и инкрустированные, стеклянные бусы (табл. XI : 58), крестик с эмалью, водьские браслеты и перстень (табл. XXV : 9), готландские пряжки для поясов, раковины каури и эстонская фибула из Трикатас Плани (рис. 41) (Sb. Estn., 1893, стр. 84-89; 1894, стр. 70-75).

¹³⁴⁾ ГЛ, XIX, 11.

¹³⁵⁾ ГЛ, XIV, 10; XV, 7; XXI, 7.

¹³⁶⁾ Саккальская дорога идентифицируется с трассой вдоль реки Пярну до Леоле — Лыхавере (Laakman, 1939, стр. 214).

¹³⁷⁾ ЦГИАЛ, ф. 7404, оп. 1, д. 2196.

¹³⁸⁾ ГЛ, XIV, 10; custodes quoque viarum videntes exercitun fugierunt, ut nunciarent suis.

¹³⁹⁾ ГЛ, XVIII, 5; XXII, 9.

¹⁴⁰⁾ ГЛ, XXII, 9.