Освоение славянами балканского полуострова и пелопоннеса
|
Население Балканского полуострова до славянской колонизации в этническом отношении было довольно пестрым. Древние иллирийские и дако-фракийские жители, включенные в состав Римской, а затем и Византийской империи, подверглись частично или в значительной степени романизации или эллинизации. Романизировано было целиком население Далмации, откуда романизация проникла более или менее крупными островками до центральных областей Балканского полуострова. Романизированной оказалась и значительная часть жителей Нижнего Подунавья. После раздела Римской империи в 395 г. в восточных районах Балканского полуострова латинский язык в ряде местностей стал уступать греческому. В начале средневековья романизированное население сохранялось сплошным массивом в Далмации и смежных землях Боснии и Герцеговины, а значительными островками — в ряде районов Македонии и в Пинде, в меньшей степени в Черногории, Сербии, а на востоке — между Софией и Нишем. Эллинизации подверглись жители прибрежных регионов Черного и Эгейского морей, а также южной и восточной Фракии. Греческим было в основном и население многих византийских крепостей, разбросанных по всему Балканскому полуострову и по берегам Дуная. Согласно изысканиям П. Хараниса, грекоязычное население стало самым крупным среди всех прочих этнических групп.[706] Потомки иллирийских племен сохранили свою речь лишь в регионах, примыкающих к Адриатическому морю между Черногорией и Эпиром. Сильно поредели и ряды фракийских племен. Письменные источники свидетельствуют, что в VI в. население, говорившее по-фракийски, имелось лишь в горных местностях Фракии. Географические названия, зафиксированные на территории расселения болгарских славян, рисуют картину несколько более широкого распространения мелких групп фракийцев. Они дают основание говорить, что славяне в процессе освоения Балканского полуострова встретились и общались с остатками фракийского населения — племенами бессов, сапов, пайонов и другими. Кроме того, небольшими анклавами перед славянским расселением на Балканском полуострове проживали бастарны, переселённые на Балканы императором Пробом ещё в III в., лангобарды, локализуемые где-то в устье Гебра, скиры — в Малой Скифии, герулы — в окрестностях Сингидуна. Исключительно по данным археологии полной картины славянского освоения Балканского полуострова восстановить невозможно. Балканский полуостров был мощно затронут еще римской цивилизацией, а в ранневизантийский период это была зона относительно высокоразвитой культуры. Славяне, познакомившись с культурой городов Адриатики, с ремеслами и строительным делом Византии, очень быстро стали пользоваться теми же изделиями, в том числе и гончарной керамикой, что и местное население. Продвигаясь в глубь полуострова и оседая более или менее крупными группами, славяне активно и довольно охотно воспринимали культурные и экономические достижения византийских провинций и, таким образом, оказывались в археологическом отношении невычленяемыми среди других этносов. В землях Византийской империи славяне уже не строили полуземляночные жилища, не изготавливали глиняные сосуды домашним способом, обряд кремации вытеснялся ингумацией. Расселение славян на Балканском полуострове, таким образом, вело к стиранию тех этнографических особенностей, на основе которых археологи обычно выделяют их древности среди иноэтничных материалов. Существенную информацию о колонизации славянами Балкан и Пелопоннеса дают исторические памятники.[707] Первые достоверные известия о движениях славянского населения к югу от Дуная датируются первой половиной VI в. Не исключено появление славян на Балканах и в более раннее время в составе войск германцев и гуннов, но прямых свидетельств об этом в письменных источниках нет. Девять византийских крепостей, перечисленных в сочинении Прокопия Кесарийского «О постройках», имеют славянские по происхождению названия. На этом основании исследователи полагают, что какие-то группы славян осели на территории Империи уже в конце V в. или на рубеже V и VI столетий. Некоторые соображения также дают повод для предположения о появлении первых славянских поселенцев на Балканах около середины V в.[708] Марцеллин Комит свидетельствует об опустошении в 511 г. Македонии и Фессалии гетами,[709] в которых одни исследователи видят славян, другие — разноплеменное войско, в составе которого были и славяне. Если это действительно так, то это было первое глубокое проникновение славян на территорию Византийской империи. Согласно Прокопию Кесарийскому, в период правления императора Юстина (518–527 гг.) «…анты, живущие поблизости от склавинов, перейдя реку Истр, огромным войском вторглись в землю ромеев…»[710] В правление императора Юстиниана (527–565 гг.) набеги славян на земли Византии повторяются все чаще и чаще и приобретают все большую мощь. У Империи не имелось необходимого количества войск, чтобы содержать гарнизоны грандиозной оборонительной системы крепостей вдоль Дуная, а имеющиеся войска в пограничных крепостях не в состоянии были сдерживать натиск задунайских племен. Прокопий Кеса-рийский сообщает, что «Иллирию же и всю Фракию, считая от Ионийского залива до предместий Византии, включая и Элладу и область херсонесцев, гунны, и склавины, и анты (разоряли), совершая набеги почти что каждый год с тех пор, как Юстиниан воспринял власть над ромеями, (и) творили ужасное зло тамошним людям. Ибо думаю, что при каждом вторжении оказывалось более чем по 200 000 погубленных и порабощенных там ромеев, (поэтому) скифская пустыня впрямь стала повсюду в этой земле…»[711] Письменные источники неоднократно говорят о набегах варваров на Византию без указания их племенной принадлежности. Исследователи не без оснований усматривают в этих варварах славян и говорят о наличии славян в числе этих варваров. Во время военных вторжений массы славян, иногда значительные, оседали в землях Империи. Около 545 г. Юстиниан предложил антам стать «энспондами» Византии — анты обязались не допускать военных вторжений «гуннов» через свои нижнедунайские области на территорию Империи. С тех пор усилился поток набегов славян из Среднего Подунавья. Прокопий свидетельствует о проникновении славян во Фракию в 545 г., в 547–548 гг. они появились в Иллирии и Далмации, в 549 г. — вновь во Фракии. В 548 г. славянское войско, переправившись через Дунай, продвинулось к реке Гебр-Марице и, разделившись на два отряда, нанесло поражение византийской армии в Иллирии и Фракии. Славяне, как пишет Прокопий, «стали безбоязненно разорять все области, как фракийские, так и иллирийские, и оба (отряда) взяли осадой множество крепостей…»[712] В 550–551 гг. славяне после очередного набега на земли Византийской империи остались зимовать в её пределах. Помимо широкого военного проникновения на территорию Византийской империи имело место и мирное расселение славянского земледельческого населения, не получившее отражения в памятниках письменности. Изыскания в области топонимии показывают, что наиболее ранние географические наименования славянского происхождения фиксируются в предгорных местностях западной и центральной частей Балканского полуострова, где не велось активных военных действий. В подобных микрорегионах славянские поселенцы, занимаясь сельским хозяйством, могли чувствовать себя в безопасности.[713] Проникновение славян небольшими группами продолжалось в течение всего VI столетия. При миграции аваров в Среднее Подунавье этот регион, как уже говорилось, заметно пополнился славянским (антским) населением. Становление Аварского каганата расширило переселения славян на Балканский полуостров, которым сопутствовали военные походы в глубь Византийской империи. Император Юстиниан некоторое время с помощью даров и обещаний сдерживал боевой натиск аварского кагана. Но после его смерти вступивший на престол Юстин II (565–578 гг.) отказался от выплаты дани, и наступил период крупных войн, продолжавшийся до 626 г. и сильно потрясший устои Византийской империи. Военные действия развивались неблагоприятно для Византии, поскольку ее основная армия уже в течение двух десятилетий вела боевые действия с персами. Византийские войска терпят ряд поражений от аваров. В 565 г. в состав Аварской державы были включены области Савы и Дравы, а в 574 г. Империя вынуждена была отдать часть Сремской земли и выплатить дань. Однако походы аваро-славянеких боевых отрядов продолжались и продолжались. Особенно крупными они были в 577–578 и 581 гг., когда войска Аварского каганата вторглись в глубь Империи. Сирийский хронист VI в. Иоанн Эфесский относительно вторжения 581 г. писал: «В третьем году после смерти Юстина царя и правления победительного Тиверия — вышел народ лживый (определение, традиционное в сирийской историографии при описании варварских народов) славяне. И прошли они стремительно через всю Элладу, по пределам Фессалоники и Фракии всей. Они захватили много городов и крепостей: они опустошали, и жгли, и захватывали в плен, и стали властвовать на земле и живут на ней, властвуя, как на своей собственной, без страха, в продолжение четырех лет… И они выучились воевать лучше, чем ромеи…»[714] Во время правления императора Маврикия (582–602 гг.) аваро-славянские набеги на Византийские земли разгорелись с новой силой. Письменными источниками засвидетельствованы крупные вторжения 582, 584, 585 и 586–589 гг. К 584 г. относится первое крупное нападение славян на Фессалонику. Опасной семидневной осаде аваро-славянским войском подвергся этот город и в 586 г. Осаждавшие ускоренным маршем прибыли из-за Дуная и с левобережья Савы. Фессалоники и на этот раз выдержали осаду. Каган аваров возвратился в свои земли, а славянам повелел разорить Македонию и Грецию. Значительные массы славян при этом осели на этих землях. В те же годы славяне нападали и на области Северной Италии. В 591 г. закончилась византийско-персидская война, и Маврикий принял энергичные меры по защите своих земель на Балканах. Сражения с аварами и славянами велись с переменным успехом. В 593 г. множество славян проникло в Мезию и достигло побережья Мраморного моря. Тогда Маврикий направил крупный военный отряд под руководством Приска в земли славян и аваров, расположенные к северу от Дуная. В 597 г. такая же военная операция была повторена. Однако славяне (независимо от аваров) продолжали натиски на юг. В 597 г. они осаждали Солунь, в 599 г., разбив византийский отряд при Янтре, напали на Фракию. В 601 г. византийская армия добилась победы над аварами и славянами где-то на Дунае и на Тисе. Ситуация серьёзно изменилась в 602 г., когда на византийский престол вступил Фока (602–610 гг.), убивший Маврикия. В Византии начались волнения, которые затронули и гарнизоны придунайских пограничных крепостей. В результате северная граница Империи стала непрочной, и славяне получили возможность беспрепятственно заселять Балканский полуостров. Параллельно военные отряды аваров и славян продолжали боевые действия против Византии. Памятниками письменности документированы вторжения во Фракию, которые иногда достигали крепостных стен Константинополя (под 611, 618, 622 и 626 годами). В течение VII в. Балканский полуостров и земли Пелопоннеса были в значительной степени освоены славянами. Если раньше понятие «Славянская земля» для византийцев распространялось на регион к северу от Дуная, то в VII в. это были центральные области Балканского полуострова, прежде всего Македония и ее окрестности. Юго-восточные земли полуострова были еще под властью Византии. Теперь славянские боевые отряды формировались на Балканах — хорошо известны их нападения на Солунь-Фессалонику, обстоятельный рассказ о которых содержится в византийском агиографическом сочинении VII в. «Чудеса святого Димитрия». Впрочем, во второй половине VII в. Византия восстановила свой контроль над большинством областей Балканского полуострова. Лишь заселенные славянами земли между Дунаем и Старой Планиной оставались независимыми. В 578–581 гг. началось широкое освоение славянами Греции. Ими был взят Коринф, и они стали проникать на Пелопоннес. Второй этап славянского освоения датируется первыми десятилетиями VII в., когда мощные миграционные волны охватили всю территорию Греции. Как сообщает Исидор, во время правления императора Ираклия (610–641 гг.) уже вся Греция была оккупирована славянским населением.[715] Славянское заселение Греции было весьма широким и массовым. На Пелопоннесе выявляется около 400 географических названий славянского происхождения, в районе Фессалоники и Халкиды — около 150, в Фессалии — свыше 100. Византия потеряла власть над этой территорией. Письменные источники позволяют говорить о проникновении славян на острова Средиземного и Эгейского морей — Крит, Эвбею, Фасос, Корфу, Самос, Эгину, Тенос, Ловкое.[716] Славянская миграция затронула и некоторые районы Малой Азии. Источники сообщают о проживании славян в двух местностях — у побережья Мраморного моря в Вифинии и в Каппадокии — Сирии. Первое известие о славянах в Вифинии относится к середине VII в. Основными центрами их расселения здесь были окрестности Никомедии, где поселилось много славян из Солуни в 668 г., регион Никеи, где проживали племена сагудатов и гордосербов, и берега реки Артана недалеко от Босфора. В Каппадокии—Сирии славянское население появилось несколько позднее. Оно документально зафиксировано в округе Антиохии, где-то у Алеппо, южнее Тавриза, в окрестностях Апамеи и в других местах.[717] Исторические материалы свидетельствуют, что основные массы славянских переселенцев на Балканский полуостров и Пелопоннес направлялись из Среднедунайских земель. Все аваро-славянские военные отряды формировались именно в этом регионе. Военные вторжения подготавливали условия для последующего расселения крупных масс земледельческого населения. Военные отряды нейтрализовали византийские крепости, при этом несло заметный урон и редело население окрестных земель. Таким образом, более или менее крупные регионы очищались от военной силы и администрации Империи, а иногда и опустошались. Эти участки и заселялись славянскими колонистами, продвигавшимися мелкими и крупными группами. Думается, что для расселения избиралось преимущественно осеннее время, когда аборигены обладали запасами продовольствия и фуража и были возможности обеспечения собственных семей за счет разорения местных жителей. Наряду с массовыми переселениями имела место и инфильтрация небольших, большесемейных групп славян. В частности, такое «просачивание» славян фиксируется в южных землях Нижнего Подунавья. Для изучения славянского освоения Балканского полуострова существенные данные дает топонимика. В этом отношении большой интерес представляет труд болгарского ученого И. Заимова.[718] Он обратил внимание прежде всего на наиболее древнюю и весьма распространенную группу славянских топонимов, оформленных суффиксами −ане/−яне (доляне, горяне, ополяне и т. п.), среди которых имеется немало названий, содержащих в своей основе редкие и исчезнувшие ныне праславянские лексемы. География этой группы топонимов, как утверждает исследователь, должна надежно отражать главные пути расселения славян на первых этапах освоения ими Балканского полуострова (рис. 85). 
Рис. 85. Пути и направления славянского освоения Балканского полуострова по данным топонимики (по Й. Заимову) В результате топонимических изысканий Й. Займов пришел к выводу, что в VI–VII вв. главная переправа славян через Дунай находилась в его среднем течении около Видина. Далее основные массы славян по правым притокам Дуная — Тимоку и Мораве продвигались на юг и затем разделялись на два рукава. Один поток переселенцев продолжил движение в южном направлении, при котором осваивались земли Македонии, Фессалии, Албании, Греции, Пелопоннеса и Крита. Другой поток по рекам бассейна Струмы направлялся к северному побережью Эгейского и к берегам Мраморного моря. Меньшие группы миграционных потоков славян, преодолев Дунай в том регионе, поворачивали на восток и продвигались вдоль правого берега этой реки. При этом заселялись области Западного Причерноморья. Топонимические материалы показывают, что в северной части Балканского полуострова перемещения славян протекали по рекам и их долинам, а в южной, где противодействие византийских гарнизонов и местного греческого населения было сильным, славяне предпочитали передвигаться по гористым местностям. Исследователи неоднократно обращали внимание на обилие славянской географической номенклатуры в гористых областях Балканского полуострова и в Греции.[719] Географическое распределение ранних славянских топонимов свидетельствует, что славянами наиболее плотно первоначально была освоена Македония со смежными регионами, в том числе и округа Фессалоник. Здесь славянские названия обильны и в равнинных, и в гористых местностях. Довольно густо располагались славянские поселения и в Греции. Картину славянского расселения на рассматриваемой территории дополняют географические названия, образованные от славянских этнонимов. Так, от племенного имени сербов ведёт своё начало название средневекового города Серблия или Сербия у реки Быстрицы в Фессалии. Ряд топонимов, производных от этнонима сербы, имеется в Греции и Эпире. К выходцам из сербского племенного образования принадлежала и группа славянского населения, зафиксированная источниками под именем гордосербы в Вифинии. В Македонии, Греции и на Крите известны топонимы Хорваты, определенно указывающие на участие представителей хорватского племени в заселении этих земель. Освоение славянами Балканского полуострова и Пелопоннеса было сложным многоактным процессом, что привело к нарушению племенной структуры, восходящей к праславянскому периоду. Большинство племен, зафиксированных письменными документами (рис. 86), являются территориальными новообразованиями, получившими имена по местностям, в которых они осели. Таковы, в частности, мораване, заселившие бассейн р. Моравы, южного притока Дуная; тимочане, названные по р. Тимок (правый приток Дуная); струменцы (или стримонцы), локализуемые по среднему и нижнему течению р. Струмы (впадает в Эгейское море) и на ее притоке Струмицы; ринхины, проживавшие на р. Ринхин, пока не идентифицированной с современной картографической номенклатурой. Их территория примыкала к морю, вероятно, к востоку от Фессалоники. В VIII в. ринхины переселились в южные районы полуострова Халкидики. 
Рис. 86. Славянские племена Балканского полуострова и Пелопоннеса Другие славянские этнонимы, известные по памятникам письменности, неясного происхождения. Однако оснований считать их древними праславянскими образованиями у нас нет. В регионе среднего течения Вардара и по его притокам проживали верзиты (или берзиты). В Хронике Феофана (вторая половина VIII — начало IX в.) упоминается и земля Верзития. По мнению ряда исследователей, верзиты занимали также земли бассейна р. Дрин до Охридского озера на северо-западе.[720] Южнее, в Эпире, находилась территория ваюнитов. Западнее Фессалоники на плодородной Солунской равнине, по нижнему течению Вардара и вдоль р. Быстрицы размещались драгувиты и сагудаты. Племя драгувитов некоторыми историками связывается по созвучию с дреговичами Припятского Полесья, которые при этом полагают, что это племя пришло на Балканы из Восточноевропейских земель. Это маловероятно, поскольку восточнославянские дреговичи были новообразованием последних веков I тыс. н. э. и названы по болотистой местности, заселенной ими. Из среды сагудатов, нужно полагать, вышла группа славян, известная под тем же этнонимом в Вифинии. Южнее сагудатов на плодородных землях Фессалии и по побережью Эгейского моря обосновались велегезиты. Восточнее ареала струменцев и ринхинов в Западных Родопах на р. Места-Нестос, впадающей в Эгейское море, в том районе, где ныне расположен город Смолян, локализуются смоляне.[721] В XII в. они называются в составе населения Болгарского царства. «Баварский географ» (IX в.), как уже говорилось, упоминает смолинцев (Smeldingen) среди племен по-лабских славян в правобережной части нижней Эльбы близ устья Эльды. Ещё в XIX в. была высказана догадка о проживании на берегах верхнего Днепра славянского племени смолян, которое дало имя городу Смоленску. Лингвистические изыскания О. Н. Трубачева показали, что название этого города действительно восходит к этнониму смоляне, то есть Смоленск — город смолян. Допустимо предположение, что смоляне Балканского полуострова, смолинцы Полабья и смоляне Верхнего Поднепровья некогда составляли единое праславянское племя, которое оказалось расчлененным и разбросанным в результате великой славянской миграции. Коренной регион гипотетических праславянских смолян определить невозможно. Впрочем, не исключено и независимое происхождение этнонимов этих разрозненных племен — их названия, как показал О. Н. Трубачёв, связаны с занятиями подсечно-огневым земледелием.[722] На юго-востоке Болгарии у восточных балканских перевалов локализуются северы. Они, как считают исследователи, были поселены в эти земли ханом болгар Аспарухом. По предположению Л. Нидерле, это племя какое-то время проживало на нижнем Дунае. Этноним северы сопоставим с восточнославянскими северянами, в связи с чем вполне допустима мысль о том, что балканские северы — отколовшаяся часть большого праславянского племени, сложившегося в условиях славяно-иранского симбиоза в антском регионе Днестровско-Днепровского междуречья. Несколько славянских племен документировано источниками на Пелопоннесе. Рассказывая о военных походах императора Михаила III (842–867 гг.) с целью покорения пелопоннесских славян, Константин Багрянородный говорит о покорении милингов и эзеритов. Они проживали в южных землях полуострова на склонах горных хребтов Т'айгета, милинги — в западной части, эзериты — в восточной, именуемой Элос. Учитывая историческую ситуацию, не следует искать на Балканском полуострове и Пелопоннесе славянские культуры, идентичные тем, которые были свойственны славянскому населению земель к северу от Дуная. Как уже было отмечено, славяне-переселенцы активно и быстро воспринимали все достижения материальной культуры Византии и её провинций, что вело к стиранию их этнографического своеобразия. Археологические материалы подтверждают топонимические заключения о том, что основной поток славянских колонистов направлялся на Балканы из Среднедунайского региона. Об этом прежде всего говорит погребальная обрядность. В обширных западных и срединных областях Балканского полуострова с самого начала славянского расселения в их могильниках господствовал обряд трупоположения. Как говорилось выше, эта обрядность очень рано стала характерной для славян Среднего Подунавья. Славянские могильники с трупоположениями, основанные в VII в., исследовались во многих местностях современной Сербии, Македонии и Греции.[723] Трупоположения в этих бескурганных некрополях, как правило, имеют широтную ориентацию. В отличие от более поздних, христианских кладбищ, расположение могил в них хаотично. Среди захоронений много безынвентарных, что обычно для средневекового славянского мира. В других могилах при погребенных имелись немногочисленные вещи — перстни, браслеты, головные украшения, пряжки, ножи и другое. В некоторых некрополях отмечены обкладки могил каменными плитами. В Далмации и Истрии погребения в ряде случаев в головах и ногах отмечались камнями, появляются и первые подплитовые захоронения. В Кекыре на территории Греции раскопано около 50 захоронений по обряду ингумации в ящикоподобных сооружениях из плитняка, что связано, как полагает исследователь памятника, с влиянием христианства. В женских погребениях находились серьги, височные кольца, перстни, бусы, а также железные ножи, глиняные и стеклянные сосуды, в мужских — изредка предметы вооружения. Датируется могильник VII в. и первоначально был отнесен к аварам.[724] Однако М. В. Вайтманн справедливо указал на полное отсутствие в захоронениях этого некрополя каких-либо аварских находок и показал, что материалы расположенного рядом поселения с большой долей вероятности позволяют связывать его со славянами.[725] В Коринфе в одном из скелетных захоронений, датируемом концом VI или началом VII в., встречена керамика, несколько напоминающая пеньковскую. Исследователи рассматриваемых западнобалканских могильников подчеркивают, что среди погребенных в них могут быть могилы автохтонного населения, вступившего в контакты с расселившимися славянами. Одним из достоверных показателей значительного антского участия в колонизации Балканского полуострова и Пелопоннеса являются находки пальчатых фибул славянских типов. Их картография (рис. 87) свидетельствует, что выходцы из антской среды Сред недунайских земель приняли участие в заселении западной части Балканского полуострова (бассейн р. Марицы, Македония и Албания) и Греции. Из последнего региона происходят две пальчатые фибулы. Одна встречена в могильнике с трупоположениями византийского города Неа Анхиалос, жизнь в котором прекратилась в результате славянского натиска в середине VII в. Другая фибула происходит из Спарты. Обнаружены находки пальчатых фибул и в Малой Азии.[726] 
Рис. 87. Распространение находок антских типов на Балканском полуострове а — места находок пальчатых (антских) фибул; б — находок звездчатых фибул; в — вещей «мартыновского стиля»; г — северная граница Византийской империи. 1 — Прозор; 2 — Голубинцы; 3 — Золун; 4 — Оток; 5 — Бискупня; 6 — Скадра; 7 — Лезха; 8 — Лачи; 9 — Круя; 10 — Каменево (Петровац-на-Млави); 11 — Царичин град; 12 — Битола; 13 — Бресте под Виничанами; 14 — Мадара; 15 — Велико Тырново; 16 — Людяково; 17 — Стара Загора; 18 — Ямбол; 19 — Стамбул; 20 — Велестино; 21 — Нея Анхиалос; 22 — Коринф; 23 — Спарта; 24 — Пергамон. Пальчатые фибулы славянских типов обнаружены также в ряде мест восточных районов Балканского полуострова. Они могут отражать миграции антского населения из разных мест, в том числе и из ареала ипотешти-кындештской культуры. На Балканском полуострове, вплоть до Фессалии, получили распространение предметы так называемой «мартыновской культуры». Так, в Велестино найдено 15 металлических фигурок (рис. 88), изображающих в гротесковой форме птиц и копытных животных. Ещё 5 фигурок — женские изображения, в том числе есть фронтальные изображения с поднятыми руками, другие держат на руках младенцев. Мужские фигурки — всадник в шлеме с мечом и круглым щитом, фронтальное изображение бородатого воина с боевым топором, фронтальные изображения бородатых людей с диадемами или в орнаментированной одежде. Исследователи давно сопоставили подобные находки с изображениями из Мартыновского клада в Поднепровье и условно отнесли к так называемой «мартыновской культуре». Специально изучивший велестинскую коллекцию Й. Вернер датировал ее VII в. и отнес к единому культурному стилю, который объединяет находки из Велестино и им подобные с антскими пальчатыми фибулами и мартыновскими изображениями. Исследователь допускал, что фигурки имели культовое назначение, что позднее попытался обосновать Н. Чаусидис.[727] 
Рис. 88. Находки из Велестино Поселения славян, расселившихся на Балканском полуострове, изучались во многих местностях. В регионах, примыкающих к нижнему Дунаю, на территории Болгарии селища VI–VII вв. раскапывались около Гарвана, Попина, Дунавца, Среберны, Старого Села, Новы Черны, Вечедрема и других. В Центральной Болгарии наиболее известно селище около Севлиево, в южной — около Любеново, Минерални Бани и Марицы.[728] По своим топографическим особенностям большинство селений идентично севернодунайским. Впрочем, не отличались от них в этом отношении и поселения, основанные на местах проживания аборигенного (фракийского и греческого) населения. Таковы, в частности, селища VI–VII вв. в Любеново, Старой Загоре, Благоевграде и другие. И письменные, и археологические данные свидетельствуют, что славяне очень часто основывали свои поселения также на месте античных крепостей, разрушенных во время военных походов. Таковыми являются исследованные раскопками, например, селения в Долно Церово и Пернике на Струме.[729] Жилища-полуземлянки, весьма характерные для славян коренных территорий пражско-корчакской и пеньковской культур, выявлены лишь на немногих поселениях северо-восточной части Балканского полуострова.[730] В остальных регионах славянского расселения господствовали наземные жилища срубной конструкции. В Адриатике и западной части Балканского полуострова славяне нередко использовали жилища автохтонного населения. Славяне, осевшие в Греции, быстро освоили местное домостроительство. Интересные материалы получены при раскопках поселения в Керкыре на северо-западе Пелопоннеса. Его напластования VII в. перекрывали культурные слои античного времени. Славянское селение располагалось в наиболее возвышенной части античного поселка и было довольно большим. Оно состояло из множества двукамерных домов размером около 4 х 5 м. Цоколи их выкладывались из каменных плит, стены сооружались из кирпича, а крыши из черепицы.[731] Материалы расположенного рядом могильника и топонимия микрорегиона дают все основания утверждать, что жителями этого поселения были исключительно славяне или в основном славяне. Славянские поселения в рассматриваемое время состояли из индивидуальных дворов, представлявших собой небольшие хозяйственные комплексы. Около жилищ обычно находились ямы — хранилища продуктов сельскохозяйственного производства. В некоторых селениях в грунте раскопками открыты «цистерны» с запасами воды. Почти в каждых жилищах встречены различные бытовые предметы: ножи, ножницы, ручки и обручи от деревянных ведер и кадушек, скобы, гвозди и т. п. Каждая семья вела индивидуальное хозяйство, ее земельные участки были выделены в пределах общинных владений. Исторические источники, археологические материалы и данные топонимики достаточно определенно говорят, что основные массы славянского населения Балканского полуострова и Греции занимались земледелием. Согласно сведениям, содержащимся в труде «Чудеса святого Димитрия», в 70-х гг. VII в. велегезиты, драгувиты, сагудаты и другие славянские жители Фессалии и окрестностей Фессалоники выращивали хлебные культуры и излишки урожая продавали в города. Материалы археологических раскопок вполне определенно указывают на земледельческий уклад славянских колонистов Балканского полуострова. Это продемонстрировано изучением раннеславянских поселений в Сербии в бассейнах Моравы, Дрина и Тимока, в Македонии в районе с. Дебреште и в Болгарии — при раскопках поселений обнаружено множество находок земледельческих орудий и иных элементов земледельческого быта.[732] На многих поселениях VII–IX вв. встречены железные серпы, косы, наральники, а также каменные жернова. На селищах в бассейнах Струмы и Месты раскопками изучены остатки зернохранилищ, в которых находилось большое количество пшеницы и проса.[733] Весьма часты на поселениях славян пряслица от веретен, указывающие, по всей вероятности, на широкое культивирование льна. Славяне, расселившиеся в Македонии, Фессалии и Греции, кроме того, занимались огородничеством, садоводством и виноградарством. Об этом имеются данные в названных выше «Чудесах святого Димитрия», а в сочинении Иоанна Камениата «На взятие Фессалоники» говорится, что в округе этого города, где проживали драгувиты и сагудаты, было множество садов и виноградников. При раскопках славянских поселений Македонии, относящихся, правда, к несколько более позднему времени, найдены кривые садовые ножи и ножи для подрезывания винограда. Интереснейшие результаты были получены Ф. Малингудисом на основе изучения топонимики Греции и лексики современного греческого языка.[734] Проанализированные им материалы показывают, что славяне появились в этом регионе в качестве сложившихся земледельцев. В топонимии и лексике Пелопоннеса, Эпира и западных областей материковой Греции засвидетельствован весь спектр славянской земледельческой терминологии, начиная от обработки пашенных участков (поле, борона, ярмо, мотыга, корчевать, выжигать и др.) и кончая уборкой урожая и молотьбой зерна (серп, коса, ток, гумно, молотьба и др.). К. этому можно добавить и такие славянские лексемы, как жито, пшено, ветряная и водяная мельницы, сад, слива и т. п. Эти материалы свидетельствуют о развитости земледелия славян до расселения их на Балканском полуострове, об их знакомстве с провинциальноримскими достижениями в области сельского хозяйства. Во вновь освоенные земли Греции славяне принесли новшества, неизвестные здесь прежде. К таковым, в частности, принадлежат водяные мельницы, хорошо известные в провинциальноримских ареалах; бороны, более приспособленные для обработки пахотных полей в равнинных местностях (до этого греки знали иной тип бороны, более пригодный для работы в предгорных и гористых землях); косы, серпы и мотыги, восходящие к орудиям сельскохозяйственного труда провинциальноримских культур. Значительное место в хозяйстве славянского населения рассматриваемого ареала занимало и животноводство. Согласно материалам, полученным при раскопках поселений на территории Болгарии, около 95 % костных остатков принадлежит домашним животным. При этом на долю крупного рогатого скота приходится 46 % всей остеологической коллекции, 21 % составляют кости свиньи, 18,5 % — костный материал мелкого рогатого скота и около 5 % — кости лошади. Анализ остеологических материалов показывает постепенное возрастание употребления в пищу мяса крупного рогатого скота.[735] Охотились преимущественно на кабана, серну, оленя и тура. Лошадь использовалась и как тягловое животное в сельском хозяйстве, и при транспортировке, и в военном деле. По свидетельствам Прокопия Кесарийского и Феофилакта Симокатты, отряды конницы имелись в славянском войске уже в VI в., и византийцы использовали их в войнах в Италии. Славяне, осевшие в предгорных местностях, изобиловавших лугами и пастбищами, в большей степени занимались пастушеством. Рыбная ловля у балканских славян имела чисто вспомогательное значение. При раскопках поселений были встречены кости сомов и осетров, рыболовные крючки, каменные и глиняные сетевые грузила. Имеются основания полагать, что среди славянского населения, колонизовавшего Балканский полуостров и Грецию, была развита дерево- и металлообработка. Плотницкое мастерство славян получило известность в Византии еще тогда, когда они жили к северу от Дуная. Фиофилакт Симокатта сообщает, что аварский каган привлекал славян как умелых мастеров к строительству судов и плотов для переправы через Дунай. Данные, содержащиеся в сочинении «Чудесо святого Димитрия», говорят о наличии у славян большого числа судов и лодок. В 626 г. во время осады Константинополя славяне по повелению аварского кагана должны были переправить из Малой Азии на своих судах целую армию персов. Очевидно, что, достигнув берегов Эгейского и Средиземного морей, славяне смогли переправиться на острова и на побережье Малой Азии на судах, построенных своими мастерами. По описанию Константина Багрянородного, славянские суда имели мачты и паруса. Однодеревки, выдолбленные из крупного бревна и скрепленные при помощи скоб и болтов в сложные конструкции, вмещали до 40 человек. При раскопках славянских поселений неоднократно найдены орудия труда плотников — топоры, долота, скобели, пилы, молотки. Лексические материалы Пелопоннеса, отмечает Ф. Малингудис, недвусмысленно показывают, что местное греческое население заимствовало у славян ряд строительных терминов. Выявляются также топонимы, характеризующие металлообработку. Однако материалы археологии свидетельствуют, что металлообрабатывающие ремесла в славянском мире Балкан получили широкое развитие только в VIII–IX вв., когда жизнь в этом регионе стабилизировалась и славянские ремесленники в полной мере освоили достижения византийского бронзолитейного и ювелирного дела. Социальная структура славянского общества времени колонизации Балканского региона реконструируется гипотетически. Скупые свидетельства византийских авторов по этому вопросу носят обычно субъективный характер и дают, по всей вероятности, несколько заниженную картину жизни и быта славян. Описания славян Прокопия Кесарийского и других авторов относятся в основном к славянам Северного Подунавья до их широкого расселения на Балканском полуострове. Безусловно, миграция в византийские земли, как и в области материальной культуры, во многом изменила социальное лицо славянского общества. Участие в военных действиях вело к углублению имущественной дифференциации, обогащению дружинно-племенной верхушки, к социальному расслоению общества. Большую часть славянства составляли свободные общинники, занимавшиеся индивидуально (семьями) сельскохозяйственной деятельностью. Участие в военных набегах было преимущественно добровольным. Основной целью при этом была заинтересованность в захвате добычи. Впрочем, славяне Аварского каганата вынуждены были принимать участие в военных действиях на недобровольной основе.[736] В VII–VIII вв. в среде балканских славян складываются военно-политические образования, именуемые в византийских сочинениях славиниями. Формирование большинства их относится к последней четверти VII в., когда столкновения славян с Империей стали особенно интенсивными. К 70-м гг. VII в. относятся известия о славинии «Семь родов», которая до прихода болгар-тюрок Аспаруха главенствовала в Мисии и Малой Азии. Эта славиния образована была из нескольких славянских племен, имевших свои территории и собственного вождя. Знать отдельных племен сохраняла самостоятельность. Известно, что одним из таких племён были северы. Административным центром славинии «Семь родов» была Плиска. К несколько более позднему времени относится славиния Берзития, названная по имени главенствующего племени. Это было уже предгосударственное образование, занимавшее земли Македонии в районе городов Охрид, Прилеп и Битола. Князь Берзитии был полновластным повелителем своих подданных и располагал воинской силой и материальными ресурсами. К началу VIII в. эта славиния находилась, как полагают исследователи, на стадии зарождения раннесредневековой государственности. Зародышевую форму государственности составляли и славинии драгу-витов «Драгувития» и сагудатов (субделитов) «Субделития». Известны ещё славинии тимочан и аоодритов.[737] К середине VII в. обширные ареалы Балканского полуострова и Греции оказались заселенными сплошь или более, или менее крупными анклавами славянским населением. Дальнейшее культурное и этническое развитие его в разных местностях протекало далеко не одинаково. В основной части Балканского полуострова славянский этнос был более активным и постепенно включил в себя остатки аборигенных жителей фракийского, греческого, романизированного и иллирийского этносов. Вместе с тем в ряде местностей расселившиеся славяне смешались с аборигенами и были ассимилированы ими. Одним из таких регионов является Греция. О значительности здесь славянского населения в VII–VIII вв. говорят исторические, топонимические и лингвистические данные. Лингвистический анализ новогреческого языка выявляет заметное воздействие славянской речи. Славянская лексика отражает прежде всего сельскохозяйственную деятельность, свидетельствуя о контактах местных греков исключительно со славянами-земледельцами. Славянское влияние в греческом заметно также во флористической и фаунистической терминологии. Расселение славянских масс на территории Греции было подготовлено военными вторжениями. При раскопках Коринфа изучены следы пожарищ и разрушений, датируемые последним десятилетием VI в., которые привели к гибели части города. Напластования VI–VII вв. в Коринфе выявляют «варваризацию» материальной культуры и быта. Следы разрушений, относящиеся к концу VI или самому началу VII в., археологически отчетливо фиксируются также в Афинах, Фессалии, Эвбее и Локрисе. В результате работ археологов выявляется и запустение в то же время целого ряда аграрных поселений с культурными слоями, характеризующимися позднеримской и ранневизантийской керамикой. В особенности это касается греческих селений восточной и южной прибрежных полос Греческого полуострова, а также некоторых островов. В западных районах Пелопоннеса подобного запустения поселений не наблюдается, здесь жизнь греческого населения протекала относительно спокойно. О вторжении на территорию Греции многочисленных групп нового населения говорят также клады монет, которые были зарыты в конце VI — начале VII в. С этого времени в Греции прекращается денежное обращение. На поселениях Греции в культурных отложениях VII–VIII вв. не обнаруживается каких-либо следов византийского военного и церковного строительства. Доминирование славянского населения в Греции продолжалось более 200 лет. Перелом наступил в конце VIII в. В 783 г. Византия осуществила военный поход в Элладу и окрестности Фессалоники, завершившийся победоносно. В первой половине IX столетия была завоевана почти вся Морея, а в 940 г. были окончательно покорены милинги и эзериты. Восстановление власти Византийской империи привело к активизации греческого этнического элемента. Если в VII–VIII вв., как утверждают М. Вайтманн и ряд других исследователей, в Греции имела место славянизация какой-то части местных греков, то в IX–X вв. началась и активно осуществлялась языковая ассимиляция славянского населения. В начале II тысячелетия этот процесс в основном завершился. Несколько по-иному развивались события на территории Албании. Славяне начали расселяться в этом регионе Византийской империи начиная с 584 г., то есть с начала аваро-византийских войн. Миграция определенно шла из Среднедунайских земель, в основном вдоль р. Моравы. Области Албании до славянского расселения занимали остатки иллирийцев, которые после крушения Римской империи вошли в состав Византии. В конце IV в. в эту землю проникли визиготы, следами пребывания которых являются своеобразные фибулы. После широкой инвазии славян, отчетливо фиксируемой топонимикой, культурное развитие на территории Албании протекало двумя направлениями. В южных районах культура была идентична македонской. Недаром с 851 по 1018 г. Южная Албания входила в состав Болгарского государства. В северной части начиная с VII в. формируется своеобразная археологическая культура, названная команской. Её древности изучаются преимущественно по раскопкам грунтовых могильников, среди которых наиболее изученным является некрополь в местности Круя.[738] Захоронения по обряду ингумации помещались в ямах глубиной до 1,4 м с каменными ящикообразными конструкциями, сложенными на известковом растворе. Большинство умерших ориентировалось по линии север — юг, клали их в могилы на спине, с вытянутыми вдоль туловища или сложенными на груди руками. Умершие сопровождались различными вещами. Это украшения (бронзовые, серебряные и стеклянные бусы; проволочные и лунничные височные кольца, в том числе с филигранной орнаментацией; шайбообразные, дисковидные и зооморфные фибулы; браслеты; перстни; привески), предметы вооружения (наконечники копий и стрел, мечи), поясные принадлежности, железные ножи. Керамика гончарная, красной и серой поверхности, нередко орнаментированная различными прочерченными узорами. Анализ вещевых материалов показывает, что команская культура была сложным новообразованием, включившим в себя местное позднеримское наследие, византийское ремесло и славянские элементы. Присутствие славянского этнического компонента проявляется в находках пальчатых фибул (могильники Круя и Лезе) и в широком распространении лунничных и иных височных колец, тождественных тем, которые известны в достоверно славянских древностях Среднего Подунавья и Адриатики. Команская культура развивалась до начала IX в. Ее исследователи утверждают, что эта культура отражает начальный этап становления албанцев, формирование которых протекало на основе местного иллирийского этноса при ассимиляции осевших в этом регионе славян.[739] Третьим крупным регионом, где славянское население оказалось ассимилированным аборигенами, были северные области Нижнего Подунавья. Ипотешти-кындештская культура развивалась здесь до конца VII в. Прорыв византийской границы на нижнем Дунае вызвал отлив славянского населения на юг. Славянский этнический компонент в северных землях Нижнего Подунавья уменьшился, и начался постепенный процесс его романизации. В VIII в., судя по раскопкам поселений Борниш, Лозна-Стрэтень и Хлинча-Яссы в Восточном Прикарпатье, Бэлень, Дулчанка и Ширне в Мунтении, Сэлашурь и Филиашь в юго-восточной Трансильвании и могильника Налбант в Добрудже,[740] ещё существовали крупные островки славянского населения, не затронутого романизацией. Эти памятники по всем своим показателям можно считать славянскими, их культура была непосредственным развитием предшествующей. Да и в целом культурный облик VIII–IX вв. Нижнедунайского региона продолжал развитие традиций ипотешти-кындештскои культуры. На поселениях строились полуземляночные жилища с каменными или глиняными печами в одном из углов. В начале ещё преобладала лепная керамика, близкая к местной посуде VI–VII вв. При этом доминировали горшки прежних форм и сковородки. Для периода VIII–IX вв. славянские этнические элементы отчетливо фиксируются в деталях погребальной обрядности. Среди могильников этого времени имеются такие, которые содержат исключительно трупосожжения в глиняных сосудах-урнах или прямо в ямах. Румынские археологи со всей определенностью рассматривают такие некрополи как собственно славянские. Большую же часть могильников составляют биритуальные некрополи, которые те же исследователи целиком относят к неславянскому («автохтонному») населению. С таким членением погребальных памятников Румынии никак нельзя согласиться. В условиях длительного проживания славянского и дако-романского населения на одной территории такое разграничение неправомерно. Захоронения по обряду кремации в нижнедунайских могильниках могли принадлежать как славянам, так и неславянскому населению, а среди ингумаций какая-то часть их должна принадлежать антам, поскольку в антской среде этот ритуал восходит ещё к римскому времени. Оба этноса — славянский и дако-романский, — проживая на одной территории, в течение веков находились в постоянном взаимодействии, по-видимому, в условиях частичной метисации, и культурная дифференциация их затруднительна. Таким образом, период VIII–IX вв. был начальным этапом романизации нижнедунайского населения, который со временем приобретал все большую направленность. Проблема этногенеза румын длительное время обсуждается в научной литературе. Большая группа исследователей, в том числе большинство румынских ученых, отстаивает автохтонную теорию, согласно которой романское население Нижнего Подунавья сформировалось в результате романизации местных гето-дакских племен. Археологические материалы VI–XI вв. Карпато-Дунайского региона ряд румынских исследователей рассматривают как древности преимущественно автохтонного населения, и в этой связи иногда высказывается мысль о становлении румынской народности в этот период. Румынские этнографы обращают внимание на тождество некоторых элементов культуры (в скотоводстве, земледелии, рыболовстве, в народной одежде) румын и дако-романского населения Нижнего Подунавья. На этом основании утверждается, что культура румын имеет автохтонное начало и продолжала дако-романские традиции.[741] Однако проживание в Карпато-Дунайском регионе в начале эпохи средневековья больших масс славянского населения не подлежит сомнению. Это надежно документируется историческими и археологическими данными. В VI–VII вв. в этом регионе, бесспорно, доминировал славянский этнос. Более того, имеются основания полагать, что в VIII–IX вв. в нижнедунайских землях имел место прилив новых групп славянского населения. Об этом, в частности, говорит распространение в это время лепной посуды с веревочной орнаментацией, напоминающей роменскую.[742] В этой связи ряд исследователей отрицает местное происхождение румын, полагая, что румынский язык и этнос сложились где-то к югу от Дуная и только позднее носители этого языка переселились на северный берег нижнего Дуная, где к этому времени имелись островки романизированного населения. Недавно У. Фидлер, проанализировав все материалы археологии, пришел к заключению, что продолжавшееся три с половиной столетия римское и византийское господство в Нижнем Подунавье не привело к романизации местных дако-фракийских племен. Исследователь утверждает, что потомки древнероманского населения к началу средневековой поры проживали разрозненными группами по всему Балканскому полуострову, в том числе в Македонии, Фессалии, Албании и Северной Греции. В период упадка византийского господства на Балканском полуострове часть этих потомков древнероманского населения продвинулась в Карпато-Дунайский регион (влахи/волохи — valahi, vlasi, volohi, blaci исторических источников той поры) и вместе с проживавшими здесь славянами положила начало процессу (в VIII или IX в.) формирования румынского этноса.[743] Несомненно, что румынская народность могла сложиться только после поглощения славянского населения Карпато-Дунайской области. В письменных источниках волохи — предки румын и ранние румыны — здесь отчетливо выступают лишь с XII в. Участие славянского населения в этногенезе румын документируется не только данными археологии, но и языкознанием, топонимикой и этнографией. Территория, где ныне проживает восточнороманское население (румынское и молдавское), изобилует географическими названиями славянского происхождения.[744] И объяснение этому только одно — славяне длительное время проживали в Карпато-Дунайском регионе, дав свои названия многим рекам, урочищам и селениям. Сохраниться же эта топонимия могла только в том случае, если славяне в условиях становления румынского этноса не покинули мест своего проживания. Характерной особенностью восточнороманского языка является наличие в его лексике значительного славянского пласта. При этом древние славянские заимствования распространены на всей территории этого языка. Существенно то, что славянскими по происхождению являются названия сельскохозяйственных орудий труда и способов обработки полей (плуг, борона, коса, грабли, сноп, копна, борозда, чёрный пар и др.). В молдавских диалектах среди терминов, связанных с земледелием, только 5 % их имеют латинское начало, тогда как доля лексем раннеславянского происхождения составляет более 30 %. Аналогичная картина наблюдается и при анализе молдавской лексики, связанной с прядением и ткачеством. Фонетические особенности позволяют относить древние славянские лексические заимствования ко времени до X–XI вв.[745] В антском диалекте, как уже отмечалось, взрывное g, свойственное праславянскому языку, в условиях славяно-иранского симбиоза изменилось в задненебный фрикативный у(Ь). На территории Румынии и Молдавии выявлен целый ряд топонимов несомненно славянского происхождения, в которых g представлен как h.[746] Эти топонимы, очевидно, отражают преимущественно антский характер славянского населения Карпато-Дунайского региона до его включения в этногенетический процесс становления румынского этноса. |