3. Позднеминойский III (П. М. III)

(см. карту 12)

Катастрофа, постигшая минойцев в конце предыдущего периода, сломила их дух. Некоторые селения, как, например, Псира, Мохлос и Нирухани, так и остались покинутыми. Другие были вновь заселены, но гораздо более скудно. Разрушение крупных центров и дворцов положило конец концентрации [255]

сил. Может быть, правящая каста была истреблена. Во всяком случае, карта ясно показывает тенденцию к децентрализации населения. Особенно заметно распространение поселений к западу. Минойцы, будучи вновь предоставлены своим собственным силам, после того как от них, повидимому, был отрезан важный источник обогащения — Египет, а их торговля перешла в руки других,¹⁶⁶⁾ вынуждены были освоить и начать эксплоатировать дикую область к западу от Иды, где до того существовали только изолированные аванпосты. Можно проследить пути, по которым они двигались. Население Мессарской области колонизовало богатую долину Амари и, минуя Патсос, дошло до Ретимна. Некоторые еще ранее уклонились в сторону; кладбище в Атсипадесе отмечает их продвижение к Сфакии и далее на запад к Фурнакии близ Вутаса. Жители севера расселились вдоль долины Милопотамоса в Аксосе, Пераме, Панкалохори, Меси и Арсани. К западу от Ретимна Зуриди отмечает дорогу к Кании и на запад.

Как и следовало ожидать, в западном Крите поселения пионеров расположены на возвышенностях, хотя в центре, на юге и на востоке острова продолжают оказывать предпочтение старым низко расположенным поселениям. Это свидетельствует о том, что жизнь была еще сравнительно мирной. После того как богатство минойского Крита было уничтожено и силы его надломлены, он перестал привлекать к себе жителей материка.

Архитектура П. М. III. В архитектурных памятниках не наблюдается различия между более ранней и более поздней фазами этого периода. Кносский дворец, повидимому, некоторое время оставался покинутым.¹⁶⁷⁾ Но восточные бастионы северного входа были снесены уже в начале П. М. III периода, и вход сузился до двух третей своей первоначальной ширины. Однако сохранились западные бастионы с их раскрашенным гипсовым рельефом, изображающим нападающего быка.¹⁶⁸⁾ Несколько позднее ряд помещений подвергся перестройке.¹⁶⁹⁾ Однако значительная часть территории дворца сохранилась почти без изменений, была только очищена от обломков и заселена.¹⁷⁰⁾ Два наиболее важных памятника имеют характер святилищ. [257]

В небольшом помещении к югу от склада сосудов с лилиями обнаружено святилище; найденные здесь предметы относятся к середине П. М. III периода.¹⁷¹⁾ Половина площади пола была вымощена галькой; выступ в глубине высотой 40 см также был облицован.

Перед выступом находился низкий алтарь-треножник, покрытый белой штукатуркой, а вокруг него лежали сосуды. На выступе находились две пары сакральных рогов, причем каждая пара имела углубление между рогами, для того чтобы вставлять в него ручку двойной секиры, и фигурки богини с поднятыми руками, двух прислужниц и почитателя, приносящего голубя.

В Малом дворце площадка для совершения очищений была замощена, а колонны сделались частью вновь построенной стены. Отливина использовалась как выступ, подобный выступу в только что упомянутом святилище двойных секир. На этом выступе найдены гипсовые рога и грубо моделированная фигура каменного козла. Поблизости находились три камня, природные очертания которых имеют отдаленное сходство с человеческой фигурой. Несомненно, это были фетиши, которые почитались в период нового заселения, когда старые деревенские верования вытеснили более утонченную городскую религию дворца.¹⁷²⁾

Рис. 37. Като Закрос (П. М. III)

Эти деревенские святилища, как мы их можем назвать, весьма распространены в рассматриваемом периоде. Одно существовало в Гази, но было разрушено крестьянами, другое находится в Панкалохори.

Повидимому, к тому же или, возможно, несколько более позднему времени относится и маленькое святилище в Агиа-Триаде. Маринатос склонен на основании еще не опубликованных материалов отнести к тому же периоду святилища в Приниасе и Гурнии. [258]

В Агиа-Триаде мы находим расположенную над дворцом простую прямоугольную постройку, разделенную на четыре части. Очевидно, она сооружена в самом конце периода и представляет собой первый на Крите мегарон материкового типа.¹⁷³⁾ Восточная оконечность Крита, повидимому, достигла после катастрофы значительного процветания. Доукинс отмечает, что в Палекастро кладка из обтесанных плит ранее П. M. IIIa периода редка.¹⁷⁴⁾ План построек, в общем, сохраняет основные черты предшествующего периода. В одном из домов найдены предметы из святилища.¹⁷⁵⁾ Три танцовщицы окружают центральную фигурку женщины, играющей на лире.

Рис. 38.

Обнаруженные здесь же фигурки голубей указывают, что перед нами святилище, сходное со «святилищем двойных секир» в Кноссе.

В Закросе раскопан превосходный дом, имеющий поразительное, но, очевидно, случайное сходство с относящимися к тому же времени домами в Телль-эль-Амарне.¹⁷⁶⁾ Вход с улицы ведет в большую приемную залу или, может быть, двор (9), откуда открывается доступ в главное жилое помещение (5), несомненно, имевшее большую высоту, чем окружающие комнаты, и освещавшееся верхним светом. За ним располагались остальные жилые комнаты. Повидимому, имелась ванная комната (16) и служебное помещение. Вторично заселенные дома в Гурнии отличаются такой же высокой строительной техникой и по плану сходны с домом в Закросе.

Погребения П. М. III. Погребения в глиняных саркофагах становятся теперь обычными, погребения же в пифосах [259] вышли из обихода, если не считать одиночных захоронений в Алисса Лангади близ Гурнии. Древнее скальное укрытие теперь развилось в хорошо оформленную погребальную камеру (рис. 38). В Зафер Папуре продолжают применяться как шахтовая гробница, так и погребение в пещере (рис. 39). Продолжают встречаться погребальные постройки, и мы можем наблюдать постепенное проникновение материковых типов и их развитие от прямоугольной гробницы, гробницы с бочечным или килевым сводом или с плоским покрытием к настоящему толосу. Самой ранней следует считать гробницу в Дамании. Она имеет четырехугольную камеру, свод начинается на расстоянии около метра от пола, а высота его достигает около 3 м. Дромос разделен дверью на две части, из которых внешняя облицована мелким камнем, а внутренняя более крупным. Облицовка дромоса, а также поддерживающий треугольник, который встречается как над дверью посредине дромоса, так и над дверью, ведущей в гробницу, представляют новые черты, заимствованные, очевидно, с материка.

Рис. 39.

Далее следует назвать гробницу в Пресосе, имеющую квадратную форму со стороной в 2,5 м и необлицованный дромос. На высоте около 1,2 м начинается круглый свод, образованный выступающими один над другим камнями и возвышавшийся, вероятно, несколько более чем на 2 м. К такому же точно типу принадлежит и гробница в Малемо, к западу от Кании.¹⁷⁷⁾ Она больше гробницы в Пресосе — площадь ее равняется 5 кв. м. Свод начинается на высоте 1,75 м, общая высота составляет около 5 м. Вход, к счастью, сохранился, и здесь виден поддерживающий треугольник над массивной перемычкой. К несколько более позднему времени относятся гробницы в Мулиане.

Этот тип гробницы с квадратным сечением и круглым сводом удерживается в Ласити и его окрестностях и в раннегеометрическом периоде. [260] Наконец, появляется настоящий толос в Агиос-Теодоросе. Он имеет в диаметре 2 м, а свод, попрежнему грубо сложенный из выступающих один над другим камней, достигает высоты 1,8 м. Дромос не облицован, но при входе было найдено нагромождение камней. Это единственный обнаруженный до сих пор на Крите настоящий толос бронзового века;¹⁷⁸⁾ судя по инвентарю, он относится к самому концу П. М. III периода. В начале железного века этот тип становится довольно обычным.

К концу П. М. III периода относится кремационное погребение в Тилиссосе. Это первый случай действительной кремации на Крите, если не считать, конечно, следов огня в Р. М. гробницах Мессары. Возможно, что это погребение иноземца; во всяком случае оно не имеет на Крите параллелей до следующего периода.

Керамика П. М. III. Изучение керамики подкрепляет данные архитектурных памятников. Минойская культура продолжала существовать непрерывно, но уровень ее снизился. Влияние материка, проявляющееся как в формах, так и в орнаменте, не столь существенно, чтобы можно было говорить о каком-либо нашествии или заселении извне.

Наиболее характерными особенностями керамики П. М. III периода являются употребление гладкой меловой обмазки, возросшее количество расписных сосудов, по сравнению с нераскрашенными, и внезапное устранение как бы некоего древнего табу в отношении изображения птиц и животных на изделиях из керамики.

Известны различные образцы сосудов, которые могут быть названы переходными типами. Пожалуй, лучшим из них является низкий алавастр из «гробницы булавоносца» в Исопате.¹⁷⁹⁾ Вокруг горлышка этого сосуда идет кайма из угловато очерченных висячих капель, а между ручками расположены диски, ниже которых проходит полоса свободно связанных завитков (рис. 43, 16). Нижняя часть заполнена беспорядочным смешением различных мотивов. Среди них имеются лилии весьма деградировавших форм, грубое подражание пучку папируса, кресты, кувшин с одной ручкой и водяная птица. На первый взгляд создается впечатление богатого орнамента, но он крайне беспорядочен ввиду отсутствия основного мотива.

Из Палекастро происходит одно сито на подставке, орнаментированное полосой тесно расположенных угольников, [261] которая окаймлена сверху висячими каплями, идущими ниже края, а снизу — фризом из двойных секир (то и другое П. M. I-II мотивы).¹⁸⁰⁾ Из того же поселения происходит плосконосый кувшин с двойным рядом S-образных завитков вокруг плечиков и удлиненным ромбовидным узором на тулове, образованным двумя рядами угольников.

Повидимому, очень близок по времени к этим предметам инвентарь погребения в пифосах близ Гурнии.¹⁸¹⁾ Более ранней чертой здесь является мотив четырехлистника между полосами «змеиного узора», окаймляющими сосуд. Впрочем, самый «змеиный узор» стилизован уже почти в виде угольников. Тщательность, с которой вырисованы висячие капли, а также то обстоятельство, что внешняя полоса спиралей попрежнему остается наиболее широкой, заставляют нас отнести эту группу к самому началу П. М. III периода. Повидимому, другим надежным критерием для определения переходного стиля служит соединение ручек кувшина с его краем. В зрелом стиле П. M. IIIa ручка располагается на горлышке несколько ниже венчика.¹⁸²⁾

Хорошие отложения ранней П. М. IIIa керамики найдены в помещении для ванны корпуса Г в Палекастро,¹⁸³⁾ в некоторых из погребений в глиняных саркофагах того же поселения,¹⁸⁴⁾ в одном погребении в саркофаге близ Гурнии,¹⁸⁵⁾ в «храмовом погребении» в Кноссе¹⁸⁶⁾ и в погребальных камерах в Каливии.¹⁸⁷⁾

Появляется несколько новых форм. Высокий алавастр, еще подражающий египетским образцам,¹⁸⁸⁾ отличается значительно более длинным горлышком.¹⁸⁹⁾ Более мелкие формы кувшинов часто имеют круглое отверстие вместо носика и, как уже было сказано, ручка их расположена ниже.¹⁹⁰⁾ Распространяется кратера с широким отверстием¹⁹¹⁾ (фото 87, 1). Изготовляются почти все разновидности сосудов с ручками в форме стремени. Один сосуд переходного типа из гробницы I в Зафер Папуре постепенно суживается к ножке.¹⁹²⁾ Из вновь заселенных частей Гурнии происходит почти шарообразный сосуд с ножкой, видоизменяющейся от простого кольца до [262] того, что можно назвать подставкой, сосуд с почти плоскими плечиками, образующими острый угол с нижней частью тулова, и приземистый сосуд весьма правильной округлой формы с основанием в форме кольца.¹⁹³⁾ Следует отметить, что орнамент сосредоточен преимущественно на плечиках и редко покрывает значительную часть тулова сосуда, как это имеет место в П. М. II периоде. Походные фляжки, немногие образцы которых были найдены, имеют, вероятно, иноземное происхождение, как и материкового типа килика на ножке и с одной ручкой, происходящая из Палекастро,¹⁹⁴⁾ хотя килика с двумя ручками из Диктейской пещеры, судя по толщине внешнего завитка спиралей, несомненно минойского происхождения.¹⁹⁵⁾ Каноническим типом остается, однако, кубок с полой ножкой и двумя ручками, отличающийся лишь своим узором от типа П. М. II периода¹⁹⁶⁾ (фото 87, 1).

Обычные кубки, которые теперь почти всегда украшаются ниже края узкой темнокоричневой полоской и бесформенными мазками краски, обработаны тщательнее, чем ранее; они имеют раздутое тулово, суживающееся по направлению к низкой ножке.¹⁹⁷⁾ Форма «вафио» вышла из употребления.

В Палекастро появляется небольшой сосуд с прямыми стенками и ручкой, прикрепленной к расширяющемуся краю. Сосуды этого типа всегда раскрашены, и встречаются экземпляры с маленькой чашечкой на венчике рядом с ручкой и с двумя ручками, из которых одна находится внутри другой.¹⁹⁸⁾

Блюдца с перемычкой над носиком также представляют собой форму, характерную для Восточного Крита П. М. IIIa периода. Встречаются блюдца как без ручек, так и с одной ручкой, расположенной либо против носика, либо сбоку.¹⁹⁹⁾ Вновь входит в употребление круглая пиксида. Попадаются круглые покрышки для ламп.²⁰⁰⁾ Ритоны неизменно имеют коническую форму.

Пифосы приземисты, почти бочкообразны и часто расписаны по верхней половине тулова. Они имеют низкое горлышко, которому соответствуют широкие крышки с закраинами. Сразу под краем расположены четыре ручки — две вертикальные и две горизонтальные.²⁰¹⁾ [263]

В центре Крита получают широкое распространение глиняные саркофаги. С каждой стороны они имеют по панели с утолщенным краем или имитацией последнего посредством краски. Крышка возвышается коньком, и концы ребра выступают с каждой стороны, чтобы ее было легче снимать. На востоке Крита стороны саркофага обычно разделены на две панели, и это разделение продолжается на крышке, которая снабжена ручками, соответствующими ручкам корпуса, так что крышки можно было привязывать. Однако данный тип встречается в этой части острова реже; наиболее обычна форма ванны, уже описанная в разделе П. М. II. Эти саркофаги были покрыты либо обломками более ранних саркофагов, так как вторичные погребения еще были обычными явлениями, либо простой глиняной пластиной. В то время как саркофаги в виде ящика, несомненно, скопированы с находимых в домах деревянных ящиков, саркофаги в форме ванн почти наверное употреблялись в домашнем обиходе перед тем, как получали применение в качестве гробов.²⁰²⁾

Орнамент, встречающийся в П. М. IIIa периоде, в общем, представляет собой стилизованную форму узоров П. M. I — П. М. II периодов. «Змеиный узор» и волнистая линия имеют тенденцию к превращению в угольники, которые в свою очередь, как мы видели, располагаются в виде ромбов. Типичный цветок показан на рис. 43, 8, но скоро появляется дальнейшая стилизация, при которой околоцветник просто заполняется рядом дуг. В конечном итоге они получают наклон в сторону, так что боковая сторона одного цветка становится вершиной следующего.²⁰³⁾ Папирус превращается в простое ожерелье (рис. 40, 18)²⁰⁴⁾ или же получает стилизованную форму пальметки (рис. 40, 5). Об изображении двойной секиры мы уже говорили. Оно встречается редко, но всегда сохраняет свою форму и не подвергается стилизации. То же самое относится к «священным рогам» (рис. 40, 10), для которых естественно было бы ожидать быстрого вырождения в лишенный значения фриз.²⁰⁵⁾

Осьминог остается излюбленным мотивом орнамента (фото 87, 1).²⁰⁶⁾ Число щупалец сведено до шести, но на двух нижних парах еще остаются присоски, которые симметрично продолжены сверх их естественных размеров. Дальнейшая стилизация наблюдается на одной кратере того же времени из Палекастро: верхняя пара щупалец превратилась [264]

Рис. 40. 1-18 — образцы П. М. III керамики. [265]

в простые усики, две средние — в длинные переплетающиеся линии, а нижняя пара образует петлю вокруг основания тулова.²⁰⁷⁾

Но наиболее заметное отступление от предшествующей минойской традиции выражается в появлении фигур птиц и животных в качестве мотивов орнамента сосудов. Водяная птица была сравнительно обычна на материке, начиная со среднеэлладского периода; особенно хороший образец П. Э. II периода найден в Артосе. Но на Крите изображение птиц и животных в орнаменте керамики впервые встречается только в П. M. IIIa периоде.²⁰⁸⁾ Что они представляют собой заимствование извне, не основанное на местной традиции, ясно показывают те чисто условные узоры, которыми они украшены, как и присущая им уже застывшая стилизованная форма, весьма отличающаяся от случайных черт сходства, побуждавших Р. М. гончара пририсовывать головы животных к уже законченным орнаментам.

На севере изображения птиц и животных редки, но они встречаются на ряде высоких алавастров, происходящих с кладбищ в Фесте и на хорошо известном саркофаге из Аногии (рис. 40, 5 и 6). Вместе с ними появляются рыбы и водоросли, а на одном сосуде из Лигуртино изображены птицы, ловящие бабочек. Часто хвост птицы распускается почти веером; так же трактуются развернутые крылья.²⁰⁹⁾ В других случаях птицы изображаются бесхвостыми и бескрылыми или же обозначаются рудиментарные крылья, чтобы показать, что птица летит.²¹⁰⁾

Изображения животных очень редки; в них заметно стремление к большему натурализму, но эта цель не достигается (фото 87, 2).²¹¹⁾ Именно данное обстоятельство свидетельствует, что эффектно стилизованные водяные птицы представляют заимствование извне. Может показаться странным, что вполне выработавшаяся традиция изображения животных на более ранних фресках и на относящемся к тому же времени саркофаге из Агиа-Триады не оставила никакого следа в керамике, но мы должны помнить, что в древние времена это были две совершенно различные области искусства. Очень редко один и тот же художник пытался работать и на плоской и на кривой поверхности. [266]

Человеческая фигура представлена только один раз²¹²⁾ — на саркофаге из гробницы IX в Зафер Папуре. На одной стороне саркофага сохранились следы изображения колесницы, а на другой — двух человек, ловящих арканом дикую козу. Рисунок чрезвычайно груб; другой отличительной чертой этого саркофага является то, что это единственный образец из Центрального Крита, имеющий поверхность, разделенную на самостоятельные панели одной вертикальной полосой на боковых сторонах и двумя горизонтальными чертами на каждом конце.

Знаменитый расписной известняковый саркофаг из Агиа-Триады свидетельствует, однако, что умение изображать человеческие фигуры не было утрачено.²¹³⁾ Панели окаймлены сверху и снизу полосами розеток. Боковые стороны рамы украшены спиралями, центры которых образуют розетки, а на концах — имитацией разноцветного камня, наподобие того, как это сделано в нижней части «фрески с грифонами» в «тронном зале» в Кноссе. Эта рама настолько типична для П. M. I — П. М. II периодов, что хотя она была найдена в неперемешанном П. M. IIIa отложении, ее следует отнести к более раннему времени, тем более, что если принять позднюю дату, рисунки на панелях окажутся уникальными.²¹⁴⁾ Но положение многих фигур, у которых более близкое плечо оказывается на одном уровне с более удаленным, и появление колесницы на панелях, расположенных по концам, противоречит минойской манере и в то же время имеет вполне очевидные параллели в П. Э. III фресках. На каждом конце изображено по колеснице. На одной из них, в которую запряжены крылатые грифоны, стоят две женские фигуры; у одной, вероятно богини, на голове убор, отчасти напоминающий головной убор царя-жреца. На другой колеснице, которую везут лошади, также стоят две женские фигуры — очевидно, почитательниц. Ошибки и неуверенность в изображении лошадей, контрастирующие с привычными изображениями грифонов, говорят о том, что лошади были еще довольно редки. На одной стороне, за алтарем, на котором лежит связанный бык, проходит процессия женщин, возглавляемая флейтисткой. Горло быка перерезано, и кровь струится в сосуд, имеющий форму ведра. Под алтарем прижались два теленка. Впереди стоит женщина в короткой, покрытой орнаментом верхней одежде и мешковатой юбочке, очевидно, представляющей собой шкуру какого-то пятнистого животного, потому что сзади свешивается хвост. Женщина совершает какое-то возлияние на алтаре. Позади алтаря двойной топор с длинным древком, на котором сидит [267] ворон. Двойной топор установлен перед богато орнаментированным алтарем, увенчанным «священными рогами» и, по-видимому, окружающим оливковое дерево. Другая сторона разделена на две части. Налево женщина, одетая так же, как и только что описанная, наливает какую-то жидкость, может быть бычью кровь, в котел, стоящий между двумя двойными: секирами, длинные неотделанные ручки которых укреплены на ступенчатой опоре, так часто встречающейся в Кноссе. И здесь на каждом топоре сидит по птице. Позади первой женщины стоит другая, в более обычном минойском костюме; она несет два ведра, перекинутые через плечо. Еще далее позади изображен мужчина, играющий на семиструнной лире и одетый в стиле «фрески с табуретами». На правой половине панели фигуры обращены в противоположную сторону. Здесь представлены трое мужчин, одетых в такие же мешковатые юбочки с хвостом, как и жрица, но с обнаженной грудью. Передний из них несет модель корабля с высоким загнутым носом, а остальные два — или по теленку, или, что более вероятно, по скульптурному изображению теленка, «ибо им придано положение «летящего галопа». Все они направляются к тщательно нарисованной двери с плоским перекрытием, перед которой стоит человек в длинной пятнистой мантии, скрывающей его руки.

Рядом с ним изображено дерево, а перед ним — ступенчатое возвышение, предназначающееся, несомненно, для возложения приносимых предметов. К сожалению, нижний правый угол отломался, а вместе с ним — и ноги стоящего у двери человека. Однако, так как голова последнего находится на более низком уровне, чем головы совершающих приношение, есть основание предположить, что он поднимается из-под земли. Во всяком случае, мы можем с уверенностью заключить, что сцена изображает приношения, совершаемые у гробницы покойника, и сравнить ее с обычным египетским изображением, где родственники совершают приношения мумии «оправданного», который стоит между персеевыми⁺⁾ деревьями перед дверью гробницы. Можно отметить попутно, что дверь, представленная на этом рисунке, значительно ближе к египетской двери с полукруглым фризом и полужелобками, чем к простой раме, распространенной на Крите.

Вторая фаза развития П. М. III керамики хорошо представлена в Кноссе двумя отложениями, каждое из которых отделено от предыдущего слоя отложением около 30 см толщиной.

На уровне пола над «залом с таблетками» найдено несколько сосудов с ручками в форме стремени. Здесь изображение осьминога подверглось дальнейшей стилизации. На одном сосуде голова и глаза животного превратились в две спирали с утолщениями в центре, от которых в виде меандра [268] отходят щупальца, образующие два симметричных ряда петель вокруг тулова сосуда. В другом случае тело осьминога вовсе не обозначено, и вокруг сосуда идет одиночная волнистая линия. Первый сосуд очень высок и строен и заканчивается внизу конической ножкой. Другой имеет более округлые очертания, и на его плечиках сделаны три длинных S-образных завитка, выведенных двойной линией, которая, весьма вероятно, восходит к двум стеблям плюща. Вместе с этими сосудами найдено дискообразное сито, центр которого украшен семиконечной звездой, причем лучи звезды представляют собой одну из разновидностей «змеиного узора». «Святилище двойных секир» дало еще более интересные образцы сосудов.

Наиболее типичная форма — низкая чашка из простой глины с одной ручкой и хорошо оформленной расширяющейся ножкой. Найден сосуд со стремянообразными ручками, похожий на первый из описанных выше, но с лучшей глазурью и с орнаментом только на верхней части тулова. Небольшие простые кувшины с простым круглым отверстием не лишены сходства с образцами С. M. Ia периода, тогда как большие сосуды с широким устьем, предназначавшиеся для хранения запасов, напоминают С. М. III сосуды. Два больших сосуда с двумя ручками, употреблявшиеся для воды, чрезвычайно сходны с нынешними баками. Были также найдены два низких сосуда с прямыми стенками, похожие на П. M. IIIa сосуды из Палекастро, но с двумя ручками, поднимающимися прямо вверх от края.²¹⁵⁾ У многих сосудов как внутри, так и снаружи видны круговые выступы, сделанные пальцами гончара при их обработке. Пифосы хорошо представлены несколькими образцами из северо-восточного угла южных пропилеи. Они невелики и не имеют орнамента, отличаются широким отверстием и плоскими расходящимися краями. Книзу они сужаются до круглого основания и имеют только две горизонтальные ручки, расположенные сразу под краем.

Сосуды из камерного погребения в Милатосе относятся к тому же времени или, во всяком случае, частично совпадают по времени с описанными типами сосудов. Важнейшим сосудом первой группы²¹⁶⁾ является кратера такой же формы, что и изображенная на фото 87, 1, но с более узким основанием. Осьминог превратился в булавообразный предмет с концентрическими кругами наверху вместо глаз. Только нижняя пара щупалец соединена с телом; верхняя пара превратилась в ряд отдельных петель. В этом сосуде находился кубок с одной ручкой типа, встретившегося в «святилище двойных секир»; он стоял на подставке ажурной работы. Среди других сосудов была килика на высокой ножке с высоко загнутыми [269] ручками и любопытным орнаментом в виде триглифов с промежутками ниже края, низкое блюдце на ножке и с перемычкой над носиком, украшенное рядом концентрических полукругов, небольшой кувшин с удлиненным носиком, вокруг плечиков которого проходит узор, сходный с изображенным на рис. 43, 9, и два сосуда со стремянообразными ручками. Один из них, с очень богатым и тщательно выполненным орнаментом на плечиках, примыкает к последним по времени подлинно минойским образцам из Восточного Крита. Основной сосуд второй группы²¹⁷⁾ — кратера обычного типа с рядом стилизованных морских раковин, расположенных вертикально вокруг тулова и разделенных рядами точек. Под каждой ручкой находится панель с орнаментом из четырех звездообразно расположенных листков. Наиболее важные формы — сосуд со стремянообразными ручками типа, характерного для «зала сосудов со стремянообразными ручками» в Кноссе, килика с полосой из кругов, окаймленных точками ниже края, и глубокий ковш с длинной изогнутой ручкой. Вместе с каждой группой сосудов было найдено по саркофагу. Оба они принадлежат к обычному для Центрального Крита типу, но имеют ручки на каждом конце крышки. Саркофаг, найденный со второй группой сосудов, лишен орнамента, но другой имел на одном конце грубое изображение мужчины с длинными развевающимися локонами. Правая рука с раскрытой ладонью поднята вверх, в левой он держит нечто вроде щита в форме восьмерки. Внизу изображена рыба.

В Палекастро в помещении кладовой Г 9 найдено хорошее отложение того же времени.²¹⁸⁾ Кратера обычной формы разделена на четыре панели вертикальными полосами из спиралей или волнистых линий. Панели украшены размашистым узором из угольников, углы заполнены концентрическими полукругами с черточками снаружи — окончательное вырождение формы цветка — или крупночешуйчатым узором, в котором те же полукруги заполняют места соединения линий. На одной большой хорошо оформленной амфоре изображен осьминог, стилизованный так же, как на сосуде из Милатоса, но с тем отличием, что его тело изображено более заметно, если и не более естественно. Другая амфора имеет хорошо оформленную коническую ножку. Волнистые линии, проходящие от ручек вниз, делят ее на три панели. На двух из них проходят по диагонали тройные линии, и каждый угол заполнен обычными концентрическими полукругами. Одна панель разделена по диагоналям большим четырехлистником, лепестки которого сплошь заполнены орнаментом в стиле, распространенном в конце этого периода в восточной части Крита. Остальная [270] площадь украшена розетками, которые имеются также и на найденной поблизости кружке с изображением водяной птицы.²¹⁹⁾ Другая кружка имеет орнамент в виде крючков; эта форма сосуда, с одной или двумя ручками (ср. образец из Кносса на фото 87, 1), типична для рассматриваемого периода.

Мы уже отмечали, что в гробнице в Милатосе был найден сосуд, орнаментированный в пышном, изысканном стиле, характерном для самого конца П. М. III периода. Другой сосуд был обнаружен во вторичном погребении в одной из ниш при входе в «царскую гробницу» в Исопате.²²⁰⁾ Наиболее характерной чертой этого стиля является употребление сплошных массивных элементов орнамента, обычно с окаймлением и в комбинации со сложным переплетением тонких линий и с густо заштрихованными второстепенными фигурами. Излюбленным мотивом служит осьминог, изображение которого можно еще ясно различить, хотя оно уже окончательно утратило реалистический характер и трактуется как чисто условный узор. На плечиках сосуда со стремянообразными ручками из гробницы В в Мулиане только одна пара щупалец имеет более или менее значительные размеры. Эти щупальца превратились в толстые S-образные завитки, концы которых превращены при помощи штриховки в раковины моллюска-кораблика.²²¹⁾ На одной стороне кружки с перемычкой над носиком из Диктейской пещеры у «осьминога» целых двенадцать толстых извивающихся щупалец и двое «усиков».

На другой стороне — шахматная панель, над которой находится узор из стилизованных морских раковин. На сосуде из Исопаты, так же как на сосуде из Мулианы, концы завитков превратились в изображения моллюсков-корабликов, а остальная площадь заполнена штрихованными четырехугольниками и другими фигурами. На сосуде из Милатоса тщательно сделан орнамент из штрихованных дуг. Сосуд со стремянообразной ручкой из толоса в Агиос-Теодоросе²²²⁾ имеет два толстых завитка, оканчивающихся спиралями со сплошным центром. Тело осьминога не показано, даны только одни глаза; видны также две тщательно нарисованные розетки, а остальная площадь заполнена ромбовидным узором из маленьких дуг. Сосуд из той же гробницы, имеющий форму корзинки, украшен таким же узором из морских раковин, который встретился на кружке из Психро, расписанной панелями. Часть сосуда со стремянообразной ручкой с узором такого же типа найдена в Палекастро.²²³⁾ Однако центр этого [271] тщательно разработанного стиля находился, очевидно, в той области, которую можно назвать «средним востоком» острова.²²⁴⁾ Редкость сосудов этого стиля на Крите и то обстоятельство, что они встречаются только в определенной ограниченной области, в сопоставлении с их широким распространением на материке и на островах не позволяет создать для них новое хронологическое подразделение — П. М. IIIc. Действительно, керамика П. М. III периода легко подразделяется на две группы. К первой относится керамика переходного стиля, представленного в Палекастро и переходящего непосредственно в стиль П. M. IIIa, который характеризуется широким распространением мотивов птицы и осьминога. Ко второй группе относится керамика П. М. IIIб стиля, характеризующегося вырождением мотива осьминога и грубой выделкой более крупных сосудов. В четко выраженном слое этой фазы в Палекастро найдена кружка с изображениями птиц, которая должна быть очень близка по времени к П. М. IIIa периоду, а в столь же чистом отложении в Милатосе, относящемся к тому же времени, обнаружен сосуд с пышным орнаментом в стиле, который, как мы знаем на основании памятников из Мулианы, непосредственно примыкает к следующим за ним раннеминойскому и раннегеометрическому стилям. Во всяком случае археолог Крита остро ощущает необходимость раскопок какого-либо поселения из существовавших, вероятно, на материке против Мохлоса: раскопки могли бы вскрыть ряд слоев, которые позволили бы раз навсегда разрешить ряд вопросов датировки.

Изделия из металла П. М. III. Длинные рапиры остаются без изменения со времен П. М. II, и оба типа — как крестообразные, так и имеющие форму рога — сохраняются до конца П. М. IIIa периода.²²⁵⁾ В гробнице 95 в Зафер Папуре был найден короткий меч треугольной формы с прямоугольным тыловым краем и закраинами, выступающими вокруг рукоятки, которая расширяется на конце в гнездо для охвата головки. Из погребальной камеры в Палекастро, датируемой самым началом П. М. IIIб периода, происходит кинжал крестообразного типа, но с рукояткой, подобной только что упомянутой.²²⁶⁾ Наиболее позднего происхождения два меча из гробницы В в Мулиане того же типа, что экземпляр из Зафер Папуры, но расширяющиеся по направлению к острию. Они подводят нас уже к порогу железного века. Единственный найденный наконечник копья, происходящий [272] из «гробницы булавоносца» в Исопате, относится к типу с муфтой П. М. II периода.²²⁷⁾ Ножи часто обнаруживают замечательное сходство с нынешним поварским ножом.²²⁸⁾ Встречаются бритвы, как изогнутые с одним режущим краем, так и обоюдоострые и листообразные; первый тип преобладает на востоке,²²⁹⁾ а область распространения последнего ограничена Кноссом, где бритвы были обнаружены в позднейших погребениях храмовой гробницы. Бронзовые сосуды редки. Два таких сосуда были найдены в гробнице 99 в Зафер Папуре.²³⁰⁾ Один из них представляет собой низкую чашу с прямыми стенками и низко расположенными горизонтальными ручками, из середины которых выступают вертикальные отростки с шишечками; другой — шарообразный, с коротким широким горлышком, плоским краем и одной ленточной ручкой. В Мавроспелио найдены обломки чашек весов и свинцовые гири.²³¹⁾

Сосуды из камня П. М. III. От П. М. I до П. М. II периода наблюдается очень мало изменений в выделке каменных сосудов, если только немногие известные нам экземпляры не перешли в П. М. II просто по наследству.²³²⁾ Для П. М. III периода не известно ни одного образца. Не выходят из употребления сосуды типа «птичьего гнезда» и «чаши-цветка».²³³⁾ Впервые после С. M. I периода появляется высокая цилиндрическая пиксида с тиснеными полосами у вершины и у основания; были найдены также две пиксиды меньшего размера.²³⁴⁾ Но два превосходных сосуда вовсе не имеют параллелей в других местах. Один из них — низкая миска с тиснеными вертикальными ручками из гробницы 99 в Зафер Папуре; другой — прекрасный кубок из жировика из погребения в саркофаге в Гурнии. Он имеет низкую ножку, ладьеобразное тулово и две бороздчатые ручки и очень напоминает некоторые из лучших минойских кубков.²³⁵⁾

В Палекастро, единственном П. М. III поселении, где найдены каменные лампы, последние имеют в этом периоде более длинную подставку, чем ранее; вернее, она приблизилась по своим размерам к подставкам П. М. I — П. М. II ламп в других местах. «Чаша-цветок» сохраняет форму, описанную выше. Ее ножка имеет тисненую поперечную полосу посередине.²³⁶⁾ [273]

Статуэтки П. M. III. Статуэтки в П. М. III периоде делаются только из терракоты. Образцы из Гурнии и Приниаса уже были описаны выше в разделе, посвященном П. M. I периоду, хотя весьма возможно, что их следует относить к П. М. III периоду.²³⁷⁾ Подавляющее большинство статуэток, если не все, найдено в отложениях П. М. IIIб периода, хотя техника статуэток из «святилища двойных секир» и гробниц 3 и 4 в Мавроспелио позволяет предположить, что они были сделаны в первой половине периода и продолжали находиться в употреблении.

На востоке Крита в Палекастро обнаружена статуэтка, изображающая группу трех женщин, которые, взявшись за руки, танцуют вокруг центральной фигуры, держащей лиру. Стиль этой группы чрезвычайно живой. Кружевной узор юбок и сосудов, найденных вместе с группой, показывает, что она относится к началу периода.²³⁸⁾

Если не считать только что упомянутой группы и уникальной группы статуэток из кладбища в Атсипадесе, П. М. III период представляет пробел в производстве статуэток. Найденные образцы почти наверное были ввезены с материка, где подобные фигурки встречаются очень часто.²³⁹⁾ Сопровождающая их керамика, как и вообще большая часть западнокритской П. М. IIIа керамики, проще и ближе к стилю П. Э. IIIа, чем керамика других мест.

Важнейшей статуэткой в «святилище двойных секир» является фигурка богини, облаченной в цилиндрический кринолин и орнаментированную верхнюю одежду. Ожерелья и браслеты обозначены точками. Огромные руки подняты, ладонь правой руки обращена к зрителю, ладонь левой — внутрь.²⁴⁰⁾

Черты лица моделированы грубо, но четко. Волосы заплетены в косу, которая спускается на спину; на голове находится голубь. По обе стороны от богини стоят фигуры ее прислужниц, несколько меньших размеров; голова одной склонена, а другой повернута к богине. Их руки, имеющие форму простых глиняных цилиндров, прижаты к груди. На противоположном конце выступа находится фигурка мужчины, стоящего на четырехугольном основании и приносящего [274] голубя. На нем узкая верхняя одежда, зашнурованная сзади, и схематически намеченный гульфик. Кроме того, имеется еще очень примитивная фигурка в сидячей позе, напоминающая статуэтки неолита.²⁴¹⁾

К тому же времени относятся две статуэтки из кладбища Мавроспелио.²⁴²⁾ Обе они отличаются от описанных выше более грубыми чертами. Одна из них — несложная фигурка с вытянутыми руками. Другая, у которой видна на затылке остроконечная шапка или локон волос, держит перед собой ребенка с поднятыми руками; поза напоминает бронзовые статуэтки переходного периода С. М. III — П. М. I. Эта статуэтка более приземиста, чем остальные; ее платье украшено короткими вертикальными линиями, сделанными краской, и напоминает пестрые мантии из саркофага в Агиа-Триаде. Значительно более поздним временем должна быть датирована крупная фигурка из Панкалохори с шахматным узором на юбке, маленькой конической шляпкой и очень резкими чертами. Самые поздние — статуэтки из Гази, одна из которых по своим тонким чертам и изысканному головному убору сближается с недавно открытыми раннегеометрическими фигурками на Карфи в Ласити (см. ниже).

Надписи П. М. III. Единственным надписанным предметом из Кносса является черепок с нанесенными краской тремя знаками линейного письма класса В. Так как хорошая глазурь не характерна для Крита, то весьма возможно, что привезен с материка, где в этом периоде письмо уже прочно пошло в употребление.²⁴³⁾

Печати П. М. III. Только одна каменная печать была найдена в отчетливом окружении П. М. IIIa керамики. Из Агиа-Пелагии, вероятно, из погребальной камеры, происходит гематитовый цилиндр, на котором изображена богиня, едущая среди зарослей папируса верхом на животном с пушистым хвостом и клювом. Прислужник, следующий за ней сзади, держит через плечо мертвого грифона (рис. 41, 2). Особенно хорошо выполнена последняя фигура; обвисшее тело грифона — лучшее изображение смерти, достигнутое минойским художником. К тому же периоду относятся и другие цилиндры, также гематитовые.²⁴⁴⁾ Все они обнаруживают причудливое смешение восточных и минойских мотивов, причем особенно часто встречаются львы и крылатые фигуры. Большинство мужских фигур имеют минойский пояс и гульфик, но их лозы и вертикальная композиция чужды критскому стилю. То же самое можно [275] сказать о цилиндре из жировика из Палекастро, хотя изображение демона на нем соответствует минойской традиции.²⁴⁵⁾ Здесь можно упомянуть также об одной или двух чечевицеобразных печатях-бусинах. На одной агатовой, найденной в Арханесе, изображен связанный для жертвоприношения бык, лежащий на алтаре. Сцена напоминает изображение на саркофаге из Агиа-Триады. На другой печати, из зеленой яшмы, представлены три дикие утки, плывущие среди стеблей папируса²⁴⁶⁾ (рис. 41, 1). Третья, из пещеры на Иде, изображает богиню, трубящую в раковину перед алтарем, увенчанным парой рогов.²⁴⁷⁾ Две печати из гробницы 100 в Зафер Папуре изображают львов, нападающих на быков, а на одной, из «гробницы булавоносца» в Исопате, показаны каменный козел и козленок.²⁴⁸⁾

Рис. 41. 1-3 — образцы печатей П. М. III периода.

Чечевицеобразная форма удерживается и в П. М. IIIб периоде, обычно для печатей из жировика. Печать с изображением группы людей, занятых каким-то процессом производства, была найдена в мастерской резчика в Кноссе.²⁴⁹⁾ Корова с теленком попрежнему является типичным мотивом, а на пробных отпечатках на глине видны собаки, хватающие добычу, козы, бараны и быки. К этому периоду Эванс относит отпечаток из Малого дворца, изображающий льва, бросающегося на лань (рис. 41, 3), и печать из Арханеса с изображением охотничьей собаки, ловящей дикую утку. К самому концу П. М. IIIб периода должна быть отнесена найденная в окрестностях Кносса печать-бусина с узором в виде завитков раковины кораблика.²⁵⁰⁾ В печатях, так же как и в керамике, П. М. IIIa период знаменует отход от минойской традиции, а П. М. IIIб — возврат к ней. [276]

Ювелирные изделия П. М. III. В кладбищах Кносса найдено большое количество ювелирных изделий. В гробнице 7 в Зафер Папуре встретилось позолоченное бронзовое кольцо с изображением крылатого сфинкса и золотое ожерелье из бусин с узором в виде двойного моллюска-кораблика, встречающимся также в Фесте.²⁵¹⁾ В гробнице 66 обнаружено золотое ожерелье из розеток и цепь граненых фаянсовых бус. В гробнице 99, в гробницах 3 и 6 в Исопате и в Мавроспелио встретились бусины различных форм из сердолика, хрусталя, слоновой кости и золота. Новых форм нет. Впрочем, в последнем кладбище в том же отложении, где была найдена богиня с ребенком, оказались золотые конические серьги из зерни с рогами, не лишенными сходства со священными рогами.

Внешние сношения в П. М. III. Внешние сношения этого периода охарактеризовать довольно трудно. Хотя непосредственные сношения с Египтом или, что, пожалуй, вернее, государственные связи и официальная торговля прекратились, все же косвенное влияние, оказываемое Критом и Египтом друг на друга, осталось таким же сильным или даже стало сильнее, чем прежде.

В отложениях П. М. III периода найдено только два предмета египетского происхождения — скарабей из гробницы 100 в Зафер Папуре и алавастр из гробницы в Исопате, причем последний предмет, возможно, унаследован от предшествующего периода.²⁵²⁾ В Египте до сих пор не было еще обнаружено ни одного предмета П. М. III периода. Керамика, найденная в Телль-эль-Амарне, принадлежит к материково-родосско-кипрскому стилю.²⁵³⁾ С другой стороны, появляющаяся в это время склонность к изображению водяных птиц, стилизованного папируса и водного пейзажа, характерная для керамики П. М. Ша периода, в сопоставлении с преобладающей ролью, которую получает минойский стиль в художественной практике Телль-эль-Амарны, свидетельствует о тесном соприкосновении и обмене идей, никогда ранее не наблюдавшемся в такой степени.²⁵⁴⁾

Впрочем, это вполне естественно. С прекращением грандиозных работ в больших дворцах художникам и ремесленникам приходилось искать работы на чужбине. Некоторые из них, вероятно, остались на материке у правителей, которые явились преемниками минойской империи и при которых культура П. Э. III периода достигла такого блеска в Микенах. Но другие предпочли попытать счастья в той стране, с которой [277] Крит так долго находился в соприкосновении. В лице Аменхотепа III и его сына Эхнатона они нашли идеальных покровителей, и хотя то новое влияние, которое они принесли в Египет, и было по политическим причинам кратковременным, все же оно оказалось достаточным, чтобы произвести революцию в искусстве, которое на протяжении веков приобрело устойчивые, застывшие формы. В то же время мы обнаруживаем и обратное проникновение на Крит египетских влияний, чего также следовало ожидать. Хотя с упадком Крита официальная торговля между обеими странами, несомненно, полностью прекратилась, совершенно очевидно, что господства материка над островом установлено не было.

Аналогичный характер должны были иметь и отношения с Сирией. Здесь найдено множество эгейских изделий из керамики, но все они, повидимому, материкового производства.²⁵⁵⁾ Изделия из слоновой кости также имеют больше сходства с микенскими и кипрскими, чем с критскими.²⁵⁶⁾ С другой стороны, мы уже видели, какое большое азиатское влияние как в отношении формы, так и в отношении рисунка обнаруживают критские печати этого периода.

На западе, в Италии и Сицилии, ввезенные из стран Эгейского мира предметы этого периода также происходят с материка.²⁵⁷⁾ Чрезвычайно важно установить для П. М. III периода различие между Критом, с одной стороны, и материком и островами — с другой. Прежде всего совершенно ясно, что политические центры материка не имели такой власти над Критом, которую можно было бы сравнить с господством критских правителей в П. М. I — П. М. II периодах. Появляется ряд характерных черт, которые можно назвать микенскими, но на основании этого еще нельзя говорить о наличии какого-либо контроля над островом или даже какой-либо заинтересованности в нем. К числу этих черт относится заимствование толоса, о чем уже упоминалось, а в керамике — сравнительно широкое распространение приземистых алавастров, дорожных фляжек, килик и небольших амфор с тремя ручками. На Крите в орнаменте керамики разрабатывается дворцовый стиль П. М. II периода. На материке она возвращается к более простым формам П. М.— П. Э. I. Заслуживает внимания, что на Крите в П. М. III периоде не применяется в качестве вспомогательной белая окраска. П. М. IIIa периоду, в общем, свойствен более замкнутый [278] стиль, а П. М. IIIб, до появления средневосточного стиля, более открытый. На материке имеет место обратное явление. Как и можно было бы ожидать, каменные печати и кольца в этом периоде более обычны на материке, чем на Крите; ясно, что многие из лучших резчиков были вынуждены поступить на службу к завоевателям. Мастера фресковой живописи, которые не находили работы на Крите, повидимому, принимали также участие в создании многочисленных фресок в Микенах, Тиринфе и Фивах, где они приспособляли свои сюжеты к материковым вкусам.

Хронология П. М. III. Абсолютная датировка для этого периода затруднительна, так как в Египте не было найдено никаких произведений П. М. III периода. Однако нельзя не связать материковый замкнутый стиль с критским средневосточным стилем П. М. IIIб периода; поскольку в Египте не было обнаружено предметов материкового стиля, поскольку к тому же представляется весьма вероятным, что прекращение сношений между Египтом и странами Эгейского бассейна было вызвано первым морским набегом в царствование Меренпта, т. е. в 1232 году до н. э., то правильнее всего отнести перемену в материковом стиле приблизительно к середине XIII века. Однако переход от П. М. IIIа к П. М. IIIб на Крите произошел, вероятно, несколько раньше, и едва ли мы очень ошибемся, если предположим, что П. M. IIIa охватывает первые две трети XIV века, П. М. IIIб — последнюю треть XIV, XIII и часть XII, а «средневосточный» стиль появляется около 1250 года.

Если это так, то возникает вопрос: когда же начинается на Крите господство ахейцев? У Гомера Идеменей — царь Крита и вассал Агамемнона.²⁵⁸⁾ В его царстве живут ахейцы, этеокритяне, кидоняне, дорийцы и пеласги.²⁵⁹⁾ Ахейцы, вероятно, почти не отличаются от домашней прислуги Идеменея, хотя упоминание о различных языках на острове предполагает, что и ахейцы являлись признанной частью населения. Этеокритяне в позднейшие времена жили на востоке Крита и, возможно, даже в гомеровское время являлись четко выраженной этнической группой. Кидоняне, очевидно, представляли собой жителей недавно заселенных западных областей. Кания расположена настолько близко к материку, что здесь вполне могло возникнуть смешанное поселение минойцев и выходцев с материка.²⁶⁰⁾ Затруднение создают дорийцы. Появления их можно было бы ожидать еще лишь лет через сто или даже больше. Весьма вероятно, что это — переделанное [279] на греческий лад название какого-то минойского племенного подразделения.²⁶¹⁾ Пеласги являются аборигенами.

Троянская война, согласно общепризнанной в настоящее время датировке, относится ко второму десятилетию XII века, а возвышение дома Атрея и Ахейской империи — приблизительно к 1250 году. Это та дата, к которой мы предположительно отнесли появление «средневосточного» стиля. Но стиль этот, повидимому, не является на Крите самобытным. Он гораздо обычнее на островах Додеканеса и в Микенах.²⁶²⁾ Поэтому можно выдвинуть в качестве рабочей гипотезы предположение, что народы материка, предоставив Крит самому себе на протяжении около 150 лет после установления новой династии в Микенах, решили включить его в империю. Возможно, что для этого потребовалось лишь предоставить там удел какому-нибудь кондотьеру, который, обосновавшись в Кноссе, придумал себе родословную, восходящую к древнему царскому роду Миноса. Это отнюдь не было колонизацией. Если наша гипотеза правильна, то керамика Мулианы принадлежит ахейскому наместнику восточных провинций и не может рассматриваться как продукт местного производства.²⁶³⁾

Поселения, в которых были найдены памятники позднеминойского III периода

Западный Крит

а) Раскопанные поселения

б) Находки на поверхности

Центральный Крит

а) Раскопанные поселения

б) Находки на поверхности

Южный Крит

а) Раскопанные поселения

б) Находки на поверхности

Восточный Крит

а) Раскопанные поселения

б) Находки на поверхности

¹⁶⁷⁾ P. of M., II, 335.

¹⁶⁸⁾ Там же, III, 160.

¹⁶⁹⁾ Например, В. S. A., IX, 26.

¹⁷⁰⁾ Например, Guide to Stratigraphicai Museum, склад 8 (D., XII), южные пропилеи (G., II, 8). к западу от коридора шахматной доски (К., II, 3). площадка восточного бастиона (L., IV, 1 и 2), площадка мегарона царицы (N., II, 18) и весь жилой квартал (N. и О., passim.).

¹⁷¹⁾ P. of M., II, 335 сл., где предметы отнесены к П. М. IIIб, а стиль керамики напоминает послеамарнскйй период.

¹⁷²⁾ В. S. A., XI, 6 сл.; ср. также культовые фигуры в помещении для ванны дома Г. в Палекастро (там же, доп., 84 сл.).

¹⁷³⁾ Там же, XI, 220; XII, 250; высказано предположение, что это результат появления постоянного очага.

¹⁷⁴⁾ В. S. A., 283, 286.

¹⁷⁵⁾ Там же, X, 216 сл., и доп. 88.

¹⁷⁶⁾ J. H. A., XIX, 1 сл.

¹⁷⁷⁾ Так как я не мог найти здесь черепков, то включил эту гробницу и общий список П. М. поселений (см. ниже, стр. 309).

¹⁷⁸⁾ Сопоставление с гробницей в Палекастро (В. S. A., VIII, 303), сделанное в тексте публикации, неточно. Последняя представляет собой не погребальное сооружение, а высеченную в скале камеру с каменной кладкой.

¹⁷⁹⁾ Т. D. A., 16.

¹⁸⁰⁾ В. S. A., доп. 77.

¹⁸¹⁾ Gournia, табл. X, 13-26.

¹⁸²⁾ В. S. A., доп. 79.

¹⁸³⁾ Там же, 84.

¹⁸⁴⁾ Там же, 79.

¹⁸⁵⁾ Gournia, табл. X, 27-43.

¹⁸⁶⁾ P. of M., IV, 1016.

¹⁸⁷⁾ Mon. Ant., XIV, 560.

¹⁸⁸⁾ См. выше, стр. 219 и 242.

¹⁸⁹⁾ Mon. Ant., XIV, 568; В. S. A., доп. 79.

¹⁹⁰⁾ Там же.

¹⁹¹⁾ Например, P. of M., IV, 1017.

¹⁹²⁾ Р. Т. К., 22.

¹⁹³⁾ Gournia, табл. X.

¹⁹⁴⁾ В. S. A., доп. 84; Р. Т. К., № 76 е.

¹⁹⁵⁾ P. of M., IV, 369.

¹⁹⁶⁾ Примеры там же, рис. 306, из «храмовой гробницы».

¹⁹⁷⁾ В. S. A., доп., рис. 68, 2.

¹⁹⁸⁾ Там же, 86.

¹⁹⁹⁾ Там же и Gournia, табл. X, 29, 30, 38.

²⁰⁰⁾ Там же, табл. X, 5; В. S. A., доп. 89.

²⁰¹⁾ Там же, 98.

²⁰²⁾ В. S. А., доп. 151; здесь рассматривается весь материал по данному вопросу.

²⁰³⁾ Там же, рис. 60; в конце концов они покрывают весь сосуд, наподобие лестничного узора (там же, рис. 76).

²⁰⁴⁾ Это образец из Амнисоса (ср. Gournia, табл. X, 6).

²⁰⁵⁾ Например, В. S. A., VIII, табл. XVIII. доп., рис. 88, а.

²⁰⁶⁾ P. of M., IV, 311.

²⁰⁷⁾ В. S. A., доп., рис. 66. Здесь такая же зубчатая кайма, как и на сосуде из «храмовой гробницы».

²⁰⁸⁾ P. of M., IV, 335. Здесь приведен сосуд, найденный в смешанном отложении П. М. I — П. М. II в западном дворе (дворцовый музей, В, III. 14) — единственный образец, найденный в этих условиях; весьма вероятно, что он некритского происхождения.

²⁰⁹⁾ Например, В. S. A., VIII, табл. XIX.

²¹⁰⁾ Там же, доп., рис. 72.

²¹¹⁾ Gournia, табл. X, 44. Ср. грифона из Палекастро (В. S. A., VIII. табл. XVIII).

²¹²⁾ Р. Т. К., 29.

²¹³⁾ Rend. Line, XIII, 343.

²¹⁴⁾ P. of M., IV, 295, 426.

⁺⁾ Так. OCR.

²¹⁵⁾ Ср. образец из Палекастро, В. S. A., доп., рис. 81.

²¹⁶⁾ Р. Т. К., рис. 105.

²¹⁷⁾ Р. Т. К., рис. 106.

²¹⁸⁾ В. S. A., доп., 106.

²¹⁹⁾ В. S. A., рис. 77.

²²⁰⁾ Р. Т. К., 141. Ср. более простую форму из гробницы V в Мавроспелио. В. S. A., XXVIII, 258.

²²¹⁾ Έφ. Άρν. 1904, табл. I.

²²²⁾ Trans. Penn. Univ., II, табл. XXX.

²²³⁾ В. S. A., доп., рис. 98.

²²⁴⁾ Ср. Gournia, 45, рис. 25; Vrokastro, 149.

²²⁵⁾ Р. Т. К., 105 сл.; В. S. A., XXVIII, 282.

²²⁶⁾ Там же, доп. 117. Эта форма, невидимому, восходит к П. М. II периоду, так как она встречается на таблетках с мечами из Кносса. P. of M., IV, 854 сл.

²²⁷⁾ Т. D. A., 15.

²²⁸⁾ Например, Р. Т. К., 25.

²²⁹⁾ Там же, рис. 71, 98; В. S. A., доп. 118.

²³⁰⁾ Р. Т. К., 89.

²³¹⁾ В. S. А. XXVIII, 253. Вес гирь не указан.

²³²⁾ Например, в гробнице III в Мавроспелио найден очень хороший мраморный ритон в форме кубаря, относящийся к П. M. I периоду.

²³³⁾ Например, Mavrospelio, XII, 1; XX, 6.

²³⁴⁾ Там же, III, 23; Т. D. A., 33, табл. X, 27.

²³⁵⁾ Там же, 28.

²³⁶⁾ В. S. A., доп. 139.

²³⁷⁾ Дальнейшими доводами в пользу поздней датировки являются трактовка волос и наличие фигурок птиц, которые, по мнению археологов, производивших раскопки, первоначально должны были помещаться на головах человеческих фигурок. Обе эти особенности характерны для фигурок из недавно раскопанного автором раннегеометрического святилища на Карфи в области Ласити.

²³⁸⁾ В. S. A., X, 216, доп. 88.

²³⁹⁾ Встречаются три типа, упомянутые в Archaeologia, 82, 215.

²⁴⁰⁾ Подобная рука с изображением голубя вместо обыкновенных, линий ладони была найдена в Кноссе в 1937 г. Такое же своеобразное положение рук встречается у сидящей фигурки, относящейся, вероятно, к началу железного века и происходящей из северной Греции.

²⁴¹⁾ P. of M., I, 52.

²⁴²⁾ В. S. A., XXVIII, 291.

²⁴³⁾ P. of M., IV, 738.

²⁴⁴⁾ Там же, 426, 458, 498; ср. также фаянсовый образец Р. Т. К., 71.

²⁴⁵⁾ В. S. A., VIII, 302.

²⁴⁶⁾ Там же, P. of M., IV, 492.

²⁴⁷⁾ Там же, 210; сосуд с длинным носиком, стоящий перед алтарем, сходен, с сосудом, найденным близ такого же алтаря в Кноссе (там же, рис. 163).

²⁴⁸⁾ Последний образец, восходящий к С. М. III периоду, вероятно, сохранился в семье по наследству. То же самое можно сказать о многих печатях из гробниц Феста. Mon. Ant., XIV, 617 сл.

²⁴⁹⁾ Там же, 595.

²⁵⁰⁾ Там же, 535, 588, индекс 183.

²⁵¹⁾ Встречается также на материке.

²⁵²⁾ Aegyptiaca, № 46, 47.

²⁵³⁾ Там же, 54; С. of A., II, 110.

²⁵⁴⁾ P. of M., IV, 336; Tell-el-Amarna, Pendlebury, 124 сл.

²⁵⁵⁾ Ср. различные предварительные отчеты в Syria, касающиеся Миниет-эль-Бейда и Рас Шамры. Только один сосуд принадлежит к минойскому типу. Syria, XIII, табл. IV; P. of M., IV, рис. 756, a. В Палестине керамика из Телль-абу-Хавама характерна для всего периода; не было найдено ни одной минойской вещи. Q. D. А. Р., IV, 1 и 2, passim.

²⁵⁶⁾ Например, Syria, 1929, табл. LVI.

²⁵⁷⁾ Mon. Ant., II, 9, VI, 121.

²⁵⁸⁾ Илиада, II, 645.

²⁵⁹⁾ Одиссея, XIX, 175.

²⁶⁰⁾ Западная керамика П. М. III периода ближе к материковому типу; мы уже упоминали о материковых «куклах» в Атсипадесе.

²⁶¹⁾ Заккареи (м. б. тевкры? — это название связано с нынешним Закросом, словом не греческого происхождения) занимали Дор в Палестине и Сирии.

²⁶²⁾ В. S. A., XXV, 48.

²⁶³⁾ Можно ли упомянуть в подтверждение нашей теории золотую маску из гробницы? Это соответствовало бы материковой традиции.