Жамсаранова Р.Г. Погребальные традиции тунгусов Восточного Забайкалья (на материале этнолингвистических экспедиций)
|
Языковая стратиграфия топонимических пластов региона обнаруживает и тюрко-самодийский пласт, представляющий собой субстрат. Гидронимия, тельмография, оронимия самодийско-селькупского происхождения достаточно высокочастотны в региональной топонимической системе (Жамсаранова Р.Г., 2006, с. 134-138). Данный факт и обусловил интерес к артефактам этнографического характера в ходе полевых топонимических экспедиций по районам Читинской области.
При обследовании конкретных территорий, семантика топонимических названий которых предполагала их тюрко-самодийское языковое происхождение, удалось обнаружить в некоторых поселениях кладбища с характерными для тюрко-самодийцев погребениями, датированными XIX - началом XX вв. Так, например, при обследовании населенных пунктов Шилкинского района Читинской области были обнаружены на местном кладбище одного из сел нетипичные для забайкальских народов надмогильные срубы. Подобные могильные срубы над могильным холмом были в свое время описаны этнографом Г.И. Пелих. Описывая похоронную обрядность нарымских селькупов (одна из групп самодийцев), Г.И. Пелих отмечает, что захоронение могло быть как наземным, так и грунтовым. «Если захоронение было наземным, то над покойным образовывался небольшой холмик: сверху сооружался срубный домик. Он так и назывался «мат» (дом). Мат рубился из бревен или широких плах в 4-5 венцов. Бревна соединялись в угол тем же способом, что и при строительстве жилища. Могильный домик покрывался двускатной крышей, в нем прорубалось небольшое окно. В ноги у сруба вкапывался столб (с распространением христианства он был заменен крестом). Издали такое кладбище напоминало поселок из маленьких домиков» (Пелих Г.И., 1972, с. 63). Как правило, кладбища свои селькупы располагали в необычайно красивых и возвышенных местах. Осмотренное нами кладбище расположено почти в центре села, на возвышенном месте, на левом берегу реки Онон. Вероятно, со временем возникли сельские постройки вокруг кладбища, окружившие это место. На кладбище осмотрено и описано 6 сохранившихся надмогильных «домиков». Все срубные домики обиты железом. В них прорезаны «окошки» размерами примерно 3x6 см, длина крыши домиков 1 м 40 см, ширина - 65 см. С юго-западной стороны к одному из «домиков» прибит окрашенный когда-то голубой краской православный крест. Около второго «домика» находится мраморная плита, на которой выбито изображение креста (не православного). Изображение креста расположено над следующим текстом: «Здесь покоится прахъ супруги Е.В. Бородина Хiои Ивановны сконч. 10 марта 1877 г. на 43 году жизни Мир праху твоему наша мама». Высота сруба №1 - 86 см, ширина - 46, длина - 1 м 45 см. От основания сруба на высоте 23 см находится прорезное «окно» 9x9,5 см с южной стороны. Могила №3 полностью оббита железом, нет скатной крыши, рядом валяются остатки деревянного сруба, стружки, щепки, остатки костей. Могила №6 находится в полуразрушенном состоянии, хотя хорошо сохранились деревянные детали срубного «домика». По устному сообщению информантов, в современное время многие из потомков тех, кто был похоронен на этом кладбище, заменили эти «домики» уже на сегодняшние железные памятники и кресты. Подобное захоронение также было обнаружено на заброшенном кладбище одного из сел Балейского района (рис.). Кладбище расположено на высокой горе, блестящей от выхода кварцевой породы, на левом берегу Онона. Сруб был сделан из трех широких плах, без гвоздей, внутри сруба белеют останки костей. Вероятно, раньше на кладбище подобных срубов было несколько, так как обнаружены остатки еще одного сруба с прорезным отверстием 10x4,5 см. С восточной стороны у сруба стоит столб в полуразрушенном состоянии. Вероятно, это остатки креста. 
Захоронение в Балейском районе Читинской области (из личного архива, 2005 г.) Этнографы так пишут о селькупской обрядности: «Положение креста на могиле строго не определено. раньше крест ставили в головах, потом начали ставить (по примеру русских) в ноги. Сейчас крест могут поставить на любом из концов могилы и даже в центре надмогильного домика» (Гемуев И.Н., Пелих Г.И., 1993, с. 293). В ходе экспедиции лета 2007 г. в Ононском районе в окрестностях села, топооснова названия которого также предполагает этнонимное селькупское происхождение, обнаружено подобное захоронение с надмогильным срубом. Размеры «домика» увеличены, так как потомки Толстолуцкого заменили полностью старый сруб на новый. Сруб окрашен, отверстий в нем уже нет. Также в обследованных районах области зафиксирована похоронная обрядность современного времени, позволяющая провести определенные аналогии. Под надмогильными памятниками лежит оставленная посуда: тазы, чашки, миски, тарелки. Вся эта посуда испорчена - посередине аккуратно просверлена дыра. На кладбище в Балейском районе рядом с могильными холмиками находятся остатки посуды. Как писала Г.И. Пелих, селькупы «...в могилу с покойником клали пищу, которой должно было хватить на первые 4-5 дней. В могилу кроме одежды на покойнике и пищи надо было положить только самые необходимые вещи: топор, оружие, котелок. На свежезасыпанную могилу клали дорожный посох (чуро). Затем на могилу ставилась посуда и прочие вещи покойного. Рядом втыкали лыжи-подволоки, к могиле прислоняли нарту. Рядом на дерево вешали лук и одежду. Рассказывают, что иногда на могилах оставляли даже ружья, хотя они представляли большую ценность для селькупов. К дереву привязывали живую собаку и оставляли так («пока не подохнет»)» (Гемуев И.Н., Пелих Г.И., 1993, с. 62). Вещи покойного намеренно «убивались», портились. Вероятно, что «порча» посуды на забайкальских кладбищах обусловлена забытой ныне, но устойчивой традицией погребения в прошлом тунгусского населения. Обнаруженные забайкальскими археологами некоторые культуры демонстрируют обрядовые признаки, позволяющие соотнести их с селькупскими. Ундугунская археологическая культура Забайкалья обнаруживает черты, сходные с селькупской погребальной традицией. Там найден большой могильник, где костяки находились в лодках-долбленках под каменным курганом. Позднее подобные погребения были обнаружены по берегам рек Ингода, Шилка, Аргунь и их притокам. Археологи по материалам, найденным в курганах (удила и стремена, колчаны с костяными и железными наконечниками стрел, украшения из кости, бронзы, самоцветных камней, меди, железа), сопоставляют их с культурой кочевников-монголов. При этом они отмечают отчетливые элементы, присущие традиционной культуре тунгусских народов Сибири и Дальнего Востока: это вторичные захоронения человеческих останков после разложения трупов на поверхности; гробовища в форме лодок-долбленок; замещение умерших в могилах деревянными чурками и присыпка их порошком охры. Отличны от монгольских различные изделия из кости, рога и бронзы, орнаментированные сложным геометрическим узором и «узлом вечности», металлические и костяные обоймы поясов. Археологи относят эту культуру к культуре «конных тунгусов» Восточного Забайкалья (История., 2001, с. 280). Наряду с захоронениями в срубных «домиках», на территории Томской области был распространен и несколько иной вид погребения. «По обычаям данногоритуала покойного сразу после смерти выносили из дома и клали в долбленую или берестяную лодку. В этой лодке его и отвозили на кладбище. Кладбища всегда располагались в нижнем течении реки или в самой нижней части отрезка реки, занимаемой данной этнической общностью (вероятно, племенем). Долбленую лодку, в которой привозили покойника, разрезали на две половины (поперек). Одну половину лодки ставили в могилу, укладывали в нее труп и закрывали сверху второй половиной. Покойного клали головой к носу лодки. Сверху могильная камера покрывалась продольными плахами или тонкими бревнами и засыпалась землей. На поверхности образовывался небольшой курган овальной формы. Покойника одевали как человека, собравшегося в дорогу. В могилу надо было положить самые необходимые вещи: нож, топор, лук со стрелами, кремень с огнивом, трубку, горшок с пищей» (Пелих Г.И., 1972, с. 67). Обследованная территория была в свое время регионом обитания так называемых «конных тунгусов» Забайкалья. Этноним «тунгус», общий для всех народностей Забайкалья, вероятно, включает в себя и племена тюрко-самодийского происхождения. «Конными» эти племена стали, вероятно, из-за малого снежного забайкальского покрова, не позволяющего им использовать традиционное передвижение на оленях. Вопрос об этнической принадлежности «конных тунгусов» возник при ономастическом исследовании региона. Обнаружилось лексико-семантическое сходство терминов родства у некоторых групп бурят с таковыми селькупскими. Также некоторые моменты этнической культуры бурят, проявляющиеся в похоронной обрядности, могут быть соотнесены с таковыми например, у селькупов. У бурят при захоронении принято в ногах покойника закапывать шест или столб, с привязанным куском ткани с изображением «химорин». Общеизвестно, что со временем может меняться этническая культура, язык, этническая и конфессиональная принадлежность человека, однако замечено, что похоронная обрядность является самой консервативной и медленнее всего подвергающейся изменениям. Этим фактом, видимо, и обусловлены те сохранившиеся артефакты духовной культуры народов, относимых археологами к «конным тунгусам» Забайкалья. Этническая принадлежность этих племен до сих пор не получила должного обследования. Обнаруженные факты погребальной традиции исторических народов Забайкалья, окрещенных и приведенных в православную веру и, соответственно, получивших русские антропонимические данные, заслуживают дальнейших исследований как в области языковых, так и этнографических данных. |
загрузка...