Н. А. Киселев. Из опыта классификации тератологических композиции в памятниках южнославянской и русской письменности XI—XIII вв

Тератология в южнославянской и русской письменности XI-XIII столетий — явление сложное, до сих пор удовлетворительно не объясненное. Загадочные образы чудовищных птиц и зверей на инициалах и заставках древнейших, сохранившихся до нашего времени славяно-русских рукописей вот уж почти столетие будят творческое воображение и вызывают живой интерес исследователей в отечественной и зарубежной науке¹.

Настоящая статья ставит довольно узкую цель: изложить результаты предпринятой нами попытки классификации композиций тератологического орнамента. Сказать, что в существующей литературе вопросы композиции тератологических инициалов и заставок игнорировались, было бы несправедливо. Особой тонкостью и наблюдательностью, к примеру, отличаются описания тератологических композиций в работах Стасова, Буслаева, Радойчича. Однако композиции тератологии всегда рассматривались только как один из пунктов стилистического анализа, и специально ими никто не занимался.

Относительно историографии тератологии в целом можно сказать, что вопросы композиции стояли в ней в разряде третьестепенных. В центре внимания ученых постоянно находились, во-первых, вопросы истории стилистического развития, а во-вторых, вопрос об источнике происхождения тератологии на славянской почве. Следует также отметить, что последний вопрос со всем тесно связанным с ним комплексом широких историко-культурных обобщений решался, как правило, не на основе конкретных исследований тератологической орнаментики, а в плане чисто теоретическом. Именно это, на наш взгляд, является наиболее серьезным недостатком как старой, так и новой историографии. Ни одно из предлагавшихся решений по генезису тератологии еще не было ни доказано, ни опровергнуто конкретным материалом.

Вместе с тем становится все более очевидным, что и сравнительно-исторический стилистический анализ — практически единственно используемая методика исследования тератологического орнамента — не в состоянии обеспечить заметных сдвигов в данной области.

Все это заставило искать новые пути изучения главных вопросов истории тератологии: 1) первоначальное место распространения (Балканы или Русь), 2) формирующий первоисточник (Византийское, западное дороманское или же база традиций автохтонного языческого искусства славян), 3) время сложения зачаточной и зрелой фаз развития тератологии (вторая половина IX или же XI в.) и, наконец, 4) вопрос о подлинной функции тератологических изображений на страницах богослужебных книг.

Изучение материала убеждает в том, что наиболее существенным и эффективным для решения ключевых вопросов рассматриваемого явления оказывается прежде всего отдельный анализ трех составных всякого, в том числе и тератологического, орнамента: мотивов, композиции, стиля (точнее стилистической интерпретации)—с последующей координацией полученных данных.

Естественно, что прежде всего необходимо было выявить предельно полный круг памятников с интересующими нас типами орнаментов. Мы проанализировали 115 таких памятников (ср. в «Альбоме» Стасова — 36).

В список вошли рукописи, в которых по описаниям, микрофильмам, в процессе непосредственной личной работы в книгохранилищах СССР удалось установить наличие условно нами называемых изображений тератологических существ на инициалах и заставках болгарских, сербских и русских рукописей (ни одно из зооморфных изображений на полях некоторых рукописей в разряд тератологических существ мы отнести не смогли). В разряд тератологических существ входят только условные, только фантастические, лишенные какой-либо конкретной видовой характеристики зооморфные изображения, которые в подавляющей своей массе представляют собой либо змееподобное, либо четвероногое чудовище с птичьей головой, либо чудовище с телом птицы, но с условно называемой мордой тератологического облика (тератологическая птица встречается в подавляющем числе случаев). Тератологическое существо, как правило, имеет кольцо «ошейника» у основания морды, ноги обвиты исходящими из хвоста и крыльев отростками плетений, которые иногда опутывают шею вместо ошейника; морда обычно имеет глаз, ушки или рожки, в пасти пучок листвы, либо целая ветка, либо отросток плетения. Очень часто встречаются также и композиции с неполными изображениями, когда нарисована лишь тератологического облика морда, которая крепится к каркасу буквы инициала.

Нередко встречаемые в инициалах и заставках рукописей рассматриваемого периода реалистично трактованные зооморфные изображения (например, львы, леопарды, кони, зайцы, орлы, павлины, а также грифоны, драконы, сенмувры и гарпии) всецело принадлежат старовизантийской (старославянской)² орнаментике. Поэтому в нашей работе они не фиксировались.

Что касается зачатков тератологии или, как мы их условно называем, прототератологии, которая прослеживается в глаголических н кириллических памятниках XI в. в весьма скромных количествах и существовала всецело в рамках старославянского орнаментального типа, то здесь различаются две ее типологические разновидности. К первой разновидности относятся инициалы, в которых растительные и геометрические мотивы украшены глазом, ушками, оскаленными пастями. Ко второй — инициалы с изображением морд тератологического облика.

Рукописи с украшениями, выполненными в стиле позднейшей северорусской тератологии (с конца XIII в.), отличаются от украшений тератологического типа лишь стилем и композиционной типологией, в то время как основой орнаментальных мотивов остается тератология.

В истории тератологии мы различаем следующие три фазы: прототератология, зрелая тератология и позднейшая северорусская тератология. Первая зачаточная фаза представлена в орнаментике сохранившихся древнеболгарских и русских, списанных с древнеболгарских же оригиналов, памятников XI в. Встречаются прототератологические инициалы и в некоторых архаизирующих болгарских памятниках XII—XIII вв. Не исключено, что прототератология существовала в самых древнейших славянских рукописях, написанных во второй половине IX столетия.

Зрелая тератология прослеживается приблизительно в одинаковых масштабах в южнославянских и русских рукописях XI—XIII вв. Первый сохранившийся памятник с совершенно сложившейся тератологией как самостоятельной орнаментальной системой — это русский Благовещенский кондакарь рубежа XI—XII вв. Болгарские рукописи XII в. сохранились по сравнению с русскими в ничтожно малом количестве. Поэтому, несмотря на то, что древнейший болгарский памятник со зрелой тератологией — Слепченский апостол — датируется последней четвертью XII в., прямой вывод о первичности зарождения тератологии в русских рукописях делать было бы нельзя. Первая сербская рукопись с тератологической орнаментикой — Вуканово евангелие 1200 г. В целом «золотой век», своеобразная «классика» тератологии, приходится на XIII столетие, особенно на его первые две трети.

Начиная с последней трети XIII в., тератология в южнославянских рукописях вытесняется плетеными композициями, а к середине XIV в. ей на смену окончательно приходят балканский и неовизантийский орнаменты. Тератологические украшения в рукописях уже первой половины XIV в. выглядят анахронизмом.

В русских же рукописях, наоборот, развитие тератологии еще долго идет по нарастающей линии. К арсеналу мотивов старой тератологии добавляются, причем в изрядном количестве, антропоморфные изображения, прогрессирует сюжетное начало. Существенные трансформации претерпевают композиции инициалов и заставок. На место лаконичных, по-своему монументальных образов зрелой тератологии приходят многофигурные, растворяющиеся в ременных плетениях пышные декоративные сцены. Инициальные композиции теряют всякую связь с конструкцией буквы и все более сближаются с миниатюрой. Складывается специфично русский единый стиль, который первоначально возник в северо-западной Руси, очевиднее всего в Новгороде, и, распространившись в другие русские земли, сохранялся с конца XIII и на всем протяжении XIV столетий.

Тератологические заставки и инициалы в рукописях рассматриваемого круга отличаются не только своим обилием, но и поистине бесконечным разнообразием форм. Действительно, буквальные повторения встречаются как исключения даже на страницах какой-либо одной рукописи, где насчитывается несколько десятков инициалов. Своему богатству форм тератология обязана всегда подвижным, меняющимся от мастера к мастеру стилистическим манерам. В несравненно меньшей мере это относится к композиционным решениям, которыми пользовались декораторы книг, обращавшиеся к формам тератологии. Круг таких композиционных решений, как выясняется при систематическом знакомстве с подавляющей частью сохранившегося материала, был довольно ограничен.

Трудно объяснить, почему предыдущие исследователи тератологии не уделили этому обстоятельству должного внимания. В результате сравнительно-типологических наблюдений над композиционной структурой зрелой тератологии удалось установить, что декораторы рукописей знали и использовали всего 4 типа композиций для заставок и 12 композиционных решений для инициалов.

Это оказалось возможным сделать не для какой-либо отдельной группы памятников, а для русских и южнославянских рукописей вместе. Важно то, что речь идет не об единичных аналогиях, некогда связывавших письменность и искусство южных славян и Руси, а о типологической однородности всей массы рассматриваемых памятников, о единстве некоего более широкого, нежели просто орнамент, историко-культурного явления на Балканах и Руси в целом. Это главный результат настоящей работы.
Сделанный вывод отчасти приближает и решение проблемы первоначального распространения зрелой тератологии: уже сейчас можно сказать, что предположение о независимом зарождении и последующем параллельном развитии тератологии на Руси и Балканах опровергается фактом если не абсолютного, то почти полного тождества структур использовавшихся композиционных типов. Таким образом, гипотезы балканского и русского происхождения зрелой тератологии ожидают проверки на конкретном материале.

Опишем установленные типы композиционных решений зрелой тератологии.

ИНИЦИАЛЫ

Тип I: изображение тератологического существа (зверя, птицы) в профиль (реже — в три четверти), голова обращена назад, «с оглядкой», нередко в пасти пучок листвы, ноги и шея охвачены плетением.

Тип II: изображение аналогичное, но поворот морды (а чаще — птичьей головы) совпадает с направлением туловища.

Тип III: изображение тератологического существа, которое, независимо от стороны направления туловища, своей неестественно вытянутой шеей образует петлю и впивается пастью (очень редко клювом) в основание собственной шеи. Часто встречается и редуцированная разновидность — тип III р, где изображается только верхняя часть тератологического животного, завершающая геометрический или плетеный столбик вертикальной мачты инициальной буквы.

Тип IV: изображение тератологического существа (чаще птичьей, нежели звериной, разновидности), которое, запрокинув морду вверх, в пасти (клюве) держит ветку или плетеный узел. Нередко встречается и тип IV р — редуцированная разновидность, когда обращенная вверх морда насажена па столбик.

Тип V: изображение тератологической птицы в три четверти, реже в профиль, которая вытягивает голову назад вниз к высоко приподнятому хвосту.

Тип VI: изображение тератологической птицы или зверя стоящими или неестественно вытянутыми по вертикали. Гораздо чаще распространены редуцированные разновидности — тип VI р: тератологическая морда, всегда обращенная вправо к тексту, находится либо на вершине геометрического (плетеного) столбика, либо треугольной плетеной горки, в пасти — листва.

Тип VII: изображение тератологической птицы или змеевидного существа, тело которых вытянуто и выгнуто в причудливую S-образную композицию.

Тип VIII: сюда входят композиции, построенные по принципам старославянского инициала, но включающие и тератологические морды; последние могут сочетаться с плетеными и геометрическими формами и произвольно располагаться в самых разных частях инициала.

Тип IX: изображение обезглавленного тератологического существа (по типу I), в основание шеи которого впивается морда, появившаяся из плетеного узла вверху.

Тип X: свободные тератологические изображения, структура композиций совершенно не связана с конструкцией буквы инициала. Плетеные и растительные мотивы встречаются редко.

Тип XI: изображение тератологического существа в основании инициала, справа от его мачты, к которой оно привязано за шею отростком плетения.

Тип XII: комбинированные тератологические композиции из двух типов: VI p+I, VI p+II, VI p+VIII.

ЗАСТАВКИ

Тип I: парно-симметричные изображения тератологических существ (чаще птиц), расположенных в центре всей композиции по I или II инициальному типу относительно плетеного узла.

Тип II: парно-симметричные композиции с неполными тератологическими изображениями во внутреннем поле заставки, заполненном плетенкой.

Тип III: заставки старославянского типа, по верхним внешним углам которых размещены тератологические морды, обращенные к растительной композиции в центре на заставке.

Тип IV: плетеные заставки старославянского типа с асимметричным размещением тератологических морд вне поля заставки.

¹Литература о тератологии весьма обширна и может быть темой специального историографического исследования. Наиболее важные работы: В. В. Стасов. Славянский в восточный орнамент по рукописям древнего и нового времени, ч. I. СПб., 1884, ч. 2, 1887; Ф. И. Буслаев. Исторические очерки по русскому орнаменту. Пгр., 1917; Н. П. Кондаков. Македония. Археологическое путешествие. СПб., 1909, стр. 54—60; В. Н. Щепкин. Болонская псалтирь. СПб., 1906, стр. 39— 60; А. Гущин. Древнерусский звериный орнамент. Л., 1928; В. Н.
Лазарев. Искусство Новгорода. М., 1947, стр. 48—50; С. Радочин. Наслоена застава хилаидарского Шестодиева. «Хилаидарски збориик»,
²1971, стр. 69—91; его же. Stare srpske minjature. Beograd, 1950; V. Mosin. Ornament juinoslovenskog rucopisa XI—XIII st. — «Godisnjak», BalkanoloSki institut. Sarajevo, 1957, str. 5—79.
Название «старославянский орнамент», введенное В. А. Мошиным и все прочнее входящее в научный оборот, представляется нам более правильным на том основании, что этот орнамент был распространен в славянских рукописях почти пять веков (IX — XIII вв.) и от собственно старовизантийского отличается и стилистически (например, контурностью, узорностью), и по мотивам (оживления, лики-маски, большой удельный вес плетеных мотивов).

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3931

загрузка...

Другие книги по данной тематике