Сарматские металлические панцири I в. до н. э. — IV в. н. э.
|
Хотя данные письменных источников не оставляют сомнений в том, что знатные сарматские (воины сусловского и шиповского времени имели металлические доспехи [см.: 51, 1, 79], в погребениях Поволжья и Украины они почти совершенно не встречаются.
Это может объясняться несколькими причинами. Одной из главных является крайняя немногочисленность раскопанных пока в Поволжье и на Украине аристократических погребений в отличие от Кубани с его знаменитым Золотым кладбищем. Другой могла быть большая дороговизна доспеха, .который поэтому избегали класть в погребения. На Траяновой колонне имеется изображение всадников — противников римлян, с головы до ног закованных в чешуйчатую броню [379, табл. XXIII, XXVIII]. Цихориус, издавший эти рельефы, высказал предположение, что всадники — сарматы [379, стр. 150 и сл.; 179 и сл.]. Его поддержал М. И. Ростовцев [258, стр. 332; 471, стр. 99] 14. Однако изображение в достаточной степени условно, так как ни сами всадники, ни их.лошади в таких доспехах сражаться не могли. Значительно более реалистичное изображение мы видим па триумфальной арке императора Галерия в Салониках [429, табл. IV, 1]. М. И. Ростовцев убедительно доказал, что именно сарматов надо видеть в воинах из личной охраны императора, представленных в длинных, почти до колен, чешуйчатых панцирях и яйцевидных шлемах, с большими копьями в руках. Галерий окружал себя сарматами, чью храбрость высоко ценил [258, стр. 333; см. также 363, стр. 217—218]. Изображения подобных панцирей мы часто встречаем на Боспоре. (Как известно, боспорское вооружение в первые века нашей эры очень походило на сарматское [262, стр. 173; 87, стр. 141 и сл.) Правда, на погребальных стелах в панцирях обычно предстают не сами покойники, в чью честь они были воздвигнуты, а слуги-оруженосцы, конные или пешие [430, J\2 575, 593, 594, 618 и др.]. Но на рельефе Трифона сам наместник Танаиса изображен в виде одетого в чешуйчатый панцирь тяжеловооруженного всадника на скачущей лошади [258, стр. 330—331, табл. XXXIV, 3]. Воины, одетые в панцири, имеются и на росписях некоторых пантикапейских гробниц: склепа 1873 г. [258, стр. 234, табл. LXIV, 1], склепа 1872 г. (стасовского) [258, стр. 305 и сл., табл. LXXIX], склепа Ашика [258, стр. 352—353, габл. LI, 7]. Наконец, такие же чешуйчатые панцири мы видим на боспорских монетах, начиная с Савромата II, особенно на монетах Рескупорида II [258, стр. 331; 106, стр. 335]. Все перечисленные изображения панцирей очень близки друг другу и дают лишь один вид панциря — чешуйчатый, который, следовательно, бытовал у сарматов и на Боспоре в первые века нашей эры. Выделяются две разновидности таких панцирей. Первая — в виде длинной (рубахи, доходящей почти до колий, обычно с короткими, чешуйчатыми же, рукавами — прослеживается на рельефе Трифона, на арке Галерия и т. д. Вторая имеет вид кафтана с двумя полами внизу. Рукава то короткие, то длинные, также чешуйчатые. Эти панцири встречаются на росписях боспорских склепов и на погребальных стелах. Остатки доспехов в большом количестве открыты в кубанских курганах, раскопанных Н. И. Веселовским. К сожалению, материал этот в значительной степени обесценен: отчеты страдают крайней неполнотой, инвентарь погребений сохранился неполностью и частично перепутан. Еще М. И. Ростовцев сетовал на то, что остатки доспехов только в единичных случаях привозились в Петербург, а вещи из раскопок были распылены [261, стр. 562]. Все же эти материалы остаются важнейшим источником в изучении сарматского оборонительного оружия. Чешуйчатые панцири появляются в Прикубанье весьма рано (Ульский аул, Семибратние кураганы, ст. Костромская — табл. XXX, 7) и получают довольно широкое распространение. Эти ранние панцири, изготовленные из бронзы и железа, ничем по существу не отличаются от скифских. В IV—II вв. до н.э. традиция в изготовлении панцирей оставалась прежней. Все они чешуйчатые, железные или биметаллические — железные и бронзовые (ст. Казанская, курган -№ 33, —табл. XXX, 6) [ГИМ, инв. № 42380-82]. Довольно полное представление о кубанских панцирях этого времени дает сравнительно хорошо сохранившийся панцирь из кургана № 18 у ст. Воронежской (табл. XXX, 1) [ГИМ, инв. № 48478]. Все его чешуйки железные, прямоугольные, с округлым .нижним концом. Большинство имеет в верхней части по три отверстия, расположенных горизонтально или в виде треугольника. Некоторые чешуйки снабжены дополнительными отверстиями а нижней части. Вероятно, через них чешуйки скреплялись друг с другом железной проволокой (в нижней части панциря не требовалась такая гибкость, .как в других его частях). Рукава должны были быть короткими, состоящими из длинных прямоугольных пластин, наподобие панциря из IV Семибратнего кургана [350, рис. 13]. В кургане № 18 ст. Воронежской были также найдены железные ворворки, возможно от ремней, соединявших переднюю и заднюю части панциря, и железные пластины с закраиной, может (быть части пояса. Вряд ли сираки и аорсы познакомились с чешуйчатыми панцирями на Северном Кавказе. они были известны им и раньше. Но под влиянием .местного населения они, очевидно, стали употреблять их значительно чаще, чему способствовала развитая местная производственная база. К рубежу эр чешуйчатые панцири уступают место комбинированным 15. Такие панцири состоят из сочетания железных чешуек и пластин различного размера с кусками кольчужного плетения. Куски кольчужного плетения появляются в Прикубанье очень рано — уже в I в. до н. э.16 Обрывки кольчуги имеются в более ранних комплексах, но нет никакой уверенности в том, что материал из них те был перепутан 17. Однако, по-видимому, можно считать установленным, что кольчуга происходит из погребения IV—II вв. до н. э. на Васюринской горе [352, стр. 55, прим. 3]. Хотя Прикубанье предоставляет пока самый ранний материал, вряд ли кольчужное плетение является местным изобретением. Скорее всего оно проникло на Северный Кавказ с юга. Все кольчужные брони комбинированных панцирей имеют стандартное плетение; каждое кольцо пропущено через четыре соседних. Размеры их колеблются очень мало. Кольчужная броня из Воздвиженского кургана сплетена из проволоки сечением 3X1 мм. Внешний диаметр колец — до 9 см. Толщина кольчуги— 8—9 см. Какую роль играли .кольчужные элементы в комбинированном доспехе, сказать трудно. Н.И. Веселовский не оставил на этот счет никаких указаний, за исключением утверждения о том, что чешуйки защищали наиболее уязвимые места кольчуги, например ее наплечные части [95, стр. 353]. Наблюдение И. И. Веселовского, возможно, подтверждается материалами из Воздвиженского кургана, из кургана у Зубова хутора, из кургана № 2 у Лысой горы (табл. XXX, 11) [ГЭ, инв. № 2248/30]. В них помимо обрывков кольчуги сохранились куски кожаной подкладки с прикрепленными к ней чешуйками. Это наводит на мысль, что защитный доспех состоял из двух отдельных частей — кольчуги и надевавшегося поверх нее чешуйчатого панциря. Чешуйки скорее всего прикрывали лишь грудь и, быть может, плечи (табл. XXXIV, 3]. Такая гипотеза в какой-то степени объясняет, почему кольчуга этого времени не встречается при изображении доспехов: она была просто скрыта под чешуйчатым нагрудником. Однако у нее имеются и слабые стороны. Приняв ее, мы должны предположить, что доспех состоял из целой кольчуги и чешуйчатого панциря, нагрудные части которого в свою очередь могли прикрываться фаларами. Для времени около рубежа эр это кажется маловероятным. Есть сомнения и в целесообразности такого доспеха: он должен был быть слишком тяжелым и сковывать движения всадника. Возможно и другое объяснение: чешуйчатые и кольчатые части соединялись непосредственно в одном доспехе, быть может, даже прикреплялись к одной подкладке. В этом случае часть панциря была кольчатой, часть — чешуйчатой. Каково же было их взаимное расположение, сказать трудно. Скорее всего, чешуйками была прикрыта грудь воина (табл. XXXIV, 4). Наряду с чешуйками обычных форм и размеров встречаются более крупные железные пластины. Форма их обычно повторяет форму чешуек — прямоугольная, с округлыми нижними концами. Размеры достигают 5X4 см (табл. XXX, 3) [ГИМ, инв. № 42380]. Такие пластины представляли третий составной элемент комбинированного доспеха—пластинчатый. Они имеют большое количество отверстий — не менее двух в центре верхней стороны и по три на каждой из боковых сторон, через ’которые наглухо прикреплялись к подкладке. Судя по тому, что в чешуйчатых панцирях наиболее крупные чешуйки пришивались внизу, а также по аналогии с изображением комбинированного доспеха на парфянских граффити можно довольно уверенно сказать, что такие пластины располагали в нижней части панциря, там, где не требовалось особой гибкости. Следует упомянуть еще об одной составной части комбинированного доспеха, правда необязательной. Имеются в виду совсем мелкие, размерами 1,3X1 см, чешуйки с выпуклинами в виде .полых полушарий в нижней части и отверстиями в верхней (табл. XXX, 8). Эти чешуйки соединялись друг с другом в правильные ряды так, что верхняя, снабженная дырочками часть каждой чешуйки закрывалась выпуклинами чешуек из следующего ряда. Сами чешуйки прикреплялись к кожаной подкладке. Такие чешуйки встречены в курганах рубежа эр, а также более ранних (ст. Тифлисская, курган № 17) и поздних (ст. Тифлисская, курган № 51) [ГИМ, инв. № 42381]. Назначение их определить трудно. Возможно, они обеспечивали особую гибкость доспеха, но вместе с тем могли иметь определенное декоративное назначение. Таким образом, кубанский комбинированный доспех представлял собой сочетание раз-личных типов панциря — чешуйчатого, пластинчатого, а также кольчуги. Такой доспех должен был быть близок к описанному выше парфянскому. Отдельные чешуйки и пластины таких панцирей могли покрываться тонкими золотыми листочками 18. В Воздвиженском и Зубовском курганах железные чешуйки сочетаются с бронзовыми, которые в данном случае имели декоративное значение: чередуясь с железными, образуют обращенный книзу треугольный узор. Эти панцири блестели и сверкали на солнце, как те парфянские, о которых писали античные авторы. Панцири могли подпоясываться цельнометаллической железной лентой-поясом, наподобие найденной в кургане № 4 ст. Некрасовской [ГЭ, инв. № 2244/43]19, или богато украшенным кожаным поясом (Зубовский курган). Нагрудные части панциря иногда прикрывались фаларами, имевшими частично оборонительное, частично декоративное, быть может, даже магически-охранительное назначение [314, стр. 18—53; 208; 397, стр. 127—178]. В Поволжье и на Украине в погребениях сусловского времени панцири обнаружены всего два раза. Доспех, найденный в богатом погребении в кургане № 55/14 Калиновского могильника (табл. XXX, 12) [358, стр. 406, 462, рис. 50, 8, 18; ГЭ, инв. № 2206/87], сделан из больших прямоугольных пластин размером 8X12 см. Панцири с пластинами таких размеров мне неизвестны. Не является ли этот доспех катафрактой лошади? Однако чешуйки от конских катафракт из Дура-Эвропоса значительно более мелкие. В кургане № 2/1 Никольского могильника обнаружены обломки доспеха, состоявшего из кусков кольчужного плетения и панцирных чешуек с рельефным вертикальным ребром по центру, размером 3,6 X2,3 см [508, стр. 9—10]. В первые века пашей эры комбинированный доспех еще продолжает бытовать IB Прикубанье. Такой доспех, найденный в кургане № 51 ст. Тифлисской, по золотой пряжке с язычком, инкрустированной зеленой смальтой, можно датировать II—III вв. и. э. [ГИМ, инв. № 42381]. Однако в это время он уже начинает понемногу вытесняться кольчугой. Целые кольчуги хорошей сохранности ни разу не встретились в кубанских курганах, а в музейных коллекциях все они представлены лишь фрагментами. Но если в предшествующий период фрагментам кольчуги сопутствовали металлические чешуйки и пластины, то теперь во многих погребениях встречена только кольчуга. Несмотря на низкий уровень раскопок и фиксации материала кубанских курганов, отмеченный выше, в целом создается впечатление о постепенном распространении кольчуги в первых веках нашей эры и вытеснении ею комбинированного доспеха. Только кольчужные фрагменты, и в довольно большом количестве, найдены в кургане № 15 ст. Тифлисской [ГИМ, инв. № 48478], который, судя по комплексу вещей (золотые украшения, медный сосуд с изображением Гермеса на ручке) и оружия (железный кинжал без металлического навершия, трехлопастные черешковые наконечники стрел), следует датировать II,может быть, I—II вв. н. э. К этому же времени относится кусок кольчуги из кургана № 6 ст. Тифлисской [ГИМ, инв. № 48478]. Кольчуга из кургана № 52 ст. Тифлисской [ГЙМ, инв. № 42381] более поздняя. В этом погребении обнаружены предметы, выполненные в нолихромном стиле, что позволяет отнести его к III в. н. э. Интересно, что в первые века нашей эры кольчуги на Северном Кавказе находят не только в богатых курганах. Изредка встречаются они и в грунтовых погребениях, что свидетельствует о довольно широком их распространении 20. В Поволжье в погребениях II—IV вв. н. э. панцири и кольчуги не встречены. Кольчуги найдены в двух погребениях IV—V вв.21 Где изготовлялись сарматские панцири и кольчуги, мы не знаем. Одним из главных центров их Производства мог быть Пантикапей. Большое количество оборонительных доспехов, найденных в Прикубацье, говорит о том, что по крайней мере часть их изготовлялась на месте. Были ли в Поволжье и на Украине свои производственные центры? Почти полное отсутствие панцирей и кольчуг в рядовых погребениях говорит против такого предположения. 14Предположение Г. А. Пугачешшвой о том, что мы имеем здесь дело не с сарматами, а с парфянами [252, стр. 36], неверно. Парфяне не имели никакого отношения к дакийским воинам. 15См.:, ст. Казанская, курганы № 8 и 9 (табл. XXX, 3—,5); ст. Тифлисская, курган № 51; ст. Усть-Лабинская, курган № 41, и др. 16Ст. Воздвиженская, впускное погребение [ГИМ, инв. № 42418] (табл. XXX, 0); курган у Зубовского хутора [ГЭ, инв. № 2234/27] (табл. XXX, 10). 17Ст. Тифлисская, курган № 17 [Г.ИМ, инв. № 42380]; ст. Воронежская, курган № 18 [ГИМ, инв. № 48478]. 18См., например: ст. Казанская, курганы № 8 и 10; [ГИМ, инв. № 42380—82]. 19Возможно, такой цельнометаллический пояс изображен на стеле Трифона. 20Ст. Владимирская, земляной склеп; раскопки Н. В. Анфимова, 1058 г.; Краснодарский могильник на ул. Тельмана; Краснодарский могильник за конезаводами, погребение № 13 [68, стр. 164]; Карабудахкентский могильник [294, стр. 217]; ст. Даховская [187, стр. 38]. 21Погребение близ г. Покровска [284, стр. 75]; погребение близ с. Федоровки [109, стр. 134]. |
загрузка...