2. Античная и раннесредневековая версии наименований готов

В письменных источниках названия готов представляют довольно пеструю картину: гутоны (Gutones, Γούτωνες, Γόθωνες)¹, готоны (Gotones)², готы (Goti, Gothi, Gotti, Gotthi, Γόθοι, Γόττοι,Γότθοι)³, визиготы (Visigothae, Wisigothae, Ούισίγοτοοι)⁴, везеготы (Vesegothae)⁵, визи (Visi)⁶, вези (Vesi)⁷, австроготы (Austrogothi)⁸, остроготы (Ostrogothi, Ostrogothae)⁹, тервинги (Тегvingi, Thervingi)¹⁰, грейтунги (Greuthungi, Greothingi)¹¹, грутунги (Grutungi, Gruthungi)¹², граутунги (Grauthungi)¹³, гротинги (Γρόθιγγοι)¹⁴.Конкретные лингвистические нюансы в передаче этих названий являются до настоящего времени предметом многочисленных споров¹⁵. В то же время в исторической науке сложилась традиция: говоря о готах, ограничиваться упоминанием таких
названий, как «готы», «везеготы» (они же «тервинги»), «остроготы» (они же «грейтунги»). Хотя в исторических исследованиях анализу различных этнонимов готов уделялось достаточное внимание, его продолжение на материале письменных источников становится чрезвычайно актуальным, так как вызывается необходимостью дать более четкую концепцию этнической истории готов III—IV вв. Причем такую, где жизнь готов в данный период являлась бы лишь
звеном истории этого народа от «северного периода» до их расселения в Испании и Италии¹⁶.

Этнонимом «готы» одно из германских племен чаще всего обозначалось в сочинениях IV—V вв., которые воссоздавали главным образом картину внешнеполитических событий на Балканах в IV в.

Структура рассказов о готах почти всегда отличалась однотипностью. В основном это россыпь незначительных в плане информативности заметок о военных конфликтах как в III в., так и при императорах Константине, Валенте и Феодосии¹⁷.

По характеру изложения материал о готах можно условно разделить на две группы. Первая — это развернутые сообщения, более или менее подробное и последовательное изложение отдельных событий с характеристикой исторических лиц и т. д. Такие сочинения важны не только потому, что количество их ничтожно мало, но и вследствие того, что писались они или участниками событий, как Аммиан Марцеллин, или обращение к историческим сюжетам с участием в них готов являлось главной целью автора, как, например, речь Дрепания. Безусловно, основным источником по истории готов IV в. является сочинение «Res gestae» Аммиана Марцеллина¹⁸. Можно утверждать, что ни один автор ни до, ни после Аммиана не уделял готам такого внимания, причем не предвзятого в отличие от Иордана. В сочинении имеется богатейший материал и о других варварских народах, например, о франках, аланах, гуннах, персах, исаврах.

Более представительна другая группа материалов о готах — это многочисленные упоминания, замечания, в которых скупо и схематично отмечены отдельные факты. Относясь к ним с величайшей осторожностью, можно составить лишь самое общее представление о географии расселения готов III—IV вв., их отношениях с Византийской империей, пересечении исторических судеб готов с другими племенами варварского мира, о такой сложной цепи событий готской истории, как распространение у них христианства¹⁹. Желчные замечания Амвросия в адрес ученика Ульфилы епископа Авксентия Доростольского и его последователя Меркурина, безусловно, нацелены против арианства у готов²⁰. О христианстве у этих племен свидетельствует и сочинение самого Авксентия, написавшего краткое жизнеописание Ульфилы и изложившего его учение²¹. Во многих ситуациях мы имеем дело с течением событий, которые нелегко изолировать друг от друга.

Однако материал данных источников является реальной научной базой, на основании которой можно если не ответить с точностью, то хотя бы сформулировать хорошо разработанные предположения по следующим очень важным для готской проблемы вопросам. Во-первых, является ли термин «готы» названием только этническим, или он используется также и в качестве собирательного для всех германских племен? Во-вторых, можно ли рассматривать данный термин и как обобщающий в широком смысле, т.е. равнозначный понятию «варвар» вообще?

Не имея пока оснований для окончательных выводов, в плане предварительных наблюдений можно сказать, что в источниках встречаются единичные случаи, когда этноним «готы» применялся в качестве собирательного для всех германских племен начиная с IV в. Одним из примеров является упоминание готов в анонимном географическом трактате «Полное описание вселенной и народов». Аврелий Виктор применительно к тайфалам также употребляет этноним «готы» как равнозначный понятию «германцы»²². Случайны эти факты или за ними стоят определенные закономерности — это еще предстоит решить. Имея, однако, в виду фрагментарность источников, трудность толкования большинства из них, нужно думать, что пройдет немало времени, прежде чем мы будем располагать сравнительно полными данными по этому вопросу. История исследований готской проблемы показывает, что понимание источников, опирающееся на неполный или неполноценный материал, оказывалось неправильным.

В некоторых случаях древними авторами термин «готы» использовался в качестве собирательного, но уже не в строго этническом смысле, а скорее как показатель формирования союзов племен, в которых готы играли, возможно, не последнюю роль, или как синоним слову «варвар». Можно говорить, что «готы» в качестве собирательного наименования, подразумевающего различные племена, встречаются в первой части Анонима Валезия, который сообщает о борьбе императора Константина (306—337) с «fortissimi et copiosissimi gentes Gothorum» (многочисленными и сильнейшими племенами готов)²³. Это свидетельство в определенной степени отражает и представление автора о множественности готских племен. Особняком стоит упоминание Сальвиана о «варварах готах» и «варварах среди готов»²⁴.

В целом можно прийти к выводу, что этноним «готы» в письменных источниках неоднозначен. Он имеет различные значения в зависимости от автора исторического сочинения, времени и места написания труда, характера и тех целей, которые он преследовал. В одном случае, возможно, этникон «готы» применялся для обозначения варварских народов вообще, в другом — более тесно связывался с германскими племенами, но чаще всего — с собственно готами.

В письменных источниках весьма сложно переплетаются такие названия готов, как «тервинги», «грейтунги», «везеготы» и «остроготы». Существует традиционная точка зрения, согласно которой в двух последних названиях отразилось разделение готских племен с приходом их в Северное Причерноморье. Границей этого раздела служил, согласно одному мнению, Днепр, согласно другому — Днестр; некоторые исследователи уклоняются от ее определения²⁵. Некоторые историки и филологи считают, что оно произошло еще до переселения их на юг и указанные названия принесены ими с севера. Мнение о допонтийском возникновении готских этононимов имеет много сторонников среди германистов и скандинавистов. Наиболее обоснованно и последовательно отстаивают эту точку зрения И. Свеннунг и Н. Вагнер²⁶. Кроме того, принято идентифицировать везеготов с тервингами и остроготов с грейтунгами²⁷. В настоящее время эта концепция подвергается пересмотру в связи с тем, что ее отдельные положения слабо обоснованы и базируются на спорном материале источников. Тем не менее проблема этнонимов и их идентификации тесно связана с разделением готов. В этом остродискуссионном вопросе я исходила из следующих, наиболее обоснованных в современной историографии положений. Исследователи единодушны в том, что двигаясь с севера на юг, готы делились. Процесс оформления готов в те общественно-политические объединения, которые известны в истории под названием «остроготов» и «везеготов», завершился только к концу IV—V вв. Поэтому неправомерно идентифицировать грейтунгов с остроготами и тервингов с везеготами на всем протяжении готской истории²⁸.

Традиционная концепция основывалась на свидетельстве Иордана о разделении готов на восточных и западных с приходом их «в крайнюю часть Скифии, которая находится по-соседству с Понтийским морем...»²⁹. Согласно Иордану, в начале III в. готы «в третьей области на Понтийском море разделились между двумя родами своего племени: везеготы служили роду Балтов, остроготы — преславным Амалам»³⁰. Говоря о достоверности этого сообщения, важно, как мне представляется, различать два аспекта. Первый: само по себе свидетельство Иордана можно считать достоверным и ценным, поскольку оно отражает определенную стадию общественного развития готов — период военной демократии с характерным для него частым делением племени. Второй аспект: указание Иордана и сложившаяся в историографии на основании буквального следования тексту «Гетики» точка зрения, что именно это деление в начале III в. является «точкой отсчета» везеготов и остроготов, вызывают некоторые сомнения. Остановимся на этом более подробно.

Упомянутый пассаж Иордана предстает в ином свете прежде всего в связи с попыткой Р. Хахмана выявить в «Гетике» историографические традиции, как идущие от Аблабия II Кассиодора, так и принадлежащие самому Иордану. Прежде всего Р. Хахман убедительно показал, что в VI в. одной из основных политических и дипломатических идей, господствовавших в среде остроготов Теодориха, была идея постоянного противопоставления их везеготам³¹. Как Кассиодор, так и Иордан трудились над тем, чтобы представить готскую историю уже с древнейших времен как историю этих двух ветвей, каковой она могла быть на самом деле в основном с походов Алариха в Италию (401—418) и выступления Теодориха из Паннонии (488—493)³².

В тексте «Гетики» остроготы и везеготы стоят рядом в тех случаях, когда речь идет о противопоставлении и этимологической взаимозависимости этих названий. Если Иордан говорит о везеготах, то здесь же он непременно называет и остроготов и наоборот: § 42 — «...везеготы служили роду Балтов, остроготы — преславным Амалам...» (Vesegothae familiae Balthorum, Ostrogothae praeclaris Amalis serviebant); § 82 (см. сноску № 36); § 98 — «...как остроготы, так и везеготы, т.е. обе ветви одного племени» (tarn Ostrogothae quam Vesegothae, id est utrique eiusdem gentes popull); § 130 — «...на ту часть остроготов ... от них везеготы уже отделились» (in Ostrogotharum parte,.. iam Vesegothae... seiuncti habebantur); § 174 — «...переселился в королевство везеготов от остроготов...» (ab Ostrogothis... ad Vesegotharum regnum migravit); § 224 — «... остроготы разоряли Восточную империю, а везеготы — Западную» (Orientalen! imperium Ostrogothas, Hesperium Vesegothae vastarent); § 245 — «...остроготы и везеготы, составляли еще одно целое...» (tam Ostrogothae quam etiam Vesegothae, in unno essent)³³.

Как известно, авторы исторических сочинений IV—VI вв. в своих трудах зачастую преследовали чисто политические цели. Эти цели у Кассиодора и Иордана были несколько отличны. Для первого, как и для читателя его времени, противопоставление везеготов остроготам было естественно и понятно, поскольку оно вытекало прежде всего из самого факта существования двух варварских королевств, имевших, видимо, некоторые отличия в политической ориентации³⁴.

В «Гетике» Иордана отразилось ее изменение после написания Кассиодором «Истории готов»³⁵. В ряде случаев он стремится поэтому заменить категоричность Кассиодора объяснениями компромиссного характера. Обратимся к тексту «Гетики», где речь идет о расчленении готского народа. «Историк Аблабий, — пишет, например, Иордан, — сообщает, что там на берегу Понта, где они, как мы говорили, остановились в Скифии, часть их, владевшую восточной стороной, возглавлял Острогота; либо от этого его имени, либо от места (a loco), т.е. "восточные", называются они остроготами; остальные же (residui) — везеготами, т. е. с западной стороны»³⁶. Сопоставляя это сообщение с другими отрывками «Гетики», которые относятся к Аблабию, Р. Хахман предположил, что Аблабий, описывая события III в., не разделял готов. Он писал о готах вообще и в числе их вождей называл Остроготу как вождя всех племен. И только Кассиодору могло принадлежать дополнение, что Острогота возглавлял именно остготов и якобы от его имени они получили свое название³⁷. Нам представляется, что для вопроса о разделении готов не имеет принципиального значения, от кого исходила идея удревнить факт этого события.

Да, действительно, в «Гетике» нельзя не видеть стремления утвердить идею существования у готов на всем протяжении их истории, начиная с III в., устойчивых племенных объединений вокруг Балтов и Амалов. Но вместе с тем в событиях III—первой половины IV в., описанных Иорданом, история готов, по существу, не представлена как история Балтов и Амалов; в текст «Гетики» включены лишь постоянные напоминания о совершившемся разделении готов и сплочении их вокруг этих двух родов. Так, в начале «Гетики» (§ 42), как говорилось выше, общей фразой отмечено разделение готов между Балтами и Амалами, затем (§ 82) дано объяснение этнонимов «остроготы» и «везеготы»; потом (§ 98) Иордан сообщает, что готы, хотя и были разделены, все еще (adhuc) управлялись одним королем; и, наконец, (§ 130) в пересказе событий, связанных с вторжением гуннов, сообщается, что везеготы к этому времени отделились от остроготов, следуя «какому-то своему намерению» (inter se intentione).

Кроме того, необходимо подчеркнуть, что факт племенного расчленения готов отмечен не только в «Гетике». Однако сообщения о времени и месте этого события у других авторов не совпадают с изложением Иордана³⁸. В литература уже неоднократно обращалось внимание на свидетельство Мамертина (291 г.) о взрыве межплеменной борьбы среди варваров за Истром, из которого мы узнаем о существовании уже в конце III в. каких-то отличий среди готов, появившихся прежде всего в их названиях. Мамертин передает, что «готы целиком уничтожают бургундов, с другой стороны, за побежденных вооружаются аламанны, и в то же время тервинги, другая часть готов, присоединив отряд тайфалов, устремляется против вандалов и гипедов»³⁹. Здесь обращает на себя внимание то, что автор прямо говорит: «Tervingi pars alia Gothorum», и то, что из всех готских этниконов именно «тервинги», а не «везеготы» и «остроготы» впервые появляются в римской историографии уже в конце III в.⁴⁰ До сих пор свидетельство Мамертина рассматривалось в исторической литературе как аргумент, подтверждающий оформление уже в III в. везеготов и остроготов, поскольку тервингов обычно идентифицировали с первыми. Однако высказывалось и мнение о неправомерности идентификации на всем протяжении готской истории тервингов с ве зеготами и грейтунгов с остроготами⁴¹. На наш взгляд, важно подчеркнуть и то, что Мамертин писал о борьбе среди варварских племен Балканского региона⁴². Следовательно, замеченные им различия среди готских племен относятся прежде всего к готам, располагавшимся за Истром.

До недавнего времени принято было отождествлять грейтунгов с остроготами. В литературе последних лет снова возродилась дискуссия, начавшаяся еще при Т. Момзене, о том, с какими племенами идентичны грейтунги и почему Иордан не применял к остроготам этот этноним. Некоторые исследователи склонны считать, что в III в. грейтунгов нельзя приравнивать к остроготам⁴³. Среди материалов письменных источников имеются некоторые свидетельства, которые показывают, что этниконы «грейтунги» и «остроготы» не являлись двойными наименованиями одной из ветвей племени готов. Так, даже в конце IV в. в одном из стихотворений Клавдиана называются племена грейтунгов и остроготов рядом как существующее каждое самостоятельно: «Ostrogothis colitur mixtisque Grutingis Phryx ager...»⁴⁴ В. Краузе высказал предположение, что в процессе совместного выступления в походах и войнах III в. эти племена могли смешаться друг с другом и что, возможно, это и дало повод Аммиану Марцеллину идентифицировать их в середине IV в.⁴⁵ По мнению X. Розенфельда, именно из грейтунгов и тервингов, независимо от гуннского нашествия, в Семиградье и пограничной венгерской низменности до Тиссы формируется в III—IV вв. народ, который впоследствии станет известен как остроготы⁴⁶. Косвенным образом на какие-то различия между остроготами и грейтунгами указывают и их передвижения в Северном Причерноморье. В источниках не имеется каких-либо свидетельств об их географическом расположении по отношению друг к другу. Вторжение грейтунгов в III в. в империю шло со стороны Северного Причерноморья. Применение древними авторами данного этникона имеет место при описании событий, происходивших в дунайских провинциях империи. Со значительной долей вероятности можно говорить, что грейтунги размещались ближе к границам империи, чем остроготы, поскольку древние авторы фиксировали поселение на территории империи: сначала их, а уже потом остроготов⁴⁷. Возможно, с передвижением первых связано в 235 г. прекращение чеканки монет в Ольвии и в 238 г. — в Тире⁴⁸. Однако римский гарнизон оставался в Ольвии до 248 г.⁴⁹ Вероятно, независимо от натиска гуннов грейтунги начали постепенно передвигаться к Днестру, где и зафиксировал их в середине IV в. Аммиан Марцеллин⁵⁰.

Мне бы хотелось представить несколько предварительных наблюдений по поводу того, как сами древние авторы объясняли и использовали этнонимы готов, в описании каких событий применялись различные названия их и какое время они отражали.

Первыми в сочинениях древних появляются названия «тервинги» и «грейтунги» главным образом при описании внешнеполитической истории Римской империи III в. и сохраняются в письменной традиции, исключая компиляцию Зосимом Клавдиана, вплоть до конца IV в.⁵¹ Это же характерно и для этнонима «визи» — в V в. «вези»⁵². Причем племена, называемые «тервингами» и «грейтунгами», изображались древними авторами как находящиеся в союзе с другими варварами, так и самостоятельные.

В некоторых письменных свидетельствах можно найти замечания современников по поводу этих названий. Так, автор панегирика Максимиану Августу (291 г.) утверждает, что «тераинги — это часть готов» (Tervingi pars alia Gothomm). Если верить замечаниям Зосима, то «грутунги» — местное название готских племен, возможно данное им в Северном Причерноморье или на Балканах⁵³.

Совсем иначе обстоит дело с названиями «везеготы» и «остроготы». Они появляются в письменной традиции тогда, когда готы уже ушли с Северного Причерноморья, т.е. в конце IV в. В IV в. это «австроготы» и «остроготы». Но активно применяют этнонимы только раннесредневековые авторы V—VI вв. Этнонимы «визиготы» и «везеготы» можно встретить лишь в источниках VI в.

Необходимо отметить, что в древней историографии при описании событий III—IV вв. этнонимы «готы», «тервинги», «грейтунги» были гораздо более популярны, чем «везеготы» и «остроготы». Единственный автор, который применяет последние при описании событий III—IV вв. и даже более ранних, — это Иордан. Но в данном случае и он не отличался самостоятельностью: Иордан следует готскому историку Аблабию и Кассиодору, кому из них в большей степени, пока остается неясным. Это заставляет задуматься над вопросом о правомерности применения в исторических исследованиях наименований «везеготы» и «остроготы» для событий раннего этапа переселения народов. В отечественной литературе для готов с III по VI в. включительно часто употребляются названия «вестготы» и «остготы», не имеющие древнего происхождения. Они традиционно восходят к терминам «Westgoten» и «Ostgoten», применяемым до недавнего времени к «везеготам» и «остроготам» в немецкоязычной литературе по готской проблеме. Более осторожное использование этих этнонимов для раннего периода истории готов дает возможность избежать ряд противоречий. И здесь особенно важно мнение лингвистов относительно этимологии этих названий. Кроме того, по нашему мнению, употребление их для готов III—IV вв. уже не соответствует современному представлению о длительности и сложности процесса формирования везеготов и остроготов. В настоящее время можно выделить следующий круг вопросов, связанных с данной проблемой. Во-первых, правомерно ли использовать для готов названия «везеготы» и «остроготы» на всем протяжении их истории? Во-вторых, можно ли считать, что в ходе передвижений готов к границам Римской империи образовалось только два объединения готов — везеготы и остроготы и что они сохраняли свою стабильность и устойчивость, выступали как единое целое на протяжении четырех столетий, начиная с прихода в Северное Причерноморье и на Балканы и до появления в Испании и Италии? В-третьих, правомерно ли считать, следуя общей концепции Иордана, что пришедшие в начале III в. к границам Римской империи готы являлись тем же самым народом, который в VI в. был известен как везеготы и остроготы? В одном из последних исследований X. Вольфрам предложил для готов III—IV вв. названия «римские готы» (romische Goten) и «гуннские готы» (hunnische Goten), имея при этом в виду постепенное превращение к V в. «римских готов» в «везеготов» и «гуннских готов» в «остроготов»⁵⁴. Однако по своему содержанию предложенные X. Вольфрамом термины неравнозначны: название «римские готы» значительно шире названия «гуннские готы».

С большим, на мой взгляд, правом можно было бы в качестве предварительного рабочего определения предложить называть готов III—IV вв. «придунайские» и «примеотийские». В основе этих названий лежит один и тот же признак — засвидетельствованное материалом письменных источников размещение готов в определенном регионе после их переселения с севера. Однако, чтобы еще больше не усложнять и без того запутанный вопрос о разделении готов, отразившийся в этниконах этих племен, я буду применять названия «остроготы» и «везеготы» при анализе событий III—IV вв., имея, однако, в виду, что они весьма условно отражают этнический облик готов этого времени.

На пути интерпретации материалов письменных источников, информация которых связана с пребыванием готов в Северном Причерноморье и на Балканах, существенным препятствием является наличие в этих свидетельствах путаницы этнонимов, в частности смешения готов с гетами, которое встречается в текстах древних авторов уже в первые века новой эры. Следует, однако, строго различать отдельные случаи отождествления данных этнических названий и определенную тенденцию, вызванную конкретными историческими событиями. В начале новой эры, когда готы еще не были в центре внимания древних авторов, в источниках встречается лишь единичное смешение готов с гетами и связано оно прежде всего с ошибками лингвистического порядка. Примеры этого известны⁵⁵. Характер контаминации начинает меняться с III в. В источниках все чаще появляется явная путаница этнонимов. Не всегда ясно, о каком народе говорит древний автор. Эта тенденция особенно заметна у латинских писателей IV—V вв. и характерна в основном для того круга источников, который освещал события периода правления императоров Константина (306—337), Валента (364—378), Феодосия (379—395). Смешение «готы—геты» в письменном материале встречается значительно реже, чем «готы—скифы». Сообщения, содержащие эту контаминацию, не имеют первостепенного значения для исследования истории готов III—IV вв., за исключением тех свидетельств, которые могут раскрыть картину наиболее раннего появления готов на Балканах⁵⁶. Важно обратить внимание на следующий момент: с помощью одних письменных источников ответить на вопрос о том, идет ли речь в этих текстах о гетах или готах, невозможно или крайне затруднительно. Здесь исследователь, вероятно, может больше уповать на археологический и эпиграфический материал.

Хотелось бы подчеркнуть, что появлению путаницы «готы—геты» у позднеримских авторов все же должны были предшествовать какие-то, возможно эпизодические, столкновения империи с готами. Существующие в историографии споры касаются прежде всего наблюдений о времени первого появления этих племен на Балканах. Отвечая на этот вопрос, мы тем самым косвенно решаем и ряд вопросов, связанных с их историей в Северном Причерноморье. Однако о времени первых контактов римлян с готами можно говорить лишь со значительной долей гипотетичности. Вполне вероятно, что в сообщении о столкновении императора Каракаллы (211—217) с готами отражено одно из первых, причем эпизодических, столкновений, которое не имело важных последствий ни для империи, ни для готов, поэтому его подробности остались вне поля зрения древних авторов.

Любопытно отметить смешение «готы—геты» и в свидетельствах источников о распространении христианства у варваров⁵⁷. Оно присутствует главным образом в тех сочинениях Иеронима, Аврелия Пруденция Клемента и Понтия Меропия Павлина, которые посвящены восхвалению торжества и силы христианских идей. Изображение христианизации варварского мира у этих авторов имеет весьма схематичный характер и не претендует на этнонимическую точность, поэтому оно может быть лишь еще одним доказательством того, что понятие «готы» в IV—V вв. не всегда было четким и под него подводились самые разнообразные этнические группы, в том числе и геты.

Смешение «готы—геты» в источниках имеет место также и в материалах, содержащих информацию географического характера⁵⁸. Я не буду рассматривать здесь существующие в литературе толкования случаев такого рода. Возможно, смешение явилось результатом плохой осведомленности древних авторов о районах, где происходили описываемые ими события, или оно объясняется растущим несовпадением историко-географической традиции с контекстом происходивших в IV—V вв. переселений племен. Но доказать, как, впрочем, и опровергнуть, такое предположение было бы чрезвычайно трудно. Поэтому, не вдаваясь в детали, важно показать, как фиксируется путаница «готы—геты» самими древними авторами.

О том, что речь идет именно о путанице этнонимов, а не племен, может свидетельствовать тот факт, что иногда древние если и не пытаются дать объяснение ей, то во всяком случае, подтверждают ее. Показательно сопоставление замечаний одного из авторов «Истории Августов» Спартиана и Иеронима, которые свидетельствуют, что готов называют гетами, с данными церковного историка Филосторгия, утверждающего обратное. Синезий Киренский говорит о якобы фантастическом превращении гетского племени в готов⁵⁹. Видимо, все это можно толковать как попытку римских и византийских авторов разобраться в том, какие племена находились рядом с империей за Истром.

Одним из наиболее запутанных вопросов готской проблемы является смешение «готы-скифы». Сложность заключается прежде всего в том, что из всех этнонимов древней историографии этноним «скиф» наиболее многозначен уже с IV в. до н.э. Интерпретация такого смешения имеет несколько вариантов, но она, но сути, основана на глубоко укоренившейся традиции, идущей со времен Геродота, обозначать всех варваров, нахлынувших из-за Истра, собирательным термином «скифы». Толкование этого этникона, применяемого древними авторами к самым разным участникам Великого переселения народов, неоднозначно, что часто приводит к серьезным разногласиям и ошибкам. Употребление его римскими и византийскими авторами по отношению к готам также является не вполне ясным. Чаще всего в сочинениях древних этот этноним, видимо, имел обыденный смысл: скиф — варвар⁶⁰. В других случаях оказывается, что он приобретает какое-то специальное значение, но какое точно — не всегда можно определить⁶¹.

При попытке разобраться, когда в «скифах» письменных источников можно видеть готов, существует опасность влияния историографической традиции. Однако утверждение, что в источниках III—IV вв. под «скифами» следует подразумевать исключительно одних готов, так же как и отрицание, что только готов отдельные авторы называли скифами, представляется мне несколько прямолинейным. В целом конкретное этническое содержание термина «скифы» у авторов III—IV вв. неустойчиво, и надо думать, что оно не всегда отчетливо осознавалось ими самими и их современниками. Чаще всего этот термин имел широкое значение и распространялся одновременно на несколько племен. Задача исследователей, вероятно, должна сводиться к тому, чтобы попытаться в каждом конкретном фрагменте выявить этнический смысл этого понятия. В источниках III—IV вв. какая-либо последовательность или закономерность употребления этнонима «скифы» только по отношению к готам не всегда соблюдается, и поэтому приходится, работая с письменным материалом, снова и снова уточнять, в каких именно фрагментах под «скифами» подразумеваются готы, а в каких — другие племена. Источники подтверждают вывод о невозможности однозначной трактовки термина «скиф» даже в одном и том же источнике (например, у Зосима и Филоеторгия), не говоря уже об их комплексе.

Вопрос о достоверности этнических известий древних авторов интересен еще и потому, что смешение этнонимов является в какой-то степени показателем отношений этих историков к готам как к варварам, и они являются таковыми прежде всего в описании исторических событий, раскрывающих их взаимоотношения с империей. Готов преимущественно характеризовали по традиционному шаблону, который применялся при описании варваров и включал в себя, как правило, слова «разрушили» (deleverunt), «опустошили» (vastaverunt, populabantur), «захватили» (invaserunt). В представлении римлян «варвар» был прежде всего воином. Это грубый нецивилизованный народ, интерес к которому имеет место и может быть понятен только в плане отношений с империей⁶². Внимание древних привлекали события и столкновения с готами, происходившие только in solo Romano. Они остаются равнодушными к вопросу о том, откуда пришли готы и куда они направились после побега. В лучшем случае отмечалось, что угроза со стороны готов распространялась из-за Истра. Земли за рекой назывались Barbarico, ad barbaricum, barbaricum solum, Sarmatorum solum⁶³. Истр являлся той границей, за которой интерес древних авторов к готам исчезал, так как жизнь и передвижения готов in Barbaricum solum уже не затрагивали интересы империи.

Не останавливаясь пока специально на вопросе о локализации расселения готов по данным письменных источников, хотелось бы отметить следующее обстоятельство. Невозможно понять географические известия древних авторов об этих племенах, не учитывая общих пространственных представлений, которые выработала античная и византийская культура, что нашло свое выражение в языке источников. Так, описание расселения готов в сочинениях древних авторов четко связано с этнической характеристикой этих племен. Последняя же не выходит за рамки традиционно сложившегося представления о варварах, свойственного греческой и римской историографии. Как название «скифы» для греческих авторов начиная с IV в. до н.э. или «сарматы» для римских авторов со II в. н.э., так и название «готы» уже в IV в. н.э. часто теряет конкретный этнический смысл, становится собирательным и обозначает различные племена. Соответственно и территория к северу от Дуная авторами IV—V вв. н.э. называется то Scytnia, то Sarmathia, то Gothia⁶⁴.

Кроме того, разрыв между уровнем восприятия и уровнем отображения пространства у древних имел огромное значение. Отсюда чрезвычайно трудно судить о географии расселения готов, исходя только из контекста тех прямых и косвенных свидетельств, в которых древние авторы формировали свое представление о размещении этих племен.

При исследовании каждого конкретного источника смешение этнонимов может, конечно, объясняться рядом причин — и плохой осведомленностью автора, и замыслом его труда, и влиянием глубоко укоренившейся традиции. Необходимость учета последней неоднократно отмечалась исследователями. В этом направлении представляет интерес работа Б. Застеровой. Проделанный ею анализ сообщений Псевдо-Маврикия о славянах подтверждает возможность выявления в сочинениях греческих авторов тех топосов и штампов, которым они следуют при описании варварских племен⁶⁵. Необходимо, однако, отметить, что в то время, когда готы расселились в пределах империи и римляне имели возможность их этнически классифицировать, они называют готов «скифами» еще чаще.

Римские авторы, писавшие тогда, когда столкновения империи с готами были случайными и не носили такой затяжной характер, как с конца IV в., этнически определяют готов более четко. У них более типично смешение «готы—геты», чем «готы—скифы». Византийские же историки, писавшие тогда, когда сфера отношений империи с готами значительно расширилась, казалось бы, должны были больше знать о них и правильно называть их; тем не менее они с еще большим упорством продолжают именовать готов «скифами». Видимо, здесь необходимо учитывать не только следование греческой литературной традиции, но и то обстоятельство, что византийские авторы писали тогда, когда готы уже находились в центре важнейших для империи событий: названием «скифы» отдельные историки пытались, по-видимому, подчеркнуть откровенно враждебное, уничижительное отношение к этим варварским племенам.

Одним из наиболее ярких примеров неясности этнической терминологии и смешения готов со скифами является сочинение Дексиппа. Для него «скифы» — это задунайские варвары вообще безотносительно к их этнической принадлежности⁶⁶. Исследователи неоднократно отмечали наличие данной традиции в трудах ранних византийских историков⁶⁷. Важно подчеркнуть, что об этом в ряде случаев говорят и сами древние авторы. Они указывают, что «скифы» в их сочинениях — понятие собирательное, распространяющееся и на готов. Элементы подобной конкретизации содержатся у Дексиппа, Поллиона, Филосторгия, Зосима и Проколия Кесарийского⁶⁸.

Отметим, что начиная с IV в. появляются сочинения, этническая номенклатура которых вообще не содержит понятия «готы». И только сопоставление этих текстов с другими источниками позволяет в некоторых случаях конкретизировать так называемых «скифов». К таким относятся и произведения ораторского искусства — речи Либания и Фемистия, которые характеризуют войны с готами при Константине (306—337) и Валенте (364—378), а также отмечают распространение у готов арианства⁶⁹. В византийской церковной литературе IV в., как правило, собирательное название "скифы" покрывает все варварские племена Подунавья. Имеются все основания отнести это наименование и к готам, так как указанный круг источников отражает распространение у них христианства. Замечания о пребывании среди готов проповедника Авдия и его последователей имеются у Эпифания⁷⁰. Отнюдь не случайно в сочинениях противников арианства Афанасия Александрийского и Кирилла Иерусалимского готы отмечены в числе народов, которых уже достигла проповедь Христа. Первый описывает воздействие ее на дикую и грубую натуру варваров: они приносят жертвы своим идолам, яростно враждуют друг с другом и даже одного часа не могут остаться без оружия, но, приобщившись к христианству, тотчас же от войны обращаются к земледелию⁷¹.

В хронологическом плане факты смешения готов со скифами распространяются преимущественно в свидетельствах источников о событиях второй половины III в., в особенности в описании войн империи с готами в 253—275 гг., и во второй половине IV в. Для III в. источники называют «скифами» те племена, которые, по косвенным данным, можно связать с Северным Причерноморьем, для IV в. — с левобережьем Истра.

Таким образом, более пристальное внимание исследователей к вопросу об этнических названиях и примерах смешения готов с другими племенами может способствовать привлечению достаточно большого круга письменных свидетельств, которые ранее не были использованы из-за неопределенности встречающихся в них этнонимов.

¹ Plin. Nat. hist. IV. 99; XXXVII. 35; Strab. VII. 1, 3; Ptol. III. 5, 8.
² Tacit. Ann. II. 62; Germ. 44.
³ См. приложение: «Готы».
⁴ Cassiod. Var. III. 1,1; 3, 2; Proeop. BV. I. 2; 3; 24; II. 4; /dem.BG. I. 12,12, 20—22, 33, 35, 43, 46, 48—50, 52; 13, 4, 5, 11, 12; II. 30, 15; IV. 5, 5; 10; Anon. Vales. Pars post. XI. 53; XII. 63.
⁵ lord. Rom. 41, 29; 42, 5; idem. Get. 42, 82, 98, 130, 138, 152, 158, 174, 181, 190, 197, 200, 210, 214, 216, 219, 222, 226, 227, 229, 235, 237, 238, 240, 244, 245, 251, 284, 298, 303.
⁶ SHA. Claud. 6, 2; N. D. Or. V. 20, 61; Claud. Claudian. Carm. XXI. 94.
⁷ Sidon Apoll. Carm. V. 324; VII. 343, 344.
⁸ SHA. Aurelian. 6, 2.
⁹ Claud. Claudian. Carm. XX. 153; Sidon. Apoll. Carm. II. 301; 324; VIII. 9; lord. Get. 23, 42, 82, 98, 130, 174, 199, 209, 244, 245, 25i; Avit. Vers. Mar. 14.
¹⁰ SHA. Claud. 6, 2; XII paneg. lat. XI (III). 17; Eatrop. VIII. 2, 2; N. D. Or. VI, 20, 61; Amm. Marceli. XXXI, 3, 4; 5, 1; 8.
¹¹ Amm. Marceli. XXVII. 5, 8; XXXI. 3, 1, 5; 4, 12; 5, 3; Hydat. an 385; Cons. Constantinop. an 386, 1; SHA. Claud. 6, 2.
¹² Claud. Claudian. Carm. VIII. 623, 635; XXI. 153, 196, 399, 576.
¹³ SHA. Prob. 18, 2.
¹⁴ Zosim. IV. 38, 1.
¹⁵ Hachmann R. Ор. cit. S. 15—135; Svennung J. Jordanes und die gotische Stammsage. S. 20—57. Idem. Scandinavia und Scandia. Uppsala, 1963; Wagner N. Getica; Wenskus R. Stammesbildung und Verfassung: Das Werden der frühmittelalterlichen gentes. Köln; Graz, 1961.
¹⁶ Хронологическое разделение истории готов на два периода было разработано еще в конце XIX в. Р. Пальмиаом (Pallman R. Die Geschichte der Völkerwanderung von der Gotenbekehrung bis zum Tode Alarichs. Gotha,1863. Bd. 1. S. 237) и Ф. Брауном (Браун Ф. Разыскания в области гото-славянских отношений. СПб., 1899).
¹⁷ XII paneg. lat. V (VIII). 10; VII (VI). 2; Aur. Victor. De Caesarib. XLI. 13; XLVI. 2; XLVII. 5; Eutrop. IX. 8; Anon. Vales. Pars prior. VI. 30, 34; Prosper. Chron. 877, 1036. 1163; Porphyr. Carm. VIII. 27—28.
¹⁸ Удальцова 3.В. Идейно-политическая борьба в ранней Византии. M., 1974. С. 70—73; Ременников А. М. Источники по истории войн племен Подунавья с Римом в III—IV вв. // Проблемы всеобщей истории. Казань, 1972. Сб. III. С. 220—225.
¹⁹ Salv. De gub. Dei. VIII. 5—7; Molch. Fr. 2, 17, 19—20; Olympiod. Fr. 27; August. De civ. Dei. XVIII. 52; Ambras. Exp. ev. sec. Lucan. XXI. 9.
²⁰ Ambras. Epist. XXI. 22.
²¹ Waitz G. Über das Leben und die Lehre des Ulfila. Hannover, 1840; Kaufmann Fr. Aus der Schule des Wulfila: Texte und Untersuchungen zur altgermanischen Religionsgeschichte. Strassburg, 1899. Bd. 1: Texte.
²² Полякова С.В., Феленковская И.В. Анонимный географический трактат «Полное описание вселенной и народов» // ВВ. 1956. Т. VIII. С. 286.
²³ А nоn. Vales. Pars prior. VI. 34.
²⁴ Salv. De gub. Bei. V. 36, 57.
²⁵ См., например: Развитие этнического самосознания славянских народов в эпоху раннего средневековья. М.: Наука, 1982. С. 15 («... визиготов, обитавших на запад от Днестра и в Дакии, и остроготов, занимавших пространства между Днестром и Доном»).
²⁶ Svennung J. Jordanes und die gotische Stammsage. S. 24—28; Idem. Jordanes und Scandia. S. 54—88, 115—131; Idem. Zu Cassiodor und Jordanes. S. 71—80: Wagner N. Getica. S. 155—214 235—253. В последней работе X. Вольфрама положения, высказанные И. Свеннунгом и Н. Вагнером,подвергаются резкой критике. См.: Wolfram H. Geschichte der Goten.München. 1979. S. 13—18. Обзор многолетней дискуссии по этому вопросу приводится в указанной работе Н. Вагнера, а также в исследовании Р. Хахыана. См.: Hachmann R. Op. cit. S. 116—135.
²⁷ Подробнее о новейших исследованиях по этому вопросу см.: Lönnroth E. Die Goten in der modernen kritischen Geschichtsauffassung // Studia Gotica.Stockholm, 1972. S. 57—62.
²⁸ Krause W. Handbuch des Gotischen. München, 1953. S. 8—9; Schwarz E. Die Urheimat der Goten und ihre Wanderungen ins Weichselland und nach Südrußland // Saeculum. München, 1953. Bd. 4. S. 22, ср. с картой на S. 24; Rosmfeld H. Ost- und Westgoten // WaG. 1957. Bd. 17. H. 4. S. 245—250; Hachmann R. Op. cit. S. 43. Anm. 31; S. 129, Anm. 79; Svennang J. Jordanes und die gotische Stammsage. S. 36; Wolfram H. Geschichte der Goten. S. 15. Anm. 11.
²⁹ lord. Get. 28.
³⁰ lord. Get. 42.
³¹ Hachmann R. Ор. cit. S. 43—68, 122—124. Ср.: Procop. BG. I. 12, 12; BV. І, 2, 2; Paul. Diac. Hist. Rom. XV. 6. См. также: Luiselli B. I dialoghi scientifici trą Cassiodoro e Teoderco // Saggi di storia del pensiero scientifico dedicati a Valerio Tonini. Roma, 1983. P. 59—68; Moorhead J. The Last Years of Theoderic // Historia. Wiesbaden, 1983. Bd. 32, H. 1. S. 106—120.
³² Wenskus R. Stammesbildung und Verfassung. S. 471—480; Wolfram H. Geschichte der Goten. S. 18
³³ lord. Get. 42, 82, 98, 130, 174, 224, 245.
³⁴ Беркут Л.H. Зачатки местной историографии в ранних варварских государствах: Остготы и вестготы. Вандалы // Тр. ист. ф-та КГУ. Киев, 1939. С. 7—28.
³⁵ Скржинская Е.Ч. Иордан. С. 33—47.
³⁶ lord. Get. 82: «Ablabius enim storicus refert, quia ibi super limbum Ponti, ubi eos diximus in Scythia commanere, ibi pars eorum, qui orientali plaga tenebat, eisque präcerat Ostrogotha, utrum ab ipsius nomine an a loco, id ost orientales, dicti sunt Ostrogothae, residui vero Vesegothae, id est a parte occidua».
³⁷ Hachmann R. Op. cit. S. 48, 91.
³⁸ См.: Zosim. IV. 34, 2; Socrat. Hist. eocl. IV. 33; Sozom. Hist. eccl. IV. 37.
³⁹ XII paneg. lat. XI (III), 17, 1—2. «...Gothi Burgundios penitus excidunt rursumque pro victis armantur Alamanni itemque Tervingi, pars alia Gothorum, adiuncta manu Taifalorum, adversumVandalosGipedesqueconcurrunt».
⁴⁰ Буданова В.П. Готы в системе представлений римских и византийских авторов о варварских народах // ВВ. 1980. Т. 41. С. 147—148.
⁴¹ См.: Krause W. Op. cit. S. 8—9; Schwarz E. Die Urheimat der Goten... S. 22; Rosenfeld H. Ost- und Westgoten. S. 245—250; HachmannR. Op.cit. S. 43, Anm. 31; S. 129, Anm. 79; Svennung J. Jordanes und die gotische Stammsage. S. 36; Wolfram H. Geschichte der Goten. S. 15, Anm. 11.
⁴² Подробно история и локализация племен вандалов, гепидов и тайфалов в конце III в. рассматривается в работах: Diculescu С. Die Wandalen und die Goten in Ungarn und Rumänien. Leipzig, 1923. S. 17—20; Steinhauser W. Op. cit. S. 8—13; Chrysos E. K. Gothia Romana: Zur Rechtslage des Föderatenlandes der Westgoten im 4 Jh. // Dacoromania. Freiburg; München, 1973. № 1. S. 52—64; Horedt K. Zur Geschichte der frühen Gepiden im Karpatenbecken // Apulum. Alba-Julia, 1971. Vol. 9. S. 702—705.
⁴³ Svennung J. Jordanes und die gotische Stammsage. S. 36; Idem. Jordanes und Scandia. S. 115—130; Rosenfeld H. Ost- und Westgoten. S. 246; Hachmann R. Op. cit. S. 129, Anm. 79.
⁴⁴ Claud. Claudian. Carm. XX. 11, 20, 153.
⁴⁵ Krause W. Op. cit. S. 11.
⁴⁶ Rosenfeld H. Ost- und Westgoten. S. 250.
⁴⁷ SHA. Prob. 18, 2.
⁴⁸ Зограф A.H. Античные монеты. M.; Л., 1951. С. 117.
⁴⁹ Ременников А.М. Борьба племен Северного Причерноморья с Римом в III в. М., 1954. С. 84; Кулаковский Ю. Прошлое Тавриды. 2-е изд., переем. Киев, 1914. С. 49; Тудор Д. Киликийская когорта в Малой Скифии и Тавриде // МИА Юго-Запада СССР и РНР. Кишинев, 1960. С. 247—249.
⁵⁰ Amm. Marceli. XXXI. 3, 1—5; Вулпе Р. Верхний вал Бессарабии и проблема гревтунгов к западу от Днестра // МИА Юго-Запада СССР и РНР.Кишинев, 1960. С. 273—274.
⁵¹ XII paneg. lat. XI (III). 17, 1; Amm. Marceli. XXVII. 5, 6; XXXI. 3, 15; 4, 12; 5, 38; SHA. Prób. 18, 2; Claud. 6, 2; Claud. Claudian. Carm. XX. 153, 576, 195, 399; Carm. VIII. 626; XVI. 623, 635; X, 576.
⁵² SHA. Claud. 6, 2: Claud. Claudian. Carm. XX. 94; Sidon. Apoll. Carm. V. 476; VII. 431.
⁵³ XII paneg. lat. XI (III), 17, 1-2; Zosim. IV. 38, 1.
⁵⁴ Wolfram H. Geschichte der Goten. S. 18.
⁵⁵ В схолиях к Горацию, связанных с именем Геления Акрона, имеет место смешение Getae—Gothi. См.: Ног. Асго. Сагш. IV. 15, 22.
⁵⁶ SHA. Caracałl. 10; SHA. Maxim, duo. I. 4; Prob. 16, 18.
⁵⁷ Prudent. Gont. Symm. II. 696—699; Apoth. 424—432. Hieran. Ernst. 107, col. 870; Paul. Nol. Carm. XVII, 245
⁵⁸ Avien. 435—461; Priscian. Per. 288—312; Märt. Capell. VI, 663; Claud. Claudian. 3 cons. Hon. 145—150; 4 cons. Hon. 41—58; b. Gild. 241—245; Ruf. II, 46—48; Sldon. Apoll. Carm. V. 470.
⁵⁹ SHA. Caracall. 10; Philostorg. Hist. eccl., II. 5; Hieron. Lib. hebr. Т.23. Col. 999; Synes. Col. 1053—1103; см. также русский перевод: Синезий Киренский. О царстве / Пер. и предисл. М. В. Левченко // ВВ. 1953. Т. VI. С. 345—353.
⁶⁰ Dexipp. Fr. 15; Philostorg. Hist. eccl. II. 5; XI. 8; Zosim. IV. 25; I, 37; SHA. Claud. 6. 1—2.
⁶¹ Zosim. I. 42; SHA. Gallien. 6.
⁶² Kmieciński J. Die Bedeutung der Germanen östlich der Oder während der ersten Jahrhunderte nach Christi Gehurt im Lichte der neueren Forschungen // Studia Gotica. Stockholm, 1972. S. 72—80.
⁶³ Anon. Vales. Pars prior. VI. 34—35; Eutrop. VII, 9, 1; IX, 4, 1; Oros. VII. 28—29; Philostorg. Hist. eccl. II. 5, 6—9; Hieran. Chron. Col. 497—498.
⁶⁴ Oros. I. 2, 53; VII. 43, 5; Anon. Vales. Pars prior. VI. 34; Hieran. Chron. Col. 497—498; Prosper. Chron. 1036; Sidon. Apoll. Carm. VII. 3318; Idem. Epist. IX, 229; Theodor. Hist. eccl. IV. 28; Epiph. Lib. de XII gem. 30, PG. T. 42. Col. 338; Adv. haer. 70, 14—15, PG. T. 42. Col. 371—377;August. De civ. Dei. XVII. 52, 11.
⁶⁵ Zästerova B. Les Avares et les Slaves dans la Tactique de Maurice. Pr., 1971.
⁶⁶ Ременников A.M. Борьба племен Подунавья и Северного Причерноморья с Римом в 275—279 гг. н. э. // ВДИ. 1964. № 4. С. 132.
⁶⁷ См., например: Lewicki T. Zagadnienie Gotov na Krymie // Pzegląd Zachodni. Poznań, 1951. R. VII, N 5/8. S. 77—99; Lechner K. Hellen und Barbaren im Weltbild der Byzantiner. München, 1954. S. 1—37, 74—137; Lowmianski H. Op. cit. 419 S.
⁶⁸ SHA. Gallien. 6, 2; Dexipp. Fr. 15; Zottm. IV. 25; Phtlostorg. Hist. ecol. XI. 8; Pfocop. BG. IV. 5, 6—7.
⁶⁹ Liban. Orat. LIX. 89—96; Themist. Orat. X.
⁷⁰ Epiph. Adv. haer. 70. 14—15. Col. 371—373.
⁷¹ Cyr. Hieros. XVI. 22. CoJ. 947—950; Athanas. 51. Col. 187—188.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 8308

загрузка...

Другие книги по данной тематике