2. 1801—1822 годы
|
Возродилось русское масонство только с вступлением на престол императора Александра I.
Тут выяснилось, что глубоко законспирированные масоны сумели сохранить свои обрядники, списки законов, акты, обстановку «храмов». Среди этих хранителей были И. Поздеев и А. Лабзин. Последний 15 января 1800 года, то есть еще при Павле I, открыл в Петербурге ложу «Умирающий сфинкс». С ней стали сотрудничать многие старые масоны: И. А. Позднеев, С. И. Гамалея, сам Н. И. Новиков. Они приложили немало усилий, чтобы открыть ложу и в Москве. Под названием «Нептун» она начала действовать в 1803 году под председательством сенатора П. И. Голенищева-Кутузова. В 1802 году в Петербурге камергер А. А. Жеребцов открыл ложу «Соединенные друзья». Она была открыта уже по французской системе, так как Жеребцов был посвящен в масоны во время службы в Париже консулом. Работа в ложе велась исключительно на французском языке. Французский язык употреблялся наряду с русским в «Нептуне». Так французский язык и французская система, а вместе с ними и отзвуки идеалов французской революции прокладывали путь в русское масонство александровской поры с самого начала его возрождения. Задачами ложи «Соединенные друзья» было «стереть между человеками отличия рас, сословий, верований, воззрений, истребить фанатизм, суеверие, уничтожить национальную ненависть, войну, объединить все человечество узами любви и знания». В эту ложу вступил средний сын Павла I — Константин Павлович, тут же были герцог А. Виртембергский, граф Станислав Костка-Потоцкий, граф А. Остерман-Толстой, генерал-майор Н. М. Бороздин, А. X. Бенкендорф (тот самый шеф жандармов при Николае I), граф И. А. Нарышкин, А. Д. Балашов, будущий министр полиции и ряд других видных представителей дворянства и чиновничества. В эту же ложу входил Василий Львович Пушкин, сочинивший многие ее песни, стихи и оды. Все упомянутые ложи, как розенкрейцерского, так и французского обряда, возникали с полученного каждый раз особого разрешения императора Александра I. В 1805 году он дал разрешение на открытие существовавшей когдато еще с 1773 года масонской ложи шведского обряда Пеликана. Она получила теперь название «Александра благотворительности к коронованному Пеликану». В 1809 году от этой ложи отпочковалась новая, получившая название «Елисаветы к добродетели». В 1810 году из той же ложи Александра отпочковалась новая ложа — «Петра к правде». В нее входили преимущественно русские немцы. Тогда же было образовано и управление всеми тремя ложами шведской системы под названием «Великой диреториалыюй ложи Владимира к порядку». Таким образом, время до начала Отечественной войны 1812 года было «золотым веком» русского масонства, когда множилось число лож всех обрядов, членами которых становилась петербургская и московская знать, придворные, члены императорской фамилии, поэты, писатели, ученые. Большинство лож имело мистическо-нравственное направление. Но ложи французского обряда направляли своих членов и в сторону проявления гражданского мужества и защиты прав и интересов народа. Число последних также увеличивалось. Так, в марте 1809 года открылась ложа Палестины, которая вела свою работу на французском языке. Во главе ложи встал М. Ю. Виельгорский. Вскоре в ней уже было 75 членов. Увеличение численности, возникновение новых лож, высоких степеней продолжалось и в последующее время. В 1810 году в одну из лож, которой руководил И. А. Фесслер, был принят М. М. Сперанский. Широкое распространение масонских лож, разговоры, гласность, которая стала окружать их деятельность, вынудили правительство провести ревизию масонских обрядников. Эта ревизия проходила под руководством масона же, нового министра полиции А. Д. Балашова и обеспечила благожелательный в целом итог для русских масонов. Разрешения были даны для действия почти всех лож, хотя для лож французского обряда были заминки. Мастерам лож сообщили проект постановления о масонских ложах, и его пункты показывают, чего опасалось правительство даже этих «дней Александровых прекрасного начала». Должны были подвергнуться запрещению те общества, где главные и побочные занятия составляли рассуждения о предполагаемых в государственном правлении переменах или средствах, которыми могут быть достигнуты эти перемены; общества, где члены обязываются клятвою быть послушным неведомым начальникам, где хотя бы известным начальникам обещают послушание в вопросах, относящихся к государству и нравственности, те, которые требуют обета молчания относительно открываемых тайн, которые имеют тайные цели или для достижения известной цели употребляют тайные средства или сокровенные иероглифические таинственные «формы». То, что читатель уже знает о масонстве, вполне подходит под эти запрещения. В сущности, это было равносильно запрещению масонства вообще. Поэтому проект остался проектом и соблюдался весьма небрежно. Но главное, что заботило правительство, — чтобы масонские ложи не стали, как во Франции, рассадником революционных идей и взглядов. Вышеуказанный проект явно не помешал восстановлению в 1811—1812 годах «Светлейшего капитула Феникса для лож шведского обряда». Члены этого капитула, обряда высшего послушания, должны были оставаться неизвестными рядовым «братьям», власть их была безгранична. Внутри капитула пользовались шифрами, занятия могли вести члены капитула, имевшие 16 колен дворянства, причем в последних четырех — без примеси крови мусульман и иудеев. Все это вполне подходило под запрет, однако он не состоялся. Сравнивая масонство начала XIX века с масонством 70—90-х годов XVIII века, необходимо отметить меньшую связь первого с заграничным масонством (исключение, впрочем, было в начале существования лож французской системы). Наряду с известным вольнолюбием эти масоны были большими патриотами и более лояльными к молодому еще императору Александру I. В новую редакцию масонского песенника были включены две оды в честь государя. В первой из них имелось такое обращение к царю: «Разгонишь ты невежеств мраки, исчезнут вредные призраки, учений ложных и сует. Алтарь ты истине поставишь, научишь россов и прославишь, прольешь на них любовь и свет». Император назывался «кротким ангелом мира». Вторая песня (№9) намекала на тесную связь царя с масонами, что давало им повод для особой благодарности: «Что наших мы работ вкушаем сладкий плод, се дар нам твой!» Был ли сам Александр I масоном? Историки прошлого расходились в ответе на этот вопрос. По одной версии, он был принят в масонство еще в 1803 году. Изданные им запретительные постановления (1802 я 1811 годов) лишь называли категории лож и работ, которые объявлялись нелегальными, но не запрещали всякое масонство. Во всяком случае, никогда в России не было столько разнообразнейших масонских лож и такого числа масонов из всех слоев общества (кроме, разумеется, крестьян и работных людей), как в дни царствования Александра I, вплоть до полного запрещения им масонства в 1822 году. Известен факт, когда в 1817 или 1818 году Александр I посетил ложу «Трех добродетелей», наместным мастером которой был будущий декабрист А. Н. Муравьев. В разговоре с ним император попросил некоторых разъяснений. И Муравьев, отвечая ему, назвал Александра I по обычаю ложи на «ты». Это очень не понравилось царю, с тех пор он в эту ложу не приезжал, а по отношению к Александру Муравьеву стал проявлять признаки неудовольствия. Масонские ложи Александровского времени действовали вполне легально, и их фактическое положение не отличалось от лож во Франции, Пруссии или Швеции в это время. Многие из них имели собственные или арендованные дома, где проходили собрания «братьев». Так, ложа «Александра благотворительности к коронованному Пеликану» заседала в здании музея на набережной Мойки около Невского проспекта в Петербурге. Еще и сегодня можно видеть на огромных воротах, ведущих к главному корпусу нынешнего педагогического института имени А. И. Герцена, скульптурную группу: пеликан, разорвавший свою грудь и вынувший свое сердце, чтобы накормить птенцов. Благосклонная терпимость правительства к масонам, наличие в их рядах начальствующих лиц самых высших органов, знати и именитого дворянства привели к тому, что в период до Отечественной войны 1812 года масонство мало интересовалось политическими вопросами. Кроме обычных своих «работ», масоны занимались благотворительной деятельностью, посильным участием в развитии просвещения и народного образования. И в грозные дни Отечественной войны 1812 года масоны в целом проявили себя верными сынами отечества и приняли в свои ряды многих выдающихся военачальников и государственных деятелей. Среди них прежде всего надо назвать фельдмаршала М. И. Кутузова, родной брат которого был среди первых зачинателей возрождения масонства в XIX веке в России. Он был принят в ложу «К трем ключам» в Регенсбурге. Кутузов получил 7-ю степень шведского масонства и орденское конспиративное имя «Зеленеющий лавр». В ряде полков возникли военно-походные ложи, в которые вступили молодые офицеры, будущие декабристы. Победа над Наполеоном привела к дальнейшему оживлению масонского движения в России во всем его тогдашнем многообразии. Однако на фоне мистических и нравственно-устроительных занятий выделилось несколько лож, объединявших молодых офицеров высоких дворянских родов, образованных, ознакомившихся в ходе заграничных походов с жизнью многих стран Западной Европы, с начатками конституционализма. Масон начала XIX века Михайловский-Данилевский рассказывал в своих мемуарах, что уже в начале Отечественной войны в Вильне образовалась военно-походная ложа «Святого Георгия». Но сам он вступил в масонство уже в заграничном походе в 1813 году. В период пребывания во Франкфурте-на-Майне он вместе со своим другом полковником Брозиным явился к начальнику ложи «Святого Георгия» полковнику Сорочинскому, который и принял Михайловского-Данилевского в масоны. Русские военные масоны установили тесный контакт с «Ложей железного креста», существовавшей в прусской армии. Когда русская армия вошла в Париж, французские ложи стали с удовольствием принимать на своих заседаниях русских офицеров-масонов. Михайловский-Данилевский свидетельствует, что он лично побывал в двадцати различных ложах, а также и на заседании «Великого Востока Франции». Он получил ряд французских высоких масонских степеней. Такие же знакомства и новые степени получили и многие другие русские офицеры. После возвращения в Россию в конце 1815 года Михайловский-Данилевский по просьбе членов русской ложи «Избранного Михаила» принял пост ее наместного магистра. «Заседания ее, конечно, подробно были известны правительству, — замечает мемуарист, — потому что Фок, не пропускавший ни одного собрания, был начальником тайной полиции». Один из самых отважных декабристов, Павел Иванович Пестель, вступил в масонскую ложу именно в 1812 году в Петербурге. Она называлась «Соединенные друзья». В 1816 году он перешел в ложу «Трех добродетелей». В 1817 году П. И. Пестель прервал формальные связи с масонством, будучи неудовлетворенным направлением его деятельности. Однако все масонские дипломы и бумаги он тщательно сохранял, как, впрочем, и все другие декабристы. При аресте у Пестеля обнаружили три переплетенные масонские рукописи: «Законы, прерогативы и привилегии шотландского мастера», «Шотландский мастер» и «Четвертая степень», что позволяет утверждать, что он являлся масоном пятой степени («шотландским мастером»), Декабрист С. П. Трубецкой вступил в ложу «Трех добродетелей» 25 января 1816 года, имел через несколько лет четвертую степень посвящения. С. Г. Волконский стал членом ложи «Соединенные друзья», очевидно, еще в 1812 году. Затем он участвовал в ложах «Сфинкс», в ложе Александра (где получил степень «шотландского мастера»). С. Г. Волконский был одним из учредителей в 1816 году ложи «Трех добродетелей». Сам Волконский в своих записках упоминает, что был затем принят в одно из декабристских обществ, являвшееся в то же время формальной масонской ложей — «Соединенные славяне», состоявшей из русских, поляков и работавшей в Киеве. Об А. Н. Муравьеве уже говорилось выше. Вначале он был членом ложи «Елисаветы к добродетели», затем занимал высокие посты в ложе «Трех добродетелей». Сергей Иванович Муравьев-Апостол весь 1819 год работал в ложе «Трех добродетелей». В той же ложе с 1816 по 1820 год состоял и Матвей Иванович Муравьев-Апостол. Так что можно определенно считать, что ложа «Трех добродетелей», как и ложа «Соединенных славян», имеет определенные заслуги в деле формирования мировоззрения многих будущих декабристов. Масонами ряда других петербургских и провинциальных лож были и декабристы Глинка, Н. Бестужев, М. Кюхельбекер, М. Митьков, М. Фон-Визин, А. фон-де-Бригген. По свидетельству Вигеля, Лунин посещал ложу «Трех избранных мечей». Масоном был и Н. Тургенев. Ф. Шаховской, участвуя вместе с кн. Долгоруким, Трубецким и Пестелем в выработке устава декабристского «Союза спасения», перенес в его устав много положений из статутов масонских лож. Масонская эмблема улья с пчелами была использована в печати «Союза благоденствия». Таким образом демократическая тенденция в русском масонстве Александровского времени наиболее ярко была представлена будущими декабристами, многие из которых и познакомились, и получили вкус к обсуждению политических вопросов именно в масонских ложах и прямо выросших из них первых декабристских тайных обществах. Деятельность многих лож стала приобретать политический оттенок, в них-то и начали обсуждаться вопросы о необходимости изменения управления государством. Доносы императору о деятельности таких лож привели к повелению об их полном закрытии. Как известно, это не остановило будущих декабристов. Они сбросили масонские оболочки со своих союзов и основали чисто политические тайные общества, которые и выступили в декабре 1825 года. Тайная слежка за масонами продолжалась в период 1822—1825 годов. После смерти Александра I в его кабинете нашли полицейские донесения о деятельности, несмотря на запрещение, ряда лож в России. |
загрузка...