Глава третья. Военное дело в Египте в эпоху Среднего Царства

Среднее царство было временем расцвета Египта, когда при фараонах 11-й и 12-й династий вторично образовалось мощное централизованное государство, претендовавшее на господство в северо-восточной Африке и стремившееся к усилению своего влияния в соседних странах. Надписи и памятники этого времени указывают на крупный рост производительных сил страны, на всестороннее развитие различных форм хозяйства. Сельское хозяйство, игравшее значительную роль в экономике аграрного Египта, всегда требовало в первую очередь расширения обрабатываемых земель и усиления системы орошения. Поэтому государственная власть должна была принимать в этом отношении целый ряд мер. При Аменемхете III уровень подъема воды в реке во время наводнения заботливо отмечался на скалах около Семнэ. Очевидно, особые органы власти тщательно следили за высотой разлива Нила, отдавая себе ясный отчет в громадном значении для хозяйственной жизни страны системы искусственного орошения, которая целиком зависела от количества воды в Ниле. Весьма возможно, что в зависимости от уровня подъема воды в реке принимались различные меры в области ирригации. Наиболее крупные оросительные работы производились в эту эпоху в Фаюмском оазисе, где было создано крупное водохранилище, соединенное особым каналом с Нилом. Специальные приспособления давали возможность регулировать движение воды, шедшей из Фаюмского озера в Нил и обратно. Наконец, сооружение больших защитных стен позволило осушить большую часть Фаюмского оазиса, где вскоре образовался богатый земледельческий район и вырос новый город.

Сельское хозяйство процветало во всей стране. Египет превратился в зеленый цветущий сад — недаром жители Нильской долины называли свою страну «Черной» (плодородной) и «Любимой страной» (Та-мери). Крупные поместья, возникавшие в эту эпоху в связи с ростом поместной рабовладельческой аристократии и аристократического землевладения в номах, создавали все необходимые [82] предпосылки для значительного развития земледелия и животноводства. На стенах гробниц номархов Газэльего нома в Бенихассане изображены типичные сцены из жизни обитателей такого крупного аристократического хозяйства [рис. 12].

Развитие сельского хозяйства сопровождалось также развитием ремесленного производства. Высокого расцвета достигает обработка камня, из которого со времен глубочайшей древности делали различные предметы, как, например, сосуды, оружие и орудия. Дальнейший прогресс наблюдается в области металлургии, в частности, в ювелирном деле, прекрасные образцы которого были обнаружены в Дахшуре.¹⁾ Большое значение имело ткацкое производство, развивавшееся на базе применения местного сырья [льна] и использования особого низкого горизонтального ткацкого станка. Изображения на стенах гробниц этой эпохи, а также полная модель прядильной и ткацкой мастерской, найденная при американских раскопках кладбища 11-й династии в Дейр-эль-Бахри, дают прекрасное представление о развитии текстильного дела. Рост деревообделочного производства, основанный на применении разнообразного инструментария, тесно связан с кораблестроительным искусством. Наконец, на общий расцвет хозяйства в эту эпоху указывает развитие водного и сухопутного транспорта, рост городов и расширение торговли как внутренней, так и внешней. Организуются крупные торговые экспедиции в Нубию и в Сирию. Интенсивно эксплоатируются медные рудники Синая и золотые копи Нубии. Колонизуются области, прилегающие к Египту, в частности, оазисы. Прокладываются и укрепляются торговые пути, имеющие крупное значение для египетской экономики, как, например, путь, соединяющий долину Нила с побережьем Красного моря (Вади-Хаммамат). На крупный экономический расцвет страны указывает и довольно широкое строительство, развернутое фараонами 11-й и 12-й династий. В Фивах строится первый крупный храм богу Амону. В Дейр-эль-Бахри был воздвигнут своеобразный храм, сохранивший древние пирамидообразные формы. Наконец, особенно крупное строительство развернулось в недавно освоенном Фаюмском оазисе, в частности, в новом основанном здесь городе. В античной историографии сохранилось воспоминание о грандиозном здании, которое здесь было построено и впоследствии получило название Лабиринта.

Экономический расцвет Египта нашел отражение и в духовной культуре этой эпохи, в литературе, в искусстве и в первых проблесках научного творчества. Недаром эта эпоха считается классической эпохой древнеегипетской культуры, когда впервые были оформлены литературный язык и художественная литература.

Рост производительных сил, вызвавший крупный экономический расцвет в условиях все еще в значительной степени замкнутого общинного строя, требовал развития обмена и привлечения новых кадров рабочей силы, главным образом, рабов. Этим объясняется развитие военной политики египетских фараонов Среднего царства, которые считали своим долгом не только защищать Египет от нападений [83] воинственных племен Ливии, Нубии и соседних азиатских областей, но также предпринимать наступательные походы против соседних народов. Целью походов был, в первую очередь, грабеж, захват самых разнообразных ценностей, самой различной добычи, золота, скота, рабов, затем захват территорий, важных источников сырья и, наконец, закрепление за Египтом господствующих позиций на важнейших торговых путях. Развитие военной политики египетского государства в эпоху Среднего царства,²⁾ конечно, требовало и соответствующей организации военного дела.

Одним из важнейших вопросов военной истории является вопрос о численности военных сил того или иного государства. Конечно, численность армии не является решающим фактором, определяющим конечный успех в военных действиях, так как, помимо численности войск, громадное значение имеют боевая подготовка, дисциплинированность бойцов, техническая оснащенность, моральное состояние и идейная мобилизация войск, коммуникации, снабжение, состояние тыла и целый ряд других, порой очень важных факторов. Но все же одним из основных факторов является самый массив армии, боевая эффективность которого при прочих равных условиях, конечно, зависит от его численности. В документах эпохи Среднего царства сохранились слишком скудные сведения для того, чтобы полностью осветить этот вопрос. Однако, опираясь на некоторые косвенные данные, мы можем сделать попытку подойти к его решению.

Территория собственно египетского государства, включавшего Дельту и долину до первого порога, в эпоху Среднего царства приблизительно соответствовала территории современного Египта [без пустынных областей и Судана], равной 35 169 км². Население, живущее на этой территории, по данным 1937 г., равнялось 15 904600 чел., что дает очень высокую цифру плотности — 452 чел. на 1 км².³⁾ Конечно, учитывая рост народонаселения, развитие экономики и техники, а также довольно значительную иммиграцию, следует полагать, что население Египта в древности было значительно меньше. Однако было бы неправильным чрезмерно снижать эту цифру. Ведь не следует забывать, что в древности земледельческое хозяйство, основанное на искусственном орошении, было очень сильно развито. Отметки на скалах около Семнэ указывают на то, что уровень наибольшего подъема воды в Ниле в эпоху Среднего Царства был на 8 м выше современного максимального уровня Нила и что большее количество воды в реке позволяло орошать более значительные территории, на которых могло жить и кормиться более многочисленное население.⁴⁾ Большие территории, ныне засыпанные песком, были в древности заселены иногда даже довольно плотно, на что указывают развалины египетских храмов и городов, например, Ахетатона, ныне опустошенные, заброшенные и занесенные песками пустыни. Там, где в древности жило многочисленное и трудолюбивое население, теперь часто раздается лишь унылый вой шакалов. Современный исследователь Лескье⁵⁾ полагает, что население Древнего Египта доходило [84]

Рис. 12. Вельможа Хнумхотеп в своем поместье. Охота и прием послов от азиатского племени Аму. Роспись стены в гробнице Хнумхотепа в Бени-Хассане. Среднее царство. [85]

до 7 млн. чел. Однако, принимая во внимание, что по очень солидным вычислениям Белоха население греческого полуострова во 2-й половине V века до х. э. насчитывало не более 3-4 млн., а население всех греческих государств, расположенных во всем бассейне Средиземного моря достигало в ту же эпоху 7-8 млн. чел.,⁶⁾ следует думать, что цифра в 7 млн., предложенная Лескье, должна охватить собой население всего египетского государства, включая завоеванные области в эпоху расцвета Египта при фараонах 18-й династии.^*) Однако, проводя аналогию между населением Греции и Египта в древности, не следует забывать, что плотность населения в Египте была значительно выше, чем в Греции (100 чел. на 1 км²).⁷⁾

Исходя из данных относительно общей численности населения Египта, можно сделать попытку определения численности египетских войск в эпоху Среднего царства. Однако в данном случае нельзя основываться на тех пропорциях, которые были установлены современными военными историками, например, Дельбрюком, между общим народонаселением и военными силами Древней Греции и Древней Германии. Ведь Египет в эпоху Среднего царства не вел таких крупных, продолжительных, изнурительных войн, требовавших напряжения всех живых сил страны, как Греция в V веке до х. э. С другой стороны, египтянам не приходилось так упорно защищать свою территорию от врагов, как древним германцам, которые принуждены были бросать против наступающих римлян все свое мужское население. Поэтому соотношение [5000 воинов на 25 000 чел. в одном германском племени], которое Дельбрюк устанавливает для Древней Германии, совершенно неприменимо для Египта в эпоху Среднего царства. По подсчетам Г. Масперо, в эпоху наивысшего расцвета Египта при фараонах 18-й династии число новобранцев могло превышать 100 000, но фактически армия насчитывала от 10 до 30 тыс. воинов. Максимальное количество войск со всеми резервами, по мнению Масперо, могло достигать 130 000 чел., но фактически эта цифра никогда не была реализована. Масперо при этом указывает, что Магомет-Али в 1830—1840 гг. имел армию, состоящую из 120 000 солдат.⁸⁾ Эти указания Масперо довольно близки к истине. Конечно, численность египетских войск как в мирное, так и в военное время в эпоху Среднего царства следует еще несколько снизить. В эпоху 11-й династии большая торгово-военная экспедиция, отправленная в Пунт, состояла из военного отряда в 3000 чел., что в ту эпоху, очевидно, казалось довольно крупной военной силой. Незначительные на наш взгляд цифры египетских армий той эпохи не должны нас смущать, так как они вполне соответствуют масштабу войн того времени. Ведь не надо забывать, что даже в XVIII веке Али-Бей выступил с армией в 6310 чел. против Абу-Дахаба, войска которого насчитывали всего лишь 12 000 чел.⁹⁾ [85]

Развитие военной политики Египта в эпоху Среднего царства требовало соответствующей организации военного дела и в первую очередь учета населения. Некоторые кахунские папирусы, найденные в развалинах города, построенного Сенусертом II около его пирамиды у входа в Фаюм, дают нам представление о том, как производился этот учет. В определенные годы глава каждой семьи должен был давать сведения о личном составе своей семьи и о принадлежащих ему людях. Его имя, снабженное последовательным номером, а также имена всех его родственников и рабов заносились в особые статистические списки. Глава семьи должен был подтверждать клятвой точность этих сведений, которые он сообщал особым чиновникам. Составленные таким образом статистические списки, некоторые из которых дошли до нашего времени, хранились в канцелярии везира в административном центре страны. Само собой разумеется, эти статистические сведения нужны были государственной власти не только для фискальных целей, но и для военных наборов. Эти статистические списки возобновлялись приблизительно каждые пятнадцать лет и давали возможность особым чиновникам устанавливать количество населения в стране и, что особенно важно, количество боеспособных и военнообязанных, если так можно выразиться, мужчин, которых можно было зачислить в войска. Судя по некоторым документам, в Египте в эту эпоху производились наборы среди людей, могущих носить оружие. Так, на одной памятной стэле 12-й династии сохранился текст, в котором описывается, как «первый царевич» в качестве «писца воинов» произвел воинский набор в Тинисском номе, в количестве одного воина от каждых ста мужчин. Следовательно, к несению военной службы привлекался 1% мужского населения страны.¹⁰⁾ На существование военных наборов указывает специальный термин ¹¹⁾ который мы находим в надписях этой эпохи. Мы знаем, что эти «молодые поколения», или попросту молодые новобранцы, соединялись в отряды, которые должны были пополнять военные силы номов, находившиеся под начальством номарха. Если ном делился на две части, на западную и восточную, расположенные на двух берегах Нила, то и отряды новобранцев делились на отряды запада и востока, что ясно указывает на их территориальное происхождение. Во время военных походов номархи должны были во главе этих местных военных отрядов присоединяться к армии фараона. Из надписи номарха нома Газэли Амени мы знаем, что эти местные отряды насчитывали иногда от 400 до 600 чел. Этими отрядами пользовались иногда как конвойными войсками при организации экспедиций в соседние страны. В некоторых случаях, очевидно, когда разгоралась крупная война, военный набор производился но всей стране. Так, мы знаем, что Иниотеф, номарх Фиванской области, во время войны с гераклеопольскими царями набирал войска на обширной территории от [86] порогов до Фив.¹²⁾ Помимо этих новобранцев в состав египетской армии, начиная со времени Среднего царства, входили также и наемники, очевидно, навербованные среди воинственных культурно отсталых племен Нубии. Мы знаем, что уже в эпоху Древнего царства нубийцы служили в египетских войсках.¹³⁾ Так как при фараонах 12-й династии значительные части Нубии были завоеваны египетскими фараонами и прочно присоединены к египетскому государству, нет ничего удивительного в том, что количество нубийцев в египетских войсках должно было увеличиться. Судя по некоторым изображениям, эти нубийцы служили в качестве «людей свиты» [т. е. личной военной охраны] номархов. Это были по большей части легко вооруженные стрелки.¹⁴⁾ Наконец, нубийцы из племен маджаев служили в отрядах египетской полиции.

На постепенное образование постоянной армии и особого слоя профессиональных воинов указывает существование в эту эпоху особой царской гвардии, состоящей из «спутников правителя» .

Эта личная охрана царя, состоявшая из особенно преданных и близких царю воинов, постоянно окружала фараона. Из среды этих царских спутников царь выдвигал командиров на все ответственные командные должности, вплоть до самых высоких постов. Так постепенно формировалось кадровое, профессиональное и, конечно, аристократическое офицерство. В одной интересной автобиографии некоего Себекху-Джаа, служившего в египетских войсках при фараоне 12-й династии Сенусерте III, описывается военная карьера такого царского «спутника». Двадцати четырех лет отроду Себекху начал свою службу в царских войсках в качестве «воина, находящегося позади и около царя во главе шести воинов»;¹⁵⁾ иными словами, Себекху, находясь в царской гвардии, занимал тогда должность младшего командира, командовавшего звеном из шести царских гвардейцев. Затем, рассказывает Себекху, он был назначен на более высокую должность «спутника правителя». Во время похода в Нубию Себекху уже командует отрядом в 60 чел. После нубийской кампании Себекху был назначен на высокую должность «начальника спутников», очевидно, начальника царской гвардии и, наконец, закончил свою карьеру, дослужившись до высокого поста «великого коменданта столицы».¹⁶⁾ Должность начальника спутников занимал при Аменемхете III некто Аменемхет, который одновременно с этим был также и «начальником войск». Судя по надписям, царь иногда поручал этим высоким военным командирам в мирное время особенно ответственные поручения, как, например, доставку камня из Хатнубских каменоломен. Наряду с офицерскими должностями, в надписях этого времени встречаются также и названия других командных должностей, как «начальник новобранцев», «начальник армии» или «военный начальник Среднего Египта».¹⁷⁾ Очевидно, в это время в связи с широко развертывавшейся военной политикой египетского [87] государства в Египте постепенно образуются кадры профессиональных военных командиров.

Рис. 13. Два отряда воинов, вооруженных копьями и луками. Деревянная модель из гробницы сиутского номарха Месехти. Среднее царство. 10-я династия. Каирский музей.

Военное дело все больше и больше приобретает организованный характер. Прежние ополчения, наспех собранные в момент военной тревоги по всей стране, постепенно заменяются специальными отрядами из новобранцев, которые регулярно набирались в номах и находились под командованием номарха и специальных военных командиров. Эти военные отряды представляют собой уже оформленные боевые соединения обученных воинов. На это ясно указывают модели [рис. 13] двух отрядов воинов, сохранившиеся в гробнице сиутского номарха Месехти, жившего во время 10-й династии. Первый отряд состоит из десяти шеренг египетских воинов по четыре воина в каждой. Воины вооружены высокими копьями с медными наконечниками и заостренными кверху щитами, обтянутыми кожей. Другой отряд состоит из нубийцев, построенных точно таким же образом, как и отряд египетских копейщиков. Нубийцы вооружены луками и стрелами с кремневыми наконечниками. Наличие и в том и в другом случае одинакового построения, своего рода каре, состоящего из 10 шеренг воинов по четыре воина в каждой, указывает на особый тип построения, очевидно, существовавшего в эту эпоху.¹⁸⁾ Как видно по этой модели, а также по надписям, в эту эпоху существовали различные по размерам воинские подразделения, части и соединения — по 6, 40, 60, 100, 400, 600, 2000 и, наконец, даже 3000 воинов. Воины, входившие в эти постоянные и регулярные воинские части, должны были отрываться от своего хозяйства и с течением времени превращаться в профессиональных воинов. За выслугу определенного количества лет, как предполагает Баттискомб Генн, эти воины получали от государства особые земельные наделы, может быть из земельного фонда, захваченного у неприятеля в соседних завоеванных областях. [88]

Так, на одной стэле из Эдфу (Каирский музей, инв. № 52456), принадлежащей некоему Ха-анх-еф, читаем:

«Я приобрел 2 локтя^*) земли: Гормини владеет одним из них, в качестве своей собственности, а другой из них принадлежит мне. Я приобрел землю, один локоть земли, данный моим детям. Я был награжден [таким же образом] за 6 лет (военной службы)».¹⁹⁾

Командиры за свою военную службу получали от царя различные награды: повышение по службе и, главным образом, материальные ценности — землю, скот, рабов и др. Но, наряду с этим, существовали и особые воинские награды, своего рода военный орден, называвшийся в ту эпоху «золото похвалы», может быть, имевший вид золотого ожерелья. Наконец, за особые заслуги царь награждал военных командиров особенно ценными и почетными подарками, как мы читаем в автобиографической надписи военного командира Себекху-Джаа из Абидоса:

«Я организовал арьергард. Я сгруппировал воинов, чтобы сразиться с азиатами. Тогда я захватил в плен одного азиата, а его оружие велел унести двум бойцам из войска, так как я не мог отвернуться от боя и лицо мое было обращено вперед и я не поворачивал моей спины азиатам.

Как жив Сенусерт, я говорю правду. И тогда он пожаловал мне жезл из электрума, дав мне его в руки, лук и кинжал, украшенный электрумом, вместе с его оружием».²⁰⁾

В этой надписи очень четко выразилось представление о том, в чем заключалась воинская доблесть во время боя, за которую воин получал награду от царя. Судя по ней, воин должен был всегда смотреть вперед, его лицо должно было быть всегда обращено к линии боя. Обратиться в бегство или, как образно говорится в египетской надписи, повернуть свою спину врагу, считалось позором для всякого воина, а тем более для командира.

Надписи и изображения этого времени не дают нам возможности восстановить характерные черты военных действий. Однако наличие постоянного сухопутного войска и довольно значительного речного флота позволяло вести военные действия как на суше, так и на кораблях, а иногда даже применять комбинированные действия сухопутных частей и речного флота. О наличии военного флота говорит целый ряд надписей. Так, в надписи номарха газэльего нома Хнумхотепа I описывается военный поход в Нубию, причем автор надписи говорит, что он:

«... отправился вниз по реке вместе с его величеством, чтобы ... на 20 кедровых кораблях ... Он изгнал его из двух стран. Нубийцы... и азиаты были повержены. Он схватил нижнюю страну, горные области в двух странах... с народом...».²¹⁾

Поскольку Нил был главной торговой и стратегической магистралью, постольку экономический и военный перевес был всегда на [89] стороне того, кто мог опереться на мощный флот, господствовавший на Ниле. Поэтому понятно, что сиутский номарх Хети в своей надписи подчеркивает размеры своего речного флота, который растянулся на большое расстояние вдоль по реке.²²⁾ Яркую картину сухопутного боя между войсками, расположенными на обоих берегах Нила, и военных действий, предпринятых речным флотом с целью поддержать военные части, оперировавшие на суше, дает в своей надписи сиутский номарх Тефьеб, с гордостью описывающий свою победу над южанами. Особенно интересно, что в этой надписи подчеркивается маневренность кораблей, их уменье использовать тот или иной ветер. Так, Тефьеб пишет: «Я не переставал сражаться до самого конца [пользуясь южным ветром], так же, как и северным ветром, восточным ветром так же, как и западным». Целью этой битвы было сокрушение живой силы противника. Поэтому его конечный разгром выразился в том, что его сухопутные войска обратились в бегство, а его корабли были уничтожены. Тефьеб в своей надписи сообщает об этом в следующих словах:

«Он упал в воду, его корабли пошли ко дну, его войско было подобно (стаду) быков... когда на него нападают дикие звери...».²³⁾ Так, в образной и яркой форме здесь описывается военный результат битвы, достигнутый благодаря заранее обдуманному и решительному применению тактики сокрушения.

Применение довольно крупных воинских соединений [до 10 000 воинов] и переброска их к границам государства, а также на театры военных действий, расположенные иногда на территории соседних стран, требовали проведения специальных стратегических дорог. Особенное значение имели дороги, соединявшие долину Нила с побережьем Красного моря, откуда открывался морской путь в богатые страны восточной Африки, в частности в страну Пунт, с которой в эту эпоху египтяне устанавливают оживленный торговый обмен, вывозя из Пунта целый ряд важных видов сырья. Так как торговые экспедиции, обычно сопровождавшиеся отрядами войск, часто принимали характер военных походов, то понятно, что эти дороги приобретали ярко выраженный стратегический характер. Одна их них проходила по руслу высохшего потока, получившего название Вади-Хаммамат. Эта дорога начиналась в долине Нила у Коптоса и шла через пустынную область вплоть до берега Красного моря, где в птолемеевскую эпоху находился порт Леукос-Лимен, а в настоящее время расположен порт Косейр. Вдоль дороги находились каменоломни, в которых египтяне добывали хорошие сорта камня. На скалах вдоль этой дороги сохранились интереснейшие надписи о том, как эксплоатировалась эта дорога и как по ней проходили экспедиции и военные отряды. Так, вельможа Аменемхет, шедший по этой дороге с отрядом из 10 000 чел., в своей надписи написал:

«Я превратил нагорную область в реку, верхние долины в водный путь... Никогда со времен бога не совершали такого пути в эту горную страну. Мои воины вернулись без потерь. Ни один человек не погиб, ни один осел не издох, ни один работник не пострадал».²⁴⁾ [90]

Как видно из этой надписи, путь был нелегким. Чтобы по нему могли регулярно итти экспедиции и военные отряды, необходимо было вдоль дороги вырыть колодцы, снабдить район водой, заселить его, превратить в культурный район и регулярно снабжать продуктами. О связанных с этим заботах пишет в своей надписи начальник войск в нагорных областях Саанх, живший в эпоху 11-й династии.

Другая дорога, шедшая из долины Нила к побережью Красного моря, проходила несколько севернее Вади-Хаммамата и достигала моря при выходе из современного Вади-Гасуса. Найденные здесь надписи также указывают, что по этой дороге двигались египетские войска в эпоху Среднего царства. В частности, в одной из них говорится, что «начальник дворца Хент-хет-ур... благополучно вернулся из Пунта, причем воины его были с ним целы и невредимы и корабли его пристали к Сау».²⁵⁾

Судя по этой надписи, в конце дороги, на берегу Красного моря, находилась гавань, к которой приставали египетские корабли, приходившие из Пунта. Очевидно, по дороге шли торговые экспедиции и передвигались отряды войск.

По одной из этих дорог шла экспедиция, сопровождаемая отрядом из 3000 воинов, о которой пишет в своей надписи хранитель печати Хену. Ив данном случае основной заботой руководителя экспедиции было снабжение экспедиции водой и продуктами. В надписи подробно говорится, как во время пути было вырыто 20 колодцев и как экспедицию сопровождал большой обоз, везший воду, хлеб и сандалии. Таким образом, обслуживание этих важных экономических и военных дорог было трудным и громоздким делом, требовало больших забот, затрат и внимания со стороны государственной власти.²⁶⁾

Большое военное значение имела также дорога, шедшая из Абидоса к Великому оазису. По ней направлялись отряды воинов на западную ливийскую границу, например, отряд новобранцев, во главе которого стоял «поверенный царя» Икудиди, как мы читаем в его надписи, относящейся к 34-му году царствования фараона Сенусерта I.²⁷⁾

Но, конечно, особое, первостепенное экономическое и стратегическое значение имел Нил, тот великий водный путь, который соединял Египет с бассейном Средиземного моря и с внутренними областями восточной Африки, а также отдельные части Египта между собой. Широким венчиком Дельты, изрезанной густой сетью рукавов и каналов, открывался Нил в сторону Средиземного моря, связывая Египет с островами Эгейского моря и со странами, прилегающими к Средиземному морю. Речной и морской путь был здесь открыт, свободен и удобен. Значительно большие затруднения встречали египтяне во время своих плаваний вверх по течению Нила, где им преграждали путь многочисленные пороги. Еще в эпоху 6-й династии были сделаны попытки прорыть канал в районе первых порогов, чтобы дать возможность египетским кораблям обогнуть пороги, и беспрепятственно проникнуть вдоль по реке в богатые области [91] золотоносной Нубии.²⁸⁾ В эпоху Среднего царства, когда египетское правительство проводило последовательную политику завоевания Нубии и эксплоатации ее крупных естественных богатств, необходимо было обратить особое внимание на этот важный речной путь и сделать его вполне судоходным вплоть до областей Нубии. На эти заботы египетского правительства указывают две надписи, высеченные на скалах острова Сехель, в которых описывается сооружение канала и приведение его в порядок. Над первой надписью изображен фараон Сенусерт III, стоящий перед богиней Анукет. Текст надписи гласит:

«Он сделал это, как памятник для богини Анукет, владычицы Нубии [Та-Педет], соорудив для нее канал, имя которого «Прекрасны пути Ха-кау-Ра» [Сенусерт III], дабы он жил вечно».²⁹⁾

На восьмом году царствования Сенусерта III этот канал пришел в негодность; возможно, был засорен и поэтому требовал расчистки и ремонта. Об этих работах мы читаем во второй надписи, над которой изображен тот же самый фараон Сенусерт III, со всеми знаками царского достоинства, перед богиней «Сатет, владычицей Элефантины», которая стоя дает ему знак жизни. Надпись содержит следующие важные исторические сведения:

«8-й год царствования его величества царя Верхнего и Нижнего Египта Ха-кау-Ра [Сенусерта III], живущего вечно. Его величество приказал заново соорудить канал под названием «Прекрасны пути Ха-кау-Ра [живущего] вечно» в то время, как его величество проследовал вверх по реке, чтобы сокрушить презренную страну Куш. Длина этого канала 150 локтей, ширина — 20, глубина — 15».³⁰⁾

Указание на тесную связь работ по восстановлению канала с военным походом против страны Куш [Нубии] ясно подчеркивает военное значение канала, дававшего возможность быстро и беспрепятственно перебрасывать по реке большие военные силы, необходимые не только для дальнейшего завоевания нубийских областей, но и для поддержания порядка в этой стране. На довольно быструю переброску войск в Нубию указывает надпись на стэле Ха-анх-ефа, по которой автор надписи «храбрый воин» достиг «южной части Куша в 13 дней».³¹⁾ Конечно, это было возможно лишь при наличии канала, дававшего возможность кораблям обогнуть район порогов.

Наконец, последней важной дорогой, имевшей крупное не только экономическое, но и военное значение, был морской путь от побережья Красного моря к Синайскому полуострову, где находились богатые медные рудники, имевшие столь большое значение для всей египетской экономики. Этот морской путь на Синай давал египтянам возможность не только доставлять медь на кораблях в Египет, но и посылать морем на Синайский полуостров рабочую силу и войска, необходимые для охраны района медных рудников. Об использовании этого морского пути говорит надпись Хорнахта, обнаруженная в Вади-Магхара и относящаяся ко второму году царствования Аменемхета III. Надпись гласит: [92]

«Я пересек море, неся драгоценности по приказанию Гора, владыки дворца».³²⁾

Все эти дороги давали также возможность снабжать войска продовольствием. По сухопутным дорогам шли большие обозы, а по реке и по морю корабли, которые везли продукты войскам, шедшим впереди. Важность проблемы снабжения, имеющей столь крупное значение в военном деле, была осознана уже в ту эпоху египетскими военачальниками, как видно из целого ряда надписей. Так, начальник войск всей страны в этих горных областях [Хаммамата] Саанх писал: «Я был обеспечен бурдюками для воды, [корзинами] с хлебом, вином и всякой свежей зеленью, полученной с юга»,³³⁾ а в надписи Хену, руководившего крупной военно-торговой экспедицией, отправленной в Пунт в эпоху 11-й династии, мы даже найдем указания на те дневные рационы, которые выдавались войскам во время похода. Так, Хену пишет:

«Я пошел с войском в 3000 человек... для каждого было два сосуда воды и 20 хлебцев на каждый день. Ослы были нагружены сандалиями».³⁴⁾ Только наличие организованных коммуникаций давало возможность египетским чиновникам регулярно снабжать продовольствием войска, нередко продвигавшиеся по трудно доступным, пустынным и безлюдным районам.

Помимо численности и организации войск и военного дела, крупным фактором, влияющим на боеспособность армии, является ее техническая оснащенность. Разумеется, уровень военной техники всецело определяется общим развитием техники данной эпохи. Принимая во внимание очень низкий уровень развития техники в Египте в эпоху Среднего царства, который характеризуется еще довольно значительным применением камня и очень медленным распространением металла, приходится признать, что и военная техника в эту эпоху была очень примитивной.

Наиболее распространенными видами наступательного оружия египтян Среднего царства были палка, боевой топор, кинжал, копье, лук и стрелы, бумеранг и праща. Пожалуй, самым первобытным видом оружия является палка, конец которой иногда заострен, иногда снабжен металлическим наконечником, а иногда загнут с целью нанесения рваных ран. Это древнее примитивное оружие первобытного человека сохранилось в Древнем Египте в качестве вооружения полиции и царской гвардии. В несколько усложненной форме булавы этот древний вид оружия сохранился в религиозном ритуале и в связанных с ним торжественных церемониях. На многочисленных сценах триумфа, которые, весьма возможно, отражают реально существовавший обряд, царь обычно изображается с булавой в руке, которую он заносит над головой поверженного врага.³⁵⁾

Значительно большее боевое значение и поэтому значительно большее распространение имел боевой топор, или секира, возникшая, как и палка, из примитивной формы древнего орудия, постепенно превратившегося в оружие. Клинки египетских боевых топоров времени Среднего царства отличаются большим разнообразием своих [93] форм. Особенно прочно и долго сохранялась древняя форма плоского клиновидного клинка. Наряду с ней специфически египетской является плоская сегментообразная форма, которая встречается в целом ряде вариантов. Выгиб дуги этого клинка более или менее крут, а средняя его часть бывает иногда прямой.³⁶⁾ Очень редко встречается преобладающий в Вавилонии тип клинка с прямым лезвием и с остро загибающимися боковыми краями.³⁷⁾ Сегментовидный клинок прикреплялся к ручке ремнями или проволокой и очень редко гвоздями. Ремни пропускались через отверстия, просверленные в ручке, и шли кругообразно или спирально вокруг ручки, на концах наматывались и завязывались узлом. Ремни затягивались в сыром виде. Когда они засыхали, они затягивались еще плотнее. Иногда клинок выдавался на 1/3 своей длины над ручкой, что превращало топор не только в ударное, но и в колющее оружие и усиливало его боевое значение. В некоторых случаях выступающему концу придавали форму обоюдоострого остроконечника. Иногда клинкам придавали дугообразную форму, так что их прикрепляли к ручке лишь у концов и в середине. Этот вид клинка уменьшал риск раскалывания деревянной ручки в момент прикрепления клинка к ручке. В эпоху Среднего царства эта форма клинка особенно часто применялась. Иногда клинок прикреплялся к ручке только в средней части, так что концы клинка выступали вперед свободно, несколько напоминая аллебарду. В конце Среднего царства сегментообразный тип клинка заменяется более эффективным в боевом отношении дуговидным, дававшим возможность наносить более глубокие раны. Среди вариантов этой формы следует отметить клинок полуэллиптический или полукруглый. Этот тип топора применялся в качестве орудия с эпохи архаики, и поэтому нередко бывает очень трудно отличить бытовые топоры такой формы от боевых. Клинки такой формы обычно привязывались к ручке ремнем, который пропускался через просверленные в клинке отверстия и закреплялся на выступающих задних углах клинка. Иногда дыр не было, и ремень держался лишь на этих выступах, идя спирально вдоль ручки. Такие полукруглые клинки боевых топоров встречаются только в эпоху Среднего царства. Наряду с ними, в эпоху Среднего царства появляется новая форма продолговатого клинка, которая получает широкое распространение лишь в последующий период Нового царства. Боевой топор с металлическим клинком, медным или бронзовым, получив в Египте очень широкое применение, стал одним из важнейших видов оружия в рукопашном бою. Разнообразие форм клинка указывает на поиски наиболее эффективной формы, которая могла бы дать воину перевес в бою. В этом сказывается своеобразный прогресс военной техники, особенно заметный в эпоху расширения военной политики египетского государства.³⁸⁾ Однако отсутствие проушных топоров указывает на медленность развития техники и форм оружия.

Наряду с боевым топором на египетских изображениях иногда встречается комбинированная форма булавы и топора. Это соединение давало возможность усилить удар, но в то же время представляло [94] большие трудности при прикреплении клинка к булаве. Так как такой комбинированный вид булавы-топора никогда не встречается при изображениях боя или воинов, а лишь в религиозной сцене царского триумфа, то можно думать, что это оружие не имело практического значения. Весьма возможно, что такого оружия вообще не существовало, и египетский художник лишь несколько модернизировал древний канон сцены триумфа, добавив к древней булаве более современный клинок боевого топора.³⁹⁾

Одновременно с боевым топором в рукопашном бою применялся и кинжал, который является не чем иным, как видоизменением бытового ножа. В эпоху Среднего царства египтяне пользовались кинжалами с клинками различной формы, среди которых можно отметить следующие: 1) треугольный, обоюдоострый с острым концом,⁴⁰⁾ 2) клинок со слегка закругленным концом,⁴¹⁾ 3) клинок со слегка закругленными боковыми сторонами,⁴²⁾ 4) расширяющийся дважды, наверху и внизу,⁴³⁾ форма, может быть, появившаяся под нубийским влиянием.

Эти клинки в эпоху Среднего царства делались из металла, главным образом из бронзы. Для придания большей прочности всему кинжалу в целом клинок и ручку иногда делали из одного куска.

Некоторое значение имела также и форма ручки кинжала, так как от нее зависело удобство пользования кинжалом во время боя и тем самым эффективность его действия. Среди различных форм кинжальных ручек времени Среднего царства отметим следующие: 1) круглая или эллиптическая; 2) ручка, нижняя часть которой оканчивалась ободком, охватывавшим клинок; 3) суживающаяся книзу; 4) ручка, плоская часть которой имеет форму сегмента или полумесяца; 5) сложная ручка, состоящая из дискообразного навершия из кости или рога и собственно ручки из металла. Эта металлическая ручка соединяла клинок с навершием, находя на них удлиненными языками. В дискообразном навершии иногда имеются с двух сторон два эллиптических отверстия для продевания ремня. Эти ручки очень удобны. Дискообразная форма навершия, возникшая из круглого навершия, получила особенно широкое распространение в эпоху Среднего царства.⁴⁴⁾

Наконец, последним видом оружия, применявшегося в рукопашном бою, является копье, известное египтянам с древнейших времен. В эпоху Среднего царства заостренный конец копья снабжается металлическим наконечником, значительно усиливающим прочность и ударную силу копья. Металлический наконечник обычно имел форму полой трубки, в которую вставлялся заостренный конец копья. Эта трубка, постепенно уменьшаясь, проходила через весь наконечник. С двух сторон к ней примыкали полуэллипсоидные плоскости, которые имели своей целью расширить рану, произведенную ударом копья. Нижний конец копья иногда также снабжался металлическим острым наконечником для втыкания копья в землю. Это копье применялось с различными целями и в зависимости от этого имело различные размеры. Чаще всего копье применялось в качестве ударного оружия в ближнем бою, и тогда его размеры превышали рост человека. Иногда копьем [95] пользовались, как метательным оружием, своего рода дротиком, и в таком случае применялись копья значительно меньшего размера, ниже человеческого роста. Существовали также копья комбинированного типа, которыми можно было пользоваться как в ближнем, так и в дальнем бою. Эти копья обычно делались в рост человека. Наконец, применялись и особенно длинные копья, громадные шесты, которые держали два человека и которыми пользовались для разрушения стен крепости.⁴⁵⁾ Таким образом, и в данном случае мы наблюдаем большое разнообразие форм основного оружия, что указывает не только на стремление усилить до предела его боевую эффективность, но и использовать его для различных целей, учитывая при этом самые разнообразные боевые моменты и положения.

Помимо метательного копья основными видами дальнобойного оружия этой эпохи были бумеранг, праща и лук. Бумеранг является одним из древнейших видов метательного дальнобойного оружия, представляя собой выгнутый кусок дерева, который с большой силой бросался в воздух. Среди египетских бумерангов можно выделить несколько основных типов. Отметим бумеранги: 1) круглый [наиболее древний тип]; 2) широкий, плоский, с острыми краями; эта форма способствовала лучшему разрезанию воздуха и дальности полета, а острые края причиняли глубокие порезы; 3) бумеранг S-образной формы.

Верхнему концу бумеранга придавали различную форму. В некоторых случаях он был плоским, имея вид лезвия, что давало возможность соединить в бумеранге свойства ударного и режущего оружия. В других случаях верхнему концу бумеранга придавали утолщенную форму, что усиливало ударную силу бумеранга. Для той же цели служил и выступающий язык, которым иногда снабжалась нижняя часть бумеранга. Являясь пережиточной формой очень древнего вида оружия, бумеранг в эпоху Среднего царства встречается, главным образом, в руках азиатов и нубийцев, которые, весьма возможно, входили в состав вспомогательных войск египетской армии. В частности, бумерангами вооружены те азиаты из племени аму, которые изображены на стенах бенихассанской гробницы Хнумхотепа в составе посольства, привезшего дары египетскому вельможе.⁴⁶⁾ По вычислениям некоторых исследователей, различные виды метательного оружия древних египтян, как например, метательное копье и бумеранг, обладают дальностью полета в 150-180 м, причем точность попадания, начиная с расстояния в 30 м, сильно снижается.⁴⁷⁾ Таким образом, египетские войска могли начинать дальний бой лишь на расстоянии 180 м от противника. Незначительность этого расстояния, конечно, не давала возможности вести в течение продолжительного времени этот дальний бой и вынуждала войска, сближая свои ряды, переходить к рукопашному бою, который в конечном счете и решал исход всей битвы.

Не менее примитивным и древним видом метательного оружия была праща, которая делалась из кожи или плетеного папируса и служила для метания камней. Особенно часто праща применялась при осаде [96] крепостей как осажденными, так и осаждающими. В эпоху Среднего царства пращой пользовались, главным образом, ливийские наемники, входившие в состав египетского войска, однако, праща сохраняет пережиточно свое значение также и в качестве оружия египетских воинов, на что, между прочим, указывают изображения пращи на стенках египетских саркофагов этой эпохи.⁴⁸⁾

Значительно большее боевое значение и широкое распространение имел лук, известный египтянам с древнейших времен. Благодаря целому ряду изображений и даже подлинным сохранившимся лукам, которые, по обычаю того времени, клали в гробницу вместе с телом умершего, мы можем установить важнейшие виды луков, применявшиеся египтянами в эпоху Среднего царства. Среди них отметим следующие :

1. Лук, вогнутый внутрь в сторону стрелка. Обычно он представлял собой круглую палку, концы которой постепенно утончались. В ненатянутом состоянии лук представляет собой почти вертикальную палку, и лишь концы его были несколько загнуты.

2. Лук, вдавленный в средней части и выгнутый у концов (сложный лук).

Для того чтобы тетива не соскальзывала с гладких концов лука, их обматывали и оклеивали лентами папируса. Иногда для той же самой цели концы лука выгибались или снабжались зубьями. Для того чтобы концы лука не обламывались, их покрывали металлическими наконечниками. Длина этих луков обычно колебалась от 140 до 180 см.⁴⁹⁾ Для большей прочности лук целиком обматывали, а иногда даже укрепляли особым куском дерева, который плотно прибинтовывался к самому луку. Так постепенно появился новый вид обмотанного и укрепленного лука, который был значительно массивнее простого и поэтому мог сообщать большую дальность полету стрелы. На некоторых изображениях мы видим эти огромные укрепленные луки, которые с большим напряжением при помощи ноги и руки натягивает египетский воин. Художник тщательно отмечает черным добавочное крепление лука. Этот новый тип укрепленного лука появляется только в эпоху Среднего царства и применяется наряду с простым луком. Можно думать, что форма этого укрепленного лука была заимствована египтянами у народов Передней Азии.⁵⁰⁾ Дальнобойность египетского лука приблизительно равнялась 150-180 м, причем точность попадания, начиная с 30 м, резко снижается.⁵¹⁾ Таким образом, дальнобойность лука приблизительно равнялась дальнобойности метательного копья и бумеранга. Однако лук обладал тем преимуществом, что стрелок имел возможность сделать несколько выстрелов подряд, в зависимости от количества стрел, которым он располагал. Поэтому для усиления боеспособности стрелка его необходимо было снабдить как можно большим количеством стрел. В связи с этим вставала новая задача регулярного снабжения войска стрелами, которые выделывались так же, как и луки, в особых мастерских.

Тетиву лука обычно делали из навощеного льняного жгута или из какой-либо органической массы, в частности из жил, для того чтобы [97] обеспечить главное свойство тетивы, ее эластичность. Наиболее обычным был следующий способ натягивания тетивы. Углубление ладони обращали несколько кверху, стрелу зажимали между указательным. и средним пальцами, безымянный и маленький пальцы обхватывали лук, а большой палец вытягивали кверху. Лук обычно держали вертикально, причем стрела находилась на уровне груди, плеча или даже подбородка. Стреляли чаще всего стоя, иногда преклонив одно колено. Для защиты левой руки, державшей лук, от удара тетивы, на нее надевали рукав из роговых колец или кожи.⁵²⁾

Боевая эффективность лука в значительной степени зависела от свойств стрелы, которая является, в сущности, легким метательным копьем, приводимым в движение при помощи лука. Дальность полета стрелы в первую очередь обусловливалась легкостью материала, из которого делалась стрела. Поэтому стрелы чаще всего делались из легкого камыша, а иногда из легкого и мягкого дерева. Но стрела должна была обладать не только дальностью полета, но и силой удара. Поэтому более крепкая ударная часть стрелы делалась из более твердого дерева, кости, камня или металла. Эта твердая ударная часть в виде особого наконечника надевалась на конец стрелы, но так как при надевании наконечника можно было легко повредить стрелу, то стали сперва на конец стрелы надевать деревянный наконечник, а уже на него насаживать более прочную ударную часть. Древнейшие виды деревянных и костяных наконечников имеют шилообразную форму. Затем появляется удлиненно коническая форма, в поперечнике круглая, иногда квадратная, прямоугольная или призматическая с острыми краями, которые порой снабжены плоскими режущими поверхностями, имеющими своей целью расширить рану. С течением времени начинают применяться длинные, расширяющиеся книзу наконечники, наносившие глубокие и в то же время широкие раны. Эти наконечники принимают форму продолговатого листа или ромба. Кроме того, они снабжаются острым шипом или крючком, который затруднял извлечение стрелы из раны. Нижняя часть стрелы обычно снабжалась углублением для тетивы, которое делалось под сочленением камыша для того, чтобы предотвратить дальнейшее расщепление стрелы, причем примыкающая к этому сочленению часть стрелы укреплялась, кроме того, особой обмоткой. Иногда углубление для тетивы делалось в особой деревянной части, вставленной в нижнее отверстие стрелы. Для правильного регулирования полета стрелы и чтобы стрела не переворачивалась в воздухе, ее нижняя часть снабжалась оперением. Длина египетской стрелы — от 55 до 100 см. Для хранения стрел в эпоху Среднего царства применялись особые колчаны в форме длинного деревянного ящика или широкой низкой корзины. Наряду с ними встречаются и настоящие колчаны, снабженные ремнем, которые можно было вешать на спину. Эти колчаны с запасом стрел обычно несли слуги: оруженосцы, сопровождавшие в поход богатого и знатного вельможу. Для хранения луков пользовались футлярами в форме широких ящиков с косо поставленной крышкой. Разумеется, египтяне должны были заботиться о сохранении луков, которые были ценным видом оружия.⁵³⁾ [98]

Основным видом защитного оружия древних египтян в эпоху Среднего царства был щит, который заменял им шлем, панцырь и поножи. Поэтому египетский щит этой эпохи должен был закрывать по возможности большую часть тела и обладать большой маневренностью. Так как щитом приходилось пользоваться как в дальнем, так и в ближнем бою и защищать им тело от дротиков, стрел, копья, топора и кинжала, то щит должен был быть прочным и в то же время легким. Наиболее распространенной в эту эпоху была трапецеобразная форма щита с закругленной или заостренной верхней частью.⁵⁴⁾ Очевидно, эта форма себя особенно оправдала в бою и более всего способствовала защите тела. Египетский щит этого времени обычно обивался мехом, причем по краю прибивался гвоздями к деревянной раме. Позднее эта рама превратилась в сплошную доску. Ручка для держания щита была приделана к деревянному бруску, прикрепленному к внутренней части щита. Иногда внутри щита находился и ремень для подвешивания щита. Обычно щит достигал в высоту половины человеческого роста. Однако, наряду с этими щитами, применялись громадные закругленные щиты, которые давали возможность целиком закрывать все тело. Эти щиты обыкновенно несли за знатным воином особые оруженосцы.⁵⁴

Таковы основные виды наступательного и защитного оружия египтян в эпоху Среднего царства. Их разнообразие и разнообразие их форм указывают на стремление найти наиболее выгодную форму, которая обеспечивала бы максимальные боевые качества данного вида оружия.

Существование различных видов оружия обусловило формирование различных воинских частей, отличающихся друг от друга своим вооружением и игравших в зависимости от этого различную роль в боевых действиях. Довольно значительное место в египетских войсках должны были занимать лучники, осыпавшие врага издали градом стрел. Максимальная подвижность и маневренность этих отрядов лучников, главным делом которых была стрельба из лука, достигалась тем, что воины были вооружены одними лишь луками и стрелами. Некоторое представление о таком отряде лучников можно получить по модели воинов из гробницы Месехти в Сиуте. 40 лучников, вооруженных большими луками и стрелами, построены здесь в десять шеренг по четыре воина в каждой.⁵⁵⁾

В ближнем рукопашном бою главную роль играли отряды воинов, вооруженные боевыми топорами и копьями, причем мы видим здесь также некоторую специализацию. Встречаются воины, вооруженные только топорами, и воины, единственным оружием которых является копье. Эта специализация, очевидно, повышала боевые качества воина, так как давала ему возможность в максимальной степени использовать боевые качества того оружия, которым он был вооружен и к применению которого он привык. Как воины, вооруженные боевыми секирами, так и воины, вооруженные копьями, держали обычно в левой руке щит среднего размера, заостренный кверху и обтянутый мехом. Типичный отряд таких копейщиков [рис. 14] изображен в описанной выше сиутской модели. Мы видим здесь 40 воинов, построенных [99] в 10 шеренг по 4 воина в каждой. Наряду с этими легко вооруженными копейщиками, в египетских войсках были также и тяжело вооруженные копейщики, защищенные огромными щитами, которые им давали возможность одновременно закрывать все тело.⁵⁶⁾

Рис. 14. Египетские воины, вооруженные копьями и щитами. Деревянная модель из гробницы сиутского номарха Месехти. Среднее царство. 10-я династия. Каирский музей. Деталь.

О богатстве и разнообразии вооружения знатного аристократа можно получить представление по изображениям, которые сохранились на стенах гробниц Среднего царства. Так, оружие номарха Заячьего нома Тотхотепа несут шесть человек. Эти оруженосцы держат в руках огромный щит, покрывающий все тело, большой лук, колчан, длинное копье и секиру, короткое копье и вторую секиру.⁵⁷⁾ Оруженосцы князя Нехери несут вслед за ним длинное копье, превышающее рост человека, боевой топор и большой щит, покрывающий все тело от лба до колен.⁵⁸⁾ Наконец, в ряды египетских войск входили также и отряды наемников-азиатов, вооруженные своим собственным оружием. Так, типичным оружием бедуинов аму является лук, копье и бумеранг;⁵⁹⁾ в руках других азиатов мы видим бумеранг, боевой топор и копье.⁶⁰⁾ Трудно восстановить на основании сохранившихся надписей и изображений картину египетского полевого боя этого времени. Очевидно бой начинали лучники и метатели дротиков, осыпавшие еще издали ряды неприятеля стрелами и метательными копьями. Потом ряды врагов сближались, и начинался рукопашный бой, который распадался на отдельные стычки между воинами. Таким образом, битва состояла как бы из множества единоборств, в которых побеждали наиболее сильные, тренированные и хорошо вооруженные воины. Прекрасное [100] описание такого единоборства сохранилось в интереснейшем рассказе этого времени, получившем название «Рассказа Синухета»:

«Пришел сильный муж страны Ретену. Он вызвал меня из моего шатра. Это был выдающийся борец — не было такого другого — он одолел всю страну. Он вызвался бороться со мною и был уверен, что ограбит меня — его намерением было угнать мой скот, следуя совету своего племени... Ночью я натянул лук, выпустил [несколько] стрел, извлек кинжал, вычистил мое оружие.

Когда рассвело, [вся] страна Ретену явилась и стала побуждать свои племена; она собрала соседние с нею области, ибо она затеяла эту битву. Когда тот прибыл ко мне, когда я стоял, я стал против него... Его щит, боевой топор и пучок дротиков (?) упал после того, как я выманил его оружие и дал его стрелам миновать меня. Когда их больше не стало, и один пошел на другого, он кинулся на меня; я пронзил его — мой дротик засел в его шее. Он упал на нос, я поверг его его собственным топором. Я испустил победный крик на его спине. Все азиаты воскликнули. Я воздал благодарение Монту, а домочадцы его оплакали его».⁶¹⁾

Как видно из этого описания, личные боевые качества воина играли громадную роль в исходе битвы того времени.

Необходимость укрепления границ и создания опорных пунктов для действия войск вызвала уже в глубокой древности развитие крепостного строительства.⁶²⁾ В эпоху Среднего царства в связи с расширением военной политики египетского государства крепостное строительство получает дальнейший толчок к своему развитию. Как внутри страны, так и на границах строится ряд крепостей и укрепленных линий, которые должны были служить базами для развертывания военных операций египетской армии. Надписи и развалины крепостей этого времени дают некоторое представление о способах их постройки и об их отличительных чертах.

Наиболее простым видом укрепления является простая длинная стена, ограничивающая какой-либо район и снабженная у своих концов фортами, например, стена, которая тянется от Шеллала до Ассуана у 1-го порога, или стена, идущая от северного форта Семнэ до южного тет-де-пона Уронарти или «стена князя», расположенная у Суэцкого перешейка. Самой экономной формой постройки является круглая, однако, необходимость сооружения фланкирующих башен, которые позволяли бы защитникам крепости обстреливать сверху врага, наступающего на крепость, вызвала к жизни появление крепостей прямоугольной формы, которые обычно сооружались в равнинных районах. Таковы крепости в Эль-Кабе, Кубане, южной части Семнэ и т. д.

Формы горных крепостей должны были соответствовать форме строительной площадки. Поэтому горные крепости обычно имеют неправильную форму, причем выступы горы укреплялись особыми выступами стены. Таковы крепости в Шалфаке, в Уронарти и в Куммэ. Промежуточное место занимают крепости, построенные на равнине у края горной цепи. Таковы, например, крепости в Миргиссэ и в Семнэ, [101] которые со стороны долины имеют равнинный характер, а со стороны прибрежных гор — горный характер.

Материалом для постройки крепостей обычно служил непрочный кирпич из нильского ила. Непрочность строительного материала оказала влияние на форму стен, которые во избежание обвалов должны были в своей нижней части быть значительно шире, чем в верхней. Эта своеобразная покатая форма стен предохраняла стены от отслаивания части их поверхности. Наконец, она в сильной степени затрудняла осаждающим штурм крепостных стен. Высота крепостных стен обычно достигала 10-12 м. Толщина стен в большинстве случаев зависела от их высоты. Обычно толщина нижней части стен колебалась от 4 до 6 м, в Эль-Кабе несколько больше. Иногда стены для большей прочности обмазывались гипсовой известкой, а между кирпичами прокладывались цыновки и деревянные балки. Во избежание обвалов при проломе стены слоям кирпича придавали волнообразную форму (как, например, в Эль-Кабе). Наиболее уязвимой частью стены была ее нижняя часть, которая больше всего подвергалась натиску осаждающих, стремившихся ее разбить в первую очередь. Поэтому принимался ряд мер для укрепления нижней части стены. С этой целью крепости часто строились на скалистых площадках, кроме того, нижнюю часть стен укрепляли особой покатой облицовкой из кирпича или камня. Такая облицовка из кирпича сохранилась в Иллахуне и в Уронарти, а из камня в длинном выступе стены — в Уронарти. Если перед стеной был ров, призванный затруднить подступы к крепости, то подножие стены было одновременно и скатом рва, т. е. эскарпом, например, в Миргиссэ и в Кубане. Облицованное подножие стены часто выступало на 2,5-8 м, от основной стены, что образовывало проход вокруг стены, как мы видим в Куммэ, Семнэ и Серре. На восточной стороне крепости в Семнэ и на южной стороне крепости в Шалфаке наличие скалы делало ненужным особое укрепление подножия стен. Однако и здесь искусственно сделан проход вокруг стен, очевидно, предназначавшийся для передвижения войск. Верхняя часть стены была настолько широка, что на ней могли расположиться отряды воинов, обстреливавшие осаждающие войска. Для защиты стрелков, стоявших на стене, служили особые зубцы, достигавшие в высоту роста человека. Прячась за этими зубцами, защитники крепости осыпали осаждавших градом стрел и камней. Кроме того, под зубцами были сделаны отверстия для сбрасывания камней, как мы видим на первых воротах храма в Дебод.

Громадное оборонительное значение имели бастионы, которые начинают широко применяться в крепостном строительстве в эпоху Среднего царства. Основное боевое значение бастионов заключается в том, что они давали возможность с их верхней площадки обстреливать с двух флангов воинов, штурмовавших или осаждавших крепость. Именно поэтому максимальное расстояние между бастионами не должно было превышать расстояния, равного двойному полету стрелы. В крепости в Сесеби бастионы поставлены на расстоянии 15 м друг от друга, а в Уронарти на расстоянии 85 м. Эти бастионы, обычно имевшие [102] прямоугольную форму, находятся либо непосредственно возле стены, либо на выдвинутых вперед выступах, которые давали возможность на довольно значительном расстоянии обстреливать с флангов наступавшего противника. Так, в Семнэ бастионы выступают на 17 м от стены. Иногда эти выступы имеют форму буквы Т. Очевидно, эта форма им придавалась для того, чтобы поместить на их передней части максимальное количество воинов. Особенно часто эти выступы сооружались на углах стен, с целью защитить эти части стены. Так, в Шалфаке и в Серре углы стен снабжены одним выступом, в Семнэ и в Дабе на углах сооружено по два выступа, которые как бы являются своеобразными продолжениями стен, а в Сесеби выступы несколько отодвинуты от углов, что давало возможность обстреливать врага, атаковавшего углы крепости. Бастионы применялись, главным образом, при сооружении равнинных крепостей, а в горных только там, где одна стена расположена на пологом краю. В горных крепостях выступы скалы покрывались длинными выступами стен, которые являлись уже самостоятельными укреплениями, как, например, в Уронарти. Внутри крепости вдоль стены шел проход, служивший для подъема на стену, который иногда был защищен маленькой стеной, как, например, в Миргиссэ, Семнэ, Уронарти и в Шалфаке. В некоторых случаях были и особые всходы на стену; так, в Шалфаке у южной стены длинная лестница вела на стену. В Эль-Кабе в верхней части стены имеется дверь с деревянным выступом, который, возможно, был особым приспособлением для передвижной лестницы. Одновременно с этим в Эль-Кабе были широкие всходы, которые вели на стену.

Большое оборонительное значение имела техника сооружения крепостных ворот, которые целиком сохранились только в северной стене в Эль-Кабе. Обычно ворота, которые были наиболее уязвимым местом крепости, защищались двумя выступающими башнями, как, например, в Уронарти, а иногда двумя длинными выступами, как, например, восточные ворота в Кубане, ворота в Шалфаке и северные ворота в Миргиссэ. Эти выступы давали возможность на большом расстоянии защищать подступы к воротам. Если около ворот сооружался только один выступ, он помещался с той стороны, с которой нападающие воины не были защищены щитами и откуда их с максимальной эффективностью могли обстреливать защитники крепости. Позади ворот обычно устраивался маленький дворик, который имел особое оборонительное значение, являясь своего рода ловушкой для врага. Воины, прорвавшиеся через ворота, попадали в этот дворик, где их с удобством могли всегда обстреливать защитники крепости, находящиеся на стенах. Особенно в угловых воротах устраивались такие дворики, снабженные сложными выходами. Эти дворики были самой настоящей западней для воинов, попавших в них.

Помимо главных ворот, в стенах иногда сооружались и дополнительные маленькие ворота, предназначавшиеся для вылазок, для доставки воды и для других целей. В крепостях в Миргиссэ, в Шалфаке, в Куммэ и в Семнэ сохранились лестницы, по которым защитники крепости спускались за водой. Проблема воды имела громадное значение [103] при постройке крепости. Поэтому крепости, отдаленные от реки, должны были иметь внутри стен особый колодец.

Помимо стен, крепость защищалась особым рвом. Края этого рва должны были быть водонепроницаемыми, так же как и подножие стен. Откосы рва укреплялись кирпичом или камнем [грубым камнем в Семнэ или выровненными плитами, как в Кубане]. Иногда ров высекался в скале и защищался от песка особой стеной [Вади-Хальфа]. Ширина рва зависела от дальнобойности оружия того времени, глубина рва достигала роста человека. Земля, вынутая при сооружении рва, образовывала вал (гласис), покатый снаружи и отвесный изнутри, который иногда облицовывался камнем.

Таковы были отличительные черты египетских крепостей времени Среднего царства, для защиты которых применялись все возможности тогдашнего строительного дела. Их местоположение и форма указывают на их несомненное стратегическое значение и на то, что строители принимали все меры, чтобы поставить защитников крепости в наиболее выгодное положение и дать им возможность с максимальной эффективностью защищать крепость как при осаде, так и при штурме.⁶³⁾

Надписи и сохранившиеся до настоящего времени развалины позволяют восстановить внешние формы целого ряда крепостей, построенных в различных пунктах Египта как внутри страны, так и на ее границах. Уже в смутную эпоху междоусобной борьбы между гераклеопольскими и фиванскими правителями в Египте начинается крепостное строительство. Крепости, строящиеся в эту эпоху внутри страны, очевидно, являются военными базами, на которые опираются вооруженные силы номов, группирующихся вокруг Гераклеополя и Сиута. Так, в надписи сиутского номарха Тефьеба, повествующего о его борьбе с южными номами, говорится о постройке крепостей в Среднем Египте.⁶⁴⁾ Одновременно крепостные укрепления строятся и вокруг главного города южного Египта, Фив, занимающего выгодное стратегическое и экономическое положение в центре скрещения торговых путей, шедших из южного Египта в Нубию, к Красному морю и в западные оазисы. Так, очевидно, еще в эпоху 9-10-й династий южная часть Фив, центром которой был храм бога Менту, была обнесена стеной, образующей неправильный четырехугольник, одна сторона которого равняется 250 м, а три других — 200 м каждая. Толщина этих стен равнялась приблизительно 8,5 м.⁶⁵⁾ В эпоху 11-й династии были сооружены стены, защищавшие северную часть Фив, где находился храм Амона. Стены, идущие вдоль оси храма, тянутся в длину на 475 м, а стены, идущие перпендикулярно, имеют в длину 500 м. Внутрь этого укрепленного района вели два входа: один, расположенный на восточной стороне шириной в 6 м и другой, находившийся на северной стороне и имеющий в ширину 2,5 м. Судя по каменным косякам проходов, толщина этих стен достигала 12 м. Таким образом, важнейший город Египта представлял собой уже в эту эпоху довольно значительный укрепленный пункт.⁶⁶⁾

Крепостью являлась также столица Аменемхета I, находившаяся к юго-западу от Мемфиса, около нынешнего Лишта, на что ясно [104] указывает ее название Иттауи («Владение двумя странами»). Особенно характерно, что гиероглифическое начертание названия этого города обычно вписывалось видеограмму крепости, т. е. квадрат зубчатой крепостной стены. Очевидно, этот город, занимавший выгодное положение в стратегическом и экономическом отношении, находясь на стыке между долиной и дельтой, был важнейшим военным пунктом, который обеспечивал Аменемхету I господство над всем объединенным Египтом, главным образом над недавно покоренным севером,

В эпоху образования объединенного государства и развертывания довольно значительной военной политики гораздо большее военное значение приобретают крепости, построенные на границах государства, главным образом, на северо-западной и на южной, соответственно основным направлениям египетской военной экспансии. На существование этих крепостей указывают как надписи, так и сохранившиеся развалины. Так, в известном «Рассказе Синухета» говорится об укреплениях, воздвигнутых на северо-западных границах Египта, где-то в районе восточной оконечности Вади-Тумилата. Описывая свое бегство из Египта, Синухет говорит: «Я пошел на север и прибыл к «Стене князя», выстроенной для отпора азиатам, для поражения проходящих по пескам. Здесь я согнулся в кустах, чтобы меня не заметили часовые на стенах».⁶⁷⁾ В «Пророчестве Неферреху» сооружение этой стены приписывается некоему фараону Амени, возможно Аменемхету I в следующих словах:

«Построят «Стену князя», дабы не дать азиатам (снова) вторгнуться в Египет».⁶⁸⁾ Таким образом, эти пограничные укрепления, как ясно указывают надписи, имели в первую очередь оборонительное значение и должны были защищать северо-восточные границы Египта от нашествия азиатских племен. В этих крепостях, возможно, находились довольно значительные военные отряды, стены их тщательно охранялись часовыми. Пограничные отряды, охраняющие эти азиатские границы Египта, упоминаются и в следующем месте того же «Рассказа Синухета»:

«Слуга отправился на юг и остановился у «Путей Гора», где находится комендант, стоящий во главе пограничного отряда».⁶⁹⁾ Об этих «Путях Гора» говорится и в тексте «Поучения гераклеопольского царя», в котором описываются пограничные укрепления, построенные на северо-восточной границе Египта:

«Смотри. Я вбил кол... на востоке. Граница от Хебену вплоть до «Пути Гора» покрыта городами и заселена людьми из числа самых избранных во всей стране для того, чтобы отразить руки [азиатов]».⁷⁰⁾ Эти «Пути Гора», возможно, были той большой дорогой, которая вела из крупных пунктов Дельты к северо-восточной границе. Очевидно, по этой важнейшей стратегической магистрали выступало в поход египетское войско во главе с фараоном, почему эта дорога и получила название «Пути Гора» [титул фараона]. Может быть, эта дорога шла из Атрибиса, который, судя по другому отрывку из Эрмитажного папируса, содержащего «Поучение гераклеопольского царя», был в ту эпоху важным укрепленным пунктом: [105]

«Кемуи... Смотри, это — пуп варваров. Его стены снаряжены для боя, его воины многочисленны...».⁷¹⁾

Не меньшее стратегическое значение имела и южная граница Египта, откуда шли важные торговые и военные пути на юг, в южную страну Нубию, которая в эпоху Среднего царства становится важнейшим объектом египетской эксплоатации и завоевательной политики. Поэтому именно на южных границах Египта должны были быть построены крупные крепостные сооружения, на которые могли бы опираться во время военных операций египетские войска. Крупнейшей тыловой военной базой южного Египта была крепость, развалины которой сохранились около нынешнего Эль-Каба. Это был город Нехебт, древняя столица Египта, обнесенная мощной стеной фараоном Аменемхетом III. Эти укрепления упоминаются в тексте стэлы, обнаруженной в Эль-Кабе и относящейся к 44-му году царствования фараона Аменемхета III. В тексте стэлы говорится о том, что царь «соорудил (их) в качестве своего памятника. Его величество приказал построить стену, которая находится внутри стены Сешму-тауи».⁷²⁾ Судя по надписи, первоначальным строителем укреплений в эту эпоху считался фараон Сенусерт II. Развалины крепости довольно хорошо сохранились. Внешняя стена достигает высоты в среднем около 9 м, толщина ее 11,5 м. Длина северо-западной и юго-восточной стены 560 м, длина двух других стен 480 м. Объем всей кладки превышает 255 тыс. м³. В стене имеются четыре пролома, где, возможно, находились ворота, однако, следов каменной облицовки или ворот не сохранилось. Лишь у отверстия на северо-восточной и юго-восточной сторонах близ внутренней части стены сохранились широкие всходы, которые вели на стену. Стены, сложенные из кирпича, представляют очень своеобразный тип кладки. Так, южная стена разделена на ряд вертикальных полос, в которых горизонтальная кладка строго чередуется с вогнутой книзу кладкой кирпича. Во всех остальных трех стенах во всех вертикальных полосах кладка кирпича одинаково вогнута книзу. Сохранились также и внутренние стены, которые образуют параллелограм в южной части большого параллелограма, образованного внешними стенами. Длина внутренних стен, идущих параллельно внешним, 200 и 155 м, толщина их достигает 5 м. Около южного угла находится вход, облицованный камнем. Его ширина с внутренней стороны 3,5 м, а с внешней 1,5 м. Внешняя часть прохода сделана в целях лучшей обороны. Эта внутренняя стена, очевидно, служила для защиты городской цитадели, она довольно хорошо сохранилась, так как была облеплена зданиями. Стена, соединяющая внутреннюю стену с внешней, может быть, служила для расширения территории города до постройки внешней стены.⁷³⁾

Следующим укрепленным пунктом был город Омбос, древняя столица Верхнего Египта. Расположенный несколько южнее Эль-Каба в центре скрещения с Нилом важных дорог, шедших в Нубию, Омбос занимал важное стратегическое положение и господствовал над узлом сухопутных и речных путей. Поэтому вполне естественно, что именно здесь в эпоху Среднего царства должна была быть построена крепость. Развалины ее до сих пор еще стоят на правом берегу [106] Нила. Крепость эта имела четырехугольную неправильную форму. Ее стены следовали изогнутым краям той возвышенной строительной площадки, на которой она была построена. В длину стены крепости тянулись на 200 м, а в ширину на 150 м. Около юго-западного выступа находилось двое ворот на расстоянии 50 м друг от друга. Проход расширялся в толще стен, напоминая ворота в Фивах, в Танисе и в Ден-дера. Ширина прохода равнялась 2 и 3,5 м. Толщина стен — от 7,5 до 11 м. Очевидно, обе части стены и оба входа были построены в различное время. Сильнее всего защищена восточная сторона крепости, обращенная к долине. Стены, следуя ломаной линии холма, образуют ряд настоящих бастионов. У северо-восточного и юго-восточного угла эти бастионы выступают на 15 м. В середине восточной стены расположен третий бастион. Это один из первых случаев применения бастионов в крепостном строительстве Древнего Египта.⁷⁴⁾

Первой линией подлинных пограничных укреплений, защищавших южную границу Египта, были крепостные сооружения, находившиеся в районе первого порога около Элефантины. О них говорится в тексте стэлы Британского музея № 825, относящейся ко времени Сенусерта III. Надпись гласит:

«Девятый год, третий месяц третьего времени года царствования его величества царя Верхнего и Нижнего Египта Ха-кау-Ра [Сенусерта III], любимого богиней Сатет, владычицей Элефантины, живущего вечно. Приказ его величества начальнику юга Амени [соорудить] ворота в крепости Элефантины, соорудить... (здание) для царских владений юга... народ в области Элефантины, когда (мой господин, жизнь, здоровье, сила) отправился в поход, чтобы сокрушить подлую страну Куш».⁷⁵⁾

Как полагает Масперо, в состав укреплений, упоминаемых в этой надписи, входила стена, соединявшая Ассуан и Филэ, остатки которой сохранились до настоящего времени. Эти укрепления имели своей целью защитить южную границу Египта, а также тот важный стратегический канал, который обеспечивал судоходство по Нилу в районе первого порога.⁷⁶⁾

Вторая линия укреплений, защищавших подступы по Нилу, а также охранявших дороги, ведшие в глубь Нубии, тянулась вдоль Нила от Кубана и Дакке до Дерра, уже в пределах Нубии. Наибольшее стратегическое значение имела крепость Кубан, господствовавшая над караванной дорогой, ведшей к богатейшим золотоносным районам, в районе Вади-Алаки. Стены этой крепости тянутся в длину на 106 м, а в ширину на 78 м. Высота их достигает 10 м, а толщина в верхней их части 3 м. Стены были окружены рвом шириной в 8 м, который мог наполняться водой благодаря проведенному из реки подземному акведуку. У восточного угла сохранились остатки всхода, ведшего на стену. Восточная и южная стены были снабжены бастионами, расположенными на расстоянии 6-10 м друг от друга. Ширина бастиона по фасаду 2,5 м, глубина выступа 1,5 м. В середине каждой стены находились ворота. Ширина южных ворот 1,5 м. Снаружи по двум сторонам их расположены два бастиона, а изнутри один бастион с одной стороны. Ширина [107] северных ворот 1,5 м. Снаружи около них находился один бастион. Около этих ворот стена загибалась внутрь, образуя коридор длиною в 10 м. Восточные ворота, выходящие в пустыню и имевшие поэтому особенно важное значение, были защищены башней. Около них снаружи находился длинный выступ длиной в 23 м, шириной в 3,5-4 м, который кончался платформой размером в 6,5 м². Ширина прохода угол крепости в Куммэ.

Рис. 15. План прямоугольного форта времени Среднего царства в Семнэ. Верхняя стрелка показывает направление на храм, нижняя — на северо-западный

равнялась 6 м. Северный и западный углы были также снабжены выступами. Особенное внимание было обращено на прочность стен, сложенных из сырцового кирпича, между рядами которого проложены были цыновки и деревянные балки, и в значительной степени укрепленных контрфорсами. Большое значение имели также выступы стен, дававшие возможность обстреливать с флангов наступающего противника. Эта крепость, построенная, весьма возможно, в эпоху 12-й династии, была отремонтирована или даже заново отстроена Аменемхетом III.⁷⁷⁾ Другая крепость, расположенная в этом районе, находилась около Дерра. Она была построена в ту эпоху, когда при фараонах Среднего царства началось завоевание Нубии. [108] Большая четырехугольная крепость была обнесена стенами, сложенными из больших кирпичей, напоминающими по своей форме те кирпичи, из которых построены стены Ассуана и Эль-Каба.

Рис. 16. План укрепленного района между Вади-Хальфа и Семнэ.

Наконец, третья линия наиболее мощных и наиболее важных для той эпохи крепостных сооружений [рис. 16] была расположена в районе вторых порогов между Вади-Хальфа и Семнэ, где при фараонах 12-й династии проходила южная граница Египта. Наличие здесь порогов и пересеченный рельеф местности способствовали сооружению в этом районе целой системы укреплений. Наиболее важными крепостями были [109] крепости в Дабе, в Миргиссэ, Шалфаке, на острове Уронарти, в Куммэ и в Семнэ. Но между этими главными крепостями находилась, кроме того, целая линия укреплений. Все эти укрепления были соединены между собой дорогами. Так, дороги соединяют Семнэ и Уронарти, Семнэ и Шалфак, Семнэ и Миргиссэ, Куммэ и Уронарти. По мнению Лепсиуса, «большая дорога» вела с юга на Семнэ. На дороге из Семнэ к Уронарти находятся остатки стены, идущей вдоль реки, как у 1-го порога от Филэ до Ассуана, а на дороге из Куммэ к Уронарти находятся остатки стены, также идущей вдоль реки. Все это указывает на наличие целой системы укреплений, которые превращали весь район вторых порогов в неприступный укрепленный район. Основное значение этих крепостей заключалось в охране речного пути и сухопутных дорог. Так как в этом районе порогов проезд по реке был почти невозможен, то приходилось высаживаться с кораблей и поэтому здесь возникли особые пересадочные пункты. Именно эти пункты должны были особенно зорко охраняться египетскими пограничными отрядами, гарнизонами и крепостями. Для охраны речного пути особенное значение имели Семнэ и Куммэ, как конечные пункты всего речного транспорта, шедшего с юга, и исходные пункты всего транспорта, шедшего на юг. Для всего транспорта, направляющегося с севера и на север особенное значение имела Вади-Хальфа и построенные близ нее крепости. Для охраны караванных путей особенное значение имели Семнэ и Вади-Хальфа, так как у Семнэ к Нилу подходит дорога, идущая с юго-запада и проходящая через Вади-Хальфу. Дорога, идущая с севера вдоль восточного берега, также проходит через Вади-Хальфу. Задачей крепости в Миргиссэ было наблюдение за караванной дорогой, шедшей из Семнэ и подходящей около Миргиссэ к реке. Укрепления в Абке, на Аули и на острове Саррас имели своей целью охранять восточную дорогу, шедшую вдоль берега до Куммэ.

Первую крупную крепость в этом районе построил фараон Сенусерт I. Это была крепость в Бохани на западном берегу Нила против Вади-Хальфы в самом начале второго порога, расположенная в важном стратегическом пункте, который господствовал над рекой и над дорогами, идущими отсюда в глубь страны. Сенусерт III расширил эту крепость, придавая ей, очевидно, большое военное значение. К сожалению, развалины крепости не сохранились. Сохранились только остатки храма, построенного здесь в начале 12-й династии, может быть, Сенусертом I.⁷⁸⁾ Дальше к югу от Вади-Хальфы был построен целый ряд укреплений в Матуге, Факузе, Кассе и во многих других местах. Благодаря тщательному обследованию, проведенному в этом районе Борхардтом, мы можем восстановить в общих чертах систему укреплений всего района. Первым, довольно значительным укрепленным пунктом к югу от Вади-Хальфы был остров Дабе. Крепость [рис. 17], построенная на нем, была продолговатой формы, соответственно форме острова. Стены крепости, сложенные из кирпичей, размером 10*19*37 см, защищены выступами, расположенными в 20-40 м друг от друга. Внутрь крепости вело несколько входов. Главный вход находился [110]

Рис. 17. План крепости на острове Дабе.

на западной стороне и был защищен двумя выступами, ведущими к реке. Другой вход, расположенный у восточного угла северной стороны, был защищен выступом стены и маленькой стенкой, находившейся внутри крепости. Третий вход находился на восточной стороне. Эта крепость резко отличается от всех крепостей этого района как по общему [111] расположению, так и по менее тщательному способу постройки и, весьма возможно, должна была главным образом служить убежищем для населения и скота в случае нападения воинственных нубийцев на египетские поселения. Борхардт предполагает, что именно здесь находилось то место, которое в Рамессейском папирусе называется Икен⁷⁹⁾ и которое упоминается в одной стэле из Семнэ в качестве рынка, где собирались местные нубийские племена.⁸⁰⁾

Рис. 18. План крепости времени Среднего царства в Миргиссэ.

Далее к югу, в Миргиссэ, сохранились остатки другой крепости, расположенной на краю пустынного плоскогорья. Эта крепость [рис. 18] имела форму прямоугольника, длинная стена которого тянулась вдоль реки. Отличительной чертой крепости является то, что она с трех сторон окружена внешней стеной, которая проходит на расстоянии приблизительно 25 м от внутренней стены. Кроме того, на юго-восточной [112] стороне вдоль скалистых выступов на берегу реки тянутся выступающие стены, которые примыкают к углам крепости. Другие две выступающие стены защищают вход, расположенный на северной стороне. Внешняя стена невысока, а внутренняя достигает высоты в 10 м. Задняя часть внутренней стены покатая, а передняя — отвесная или почти отвесная. Подножие обеих стен укреплено кладкой из бутового камня. Кирпичная кладка стен для большей прочности перемежается цыновками и деревянными балками. Эти балки расположены в стене в своеобразном шахматном порядке. Внутренняя стена защищена бастионами, которые окаймляют ее внешнюю часть и расположены в 30 м друг от друга. Бастионы имели прямоугольную форму и, может быть, возвышались в виде башен над стеной. Такие же бастионы расположены и на внешних углах внутренней стены, местами на ее внутренней стороне. Внутренняя стена была окружена рвом шириной в 8 м. Внешняя стена была окружена значительно более широким рвом, в ширину до 36 м. Судя по этим данным, крепость в Миргиссэ была снабжена довольно мощными для того времени укреплениями; бастионы и выступающие стены давали возможность обстреливать с флангов противника, осаждавшего или штурмовавшего крепость и пытавшегося форсировать ворота.⁸¹⁾

В 30 км к югу от Миргиссэ находилась южная граница Египта, установленная Сенусертом III после упорных войн с нубийскими племенами. Здесь находилась первая, обращенная к врагу линия укреплений, от которой остались развалины крепостей в Шалфаке, Уронарти, Семнэ и Куммэ. Весь этот район на протяжении 8 км вдоль Нила представлял собой мощный защитный барьер, господствовавший над рекой, над ее берегами и дорогами, шедшими в глубь Африки. Крепость Шалфак [рис. 19] находилась на западном берегу Нила на одинокой крутой скале, возвышающейся против деревни Ароза. Эта маленькая, но высокая позиция на большом расстоянии господствует над рекой. Стремясь максимально использовать выгодное топографическое положение, строители крепости придали ей форму, вполне соответствующую неправильной форме скалы, несколько увеличив в одном месте кирпичной пристройкой строительную площадку. Таким образом и здесь, как при постройке других крепостей этой эпохи, при сооружении стен учитывали рельеф местности, чтобы не дать возможности противнику использовать хотя бы небольшую часть скалистого утеса и чтобы со всех сторон господствовать над ниже расположенным районом. Особенно типичны в этом отношении три выступа стены, которые покрывали три гребня скалы. Самый большой, северо-восточный выступ тянулся на 90 м. Два коротких защищали стену в юго-восточном и юго-западном направлениях. Юго-восточный выступ должен был помимо того служить прикрытием лестницы. По этой ступенчатой дорожке носили воду в крепость, о чем ясно говорят следы — обломки глиняных сосудов эпохи Среднего царства, по которым наряду с прочим, можно датировать время постройки и использования этой крепости. Наконец, наличие отдельно стоящего форпоста указывает на максимальное использование местности. [113]

Рис. 19. Расположение крепости времени Среднего царства в Шалфаке.

Этой крепости [рис. 20] придавалось большое боевое значение. Ее стенам старались придать особенную прочность, часто перекладывая кирпич цыновками и деревянными балками. Южная стена, толщиной свыше 10 м, состоит из трех вертикальных слоев, причем между двумя внутренними слоями находилось продолговатое помещение шириной в 15 м, откуда, может быть, был всход или лестница, ведущая на стену. За внешней стеной шел узкий проход, не шире 4 м. Самое его широкое место за воротами образовывало маленькую площадку. Внутри крепости находилась центральная площадь размером 7,5*10 м, окруженная целым рядом построек. Борхардт, раскапывавший эту крепость,⁸²⁾ ограничился лишь определением общего расположения помещений. Так как они не были целиком расчищены, определить их значение совершенно невозможно. Как думает Борхардт, здесь могли быть караульные помещения, казармы гарнизона, склады для оружия и продуктов, может быть, цистерны для воды и хлев для скота, наконец, служебные помещения и жилой дом коменданта, а может быть, также и часовни. Конечно, трудно точно локализировать эти помещения. Борхардт считал бы рациональным поместить гарнизон и караульную около ворот, а дом коменданта устроить в самом лучшем здании, [114]

Рис. 20. План крепости времени Среднего царства в Шалфаке. [115]

защищенном самой толстой стеной, в чем ясно сказывается психология современного немецкого историка, тонко учитывающего родственные ему настроения древнеегипетских военно-рабовладельческих слоев эпохи Среднего царства.

Рис. 21. Расположение крепости времен Среднего царства на острове Уронарти.

В 4 км к югу от Шалфака и к северу от Семнэ на длинном скалистом острове Уронарти [рис. 21] была расположена на продолговатой скале крепость, бывшая центром этого южного сильно укрепленного района. Западная сторона скалы не столь крута, как восточная, и потому защищена выступающими башнями, расположенными в 60 м друг от друга. Эта крепость построена по типу всех описанных нами египетских крепостей Среднего царства. Мы видим и здесь стремление египетских архитекторов максимально использовать строительную площадку. Поэтому два больших гребня скалы покрыты выступами стен; северо-восточный выступ представляет собой гигантский отросток стены длиной в 250 м, вдвое превышающий длину крепостного ядра. Ворота, находящиеся на южной стороне, защищены с двух сторон двумя выступающими башнями [рис. 22]. Охранное значение имел проход шириной в 1,5 м, шедший внутри крепости вдоль стен. Эта дорожка была отде- [116]

Рис. 22. План крепости времени Среднего царства на острове Уронарти. [117]

лена от внутренних построек маленькой стеной. В кладке стен в большом количестве встречаются цыновки и дерево. Основания стен отлоги и сложены из камня, а у ворот — из кирпича, что указывает на важное значение этого древнеегипетского строительного материала. Большой интерес представляют укрепления на западном берегу, в частности, своеобразный тет-де-пон, что указывает на стремление военных строителей той эпохи обеспечить военные коммуникации гарнизону и полевым войскам. Ярким образцом религиозной идеологии этой эпохи является часовня, построенная в одном из бастионов. Религия, оправдывавшая государственный строй и завоевательную политику фараона, и проникшая прочно в быт, связывает в один пучок заклинание, молитву и смертоносное оружие.⁸³⁾ Около часовни была найдена стэла, относящаяся к 3-му году царствования Сенусерта III; на стенах часовни сохранилась нижняя часть росписи времени Тутмоса III. Очевидно, крепость, построенная в эпоху Среднего царства, сохранила свое актуальное значение и при фараонах 18-й династии.⁸⁴⁾

На гранитном выступе восточного берега Нила в 4 км к югу от Уронарти стояла крепость [рис. 23] Куммэ; это была по всем признакам очень крепкая позиция. На скале, местами почти отвесно спускающейся к реке, была искусственно выровнена верхняя площадка, использованная для постройки крепости. Этому оборонительному сооружению была придана форма неправильного четырехугольника со сторонами длиною около 60 м. Крепость была в двух местах защищена выступами, которые Вейлль⁸⁵⁾ не совсем правильно называет бастионами и контрфорсами. У юго-западной стены находился удлиненный выступ (25 м), а на северо-восточной стороне — два других выступа, защищавших ворота. Другие ворота были расположены в северной части крепости. Эти ворота шириной в 7-8 м выходили на крытую лестницу, которая опускалась к реке и служила для доставки воды. Внутри крепости вдоль стены шла сторожевая дорога, огороженная с внутренней стороны стеной толщиной в 1,35 м. В северном углу крепости был построен храм. Борхардт предполагает, что в этом месте над дорогой, шедшей вдоль стен, была построена башня, так как находящиеся здесь храмовые помещения очень низки и снабжены очень грубыми и тяжелыми балками перекрытия. Это вполне возможно, хотя прямых указаний на наличие башни нет и ее остатков не сохранилось. К тому же массивность постройки типична для египетской, в частности, военной архитектуры. Ведь строительный материал экономить не приходилось и современные понятия строительной целесообразности были чужды древним архитекторам. Во всяком случае, наличие храма в крепости является достаточно интересным историческим фактом. В эпоху Нового царства мы увидим дальнейший шаг, некое слияние между архитектурной формой крепости, храма и дворца. Внешняя стена крепости в Куммэ напоминает стену в Миргиссэ. Каменная облицовка отстоит на некотором расстоянии от кирпичной стены, образуя перед ней широкий проход. Нижняя часть облицовки сохранила указания высоты подъема Нила в эпоху Аменемхета III, что дает некоторые основания для датировки крепости или отдельных частей ее. Скала с построенной на ней [118] крепостью во время большого наводнения превращалась в остров. Сильное течение реки подмывало субструкции и порой вырывало отдельные камни, вызывая необходимость периодических ремонтов. Однако вода не могла причинить серьезного вреда капитальной постройке египетских архитекторов, действительно строивших в расчете на долгие столетия.⁸⁶⁾

Рис. 23. План крепости времени Среднего царства в Куммэ.

Крепость в Куммэ прекрасно дополняют расположенные поблизости укрепления Семнэ. Особенно хорошо сохранившаяся крепость [119] Семнэ [рис. 24] лежит почти прямо против Куммэ на восточном берегу Нила, на возвышенности, тянущейся с запада на восток на расстоянии 150 м и спускающейся к реке. Пустынная равнина окружает эту твердыню древнеегипетского могущества. Своеобразный рельеф местности определил архитектурные формы крепости. Здесь нет скалистых выступов, и потому в архитектуре крепости не учтен элемент, типичный для другой крепости. Большое здание Семнэ состоит из двух соединенных вместе прямоугольных построек, стоящих под прямым углом друг к другу. Оба фасада приблизительно равны по длине (около 150 м по чертежу Борхардта, Вейлль дает другие цифры — 125 и 130 м). Средняя ширина крыла, выходящего на Нил, 50 м, а средняя ширина перпендикулярного крыла 42 м (по Вейллю). Таким образом, оба корпуса почти одинаковы по своим размерам. Их своеобразное положение давало возможность защищать с флангов подступ к крепости, в частности к стенам, образующим внутренний прямой угол. Однако длина стен требовала особой защиты. Поэтому почти все стены снабжены бастионами; по Борхардту, не совсем правильно «выступами» (Ausbauten); Вейлль их называет épérons, а Хельшер — Langtuerme

Рис. 24. План крепости времени Среднего царства в Семнэ. [120]

(обмер Вейлля: длина «выступов» или башен 15 м, толщина их базы 9 м, в верхней части 4-8 м).

Южная, западная и северная стены корпуса, перпендикулярно стоящего к реке, снабжены бастионами, расположенными друг от друга на расстоянии 25-40 м. Стена, идущая вдоль реки, снабжена бастионами лишь на углах и у ворот. В углу между двумя корпусами расположен особенно массивный бастион. Борхардт думает, что здесь были ворота, так же как в двойном выступе северо-западного угла крепости в Миргиссэ. Однако здесь не было еще произведено раскопок, и следов ворот не обнаружено. По мнению Борхардта, корпус, расположенный вдоль реки, обнаруживает более высокую технику фортификации и свидетельствует о большой дальнобойности оружия. Поэтому немецкий исследователь предполагает, что этот корпус построен позднее соседнего. Однако не следует забывать, что твердых данных, в виде документов или датирующих предметов, указывающих на разновременность постройки, здесь не было найдено. С другой стороны, оба корпуса по размерам и общему типу близки друг к другу и хорошо друг друга дополняют. Я думаю, отдельные архитектурные детали указывают не на прогресс в технике, а на стремление максимально использовать рельеф местности и особенно защитить наиболее уязвимые и важные места.

Внутри крепости кое-где сохранились остатки кирпичной стены, которые ограждали изнутри обычный сторожевой проход, шедший вдоль стен. В средней части крепости стояли два храма, развалины которых сохранились. Один из них был построен в эпоху 18-й династии, может быть, при царице Хатшепсут, а затем перестроен при Тутмосе III. Каменные стены этого храма примыкают к кирпичным стенам. Несколько южнее находился храм, построенный при Тахарке. Вклиненный в общее расположение крепости, этот храм был построен в ту эпоху, когда Семнэ уже потеряло свое основное значение. Весьма возможно, что наиболее древней частью всей постройки является прямоугольная облицованная камнем субструкция, на которой стоял храм эпохи 18-й династии, и толстые кирпичные стены. При расширении крепости эта часть ее была превращена во внутреннюю цитадель, отчасти, может быть, связанную с косым выступом и спуском к реке. Однако точно установить взаимоотношение всех этих частей постройки можно будет только при условии полных раскопок всего здания. Таким образом, крепость в Семнэ, построенная в эпоху Среднего царства, существовала еще при фараонах 18-й династии. Это обстоятельство не совсем учтено Биллербеком, когда он безоговорочно называет эту крепость «замком Рамзеса».⁸⁷⁾ Внешние стены крепости, особенно высокие в корпусе А, стоят на каменных фундаментах. Стены сложены из сырцового кирпича. В них сохранились отверстия от бревен, лежавших горизонтально между кирпичами. Вейлль предполагает, что нижняя часть стены была вертикальной, а верхняя скошена под углом в 150°. Борхардт вполне справедливо считает, что такая конструкция стен должна противоречить всем правилам древней фортификации. Действительно,эффективно обстреливать врага, подступающего к стене, [121] можно лишь в том случае, если нижняя часть стен пологая, а верхняя — отвесна. К этому мнению присоединяется и Хельшер, считающий, что нижняя часть стен была скошена под углом в 45°.⁸⁸⁾ Высота стен по Вейллю была от 15 до 25 м. Борхардт гораздо осторожнее говорит лишь о том, что они были выше 10 м. Толщина их внизу достигала 8-9 м, а наверху 4 м (по Вейллю). Высота стен форта достигала около 6 м. Вокруг крепости тянулся ров, шириной около 40 м, который начинался около каменной облицовки под самой кирпичной стеной. Перед рвом был широкий вал (гласис), сложенный из битого камня. Этот вал похож на вал в Миргиссэ, однако, он крепче и лучше построен. С точностью установить положение ворот трудно. Может быть, им соответствуют проходы через вал. Проходы, сохранившиеся в середине северного вала и у северо-западного угла, соответствуют северному выступу, давая основание думать, что здесь находился один из входов в крепость. Другие ворота могли находиться в угловом выступе и в восточном углу северной стены. Вейлль предполагает, что вход в крепость шириной в 3-4 м находился на северной стороне и был окаймлен двумя выступами, из которых левый тянется на 15 м и кончается башнями. Ширина прохода между выступами 9 м. Однако нельзя не согласиться с Борхардтом, признающим, что такая большая крепость должна была иметь несколько выходов. Но лишь после тщательных раскопок можно будет решить этот вопрос окончательно. Хорошо сохранилась каменная лестница, ведшая под углом к реке. Лестница теперь не доходит до современного уровня реки, который в течение тысячелетий сильно понизился. Вокруг крепости находился ряд отдельно стоявших укреплений, при сооружении которых были сознательно использованы естественные преграды и рельеф местности. Так, на берегу реки, где не было ни рва, ни вала, стояла высокая кирпичная стена на фундаменте из битого камня. На расстоянии 1100 м от древнего храма, находившегося внутри крепости, стоял форт, окруженный кирпичной стеной, широким рвом и валом.

Такова была эта лучше всего укрепленная, наиболее южная позиция египетской армии, защищавшая южную нубийскую границу у 2-го порога. Ее описание, данное на основании тщательных обследований, показывает, что реконструкция Шипье не соответствует действительности. Здесь не было защитных стен искусственно созданной высокой площадки, как на это правильно указывает Хельшер. Внутри стен находился целый комплекс зданий, к сожалению, еще не раскопанных. Точную картину всего архитектурного комплекса могут дать только исчерпывающие раскопки, проведенные в большом масштабе.⁸⁹⁾

Историческое значение Семнэ, как южной границы египетского государства, ясно видно из текста надписи, найденной около Семнэ и затем хранившейся в Берлинском музее (№ 14753). Судя по этой надписи, египетское правительство принимало ряд мер к охране границ, устанавливая строгий контроль над переходом ее, или, как теперь принято говорить, над контрабандой и нарушениями границы. Государство в тексте этой надписи объявляло здесь наличие южной границы, установленной [122] «на 8-м году при его величестве, царе Верхнего и Нижнего Египта Ха-кау-Ра (Сенусерте III), которому дана жизнь во веки веков. Для того, чтобы воспрепятствовать каждому нубийцу пересечь ее, будь то по воде, или по суше, или на корабле (или) с какими-либо стадами нубийцев, за исключением нубийца, который придет для торговых целей в Икен, или с поручением. Следует хорошо поступить с ним, но не следует позволять кораблю нубийцев проходить, мимо Хех, идя вниз по реке во веки».⁹⁰⁾

Разумеется, этот важнейший пограничный район требовал охраны и особой крепостной защиты. Поэтому здесь была построена мощная для той эпохи сеть укреплений, которая тянется от Вади-Хальфа до Семнэ на протяжении около 50 км. Строители стремились всецело использовать преимущества местности, главным образом, пороги, холмы, скалы и их выступы. Они настолько умело выбирали место для укреплений, что их примеру следовали строители средневековых и новых английских крепостей и лагерей, как в Бохани.⁹¹⁾ Мощность этих укреплений достигалась толщиной и количеством стен, особой кладкой, комбинирующей кирпич, цыновки и деревянные балки, применением рва и вала. Для удобства защиты нижняя часть стен делалась пологой, а ворота, углы и уязвимые места снабжались бастионами. Наконец, узкие гребни скал заполнялись выступами стен, которые представляли дополнительные укрепления, затрудняющие подступ к крепости. Эти выступы, достигающие в длину до 300 м, нельзя назвать ни башнями, ни бастионами, так как они имеют значительно большее значение, позволяя защищать с флангов довольно отдаленные подступы к крепости, и, главным образом, лишая противника возможности использовать в своих целях эти гребни скал. Значение бастионов гораздо уже. Они позволяли защитникам крепости обстреливать с флангов врагов, находившихся у подножия стен. Расстояние между бастионами зависело от дальности полета стрел. Большое значение имела проблема снабжения крепости, что видно из подъездных путей и из устройства особых спусков или лестниц к реке, облегчавших доставку воды. Только более подробное обследование всего прилегающего района позволит точно установить сетку основных коммуникаций. Во всяком случае, размеры крепостей позволяли строить внутри главных стен особые помещения, среди которых, конечно, могли быть склады продуктов и вооружения.

Одно сохранившееся изображение в гробнице № 2 «Великого начальника Газэльего нома Аменемхета» в Бенихассане, относящееся к эпохе Сенусерта I, дает некоторое представление об осаде или штурме египетской крепости Среднего царства [рис. 25].

Архитектура крепости вполне соответствует установленным нами элементам: нижняя часть стены пологая, средняя — отвесна, а верхняя защищена зубцами и выступающими бастионами. Осаждающие вооружены копьями, секирами и щитами, наконец, лучники осыпают градом стрел защитников крепости. Особенный интерес представляет изображение двух воинов, скрытых в защитной будке, которые при помощи длинного шеста пытаются ломать верхнюю часть стены или [123] ударить защитника крепости, стоящего на стене. На помощь передовым отрядам осаждающих движутся резервы копейщиков, защищенных щитами, лучников, снабженных бумерангами, воинов, вооруженных секирами и щитами, наконец, оруженосцев, несущих колчаны со стрелами. В некоторых местах изображена рукопашная схватка около крепости. Очевидно, защитники крепости устроили вылазку с целью отбить врага.⁹²⁾ Весьма возможно, что главными средствами штурма было разламывание стен, форсирование ворот и применение штурмовых лестниц, известных еще в эпоху Древнего царства.⁹³⁾ Эти пограничные укрепления имели громадное стратегическое и политическое значение. Поэтому за их сохранностью и боевыми качествами ревниво следило египетское правительство. Археологические данные указывают на постоянные ремонты и перестройки. Надпись на скале около Ассуана указывает на наличие особой военной инспекции. Эта надпись была «сделана в 3-м году его величества Гора Сешмутауи [Сенусерта II], соответственно 35-му году его величества ГораХекен-ем-Маат [Аменемхета III... Кефа-иб-Хапу пришел, чтобы обследовать крепости Вавата».⁹⁴⁾ Пограничная служба охраны существовала на всех границах. Так, Икудиди в одной надписи из Абидоса [Берлинский музей № 1199] сообщает о том, что он, «будучи царским послом, охраняющим (или обследующим) границы его величества», ходил «во главе отряда молодых новобранцев, чтобы посетить... страну жителей Оазиса». Эта надпись относится к 34-му году Сенусерта I.⁹⁵⁾

Рис. 25. Осада и штурм крепости. Рисунок из гробницы Аменемхета в Бенихассане. Среднее царство. 12-я династия.

О специальном полицейском осмотре западной пустыни говорится в другой надписи на стэле Берлинского музея № 22820. «Начальник охотников пустыни, начальник западной пустыни, сын Башет, Каи правогласный» говорит в ней о том, что он «достиг западного оазиса, обыскал все их пути, доставил обратно беглеца, которого я там нашел. Войска остались невредимыми и не было в них потерь; то, что мне было доверено, благополучно возвратилось».⁹⁶⁾

Можно предполагать наличие специальных отрядов пограничной охраны, которые составлялись из «охотников, детей пустынных стран», на что указывают хаммаматские надписи. Эти воины использовались [124] в качестве разведчиков, отряды их служили для охраны караванов. Египетские войска, расквартированные в мирное время в трех больших территориальных округах,⁹⁷⁾ часто использовались для не военных целей. Так, в Эль-Берше изображена переноска громадной статуи при помощи целой массы людей, среди которых были и воины — «военная молодежь Заячьего нома». Тексты содержат возгласы радости этих «юных новобранцев», которые, как указывает официальная надпись, выражают свои верноподданические чувства и готовы служить царю и представителю царской власти, номарху. Само собой разумеется, что рабовладельческое государство должно было всячески подогревать «воинственный восторг» молодежи, проливавшей обильно кровь на границах Нубии и Азии. Так, военная политика, требовавшая довольно значительной военной организации, имела помимо того своей целью подчинить военной дисциплине широкие массы населения, жившие в условиях тяжелой эксплоатации правящим классом рабовладельческой аристократии.⁹⁸⁾ [125]

¹⁾ W. M. Flinders Petrie. Les arts et mètiers de l'ancienne Egypte. 1913, fig. 97-101.

²⁾ В. И. Авдиев. Военная политика Египта в эпоху Среднего царства. Вестник древней истории. Москва, 1939, № 1 (6).

³⁾ «Страны ближнего и среднего востока». Москва, 1944, стр. 168. Ф. Ган (Африка, 1913, стр. 502) дает для Египта следующие данные по переписи 1/VI 1893 г. — 9 811 544 человека без Судана и азиатских владений, но, следовательно, включая пустынные области, что дает увеличение территории до 994 300 кв. км.

⁴⁾ L. Borchardt. Altaegyptische Festungen. 1923, Bl. 18.

⁵⁾ Fougères, Contenau et Lesquier. Les premières civilisations. 1935, p. 7.

⁶⁾ Ю. Белоx. История Греции. 1897, т. I, стр. 322.

*) Иосиф Флавий исчислял население Египта без Александрии в 7 500 000 чел. (В. jud. II. 16. 4).

⁷⁾ Там же, стр. 321.

⁸⁾ Г. Дельбрюк. История военного искусства. Том второй. Германцы. Москва, 1937, стр. 28. Maspero. Histoire ancienne des peuples de 1'orient classique, v. 2, p. 212.

⁹⁾ Breasted J. H. Ancient Records. V. I, pp. 208-210. Zustand des alten und neuen Aegyptens... Aus dem Franzoesischen des Herrn Savary. Berlin, 1788, Zweiter Teil, S. 188.

¹⁰⁾ Griffith. Hieratic papyri from Kahun and Gurob. 1898, pp. 19-20. Опись людей, входящих в семью воина Снофру, сына Хера, времени Сехем-ка-Ра. Гиероглифическую транскрипцию и гиератический текст см. у Griffith, op. cit., pl. IX, cp. E. Meyer. Geschichte des Altertums. 1913, S. 274. Erman und Schaefer. A. Z, Band 38, SS. 42 ff. Кееs. Aegypten. S. 231.

¹¹⁾ E. Meyer, op. cit., Band 1, Teil 2, S. 271. Этот термин встречается в надписи в Эль-Берше (Еl-Berscheh, v. l, pl. XV). Мы встречаем здесь словосочетание d3m n ch3 wtiw, которое Гриффиз переводит «отряд воинов». Правильнее было бы перевести «отряд военных новобранцев» для того, чтобы точнее подчеркнуть значение слова d3mw «поколение» в противовес слову — ś3 — отряд. См. Griffith. Hieratic papyri from Kahun and Gurob. 1898, pp., 20-21. Cp. G. Maspero. Etudes de Mythologie et d'archéologie égyptienne. V. I, p. 56, note 2 и его же Histoire ancienne des peuples de 1'orient classique. V. 2, p. 212.

¹²⁾ Newberry. Beni-Hasan. V. 1, pl. VIII. В.И. Авдиев. Военная политика Египта в эпоху Среднего царства. ВДИ, 1939, № 1, стр. 47.

¹³⁾ В.И. Авдиев. Военная политика Египта в эпоху архаики и Древнего царства. ВДИ, 1938, № 1, стр. 54.

¹⁴⁾ Klebs. Reliefs des Mittleren Reiches. S. 159 ff. См. Кееs. Aegypten. S. 237.

¹⁵⁾ K. Sethe. Aegyptische Lesestücke. Texte des Mittleren Reiches. 1928, S. 83, 11, 2-8. См. Garstang. El-Arabah. 1901, pl. IV-V.

¹⁶⁾ См. К. Sethe, op. cit., S. 82, 1, 19. Трудно сказать, имеется ли здесь в виду часть города или вся столица.

¹⁷⁾ J. H. Breasted. Ancient Records. V. 1, р. 313. Текст см. L. D. II, 138-а. J. H. Breasted, op. cit., v. 1, р. 190. Текст см. Griffith. Siut, pl. XV.

¹⁸⁾ E. Meyer, op. cit., 1, 2, S. 349. См. фотографию, приведенную в книге Erman-Ranke. Aegypten, S. 625, Taf. 41, 2.

^*) В тексте стоит mh — локоть. При таком понимании текста, которое установлено Б. Генном, земельные наделы воинов следует признать крайне незначительными. Может быть, данный знак следует читать rmn (^х/г сетат—1317 кв. м).

¹⁹⁾ В. Gunn. Middle Kingdom. Stela from Edfu. ASAE. XXIX, 1. 1929, pp. 7-14.

²⁰⁾ K. Sethe, op. cit., S. 83, 11, 11-16. См. Вreasted. Ancient Records. V. l., pp. 304-305.

²¹⁾ Newberry. Beni-Hasan. V. 1, pl. XLIV. Вreasted, op. cit., v. 1, p. 225. E. Meyer, op. cit., y. 1, SS. 264-265. Мейер считает, что негры и азиаты служили в египетской армии в ту эпоху в качестве наемников. См. E. Meyer, ор. cit., Band l, 2; S. 278.

²²⁾ Вreasted, ор. cit., v. 1, р. 183. Гиероглифический текст надписи Хети. См. Griffith, Siut., pl. 13, 14, 20.

²³⁾ Griffith. Siut., 11, 12. Вreasted, op. cit., v. 1, pp. 182-183.

²⁴⁾ В. И. Авдиев. Военная политика Египта в эпоху Среднего царства. ВДИ, 1939, № 1, стр. 38.

²⁵⁾ Breasted, ор. cit., v. 1, р. 217. Гиероглифический текст v надписи Саанха см. L. D. II, 149-g. Newberry. Beni-Hasan. V. II, р. 18. Эд. Мейер (ор. cit., 1, 2, S. 262) подчеркивает военный характер этой экспедиции. Ср. А. Erman. Stelen aus Wadi-Gasus. AZ. 1882, SS. 203-204.

²⁶⁾ См. В. И. Авдиев, ор. cit., стр. 39.

²⁷⁾ Стэла из Абидоса в Берлинском музее (№ 1199). См. Вreasted, ор. cit., p. 254.

²⁸⁾ Р. Tresson. Inscription d'Ouni. Le Caire — 1919, р. 7, 1, 47.

²⁹⁾ К. Sеthe, Altaegyptische Lesestuecke. Texte des Mittleren Reiches. 1928, S. 85, 11, 10-12, cp. de Morgan. Cat. 1, 87, 86. L. D. II, 136-b. Breasted, op. cit., v. 1, p. 291.

³⁰⁾ K. Sethe, op. cit., S. 85, 11, 4-9, De Morgan. Cat. 1, 87-86. Вreasted, op. cit., v. 1, p. 292.

³¹⁾ Battiscombe Gunn, op. cit., pp. 7-11.

³²⁾ Вreasted, op. cit., v. 1, p. 316.

³³⁾ См. прим. 25.

³⁴⁾ См. прим. 26.

³⁵⁾ Newberry. Beni-Hasan. v. 1, pl. 16; v. II, pl. 5, 15. Воnnet. Waffen der Völker des alten Orients. SS. 1-3.

³⁶⁾ Воnnet, op. cit., SS. 24-25, Abb. 12-B. ff.

³⁷⁾ Lacau. Sarc, pl. 40, № 146.

³⁸⁾ Newberry, Beni-Hasan. V. I, pl. 13-14; v. II, pl. 5, 15; v. I, 29; v. IV, pl. 23. Newberry. El Bersheh. V. 1, pl. 13. Воnnet, op. cit., SS. 24-30.

³⁹⁾ Lacau. Sarc, pl. 44, № 280-3, Morgan. Fouilles à Dahshour. 1894, pl. 20. Bonnet, op. cit., S. 41.

⁴⁰⁾ ASAE. XII, р. 13. Lacau. Sarc, pl. 43, 257. Bonnet, op. cit., S. 45.

⁴¹⁾ Lacau. Sarc, pl. 43, № 255, 6, 9, Воnnet, op. cit., loc. cit.

⁴²⁾ Lacau. Sarc, pl. 43, № 260. El Arabah., pl. 16. E. 243. 156. Petrie. Diospolis parva, pl. 32, № 26-28. Petrie. Tools and Weapons, pl. 34, № 36. Воnnet, op. cit., S. 45.

⁴³⁾ Воnnet, op. cit., S. 47.

⁴⁴⁾ Воnnet, op. cit., SS. 52-59.

⁴⁵⁾ Newberry. Beni-Hasan. V. 1, pl. 14/16; v. 2, pl. 5, 15; v. 4, pl. 24. Wоlf. Bewaffnung. Taf. 14, № 6. Воnnet. Waffen. SS. 96-108.

⁴⁶⁾ Воnnet. Waffen. SS. 108-114.

⁴⁷⁾ Billerbeck. Der Festungsbau im alten Orient. 1900, S. 5.

⁴⁸⁾ Воnnet, op. cit., S. 115.

⁴⁹⁾ Воnnet, op. cit., SS. 125-133.

⁵⁰⁾ Newberry. Beni-Hasan, v. l, pl. 11, 14; v. II, pl.7; v. IV, pl. 24, Воnnet, op. cit., SS. 133-135. Изображение лука см. на рельефе «начальника западной пустыни Каи, сына Ваштаса». Берл. музей, № 22820. AZ. 65, 2, Taf. VII.

⁵¹⁾ А. Billerbeck, op. cit., S. 5.

⁵²⁾ Newberry. Beni-Hasan. V. 2, pl. 4; v. 1, pl. V. Bonnet, op. cit., S. 155.

⁵³⁾ Newberry, op. cit., v, 2, pl. 4; v. 4, pl. 24. Bonnet, op. cit., SS. 156-180. Lacau. Sarc, pl. 42, № 23718. Newberry. El-Bersheh, v. 1, pl. 13.

⁵⁴⁾ Newberry. Beni-Hasan. v. 1, pl. 16, 30, 47; v. 2, pl. 5, 15. Lacau. Sarc, pl. 42, № 254. Newberry. El-Bersheh, v. 1, pl. 13. Воnnet, Waffen. SS. 181-189. {54-я сноска в книге повторена дважды. HF}

⁵⁵⁾ H. Kees. Aegypten. S. 228. Grébaut. Musée Egyptien. V. 1, Taf. 33-36. Wreszinski. Atlas. Band 2, Taf. 15.

⁵⁶⁾ Maspero. Histoire ancienne des peuples de l'orient classique. V. 2, p. 457.

⁵⁷⁾ Newbefry. El-Bersheh. V. 1, pl. 13.

⁵⁸⁾ L. D Band 4, Abt. II, Bl. 132.

⁵⁹⁾ Ibidem, Band 4, Abt. II, Bl. 131, 133.

⁶⁰⁾ Ibidem, Band 4, Abt. II, Bl. 141.

⁶¹⁾ Б. А. Тураев. Рассказ египтянина Синухета. Москва, 1915, стр. 24-25.

⁶²⁾ В. И. Авдиев. Военная политика Египта в эпоху архаики и Древнего царства. ВДИ, 1938, № 1, стр. 55-56.

⁶³⁾ L. Borchardt. Altaegyptische Festungen an der Zweiten Nilschnelle. Leipzig — 1923, SS. 26-42, passim.

⁶⁴⁾ Breasted, op. cit., v. 1, p. 183.

⁶⁵⁾ Weill. L'art de la fortification dans la haute antiquité égyptienne. Journal asiatique, 1900, p. 70.

⁶⁶⁾ Ibidem, pp. 70-71.

⁶⁷⁾ Б. А. Тураев. Там же, стр. 15-16.

⁶⁸⁾ Там же, стр. 15.

⁶⁹⁾ Там же, стр. 37.

⁷⁰⁾ А. Erman. Literatur der Aegypter. 1923, SS. 115-116.

⁷¹⁾ Ibidem, S. 116.

⁷²⁾ Вreasted, op. cit., v. 1, p. 324.

⁷³⁾ Чертежи крепости см. L. D. II. 100, Weill, op. cit., p. 40, fig. 7. Описание см. Weill, op. cit., pp. 38-43. U. Hoelscher. Das hohe Tor von Medinet Habu. 1910, S. 57.

⁷⁴⁾ Weill, op. cit., pp. 111-113.

⁷⁵⁾ Вreasted, op. cit., v. 1, p. 293. Текст см. AZ. 1875. 50.

⁷⁶⁾ Rec. XIII. 204. Breasted, op. cit., p. 292.

⁷⁷⁾ Weill, op. cit., pp. 84-88. Maspero. Histoire ancienne des peuples de l'Orient classique, v. 2, pp. 480-482.

⁷⁸⁾ Weill, op. cit., pp. 81/82.

⁷⁹⁾ Gardiner. JEA. 3. 184. sqq. см. Borchardt, op. cit., SS. 23-25.

⁸⁰⁾ Берлинская стэла № 14753. См. К. Sethe, op. cit., SS. 84-85. Borchardt, op. cit., SS. 9-10, Bl. 6.

⁸¹⁾ Borchardt, op. cit., SS. 6-9, Bl. 3-5.

⁸²⁾ Ibidem, SS. 10-12.

⁸³⁾ В. И. Авдиев. Религиозное оправдание войны в древнеегипетском искусстве. ВДИ, 1939, № 4, стр. 103 след.

⁸⁴⁾ Borchardt, op. cit., SS. 12-13.

⁸⁵⁾ Weill. L'art de la fortification, pp. 104-105.

⁸⁶⁾ Borchardt, op. cit., SS. 13-16.

⁸⁷⁾ Billerbeck. Festungsbau im alten Orient. 1900, S. 8.

⁸⁸⁾ U. Hоelsсher. Das hohe Tor von Medinet-Habu. S. 60.

⁸⁹⁾ Borchardt, op. cit., SS. 17-23. Weill, op. cit, pp. 92-102.

⁹⁰⁾ L. D. II, 136-i. K. Sethe, op. cit., SS. 84-85. Вreasted, op. cit., v. 1, pp. 293-294.

⁹¹⁾ K. Baedecker. Aegypten. 1902, SS. 376-377.

⁹²⁾ Newberry. Beni-Hasan. V. 1, pl. 14; v. 2, pl. 5, 15. Billerbeck. Festungsbau im alten Orient. S. 10. Weill, op. cit., p. 37.

⁹³⁾ В. И. Авдиев. Военная политика Египта в эпоху архаики и Древнего царства. ВДИ, 1938, № 1, стр. 56.

⁹⁴⁾ Вreasted, op. cit., v. 1, р. 278. Гиероглифический текст см. L. D. II. 123-е.

⁹⁵⁾ Вreasted, op. cit., v. 1, р. 254.

⁹⁶⁾ R. Anthes. Ein Polizeistreif des Mittleren Reiches in die westliche Oase. AZ. 65, 2, 1930, S. 109, cp. Kees. Aegypten. S. 229.

⁹⁷⁾ Griffith. Hieratic papyri from Kahun and Gurob. 1898, p. 21.

⁹⁸⁾ K. Sethe. Aegyptische Lesestuecke. Texte des Mittleren Reiches. S. 78, II., 10-13. El-Bershe h, v. 1, pl. XV. Griffith, op. cit., pp. 24-25.