Конец; XII — начало XIII вв. явились расцветом рыцарства как военной силы. Это время воспето во множестве романов, кансон и сервент. Слава этого времени дала культурный толчок такой силы, что каждый последующий век многочисленные авторы оказывались буквально загипнотизированными колоритными образами прошлого. Ричард Львиное Сердце, Филипп II Август, Фридрих Барбаросса, Генрих Лев и множество других то и дело становились (и становятся по сей день) героями литературных произведений или объектами исторических исследований.
Международные отношения той поры как нельзя лучше способствовали развитию военного дела со всеми его составляющими. Война, которая не прекращалась в Европе даже во время ««всеобщего мира», объявленного Папой римским, определяла буквально все сферы жизни. Переплетение интересов самых могущественных владык средневековой Европы порождало бесчисленные конфликты, главным аргументом при разрешении которых был меч. В эту эпоху военная активность сосредотачивалась в основном на нескольких фронтах. Во Франции анжуйская династия Плантагенетов боролась с Капетингами за свои династические владения1.
Те земли, которые отвоевал у Людовика VII (Капетинга) Генрих II (Плантагенет), его сыновья Ричард и Джон уступили хитрому Филиппу II. В то же время германский император Фридрих I Гогенштауфен, открыто называвший себя «владыкой мира», заявлял о намерении раздвинуть границы своих владений до исторических пределов Римской империи. В результате долгие годы он воевал в Северной Италии, безуспешно стараясь силой оружия и закулисных интриг покорить богатые ломбардские города. Одновременно Фридрих I вынужден был подавлять сепаратистские устремления своих могущественных вассалов — германских князей, среди которых его главным врагом был саксонский герцог Генрих Лев. Средиземноморский бассейн был еще одной точкой политической напряженности. В XII—начале XIII вв. на покорение Малой Азии и освобождение Гроба Господня европейские рыцари три раза поднимались в крестовые походы. Контроль над путями левантийской торговли был важным стимулом в этих предприятиях, объединивших усилия всей Западной Европы. Особого внимания заслуживает Третий крестовый поход, который по вложенным средствам, количеству участников и уровню организации является крупнейшим военным предприятием средневековой Европы. Парадоксально на первый взгляд, но колоссальные усилия трех крупнейших держав — Германии, Франции и Англии — не принесли практически никаких положительных результатов на малоазийском фронте, явившись, по меткому замечанию И. В. Можейко, «выстрелом горохом из очень большой пушки в каменную стену, которая не пошатнулась». Более того, в результате бесплодного похода обострились многие внутри европейские конфликты. Тем не менее были и положительные моменты. Третий крестовый поход хоть и не спас латинские государства на Востоке, но все же отсрочил их гибель, а также серьезно помог испанской реконкисте. Крестоносная риторика послужила идеологическим основанием и для внутриевропейской феодальной экспансии, например, походам на альбигойский Лангедок на юге Франции и завоеваниям Прибалтики.
Рыцарская конница в описываемое время все еще безраздельно господствовала на полях сражений. Помимо силы оружия, залогом успешного применения этого рода войск являлась идеология. Вера в собственную непобедимость была зачастую важнее реального военного потенциала того или иного рыцарского соединения. Окончательно сложившийся ко второй половине XII в. рыцарский кодекс стал основой жизни многих тысяч людей. Неукоснительное следование, настоящее, а не наигранное поклонение этому неписаному своду законов было основой сказки, ставшей реальностью, — сказки о «рыцаре без страха и упрека», сверхчеловеке, полубоге, некоем идеальном существе, неподвластном земным слабостям. До тех пор пока была жива эта сказка и непонятно было, кто верит в нее больше, сами рыцари или окружающие их простые люди, рыцарство в самом деле оставалось непобедимым. Харизма рыцаря была могущественнее его копья. Харизма атаковала впереди рыцаря, и никто не смел встать на его пути, кроме равного ему собрата по сословию. Известный итальянский медиевист Франко Кардини совершенно справедливо доказывает религиозное основание рыцарской идеологии. Именно идущее из глубины веков обожествление воинского сословия в варварских обществах прослеживается в нарративных (повествовательных) источниках XII—XIII столетий. Например,когда юный Парцифаль в романе поэта-воина Вольфрама фон Эшенбаха впервые слышит, как вдалеке скачет кавалькада рыцарей, то искренне принимает звон кольчуг за звук райских колокольцев и думает, что это не люди, а ангелы, спустившиеся с небес.
Резная шкатулка. Сицилия или Южная Италия, конец XI! в.
Рельеф из церкви Св. Иустина. 1210-е гг. Падуя, Италия
Резная колонна. Сицилия, конец XII в.
Шахматная фигура. Резная кость. Южная Франция или Италия, вторая половина XII в.
Описанное положение глубоко повлияло на тактику ведения боя рыцарскими войсками. Зачастую пример личного мужества предводителя в битве играл большую роль, чем тщательное планирование, разведка, точное управление войсками и прочие обязательные составляющие военного искусства. Многочисленные военные предприятия апологета рыцарства Ричарда Львиное Сердце служат тому яркой иллюстрацией. В каждой битве он всегда стоял в первом ряду своего войска. В стычках со своими соседями в юности, когда он был графом Пуату, в войне с собственным отцом Генрихом II, в Святой Земле во время Третьего крестового похода или под конец жизни, когда он пытался вернуть свои земли во Франции, отобранные Филиппом II, мы никогда не увидим Ричарда стратега или Ричарда политика. Только — бешеный напор Ричарда рыцаря на коне впереди собственных вассалов. Битвы Ричарда не несут ничего интересного в плане исследования средневековой тактики.
Зато они очень показательны с точки зрения рыцарского духа и рыцарской ментальности. Например, в Святой Земле Ричард не проиграл ни одного сражения, что удивительно, так как он сталкивался с изощренными восточными полководцами, которые к тому же воевали на своей территории.
Судьбу боя Ричард всегда старался решить отчаянной лобовой атакой тяжеловооруженной рыцарской конницы. Ричард как настоящий рыцарь всю жизнь играл со смертью, и его история знает как героические, так и курьезные моменты. С одной стороны, при осаде Акры Ричард, видя, что небольшой отряд англичан попал в окружение и будет вот-вот полностью уничтожен, помчался ему на выручку, не заботясь о том, кто за ним последовал. Когда же его попытались остановить, говоря, что это слишком опасно, он ответил, что подданные могут не считать его английским королем, если эти люди погибнут без него. С другой стороны, за несколько лет до этого, во время войны со своим отцом Генрихом II, Ричард так торопился вступить в бой, что не успел надеть ни кольчуги, ни шлема. На поле сражения он столкнулся с Гийомом Маршаллом, прославленным воином, военачальником короля Генриха. Тот поднял копье, готовясь поразить безоружного принца, однако Ричард не растерялся и громко закричал, что отказывается биться без доспехов. Благородный Маршалл был вынужден отклонить удар. Фигура Ричарда Львиное Сердце одна из самых неоднозначных в средневековой истории. Благородный рыцарь, смелый воин и талантливый поэт, он стал проклятьем для своих подданных, разорив страну и ввергнув ее в хаос бесконечной войны. Один из выдающихся командиров рыцарской конницы за всю ее историю, он был откровенно слабым тактиком. Не зная поражении как воин, Ричард при этом является одним из главных виновников провала Третьего крестового похода изза своего полного бессилия как стратега и политика.
Меч. Италия, вторая половина XII — начало XIII вв.
Основу защитного снаряжения в рассматриваемый период продолжала составлять кольчужная рубаха — хауберт. Невзирая на известное утяжеление наступательного вооружения во второй половине XII—начале XIII вв., кольчужное полотно продолжало оставаться самым распространенным и эффективным видом защитного покрова. Письменные источники доносят свидетельства надежности кольчуги. Например, английская хроника описывает штурм замка валлийцами на англоваллийском пограничье в середине XII в. В определенный момент осажденные опускают мост и идут на вылазку. Впереди атакует рыцарь — хозяин замка на коне. Вскоре его лошадь погибает, и он падает на землю в гуще врагов, которые начинают рубить и колоть лежачего. В это время англичане пытаются отбить своего господина Так они дерутся некоторое время, пока рыцарь не поднимается на ноги, после чего все — и валлийцы, и защитники замка — обращаются в бегство. Почти аналогичный случай произошел в 1214 г. во время битвы при Бувине. Тогда сам король Франции Филипп II Август оказался сбитым с коня среди толпы врагов, которые так и не смогли поразить его через кольчугу, пока к королю не прорвались его рыцари. Латинские и сельджукские хроники описывают, как в битве при Арсуфе 1191 г. рыцари выходили из боя, утыканные стрелами, как ежи иголками, но совершенно невредимые, так как стрелы, застряв между звеньев кольчуги, не могли проткнуть стеганые поддоспешные одежды. Наиболее распространенной формой кольчужной рубахи был хауберт с приплетенными к нему рукавицами и капюшоном. Надо отметить, что защита кисти появляется не раньше 1180—1200 гг., причем изначально она не закрывает пальцев. Лишь затем появляются рукавицы в полном смысле слова — с прикрытием для четырех пальцев от указательного до мизинца и отдельно для большого пальца. Как и в первой половине XII в. кольчужные капюшоны в основном приплетались к горловине хау берта, хотя, как доказал английский оружиевед Ян Пирс, отдельные капюшоны с пелериной для защиты шеи и плеч также имели хождение, хоть и ограниченное. В 1190—1200 гг. появилась мода, определившая внешний облик западноевропейских воинов на века вперед. Имеется в виду манера носить поверх кольчуги матерчатую рубаху — котту или сюрко . Считается, что котта служила предохранению доспехов от прямых солнечных лучей, что было немаловажно в условиях боев в Палестине. Однако, как показали эксперименты, котта совершенно не спасает от жары. Скорее всего, ее появление было обусловлено облегчением распознавания «свой—чужой» в бою. Именно в конце XII в. в Европе складывается искусство геральдики, позволившей помечать воинов систематически разработанной и легко отличаемой системой символов. Традиционным геральдическим полем являлся щит, однако и котты, едва появившись в военном обиходе, стали покрываться гербами и эмблемами своих владельцев. Именно это заставляет думать, что кот ты, в первую очередь, служили цели опознания воина. Мода оказалась живучей и просуществовала до конца XIV в.
На планшете изображен всадник в рыцарском вооружении середины — второй половины XII в. Подобное снаряжение известно в основном по памятникам итальянского изобразительного искусства. Таким образом могли выглядеть конные воины Ломбардской лиги или же италонормандского Сицилийского королевства на Сицилии и Юге Италии. Предположительно южнофранцузское рыцарство было знакомо с подобным снаряжением и могло иметь схожее вооружение.
Шлем: так называемый «фригийский колпак» — куполовидная тулья с вытянутым вперед острием. Шлем конструктивно состоит из тульи, забрала и дополнительного прикрытия основания шеи. К венцу шлема прикреплена посредством клепки масказабрало с полукруглыми глазными вырезами. Аналогично зафиксировано и прикрытие шеи в задней части шлема. Подобные шлемы изображены на барельефе «Роланд и Фарагут» из церкви Сан Зено, Верона и относятся к середине
XII в. Видимо, просуществовали до конца столетия, когда к ним могли добавлять для усиления защиты нашейные пластины. Схожие дополнительные усиления шлема можно видеть на миниатюрах «Энеиды» Генриха фон Фельдке (1200е гг.).
Кольчужное вооружение — хауберт, капюшон и чулки общеевропейского типа. Чулки представляют собой трапециевидную полосу кольчужного полотна длиной выше колена. Снизу приплетено прикрытие стопы. Непосредственно под кольчужный чулок подводилась стеганая матерчатая подкладка или поддевался стеганый чулок. Подобная система описана в уставе ордена Тамплиеров. Сзади чулок затягивается посредством серии ремней. Сверху пришнуровывается к поясу или акетону. С внешним видом и общей конструкцией кольчужных чулок можно ознакомиться на примере более позднего экземпляра из собрания музея Уоллеса и сильно фрагментированного образца из музея Метрополитен, Нью-Йорк.
Щит — вытянутый миндалевидный, покрытый геральдическим полем беличьего меха.
Предположительный общий вес вооружения около 20—25 кг.
1Английская королевская династия Плантагенетов происходила из герцогства Анжуйского. В XII в. основная часть их территориальных владений лежала во Франции.
|