2. Гражданская война
|
С января по август 1642 г. король в Йорке и парламент в Лондоне были заняты собиранием сил и укреплением замков, арсеналов и других опорных пунктов в контролируемых ими районах. Открытой войне предшествовали многочисленные конфликты местного значения. В августе Карл двинул войско на юг в направлении Ноттингема и формально объявил войну. Силы его были все еще немногочисленны и недостаточно дисциплинированы, в то время как парламент, располагая крупными средствами, предоставленными Лондоном, был в состоянии вооружить большую армию, обладавшую сильной пехотой, лучшую часть которой составляло лондонское ополчение. В последние недели августа создалось такое положение, что войну, пожалуй, можно было бы закончить одним решительным ударом.
Но командующий парламентскими войсками граф Эссекс, спокойный и тяжелый на подъем дворянин, не сумел организовать наступления. Он был крайне умерен по своим взглядам, слепо верил, что война окончится скорым компромиссом, и одинаково боялся как поражения, так и решающей победы. Такая позиция была точным отражением настроений пресвитериан, управлявших всеми делами в первые годы войны, настроений, которые имели самые губительные военные последствия и привели дело парламента на край гибели. Так как Карлу не удалось произвести набор в центральных графствах, он двинулся на запад, в долину Северна, где вскоре собрал армию, состоявшую в основном из уэльской пехоты и конницы, набранной из землевладельцев западных графств и зависимых от них лиц. С этой армией он начал поход на Лондон и 23 октября встретился близ Эдж-Хилла с войсками Эссекса. Последовал безрезультатный бой, в котором выяснилось, с одной стороны, превосходство королевской конницы, а с другой — непоколебимость лондонской пехоты. Карл мог продолжить свое наступление на Лондон, однако у него не было сил для решительной атаки* ибо при Тэрнхэм-Грине он столкнулся с сильными, хорошо вооруженными отрядами ополчения. Он отступил к Оксфорду, где и расположился штаб его главной армии. Совершенно ясно, что обладание Лондоном имело решающее значение, и весной 1643 г. началось согласованное наступление трех королевских армий. На севере граф Ньюкасл изгнал Ферфакса из Йоркшира, осадил Гулль и повел наступление на Линкольн. На западе Хоптон, может, быть наиболее способный во всех отношениях полководец короля, нанес поражение парламентским армиям при Ленсдаун-Хилле и Раундуэй-Дауне, в июле был взят Бристоль, а в августе Карл начал осаду Глостера, Это концентрическое наступление на Лондон было вполне разумным с точки зрения стратегии; оно потерпело неудачу лишь потому, что королевские войска были недостаточно дисциплинированы для осуществления такой операции. Как северные, так и западные королевские войска были в основном набраны из местных жителей, готовых сражаться лишь на территории своих графств и не желавших проводить большую кампанию вдали от дома. Беспокойство их возрастало в связи с тем, что в тылу у них оставались такие крепости, как Гулль, Плимут и Глостер, гарнизоны которых угрожали коммуникациям и могли в любой момент напасть и на их земли. Чем дальше продвигались королевские армии, тем чаще становились случаи дезертирства. А в Линкольншире им пришлось столкнуться с конницей, которая в открытом бою доказала, что она не хуже королевской. Это были солдаты кромвелевского полка — ядра будущей «Армии нового образца», — йомены восточных графств, которые не уступали благородным всадникам Карла в храбрости и намного превосходили их в дисциплинированности. Однако несмотря на все это, летом 1643 г. Лондон, казалось, был в катастрофическом положении, и многие как в парламенте, так и в Сити стали требовать заключения мира, чуть ли не на любых условиях. Поворотным пунктом в войне следует, пожалуй, считать оборону Глостера и снятие с него осады. В Сити был объявлен освободительный поход, и из Лондона выступили крупные силы милиции. Силы, подобные этим, никогда еще не вступали в бой, за исключением, разве, нескольких дней сражения при Тэрнхэм-Грине; они прошли маршем через всю Англию, пробились, несмотря на сопротивление конницы Руперта, к Глостеру и сняли с него осаду. На обратном пути они вступили в ожесточенное сражение при Ньюбери, добились определенного успеха и с триумфом вернулись в Лондон после продолжавшейся около пяти недель кампании, изменившей весь характер войны. Этот эпизод был, однако, исключением. Война еще не была выиграна, и выиграть ее можно было лишь при условии создания регулярной армии нового типа, и прежде всего первоклассной конницы. Конница была важнейшим родом войск в течение всего XVII в. В Тридцатилетней войне шведы революционизировали кавалерийскую тактику. Раньше конница атаковала колонной, на расстоянии пистолетного выстрела всадники останавливались и завязывали перестрелку с противником, а затем часто даже отступали. Теперь же конница наступала фронтом по три-четыре ряда в глубину, на всем скаку приближаясь к противнику и не прекращая огня до тех пор, пока не завязывалась рукопашная схватка. Такая тактика была принята в кавалерии Руперта, которая в начале войны обращала в бегство любого противника. Но и у этой тактики были свои слабые стороны. По окончании атаки победители, как правило, увлекались преследованием или же отправлялись в лагерь противника «воевать с обозом». Они не могли выполнять приказы на поле боя и редко были пригодны больше чем на одну атаку. Кромвель посадил своих солдат на менее быстрых, но более тяжелых коней; его конница наступала рысью в линию, стремя к стремени, полагаясь больше на силу атаки, чем на стремительность. Она умела останавливаться по команде, делать развороты, вести бой всем строем или отдельными подразделениями и, таким образом, представляла собой силу, одновременно мощную и гибкую. К тому же солдатам Кромвеля хорошо платили, а это позволило запретить грабежи и не бояться в то же время мятежей и дезертирства. Укомплектованная йоменами и состоятельными ремесленниками, а часто и под их командованием, эта конница задавала тон всей армии. Под ее влиянием пехота, состоявшая вначале, за исключением только нескольких лондонских полков, из солдат, завербованных принудительно, или же из продажных наемников, стала постепенно приобретать необходимую решительность и целеустремленность в борьбе. А это сплотило всю «Армию нового образца» и превратило ее в первоклассную боевую машину и грозное политическое оружие. «Армия нового образца» была более чем армия, она стала политической партией, партией индепендентов, то есть революционной мелкой буржуазии, точно так же как пресвитериане были партией крупной буржуазии . Вскоре «Армия нового образца» создала свою политическую организацию. Рядовой состав назначил делегатов, так называемых «агитаторов», которые должны были представлять нужды и интересы солдат. Делегаты были затем объединены в постоянные солдатские советы. На молитвенных собраниях, которые происходили довольно часто, политические и религиозные споры безнадежно перепутались. На этих собраниях, что было обычно для XVII в., политика, как правило, облекалась в форму религии, вместе с тем собрания, по существу, были весьма демократическими, ибо рядовой мог на них высказывать свое мнение столь же свободно, как и полковник, поскольку считалось, что оба они в равной степени могут оказаться выразителями воли божией. На этих собраниях и на совещаниях более узкого характера армия выработала свои взгляды на церковь и государство. Большинство в коннице, а позднее также и в пехоте принадлежало индепендентам; они высказывались за право любой религиозной группы и конгрегации свободно выбирать формы богослужения и церковной дисциплины. Таким образом впервые была открыто выдвинута идея веротерпимости для всех культов, за исключением католицизма и консервативного англиканства, которые расценивались как течения, политически несовместимые с революцией, а также свободомыслия. Вот такую армию было поручено в конце лета 1643 г. сформировать в восточных графствах Кромвелю, который отличился еще в весенних операциях, и графу Манчестеру. В октябре они освободили графство Линкольн, сняли осаду с Гулля и соединились с северной армией Ферфакса. Непосредственная угроза Лондону была ликвидирована, к тому же английские пресвитериане приобрели нового сильного союзника, заключив договор с шотландцами. За обещание установить пресвитерианство в Англии и за оплату расходов кампании двадцатитысячная шотландская армий в начале 1644 г. пересекла границу и начала теснить королевские войска в северных графствах. Граф Ньюкасл оказался в ловушке между шотландскими войсками и армией Ферфакса на севере, а также наступавшей с юга армией Кромвеля и был осажден в Йорке» Падение Йорка означало бы переход всего Севера в руки парламента, поэтому Руперт с отборными войсками был послан из Оксфорда для снятия осады. Он прошел маршем через Ланкашир, взял по пути несколько небольших крепостей, пересек Пеннинские горы через проход Эр, и сумел соединиться с войсками Ньюкасла. В последовавшем близ Марстон-Мура сражении кавалерийские полки Кромвеля задержали и разбили наголову отборную королевскую конницу, а затем, развернувшись, окружили находившуюся в центре пехоту. Ньюкасловы «белые кафтаны» были разгромлены, и была одержана полная победа» Впервые за всю войну парламентская армия имела такой успех в решающем сражении. Были разгромлены две королевские армии, однако моральный эффект победы при Марстон-Муре был еще более важен: до сих пор казалось, что король должен победить, теперь же стало вполне вероятным, что, в конце концов, ему будет нанесено поражение. Но самое важное состояло в том, что победа при Марстон-Муре была победой левых, победой Кромвеля и его «железнобоких» из «Армии нового образца». Непосредственно военный успех парламентской армии был в какой-то степени нейтрализован поражением на Западе. Эссекс совершил грубейшую ошибку во время похода во главе основной пуританской армии в Девон и Корнуэлл. С каждым днем марша он забирался все дальше и дальше в глубь вражеской территории и в сентябре оказался загнанным в угол близ Лостуитиела. Коннице удалось вырваться из окружения, сам Эссекс бросил войска и бежал морем, зато вся пехота вместе с вооружением и обозами вынуждена была сдаться. Это поражение, правда, было не так серьезно для парламента, как Марстон-Мур для короля, по двум причинам. Во-первых, ресурсы парламента были настолько велики, что ему почти ничего не стоило укомплектовать армию свежими силами. Одним из важнейших, сохранивших надолго свое значение результатов гражданской войны была полнейшая перестройка и модернизация всей финансовой системы государства. Буржуазия через парламент с готовностью облагала себя налогами в таких размерах, которые в условиях монархии показались бы ей невероятными; правда, она старалась переложить основную тяжесть налогообложения на плечи низших слоев населения. Был установлен специальный акциз на большую часть товаров потребления, а старый имущественный налог, принявший форму многочисленных «субсидий» на общую сумму в 70 тыс. фунтов стерлингов и взимавшийся на основе традиционной, но к этому времени совершенно произвольной раскладки, был пересмотрен, и были установлены новые, более справедливые нормы обложения. Эти налоги стали основой государственного бюджета и придали государственному аппарату небывалую устойчивость, сохранявшуюся даже в самый разгар войны. Власть же Карла распространялась на наиболее бедные районы страны, и он поэтому вообще был лишен возможности регулярно взимать какие-либо налоги. В результате, чем дольше шла война, тем менее дисциплинированными становились его армии, кое-где попросту превратившиеся в банды грабителей. В то же время в регулярно оплачиваемых парламентских войсках дисциплина все укреплялась и значение централизованного руководства росло. Во-вторых, лостуитиелское поражение подорвало авторитет правого крыла парламентаристов, и под давлением со стороны партии, требовавшей решительных действий, парламент был вынужден реорганизовать свои силы и предоставить большую власть «Армии нового образца» и ее индепендентским лидерам. Парламент с яростью обрушился на Эссекса и Манчестера, что привело к принятию «Ордонанса о самоотречении», в соответствии с которым все члены обеих палат слагали с себя обязанности по командованию армией и вся армия передавалась под централизованное командование во главе с Ферфаксом. Ведущая роль в этой атаке принадлежала Кромвелю, который добился для себя огромных преимуществ. Как члену парламента ему следовало подать в отставку, но Ферфакс, действуя, вероятно, по предложению Кромвеля, заявил, что содействие Кромвеля крайне необходимо, и настаивал на оставлении его в армии в качестве командующего конницей и помощника командующего всей армией. Это ставило Кромвеля в совершенно исключительное положение. Выступая в палате общин от имени армии, а в армии от имени палаты, он мог держать в своих руках как ту, так и другую. Ферфакс, который был способным командиром, но никогда не был политиком и был к тому же лишен честолюбия, стал вскоре лишь номинальным главой армии. А положение Кромвеля как истинного командующего армией укреплялось еще и потому, что «Армия нового образца» создавалась на основе его армии восточных графств и постепенно — быстрее в кавалерии и несколько медленнее в пехоте — приобрела присущую ей политическую окраску. С изменениями в руководстве произошли изменения и в стратегии Кромвель справедливо обвинял Манчестера в том, что тот боялся победы: «Я ему ясно показал, что ее можно добиться... но он упрямо отказывался, говоря, что, если бы мы и разгромили армию короля, он все равно бы остался королем и всегда мог бы набрать новую армию для продолжения войны, в то время как мы в случае поражения были бы лишь мятежниками и предателями и нас лишили бы имущества и казнили согласно закону». То обстоятельство, что этого взгляда придерживались парламентские лидеры, и явилось причиной бесплановости их действий, ибо они не видели перед собой ясно очерченной цели. Кромвель изменил это положение, твердо решив вступить в бой с основными силами королевской армии и разгромить их. Весной 1645 г. началась осада Оксфорда. Не желая оказаться со своим штабом в ловушке, Карл ускользнул из города, рассчитывая или нанести удар по шотландской армии на севере и соединиться с Монтрозом , готовившим диверсию в тылу, или же дождаться подкрепления, которое должно было прибыть из Ирландии. Но в связи с наступлением на Оксфорд он вынужден был отказаться от похода на север и вернуться через восточные области центральных графств. По пути он был встречен Ферфаксом и Кромвелем, которые оттянули свои силы от Оксфорда и неожиданно перебросили их сюда. 14 июня армии встретились при Нэзби близ Нортгемптона. Бой протекал почти так же, как и при Марстон-Муре. На одном фланге кавалерия Руперта смяла силы противника, но затем разбрелась в разные стороны и уже не принимала участия в бою. А на другом фланге Кромвель после успешной атаки предпринял обходный маневр и ударил в тыл королевской пехоты. Карлу удалось бежать, но армия его была разгромлена, и победители захватили множество документов, свидетельствовавших о том, что король вел переговоры, рассчитывая нанести поражение парламенту с помощью не только ирландской, но и других иностранных армий. Хотя бои еще продолжались в течение года, исход борьбы был совершенно ясен. Происходившие теперь операции свелись к окружению изолированных отрядов королевской армии и взятию ряда замков и укрепленных городов, которые еще удерживали сторонники короля. «Армия нового образца» оказалась весьма искусной и в осадной войне и встречала, как правило, незначительное сопротивление; исключение представлял лишь Запад, где еще держался Горинг с крупным отрядом иррегулярных войск. Как раз на западе и юго-западе во время войны возникла и развилась одна массовая организация. Это были так называемые клубмены — объединенные крестьянские оборонительные отряды, единственной целью которых была защита их собственности от налетов как той, так и другой стороны. К весне 1646 г., клубмены превратились в многотысячную организованную силу и стали вступать в переговоры и с королем и с парламентом на правах независимых. По существу своему нейтральные, они тем не менее чаще выступали против роялистов, ибо эти последние, без денег и под водительством такого головореза, как Горинг, были особенно склонны к грабежам. Когда же клубмены поняли, что парламентские армии были готовы за все платить и, кроме того, были в состоянии восстановить мир и безопасность, они в конце 1645 г. и начале 1646 г. стали помогать им добивать отряды роялистов. В мае Карл бежал из Оксфорда в Ньюкасл и сдался шотландцам. Так окончилась первая фаза революции, фаза вооруженной борьбы против сил реакции. В следующей фазе разногласия в рядах парламентаристов вокруг вопроса о методах проведения революции превратились в открытую борьбу за руководство ею, в которой пресвитериане — консервативная буржуазия и крупные лендлорды — столкнулись с индепендентами — радикальной буржуазией, мелкопоместным дворянством и мелкими производителями, имевшими такую организацию, как «Армия нового образца». Борьба эта развернулась с особой остротой вокруг вопроса о том, в чьих руках должен находиться король, в связи с чем и сам этот вопрос приобрел особое значение. 1 Индепенденты — партия средних слоев буржуазии и помещиков, к которой в период борьбы с пресвитерианами примыкала и мелкая буржуазия.— Прим. ред. 1 Маркиз Монтроз — глава сторонников Карла I в Шотландии.— Прим. |
загрузка...