Б. Ильин. Почему воскрешают «царство теней»?
|
Когда в Италии разразился скандал с масонской ложей П-2, многие жители Апеннинского полуострова поначалу, видимо, не сразу могли привыкнуть к мысли, что речь идет о тех же самых масонах, которые, казалось бы, давно стали принадлежностью истории. Ведь энциклопедии статью о масонах обычно завершают стандартной фразой: «Ныне утратили свое значение...» или: «Существенной роли больше не играют...»
Исторический путь, пройденный масонством, действительно достаточно велик. Истоки организации восходят к XVI—XVII векам, когда в Европе широко развернулось каменное строительство. Огромные соборы и дворцы возводили десятилетиями; за это время успевала сложиться сплоченная артель строителей-каменщиков со своими приемами, секретами, орудиями труда, которые ревниво оберегались от чужих глаз. Инструмент свой каменщики хранили в сараях, по-английски «Lodge», «ложах»; здесь же собирались для обсуждения своих дел. В «братствах каменщиков» состояли и люди высокообразованные: архитекторы, художники, специалисты других областей. Со временем в «братства» стали принимать и тех, кто вовсе не был связан со строительством. К началу XVIII столетия под старыми символами — циркулем, угольником, мастерком — встречались уже не столько каменщики, сколько представители «просвещенных слоев» общества. Переосмыслены были и простые знаки строительного ремесла. Теперь они воспринимались как символы равенства и братства, веры в возможность построения более разумного общества. Это-то и привлекало к масонам многих мыслящих людей. Гонение церкви и властей только усиливало эту тягу. Из Англии, где впервые оформились первые масонские ложи, движение перешло на континент, в частности во Францию, где в короткие сроки приобрело большое число сторонников. Среди них были, в частности, многие просветители, идеологи французской буржуазной революции 1789 года. Общества «вольных каменщиков» оставили след в истории различных освободительных движений. Но по мере угасания революционно-демократических устремлений буржуазии переживало эволюцию и масонское движение. Масонству, возможно, уготована была бы участь экспоната на складе исторических реликтов, если бы оно не обрело «вторую жизнь» на новой для себя земле. Этой землей стали Соединенные Штаты Америки. Характерной чертой общественно-политической системы США является опора не столько на партии (с более или менее ясными идейными и политическими платформами), сколько на «группы давления» — лобби. Масонские ложи с их организационной структурой на полпути между закрытым клубом и иерархическим тайным обществом на редкость органично вписались в эту систему. Крупный капитал получил как бы готовую форму для отстаивания своих интересов, проталкивания для себя решений из-за кулис, не открывая лица. Американского обывателя, ощущающего известную неполноценность из-за отсутствия у своей страны глубоких исторических традиций, влекла к масонам именно их причастность к старине, к прошлому. В обществе без великих идеалов масонство предлагало удобный суррогат «высокой духовности», вполне согласующийся с охранительскими установками. К месту тут оказалась и чисто масонская привязанность к магии, мистике, тайновидению. За океаном, таким образом, масонство попало на благодатную почву. Первые масоны прибыли туда из Англии в начале XVIII века, а к 60-м годам нашего столетия из примерно 8 миллионов масонов на земном шаре подавляющее большинство жило в США. Масонами были многие президенты США: от Вашингтона до Трумэна и Форда, не говоря уже о государственных деятелях меньшего калибра. «Цвет» американского бизнеса состоит в родственных масонам клубах «Ротари» и «Лайонз». А когда американский империализм заявил свои притязания на мировое господство, выяснилось, что и старинная идея «всемирного братства масонов» может быть поставлена на службу имперской внешней политике США. Связи между ложами разных стран сделались дополнительным каналом закулисного воздействия на политику этих стран. Разумеется, в нужном США антикоммунистическом и антисоветском направлении. Своего крайнего выражения эта эволюция «вольных каменщиков» достигла в Италии к концу 70-х годов. Произошло это не случайно. Подъем массового рабочего движения резко ускорил в это время кризис буржуазной государственной власти в стране. Стержень всех послевоенных итальянских правительств — Христианско-демократическая партия (ХДП) стала терять опору не только в народных массах, но и среди влиятельных капиталистических кругов, где прямо заговорили о том, что «партия, собирающая меньше 40 процентов голосов, но занимающая 80 процентов позиций власти», не может успешно отстаивать интересы монополий. После того как на выборах 1980—19S1 годов доля голосов за ХДП едва превысила 30 процентов, наметился своего рода процесс «демонтажа» демохристианской системы власти. Однако лишь наивные люди могли думать, что этот процесс как бы сам собою приведет к демократической альтернативе прежней системе. Разгул правого и «левого» терроризма, участившиеся заговоры, политические провокации, путчистские попытки — все это были знаки того, что реакция не собирается складывать оружие. Разоблачение же весной 1981 года ложи П-2 показало, что речь шла, конечно же, не о разрозненных вылазках отдельных «горячих голов». Италия ахнула, узнав, какие силы и средства были объединены под тайной властью масона-фашиста Джелли, возглавлявшего ложу. Генералы и финансисты, судьи и политики, высшие чины полиции и секретных служб, воротилы крупнейших государственных компаний и средств массовой информации были в П-2 связаны между собой и соединены «напрямую» с ЦРУ, «черным интернационалом» неофашистов, мафией. По сути дела, перед нами не столько клуб, сколько «теневое» правительство на случай возникновения «вакуума власти». То, что укрытием для него служила масонская ложа, свидетельствует не только о степени перерождения союза «вольных каменщиков», но н о вырождении институтов буржуазной власти вообще. |
загрузка...