Шелепова Е.В. Некоторые аспекты изучения тюркских ритуальных комплексов Алтая

В период существования тюркской культуры (2-я половина V - XI вв.) выявлена определенная система мировоззрений, которая нашла отражение в погребально-поминальном обряде. Привлечение радиоуглеродных дат, результатов изучения вещевого комплекса позволило продвинуться в выделении и характеристике определенных этапов развития тюркской культуры (Тишкин А.А., Горбунов В.В., 2002; Кубарев Г.В., Орлова Л.А., 2006; Тишкин А.А., 2007, с. 277-278).

К настоящему времени на территории Алтая изучено более 300 ритуальных комплексов (оградок). В одной из монографий Д.Г. Савинов заключил, что «...на сегодняшний день возможности классификации и интерпретации древнетюркских ритуальных сооружений исчерпаны» (Кляшторный С.Г., Савинов Д.Г., 2005, с. 236). На наш взгляд, изучение этого вида археологических объектов только начинается, но уже на новом уровне (Кубарев Г.В., 2007; Матренин С.С., Сарафанов Д.Е., 2006; Матренин С.С., Шелепова Е.В., 2007). Для этого необходимо использование целого комплекса исследовательских мероприятий: реализация системного подхода, применение естественно-научных методов и др.

Большинство исследователей являются последовательными сторонниками точки зрения о «поминальном» назначении оградок (В.Д. Кубарев, Ю.С. Худяков, Д.С. Савинов и др.). Разногласия касаются в основном реконструкции самого обряда. При этом В.Д. Кубарев в одной из своих работ справедливо отметил, что для конкретизации назначения такого рода памятников требуется привлечение более массового материала (Кубарев В.Д., Цэвээндорж Д., 1995, с. 154).

Характеристика оградок как поминальных или погребальных сооружений базируется преимущественно на произвольном толковании отрывков из китайских хроник Чжоу-шу, Суй-шу и Бэй-ши¹, привлечении схожих по содержанию этнографических материалов (Ермоленко Л.Н., 2004, с. 48-49). Несоответствие данных письменных источников ситуациям, зафиксированным при исследованиях курганов, объясняется отсутствием тюркских погребений по обряду сожжения, компилятивным характером сведений, многокомпонентностью тюркской погребальной обрядности (Кляшторный С.Г., Савинов Д.Г., 2005, с. 198).

В хрониках речь идет о сожжении умершего вместе с его вещами (Чжоу-шу) или лошадью (Суй-шу) и последующем зарывании пепла в могиле (Бичурин Б.Я., 1960, с. 230). Л.Н. Гумилев (1959, с. 108-109, 114) полагал, что описание тюркского погребального обряда в китайской хронике соответствует археологическим памятникам типа оградок. А.Д. Грач (1955, с. 427-430) рассматривал оградки в качестве мест ритуального сожжения. Этот вывод был сделан на основе изучения комплекса кольцевых оградок в Туве (Хачы-Хову, Бай-Тайга), внутри которых обнаружены ямки² с золой и кальцинированными костями человека, а также привлечении сведений из письменных источников, где говорится о том, что до 1-й трети VII в. тюрки практиковали обряд трупосожжения (Грач А.Д., 1968, с. 208-212). А.А. Гаврилова (1965, с. 18) также обратила внимание на обнаружение золы³ при раскопках ряда оградок на Алтае.

Есть также точка зрения, что ряд оградок может демонстрировать переход к обряду трупоположения (Гаврилова А.А., 1965, с. 21; Савинов Д.Г., 1973, с. 341; Васютин А.С., 1985, с. 76-77).

Версия о погребальном назначении оградок базируется также на таких планиграфических наблюдениях, как обособленное нахождение объектов или отдельными группами (Трифонов Ю.И., 1973, с. 356; Суразаков А.С., 1988, с. 569).

Изучение археологических материалов заставляет вновь обратиться к проблеме назначения такого вида сооружений, акцентировав внимание на некоторых моментах.

«Поминальные» сооружения. Обнаружены с восточной стороны оградок. Они представляют собой конструкции подквадратной или округлой формы небольших размеров⁴. При раскопках зафиксированы угли, кальцинированные косточки и небольшое количество мелких фрагментов керамики (Кубарев В.Д., Шульга П.И., 2007, с. 193, рис. 53.-1-2). Подобного рода выкладки со следами кострищ, углей, кальцинированными костями животных исследованы и с восточной стороны целого ряда курганов: Бар-Бургазы-II, к. №9, Бар-Бургазы-III, к. №7, Джолин-I, к. №9, Джолин-III, к. №1 и 2, Талдуаир-I, к. №6, Юстыд-I, к. №8, Юстыд-XII, к. №28, Курай-II, к. №1 и 6, Курай-IV, к. №1-3 (Кубарев Г.В., 2005, с. 16, табл. 25; Евтюхова Л.А., Киселев С.В., 1941, с. 93)⁵. Возле курганов и оградок, с восточной стороны аналогичные объекты отмечены на территории Тувы и Северо-Западной Монголии (Длужневская Г.В., 2000, с. 178, 180, рис. I; Кубарев Г.В. и др., 2007, с. 299; Грач А.Д., 1966, с. 105, рис. 32; Кубарев В.Д., Цэвээндорж Д., 1999, с. 169; Цэвээндорж Д., Кубарев Г.В., 2000, с. 199).

В этой связи следует заметить, что в материалах кочевых культур от ранней бронзы до раннего средневековья зафиксирована традиция совмещения сакральных пространств, предназначенных для реализации погребального, поминального обряда и обряда жертвоприношений.

Ящички. Представляют собой небольшие подквдратные конструкции из поставленных на ребро плит, найденные внутри (иногда в них помещен вещевой набор)⁶, а также снаружи оградных конструкций. Я.А. Шер (1966, с. 20) назвал ящички или ямки с золой, костями, керамикой в центре оградок своеобразными «жертвенными местами», «алтарями». Очевидно, назначение ящичков, находимых внутри и за пределами ограды, было различным. Во внеоградных объектах найдены только угли, фрагменты керамики, в двух случаях - железные ножи (Кудыргэ, огр. №VIII и XII). В.Д. Кубарев (1984, с. 75) предположил, что такие внеоградные ящички, копирующие конструкцию «основной» оградки, свидетельствуют о вторых поминках (в них помещалась пища для души умершего).

Судя по имеющимся датировкам, оградки с ящичками (с вещами или без них) характеризуют в основном комплексы 2-й половины V - 1-й половины VI вв. и почти не зафиксированы на последующих этапах развития тюркской культуры. На других территориях такие сооружения датируются, вероятно, более поздним временем (Данченок Г.П., Монгуш В.Т., Нестеров С.П., 1988, с. 96-97, рис. 9; и др.)⁷.

Ямки. Исследованы оградки с вещами, помещенными в ямки внутри сооружений (состав вещей практически аналогичен ящичкам). Очевидно, ящички и ямки с вещами внутри оградок являлись разными формами реализации одного обряда.

Стелы, изваяния и балбалы. Известны случаи их установки не только рядом с оградками, но и с группой «полноценных» курганов. Это объекты ранней группы (Кок-Паш, Кудыргэ) и погребения VII-X вв. (Ак-Кообы, Узунтал-VIII, Кара-Коба-I, к. №47) (Кубарев Г.В., 2005, с. 139, 375, табл. 87; Савинов Д.Г., 1994, с. 46; Могильников В.А., 1990, с. 150-151). Балбалы/стелы отмечены возле курганов (Балык-Соок-I, к. №23) (Кубарев Г.В., 2005, с. 383, табл. 144)⁸, а также кольцевых оградок, под которыми находились конские захоронения (последние датируются кызыл-ташским этапом тюркской культуры) (Шелепова Е.В., 2008, с. 230).

Захоронения лошадей под кольцевыми и квадратными оградками исследованы пока в оградках исключительно смежной планировки или рядом стоящих. По характерному вещевому набору датированы кызыл-ташским этапом⁹ и не известны позднее VI-VII вв. (Могильников В.А., 1996, с. 28). Положение животных в них в целом стандартно для тюркского погребального обряда. В.А. Могильниковым (1992, с. 185; 1997, с. 225-226) не исключалась вероятность рассмотрения таких объектов в качестве кенотафов.

Наиболее близка «типичным» кенотафам огр. №109 мог. Кара-Коба-I (захоронение лошади в яме, отделенной перегородкой от колоды с помещенными в ней вещами)¹⁰ (Шелепова Е.В., 2008, с. 230). Эта особенность и другие наблюдения (пристройка прямоугольных оградок к округлым выкладкам), как считал В.А. Могильников (1992, с. 186), не исключает того, что на раннем этапе оградки являлись как «поминальниками», так и погребениями. В других объектах с конскими захоронениями место для погребения человека отсутствует, а вещевой набор включает преимущественно конское снаряжение.

Практически аналогичные конструкции подквадратной формы с захоронениями лошадей исследованы на других территориях (мог. Беш-Таш-Короо-II, Кыргыстан) (Табалдиев К.Ш., 1996, с. 73-74, рис. 34). На мог. Беш-Таш-Короо-I (объект №2) изучена оградка с конским захоронением и изваянием с западной стороны (Табалдиев К.Ш., 1996, с. 74, рис. 33). Как свидетельствуют материалы раскопок оградок на Алтае, установка стел и балбалов с западной стороны является хронологическим показателем, характеризующим комплексы ранней группы¹¹.

Самостоятельные захоронения лошадей под курганными насыпями исследованы на многих памятниках Алтая начиная с кызыл-ташского этапа тюркской культуры (мог. Нижняя Сору и др.). Не всегда в таких сооружениях оставлено место для захоронения человека, следовательно, остается открытым вопрос об их назначении.

Планиграфия оградок. Оградки не связаны планиграфически с одновременными курганами. При этом они могут размещаться с ними на одном могильном поле (Кубарев Г.В., 2005, табл. 47, 57, 120, 147). Как и тюркские погребения, оградки могут располагаться вблизи цепочек курганов пазырыкской культуры (Могильников В.А., Елин В.Н., 1983, с. 128, 133, рис. 1-2; Савинов Д.Г., 1982, с. 102-103).

Одиночные оградки, всегда имеющие подквадратную форму, составляют самую многочисленную группу. Признаками, для которых отмечена наибольшая степень корреляции с этой группой, являются ямки с остатками деревьев, ямки или ящички с вещами¹², изваяния с оружием и без сосуда, «жертвенники», «поминальные» кольца с востока (последние встречены на Алтае только в комплексе с одиночными оградками), балбалы с восточной стороны, отсутствие захоронений лошадей.

Вторую по численности группу составляют рядом стоящие объекты и третью смежные. Для рядом стоящих объектов выявлена наибольшая сопряженность с такими показателями, как округлая форма, установка балбалов с запада, находки керамики внутри и снаружи. А.А. Гаврилова (1965, с. 16-18, 99, 102) полагала, что смежные оградки - памятники «семейные», а ящички, пристроенные с наружной стороны объектов, сооружены для детей. Ю.С. Худяков (1985, с. 181) считает, что двойные оградки могут интерпретироваться как сооружения, возведенные в честь воинов-побратимов.

Указанные выше особенности оформления тюркских ритуальных комплексов позволяют сделать ряд выводов.
1. Версия об исключительно «поминальном» назначении всех оградок не находит подтверждения в исследованных материалах.
2. Письменные свидетельства, повествующие о тюркском погребально-поминальном обряде, не идентифицируются четко с тюркскими курганами или оградками и требуют дополнительного исследования.
3. Некоторые тюркские оградки можно причислить к разряду кенотафов (по крайней мере, объекты раннего этапа, когда зафиксирован своеобразный «поиск» формы и содержания погребально-поминального обряда); другая часть оградок могла выполнять функцию «поминальников».

В тюркское время зафиксирован сложный комплекс представлений, связанных с реализацией погребально-поминального обряда. Разнообразие археологически зафиксированных способов его отправления может свидетельствовать о параллельном существовании нескольких традиций, выявление сущности которых требует дальнейшего изучения ритуальных комплексов.

¹ Хроники относятся ко 2-й половине VI - 1-й половине VII вв. - времени I Тюркского каганата (Войтов В.Е., 1996, с. 80; Ермоленко Л.Н., 2004, с. 48).
² Эти объекты расположенных к востоку от примыкающих друг к другу оградок со стелами внутри.
³ Зольники, зольные пятна зафиксированы при раскопках более 20 тюркских оградок внутри или снаружи, иногда в ямках или ящичках вместе с костями животных и углями. К сожалению, отсутствуют датировки таких объектов.
⁴ В.Д. Кубарев (1984, с. 62) назвал их «жертвенниками».
⁵ Перечисленные памятники относятся в основном к VII-VIII вв. (Кубарев Г.В., 2005, с. 140-141). Среди них известны как «полноценные» погребения, так и кенотафы (см. к. №7 могильника Урочище Балчикова-3, датированный VIII - 1-й половиной IX вв.) (Шульга П.И., Горбунов В.В., 2002, с. 118, 129).
⁶ Перечисленные памятники относятся в основном к VII-VIII вв. (Кубарев Г.В., 2005, с. 140-141). Среди них известны как «полноценные» погребения, так и кенотафы (см. к. №7 могильника Урочище Балчикова-3, датированный VIII - 1-й половиной IX вв.) (Шульга П.И., Горбунов В.В., 2002, с. 118, 129).
⁷ В Туве, Хакассии, Казахстане, Семиречье памятники тюркской культуры датированы не ранее 2-й половины VI в. (552-604 гг.) (Тишкин А.А., 2007, с. 193-195).
⁸ Курганы с захоронениями лошади (вероятно, кенотафы), рядом с которыми установлены балбалы, исследованы также в Туве (мог. Бай-Тайга и др.) (Грач А.Д., 1966, с. 96-97, рис. 23).
⁹ Подобных объектов, датированных позднее 1-й половины VI в., пока не известно.
¹⁰ Из тюркских эпитафий известно, что такие памятники возводились и в честь воинов, которые не возвращались из походов (Кормушин И.В., 1997, с. 95).
¹¹ Скульптурных изваяний, датирующихся ранее 2-й половины VI в. н.э., пока не известно. Однако, как справедливо заметил Ю.С. Худяков (1999, с. 135), традиция их изготовления все же зарождается в период господства I Тюркского каганата.
¹² Ямки с вещами и ямки с остатками деревянных столбов в центре и/или по периметру зафиксированы пока только в одиночных оградках.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3822

загрузка...

Другие книги по данной тематике