«Кто вас выбрал?» снова масоны

События действительно на время вышли из-под влияния ВКГД и военного руководства. Совет добился контроля над войсками гарнизона. Когда представители ВКГД отказались удовлетворить предложения советских лидеров о демократизации в армии, Совет пошел своим путем. Радикальные группировки смогли установить через Советы тесную связь с солдатской массой. 1 марта этот союз был закреплен в своего рода военной конституции, оформленной как Приказ № 1 Совета. По существу, приказ был написан самими солдатами.

Для критиков революции приказ — корень последующих злодейств. Он «развалил армию». А что, собственно, в нем такого, что делает невозможным существование боеспособной армии?

Приказ устанавливал, что во всех, частях необходимо «немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов», избрать представителей от рот в Совет (что, кстати, привело к преимущественному представительству солдат по сравнению с рабочими). Далее приказ гласил: «Во всех своих политических выступлениях воинская часть подчиняется Совету рабочих и солдатских депутатов и своим комитетам». Совет становился не только органом солдатского самоуправления, но и официально закреплял за собой военную силу тылового гарнизона и нейтрализовывал другие влияния на войска: «Приказы военной комиссии Государственной Думы следует исполнять, за исключением тех случаев, когда они противоречат приказам и постановлениям Совета рабочих и солдатских депутатов». Но речь идет не о военных, а о политических действиях. То есть Совет пытался гарантировать демократические завоевания от военного подавления.

Далее, приказ провозглашал гражданские права для солдат. «В строю и при отправлении служебных обязанностей солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, но вне службы и строя в своей политической, общегражданской и частной жизни солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане». Отменялось отдание чести вне службы, старое титулование офицеров и их право грубо обращаться с солдатами¹.

В приказе № 2 5 марта исполком Совета разъяснял, что приказ № 1 не предусматривал избрания офицеров. Этот приказ был утвержден военным министром Гучковым. А что ему было возразить — что нужно грубо обращаться с солдатами или что вся страна получает гражданские права, а солдаты будут лишены их даже вне службы? Даже либеральный историк С. П. Мельгунов признает, что приказ имел «умиротворяющее значение»² для солдатской массы.

***

Казалось бы, возникало «двоевластие» — власть оказывалась в руках и создаваемого Думой правительства, и Совета. «Двоевластие» считается теперь чуть ли не символом хаоса и смуты. Но это понятие предполагает противостояние центров власти. А если они мирно сосуществуют и поддерживают друг друга — то это разделение полномочий, а не «двоевластие». Весной 1917 г. о «двоевластии» говорят как об угрозе, а не о реальности. Временное правительство признавало, что ему придется считаться с мнением Совета, но оно отказывалось допустить прямое вмешательство снизу в деятельность правительства, что «было бы недопустимым двоевластием»³. Хорошо ли, плохо ли, а функции общегосударственного правительства исполняло правительство. Советы были гораздо влиятельнее на местах, что вообще характерно для органов самоуправления.

Прибывший в Россию в апреле Ленин будет говорить о «двоевластии» как о возможности добиться перехода всей власти к Советам. Но как раз Петросовет и большинство Советов весной 1917 г. категорически не поддержали позицию Ленина. Этот вопрос уже был обсужден Советом, и решения были приняты другие.

А в первые мартовские дни обсуждение «вопроса о власти» в Совете выявило три точки зрения. Н. Чхеидзе и М. Скобелев доказывали, что брать власть нельзя, потому что тогда придется взять на себя ответственность за неизбежные буржуазные меры, включая и продолжение войны. К 1Ъоздев и правые меньшевики считали, что войти в правительство можно, чтобы отстаивать точку зрения трудящихся. Характерно, что именно эта правая точка зрения в большей степени соответствовала масонской политической линии, чем позиция отходивших от ложи Чхеидзе и Скобелева. Они согласятся с участием социалистов в правительстве позднее и под влиянием обстоятельств. Большевики, межрайонец К. Юренев и левый эсер В. Александрович предлагали свергнуть временное правительство и создать из партий, входящих в Совет, временное революционное правительство. Это предложение былб отвергнуто исполкомом 13 голосами против 8.2 марта на заседании Совета только 19 человек против 400 подержали большевиков. Предложение Гвоздева тоже не прошло — до мая. Это значило, что возникает не двоевластие, а федерализм, нормальная демократическая система, где правительство могло бы опираться на сеть организаций самоуправления.

Лидеры Совета понимали, что управлять страной они не смогут, да и вся страна, не связанная с Петросоветом организационно, не станет подчиняться решениям неизвестных пока России людей, лидирующих в этом революционном органе. Революционерам необходимо было еще приобрести достаточную известность и опыт легальной работы, чтобы их авторитет превысил влияние думских лидеров. Поэтому Совет, воспринимавшийся в столице как власть, исходил из того, что правительство будет формироваться думским большинством. Но Совет претендовал на роль верховного контрольного органа. Лидеры Совета считали: «Стихию можем сдержать или мы, или никто. Реальная сила, стало быть, или у нас, или ни у кого»⁴. Это утверждение было недалеко от истины.

Чтобы контролировать ситуацию в Петрограде, ВКГД должен был договориться с Советом. До 2 марта Совет еще не определился, как относиться к формируемому думцами правительству. В ночь с 1 на 2 марта представители Совета и ВКГД сошлись для того, чтобы согласовать позиции (благо сидели они в соседних комнатах). Для советских лидеров, не собиравшихся брать власть самим, это был шанс навязать будущему правительству условия минимальной лояльности со стороны «демократии». По чьей инициативе начались эти переговоры? Суханов приписывает ее советской стороне. Но не все так просто. Как таковая инициатива привлечения советских лидеров к решению «вопроса о власти» исходила от Думы. Шляпников вспоминает, что 1 марта Чхеидзе «принес из Комитета Государственной Думы сообщение, что без вхождения левых партий последний составить правительство не может»⁵. Это значит, что идея переговоров возникла между Чхеидзе и его друзьями в левом фланге ВКГД — а это Керенский и Некрасов. Инициатива исходила от масонской группы и примыкавших к ней депутатов Думы и Совета. Характерно, что на самих переговорах Керенский вел себя пассивно, отдыхая в промежутке между более важными делами — ему был важен сам факт договоренности. Однако когда неуступчивый Милюков, требовавший сохранения монархии, завел переговоры в тупик, Керенский вмешался и уговорил «своих» достичь компромисса — обойти стороной этот вопрос до Учредительного собрания⁶.

Сами эти переговоры были воплощением масонской политической линии — сковать думцев и леваков одной цепью ответственности за общее дело, сдвинуть оба фланга революции к центру. Это предоставляло масонской группе господствующие позиции в центре политического поля: когда возникало противоречие центристов с кадетами и октябристами — можно было опереться на поддержку левых сил, а если левые начинали своевольничать — им можно было бы противопоставить правых. Соответственно, к связке Керенский — Некрасов — Чхеидзе в силу логики событий примыкали все правые социалисты и левые либералы, которые сами по себе не имели отношения ни к какому масонству. А те масоны, которые расходились по взглядам с социал-либеральной центристской группой в правительстве, отпали от этой группировки. Таким образом стала складываться межпартийная группа, которая пришла на смену масонской ложе, но сохранила ее политический курс. Поэтому условно мы будем называть эту группу «масонской партией», не забывая, что лишь часть ее лидеров прежде входила в масонские ложи.

Лидеры ВКГД «центристы» в своем поиске компромисса действовали самочинно, без ясных полномочий. Но только так и можно было поступать в революционном потоке, когда не было времени на длительные многосторонние согласования позиций. И в то же время каждая сторона знала, на что согласятся ее сторонники, а на что — нет. Достигнув в итоге компромисса, и левые, и правые сумели убедить противостоящие стороны в необходимости союза перед лицом монархической и военной угрозы. В итоге к утру 2 марта было решено, что правительство провозгласит в своей декларации амнистию по политическим и религиозным делам, широкие гражданские свободы, отмену сословных, национальных и религиозных ограничений, замену полиции народной милицией с выборным начальством, подчиненным органам местного самоуправления. Кроме того, под давлением социалистов правительство провозглашало начало немедленной подготовки к выборам в Учредительное собрание, а также в органы местного самоуправления на основе всеобщего, равного и тайного голосования. Важной частью соглашения стало обещание не разоружать и не выводить из Петрограда революционные части гарнизона, распространение на солдат гражданских прав при сохранении строгой дисциплины на службе⁷. В этих решениях не было ничего социалистического. Но для либералов, вошедших в правительство, этот демократический курс был вынужденным, принятым под давлением снизу Либеральное правительство противостояло демократии Советов, но Советы приняли решение все же поддерживать правительство постольку, поскольку оно соблюдает соглашения с Советом. Таким образом, удалось избежать противостояния властей, пока правительство соблюдало договоренности. Реальное «двоевластие» возникло осенью, когда Петросовет перешел под контроль большевиков.

При этом Совет и в февральские дни, и позднее показал, что является относительно работоспособной структурой. Журналист В. Розанов, позднее известный консервативными взглядами, признавал, что в Совете «ораторы определенно лучше, нежели как были в Г. Думе», «речи вообще не для красноречия и даже не для впечатления, а именно — деловые, решительные, требовательные или — разъясняющие вопрос»⁸. Советы стали основной структурой демократии в России. А вот Временное правительство как раз демократическим не было.

Пока либералы боролись за власть с самодержавием, они выступали за правительство, ответственное перед избранниками народа.

Милюков уже в 1916 г. произвел чуть заметную, но имевшую большое значение сдвижку в лозунгах — от «ответственного правительства» к «правительству народного доверия». Когда от него попросили разъяснений, он прокомментировал: «Как кадет, я стою за ответственное министерство, но, как первый шаг, мы по тактическим соображениям ныне выдвигаем формулу — министерство, ответственное перед народом»⁹. Перед народом — это ни перед кем. «Первый шаг» вел к безответственному авторитарному правительству во главе с либеральной элитой.

Вероятным премьером все бурные дни революции считался Родзянко, но в решающий момент 2 марта думские лидеры смогли отодвинуть его в сторону изящной комбинацией. Обсуждалась конфигурация власти, где Родзянко становился больше чем премьером, фактически — президентом, временным главой государства. Эту конструкцию наивный Родзянко излагал Алексееву 3 марта: «Предполагается необходимым созыв Учредительного собрания, а до тех пор действие Верховного комитета и Совета министров, уже нами обнародованного и назначенного, при одновременном действии двух законодательных палат»¹⁰. Родзянко не знал, что уже 2 марта Временное правительство взяло всю власть в свои руки, фактически распустив Думу. Не собиралось оно считаться и с «Верховным комитетом», как назвал Родзянко ВКГД.
Теперь идея «ответственного» кабинета была окончательно отвергнута.

2 марта Временное правительство приняло решение: «Вся полнота власти, принадлежащая монарху, должна считаться переданной не Государственной Думе, а Временному правительству»¹¹. Лукавство этого решения заключалось в том, что после 1905 г. монарх в России не обладал всей полнотой власти. Таким образом, Временное правительство восстанавливало самодержавную диктатуру, только не во главе с монархом, а в своих руках. Такое правительство никак нельзя назвать демократическим.

Временное правительство складывалось из представителей различных общественных структур, которые должны были стать опорой новой власти (Временный комитет Государственной Думы, Земский и Городской союзы, Военнопромышленный комитет, даже Петросовет).

2 марта Милюков произносил свою первую речь от имени правительства. В ответ он услышал возмущенный вопрос: «Кто вас выбрал?» «Я ответил: «Нас выбрала русская революция!» Эта простая ссылка на исторический процесс, приведший нас к власти, закрыла рот самым радикальным оппонентам»¹². Отныне даже правые политики признавали право «революции» «выбирать» правительства. Вооруженное революционное меньшинство воспользуется этим правом еще не раз.

Рассматривая механизм формирования первого состава Временного правительства, мы снова вспоминаем о загадочной заговорщической предыстории февраля. Как мы видели, роль масонской организации в событиях самой Февральской революции была ничтожной. Но когда речь зашла о дележе пирога, масонские связи оказались как нельзя более кстати. Покинув салоны, масонские комбинаторы отправились в Таврический дворец, чтобы напомнить вовлеченным в большую политику братьям о масонском единстве. Насколько этот фактор сыграл свою роль при формировании новой власти?

До начала революции, в условиях борьбы за «ответственное правительство», в политических салонах то и дело раскладывали грядущие министерские пасьянсы. Если царь согласится призвать к власти общественность, нужно быть готовыми предложить опытные кандидатуры. Политики готовились к ролям министров. Не остались в стороне от этого и масоны, которые, конечно, также обсуждали свои кандидатуры на кресла в либеральном кабинете. Чем они хуже других?

Поскольку масоны входили в организации, формировавшие правительство, они могли содействовать друг другу в получении постов. Миф упрощает проблему. Могли — значит, действовали заодно. Н.Н. Яковлев, как всегда, категоричен: «Верность масонской ложе в глазах посвященных была неизмеримо выше партийной дисциплины любой партии. И когда пришло время создавать временное правительство, его формирование нельзя объяснить иначе, как выполнением предначертаний этой организации. Кандидатуры были выдвинуты не лидерами буржуазных партий, ибо только немногие из них были в ложах, а одобрены на тайных сборищах руководящего ядра масонов»¹³ . Здесь бы хотелось доказательств. Н. Н. Яковлев их не привел, поэтому поищем сами. Как формировалось Временное правительство?

Милюков вроде бы подтверждает основные аргументы «антимасонов», утверждая, что Львов оказался во главе правительства именно благодаря своей принадлежности к масонству. Но тут же, в прямом противоречии с этим, признает: «При образовании Временного правительства я потерял 24 часа (тогда ведь почва под ногами горела), чтобы отстоять кн. Г. Е. Львова против кандидатуры М. В. Родзянко, а теперь думаю, что сделал большую ошибку»¹⁴. Так при чем здесь масонство? Милюков считал Родзянко слишком властной фигурой, предпочитал слабого Львова, которым был намерен вертеть в новом кабинете, формально не являясь его главой (мало ли как сложится ситуация). Это вполне совпадало с интересами других «сильных людей» думской оппозиции совершенно независимо от их принадлежности к масонству. Сам Милюков, сыгравший решающую роль в назначении главой правительства именно Львова, по общему мнению, к масонам не принадлежал.

А. Гальперн, на тот момент секретарь Верховного совета, высшее должностное лицо в масонской иерархии, вспоминает, что высший масонский орган не собирался в дни Февральской революции и, соответственно, не мог обсуждать состав Временного правительства. Однако влиятельные масоны Коновалов, Керенский, Некрасов, Карташев, Соколов и Гальперн активно контактировали между собой. Поэтому трудно согласиться и с крайним выводом А.Л. Авреха о том, что «масонская организация не имела к их выдвижению никакого отношения»¹⁵. Все же имела, хоть и не решающее. Одни сумели стать активными участниками событий, другие давали братьям советы. Такой и была роль большинства масонов в событиях — совещательной. Было бы соблазнительно представить себя архитектором первого временного правительства, вполне соответствовавшего вкусам либералов. Но Еальперн честно признает, что «говорить о нашем сознательном участии в формировании правительства нельзя: мы все были очень растеряны»¹⁶.

Г. М. Катков уверен: «Партийная принадлежность и партийная дисциплина должны были уступать более прочным масонским узам. Более всего от этого пострадала партия кадетов. Когда настал час формирования Временного правительства, решение выносилось не партийными комитетами, а влиятельными масонскими группами»¹⁷. И сколько было этих групп, властно отодвинувших кадетский ЦК? И кто его на деле отодвинул от решения «кадрового вопроса»? В горячечной обстановке первых чисел марта действительно было не до ЦК Состав правительства формировался на длительных совещаниях политиков разных либеральных фракций. Но центром этих совещаний, как следует из воспоминаний Шульгина, Милюкова (оба — не масоны) и других свидетелей, были не масоны, а сам Милюков.

Присутствие масонов в правительстве еще не говорит о том, что они попали туда именно благодаря масонским связям. Керенский был одним из лидеров революции, депутатом и членом исполкома Петросовета одновременно. При таком наборе он мог открыть ногой дверь правительства. Там кадеты только повторяли ему: «Просим, просим». Милюков заявил на кадетском съезде 27 марта: «Я помню тот решительный момент, когда я поздравил себя с окончательной победой. Это был тот момент, когда по телефону на нашу просьбу стать министром юстиции А.Ф. Керенский ответил согласием»¹⁸. Так что Керенскому масоны были не нужны для попадания во власть, скорее наоборот — масоны становились организацией при Керенском и Некрасове. Некрасов был видным кадетом. Ему для попадания в правительство тоже не нужно было масонской протекции.

Главным призом масонов в правительстве считается М. Терещенко, малоизвестный в Петрограде чиновник и предприниматель. Его включение в правительство вызывало недоумение и даже обиды кадетов — не масонов. А.Л. Аврех и даже В.И. Старцев отрицают его принадлежность к масонству, поскольку Некрасов не перечисляет его среди министров-масонов¹⁹ (правда, нет и доказательств, что перечисление Некрасова является исчерпывающим), а прямо на Терещенко в качестве масона указывает только Гегечкори (но он-то как раз не состоял с Терещенко в одной ложе, и уже поэтому его свидетельство ненадежно)²⁰.

Пикантность ситуации заключается еще и в том, что Терещенко потеснил кадета Шингарева, претендовавшего на пост министра финансов. А Шингарев, которому дали менее престижный пост министра продовольствия, как раз был масоном, но «классическим», не в той организации, где состояли Некрасов и Керенский²¹.

Собственно, как раз появление Терещенко в числе министров и является главным доказательством его принадлежности к масонству — а кто еще мог бы его протащить на вершину власти?

Впрочем, есть и другой канал. Распоряжаясь значительными средствами, Терещенко активно включился в работу Красного Креста и военно-промышленных комитетов. В 1915 г. он стал председателем Киевского военно-промышленного комитета, для чего масонские связи были не нужны. Тут требовались капиталы. Таким образом, в системе ВПК Терещенко стал представителем «Юга России», сотрудником Львова и Гучкова. Это и был его канал для продвижения во власть. Если Терещенко был масоном, то этот фактор мог ему помочь, но он не был единственным и даже главным в возвышении будущего министра иностранных дел России. Он оказался представителем общественности «Юга России» по должности, а правительство не должно было состоять только из питерцев. Тогда это считалось неудобным.

Судьба Терещенко сложилась так удачно во многом благодаря тихому перевороту, который кадеты совершили против Родзянко. Раз не он возглавил правительство, то на его место перемещался Львов, и в правительстве образовалась важная вакансия. Пришлось снова перекладывать пасьянс. Шингаревым «заткнули» Министерство земледелия, а на финансы нужно было поставить еще кого-то, кто в них разбирается. Вот тут и пригодился гучковский «кадр».

Масонство сформировало не правительство, а личные связи, часть которых затем использовалась при формировании правительства и легла в основу его центристской фракции, состоящей из старых знакомых, в том числе по масонству. Но это не значит, что масонская организация могла претендовать на то, чтобы диктовать свою волю правительству и его центру — «масонской партии». Советовать — пожалуйста. Но если мнение советчиков расходилось с мнением публичных политиков, то последние действовали по-своему.

Н.Н. Яковлев считает, что почти все члены первого состава Временного правительства были масонами («десять братьев»²²). Кроме Милюкова. Отчего так? Оттого, что сам Милюков категорически отмежевался от участия в масонской ложе и даже туманно намекал на наличие масонской организации. Остальные члены правительства не соблаговолили этого сделать. Следовательно — они все масоны и есть.

С Н. Н. Яковлевым не согласен важный свидетель. Бывший министр Временного правительства Николай Некрасов, который, попав в конце жизни в застенки НКВД, решил оставить потомкам память о масонах. Он дал о них подробные показания, благо это уже никак не могло повлиять на судьбу как самого Некрасова, так и его братьев. Некрасов пытается показать значительность влияния ложи. В ней было много влиятельных лиц. «Показательно, что в составе первого Временного правительства оказалось три масона — Керенский, Некрасов и Коновалов»²³. И чего Некрасов решил скрыть причастность к масонству остальных министров?

Но не будем впадать в другую крайность. «Расклад реально задействованных политических сил накануне и в ходе Февральской революции был таков, что масонского присутствия среди них практически не ощущалось. Оно было так мало и ничтожно, что его не заметили даже современники, даже Департамент полиции. Поэтому история и историки имеют полное право сбросить со счетов русское политическое масонство в последние 10 лет существования царизма: вывод о масонах как quantite negligeable (ничтожная величина) в предфевральских, февральских и постфевральских событиях 1917 г. остается неизменным. Чего не было — того не было»²⁴, — заключает свою книгу А. Я. Аврех.

В этой однозначности есть явные признаки идеологической заданности. Не было не потому, что нет свидетельств, а потому, что опасен сам факт признания, что было. Только дай юлю этим рассуждениям, и пойдет: враги России установили режим тайной власти, рулили и рулят массой профанов, Сталина убили, СССР развалили.

А. Я. Авреха можно понять, тем более что полемизировал он с активными участниками общественного противоборства того времени (тема масонства в 70—80-е гг. была очень актуальна в борьбе патриотов и западников). Но сегодня мы уже можем выйти за рамки черно-белой логики и оценить роль масонов без уничижения и без преувеличений.

***

В марте 1917 г. масонская организация решала две задачи — искала кадры для новой власти в первые месяцы, когда расстановка сил была еще неясна: «Ложи на местах определенно становятся ячейками будущей местной власти — вернее, резервуарами, из которых будущая, созданная после переворота центральная власть сможет черпать надежных, со своей точки зрения, кандидатов для замещения власти местной»²⁵. Во-вторых, масоны воздействовали «на левые партии в целях удержания их в русле коалиционной политики»²⁶. Но те же задачи выполняли далеко не только масоны, но все сторонники политического центризма — от правых социалистов до левых либералов. Ядром этой политической силы была группировка Керенского — Некрасова, но большинство сторонников линии Керенского не были масонами. Поэтому можно говорить о политической группировке Керенского — Некрасова, своего рода «масонской партии», унаследовавшей курс масонов. Но в правительстве они были далеко не единственной партией. Большинство в нем составляли обычные кадеты, вовсе не стремившиеся к союзу с социалистами.

«Масонская партия» заместила ложи и свела их влияние на нет. Масонская дисциплина оказалась слишком слабой связью по сравнению с идеологическими убеждениями. Масоны, не согласные с курсом Керенского — Некрасова, не могли повлиять на него, взывая к масонской дисциплине. Лишь некоторые деятели «масонской партии» решили вступить в ложу после февраля 1917 г. (называют Авксентьева и Савинкова), но участие в затухающей масонской игре сыграло минимальную роль в карьере этих и без того известных политиков.

Некрасов утверждает, что масонская организация распалась вскоре после создания Временного правительства из-за разногласий правого и левого крыльев²⁷. Он не исключает, что правые масоны продолжили работу, но в этом случае их политическое влияние было ничтожно, поскольку праволиберальный фланг политического спектра имел свой штаб в партии кадетов, и никакой нужды в масонах уже не было.

Можно согласиться с выводом советского историка В.И. Старцева: «Масонские связи быстро рвались под влиянием могучею дыхания революции»²⁸. Единственная чисто масонская связь, которая продолжила влиять на политический процесс до октября 1917 г., — это дружба Керенского и Некрасова, основанная на их приверженности принципу коалиции правых социалистов и левых либералов. Но идеология и личные симпатии приверженцев коалиции в середине 1917 г. уже были важнее, чем дореволюционная масонская игра.

¹ Суханов Н. Я Указ. соч. С. 145.
² Мельгунов С. П. Указ. соч. С 96.
³ Архив новейшей истории России. Т. 7. М., 2001. C. 385.
⁴ Суханов Н. Н. Указ. соч. C. 151.
⁵ Шляпников А Г. Канун семнадцатого года. Семнадцатый год. M., 1992. С. 196.
⁶ См.: Мельгунов С Н. Указ. соч. С. 56. Милюков приписывает себе победу над делегатами Совета, которых он якобы заставил отказаться от включения в соглашение записанного в Приказе № 1 положения о выборности офицеров (Милюков П. Н. История Второй русской революции. С. 46.). Правда, это положение в действительности не значилось в Приказе № 1.
⁷ Февральская революция. С. 91,141.
⁸ Цит. по Архипов И.Л. Указ. соч. C. 216.
⁹ Катков Г. М. Указ. соч. С 32.
¹⁰ Февральская революция. С 231.
¹¹ Архив новейшей истории России. Т. VII. С. 385.
¹² Милюков П. Указ. соч. С. 465.
¹³ Яковлев Н. Н. Указ. соч. С. 15.
¹⁴ Гессен И. В. В двух веках. Жизненный отчет. Берлин, 1937. С 215—217.
¹⁵ Аврех А. Я. Указ. соч. С. 171.
¹⁶Николаевский Б. И. Указ. соч. С 71.
¹⁷Катков Г. М. Указ. соч. С. 181.
¹⁸ Съезды и конференции Конституционно-демократической партии. Т. 3. Кн. 1.1915-1917 гг. M., 2000. С 466.
¹⁹ Аврех А. Я. Указ. соч. С. 151.
²⁰ Старцев В. И. Русское политическое масонство начала XX века. С. 163.
²¹ Аврех А. Я. Указ. соч. С. 151.
²² Яковлев Н. Н. Указ. соч. С. 16.
²³ Цит. по: Яковлев Я Н. Указ. соч. С. 273.
²⁴Аврех А. Я. Указ. соч. С. 339,342.
²⁵Николаевский Б. И. Указ. соч. С 39.
²⁶ Там же С. 72.
²⁷ Николаевский Б. И. Указ. соч. С. 274.
²⁸ Старцев В. И. Революция и власть. M., 1978. С. 204.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 2994

загрузка...

Другие книги по данной тематике

Александр Фурсенко.
Династия Рокфеллеров

e-mail: historylib@yandex.ru

разделы

Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Случайные книги

Полезное

Реклама

«Кто вас выбрал?» снова масоны