Основные проблемы и тенденции современной зарубежной историографии

Отмеченные выше тенденции получили дальнейшее развитие на следующем этапе изучения римской армии³⁶. Послевоенный период становится временем настоящего бума в изучении римской армии. Он был ознаменован прежде всего значительным расширением источниковой базы и тематики исследований, заметным обновлением исследовательских подходов и постановкой новых проблем в соответствии с общим прогрессом современного антиковедения. Фундаментом для появления новых обобщающих и монографических работ, безусловно, стали существенное расширение и интенсификации работ в области военной археологии, эпиграфики и папирологии. Появляется целый ряд публикаций, посвященных археологическому изучению отдельных легионных лагерей и римской военной архитектуры³⁷. На регулярно проводимых международных конференциях широко представляются результаты археологических и эпиграфических исследований римского лимеса и отдельных провинций³⁸. Публикуются не только многочисленные новооткрытые надписи и другие письменные памятники, но и отдельные тематические сборники военных эпиграфических документов, острака и папирусов³⁹.

В соответствии с достигнутым в данном направлении прогрессом на качественно новый уровень, особенно за последние 20-25 лет, поднялось изучение нескольких важнейших тем истории римской армии в эпоху Империи, солидные заделы в разработке которых были сделаны еще в рамках первого из выделенных нами этапов. Это прежде всего римское военное присутствие и роль армии в жизни отдельных провинций. Пристальное изучение такой «локальной» истории армии стало одной из характерных особенностей современного этапа развития историографии. Среди большого числа монографий и коллективных трудов по этой теме⁴⁰ по разносторонности исследуемой проблематики и оригинальности суждений следует выделить работы П. Ле Ру, Я. Ле Боэка, Р. Алстона, в которых первостепенное внимание уделено социальным и ментально-идеологическим компонентам и факторам в жизни армейских группировок, дислоцированных соответственно в Испании, Африке, Нумидии и Египте⁴¹. Особый интерес представляют выводы этих исследователей об экономической и демографической роли армии, особой корпоративности провинциальных войск и религиозно-культовых манифестациях, о политике рекрутирования в разные периоды истории Империи и т. д. Второй темой, активно разрабатываемой в последние десятилетия, является организационная структура вооруженных сил Империи с точки зрения характеристики разных родов войск и типов подразделений⁴². В данном направлении весьма плодотворно трудится такой известный специалист по военной эпиграфике, как М. П. Спейдель, перу которого принадлежит, в частности, серия работ о конных телохранителях императора (equites singulares Augusti) и других армейских подразделениях⁴³. В ряде статей и монографических исследований последнего времени получили новое освещение вспомогательные войска, преторианская гвардия, римская кавалерия, структура и подразделения легиона, военный флот⁴⁴. Третья тема — это то, что принято называть Rangordnung'ом, т. е. порядок чинов и структура военной карьеры, а также положение в армейской иерархии и социально-политическая роль отдельных ранговых групп⁴⁵. Разработка этих вопросов тесно связана с изучением высшего военного командования и просопографическими штудиями. Для развития исследований младшего, среднего и высшего командного состава императорской армии очень многое сделал Эрик Бёрли⁴⁶. Он, в частности, впервые попытался реабилитировать высших военачальников Римской империи и выдвинул идею о существовании особой группы viri militares — высших военачальников сенаторского ранга, которые отличались своеобразием прохождения своей карьеры и занимали преимущественно ответственные наместнические посты в наиболее важных в военном отношении провинциях, являясь своего рода военными профессионалами. Эта концепция встретила решительные возражения в статье Брайана Кэмпбелла⁴⁷, чьи аргументы и выводы не получили, однако, признания большинства специалистов, но стимулировали новый виток дискуссии о характере высшего командования императорской армии, о «профессионализме» и «дилетантизме» римских «генералов». Эта дискуссия продолжается вплоть до настоящего времени⁴⁸.

Просопографические исследования высшего и среднего командного состава римских вооруженных сил имеют очень большое значение и дали в последние десятилетия весьма ценные результаты для понимания эволюции социального состава офицерских кадров, структуры служебной карьеры и других вопросов. Помимо названных можно отметить работы И. Фитца о легионных и пропреторских легатах Паннонии, Г. Альфельди о наместниках и офицерах Испании, В. Эка и Т. Франка по германским провинциям, Энт. Бёрли по Британии, Э. Дабровы и М. Жиромского об офицерах отдельных легионов, а также исследования Х. Девийвера о всаднических офицерах⁴⁹. Существенный вклад в изучение карьеры младшего командного состава внесли работы Э. Зандера, М. Клауса и Д. Бриза⁵⁰. Разностороннее и во многом новое освещение получил вопрос о составе корпуса центурионов, его роли в жизни армии и государственном управлении. Здесь нужно выделить работы Б. Добсона, который акцентировал проблемы социальной мобильности и личностных качеств центурионов и других командиров, составлявших костяк и элиту императорской армии⁵¹. В своей монографии о примипилярах он не только рассмотрел традиционные вопросы о карьере и социальном статусе этих офицеров, но попытался также дать их социально-психологический портрет, ограничившись, правда, только развернутыми комментариями к наиболее важным свидетельствам литературных источников. Не были обойдены вниманием и центурионы республиканской эпохи. Свои исследования им посвятили Ю. Соулахти и Л. де Блуа, рассмотрев эту ключевую категорию римских командиров в контексте социального развития и политической борьбы в последние десятилетия Республики⁵².

В связи с интереснейшими археологическими и эпиграфическими материалами, полученными в результате раскопок постов бенефициариев в Остербуркене (1982 г.) и сербском городе Сремска Митровица (античный Sirmium) (1988 г.), появилась возможность комплексного изучения этой важной категории римских военнослужащих, выполнявших разнообразные функции в армии и провинциальной администрации. Данная возможность была превосходно реализована в новейшей монографии французской исследовательницы Ж. Нели-Клеман. В ней на основе скрупулезного, разностороннего анализа всей совокупности имеющихся свидетельств рассмотрен широкий круг аспектов, связанных с деятельностью, социальными связями, престижем и ролью в провинциальных обществах и административном аппарате, с культурным и ментальным обликом бенефициариев⁵³. Таким широким подходом эта книга выгодно отличается от другой недавней работы, посвященной этой категории младших командиров, но выполненной в общем-то в традиционном ключе с акцентом на структуре карьеры и функциях⁵⁴.

К четвертому направлению, развитие которого также непосредственно связано с накоплением нового документального материала, относится изучение различных сторон внутренней, повседневной жизни армейского организма⁵⁵. В частности, исследуются такие вопросы, как порядок набора и обучения новобранцев⁵⁶, питание и одежда солдат, предоставление отпуска, и некоторые другие⁵⁷. В последние годы появились специальные работы по демографической структуре императорской армии⁵⁸. Характерно то, что некоторые из этих аспектов армейской повседневности получают подробное освещение в монографических трудах⁵⁹. Примечательно также переиздание отдельных статей ведущих специалистов в этой области в виде итоговых сборников избранных работ⁶⁰.

Принципиально важной чертой развития послевоенной историографии является приоритетная ориентация на изучение социальных аспектов и факторов функционирования и эволюции римской военной организации. Одним из значимых проявлений этой тенденции стало детальное исследование социального состава и социально-политической роли армии в римском обществе. Тщательный анализ документальных данных позволил более четко выделить этапы в эволюции политики рекрутирования и существенно уточнить или пересмотреть многие прежние взгляды⁶¹. В послевоенные десятилетия широко стали изучаться социально-экономическое положение и экономическая роль армии в римском обществе. Углубленную разработку получает, в частности, вопрос о солдатском жалованье, хотя в силу скудости и противоречивости источников он продолжает оставаться дискуссионным⁶². Появляются и обобщающие работы, в том числе монографии, о хозяйственной роли императорской армии, величине государственных военных расходов, об организации снабжения войск⁶³. Немалое внимание в современных исследованиях уделяется общественному, правовому и экономическому статусу ветеранов⁶⁴. Все эти вопросы получили недавно подробное освещение в упомянутой книге Г. Веш-Кляйн (сн. 58), которая, хотя и не претендует на оригинальные концептуальные суждения, ценна как обобщение, учитывающее все наличные источники и современные исследования⁶⁵. Специальное освещение получает и такая важная тема, как значение военной службы в качестве фактора социальной мобильности в римском обществе⁶⁶.

Одной из ведущих тем в послевоенной историографии стало изучение коренных изменений в характере и социально-политической роли армии в период кризиса Республики и перехода к Принципату. Этой теме посвящено немало страниц в общих работах по истории данного периода и целый ряд монографических трудов⁶⁷. Не останавливаясь подробно на их анализе, отметим, что большинство исследователей в настоящее время признает постепенность процесса профессионализации римской армии, который начался задолго до реформ Мария и продолжался впоследствии, завершившись только при Августе⁶⁸; подчеркивается также континуитет традиций в военной организации позднереспубликанского и раннеимператорского Рима⁶⁹.

В 1960-70-е гг. появляется серия интересных исследований, специально посвященных социальной и политической роли армии в эпоху кризиса Римской республики, и эта тема продолжает разрабатываться в последующие годы⁷⁰. Правда, основное внимание уделяется здесь скорее историко-политологическому и конкретно-историческому, событийному анализу. Хотя во многих из этих работ так или иначе поднимается и вопрос о формировании в регулярной постоянной армии особых ценностей и психологии, прежде всего корпоративного духа и чувства личной преданности полководцу, но подробных специальных исследований по данной теме в современной историографии пока нет⁷¹. То же самое можно сказать и о таком важном вопросе данной темы, как солдатские мятежи. В последнее время появился целый ряд добротных исследований конкретно-исторического и источниковедческого плана, посвященных отдельным мятежам⁷², но нет ни одной специальной работы, в которой бы этот феномен, в развитие отмеченного выше подхода В. С. Мессера, рассматривался с точки зрения его особого механизма и семантики, тех специфических традиций римской армии, которые сохранялись от ранних времен и до позднеримской эпохи⁷³. Среди такого рода традиций можно, в частности, выделить те, которые связаны с институтом воинской сходки (contio militaris), представлявшей одну из форм самоорганизации воинского сообщества и игравшей важнейшую роль в моменты солдатских восстаний и политических переворотов. Однако единственная монография, написанная испанским историком Ф. Пина Поло, в которой специально исследуется этот институт на протяжении всей римской истории⁷⁴, в определенной степени разочаровывает. В книге тщательно собран и проанализирован материал источников, касающийся порядка проведения, организации и функций воинской сходки, но глубокого исследования ее значения в качестве политического фактора, по сути дела, не дается. Не нашли достаточного отражения в современной литературе и правовые аспекты солдатского мятежа.

В отличие от армии республиканского времени характер и формы участия в политике императорской армии не получили освещения в специальных монографических трудах. Впрочем, данная тема неизменно затрагивается и в общих работах по истории Принципата, и в исследованиях отдельных ее периодов и событий, а также в литературе, посвященной самой императорской армии⁷⁵. Среди новейших исследований по данной теме своим интересным подходом выделяется книга Эгона Флайга⁷⁶. Анализируя политическую роль армии, автор исходит из социологической характеристики армии как «тотальной организации», в которой вырабатывалась сильная горизонтальная солидарность, определявшая идентичность солдат и рассматривавшаяся ими как высшая ценность, наряду с культивируемой преданностью императору. Флайг отмечает тесную связь принцепса и армии, основанную на обмене «дарами» по принципу «верность в обмен на привилегии», причем императорские милости по отношению к армии имели прежде всего символический характер, подчеркивая уважение и почет, оказываемый армии правителем, а не были, вопреки распространенному мнению, способом просто подкупить солдат.

Изучение социально-политической роли армии в конце Республики и в период Империи самым непосредственным образом связано с проблемой войсковой клиентелы, поставленной в свое время А. Премерштайном. В настоящее время большинством исследователей в целом разделяется его тезис о складывании в последние десятилетия Республики патронатно-клиентских отношений между полководцами и подчиненными им войсками и о монополизации этой клиентелы в эпоху Империи принцепсом⁷⁷. Однако концепция «персональных» армий и войсковой клиентелы как феномена, характерного для последнего столетия Республики, подверглась достаточно аргументированной критике в статье Н. Рулана⁷⁸, по мнению которого, нельзя выделить некую специфику войсковой клиентелы как клиентелы нового типа и говорить об армиях-клиентах.

Следует также отметить, что в послевоенные десятилетия продолжали активно изучаться отдельные этапы и реформы в развитии военной организации императорского Рима — тема очень важная для разработки такой «сквозной» проблемы, как соотношение традиций и новаций, континуитета и качественных изменений в устройстве армии⁷⁹. Правда, решается данная проблема почти исключительно с точки зрения военно-организационных, тактических и стратегических аспектов.

Для понимания солдатской ментальности и идеологии большое значение, безусловно, имеет изучение сакральных основ военной организации и религиозных культов, распространенных в армейской среде. Начиная с 1960-х гг. эта проблематика изучалась все более активно. Наряду с исследованиями конкретных религиозных ритуалов и культов, связанных с войной и бытовавших в армии, религиозной жизни отдельных провинциальных группировок и солдат разных родов войск⁸⁰, в 1970-е и начале 1990-х гг. появился и ряд монографических работ по армейской религии в целом. Среди последних стремлением к системному анализу и концептуальным обобщениям выделяется работа Дж. Хельгеланда⁸¹. Не соглашаясь с распространенным мнением, что религия римской армии главной своей целью имела романизацию солдат из числа перегринов, автор рассматривает религиозную жизнь армии как основу воинских добродетелей и армейской корпоративности. По его словам, вся военная жизнь римлян явно или неявно была религиозным феноменом — настолько глубоко сакральные начала пронизывали военные институты, ценности и традиции: именно религия показывала, что значит быть хорошим солдатом и как вписаться в воинское сообщество. В диссертации Г. Анкресдофера, выполненной, вообще говоря, в традиционном ключе, суммированы все известные на начало 1970-х гг. данные о распространенных в римской императорской армии культах, прослежено их историческое развитие, критически оценены и уточнены отдельные интерпретации, высказывавшиеся ранее (например, относительно характера культа signa militaria), но существенные свежие идеи отсутствуют⁸². Сделанные в конце 60-х гг. прошлого века А. Ле Бонньеком наблюдения и выводы о значении религии для военной деятельности в Риме⁸³ получили развитие в монографии И. Рюпке⁸⁴, которая представляет собой подробный очерк религиозных аспектов войны и военного дела в Древнем Риме. Она охватывает главным образом эпоху Республики, но при рассмотрении отдельных вопросов (сакральность пространства военного лагеря, культ знамен и штандартов) автор обращается и к анализу материалов императорского времени, прослеживая бытование и развитие древних традиций в новых исторических условиях. Первостепенное внимание Рюпке уделяет роли полководца, который как носитель особой военной власти и посредник между войском и миром богов осуществлял все важнейшие ритуалы, так что другие военные институты и обряды (присяга, люстрации) оказывались производными от этой его роли. Надо сказать, что в работах последнего времени рассматривается также роль офицеров в религиозной жизни римской армии и почитании военных знамен⁸⁵. Здесь особо следует выделить интересные исследования О. Штолля⁸⁶, который, в частности, подробно раскрыл взаимосвязь культовых функций офицеров с их обязанностями по обеспечению дисциплины и лояльности войск, подчеркнув тождественность государственной и армейской религии, аналогичность религиозной роли военных командиров и гражданских магистратов городских общин. Исследования Штолля, посвященные signa militaria, отличаются не только тщательным и тонким анализом документальных источников, но и стремлением выявить символическое значение и культурно-исторический контекст, которыми обусловливалось особое отношение римских солдат к знаменам.

Из сакральных основ и практического опыта военной деятельности благодаря правовому творчеству римских юристов и законодательной деятельности императоров развивалась римская система военного права, которое, в свою очередь, задавало многие базисные параметры военных традиций Рима. Военному праву римлян посвящена обширная литература, трактующая самые разные стороны и элементы этой системы (государственно-правовые, военно-уголовные, частно-правовые) как в историческом аспекте, так и в догматическом плане⁸⁷. Отметим здесь интересное исследование Ж. Вандран-Вуайе, в котором эволюция военно-правовых установлений и юридического положения римского солдата рассматривается с точки зрения специфики воинской профессии и в контексте социально-политических и ментально-идеологических процессов, причем подчеркивается продолжение в военном праве императорского времени многих очень древних традиций⁸⁸. С историко-правовой и в еще большей степени с социально-исторической проблематикой связано изучение семейных отношений римских солдат. В последние годы на эту модную тему написано немало очень интересных работ, в том числе одна специальная монография⁸⁹.

Вполне закономерно, что накопление фактического материала, углубление и конкретизация знаний по отдельным элементам и этапам истории римской армии в позднереспубликанскую и императорскую эпохи приводят к появлению новых обобщающих работ. Примечательно, что если в 1950-е гг. появилась только одна сравнительно небольшая работа такого рода — книга Р. Смита⁹⁰, то в 1960-1970-е гг. выходит целая серия общих исследований императорской армии, в которых получили отражение основные итоги, достижения и проблемы ее изучения. Как на интересную попытку концептуального разностороннего осмысления римской военной истории можно указать на сборник статей «Проблемы войны в Риме», вышедший в 1969 г. под редакцией Ж. -П. Бриссона. Отметим здесь помимо интересной вводной статьи редактора и упомянутого очерка A. Лe Бонньека о религиозных аспектах военного дела в Риме также статью Г. Пфлаума о сильных и слабых сторонах императорской армии. В данной статье кроме собственно военных аспектов подчеркивается, в частности, значение армии как фактора социальной мобильности, отмечается характерная для Рима дихотомия miles и civis, а также сплачивающая сила традиционных военно-религиозных ритуалов, воинской дисциплины и корпоративного духа⁹¹. В книге Г. Вебстера основное внимание уделено организации, вооружению, тактике и условиям службы в римской армии I — II вв., но ни политические, ни социальные, ни идеологические аспекты (за исключением краткой характеристики армейской религии) освещения в ней не получили⁹². В ином ключе написана содержательная монография Г. Уотсона⁹³. Вопросы рекрутирования, обучения, порядка прохождения службы, карьеры, отношений с гражданским населением и судьбы ветерана после отставки автор рассмотрел с точки зрения жизненного пути типичного римского солдата, сделав акцент на побудительных мотивах и внутренних аспектах службы в императорской армии. Напротив, главная тема книги М. Гранта «Армия цезарей», написанной скорее в популярном ключе, более глобальна — роль армии во внутриполитических событиях и судьбах Империи⁹⁴. Поэтому внутренняя жизнь армии и духовно-идеологический облик римского солдата фактически остаются за рамками данной работы. Отметим также книгу И. Гарлана, в которой акцентированы своеобразие римской военной организации по сравнению с греческой и специфическое отношение римлян к войне⁹⁵.

Как новаторскую по своим подходам к теме социально-политической роли армии следует выделить книгу Рамсея МакМаллена «Солдат и штатский в Поздней римской империи». В ней, пожалуй, впервые в комплексе рассмотрены основные, так сказать, невоенные аспекты деятельности армии: ее экономические, социальные и административно-полицейские функции, определявшие ее государственную роль и непосредственные взаимоотношения с гражданским обществом. Весьма показательно, что логика исследования данных аспектов с необходимостью приводит автора к постановке вопроса об особенностях солдатской ментальности по сравнению с мировосприятием и ценностями гражданских людей⁹⁶. Позднее МакМаллен вновь вернулся к этой проблеме, но уже в другом ракурсе. Отталкиваясь, как и в предыдущей работе, от наблюдений и выводов современной военной социологии, он посвятил специальную статью характеристике легиона как своеобразного сообщества⁹⁷. По мысли МакМаллена, складывавшиеся в легионе особые социальные связи и отношения определяли важнейшие ценностные ориентации солдат. Автор обращает внимание на наличие внутри легиона разного рода микрообщностей, основанных как на формальных, так и на чисто дружеских связях. Подчеркивая ценностное содержание этого товарищества, он пишет, что с первых шагов на военной службе и до отставки (а часто и после нее) воины «держались за руки в братстве, которое не распадалось даже после смерти»⁹⁸. Мнение и оценка узкого круга товарищей, ревнивое соперничество с другими частями и подразделениями непосредственно определяли поведение солдата на поле боя. Основанная на связях в малых группах внутренняя сплоченность легиона в значительной степени обеспечивала высокую боеспособность императорской армии⁹⁹, помогала легионерам заявлять о своих требованиях и интересах перед лицом властей, а по выходе в отставку адаптироваться к гражданской жизни. Хотя рамки статьи не позволили автору подробнее остановиться на многих существенных компонентах воинского этоса римской императорской армии (например, на отношении к почестям и наградам, взаимосвязи воинского этоса и солдатской религии и т. д.), нельзя не отметить плодотворность самого подхода, исходным пунктом которого является признание определенной изоморфности легиона как социального организма и римского общества, взаимообусловленности функциональных, социальных и ментально-психологических факторов в жизни армии.

Если у МакМаллена социальная характеристика армии дана как бы изнутри, то в вышедшей почти в то же время статье Г. Альфёльди анализируются, так сказать, внешние аспекты социального бытия императорской армии, прежде всего ее положение в рамках общественной структуры Ранней империи, а также корреляция социальной эволюции и политической роли армии¹⁰⁰. Отмечая, что при Принципате иерархия внутри военной организации отражала почти во всем многообразии социально-правовую стратификацию римского общества, Альфёльди подчеркивает, что положение различных групп военных в социальной структуре Империи не было однородным. Внутренне дифференцированная и поначалу не укорененная в местных обществах, армия не могла создать «единый фронт» против императорской власти, стать самостоятельной силой, преследующей собственные цели. Но с конца II в. армия из органической части общества начинает превращаться в некое чужеродное образование, внутренне более гомогенное, чем раньше. Традиционная общественная иерархия утрачивает в армии свое значение, и военная служба открывает новые возможности социального возвышения. Переход к рекрутированию в районах постоянной дислокации способствовал распространению наследственности военной профессии и возникновению в пограничных зонах своеобразного «военного общества», состоявшего из солдат, ветеранов, их родственников и связанного с ними разнообразными узами местного населения. В результате этого процесса, по мнению Альфёльди, между военными районами и остальными частями Империи разверзлась пропасть. Этой обособленностью армии во многом объясняется ее возросшая политическая активность и самостоятельность в период кризиса III в.

Под иным углом зрения проблема взаимоотношений армии, общества и государства рассмотрена в концептуальной статье В. Дальхайма¹⁰¹. Исходным пунктом его рассуждений являются вопросы о соотношении статусов гражданина и солдата и об эволюции военной организации в связи с этапами римской экспансии. Дальхайм акцентирует внимание на том факте, что главной задачей солдата была война, которая накладывала отпечаток на все его сознание и образ жизни в большей степени, чем какие бы то ни было его социальные связи и происхождение. Характер же и задачи армии определялись в первую очередь спецификой войн Рима на разных этапах его истории. При этом соответствующие изменения затрагивали не только структуру войска в целом и его место в государственной системе, но также социальную и духовную сущность солдата. Масштабность военных кампаний на отдаленных театрах военных действий требовала нового типа солдата, который по своим профессиональным качествам и ценностным ориентациям уже мало напоминал воина гражданского ополчения. Последние определялись теперь отождествлением лагеря и родины, воинской доблести и морали, преданностью полководцу, одобрением со стороны тесного круга боевых товарищей. Для солдат, которые вступали в легион как в некий орден и жили обособленной жизнью, цивильный мир значил немного. Последний, в свою очередь, смотрел на солдат как на аутсайдеров, наделяя их всевозможными пороками. Но, несмотря на это отчуждение, армия оставалась частью римского мира, средоточием которого был и император, главнокомандующий и патрон войска, а также сенаторы и всадники, которые становились высшими офицерами и были носителями римских традиций и ценностей, сохранявших свое значение и в поздние времена не только среди аристократии, но и среди простых солдат.

В исследованиях 1960-1980-х гг. все более отчетливым становится понимание, что функционирование римской военной системы самым тесным образом связано не только с организационно-правовыми и сакральными установлениями римской армии, с социально-политическими процессами в обществе, с характером отношений между императором и войском, но и со сферой традиционных ценностей, ментальных установок и идеологии. Соответствующие аспекты получили довольно подробное освещение в ряде современных работ. Так, система наград и знаков отличия, прямо связанная с вопросом о кодексе воинской чести, была детально рассмотрена в монографии В. Максфилд, которую от предшествующих работ на данную тему¹⁰² отличают не только четкий исторический подход и более широкий охват материала, но и стремление выяснить ценностное значение воинских почестей¹⁰³. Для современных исследователей представляется очевидным, что ни римская тактика, ни римская военная мысль, ни отношение к армии и военной профессии в обществе не могут изучаться без учета социокультурных и ментальных факторов, системы традиционных ценностей и представлений¹⁰⁴. В соответствующем ключе написана работа А. К. Голдсуорти, в которой предпринята попытка не только по-новому осветить организационные и тактические структуры римской армии и дать реалистическую реконструкцию различных моделей боя, но и раскрыть мотивацию поведения римского солдата в сражении, выяснить сущность римской солдатской храбрости¹⁰⁵.

С учетом ментально-идеологических факторов разрабатывается в настоящее время и тема «полководец и войско». В частности, можно назвать работу Р. Комбэ, который подробно исследовал различные аспекты понятия и титула «император» в республиканском Риме, рассмотрев в том числе римскую «идеологию победы», включая и комплекс качеств, характеризующих деятельность и образ полководца, его взаимоотношения с войском и обратив внимание прежде всего на идеологическое и пропагандистское значение соответствующих понятий и идеалов, влияние на них традиционных представлений, философского, риторического и официального дискурса¹⁰⁶. На связь и взаимообусловленность римской идеологии и военной деятельности указал В. Харрис, отметивший, в частности, что аристократические ценности, стремление римских нобилей к славе на военном поприще и, соответственно, к увеличению своего общественного престижа были значимыми факторами военной активности Рима¹⁰⁷. К теме военного лидерства в республиканском Риме прямое отношение имеет и исследование Н. Розенштайна¹⁰⁸. Автор обратил внимание на весьма парадоксальное отношение в Риме к военным поражениям, которые практически не оказывали влияния на успешность или неуспешность последующей политической карьеры полководцев, и, пытаясь объяснить этот парадокс, пришел к выводу, что суть дела заключается прежде всего в своеобразном понимании римлянами роли и личностных качеств полководца и тех обязанностей, которые возлагались на рядовых солдат.

Названная тема в рамках императорской эпохи рассматривается в книге Б. Кэмпбелла и новейшей монографии Я. Штекера. В своем обстоятельном исследовании Кэмпбелл наряду с попыткой комплексно и во многом по-новому осветить ряд традиционных вопросов (присяга, жалованье, донативы, почетные наименования воинских частей, чинопроизводство, политическая лояльность, правовые привилегии, предоставляемые императорами воинам, и т. д.) специально остановился на социально-психологических и идеологических сторонах взаимоотношений императора и солдат и, говоря об императоре как военном лидере, обратил внимание на неформальные аспекты взаимоотношений императора и войска, особенно подчеркнув символическое и практическое значение для этих отношений идеи воинского товарищества¹⁰⁹. Рассматривая вопрос о политической роли армии, автор пришел к выводу, что у солдат полностью отсутствовало политическое сознание, не было ни общих политических целей, ни опыта, ни способности реализовать их в целенаправленных действиях; поведение войск определялось непосредственными реакциями и материальными интересами; сами же императоры в целом использовали армию ответственно и осторожно, стараясь никак не акцентировать тот факт, что она по сути была частной наемной силой¹¹⁰. Однако конкретные механизмы и формы политического влияния армии в работе Кэмпбелла не получили анализа. Ряд его концептуальных построений и выводов (это относится к вопросу о viri militares, а также к проблеме политической роли армии и некоторым другим моментам) вызвал серьезные критические отзывы и, очевидно, нуждается в корректировке¹¹¹. В то же время отдельные наблюдения и сама постановка проблем заслуживают, на наш взгляд, дальнейшего развития.

В книге Яна Штекера¹¹² подробно исследуется комплекс многообразных средств, обеспечивавших особые узы между императором и войском. В отличие от Кэмпбелла немецкий исследователь не склонен преувеличивать наемный характер императорской армии, но в большей степени акцентирует символические и моральные факторы во взаимоотношениях принцепса и воинов, связывая специфику этих отношений с традиционными взаимными моральными обязательствами, существовавшими между патроном и клиентами. С этой точки зрения оцениваются практика использования донатив (по мнению Штекера, они отнюдь не были средством покупки лояльности войск: важен был сам акт их предоставления, а не размер), организация ветеранских колоний и предоставление praemia militiae отставным воинам. В соответствующем ключе рассматривается значение воинской присяги (sacramentum), императорских статуй, воздвигавшихся в лагерях, и изображений императора на военных штандартах и наградных фалерах. Автор считает, что они имели почетное, но не религиозное значение, и вообще, по его заключению, императорский культ в армии до времен Северов не являлся значимым механизмом обеспечения связей между войском и принцепсом. Выводы и исследовательские подходы, представленные в монографии, далеко не бесспорны, но представляют несомненный интерес.

Социально-политическая история императорской армии в последние годы, как мы уже сказали, получила солидную разработку в многочисленных исследованиях, посвященных отдельным провинциям. Для автора одной из наиболее важных работ этого рода, французского историка Я. Лe Боэка, посвятившего солидный труд истории III Августова легиона, скрупулезное и разностороннее исследование этого, казалось бы, локального сюжета стало основой для создания нового синтетического труда по императорской армии в целом¹¹³. Армия рассматривается автором не как некая абстрактная структура, но как своеобразный сложный организм, взаимодействующий с обществом в широком контексте социальной и политической истории. Лe Боэк отмечает противоречивость образа римского воина и настаивает на необходимости дифференцированного учета рода войск, их социального состава, хронологической и региональной конкретики. Вполне справедливо его мнение о том, что в ментальности военных первостепенное значение имели профессиональные аспекты. Но, на наш взгляд, эта специфика недостаточно четко акцентируется. При безусловной важности таких моментов, как карьера, дисциплина, почитание императора и деньги, ими, наверное, далеко не исчерпывается система ценностей римских солдат. Нельзя в то же время не согласиться с утверждением, что существенную черту воинской ментальности составляла pietas (благочестие), проявлявшаяся в интенсивной культовой практике, армейских ритуалах и пронизывавшая все военные традиции Рима с древнейших времен, так что военная сфера в своих глубинных основах теснейшим образом переплеталась со сферой сакрального. Важно, что религия воспринималась как долг скорее коллективный, чем индивидуальный. В целом же, по мнению французского историка, императорская армия благодаря своему социальному составу, обусловленному политикой качественного рекрутирования, выступала как хранительница римских традиций, и легионеры сознавали себя настоящими квиритами, наследниками римской державы¹¹⁴.

В русле такого же внимания к человеческому фактору, какое отличает работы Лe Боэка, написан и чрезвычайно интересный, насыщенный оригинальными наблюдениями очерк Ж.-М. Каррие о римском солдате в коллективной монографии «Римский человек»¹¹⁵. Отвергая анахронизмы в трактовке римской императорской армии, автор стремится, по его собственным словам, реализовать социологический и антропологический подход к римскому солдату, рассмотреть его с точки зрения профессии, как особый социальный тип, носителя специфического поведения и ментальности. Для адекватного решения этой задачи, по мнению Каррие, очень важно, во-первых, понять характер литературного образа римского солдата как выражение определенной общественной идеологии и общественного мнения, а во-вторых, сопоставить этот образ с реальными фактами жизни армии и с теми представлениями, которые сами военные имели о себе. Подчеркивая политическую установку на качественное с точки зрения социального состава пополнение легионов, автор отмечает возникновение спонтанной тенденции к образованию в зонах локального рекрутирования особых военных сообществ с фактической наследственностью профессии и собственной коллективной идентичностью. Но как бы ни опустошалось реальное значение статуса гражданства для легионеров, они, по мнению исследователя, никогда не вели себя как простые наемники, но отождествляли в своем сознании службу и интересы общества, сохраняя гражданственную (в широком смысле) ответственность. Вместе с тем военное сообщество отличалось специфическими поведенческими чертами, среди которых автор называет особую роль товарищеских связей, сплоченность и профессиональную солидарность. Обоснованно звучит вывод о том, что армия не была интеллектуальной пустыней, но, разделяя многие культурные ценности современного общества, обладала и собственной военной культурой, которая помогала пришедшим в конце III в. к власти военным решать сложные политико-административные проблемы. Главный же пафос рассматриваемой работы заключается не столько в реабилитации римского солдата, ставшего, по словам автора, жертвой превратных суждений и литературных топосов, сколько в объективной оценке его места и роли в общественных и идеологических структурах Римской империи.

Рассмотренные работы МакМаллена, Альфельди, Дальхайма, Кэмпбелла, Ле Боэка и Каррие с очевидностью свидетельствуют о явно обозначившемся в 1980-е гг. повороте исследователей римской армии к антропологическим и социально-историческим подходам и проблематике. Эта тенденция получила развитие и в 1990 — начале 2000-х гг., что выразилось в появлении ряда работ, в которых непосредственно трактуются различные проблемы воинской ментальности. На исключительно важном компоненте солдатской ментальности подробно остановился Дж. Лендон в книге, посвященной той роли, какую в функционировании Римской империи играли представления и отношения, связанные с понятием чести¹¹⁶. Рассматривая честь как элемент и своеобразную форму осуществления власти в античном обществе, Лендон строит свое исследование на анализе устойчивых восприятий и оценок соответствующих отношений в литературных источниках. Армия, отмечает Лендон, была миром с особыми обязательствами и собственным кодексом чести. Для солдат огромное психологическое значение имела принадлежность к армейскому сообществу в целом и к такой малой общности, какой была отдельная воинская часть. Ориентация на мнение референтной группы делала армию общностью, в котором честь ценилась исключительно высоко, были сильно развиты соперничество из-за чести и чувство стыда. Понятие чести было органически связано с высоким престижем физической силы и индивидуальной храбрости, а также с занимаемым в военной иерархии местом, с сознательным подчинением дисциплине и личной преданностью императору. Лендон отмечает, что в армии ценности простых солдат в целом доминировали над ценностями аристократии, но в сфере чести они во многих моментах соприкасались друг с другом, ибо в Риме аристократия была по своему происхождению сражающейся знатью и военные достижения всегда сохраняли в ее среде высокий престиж. Работа Лендона является одним из редких в современной историографии обращений непосредственно к теме военно-этических ценностей римской армии¹¹⁷. Не исчерпывая всех аспектов данной темы, она привлекает внимание самим стремлением вскрыть глубинные механизмы и модели жизнедеятельности римского общества в целом и армии как его части. Данная проблематика получила дальнейшую разработку и в другой капитальной работе Дж. Лендона, посвященной роли морально-психологического и культурно-исторического факторов в истории военного дела античности¹¹⁸.

Пристальное внимание к социокультурным факторам военной деятельности и общественно-политической роли армии, несомненно, является характерной приметой текущего этапа развития историографии. Свидетельством этого может служить появление в последние годы новых трудов, в которых исследуются различные аспекты данной проблематики. В их числе можно назвать сборник работ, вышедший в 1993 г. под редакцией Дж. Рича и Дж. Шипли¹¹⁹. На его страницах поднимаются такие проблемы, как факторы и мотивы римских войн в эпоху Республики¹²⁰, взаимообусловленность военной организации и социальных изменений в Поздней республике¹²¹, отношение римских поэтов и философов к войне¹²², характер римской экспансии и военной политики в императорский период¹²³. К аналогичным и смежным проблемам обращаются и авторы коллективного труда, в котором война в античном мире рассматривается как культурная и социальная сила, а также Б. Кэмпбелл в своей новейшей работе¹²⁴.

Заключая обзор современной западной историографии, необходимо указать еще на два момента, характеризующих достигнутый ею новый качественный уровень. Во-первых, своеобразной формой подведения итогов исследований в послевоенные десятилетия стало издание начиная с 1984 г., сначала в Амстердаме, а потом в Штутгарте, серии «Mavors. Roman Army researches», которая включает в себя сборники работ наиболее крупных специалистов по истории римской армии. На некоторые из них мы уже ссылались¹²⁵. Второй момент заключается в значительном расширении в последнее время тематики и проблематики проводимых научных конференций, в повестку которых специально выносятся социально-и культурно-исторические вопросы. Так, подход Р. МакМаллена и других исследователей к изучению римской армии как своеобразного сообщества получил развитие в конкретных исследованиях, представленных в материалах недавно проведенной конференции в Лондоне¹²⁶. Отметим здесь вводную статью Я. Хейнеса и его же работу о культурной идентичности в вспомогательных войсках (р. 7-14; 165-174), а также статьи Дж. Вилкеса и Р. Алстона, посвященные соответственно рассмотрению римской армии как сообщества на примере VII легиона (р. 95-104) и связям солдат и общества (р. 175-210). Из работ недавнего времени следует также указать на сборник материалов, само название которого звучит весьма симптоматично с точки зрения современных подходов и проблематики исследования римской армии, — «Военные как культуртрегеры в римское время»¹²⁷.

Таким образом, в целом можно констатировать, что в научной литературе последних лет все более ярко выраженной становится тенденция не только к общей диверсификации изучаемой проблематики, но к углубленной, разносторонней разработке таких тем и ракурсов исследования, в которых раскрывается значение человеческого фактора и преемственности многих традиций в развитии римской военной организации. Эта позитивная тенденция, несомненно, заслуживает дальнейшего развития. Немалый задел имеется в изучении вопроса о специфике социальных традиций римской армии. В настоящее время вполне очевидно, что именно здесь нужно искать ключ к пониманию как высоких боевых качеств и политической активности армии, так и специфической ментальности римского солдата. Вместе с тем анализ историографии показывает, что к числу наименее изученных установлений и традиций императорской армии относятся военно-этические нормы и представления простых солдат. Ясно, однако, что этот неписаный военно-этический кодекс имел существеннейшее значение для функционирования той совершенной военной машины, какой была армия императорского Рима.

³⁶ Общий обзор основных направлений в изучении военной истории античного мира см.: Hanson К D. The Status of Ancient Military History: Traditional Work, Recent Research, and On-Going Controversies // The Journal of Military History. 1999. Vol. 63. N 2. P. 379-413 (особенно P. 401 ff.).
³⁷ Fellmann R. Die Principia des Legionslagers Vindonissa und das Zentaralgebande der romischen Lager und Kastelle. Brugg, 1958; Baatz D. Mogontiacum. Neue Untersuchungen am romischen Legionslager in Mainz. В., 1962; PetrikovitzH., von. Die Innenbauten romischer Legionslager warend der Prinzipatszeit. Opladen, 1975; Barbulescu M. Din istoria militara а Daciei romane: Legiunea V Macedonica si castrul de la Potaissa. Cluj-Napoca, 1987; Johnson A. Romische Kastelle des 1. und 2. Jahrhunderts n. Chr. in Britannien und in der germanischen Provinzen des Romerreiches / Bearb. von D. Baatz. Mainz, 1987.
³⁸ Из последних публикаций такого рода можно указать: Roman Frontier Studies 1979. Papers of the XIIth International Congress of Roman Frontier Studies / Ed. W. S. Hanson, L J. F. Keppie. Vol. 1-3. Oxf., 1980; Studien zu den Militargrenzen Roms III. 13. Internationaler Limeskongress, Aahen 1983. Vortage. Stuttgart, 1986; Akten des 14. Internazionaler Limeskongress 1986 in Carnuntum. T. 1-2. Wien, 1990; Roman Frontier Studies 1989. Proceedings of the XVth International Congress of Roman Frontier Studies / Ed. V. A. Maxfield, M. J. Dobson. Exeter, 1991; Roman Frontier Studies 1995. Proceedings of the XVIth International Congress of Roman Frontier Studies / Ed. Groenman van Waateringe W. Oxf., 1997; Actes du IVе Colloque international d'histoire et d'archeologie de l'Afrique du Nord (Strasbourg 1988). Vol. II. L'armee et les affiares militaires. P., 1991; Militaires romains en Gaule civile. Actes de la Table-Ronde de mai 1991 organise au Centre d'Etudes Romaines et Gallo-Romaines de l'Universite de Lyon / Ed. Y. Le Bohec. Lyon; P., 1993; Les legions de Rome sous le haut-empire. Actes du congres de Lyon (17-19 septembre 1998) / Ed. Y. Le Bohec, C. Wolff. Vol. I — II. Lyon; P., 2000.
³⁹ В дополнение к тем, что указаны в главе I, можно назвать: Roxan M. Roman Military Diplomas 1954-1977. L., 1978; eadem. Roman Military Diplomas 1985-1993. L., 1994; eadem, Holder P. Roman Military Diplomas IV. L., 2003; Schallmayer E. et al. Der romische Weihebezirk von Osterburken I. Corpus der griechischen und lateinischen Benefiziarier-Inschrifte. Stuttgart, 1990; Bozilowa V., Kolendo J., Mrozewicz L. Inscriptiones latines de Novae. Poznan, 1992.
⁴⁰ Приведем далеко не полный перечень такого рода работ: Salway P. The Frontier People of Roman Britain. Cambridge, 1965; Roldan J. M. Hispania y el ejercito romano. Contribucion a la Historia social de la Espana antiguo. Salamanca, 1974; Fentress E. W. B. Numidia and the Roman Army: Social, military and economic aspects of frontier zone. Oxf., 1979; Aricescu A. The Army in Roman Dobrudja. L., 1980; Holder P. A. The Roman Army in Britain. L., 1982; Military and Civilian in Roman Britain. Cultural Relationships in a Frontier Province / Ed. T. F. C. Blagg and A. C. King. Oxf., 1984; Sarnowski T. Wojsko rzymskie w Mezji Dolnej na polnocnym wybrzezu Morza Czarnego. Warzawa, 1988; Isaak В. The Limits of Empire. The Roman Army in the East. Oxf., 1990; The Roman and Byzantine Army in the East / Ed. E. Dabrowa. Krakow, 1994; Mrozewicz L Legionisci mezyjscy w I wieku po Chrystusie. Poznan, 1995; The Roman Army in the East / Ed. D. Kennedy. Ann Arbor, 1996; Cherry D. Frontier and Society in Roman North Africa. Oxf., 1998 ; Pollard N. Soldiers, Cities and Civilians in Roman Syria. Ann Arbor, 2000; Gebhardt A. Imperial Politik und provinziale Entwicklung. Untersuhungen zum Verhaltnis von Katser, Heer und Stadten im der vorse-verischen Zeit. В., 2002.
⁴¹ Le Roux P. L'armee romaine et organisation des provinces Iberiques d'Auguste a l'invasion de 409. P., 1982 (cp. idem. Armee et societe en Hispanie sous l'Empire // KHG. P. 261 — 278); Le Bohec Y. La IIIe legion Auguste. P., 1989; idem. Les unites auxiliaires de l'armee romaine en Afrique proconsulaire et en Numidie. P., 1990 (ср.: idem. Le role social et politique de l'armee romaine dans les provinces d'Afrique // KHG. P. 207-226); Alston R. Soldier and Society in Roman Egypt. A Social History. L.; N. Y., 1995 (ср.: Mitthof F. Soldaten und Veteranen in der Gesellschaft des romischen Agypten (1-2. Jh. n. Chr.) // KHG. S. 377-406).
⁴² Обзор данной проблематики см.: Speidel M. Work to be done on the organization of the Roman Army // Bulletin of the Institute of Archaeology, University of London., 1991. Vol. XXVI. P. 99-106.
⁴³ Speidel M. Die equites singulares Augusti. Begleittruppe der romischen Kaiser der 2. und 3. Jahrhunderts. Bonn, 1965; idem. Guards of the Roman Armies. An Essay of the Singulares of the Provinces. Bonn, 1978; idem. Riding for Caesars: The Roman emperor's horse guards. Cambridge (Mass.), 1994; idem. Die Denkmaler der Kaiserreiter Equites Singulares Augusti. Koln, 1994; idem. The Rise of Ethnic Units in the Roman Imperial Army // ANRW. Bd. II. 3. 1975. P. 202-231. Мне остались недоступными некоторые из его исследований, в частности: idem. The Framework of the Imperial Legion. Cardiff, 1992.
⁴⁴ Holder P. A. Studies in the Auxilia of the Roman Army from Augustus to Trajan. Oxf., 1980; Saddington D. B. The development of the Roman Auxiliary Forces from Caesar to Vespasian (49 ВС — AD 79). Harare, 1982; Southern P. Numeri // Britannia. 1989. Vol. 20. P. 21-140; Reuter M. Studien zu den numeri des Romischen Heeres in der Mittleren Kaiserzeit // Bericht der Romisch-Germanischen Kommission. 2001. Bd. 80. S. 359-369; Stover H. D. Die Pratorianer. Munchen, 1994; Dixon К. P., Southern P. The Roman Cavalry. From the First to the Third Century A. D. L., 1992; Saxer R. Untersuchungen zu den Vexillationen des romischen Kaiserheeres von Augustus bis Diocletian. Koln; Graz, 1967 (Epigraphische Studien. I); Breeze D. The organisation of the legion. The first cohort and the equites legionis // JRS. 1969. Vol. 59. P. 50-55; Roth J. The size and organization of the Roman imperial legion // Historia. 1994. Bd. 43. Hf. 3. P. 346-362; Kienast D. Untersuchungen zu den Kriegsflotten der romischen Kaiserzeit. Bonn, 1966; Redde M. Mare nostrum. Les infrastructures, le dispositif et l'histoire de la marine militaire sous l'Empire romain. Rome, 1986 (ср.: idem. Les Marins // KHG.P. 179-189).
⁴⁵ О неослабевающем интересе к теме военной иерархии свидетельствует проведение недавно специального конгресса во Франции: La hierarchie (Rangordnung) de l'armee romaine sous le Haut-Empire. Actes du Congres de Lyon (15-18 semptembre 1994) / Ed. Y. Le Bohec. P., 1995. На страницах этого издания можно найти историографические обзоры по данной проблематике. См.: Le Bohec Y. Pour servir a l'etude de la hierarchie dans l'armee romaine du Haut-Empire (P. 11-14); Dobson B. The Bibliography of Rangordnung (P. 41-46); Frezouls E. Le commandement et ses problemes (P. 157-166). См. также: Dobson В. The «Rangordnung» of the Roman Army // Actes du VIIе Congres International d'Epigraphique grecque et latine. Constanza 1977. Bucurest; P., 1979. P. 191-204.
⁴⁶ Вirley Е. The Equestrian Officers of the Roman Army // idem. Roman Britain and the Roman Army. Kendal, 1953. P. 133-171; idem. Senators in the Emperor's Service // Proceedings of the British Academy. 1954. Vol. 39. P. 197-214; idem. Beforderung und Versetzungen in romischen Heere // Carnuntum Jahrbuch. 1957 (Romische Forschungen in Niederosterreich. Bhft. 3). Wien, 1958. S. 3-20; idem. Promotions and transfers in the Roman Army 2. The Centurionate // Carnuntum Jahrbuch. 1963-1964. Bhft. 21; idem. Some legionary centurions // ZPE. 1989. Bd. 79. P. 114-128. Некоторые из этих его работ вошли в сборник: Birley Е. The Roman Army Papers 1929-1986. Amsterdam, 1988.
⁴⁷ Campbell B. Who were the viri militares? // JRS. 1975. Vol. 65. P. 11-31.
⁴⁸ Точку зрения о существовании особой системы критериев отбора, повышений и перемещений viri militares в целом разделяют следующие авторы: Eck W. Beforderungskriterien innerhalb der senatorischen Laufbahn, dargestellt an der Zeit von 69 bis 138 n. Chr. // ANRW. Bd. II. 1. 1974. S. 158-203; idem. Proconsuln und militarisches Kommando // Heer und Integrationspolitik. Die romische Militardiplome als historische Quelle / Hrsg. W. Eck, H. Wolff. Bohlau; Koln; Wien, 1986. S. 518-534; Alfoldy G. Die Legionslegaten der romischen Rheinarmeen // Epigraphischer Studien 3. Koln; Graz, 1967. S. 67 ff; idem. Die Generalitat des romischen Heeres // BJ. 1969. Bd. 196. S. 233-264; idem. Konsulat und Senatorenstand unter den Antoninen. Prosopographische Untersuchungen zur senatorischen Fuhrungsschicht. Bonn, 1977. S. 33 ff; 95 ff. Из более новых работ с обзором предыдущих дискуссий см.: Birley A. R. Locus virtutibus patefactus? Zum Beforderungssystem in der Hochen Kaiserzeit. Opladen, 1992. S. 7 ff.; 31 ff; idem. Senators as Generals // KHG. P. 97-120; Ziromski M. Amatorzy czy profesjonalisci? Wyzci dowydcy armii rzymskiej okresu pryncypatu // Pod znakami Aresa i Marsa: Meterialy z konf. nauk. «Wojna i wojskowosc w starozytnosci», 24-26 wrzesnia 1993 / Pod red. Dabrowy E. Krakow, 1995. S. 119-124. Позицию, близкую точке зрения Б. Кэмпбелла, занимает Р. Саллер: Salier R. Р. Personal Patronage under the Early Empire. Cambridge, 1982. P. 79 ff.
⁴⁹ FitzJ. Legati legionum Pannoniae Superioris // AAASH. 1961. Bd. 9. S. 159-207; idem. Legati Augusti pro praetore Pannoniae Inferioris // AAASH. 1963. Bd. 11. S. 245-324; idem. Uber die Laufbahn der pannonischen Legaten // Helicon. Rivista di tradizione e cultura classica. 1963. Vol. III. S. 373-387; Alfoldy G. Fasti Hispanienses. Senatorische Reichsbeamte und Offiziere in den spanischen Provinzen des romischen Reiches von Augustus bis Diokletian. Wiesbaden, 1969; Franke T. Die Legionslegaten der romischen Armee in der Zeit von Augustus bis Traian. Bochum, 1991; Eck W. Die Statthalter der germanischen Provinzen vom 1.-3. Jahrhundert. Bonn, 1985 (Epigraphische Studien 14); Birley A. R. The Fasti of Roman Britain. Oxf., 1981; Dabrowa E. Legio X Fretensis: A prosopographical Study of its Officers (I — II с. A.D.). Stuttgart, 1993; Zyromski M. Specialisation in the Roman Provinces of Moesia in the Time of Principate // Athenaeum. 1991. Vol. 79. P. 59-102; idem. The elite in the Lower Danube provinces of the Roman empire in the time of Principate. Mosina, 1995; idem. Dowodcy Legioni Siedmego Klaudyjskiego w okresie pryncypatu // Balcanica Posnaniensia. 1995. S. 181-203; Divijver H. Prosopographia militiarum equestrium quae fuerunt ab Augusto ad Gallienum. 5 Bde. Bd. 4-5. Leuven, 1976-1993; idem. The Equestrian Officers of the Roman Imperial Army. Vol. I-II. Amsterdam, 1989 (Mavors VI); Stuttgart, 1992 (Mavors IX); idem. Les milices equestres et la hierarchie militaire // La Hierarchie (Rangordnung)... P. 175-193. См. также: Demougin S. L'ordre equestre sous les Julio-Claudiens. P., 1988.
⁵⁰ Sander E. Zur Rangordnung des romischen Heeres: Die gradus ex caliga // Historia. 1954. Bd. 3. Hf. l.S. 87-105; idem. Zur Rangordnung des romischen Heeres. Der Duplicarius // Historia. 1959. Bd. 8. Hfl. 2. S. 239-247; Clauss M. Untersuchungen zu den principales des romischen Heeres von Augustus bis Diokletian. Cornicularii, speculatores, frumentarii: Diss. Bochum, 1973; Breeze D. J. Pay Grades and Ranks below the Centurinate // JRS. 1971. Vol. 61. P. 130-135; idem. The Career Structure below the Centurionate // ANRW. Bd. II. 1. 1974. P. 435-451; idem. The Organisation of the Career Structure of the Immunes and Principales of the Roman Army // BJ. 1974. Bd. 174. P. 245-292.
⁵¹ Dobson B. Centurionate and social Mobility during the Principate // Recherches sur les structures sociales dans l'Antiquite classique. P., 1970. P. 99-116; idem. Legionary Centurion or Equestrian Officer? A Comparison of Pay and Prospects // AncSoc. 1972. Vol. 3. P. 193-207; idem. The Significance of the Centurion and «Primipilaris» in the Roman Army and Administration // ANRW. Bd. II. 1. 1974. P. 392-434; idem. Die Primipilares. Entwicklung und Bedeutung, Laufbahnen und Personlichkeiten eines romischen Offiziersranges. Koln; Bonn, 1978; idem. The primipilares in Army and Society // KHG. P. 139-152.
⁵² Soulahti J. The Junior Officers of the Roman Army in the Republic period. A Study on Social Structures. Helsinki, 1955; idem. A «Professional» Roman Soldier // Archivum historicum. 1975. Fasc. 68. P. 5-21; De Blois L. Sueton, Aug. 46 und die Manipulation des mitleren Militarkadres als politischen Instrument // Historia. 1994. Bd. 43. Hf. 2. S. 324-345; idem. Army and Society in the Late Roman Republic: Professionalism and the Role of the Military Middle Cadre // KHG. P. 11-32.
⁵³ Nelis-Clement J. Les beneficiarii: militaires et administrateurs au service de l'Empire (Ier s. а. С. — VIе s. p. C.). Bordeaux, 2000. Подробно см. нашу рецензию на эту книгу: ВДИ. 2003. № 2. С. 232-241.
⁵⁴ Ott J. Die Beneficiarier: Untersuchungen zur ihrer Stellung innerhalb der Rangordnung des romischen Heeres und zu ihrer Funktion. Stuttgart, 1995.
⁵⁵ В целом о повседневной жизни римской армии см.: Davies R. W. The Daily Life of the Roman Soldier under the Principate // ANRW. Bd. II. 1. 1974. P. 299-338.
⁵⁶ Gilliam J. F. Enrollment in the Roman Imperial Army // Symbolae R. Taubenschlag dedicatae. Fasc. 2. Vratislaviae; Varsaviae, 1956. P. 207-216; Watson G. R. Coscription and voluntary enlistment in the Roman army // Proceedings of the African Classical Association. 1982. Vol. 16. Р. 46-50; Brunt P. A. Conscription and volunteering in the Roman imperial army // Scripta classica Israelica. I. 1974. P. 90-115; Priuli S. La probatio militum e il computo del servizio militare nelle coorti pretorie // Rendiconti delia Classe di Scienza morali, storiche e filologiche dell'Academia dei Lincei. 1978. Ser. 8. T. 26. P. 697-718; GasparD. The concept in numeros referri in the Roman army // AAASH. 1974. Vol. 26. P. 113-116; Davies R. W. Joining the Roman Army // В J. 1969. Bd. 169. P. 208-232; idem. Training grounds of the Roman cavalry // The Archaeological Journal. 1968. Vol. 125. P. 73-100; idem. Fronto, Hadrian and the Roman Army // Latomus. 1968. T. 27. P. 75-95.
⁵⁷ Davies R. W. The Roman military diet // Britannia. 1971. Vol. 2. P. 122-142; Sander E. Die Kleidung des romischen Soldaten // Historia. 1963. Bd. 12. Hfl. 2. S. 144-166; Wesch-Klein G. Commeatus id est tempus, quo ire, redire quis possit. Zur Gewahrung von Urlaub im romischen Heer // KHG. S. 459-472; Speidel M. P. Furlough in the Roman Army // Papyrology. Cambridge, etc., 1985. P. 282-293; idem. The Soldiers' Servants // AncSoc. 1989. Vol. 20. P. 239-247. См. также: Baccolini S. Vita quotidiana nei castra: l'esempio africano: Universite degli Studi di Bologna. Faccolto di lettere e filosofia. Tesi di Laurea in Storia Sociale del Mondo Autico. Sessione III. Anno Academico, 1999-2000 (htpp: // freeweb.superava.com/ baccol l/sito2/la_mia_tes.html).
⁵⁸ Scheide IW. Inschriftenstatistik und die Frage des Rekrutierungsalters romischer Soldaten // Chiron. 1992. Bd. 22. S. 281-297; idem. Rekruten und Uberlebende: Die demographische Struktur der romischen Legionen in der Prinzipatszeit // Klio. 1995. Bd. 77. S. 232-254; idem. The Demography of the Roman Army I I Measuring Sex, Age and Death in the Roman Empire. Ann Arbor, Michigan, 1996. P. 93-138.
⁵⁹ См., например: Horsmann G. Untersuchungen zur militarischen Ausbildung im republikanischen und kaiserzeitlichen Rom. Bopard a. Rhein, 1991; Junkelmann M. Die Legionen des Augustus. Der romische Soldat im archaologischen Experiment. Mainz, 1986; idem. Panis militaris: die Ernahrung des romischen Soldaten oder der Grundstoff der Macht. Mainz, 1997. Ряд аспектов данной темы (медицинское обеспечение, досуг, разного рода объединения внутри армейских подразделений и др.) получил подробное освещение в новейшей монографии Габриэлы Веш-Кляйн: Wesch-Klein G. Soziale Aspekte des romischen Heerwesens in der Kaiserzeit. Stuttgart, 1998.
⁶⁰ Здесь можно упомянуть сборники работ таких известных специалистов в области военной эпиграфики и папирологии, как Дж. Гилльям, Р. Дейвиз, М. Спейдель, О.Штолль: Gilliam J. F. Roman Army Papers. [1940-1985]. Amsterdam, 1985 (Mavors II); Davies R. W. Service in the Roman Army / Ed. D. Breeze and V. A. Maxfield. Edinburgh, 1989; Speidel M. P. Roman Army Studies I. Amsterdam, 1984 (Mavors I); idem. Roman Army Studies II. Stuttgart, 1992 (Mavors VIII); Stoll O. Romisches Heer und Gesellschaft. Stuttgart, 2001 (Mavors XIII).
⁶¹ См.: Forni G. Il reclutamento delle legioni da Augusto a Diocleziano. Milano; Roma, 1953; idem. Estrazione etnica e sociale dei soldati delle legioni nei primi tre secoli dell' impero // ANRW. Bd. II. 1. 1974. P. 339-391; VittengoffF. Zur angedlichen Barbarisierung des romischen Heeres durch die Verbande der Numeri // Historia. 1950. Bd. 1. Hf. 3. S. 389-407; Kraft K. Zur Rekrutierung der Alen und Kohorten an Rhein und Donau. Bern, 1951 ; Mann J. C. Legionary Recruitment and Veteran Settlement during the Principate. L., 1983.
⁶² Современное состояние данного вопроса отражено в следующих работах: Watson G. R. The Pay of the Roman Army // Historia. 1956. Bd. 5. P. 332-340; idem. The Pay of the Roman Army. The Auxiliary Forces // Historia. 1959. Bd. 8. P. 372-378; Develin R. The Army Pay Rises under Severus and Caracalla and the Question of annona militaris // Latomus. 1971. T. 30. Fasc. 3. P. 489-496; Gabba E. Aspetti economici e monetari del soldo militare dal II sec. a. C. al II sec. d. C. // Les «devalutions» a Rome, Epoque republicaine et imperiale (Rome, 13-15 nov. 1975). Coll. de l'Ecole Francaise de Rome, 37. Roma, 1978. Pt. I. P. 217-225; Alston R. Roman military Pay from Caesar to Diokletian // JRS. 1994. Vol. 84. P. 113-123; Speidel M. A. Roman army pay scales // JRS. 1992. Vol. 82. P. 87-105; idem. Sold und Wirtschaftslage der romischen Soldaten // KHG. S. 65-96; Pedroni L. Illusionismo antico e illusioni moderne sul soldo legionario da Polibio a Domiziano // Historia. 2001. Bd. 50. Hf. 1. P. 115-130.
⁶³ Carrie J.-M. Le role economique de l'armee dans l'Egypte romaine // Armee et fiscalite dans le monde antique. Colloques nationaux du Centre Nationale de la recherche scientifique. Paris, 14-16 octobre 1976. P., 1977. P. 373-391; idem. Les finances militaires et le fait monetaire dans l'empire romaine tardif // Les devalution a Rome... P. 227-248; Wierschowski L. Heer und Wirtschaft. Das romische Heer der Pronzipatszeit als Wirtschaftfaktor. Bonn, 1984; Mac Mullen R. The Roman emperor's army cost // Latomus. 1984. T. 43. P. 571-580; Kissel Th. К. Untersuchungen zur Logistik des romischen Heeres in dem Provinzen des griechischen Ostens (27 v. Chr. — 235 n. Chr.). St. Katharinen, 1995; Roth J. P. The Logistics of the Roman Army at War (264 ВС — AD 235). Leiden, 1999; The Roman Army and Economy / Ed. Paul Erdkampf. Amsterdam, 2002.
⁶⁴ Neumann A. Veterani // RE. Suppl. IX. 1962. Sp. 1597-1609; Schneider H. C. Das Probleme der Veteranversorgung in der spateren romischen Republik. Bonn, 1977; Fijala E. Die Veteranenversorgung im romischen Heer vom Tod des Augustus bis zum Ausgang der Severerdynastie: Diss. Wien, 1955; Watson G. R. Dischage and Resettlement in the Roman Army: The praemia militiae // Neue Beitrage zur Gechichte der Alten Welt. Bd. 2. В., 1965. P. 147-162; Wolff H. Die Entwicklung der Veteranenprivilegien // Heer und Integrationspolitik... S. 44 — 115; Birley E. Veterans of the Roman Army in Britain and Elsewhere // AncSoc. 1982/1983. Vol. 13/14. P. 265-270(= idem. The Roman Army. Papers 1929-1986. Amsterdam, 1988. P. 272-283); Mrozewicz L. Die Veteranen in den Munizipalraten an Rhein und Donau zur hohen Kaiserzeit (I. — III. Jh.) // Eos. 1989. T. 77. S. 65-80; Link S. Konzepte der Privilegierung romischer Veteranen. Stuttgart, 1989; idem. Veteranus and munuspublicum II War as a Cultural and Social Force... P. 137-145; Berard F. Vie, mort et culture des veterans d'apres les inscriptions de Lyon II REL. 1993. A. 70. T. 70. P. 166-192.
⁶⁵ Об этой работе см.: Махлаюк А. В. Римская императорская армия в контексте социальной истории // ВДИ. 2002. № 3. С. 130-139.
⁶⁶ Pferderhirt В. Die Rolle des Militar fur den sozialen Aufstieg in der romischen Kaiserzeit. Mainz, 2002; Alfoldy G. Kaiser, Heer und soziale Mobilitat im Romischen Reich II Army and Power in the Ancient World / Ed. A. Chaniotis, P. Ducrey. Stuttgart, 2002.
⁶⁷ Обзор основной литературы см.: Парфенов В. Н. Римская армия и рождение империи: историография проблемы и перспективы исследования // Историографический сб. Вып. 15. Саратов, 1991. С. 81-94.
⁶⁸ Gabba E. Le origini dell'esercito professionale in Roma: i proletari e la riforma di Mario // Athenaeum. 1949. Vol. 27. P. 173-209; idem. Ricerche sull'esercito professionale romano da Mario a Augusto // Athenaeum. 1951. Vol. 29. P. 171-272 ( = idem. Esercito e societe nella tarda Republica romana. Firenze, 1973); Sordi M. L'arruolamento dei «capite censi» nel pensiero e nelPazione di Mario II Athenaeum. 1972. Vol. 60. P. 379-385; Brunt P A. Italian Manpower 225 ВС — AD 14. Oxf., 1971. P. 406-411; HarmandJ. Les origines de l'armee imperiale. Un temoignage sur la realite du pseudo-principat et sur l'evolution militaire de l'Occident // ANRW. Bd. II. 1. 1974. P. 263-298; Matela P. «Reforma Mariuszyw». Jej geneza i tho spoleczno-polityczne II Scripta minora III. Aetas imperatoria / Ed. L. Mrozewicz, K. Ilski. Poznan, 1999. S.109-118.
⁶⁹ Smith R. E. Service in the post-Marian Roman army. Manchester, 1958; Keppie L. The Making of Roman Army. From Republic to Empire. L., 1984; idem. The changing face of the Roman legions (49 ВС — AD 69) // Papers of British School at Rome. 1997. Vol. 65. P. 89-102.
⁷⁰ Schmitthenner W. Politik und Armee in der spaten Romischen Republik // HZ. 1960. Bd. 190. Hfl. 1. S. 1-17; Brunt P. A. The Army and the Land in the Roman revolution // JRS. 1962. Vol. 52. P. 68-86; Harmand J. L'armee et le soldat a Rome de 107 a 50 avant notre ere. P., 1967; Botermann H. Die Soldaten und die romischen Politik in der Zeit von Caesars Tod bis zur Begrundung des Zwischen Triumvirats. Munchen, 1968; Aigner H. Die Soldaten als Machtfaktor in der ausgehenden romischen Republik. Innsbruck, 1974; De Blois L. The Roman Army and Politics in the First Century В. C. Amsterdam, 1987; Keppie L. Army and Society in the Late Roman Republic and Early Empire // War as a Cultural and Social Force... P. 130-136.
⁷¹ Исключение составляет, пожалуй, только книга Ж. Армана, в которой есть специальная глава о ментально-психологическом облике постмарианского солдата: Harmand J. L'armee et le soldat... P. 409 et suiv.
⁷² Hagendahl H. The mutiny at Vesontio // Classica et Mediaevalia. 1944. Vol. 6. P. 1-40; Fantham E. Caesar and the mutiny: Lucan's reshaping of the historical tradition in De bello Civile 5. 237-373 // CPh. 1985. Vol. 80. P. 119-131 ; Chrissanthos S. G. Scipio and the Mutiny at Suero, 206 В. С. // Historia. 1997. Bd. 46. Hf. 2. P. 172-184; idem. Caesar and the Mutiny of 47 В. C. // JRS. 2001. Vol. 91. P. 63-75; Williams M. F. Four mutinies: Tacitus Annales I. 16-30; I. 31-49 and Ammianus Marcellinus Res Gestae 20. 4. 9-20. 5. 7; 24. 3. 1-8 // Phoenix. 1997. Vol. 51. P. 44-74; Malloch S. J. V. The end of the Rhine mutiny in Tacitus, Suetonius, and Dio // CQ. 2004. Vol. 54. N 1. P. 198-210.
⁷³ Небольшая книжка Э. Габбы (Gabba E. Le rivolte militari romane dal IV secolo a. ad Augusto. Firenze, 1975), по существу, представляет собой развернутый исторический комментарий к подборке литературных свидетельств о солдатских мятежах в эпоху Республики и в начале принципата и не претендует на какие-либо концептуальные построения.
⁷⁴ Pina Polo F Las contiones civiles у militares en Roma. Zaragossa, 1989.
⁷⁵ Это прежде всего работы, посвященные кризисным периодам в истории императорского Рима. См., например: Chilver G. Е. F. The Army in Politics, A. D. 68-70 // JRS. 1957. Vol. 47. P. 29-35; Gra?l H Untersuchungen zum Vierkaiseijahr 68/69 n. Chr. Ein Beitrag zur Ideologie und Sozialstruktur des fruhen Prinzipats. Wien, 1973; Hartmann F. Herrscherwechsel und Reichskrise. Untersuchungen zu den Ursache und Konsequenzen der Herrscherwechsel im Imperium Romanum der Soldatenkaiserzeit (3. Jahrhundert n. Chr.). Frankfurt a. Main; Bern, 1982; SzidatJ. Usurpationen in der romischen Kaiserzeit. Bedeutung, Grunde, Gegenmassnahmen // Labor omnibus unus. G. Walser zum 70. Geburtstag. Stuttgart, 1989. S. 232-243. Среди общих работ по императорской армии наиболее подробно о ее участии в политических процессах и судьбах Империи речь идет в книге М. Гранта: Grant М. The Army of Caesars. L., 1974.
⁷⁶ Flaig E. Den Kaiser herausforden: die Usurpation in Romischen Reich. Frankfurt; N. Y., 1992.
⁷⁷ Этот тезис (с определенными вариациями) вошел и в общие работы. См., например: Крист К. История времен римских императоров от Августа до Константина. Т. 1. Ростов н/Д, 1997. С. 40; Bleichen J. Verfassung-und Sozialgeschichte des romischen Kaiserreiches. Bd. I. Padeborn, 1978. S. 17 ff.; 27 f.; 48 ff. Из специальных работ проблема войсковой клиентелы, пожалуй, наиболее подробно освещена в содержательной статье К. Раафлауба: Raaflaub К. А. Die Militarreformen des Augustus und die politische Problematik des fruhen Prinzipats // Saeculum Augustum. I. Herrschaft und Gesellschaft / Hrsg. von G.Binder. Darmstadt, 1987. S. 246-307, особенно 265 ff. Ср. также Harmand J. L'armee et le soldat... P. 445 suiv.
⁷⁸ Rouland N. Armee «personnelles» et relations clientelaires au denier siecle de la Republique // Labeo. 1979. Vol. 25. P. 16-38.
⁷⁹ См., например: Sander E. Die Reform des romischen Heerwesens durch Julius Caesar // HZ. 1955. Bd. 179. S. 225-254; Birley E. Septimius Severus and the Roman Army // Epigraphische Studien. Bd. 8. Bonn, 1969. P. 63-82; Smith R. E. The Army Reforms of Septimius Severus // Historia. 1972. Bd. 21. Hf. 4. P. 481-500; Alfoldi M R. Zu den Militarreformen des Kaisers Gallienus // Limes-Studien. Vortrage des III. internationalen Limes-Kongress in Rheinfelden-Basel, 1957. Basel, 1959. S. 13-18; Pflaum H. G. Zur Reform des Kaisers Gallienus // Historia. 1976. Bd. 25. Hf. 1 S. 109-117; Simon H. G. Die Reform der Reiterei unter Kaiser Gallienus // Studien zur antike Sozialgeschichte. Festschrift Friedrich Vittinghoff / Hrsg. von W. Eck, etc. Koln; Bohlau, 1980. S. 435-452.
⁸⁰ В числе наиболее важных можно указать: Richmond I. A. The Roman Army and Roman Religion // Bulletin of the John Rylands Library. 1962. Vol. 45. N 1. P. 185-197; Daniels С. M. The Role of the Roman Army in the Spread and Practice of Mithraism // Mithraic Studies. Proceedings of the First Unternational Congress of Mithraic Studies / Ed. by J. Ninnels. Vol. II. Manchester, 1975. P. 249-274; Speidel M. The Religion of Juppiter Dolichenus in the Roman Army. Leiden, 1978; Speidel M. P., Dimitrova-Milceva A. The Cult of the Genii in the Roman Army and a New Military Deity // ANRW. Bd. II. 16. 2. 1978. P. 1542-1555; Herz P. Honos aquilae // ZPE. 1975. Bd. 17. S. 181-197; Henig M. Throne, altar and sword: civilian religion and the Roman army in Britain // Military and Civilian in Roman Britain... P. 227-248; Kolendo J. Le culte des divinites guerisseuses a Novae a la lumiere des inscriptions nouvellement decouvertes // Archaeologia. 1982 [1985]. Vol. 33. P. 65-78; Bauchhenss G. Hercules Saxanus, ein Gott der niedergermanischen Armee // Studien zu den Militargrenzen Roms III. 13. Internationale Limeskongress, 1983. Stuttgart, 1986. S. 90-95; Ziolkowski M. Il culto delia Disciplina // Ri vista delia storia antica. 1990. Vol. 20. P. 97-107; idem. Epigraphical and numismatic evidence of Disciplina // Acta antiqua. 1990-1992. T. 33. Fase. l^t. P. 347-350; Haynes I. P. The Romanisation of Religion in the Auxilia of the Roman Imperial Army from Augustus to Septimius Severus // Britannia. 1993. Vol. 24. P. 141-157; Nelis-Clement J. Le monde des dieux chez les beneficiarii // Der romische Weihebezirk von Osterburken II. Kolloquium 1990 und palaobotanische-osteologische Untersuchungen. Stuttgart, 1994. P. 251-259; Saddington D. B. Roman Soldier, local gods and interpretatio Romana in Roman Germany // Acta classica Pretoria. 1999. Vol. 42. P. 155-169; Birley E. The Religion of the Roman Army...
⁸¹ Helgeland J. Roman Army Religion // ANRW. Bd. II. 16. 2. 1978. P. 1470-1505.
⁸² Ankersdorfer H. Op. cit..
⁸³ Le Bonniec H. Aspects religieux de la guerre a Rome // Problemes de la guerre a Rome / Sous la direction et avec introduction de J.-P. Brisson. P., 1969. P. 101-116.
⁸⁴ Rupke J. Domi militiaeque: Die religiose Konstruktion des Krieges in Rom. Stuttgart, 1990.
⁸⁵ Kolendo J. Le role du primus pilus dans la vie religieuse de la legion. En rapport avec quelques inscriptions de Novae // Archeologia. 1980 [1982]. Vol. 31. P. 49-60.
⁸⁶ Stoll O. «Offizier und Gentleman». Der romische Offiziet als Kultfiinktionar // Klio. 1998. Bd. 80. S. 134-162; idem. Die Fahnenwache in der Romische Armee // ZPE. 1995. Bd. 108. S. 107-118; idem. Excubatio ad Signa. Fahnenwache, militarische Symbolik und Kulturgeschichte. St. Katharinen, 1995 (последняя работа осталась мне недоступной).
⁸⁷ В числе основных можно назвать: Sander Е. Das Recht des romischen Soldaten // RhM. 1958. Bd. 101. S. 152-191; 193-234; idem. Das romische Militarstrafrecht // RhM. 1960. Bd. 103. S. 289-319; Brand С. Е. Roman Military Law. Austin; L., 1968; Guiffre V. La litteratura «de re militari». Appunti per una storia degli ordinamenti militari. Napoli, 1974; idem. Militum disciplia e ratio militaris I I ANRW. Bd. II. 13. 1980. P. 234-277 (мне остались недоступными некоторые работы этого автора: Guiffre V. Aspetti costituzionali del potere dei militari nella tarda respublica. Napoli, 1973; idem. «Iura»e «arma». Intorno al VII libro del Codice Teodosiano. Napoli, 1979; idem. Il «diritto militare» dei Romani. Studi e materiali per gli insegnamenti storico-giuridico 2. Bologna, 1980); Kuleczka G. Studia nad rzymskim wojskawym prawem karnym. Poznan, 1974; Jung J. H. Die Rechtsstellungen der romischen Soldaten: Ihre Entwicklung von den Anfangen Roms bis auf Diokletian // ANRW. Bd. II. 14. 1982. S. 882-1013; idem. Das Eherecht der romischen Soldaten // ANRW. Bd. II. 14. 1982. S. 302-346; Lehmann B. Das Eigenvermogen der romischen Soldaten unter vaterlicher Gewalt // ANRW. Bd. II. 14. 1982. S. 183-284; Mircovic M. Die romische Soldatenehe und der Soldatenstand // ZPE. 1980. Bd. 40. S. 259-271; Vendrand-Voyer J. Origine et developpement du «droi militaire» romaine // Labeo. Rassegna di diritto romano. 1982. Vol. 28. P. 259-277.
⁸⁸ Vendrand-Voyer J. Normes civiques et metier militaire a Rome sous le Principat. Clermont, 1983.
⁸⁹ Garnsey P. Septimius Severus and the Marriage of Roman Soldiers // California Studies in Classical Antiquity. 1970. Vol. 3. P. 45-53; Campbell J. B. The Marriage of Roman Soldiers under the Empire // JRS. 1978. Vol. 68. P. 153-166; Cherry D. Soldiers' marriages and recrutment // AHB. 1989. Vol. 3. P. 128-130; Debrunner Hall M. Eine reine Mannerwelt? Frauen um das romische Heer // Reine Mannersache? Frauern in Mannaerdomanen der antiken Welt / Hrsg. M. H. Dettenhofen Koln, 1994. S. 207-228; Roxan M. Women on the Frontiers // Roman Frontier Studies 1989. Proceedings of XVth International Congress of Roman Frontier Studies / Ed. V. A. Maxfield and J. Dobson. Exeter, 1991. P. 462-467; Wells С. M. The Daughters of the Regiments: Sisters and Wives in the Roman Army // Roman Frontier Studies 1995. Proceedings of the XVIth International Congress of Roman Frontier Studies. Oxf., 1997. P. 571-574; Alloson-Jones L. Women and the Roman Army in Britain // The Roman Army as a Community / Ed. A. Goldsworthy and I. Haynes. Portsmouth, 1999. P. 41-51; Bartolini R. Un indigne statistic sui rapporti di tipo matromoniale dei legionari atraverso le testimonianze epigrafiche. II caso della Pannonia // Les legions de Rome... Vol. II. P. 715-726; Phang S. E. The Marriage of Roman Soldiers. Leiden, etc., 2001; eadem. The Families of Roman Soldiers (First and Second Centuries A. D.) // Journal of Family History. 2002. Vol. 27. N 4. October. P. 352-373.
⁹⁰ Smith R. Е. Service in the post-Marian Roman Army...
⁹¹ Le Bonniec H. Op. cit.; Pflaum H.-G. Forces et faiblesses de l'armee romaine du Haut Empire // Problemes de la guerre a Rome / Sous la direction et avec introduction de J.-P. Brisson. P., 1969. P. 85-98.
⁹² Webster G. The Roman imperial Army. L., 1969 (в 1998 г. книга вышла 3-м изд.).
⁹³ Watson G. R. The Roman Soldier. N. Y.; Ithaka, 1969 (2d ed.: L., 1983).
⁹⁴ Grant M. Op. cit.
⁹⁵ Garlan Y. La guerre dans l'Antiquite. P., 1972.
⁹⁶ MacMullen R. Soldier and Civilian in the Later Roman Empire. Cambridge (Mass.), 1963. P. 174-177.
⁹⁷ MacMullen R. The Legion as a Society II Historia. 1984. Bd. 33. Hf. 4. P. 440-456.
⁹⁸ Ibid. P. 443.
⁹⁹ На этот момент обращает также внимание автор новейшей работы по военной истории Рима: Goldsworthy А. К. The Roman Army at War: 100 ВС — AD 200. N. Y., 1996 (особенно P. 250-264).
¹⁰⁰ Alfoldy G. Das Heer in der Sozialstruktur des romischen Kaiserreiches // Idem. Romische Heeresgeschichte: Beitrage 1962-1985. Amsterdam, 1987. S. 26-42 (Mavors III) (= idem. Heer und Gesellschaft im Romischen Kaiserreich // AAASH. 1989 [1992]. Vol. 32. S. 169-187. Дополненный вариант статьи см.: KHG. S. 33-57). См. также: Alfody G. Kaiser, Heer und soziale Mobilitat im Romischen Reich // Army and Power in the Ancient World / Ed. A. Chaniotis, P. Ducrey. Stuttgart, 2002.
¹⁰¹ Dahlheim W. Die Armee eines Weltreiches: Der romische Soldat und sein Verhaltnis zu Staat und Gesellschaft // Klio. 1992. Bd. 74. S. 197-213.
¹⁰² См., например: Buttner А. Untersuchungen uber Ursprung und Entwicklung von Auszeichungen in romischen Heer // BJ. 1957. 107. S. 127-180.
¹⁰³ Maxfield V. A. The Military Decorations of the Roman Army. L., 1981.
¹⁰⁴ Oakley S. P. Single combat in the Roman Republic // CQ. 1985. Vol. 35. P. 392-410; Lee A. D. Morale and the Roman Experience of Battle // Battle in Antiquity / Ed. A. B. Lloyd. L., 1996. P. 199-217; Wiedemann Th. Single combat and being Roman // AncSoc. 1996. N 27. Р. 91-103; Lendon J. Е. The rhetoric of combat: Greek military theory and Roman culture in Julius Caesar's battle discriptions // CA. 1999. Vol. 18. N 2. P. 273-329; Alston R. Arms and the man: soldiers, masculinity and power in republican and imperial Rome // When men were men. Masculinity, power and identity in classical antiquity / Ed. Lin Foxhall and John Salmen. L.;N.Y., 1998. P. 205-223.
¹⁰⁵ См. сноску 98.
¹⁰⁶ Combes R. Imperator (Recherches sur l'emploi et signification du titre d'imperator dans la Rome republicaine). P., 1966.
¹⁰⁷ Harris W. V. War and imperialism in Republican Rome 327-70 B. C. Oxf., 1979. P. 10 ff.
¹⁰⁸ Rosenstein N. Imperatores victi: Military Defeat and aristocratic competition in the middle and late Republic. Berkeley, 1990. Ср.: idem. War, Failure, and aristocratic Competition 11 CPh. 1990. Vol. 85. N 4. P. 255-265.
¹⁰⁹ Campbell J. В. The Emperor and the Roman army: 31 ВС — AD 235. Oxf., 1984.
¹¹⁰ Ibid. P. 386ff.; 393.
¹¹¹ См., например, рецензии: Alfoldy G. (Gnomon. 1985. Bd. 57. Hf. 5. S. 440-446); Le Roux P (REL. 1985. T. 63. P. 42-49); Christol M. Le prince et ses soldats. A propos d'un livre recent // REA. 1985. T. 87. N 3/4. P. 359-366.
¹¹² [Rev.] Содержание данной работы известно мне по рецензии Э. Уиллера: Wheeler Е. L. // Bryn Mawr Classical Review. 2004. 06. 27 (http: // ccat. sas. upenn. edu/bmcr/2004-06-27. html.) Stacker J. Princeps und miles: Studien zum Bindungs-und Nachverhaltnis von Kaiser und Soldat im 1. und 2. Jahrhundert n. Chr. Hildesheim, 2003.
¹¹³
¹¹⁴ Le Bohec Y. L'armee romaine... P. 268; idem. La III-e legion... P. 570.
¹¹⁵ Carrie J.-M. Il soldato // L'uomo romano / A cura di A. Giardina. Bari, 1989. P. 99-142.
¹¹⁶ Lendon J. Е. Empire of Honour. The Art of Government in the Roman World. Oxf., 1997.
¹¹⁷ Примечательно, однако, что в последнее время, в отличие от недавнего прошлого, эта тема поднимается и в общих работах по истории императорской армии. Так, в новейшей работе по армии Поздней римской империи специальная глава посвящена морали: Southern Р, Dixon R. The Late Roman Army. New Haven; L., 1996. P. 168-178.
¹¹⁸ Lendon J. E. Soldiers and Ghosts: A History of Battle in Classical Antiquity. New Haven, 2005 (эта книга пока осталась мне недоступной).
¹¹⁹ War and Society in the Roman World / Ed. by J. Rich, G. Shipley. L.; N. Y., 1993.
¹²⁰ Rich J. Fear, greed and glory: the causes of Roman warmaking in the middle Republic I I Ibid. P. 38-68.
¹²¹ Patterson J. Military organization and social change in the later Roman Republic // Ibid. P. 92-112.
¹²² Cloud D. Roman poetry and anti-militarism // Ibid. P. 113-138; Sidebottom H. Philosopher's attitude to warfare under the principate 11 Ibid. P. 241-264.
¹²³ Cornell T. The End of Roman imperial expansion // Ibid. P. 139-170; Woolf G. Roman peace // Ibid. P. 171-212.
¹²⁴ War as a cultural and social force: Essays on warfare in Antiquity. Kobenhavn, 2001; Campbell J. B. War and Society in Imperial Rome, 31 ВС — AD 284. L., 2002. Последняя работа осталась мне пока недоступной.
¹²⁵ См. сн. 60 к данной главе. См. также: Keppie L. Legions and Veterans. Roman Army Papers 1971-2000. Stuttgart, 2000 (Mavors XII); Forni G. Esercito e Marina di Roma Antica: Raccolta di Contributi / Ed. M. P. Speidel. Stuttgart, 1992 (Mavors V).
¹²⁶ The Roman Army as a Community / Ed. by A. Goldsworthy and I. Haynes. Portsmouth, 1999.
¹²⁷ Das Militar als Kulturtrager in romischer Zeit / Hrsg. von H. von Hesberg. Koln, 1999.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3401

загрузка...

Другие книги по данной тематике

Глеб Благовещенский.
Юлий Цезарь

А. В. Махлаюк.
Солдаты Римской империи. Традиции военной службы и воинская ментальность

Франк Коуэл.
Древний Рим. Быт, религия, культура

Хельмут Хефлинг.
Римляне, рабы, гладиаторы: Спартак у ворот Рима

e-mail: historylib@yandex.ru

разделы

Эта книга находится в разделах

Список книг по данной тематике

Случайные книги

Полезное

Реклама

Основные проблемы и тенденции современной зарубежной историографии