Торговля с Нубией и Пунтом
|
Развитие техники и экономики, рост рабовладельческого хозяйства привели к росту производства, что в свою очередь требовало постоянной доставки в Египет различных видов сырья и добавочной рабочей силы в виде рабов. А это становилось возможным лишь благодаря расширению торговли с соседними странами и усилению завоевательной политики. Поэтому эти два факта являются наиболее типичными для Египта времени XVIII династии, когда египетское государство вышло на широкую историческую арену, начав военно-агрессивную великодержавную политику с целью захвата важных экономических районов восточной части Экваториальной Африки, окончательного завоевания Палестины, Сирии и Финикии и установления непосредственных связей с большими государствами Месопотамии, Малой Азии и Эгейского моря. В царствование первых фараонов XVIII династии были заложены основы военного могущества Египта. Яхмос I и его преемники совершили первые крупные походы в Нубию, Сирию, Палестину и Финикию, создав первые контуры той большой державы, которая начала претендовать на гегемонию в Передней Азии. Однако окончательное завоевание Палестины, Сирии и Финикии и установление экономического и военного контроля [47] Египта в Передней Азии было нелегким делом. Палестина, Сирии и Финикия были плотно заселены; здесь с III тысячелетии до н. э. процветали большие торговые города. На этой территории, соединявшей Нильскую долину с малоазийским нагорьем, Месопотамией и восточной частью Средиземного моря, жили народы, имевшие свою древнюю и высокую культуру. Хотя в силу ряда исторических причин после крушения гиксосского царства эти народы и не создали больших и сильных в военном отношении государств, они все же упорно и энергично отстаивали свою независимость в борьбе с египетскими фараонами. Поэтому для окончательного завоевания этого важнейшего как в экономическом, так и военно-стратегическом отношении района Передней Азии Египту необходимо было мобилизовать значительные экономические ресурсы и человеческие резервы. Эта подготовка к серии крупных войн была успешно завершена в царствование Хатшепсут, когда были укреплены экономические связи Египта с южными областями Нубии и далее со страной Пунт. Завоевание Египтом Нубии, эксплуатация египтянами естественных богатств и использование ими человеческих резервов этой страны сыграли большую роль в истории древнего Египта. В настоящее время как зарубежные, так и советские историки обратили некоторое, но, к сожалению, все еще недостаточное внимание на эту важную историческую проблему. Т. Севе-Седерберг посвятил проблеме взаимоотношений между древним Египтом и Нубией специальную монографию.122) Однако он не только не разрешил тех вопросов, которые стоят перед исследователем, но даже не дал объективного изложения известных из источников исторических фактов. Проповедуя идею «благодетельности» для местного населения египетской «колониальной политики» в Нубии, Севе-Седерберг, искажая исторические факты, идеализирует внешнюю политику египетской рабовладельческой деспотии. Всюду он подчеркивает «мирный характер» египетской экспансии. Говоря о взаимоотношениях Египта с Нубией в эпоху Древнего царства, он отмечает «мирное содействие нубийских князей»,123) хотя на самом деле Египет устанавливал свое господство в Нубии при помощи меча и огня, жестоко подавляя восстания местных племен.124) Рассматривая отношение Египта к Нубии в последующий период Среднего царства, Севе-Седерберг утверждает, что и в это время египтяне вели по отношению к Нубии главным образом мирную политику, выступая здесь «в качестве мирных торговцев», так что «туземцы лишь извлекали выгоду из этой торговли».125) Однако исторические факты, как раз наоборот, указывают на военно-захватническую политику, которую вел Египет в Нубии при фараонах Среднего царства. [48] Впрочем, это принужден признать и сам Севе-Седерберг, который говорит, что «при Сенусерте III египтяне были вынуждены снова взяться за оружие».126) Стремясь всячески оправдать завоевательную политику Египта, Севе-Седерберг констатирует, что «целью вмешательства Сенусерта III было стремление держать открытыми эти торговые пути».127) На самом деле Египет в этот период вел энергичную завоевательную политику, целью которой было полное экономическое порабощение, завоевание и присоединение к Египту той части Нубии, которая расположена между 1-м и 2-м нильскими порогами.128) Мирный характер имело, по мнению шведского египтолога, и проникновение египтян глубоко в Нубию в эпоху XVIII династии. Подводя итоги своим рассуждениям, Севе-Седерберг заключает, что «политика египтян состоит, по всем признакам, не в безграничной эксплуатации завоеванной страны, совсем напротив, она приводит к хозяйственному расцвету провинции».129) Тщательное изучение источников показывает, в какой мере тенденциозна точка зрения Севе-Седерберга, основанная на ошибочной предпосылке — идеализации рабовладельческой деспотии древнего Египта. В действительности проникновение египтян в Нубию в период XVIII династии носило такой же грабительский и захватнический характер, как и в предшествующие времена. Об этом ясно свидетельствуют факты древнеегипетской истории времени первых фараонов XVIII династии, об этом говорят и другие исторические факты, относящиеся ко времени царствования Хатшепсут и Тутмоса III. Наиболее крупной египетской экспедицией в Пунт и известной нам по документам была экспедиция, предпринятая при Хатшепсут. Однако египтяне не могли бы совершить со своим флотом такого большого путешествия в эту отдаленную страну, если бы они уже раньше не установили с ней экономических связей, пробившись силой оружия к ее естественным богатствам. И действительно, уже со времен Древнего царства египтяне не только знали о стране Пунт, но и отправляли туда экспедиции. Рабы-пунтийцы встречались в Египте уже во времена IV династии. У одного из сыновей царя Хуфу был пунтийский раб.130) При фараоне V династии Сахура была отправлена экспедиция в Пунт, которая доставила в Египет мирровую смолу131) и электрум, как об этом говорится в летописи Палермского камня.132) При царе Исеси была также послана экспедиция в Пунт, причем оттуда был доставлен карлик для «плясок бога».133) При фараоне Пепи II (VI династия) чиновник Ананхет был убит «жителями песков» на берегу моря во время постройки корабля, предназначавшегося для отправки в страну Пунт. При этом же фараоне была отправлена экспедиция в Пунт [49] под начальством помощника казначея Чечи.134) Крупную экспедицию в Пунт совершил казначей Хену, живший при фараоне Санх-ка-Ра Ментухотепе (XI династия). Эта экспедиция довольно подробно описана в надписи Хену.135) В другой надписи Хент-хет-ур, чиновник фараона Аменемхета II, описал свое благополучное возвращение из Пунта.136) Наконец, экспедиция в Пунт была предпринята и при Сенусерте II.137) Таким образом, в течение Древнего и Среднего царства египтяне совершили ряд путешествий в Пунт, что указывает на наличие некоторых экономических связей между Египтом и Пунтом. Зная дороги, ведущие в Пунт, имея некоторый опыт в организации и проведении этих (главным образом, морских) экспедиций на юг, египтяне смогли при Хатшепсут предпринять такую большую экспедицию, которая по размерам и по значению далеко превзошла все предшествующие путешествия. Однако в смутное время острой социальной борьбы и в период гиксосского завоевания торговля Египта с Пунтом полностью прекратилась. В эпоху ранней Фиванской династии египетское правительство вынуждено было все свое внимание сосредоточить на проведении военных походов в Палестину, Сирию, Финикию и Нубию. Поэтому только в царствование Хатшепсут представилась возможность в значительно более широком масштабе, чем раньше, возобновить торговые отношения со страной Пунт. Факт установления непосредственных торговых отношений с Пунтом расценивался в Египте как факт большого экономического значения, несомненно, способствовавший развитию хозяйства. В своей большой надписи на стенах Дейр-эль-Бахрийского храма Хатшепсут вкладывает в уста самому Амону следующие многозначительные слова: «Я даровал тебе весь Пунт до границ божественных стран страны бога, [по которой] не ступала нога, мирровую террасу, [которую] не знают люди». Слышно было в разговорах прежних [людей] (шедших от уст к устам): «Вот привезены диковинки, [стоимость которых] возмещалась многочисленными платежами и [которые] привозились оттуда при отцах твоих, царях Нижнего Египта; [их передавали] от одного к другому со времен предков, царей Верхнего Египта».138) В этих словах ясно указывается на то, что товары из Пунта в предшествующую эпоху привозились в Египет благодаря исключительно транзитной торговле, что, конечно, очень повышало их стоимость. Недаром в этой надписи говорится, что за пунтийские диковинки приходилось совершать многочисленные платежи. Именно поэтому надо было найти прямой [50] путь в страну Пунт, чтобы иметь возможность привозить в Египет ценные пунтийские товары, минуя всех посредников. Эта задача и была поставлена царицей перед египетскими мореходами. Для придачи всему этому делу большей авторитетности оно было освящено авторитетом самого верховного бога. В этой же надписи приводится приказание самого бога, обращенное через царицу к ее приближенным: «Ищи пути в страну Пунт. Открыть высоко расположенные пути к горным мирровым террасам». Автор надписи отмечает, что «это было сделано согласно приказу его величества, этого... бога и согласно сердечному желанию ее величества, дабы она была одарена жизнью, устойчивостью и процветанием, подобно Ра, вовеки».139) Как видно из той же надписи, инициатива этого проекта исходила от царицы, так как именно она обратилась с просьбой к Амону и только в ответ на эту просьбу Амон дал приказ снарядить экспедицию. Таким образом, в этих словах как бы подчеркивается, что жречество Амона полностью поддержало проект организации крупной экспедиции в Пунт, чтобы найти наиболее удачный путь в эту далекую страну и установить с населением Пунта непосредственные торговые взаимоотношения. На восьмом году своего царствования Хатшепсут отправила специальную экспедицию в страну Пунт. Пять больших парусно-весельных кораблей поплыли вниз по Нилу, а затем по каналу, шедшему от Нила вдоль Вади-Тумилата до Красного моря. На корабли были погружены различные товары, которые предназначались для обмена на «ценности» пунтийской страны. Однако эта экспедиция носила не чисто торговый, мирный характер. В надписях упоминаются «войны Владыки двух стран», которые тщательно изображены художником на стенах Дейр-эль-Бахрийского храма. Мы видим здесь пять отрядов пехоты, состоящих из 24, 10, 15, 20 и 17 воинов. Солдаты вооружены бумерангами, секирами, копьями, серповидными кинжалами, луками и щитами. Во главе одного отряда идут трубач и знаменосец, позади отряда идет командир.140) Морское плавание описано в надписи предельно кратко в следующих скупых словах: «Плывут по морю (буквально: «великому зеленому». — В. А.), начинают прекрасный путь к стране бога. Причаливают благополучно к стране Пунт, это воины Владыки двух стран, первого в Карнаке [Ипет-Сут], чтобы доставить ему чудесные вещи всех стран, так как он (Амон. — В. А.) очень любит его [дочь свою Маа-ка-Ра]... больше, чем других царей, бывших в этой стране когда-либо».141) Так как ни в этом отрывке, ни в других частях этой подробной надписи нигде не говорится о сухопутном переходе [51] и перегрузке товаров на корабли во время пути, следует думать, что экспедиция шла не по дороге вдоль ущелья Вади-Хамамат, а все время двигалась по воде: сперва по Нилу, потом по каналу, наконец, по Красному морю, пока корабли не причалили к пунтийскому берегу. Художник тщательно изобразил своеобразный ландшафт этой далекой иноземной страны: плоский берег, на котором растут пальмы и ладанные деревья, пасется скот, стоят куполообразные свайные постройки, в которых жители спасались от сырости, насекомых и вредных животных. Вдали виднеется поднимающийся террасами рельеф горной местности. Судя по внешнему виду, в частности по остроконечной бородке, местные жители не были негроидным племенем, а принадлежали к хамитской группе племен, в которую входили также и древние египтяне. Все это позволяет предполагать, что страна Пунт была расположена на восточном берегу Африки. Хотя египтяне и прибыли в страну Пунт в сопровождении военных отрядов, однако Пунт не был завоеван египетскими войсками. Царица Хатшепсут отправила в Пунт своего «царского посла» совершенно так же, как египетские фараоны отправляли своих послов в независимые государства.142) На стенах Дейр-эль-Бахрийского храма изображена мирная встреча египетского «царского посла» с пунтийским вождем Параху. Справа приближается египетский «царский посол», идущий во главе своих воинов. Слева к нему навстречу идет пунтийский вождь, за ним следуют его неестественно толстая жена Ити, их дети — два сына и дочь и, наконец, три пунтийца, ведущие «осла, который несет его жену». Надпись над этой сценой гласит: «[Прибытие] царского посла к стране бога вместе с отрядом воинов, которые позади него, — перед великими страны Пунт. Послан [он] со всякими прекрасными вещами из царского дворца для Хатхор, владычицы страны Пунт ради [дарования] жизни, здоровья и силы ее величеству». «Вот приходят великие [вожди] страны Пунт с поклонами со склоненной головой, чтобы принять это войско царя. Воздают они хвалу владыке богов, Амону-Ра...».143) В этих словах особенно бросается в глаза стремление автора надписи показать превосходство египтян над культурно отсталыми пунтийцами. Проникнутый великодержавной идеологией своего времени, египетский писец изображает смирение и покорность пунтийских вождей, низко склоняющих голову перед послом могущественного египетского государства. Пунтийцы поражены прибытием египтян. Им начинает казаться, что таинственные пришельцы спустились к ним с самого неба, придя по солнечной дороге. [52]
«Говорят они и просят мира: Убедившись в могуществе, силе и богатстве фараона, пунтийские вожди спрашивают египетского «царского посла», не могут ли они отправиться к фараону, чтобы получить от него «дыхание жизни». «Что же касается царя страны Египта, то нет ли пути к его величеству, дабы мы жили дыханием, которое дает он [буквально: «двумя руками»]».145) Изображения и надписи, сохранившиеся на стенах Дейр-эль-Бахрийского храма, дают некоторое представление о товарах, привезенных египтянами в Пунт, а также и вывезенных оттуда. Около фигуры египетского «царского посла» изображены «дары», привезенные для богини Хатхор, «владычицы Пунта»; возможно, что эти «дары» египтяне предназначали для обмена на пунтийские товары. Это — золотые кольца, ожерелья, цепочки, кинжалы и боевые топоры. [53] Египтяне устанавливают на берегу моря, у подножья «мирровых террас» палатку, в которой египетский «царский посол» принимает пунтийских «великих вождей» и преподносит им щедрые дары фараона. «Ставится палатка царского посла и его воинов у мирровых террас страны Пунт на берегу Великого Зеленого [моря], чтобы принять великих [вождей] этой страны. Преподносят им хлеб, пиво, вино, мясо, фрукты, всякие вещи из страны Египта, согласно тому, что было приказано во дворце царем, да будет он жив, здрав и невредим!». Пунтийцы в свою очередь приносят египтянам в обмен на их товары золото, главное богатство страны Пунт, которое так влекло к себе египтян. Надпись гласит: «Принимаются дары великого [вождя] страны Пунт царским послом. Приходит великий [вождь] стран Пунт, неся дары свои к берегу Великого Зеленого [моря], к царскому послу... золото... мирра». Тут же изображена огромная груда золотых колец, принесенных пунтийцами египетскому «царскому послу» в обмен на египетские товары.146) Вслед за золотом важной статьей египетского вывоза из Пунта были черное дерево, мирровая смола и мирровые деревья. Судя по сохранившимся изображениям и надписям, египтяне получили право самостоятельной заготовки этих ценных видов сырья, предназначавшихся для вывоза в Египет. На одном изображении показана рубка дерева, причем надпись поясняет: «рубят черное дерево в очень большом количестве». Далее мы видим сбор мирровой смолы «в большом количестве... на террасах». Еще дальше изображены выкапывание мирровых деревьев и переноска одного дерева к берегу. Надпись содержит слова переднего носильщика, обращенные к задним: «[Под] ноги ваши, о люди! [смотрите!]. Ведь вы несете очень тяжелый груз!». На что задние носильщики отвечают: «Мы делаем [это] для царя». Желая подчеркнуть «миролюбивый» характер проникновения египтян в страну Пунт, придворный писец записал на стенах Дейр-эль-Бахрийского храма вежливые и любезные слова, с которыми египтяне обращаются даже к мирровому дереву, перенося его к берегу: «Отправляйся с нами, дерево мирра, находящееся в стране Пунт, к дому Амона. Там есть для тебя место. Процветай для царицы Маат-ка-Ра в ее парке, около дома се бога, согласно приказу ее отца».147) Полный и подробный перечень всех ценных товаров, которые [54] египтяне вывозили из страны Пунт, содержит надпись около сцены, изображающей погрузку кораблей: «Нагружают корабли весьма и весьма чудесными вещами страны Пунт: всяким прекрасным благовонным деревом из страны бога, грудами... мирровой смолы, [целыми] зелеными деревьями мирры, черным деревом и слоновой костью, зеленым золотом страны Аму, деревом тишпес, деревом хесит, благовониями ихмут, благовониями, черной мазью для глаз, павианами, обезьянами, борзыми собаками, шкурами южных пантер, рабами и детьми их. Ни разу подобное этому не было доставлено для какого-либо царя, жившего со времен древности».148) На стенах Дейр-эль-Бахрийского храма в нескольких местах сохранились перечни и изображения пунтийских товаров, которые египтяне доставляли в Египет. Эти виды ценного сырья, а также местные изделия считались в те времена «редкими диковинками»: их жертвовали в храмы, передавали жрецам, посвящали божеству, обогащая тем самым храмовое хозяйство, в данном случае хозяйство храма Амона в Фивах. Художник представил, как эти ценности взвешивались, возможно, измерялись, а в помещенной здесь же надписи перечисляются «31 зеленое мирровое дерево, привезенное в качестве диковинки страны Пунт...», «электрум», «черная краска для глаз», «бумеранги пунтийцев», «черное дерево», «слоновые клыки» и весьма многочисленные и большие груды свежей мирровой смолы.149) Установив непосредственные торговые взаимоотношения с племенами страны Пунт, египтяне вовлекли в сферу своей меновой торговли также и другие соседние с Пунтом области, населенные негроидными племенами. В сцене, изображающей принятие царицей Хатшепсут иноземных товаров, представлены наряду с вождями Пунта вожди ряда соседних африканских стран. Надпись поясняет: «Возносят хвалу Маат-ка-Ра, ...троглодиты Нубии, страны Хент-хен-нофр, всякой страны [расположенной] в югу от Египта [приходящие с поклонами], со склоненной головой, приносящие свои дары к месту перед его величеством».150) Тут же мы видим и вождей других африканских стран, которые тоже поклоняются имени царицы и позади которых находятся их дары, вернее, привезенные ими товары, в частности золотые слитки в виде колец и пантера. Надпись около них гласит: «[Вели]кие [вожди] Нимаиу Говорят они и просят они мира у его величества».151) Как видно из надписи, товары, привезенные из Пунта и соседних африканских стран, преподносятся царице одновременно. Отсюда можно сделать вывод, что они были одновременно доставлены в Фивы экспедицией, вернувшейся из страны Пунт. Надпись на это указывает совершенно ясно: «Преподносятся диковинки страны Пунта, вместе с приношениями иноземных южных стран, лучшими взносами жалкой страны Куш, крохами страны негров...» Наконец, дальше мы находим и перечень товаров, привезенных из этих южных стран: «электрум» в ящиках и в виде колец, «шкуры многочисленных пантер», «живая южная пантера, привезенная для ее величества из южных стран», «3300» голов скота. Тут же изображены все эти товары, пантеры, скот, слоновые клыки, перья и яйца страуса, луки, деревянные палки и жираф.152) То обстоятельство, что здесь имеются в виду области, расположенные либо в Нубии, либо по соседству с ней, подчеркнуто изображением нубийского бога Дедуна, который присутствует при взвешивании товаров, доставленных египетской экспедицией.153) Желая подчеркнуть могущество Египта, египетский писец, проникнутый великодержавной идеологией, столь типичной для этого времени, изобразил пунтийских вождей как данников страны, целиком подвластной Египту. Поэтому вожди Пунта представлены коленопреклоненными перед именами египетской царицы. Надпись содержит их речь, проникнутую верноподданническими чувствами: «Великие вожди Пунта. Однако у нас нет никаких оснований предполагать, что страна Пунт находилась под властью Египта. Как видно из следующих далее изображений и надписей, ценные предметы, в частности золото и мирровая смола, были лишь товарами, вывезенными из Пунта. После доставки этих товаров в Египет [56] их тщательно взвесили и измерили, причем результаты взвешивания и подсчета были занесены в особую опись. Все остальные изображения и надписи, относящиеся к Пунту и сохранившиеся на других памятниках, столь же ясно указывают на то, что Пунт, с которым Египет вел меновую торговлю, никогда не находился под властью египетского фараона. В этом отношении особенно интересны изображения на стенах гробницы Рехмира. Здесь представлены жители Пунта, Крита, Нубии и Сирии, приносящие египетскому везиру товары и дань своей страны. Для того чтобы отделить страны, подвластные Египту, от стран независимых, художник поместил в одну группу пунтийцев и критян как жителей независимых стран, а в другую — нубийцев и сирийцев, поскольку Сирия и Нубия были подвластны Египту. Это подчеркнуто далее и тем, что в нижнем регистре, где изображены пленники, помещены лишь нубийцы и сирийцы. Пунтийцы несут с собой товары, которые египтяне обычно вывозили из страны Пунт. Это — мирровое дерево, мирровая смола в больших количествах, в частности спрессованная в форме обелисков или пирамид, золотые слитки в форме колец, черное дерево, слоновая кость, шкуры леопардов, перья и яйца страусов, ожерелья, обезьяны, козел и ручной леопард. Над этой сценой находится надпись, поясняющая смысл данного изображения: «Прибытие в мире вождей Пунта с поклонами к месту перед его величеством, царем Верхнего и Нижнего Египта Мен-хе-пер-Ра, да живет он вечно! Они приносят свою дань, всякие хорошие приношения своей страны, на которую никто не ступил своей ногой вследствие его великого могущества в их странах. Ведь каждая страна подвластна его величеству!».155) Не имея возможности указать на то, что Пунт был завоеван Тутмосом III, писец ограничивается лишь общим утверждением, что «каждая страна подвластна фараону» и что поэтому торговцы Пунта являются в сущности лишь «данниками» фараона. Однако это не что иное, как преувеличение, продиктованное идеологией, типичной для этого периода в истории Египта. Товары, которые египтяне привозили из страны Пунт, распространялись по различным странам древневосточного мира. Именно в это время Египет установил непосредственные торговые отношения не только с южной страной Пунт, но также с Критом, Палестиной, Финикией и Сирией. Больше того, товары из Египта проникали в Хеттскую страну и Месопотамию благодаря сирийской и финикийской транзитной торговле. На широкое развитие внешней торговли в эту эпоху указывает близость некоторых слов, обозначающих в различных древних языках один и тот же товар, что было в свое время отмечено Либлейном. [57] Так, египетское слово Древнеегипетское слово Древнеегипетское слово Наконец, древнеегипетское слово Либлейн на основании этих лингвистических сравнений высказывает предположение, что пунтийцы были предками финикийцев. Ведя торговлю этими товарами, они распространили их названия среди различных народов древнего мира. Однако это предположение ни на чем не основано. Единственный вывод, который можно сделать из этих фактов, сводится к тому, что египтяне перепродавали товары, полученные ими из Пунта, ряду соседних стран. Поэтому египетские названия этих товаров были заимствованы соседними народами, ведшими в эту эпоху оживленную торговлю с Египтом. Экспедиция в Пунт, организованная при царице Хатшепсут, открыла египтянам важный торговый путь, ведший в богатые страны Восточной Африки, и дала им возможность установить непосредственные торговые отношения с племенами, населявшими эти страны. Можно предполагать, что вслед за этой первой крупной экспедицией в страну Пунт были отправлены и другие, менее значительные экспедиции. Так, например, в гробнице № 143 в Дра-абуль-Негга, относящейся к первой половине периода XVIII династии, сохранились рисунки, изображающие возвращение экспедиции из Пунта, а также измерение и подсчет товаров, оттуда привезенных. Мы видим здесь две вереницы людей, одни из которых вооружены, а другие несут мешки и ящики на больших коромыслах. Позади них колесничий с большим колчаном за спиной ведет коня, впряженного в колесницу.157) На стенах этой же гробницы изображены товары, привезенные из Пунта: корзины с полудрагоценными камнями, мешки с каким-то товаром, золото [58] в виде колец, груды благовонной смолы, благовонная смола, спрессованная в форме обелисков и конусов, наконец, мирровые деревья в кадках. Ниже изображено измерение мирровой смолы перед писцами, записывающими результаты измерения.158) Надписи плохо сохранились, однако сохранившееся слово Одновременно с этим усиливается торговый обмен Египта с северными странами, с островными районами Эгейского моря, где главную роль играл остров Крит, занимавший в то время первенствующее положение в морской торговле восточной части Средиземного моря. Торговые связи, соединявшие Египет с островами Эгейского моря, существовали и раньше. Но в связи с развитием рабовладельческого хозяйства и внешней торговли Египта этот торговый обмен в период XVIII династии стал значительно усиливаться. Начиная с Яхмоса I, египетские фараоны в своих надписях нередко упоминают страны Ханебу, Кефтиу и «острова среди Великого моря».159) В гробницах вельмож все чаще и чаще появляются изображения эгейцев, несущих самые разнообразные товары своей страны. Так, например, в гробнице Сенмута, относящейся ко времени царствования Хатшепсут, сохранились изображения трех критян, одетых в типично эгейские фартуки и опоясанных пестрым эгейским поясом. Они несут на плечах и в руках роскошные ремесленные изделия — три серебряных и два медных сосуда, украшенные художественными изображениями бычачьих голов и орнаментами в форме спиралей и розеток.160) Но особенно верное и полное представление об импорте эгейских товаров в Египет дает изображение из гробницы Рехмира. Мы видим здесь 16 эгейцев, одетых в типично эгейскую одежду, с типично эгейской обувью на ногах, причесанных по обычаю своей страны. Египетский художник тщательно изобразил привезенные ими товары, которые они несут в своих руках и которые большой грудой сложены у ног египетского писца, заносящего каждый предмет в опись. Среди этих товаров можно различить прямоугольные слитки серебра, корзину, наполненную лазуритом, серебряные слитки в форме колец, золотую ситулу, вазу из лазурита, золотую вазу с ручками в виде леопардов, золотые блюда, золотую чашу, серебряную вазу с двумя ручками, голову львицы, сделанную из золота, серебряную вазу с золотыми украшениями, золотую чашу с ручкой в форме козлиной головы, четыре больших серебряных бруска, изображение собачьей головы из светлого золота, золотые изображения птичьей и бычачьей голов, золотую вазу с двумя ручками, три больших бронзовых бруска, серебряную вазу с золотой крышкой [59] в форме козлиной головы, кинжал в синих ножнах, кувшин, орнаментированную золотую чашу, кинжал в красных ножнах, большой медный брусок, меч, орнаментированный золотой сосуд с голубыми цветами, ожерелье из голубых бус, серебряную вазу с двумя ручками, слоновый клык и множество других ценных предметов.161) Аналогичные сцены доставки в Египет многочисленных и разнообразных изделий эгейского художественного ремесла сохранились на стенах гробницы первосвященника Амона и начальника казначейства Мен-хепер-Ра-снеба и гробницы «начальника северных стран» Аменмеса. На стене гробницы Мен-хепер-Ра-снеба изображено множество роскошных эгейских сосудов: золотой ритон на ножке, серебряный кувшин, серебряный ритон с головой зверя, золотая лотосовидная чаша, серебряное блюдо на нитке, золотой ритон в форме бычачьей головы, сосуд, украшенный изображениями двух бычачьих голов, бронзовый меч, сосуд в форме бычачьей головы, критский ритон, две ситулы из электрума, ваза с двумя ручками из электрума, два ритона в форме львиных голов из электрума, серебряный сосуд конической формы, золотой сосуд с ручками в форме зверей, серебряный кувшин, золотой сосуд с двумя ручками, одежды, кувшин из электрума, конический ритон из золота.162) Наконец, на стене гробницы «начальника северных стран Аменмеса» изображены эгейские торговцы, несущие драгоценные вазы, кувшины, лотосообразную чашу, серебряные вазы с двумя ручками, сосуды для возлияний и другие ценные изделия. Все это изображение указывает на то, что главными статьями торгового ввоза из эгейских стран в Египет были: золото, серебро, бронза и медь в слитках, роскошные сосуды из золота, серебра и электрума, драгоценное оружие, бусы и иные изделия художественного, преимущественно ювелирного ремесла. Укрепление торговых связей Египта с эгейскими странами, главным образом с Критом, и доставка в Египет высокохудожественных изделий эгейского ремесленного производства оказали некоторое влияние на развитие египетского искусства в эту эпоху. Явным эгейским влиянием проникнуты появившиеся в Египте художественные мотивы и орнаменты. Весьма возможно, что эгейские, а также сирийские мастера, работавшие в это время в египетских мастерских, вполне сознательно подражали высокохудожественным изделиям эгейского металлургического и ювелирного производства. Приток огромного количества материала, ценностей и рабов в Египет благодаря развитию внешней торговли привел к обогащению правящего класса рабовладельческой аристократии и к углублению классовых противоречий. [60] 122) T. Säve-Söderbergh. Ägypten und Nubien. Lund, 1941. 123) T. Säve-Söderbergh. Ägypten und Nubien, S. 24. 124) В. И. Авдиев. Военная история древнего Египта, т. 1, стр. 40-42. 125) Т. Säve-Söderbergh. Ägypten und Nubien, S. 115-116. 126) В. И. Авдиев. Военная история древнего Египта, т. I, стр. 71-76; Т. Säve-Söderbergh. Ägypten und Nubien, S. 75. 127) T. Säve-Söderbergh. Ägypten und Nubien, S. 75. 128) В. И. Авдиев. Военная история древнего Египта, т. I, стр. 71-76. 129) Т. Säve-Söderbergh. Ägypten und Nubien, S. 3. 130) L. D., II, 23; J. H. Breasted. Ancient Records of Egypt, vol. I, p. 102-103. [216] 131) J. H. Breasted. Ancient Records of Egypt, vol. I, p. 1618; vol. II, p. 102-103. 132) К. Sethe. Urkunden des Alten Reiches, I, 246. 133) J. H. Breasted. Ancient Records of Egypt, vol. I, p. 351; vol. II, p. 102-103. 134) J. H. Breasted. Ancient Records of Egypt, vol. I, p. 360-361; vol. II, p. 102-103; К. Sethe. Urkunden des Alten Reiches, I, 132; В. И. Авдиев. Военная история древнего Египта, т. I, стр. 42. 135) J. H. Breasted. Ancient Records of Egypt, vol. I, p. 430; vol. II, p. 103; В. С. Голeнищев. Эпиграфические результаты поездки в Хаммамат, XV-XVII, — «Записки Вост. отделения Русск. археол. об-ва», т. II. СПб., 1888; В. И. Авдиев. Военная история древнего Египта, т. I, стр. 68. 136) J. H. Breasted. Ancient Records of Egypt, vol. I, p. 604-606; A. Erman. Stelen aus Wadi-Gasus bei Qoser. — ÄZ, Bd. XX, S. 203-204; В. И. Авдиев. Военная история древнего Египта, т. I, стр. 73. 137) A. Erman. Stelen aus Wadi-Gasus bei Qoser. — ÄZ, Bd. XX, S. 204-205; J. H. Breasted. Ancient Records of Egypt, vol. I, p. 618; В. И. Авдиев. Военная история древнего Египта, т. I, стр. 73. 138) К. Sethe. Urkunden der XVIII. Dynastie, IV, 344. 139) К. Sethe. Urkunden.., IV, 342-343. По мнению Навилля и Либлейна, 140) Ed. Naville. The Temple of Deir-el-Bahari, vol. IV, pl. XC-XCI; vol. V, pl. CXXV-CXXVI; vol. VI, pl. CLV; К. Sethe. Urkunden.., IV, 322. 141) К. Sethe. Urkunden.., IV, 322. 142) В Дейр-эль-Бахрийском тексте употреблено слово 143) К. Sethe. Urkunden.., IV, 323-324. 144) К. Sethe. Urkunden.., IV, 324. 145) К. Sethe. Urkunden.., IV, 324. Представление о том, что дыхание египетского фараона дарует людям жизнь, мы найдем и в письмах, которые азиатские правители посылали египетскому царю. Так, в письме Иркаты, сохранившемся в Амарнском архиве, мы читаем: «Пусть дыхание [217] царя (äaru äarri) нас никогда не покидает» (J. A. Khudtzon. Die El-Amarna Tafeln. Lief. 5, 453; Lief. 13, S. 1195-1196). 146) К. Sethe. Urkunden.., IV, 325-326. Основываясь на двойственном числе 147) К. Sethe. Urkunden.., IV, 326-329. 148) К. Sethe. Urkunde.., VI, 328-329. Слово 149) К. Sethe. Urkunden.., IV, 334-335. 150) К. Sethe. Urkunden.., IV, 331. См. прим. 2. 151) К. Sethe. Urkunden.., IV, 333. Страны 152) К. Sethe. Urkunden.., IV, 334. 153) К. Sethe. Urkunden.., IV, 338. 154) К. Sethe. Urkunden.., IV, 332. Интересно отметить, что в этом поэтическом отрывке царица Хатшепсут названа «богиней Ра», причем имя бога Ра употреблено в женском роде 155) N. de G. Davies. The Tomb of Rekh-mi-Re at Thebes, vol. I, p. 20; vol. II, pl. XVII. 156) J. Lieblein. Recherches sur l'histoire et la civilisation de l'ancienne Egypte, 2 fasc., p. 228-229. 157) W. Wreszinski. Atlas.., Bd. I, Taf. 347. [218] 158) W. Wreszinski. Atlas.., Taf. 348. Характерно, что как здесь, так и на изображениях в гробнице Рехмира мы видим мирровую смолу, спрессованную в форме обелисков. Эта смола предназначалась для Египта, в частности для употребления в храмах. Ср. N. de G. Davies. The Tomb of Rekh mi-Re at Thebes, vol. II, pl. XVII. 159) К. Sethe. Urkunden.., IV, 21, 1-17; 17,7-15; В. И. Авдиев. Военная история древнего Египта, т. I, стр. 149; К. Sethe. Urkunden.., IV, 82-83; В. И. Авдиев. Военная история древнего Египта, т. I, стр. 170; К. Sethe. Urkunden.., IV, 137-138; В. И. Авдиев. Военная история древнего Египта, т. I, стр. 182. 160) W. M. Müller. Egyptological Researches, pl. 6-7; H. R. Hall. Annual of the British School of Athens. XVI, 1909; Ed. Meyer. Geschichte des Altertums. 2. Aufl. Bd. II, l, S. 106; W. Wreszinski. Atlas.., Bd. I, Taf. 235. Ср. изображение критян в гробнице везира Усера (N. de G. Davies. Bulletin of the Metropolitan Museum. New York, 1926, p. 41 sqq.). 161) N. de G. Davies. The Tomb of Rekh-mi-Re at Thebes, vol. I, p. 20-25; vol. II, pl. XVIII-XX. 162) W. Wreszinski. Atlas.., Bd. I, Taf. 273-274; W. M. Müller. Egyptological Researches, pl. I, p. 22; N. de G. Davies. Tombs of Mencheperrasonb, Amenmose and others. London, 1933, pl. XXXIV-XXXV, p. 28-29; pl. IV-V, p. 6-8. |
— «слоновая кость» стоит близко к коптскому єīв, древнееврейскому הבּאִ и древнегреческому ελέφας, обозначающему «слон», и латинскому ebur — «слоновая кость».
очень близко к древнееврейскому בֶוהּ, древнегреческому εβενος, латинскому hebenum.
— kmj — «смола» не менее близко к древнегреческому κόμμι и латинскому gummi. Древнеегипетское слово 
— msdm — «сурьма» столь же близко к греческому στίμμι и латинскому stibium.
gfw очень близко к древнееврейскому רּוֹק, древнегреческому κετος и латинскому cepus.
— Пунт ясно указывает на то, что здесь изображена экспедиция, возвращающаяся из этой страны.
следует считать не мирровым деревом, a Boswellia thurifera или Boswellia carterii, которые произрастают как в Аравии, так и в Сомали (Ed. Naville. The Temple of Deir-el-Bahari. London, 1894 1908, vol. III, p. 15; J. Lieblein. Recherches sur l'histoire et la civilisation de l'ancienne Egypte, 2 fasc., Leipzig, 1911, p. 221-227; cp. A. Engler. Die natürlichen Pflanzenfamilien. Leipzig, 1897, III. Theil, S. 246).
— «царский посол». Аналогичное словоупотребление встречается в папирусе Гарриса, I, 78, 1-2; «Я (т. е. царь. — В. А.) послал Наи, моего посла, в страну Атика» 
. Ср. рассказ Унуамона, II, 51. «Посол в страну Хару» упоминается в надписи, изданной Mc. Iver-Woolley. Butien, vol. I, p. 32, Philadelphia, 1911. «Посол в страну Ханаан и Палестину» упоминается в надписи на статуэтке XXII династии. См. G. Staindorff. Statuette of an egyptian commissionner in Syria. — JEA, vol. XXV, pl. VII, p. 31; E. Сhassinat. Un interprete egyptien pour les pays chananeens. BIFAOC, vol. I, Le Caire, Б. A. Tуpаев. — «Сообщения Палестинского общества», т. XIII, ч. 2, № 1, СПб., 1902, стр. 15-18.
, Мюллер предположил, что страна Пунт находилась на обоих берегах Красного моря. Однако наречие 
здесь обозначает «рабы». Доставка рабов из Нубии и Пунта имела очень большое значение для Египта, так как рост рабовладельческого хозяйства постоянно требовал увеличения количества рабочей силы, т. е. в первую очередь рабов. Ср. надпись Инени, в которой говорится о рабах-неграх, пожалованных храму Амона Тутмосом I: «Осмотр негров, пожалованных как поголовье (буквально «головы». — В. А.) пленников для жертвенных приношений Амона, после того как была сокрушена подлая страна Куш, вместе с данью каждой иноземной страны. Дал его величество храму Амона как приношение по числу лет для царя Верхнего и Нижнего Египта Аа-хепер-ка-Ра» (К. Sethe. Urkunden.., IV, 70). Ср. В. В. Стpуве. История древнего Востока. Л., 1941, стр. 176.
и 
, очевидно, находились в Нубии, так как их названия встречаются наряду с названиями страны Куш. Так, в «Анналах Тутмоса III» при описании дани страны Куш упоминается «сын вождя страны Ирем» — 
(К. Sethe. Urkunden.., IV, 708). Ср. рар. Koller, S. 4, 3 sq. A. H. Gardiner. Egyptian Hieratic Texts, vol. I, p, 41, 47; Ed. Meyer. Geschichte des Altertums. 2. Aufl., Bd. H, l, S. 119.
, а также, что здесь упоминается слово «солнечный диск» 
, ставшее впоследствии именем бога Атона. Очевидно, представление о божественности солнечного диска считалось религиозным представлением, понятным для восточноафриканских племен.