Романизующаяся зона в I-II вв.

Зона, которую можно несколько условно назвать романизующейся, т. е. та, где процесс романизации к моменту кризиса был еще далеко не завершен, охватывала большую часть Испании, включая Балеарские острова. Там почти все свободные жители после реформы Веспасиана юридически тоже были латинскими гражданами, а лидеры их общин имели все шансы стать гражданами римскими и даже войти в высшие эшелоны имперской иерархии. Но в I—II вв. этого практически не произошло. Город и в этой зоне являлся ячейкой античного мира. Хотя никаких фрагментов городских законов в этой зоне не найдено, можно все же говорить, что политическая структура тамошних городов была аналогична существовавшей в Бетике²¹³. Однако самих городов там было намного меньше, их сеть гораздо менее плотной, а территории соответственно более обширны²¹⁴.

Среди городов этой зоны было мало колоний. В Лузитании их насчитывалось всего пять, причем три из них (Эмерита Августа, Метеллин и Паке Юлия) располагались в долине Анаса недалеко от границы с Бетикой и могут быть причислены скорее к романизованной зоне. Все колонии этой провинции находились вне собственно лузитанской области, в более развитых южных и центральных районах, включенных в Лузитанию при образовании провинции²¹⁵. Во внутренних районах Тарраконской Испании к югу от Карпетанских гор имелась всего одна колония Либисоса, которая, однако, так никогда и не стала значительном городом ни в экономическом, ни в политическом, ни в культурном отношении²¹⁶. В северной части внутренних районов этой провинции тоже имелась только одна колония Клуния, которая была возведена в этот ранг за свои заслуги в антинероновском движении²¹⁷. Одна колония Флавиобрига находилась и на севере Испании (Plin. IV, 110)²¹⁸, но ее появление, вероятнее всего, тоже не было связано с появлением там нового населения.

Римляне рассматривали колонии как свою главную опору в провинциях. Недаром столицы всех трех испанских провинций были колониями. Это относится и к конвентам. В Бетике из пяти конвентов четыре имели свои центры в колониях. Исключением был Гадес, но это древнейший город страны, один из важнейших экономических и культурных центров региона, во время гражданской войны доказавший свою верность Цезарю (Caes. Bel. civ. II, 20—21). В Лузитании центрами трех конвентов тоже были колонии.

Рис. З2. Римский амфитеатр в Мериде

Рис. 33. Западные ворота римского амфитеатра в Мериде

Рис. 34. Римский театр в Мериде

Рис. 35. Мост в Мериде через Гвадиану

Иное положение сложилось в Тарраконской Испании. Там существовало семь конвентов, но только у трех из них центры находились в колониях. Это были сам Тарракон и Новый Карфаген на побережье Средиземного моря и Цезаравгуста в долине Ибера. Центром Клунийского конвента тоже была колония, но она получила этот титул много позже создания самого конвента. Возможно, при создании конвента Клуния даже вообще не была муниципием. Центры северо-западных конвентов вплоть до реформы Веспасиана оставались податными городами²¹⁹. По-видимому, создание конвентов как промежуточных подразделений оказалось необходимым, а итало-римских поселений на этих территориях не было, и римским властям пришлось избрать туземные. Правда, при этом предпочтение все же было отдано городам, основанным Августом. Исключением была Клуния, которая и до этого играла значительную роль в регионе.

Остальные города римского или латинского права в этой зоне были муниципиями. Большинство их развилось из местных поселений. Таким был, например, в северной части страны Бригеций, чей муниципальный статус доказывается наличием в нем дуумвира (CIL II, 6094) и чье название почти совпадает с именем племени бригецинов (Ptol. II, 6, 29). На основе местных поселений создаются астурийские города Гигия и Флавионавия²²⁰. В центре значительную роль играл Толет, ставший муниципием при Августе или при Флавиях²²¹. То же самое можно сказать об Олисипоне в Лузитании, получившем муниципальный статус от Цезаря или его преемников, но до 27 г. до н. э.²²² На Балеарских островах флавиевским муниципием стал финикийский Магон²²³. Некоторые города создавались римлянами заново. По-видимому, так возникли центры трех северо-западных конвентов, которые стали, однако, привилегированными только позже. Видимо, сразу как муниципий была создана Валерия²²⁴. По Флору (II, 33, 59—60), Август спустил астуров на равнину и приказал им заселить бывший лагерь его войск. Речь идет об Астурике Августе. Видимо, и другие новосозданные города явились результатом переселения в одно место туземного населения.

Рис. 36. Плутон. Статуя из римскогo храма в Мериде

Рис. З7. Меркурий. Статуя, датированная 180 гoдом колонии Мериды (155 г. н. э.)

Значительным толчком к образованию городов было само римское завоевание. Города, как известно, являлись каркасом всего античного общества, и римляне, естественно, были заинтересованы в их появлении. Однако общий уровень социального развития племен внутренних и особенно северных районов Испании не позволял сразу же и в значительном масштабе создать городскую сеть. Темп городского развития зависел от конкретных условий. Так, Лук Август на северо-западе полуострова был основан уже вскоре после подчинения окружающей территории в 25 г. до н. э.²²⁵, но его основание было обусловлено в первую очередь чисто стратегическими соображениями. На севере города начали возникать лишь в конце I в., а в еще большей степени в начале следующего столетия²²⁶. Название созданного здесь города Флавионавии ясно говорит о связи его появления с деятельностью императоров этой династии по упорядочению положения в Испании.

Рис. 38. Римская арка в Мединасели (Сория)

Можно говорить, что основное население римских и латинских городов этой зоны было местным. Римляне и италики там тоже могли жить, но было их там немного. И это были преимущественно либо чины администрации, либо немногочисленные ветераны, либо управляющие рудниками²²⁷. В Олисипоне наиболее распространенные фамилии принадлежали к Юлиям, Цецилиям, Кассиям, Фабиям, Лициниям и Помпеям²²⁸. Такие и подобные имена обычно имели романизованные туземцы. В Клунии самыми распространенными nomina были Юлии, Семпронии, Помпеи и Валерии²²⁹. Семпронии и Помпеи явно связаны с полководцами, ведшими войны в этом регионе, а Юлии и Валерии вообще принадлежат к самым распространенным именам Испании. Поэтому вполне можно говорить о принадлежности большей части муниципальной элиты к доримской аристократии²³⁰. Разумеется, в состав этой элиты могли войти и «новые люди». Так, в Магоне до положения эдила и дуумвира поднялся некий Кв. Цецилий Лабеон, сын вольноотпущенника²³¹.

Рис. 39. Римская арка в Капарре (Касерес). Реконструкция А. Гарсия и Бельидо

С распространением римского и латинского права в северной части Лузитании и северо-западной части Тарраконской Испании появился еще один вид гражданских общин — civitates, создаваемые на основе племенных образований при невозможности создать прочное городское поселение²³².

Существовали и поселения, бывшие, по-видимому, переходной формой к городу, — форумы. Такие поселения создавали римляне в Италии, где они приравнивались к conciliabula, т. е. сельским общинам с самоуправлением²³³. Позже форумы стали создаваться в Нарбоннской Галлии — Форум Домиция, Форум Юлия и другие²³⁴. Такие форумы появились и в Испании — Форум Юлия в Бетике, Форум Августа в Тарраконской Испании. Назывались они по именам своих основателей.

По-видимому, иного характера были форумы на севере Испании. Все они назывались по племенам, на территориях которых располагались — Форум гигурров (Ptol. II, 6, 37), Форум бибалов (Ptol. II, 6, 42), Форум лимиков (Ptol. II, 6, 43), Форум нарбасов (Ptol. II, 6, 48). Поскольку они упоминаются только Птолемеем (у Плиния всякие намеки на северо-испанские форумы полностью отсутствуют), можно полагать, что они возникли во второй половине I — начале II в. Учитывая, что римляне называли форумом не только торжище, но и местонахождение суда, особенно с территориальной компетенцией²³⁵, можно считать, что эти северные форумы создавались не только как рынки для окружающего населения, но и как административно-судебные центры²³⁶. Вероятно, их появление надо связать с распространением Веспасианом латинского права на территории, где в то время организовать более или менее правильную муниципальную систему было невозможно.

Рис. 40. Восток. Деталь большой космической мозаики из Мериды

С муниципализацией (порой сопровождавшейся центуриацией, т. е. разделением земли на отдельные участки в соответствии с римскими правилами) распространяется и римская система земледелия и землепользования, система вилл²³⁷. Она появляется в этой зоне позже, чем в первой, и является, пожалуй, более разнообразной. В Кельтиберии, как и на востоке и юге Испании, представлена преимущественно мелкая и средняя собственность. Здесь, например на территории вакцеев, римские виллы располагались в более удобных для земледелия местах, в низинах и вдоль дорог. Наряду с ними существовали туземные поселения, которые, как и раньше, занимали более высокие места²³⁸. В Астурии виллы концентрируются вокруг немногочисленных городов и рядом с удобными путями сообщения, либо реками, либо сухопутными дорогами²³⁹. За этими пределами располагались чисто местные поселения. И оба вида поселений и хозяйств не смешивались друг с другом. На востоке Лузитании были распространены крупные имения, доходившие до 12 тысяч югеров²⁴⁰. Такие имения уже можно сравнивать с латифундиями. Все же более распространенными были виллы, земли которых занимали от 200 до 400 югеров. А наряду с ними были распространены более мелкие, явно крестьянские владения размерами от 8—12 до 40 югеров и более крупные — до 200 югеров²⁴¹. Часть из них принадлежала чисто индивидуальным хозяевам, владельцами другой части были члены сельских общин.

Рис. 41. Нил. Деталь большой космической мозаики из Мериды

Ряд надписей отмечает существование в этой зоне виков, т. е. сел²⁴². Вики располагались на территории города, как Dercinoassedentes vicani Cluniensium (НАЕр., 549), или племени, как vicus Baedorum gentis Pinton(um) (CIL II, 365). Последняя надпись — посвящение богу Нетону, сделанное Валерием Авитом Атуранием. Ее можно сопоставить с надгробной стелой, поставленной Валерию Авиту его матерью (CIL II, 391). Очень вероятно, что речь идет об одном и том же персонаже²⁴³. На надгробной стеле Валерий Авит назван Conimbriga natus. Следовательно, вик Бедор не только относился к племени пиктонов, но и располагался на территории города Конимбриги. Во главе вика стоял магистр (CIL II, 5007). Судя по тому, что магистр наложил свое клеймо на кирпич в качестве именно должностного лица, можно думать, что изготовлен был этот кирпич в мастерской, принадлежавшей вику, а не магистру лично. Село как целое делает посвящение богам (CIL II, 170, 743, 6287). На территории Вадинийского вика был найден камень с надписью privatu (CIL II, 5707). Но мы не можем судить, означает ли это существование частного имения в пределах вика или границу между селом и имением.

Все сказанное говорит, что вик был организацией общинного типа. Он находился на территории города, даже если упоминалась и племенная принадлежность его или отдельных vicani. Как и паг, он мог быть относительно самостоятельным. Так, дерционоассиденцы, будучи клунийскими сельчанами, самостоятельно заключили договор с другим городом — Термами, и в силу этого договора получили в Термах те же права, что и его граждане²⁴⁴.

Таким образом, несмотря на скудость данных, можно говорить, что в своих основных чертах вик совпадает с пагом. Но вики и паги располагались на различных территориях. Названия пагов — римские. Большинство названий виков — местные. Латинские названия — Вик Акварум, Вик Спакорум — появляются только в поздних итинерариях²⁴⁵. Имена сельчан либо туземные, либо чисто римские, свидетельствующие о туземном происхождении их носителей. Так, в Вадинии сохранилось несколько десятков личных имен, и среди них нет ни одного италийского (С. М. Leon. Р. 41—46, 83—84). В Капере имелись Элии (CIL II, 830—831), которые могли получить имя от Адриана (может быть, они были его отпущенниками); остальные имена каперцев — местные. Можно отметить одно исключение: италийское имя Павел Ауфидий (CIL II, 815). В этом случае Т. Моммзен справедливо напоминает сообщение Плутарха (Sert. 27, 7), что один из убийц Сертория Ауфидий бежал и состарился в какой-то «варварской» деревушке в нищете и забвении²⁴⁶. Не исключено, что перед нами один из потомков этого эмигранта, нашедшего приют в Лузитании, где начиналось восстание Сертория. По-видимому, можно говорить, что вики в отличие от пагов — чисто местные образования, не связанные с римско-италийской иммиграцией.

На территории распространения виков в римское время были широко представлены гентилиции²⁴⁷. И между этими двумя формами объединений явно существует связь. В надписях с упоминанием гентилиций название гентилиции дается в форме чаще всего кельтского, реже латинского genetivus pluralis, причем гентилиция упоминается после личного имени, часто до патронимика и всегда до топонима²⁴⁸. Такова структура большинства надписей вадиниенцев (Vives, 3494, 5430—5432). Упоминание места — Вадинии — стоит всегда в конце. Но в одном случае структура надписи иная — упоминание вика стоит между именем и патронимиком: Tedi vicani Vadiniensis Dioteri f. (Vives, 3492). Перед нами явное замещение родовой связи территориальной²⁴⁹. Еще яснее связь с гентилицией в поздней надписи 399 г., в которой название вика Aunigainu(m) стоит в genetivus pluralis, как и при упоминании гентилиций (Vives, 851). Упоминание в Итинерарии Антонина (424,1) Vicus Spacorum своим названием также указывает на происхождение из родовой общины.

Все же чаще вик упоминается в nominativus или genetivus singularis. Это говорит о том, что в глазах населения вик представлял все же форму, отличную от родового объединения. Но поселившиеся в вике люди часто не забывали и родовую связь. Так, в вадинийских надписях наряду с указанием на происхождение из этого места часто отмечается и гентилиция. В науке была высказана мысль, что замещение гентилиции виком связано с переходом от кочевой или полукочевой жизни к оседлой²⁵⁰. Но скорее перед нами другой процесс: замещение родовой общины территориальной,сельской.

Рис. 42. Акведук

Родовые отношения в это время уже разлагаются. Одним из признаков этого является активное перемещение населения. Некоторые представители знати уходили из родных мест и шли на службу властям, делая порой блестящую карьеру. Снимались со своих мест и бедняки, нанимаясь горнорабочими в рудники, становясь арендаторами или батраками в имениях, вступая в армию. Такие перемещения происходили как в масштабе страны, так и в рамках отдельных регионов²⁵¹. Отдельные родовые поселки могли притягивать пришельцев, а члены исконного рода уходили в другие места.

Так, Капера первоначально была населена, по-видимому, родом гапетиков (CIL II, 804) и была довольно значительным поселением, судя по обилию найденных там надписей (CIL II, 804—852) и по словам Плиния (IV, 118), упоминавшего ее среди общин, которые «не стыдно назвать». В Капере появилось множество пришельцев: из Эмериты, Клунии, Норбы, Интерамния и других мест, даже из далекой сирийской Антиохии (CIL II, 818—830). На территории Каперы возникли соседские объединения — вицинии, как, например вициния клунийцев (CIL II, 821). Местные жители тоже объединились в подобную вицинию, которая, хотя и посвятила алтарь роду гапетиков, называлась уже не по роду, а по месту — vicinia Caperensis (CIL II, 804). В другом месте, в Вадинии, жители сначала относились к роду боддегов, или боддиков, ибо упоминания этой гентилиции здесь самые частые. Однако там застаем и представителей других родов²⁵². С другой стороны, известен боддег, живший не в Вадинии, а каком-то другом поселении Ca...an (CIL II, 5723). Представителей рода тапоров, из которого происходил Мелолн из вика Талабары, мы встречаем не только в Талабаре, но и в других местах, в том числе в Эмерите (CIL II, 453, 519-521, 408, 950).

Процесс «территориализации» засвидетельствован эпиграфикой во II в. Однако шел он неравномерно. Так, в вадинийских надписях, датированных в основном III в.²⁵³, еще часто упоминается гентилиция. Зато в Лузитании упоминания гентилиций редки. Вероятно, к тому времени, когда культурная романизация достигла таких успехов, что местные жители стали составлять эпитафии на латинском языке, родовые узы в Лузитании уже или исчезли, или очень ослабли, а в Астурии были еще довольно сильны. К концу IV в. относится надпись с упоминанием вика Аунигайнов, и форма названия свидетельствует о сравнительно недавнем превращении родового объединения в село. Более того, преобразование родовых единиц в территориальные вообще не завершилось в рамках древней истории.

Надписей с упоминанием вика в Испании мало, немногим более десятка. Это не означает, что было мало сел. С «территориализацией» и муниципализации этой обширной зоны основной социально-политической единицей становится город либо квазимуниципальная единица — форум, civitas, на территории которых и располагается село. Сельских надписей вообще не так уж много, а сельские единицы упоминаются только в особых случаях, как посвящения или юридические казусы. Подавляющее большинство надписей — надгробные, а в них место происхождения упоминается обычно, если похороненные прибыли из других мест. Члены гентилиций (а их надписей намного больше), может быть, лучше чувствовали свою связь с этими архаическими объединениями, чем члены вика, чьи общины были уже римского типа и теснее связаны с муниципальными или квазимуниципальными единицами более высокого порядка.

На северо-западе Испании, в Галлеции и западной части Астурии, место гентилиции занимали центурии. И там распространены не вики, а кастеллы. Кастеллы довольно часто упоминаются в разных местах Испании во время ее завоевания римлянами. Однако в эпиграфике в качестве определенных социально-политических единиц они засвидетельствованы именно на северо-западе²⁵⁴. Исидор Севильский называет кастеллы в одном ряду с патами и виками, и это позволяет говорить об идентичности или близости социального содержания этих трех организаций. Кастеллы тоже находились на территории города, как Цизели на территории Патенцезаробриги (CIL II, 5320), или племени, как Берензе (по другому чтению, Бертузи) на территории лимиков (CIL II, 5353; Vives, 4713).

Некоторые догадки о внутреннем устройстве кастелла позволяет высказать договор о гостеприимстве и клиентеле между Тиллегом, сыном Амбата из центурии Айобациенской, и лугеями, живущими в Толетанском кастелле (А. e., 1961, 96). Уже факт, что контрагентами Тиллега выступают все castellani, свидетельствует, что это объединение было определенной корпорацией, обладающей индивидуальностью. Во главе кастелла стояли два магистра, которые и были уполномочены заключить договор от имени всего объединения. Этот договор, по-видимому, подразумевал включение Тиллега в число граждан кастелла и в какой-то форме допуск его к земле общины²⁵⁵. Если это толкование верно, то в таком случае у кастелла явно имелась общая земля, из которой можно было выделить участок «гостю».

Кастелл имел, вероятно, свое божество, гения (А. e., 1931, 8). В надписях название кастелла всегда стоит в единственном числе и согласовано со словом castellum (в одном случае оно появляется как прилагательное к слову castellani). Это показывает, что кастелл был уже не родовым, а территориальным объединением. Название кастеллов и известные имена его членов, в том числе магистров, — местные. В надписях нет никаких следов римского или италийского присутствия. Как и вики, кастеллы являются чисто туземными образованиями.

В отличие от виков, бывших неукрепленными селами, кастеллы, как показывает само это слово, должны были иметь укрепления. Территория их распространения совпадает с районом культуры castros. Укрепленные поселки продолжали существовать на вершинах холмов и после римского завоевания, несмотря на все усилия завоевателей переселить горное население на равнину²⁵⁶. Возможно, такие укрепленные поселения и назывались в римское время кастеллами, и они были наследниками доримских castros в Северо-Западной Испании²⁵⁷. Кастеллы могли быть центрами рода или племени. Тида, которую Плиний (IV, 112) называет кастеллом, была, поданным Птолемея (II, 6, 44), единственным городом гровиев. С другой стороны, лимики были довольно крупным объединением, и Берензе был только одним из их поселений²⁵⁸.

В датированных надписях кастеллы исчезают приблизительно с рубежа I—II вв., т. е. после распространения на всю Испанию латинского права²⁵⁹. Романизация Галлеции была довольно слабой по сравнению с Бетикой, но более значительной, чем Астурии и Кантабрии. Возможно, поэтому ее жители, став латинскими (а их верхушка потенциально и римскими) гражданами, перестали упоминать свое сельское происхождение или принадлежность. Много позже кастеллы снова появляются, теперь становясь убежищами местного населения во время варварских завоеваний.

По словам Феста (FIRA II, р. 45), вики ведут начало из земель, не имеющих вилл. И в Испании, видимо, вики и кастеллы противостояли виллам. Можно говорить, что существовали два принципиально различных вида земледелия и землепользования: виллы, представлявшие античный, римский сектор сельской экономики, и вики и кастеллы, являвшиеся ее общинным сектором. Если те местные поселки, которые на территории вакцеев занимали более высокие места и о которых говорилось выше, были виками, то виллы и вики были достаточно резко разделены территориально. Все эти черты роднят вик (и, по-видимому, кастелл) с пагом. Следовательно, в Испании существовали три разновидности сельских общин: паги, вики и кастеллы. Они располагались на городских (или племенных) землях, но обладали относительной самостоятельностью, внутренним самоуправлением и собственным божеством. Различие между ними коренилось в их происхождении. Паги были принесены на Пиренейский полуостров италийскими иммигрантами и были распространены в романизованной зоне, а вики и кастеллы явились следствием трансформации местных общин: вики — гентилиции, кастеллы — центурий; вики — неукрепленные деревни, кастеллы — укрепленные castros.

Однако родовые общины в этой зоне Испании не исчезли. Надписи свидетельствуют о сохранении здесь гентилиции, племен и «народов», особенно на кельтиберской, астурийской и кантабрийской территории. Гентилиции объединяют только сельское население, их упоминания полностью отсутствуют в городах или в их окрестностях²⁶⁰. Во времена империи эти единицы уже начали разлагаться, но до конца этот путь в рамках ранней империи пройден не был.

Одним из важнейших элементов римского общества была армия. В раннеимперскую эпоху она была сосредоточена в Северо-Западной Испании. Будучи довольно значительной ко времени завершения завоевания в 19 г. до н. э., она постепенно сокращалась. После гражданской войны 68—69 гг. какое-то время в Испании вообще не было легионов, и лишь через три-четыре года VII Парный легион, набранный Гальбой в Испании, вернулся в эту страну и расположился лагерем на северо-западе Пиренейского полуострова²⁶¹. Судя потому, что поселение, позже развившееся из этого лагеря, всегда называлось Легион VII, не получив никакого римского либо туземного названия, лагерь был создан на пустом месте и ни с каким соседним поселением связан не был²⁶². В целом в империи роль армии в развитии провинций была довольно велика. Постепенно устанавливаются связи между лагерем и окрестным населением, армия привлекает для своего снабжения местные ресурсы, и дело завершается интеграцией местной экономики в римскую систему. В сфере действия и влияния лагерей возникают туземные поселения, постепенно превращающиеся в общины римского типа²⁶³. Можно было ожидать, что такое же положение сложится и в Испании, тем более что и сам легион по своему происхождению и все больше по своему пополнению был испанским. Но реальность оказалась другой.

После завершения завоевания Августом Испания оказалась далеко от границ и основных театров военных действий. Последнее известное восстание астуров происходило при Нероне²⁶⁴, и, если не считать гражданской войны, Испания оставалась вне всяких войн до вторжения мавров при Марке Аврелии. Поэтому стоявшая в Испании армия обладала не столько военными, сколько полицейскими функциями, контролируя важнейшую горнорудную зону и дороги, по которым оттуда шел металл²⁶⁵. В условиях отсутствия римской колонизации армия оказывалась самым крупным римским элементом на северо-западе Испании²⁶⁶. VII Парный легион постепенно все больше рекрутировался из местных уроженцев²⁶⁷. В еще большей степени это относится к вспомогательным единицам²⁶⁸, которые со времени, по-видимому, Калигулы активно участвовали в различных военных кампаниях империи²⁶⁹. Для многих туземцев служба в армии являлась единственным средством социального продвижения²⁷⁰. Уходившие в отставку бывшие воины, получая землю, становились землевладельцами муниципального типа. Римляне приписывали легионам окрестные земли, в результате чего возникли prata, исключенные из родоплеменной системы и включенные в социальную систему римского типа²⁷¹. Из некоторых военных поселений затем вырастали гражданские; так, лагерь, оставленный в 30—40-х гг. IV Македонским легионом, перерос в поселение Эррера де Писуерга²⁷².

Однако надо иметь в виду, что воинов в испанской армии было немного. После 70 г. в Испании стоял один легион, одна кавалерийская ала и четыре пехотные когорты²⁷³, т. е. около 8,5 тысяч человек, что составляло, по разным расчетам, 1,7 или 2,8 % всего римского войска²⁷⁴. А только в трех северо-западных конвентах проживало, по данным Плиния (III, 28), 681 тысяча свободных людей, т. е. явно взрослых мужчин, к которым надо прибавить женщин и детей²⁷⁵. Видимо, не меньше, а то и больше 200 тысяч взрослых мужчин жило в Клунийском конвенте, не менее населенном, чем Астурийский. Таким образом, воинов на северо-западе было едва ли больше 1 % населения. Испанская армия почти не участвовала во внешних войнах и не несла большие потери, так что большинство солдат вполне могло доживать до отставки, и поэтому армия не нуждалась в больших наборах, и, следовательно, число рекрутов было небольшим.

Ветераны предпочитали селиться не на северо-западе, а в восточной и южной областях Пиренейского полуострова, где условия жизни были гораздо более кoмфортны, так что они мало или совсем не влияли на социальную трансформацию северо-запада²⁷⁶. Отведение легионам обширных prata закончилось, вероятно, во времена Клавдия, так как после правления этого императора никаких упоминаний о них в Испании нет²⁷⁷. Связи между VII Парным легионом и окрестным населением были не очень-то значительными. В окрестностях его лагеря так и не возникло туземного гражданского поселения²⁷⁸, да и вообще контакты легиона с окружающим сельским населением были очень слабы, если вообще существовали²⁷⁹.

Армия поглощала наиболее мобильные и активные элементы местного общества²⁸⁰. Но, во-первых, их было не очень много, а во-вторых, и это, пожалуй, главное, армия служила скорее каналом перетекания этих элементов в наиболее романизованные районы, особенно в Тарракон, а также в другие провинции, где могли служить и где оставались воины, набранные в Испании. Это оттягивало с северо-запада какую-то часть наиболее динамичного слоя населения, что скорее сдерживало процесс романизации, чем способствовало ему. Надо иметь в виду еще одно важное обстоятельство. Из всех известных нам по именам легионеров 59% были Юлиями и 10% — Флавиями²⁸¹. А это означает, что подавляющее большинство воинов легиона были гражданами, причем большая часть уже со времени Цезаря и Августа. Из двух основных функций римских вооруженных сил — защита границы от внешнего врага и поддержание внутреннего порядка и власти — испанская армия выполняла только вторую²⁸². Представляя прежде всего полицейскую силу, она в определенной степени противостояла местному населению, что ограничивало ее воздействие на него. С другой стороны, армия приносила с собой строительство дорог, укреплений, лагерей, из которых, как говорилось выше, могли развиться гражданские поселения²⁸³. Роль армии, таким образом, была противоречива, но все-таки ее в лучшем случае можно считать лишь одним (и далеко не самым значительным) фактором романизации туземной среды²⁸⁴.

Что же касается самого военного лагеря (как непосредственно легиона, так и его отдельных вексилляций и вспомогательных единиц), то он, разумеется, был изъят из городской и квазимуниципальной системы и представлял собой самостоятельный элемент социально-политической структуры римской Испании.

Исключенными из муниципальной системы были также рудники. Некоторые рудники Северо-Западной Испании стали разрабатываться римлянами вскоре после захвата этих территорий, возможно, к концу правления Августа²⁸⁵. Эксплуатация большей части других началась через несколько десятилетий после завоевания, в основном, как кажется, при Тиберий²⁸⁶. Здесь стояли войска, и уже сам факт сохранения в мирном районе вооруженных сил свидетельствует о стремлении правительства обеспечить бесперебойное поступление металла и, следовательно, о значении этого металла для империи. Недаром Плиний (III, 30), подводя итог своему описанию Испании, говорит, что вся она изобилует свинцовыми, железными, серебряными и золотыми рудниками. А в конце своего труда (XXXVII, 202) римский энциклопедист, сравнивая Испанию со сказочной Индией, называет среди испанских богатств рождение самых разных металлов. Испанское серебро, по Плинию (XXXIII, 96), самое лучшее. А что касается золота, то, по его же словам (XXXIII, 67), сухие и бесплодные горы Испании обильны этим металлом. А Плиний хорошо знал свой материал. Его описание рудников полностью подтверждено современными археологическими открытиями²⁸⁷.

Во времена империи рудники принадлежали императору²⁸⁸. Это исходило из теоретического принципа, что вся провинциальная земля является собственностью либо цезаря, либо римского народа (Gains II, 7)²⁸⁹. Если в сельскохозяйственных регионах это верховное право собственности выражалось, вероятно, лишь в уплате налога, то в горнорудных оно стало основанием для появления иной организации жизни и производства.

Каждый рудник состоял из нескольких (иногда довольно многих) копей (putei) и поселка (vicus) (Vip. I, 37), в котором жили предприниматели, их рабочая сила, администрация рудника и, видимо, солдаты, поддерживавшие в нем порядок, а также располагались различные подсобные службы. Вне поселка находилась территория, тоже принадлежавшая руднику (Vip. I, 38). Имперскую администрацию в руднике возглавлял прокуратор, в распоряжении которого имелись рабы и отпущенники цезаря (Vip. I, 23). Сами прокураторы, вероятнее всего, тоже были императорскими отпущенниками²⁹⁰.

Золотые рудники северо-запада и севера разрабатывались непосредственно императорской администрацией²⁹¹. Видимо, это привело к созданию особой прокуратуры per Asturiam et Gallaeciam всаднического ранга²⁹². Другие рудники сдавались в аренду отдельными копями, но оставались под контролем прокуратора, который в соответствии с законом и местными распоряжениями регламентировал все стороны и даже мельчайшие детали деятельности арендаторов: и тех, кто арендовал копи, и тех, кто брал в аренду подсобные службы. Система управления и аренды таких рудников хорошо видна в надписях из Випаски²⁹³.

Вторая надпись (Vip. II), найденная в 1906 г., датируется правлением Адриана, ибо упоминание имени этого императора (2) не сопровождается прилагательным divus²⁹⁴. Первую (Vip. I), обнаруженную еще в XIX в., теперь тоже относят к адриановскому времени²⁹⁵. Вероятно, оба документа действовали в Випаске одновременно, и один представлял более общий закон, сообщенный в виде письма прокуратору данного рудника, а другой — конкретное распоряжение по руднику²⁹⁶. Однако и последнее было, видимо, составлено по определенным правилам, что позволяет распространить его положения и на другие рудники, в том числе и в сенатской Бетике.

Надписи свидетельствуют, что крупным арендаторам (кондукторам) сдавалось в аренду право собирать косвенные налоги (vectigalia), проводить аукционы, совершать различные сделки; им же передавались в аренду бани. Кондуктор получал свою долю дохода от сапожников, парикмахеров, сукновалов, от тех, кто желал бы собирать шлаки и окалины. Эти права кондуктора, однако, не распространялись на рабов и отпущенников цезаря, детей, солдат и школьных учителей (Vip. I, 23—24, 56).

Копи сдавались непосредственно мелким арендаторам — колонам. В надписи упоминается также оккупатор (Vip. II, 6). Сейчас доказано, что оба термина обозначают одно и то же лицо: когда человек берет в аренду копи и предъявляет свои претензии на их разработку прокуратору, он выступает как оккупатор (отсюда упоминание в Vip. II, 5 ius occupandi), а когда он их эксплуатирует (colit) — как колон²⁹⁷.

Будущий колон покупает копи, но это не означает, что они становятся его собственностью. Собственником всего рудника по-прежнему остается императорская казна (фиск), а колон приобретает лишь владение его частью. Это владение выражается прежде всего в праве получения дохода²⁹⁸. Весь доход делится на две равные части, одна из которых остается колону, а другая отдается фиску. Второе право владельца — иметь компаньонов (socios). Закон строго следил за добросовестностью компаньонов по отношению друг к другу и предусматривал наказания за недобросовестность и мошенничество (Vip. II, 6). Наконец, владелец мог продать свои копи, но только другим колонам данного рудника и после извещения об этом прокуратора (Vip. II, 8). Сама ограниченность права продажи и контроль за этим актом прокуратора уже говорит о сохранении собственности за фиском²⁹⁹. Это же выражается и в тщательном надзоре прокуратора за работой арендатора. А в случае относительно длительного перерыва в работе арендатор теряет свои копи, и право оккупации переходит к другому (Vip. II, 4).

На первый взгляд, такое положение отвечало общим принципам античного мира, когда возможности распоряжаться основными средствами производства были для их собственника ограничены. В античности существовала неразрывная связь между полноправным гражданством и земельной собственностью, так что продавать землю за пределы гражданского коллектива теоретически было невозможно. Государство и общество контролировали пользование землей ее собственником и в случае плохого хозяйствования могли отнять участок³⁰⁰. И кажется, что между этими принципами и установлениями рудничного закона разница только в том, что речь в последних идет не о земле, а о другом средстве производства — руднике. Однако в действительности разница принципиальная. В первом случае землевладелец является частью того гражданского коллектива, который надзирает за его землей, и он выступает в двух ипостасях: как собственник конкретного участка и как соучастник верховной собственности коллектива на землю. В случае же с рудниками такого не происходит. Верховным собственником остается императорская казна, а колон является лишь пользователем тех копей, которые он купил, но не в полную собственность. Это создает совершенно иные отношения между собственником и владельцем. Последний оказывается в зависимости от первого.

В этом плане рудничные колоны оказываются в том же юридическом положении, что и сельскохозяйственные колоны в императорских владениях, в частности в Африке³⁰¹. На деле же между ними существовала существенная разница. Сельскохозяйственные колоны были мелкими арендаторами, принуждаемыми не только к отдаче трети своих доходов, но и к несению трудовой и гужевой повинностей и находившимися в полной зависимости от крупных арендаторов, которые, заручившись покровительством прокуратора, могли произвольно увеличивать повинности и повышать долю отдаваемого урожая (CIL VIII, 25902, 25943, 10570).

Рудничные колоны, хотя и отдавали фиску не треть, а половину своих доходов, не привлекались ни к каким повинностям, и между ними не стоял кондуктор, что увеличивало гарантии от произвола. Главное — они занимали другую социально-экономическую нишу. Цена аренды одной серебряной копи определялась в 4000 сестерциев (Vip. II, 2). Цена медных и железных копей явно была ниже. Надо иметь в виду, что обычно арендовалось несколько копей. Слово puteus во второй випаскской надписи употребляется во множественном числе, а порой и прямо говорится о пяти копях, арендованных одним колоном (Vip. II, 3), что доводит стоимость аренды до 20 000 сестерциев. Правда, колон мог выступать вместе с компаньонами, но их число не могло быть безграничным, так как в случае маленького дохода, приходящегося на одного колона, теряется сам смысл аренды. Учитывая, при всей условности расчетов, что месячная зарплата сельскохозяйственного рабочего была, видимо, 60 сестерциев³⁰², можно говорить, что цена аренды превышала его годовой доход в 28 и более раз. Да и разработка и дальнейшая эксплуатация уже арендованных копей требовали определенного капитала. Арендаторы рудника — это не те колоны, разорение и нищета которых резко понижает стоимость имения (Plin. Min. Epist. III, 19), и не те маленькие и несчастные земледельцы, какими представляют себя колоны Бурунианского сальтуса в жалобе императору (CIL VIII, 10570). Скорее всего, перед нами представители «среднего класса». Важно и то, что в отличие от сельскохозяйственных рудные колоны были не непосредственными производителями, а организаторами производства.

В качестве рабочей силы в випаскских надписях выступают рабы, отпущенники и наемники (Vip. 1, 40, 49, 56; II, 10, 13, 17). Известно, что осуждение на работу в рудниках было самым тяжелым наказанием после смертной казни. Возможно, что такие осужденные работали и в рудниках Испании. В надписях упоминаются господа рабов и патроны отпущенников (Vip. I, 40, 56). Это говорит о том, что колоны могли иметь собственных рабов и зависимых отпущенников, хотя не исключено, что и фиск мог предоставлять арендаторам рабов³⁰³.

Флор (II, 33, 59—60) пишет, что Август переселил астуров с гор на равнину и заставил их заниматься разработкой земли, чему способствовали богатства этого района, который изобиловал золотом, хризоколлой, киноварью и другими красками. Флор не юрист, и от него нельзя требовать юридической точности терминов. Но все же использование им глагола iussit показывает принудительность и переселения астуров, и занятия их горным делом. Поэтому можно считать местное население Астурии еще одним элементом рабочей силы в золотых рудниках региона. Они не были рабами. Говоря о побежденных кантабрах, Флор (II, 33, 52) умалчивает о порабощении астуров. Рассказывая о мерах, принятых Августом после покорения кантабров, он отмечает три разных способа их усмирения: сведение с гор (как и астуров), взятие заложников и продажа в рабство. К астурам же последние два способа не относятся. Не были они и наемниками, ибо этому противоречит принуждение их к занятию горным делом.

Археологические и эпиграфические свидетельства показывают сохранение поселенными в рудных округах туземцами своего внутреннего устройства. Сначала их поселения вообще мало отличались от доримских. В течение долгого времени сохранялась их социально-политическая структура и даже быт. Но уже в I в. начали происходить изменения: меняется структура поселений, проникает монета, а также римская и провинциальная керамика, устанавливаются связи с другими регионами. Перелом произошел в конце I в., когда старые castros исчезают и заменяются римским типом поселений³⁰⁴. Вероятно, это надо связать с распространением латинского права. Гентилиции и религия сохраняются, но теперь они включаются в римскую среду³⁰⁵. В этих условиях люди, ставшее латинскими гражданами, уже не могут находиться в прежнем положении более или менее свободных, но принуждаемых к труду. Возможно, что те, кто остался на прежнем месте в рудных округах, а мобильность населения здесь была невелика, теперь действительно превращаются в наемников.

Власть в рудниках практически полностью находилась в руках прокуратора. Это исходило из самого факта собственности императора, полномочным представителем которого и был прокуратор. В Випаске он не только вмешивался в детали хозяйствования арендаторов, но и имел судебные и карательные полномочия, обладая даже правом наказания чужих рабов в случае нарушения ими интересов фиска (Vip. II, 10, 13, 17). Видимо, еще более всеобъемлющей была его власть в золотых рудниках, непосредственно разрабатываемых казной. В распоряжении прокуратора находился штаб его помощников и военная сила³⁰⁶.

Кондукторы, арендовавшие проведение аукционов, сбор косвенных налогов или те или иные службы, могли выступать поодиночке или объединяться в компании. Но эти компании не были общинами, а лишь объединениями частных лиц для получения совместного дохода. Кондукторы могли и вовсе не находиться в рудниках, а действовать через своих уполномоченных — акторов (Vip. 1, 5, 6, 8, 9, 13—15, 17, 19, 24, 34, 35, 39, 41, 44, 45, 51—53, 55). Возможный абсентеизм крупных арендаторов предполагает отсутствие общинной организации.

Что касается колонов, то в законе упоминаются socii (Vip. II, 6, 7). Это позволяет говорить об объединении колонов в societas. Наличие в Испании societates подтверждается упоминаниями таких объединений, как socii Sisaponenses (CILX, 3964) или societas argentanum montis Uurconensis. Некоторые из них существуют со времен республики³⁰⁷. Такие объединения сообща эксплуатировали рудники, как это было в Сисапоне, где существовала societas, но рудники были собственностью римского народа (Plin. XXXIII, 18)³⁰⁸. Societates не были юридическими лицами, а представляли собой в данном случае объединения капиталов для совместной аренды и эксплуатации рудников или отдельных копей.

Таким образом, в рудных округах возникла социально-политическая структура совершенно иного типа, чем городские или квазигородские общины. Здесь не было самоуправляющегося коллектива граждан, обладающих собственностью на средства производства в качестве членов данного коллектива. В этих округах вся власть сосредоточивалась непосредственно в руках собственника, осуществляющего эту власть через назначенного им полномочного прокуратора³⁰⁹. Собственник и администратор в этих случаях совпадали. В золотых рудниках северо-запада собственность и хозяйствование были объединены. В большинстве других случаев они были разъединены, и хозяйствовали арендаторы, находившиеся в зависимости от собственника (разумеется, пока они этим хозяйствованием занимались).

Таким образом, в обширной зоне Центральной, Западной и Северо-Западной Испании (а к ним, может быть, можно прибавить и Балеарские острова) существовали различные секторы социально-политической жизни. Широко был распространен античный, основной ячейкой которого был город полисного типа. Однако здесь этот сектор имел особенности, отличающие его от распространенного в Бетике и на востоке Тарраконской Испании. Во-первых, колоний здесь было крайне мало, да и большинство имевшихся были «почетными», возникшими в результате дара императора уже существующим городам, а не в результате вывода колонистов. Во-вторых, наряду с колониями и муниципиями широкое распространение получили квазимуниципальные формы организации — civitates и форумы. В-третьих, муниципальные и квазимуниципальные организации здесь возникали обычно на туземной основе, разумеется, не без влияния римлян, а порой и под прямым воздействием таких мероприятий власти, как распространение латинского права Веспасианом. В-четвертых, в сельской округе римских и латинских городов этой зоны были и имения гораздо большего размера. Возможно, что и система эксплуатации здесь была несколько иной: наряду с рабством, которое в этом регионе засвидетельствовано скуднее, чем на юге и востоке, применялись колонат и клиентела³¹⁰. Если клиентела была наследством доримской эпохи, то колонат появился после прихода римлян. Может быть, некоторый свет на истоки испанского колоната проливает надпись из Галлеции, вероятно I в., в которой говорится о наличии у некоего Аллия сына Ребурра possessio conducta³¹¹. Именно из таких арендаторов обычно выходили колоны. В таком случае у истоков колоната в этой зоне Испании стояли местные жители, по тем или иным причинам лишившиеся земли и вынужденные арендовать ее³¹².

Другой сектор социально-политической жизни, еще более, пожалуй, обязанный римскому присутствию, был представлен немуниципальными структурами: военными лагерями (а в первое время и легионными prata), сенаторскими имениями (хотя их было, по-видимому, немного) и рудничными округами, т. е. такими единицами, в которых отсутствовал гражданский коллектив. Эти элементы (кроме армии) были представлены также на юге и востоке, причем сенатских владений там было много больше, но большое количество городов и сравнительно меньшее значение горного дела в экономике привели к относительно небольшой роли немуниципальных структур в социально-политических отношениях.

Третьим сектором были сельские общины, которые тоже появились после римского завоевания. Подобные организации сельского населения были довольно широко распространены в античном мире, в том числе в Италии. Имелись они и в романизованной зоне Испании. Особенностью таких общин в центре и на северо-западе было то, что они не были принесены иммигрантами, а возникли в результате развития местного общества и были, может быть, более замкнутыми организациями, чем паги юга и востока.

Наконец, в этой зоне еще в значительной степени сохранился родовой строй. Его значение в жизни общества уменьшалось и сфера распространения сокращалась, но полностью в рамках ранней империи он не исчез.

Мы видим, что социально-политическая структура второй зоны была гораздо более сложной, чем первой. Можно говорить о сосуществовании в этой зоне двух миров — римского и туземного, и их взаимные контакты были очень ограничены. Эти два мира как бы развивались параллельно. Конечно, римский мир, будучи господствующим, влиял на туземный. В частности, аборигены охотно приобретали италийские и галльские изделия, в том числе штампованную посуду — сигиллату. А затем и сами испанские ремесленники начали изготовлять подобные вещи. Именно центральная часть страны и ее север становятся важным центром производства испанской сигиллаты. Активно вывозятся из Испании металлы³¹³. Все это ведет к включению романизующейся зоны в римский мир. Не меньшее значение имело распространение здесь римских культов, включая императорский, которые, как и в романизованной зоне, включали местное население в общеимперскую идеологическую систему. В городах развивались римские формы образа жизни. Это, в частности, отразилось в укоренении римской формы семьи. Под римским воздействием семейные отношения местного населения радикально трансформировались, но при этом возникла значительная разница между городом и сельской местностью, ибо на селе старые традиции оказались более живучими³¹⁴. Все это вело к трансформации туземного мира, приближению его к римскому. Однако полного слияния не произошло. Оба мира в этой зоне сосуществовали. Представленный в этой зоне второй путь романизации был более медленным и менее глубоким. Поэтому романизация этой зоны к концу II в. еще не завершилась.

²¹³ Alfoldy G. Romische Stadtewesen... S. 96.
²¹⁴ Galsterer H. Untersuchungen... S. 68—72 и карта; Fabre G. Le tissue urbain dans le nord-ouest de la Peninsule Iberique // Latomus. 1970. T. 29. P. 314-339; Les villes de Lusitanie romaine. Paris, 1990. Passim; Alfoldy G. Romische Stadtewesen... S. 96.
²¹⁵ Schulten A. Lusitania // RE. Hbd. 26. Sp. 1872.
²¹⁶ Alfoldy G. Romische Stadtewesen... S. 31-32, 99.
²¹⁷ Galsterer H. Untersuchungen... S. 35; Blazquez J. M. Nuevosestudios... P. 191; Haley E. W. J. Clunia, Galba and the Events of 68-69 // ZPE. 1992. Bd. 91. P. 159-164. Возможно, что предоставление Клунии колониального статуса сопровождалось поселением там отставных солдат VI легиона. Но если это и так, то число ветеранов было незначительным и не могло радикально изменить экономическую и социальную систему Клунии: Haley E. W. J. Op. cit. P. 160—163. Во всяком случае наличие ветеранов в городской элите пока не наблюдается. Ср.: Palol P., Vilella J. Clunia II. Madrid, 1987.
²¹⁸ Blazquez J. M. Nuevos estudios... P. 191; Solatia Sainz J. M. La colonia Flaviobriga // Dialoghi di archeologia. 1992. An. 10. P. 294-306.
²¹⁹ Alfoldy С. Romische Stadtewesen... S. 100; idem. Zu Geschichte von Asturia et Gallaecia // Germania. 1983. Bd. 61, 2. S. 514-515; Tranoy A. Agglomerations indigenes et villes augustiennes dans la Nord-Ouest hispanique // Villes et campagnes dans I'Empire Roman. Aix-en-Provence, 1982. P. 131-132.
²²⁰ Santos Yanguas N. Flavionavia: Una ciudad romana en la frontera del Imperio // SHHA. 1998. Vol. 16. P. 125.
²²¹ Placido D., Mangos J., Fernandez Miranda M. Toletum // Dialoghi di archeologia. 1992. An. 10. P. 272-274; Alfoldy G. Romische Stadtewesen... S. 59-62.
²²² Mantas V. G. As ciudades maritimas de Lusitania // Les villes de Lusitanie... P. 160—161.
²²³ Sanchez Ma L. Municipium Flavium Mogontianum // Homenaje a Josd Ma Blazquez. Madrid, 2000. Vol. IV. P. 362.
²²⁴ Alfoldy G. Romische Stadtewesen... S. 100; Tranoy A. Agglomerations P. 131.
²²⁵ Blanco Freyeiro A. Arte de Hispania Romana // HE. Т. II, 2. P. 593.
²²⁶ Santos Yanguas N. Flavionavia... P. 126-127, 145-146.
²²⁷ Santos Yanguas N. Flavionavia... P. 125—126.
²²⁸ Mantas V. С. As ciudades...P. 167.
²²⁹ Palol P., Vilella J. Clunia II. Index.
²³⁰ Curchin L. A. Elite urbaine elite rurale en Lusitanie // Les villes de Lusitanie... P. 267, 276.
²³¹ Sanchez Ma L. Municipium Flavium... P. 363-366.
²³² Mackie N. Local Adminisiralion in Roman Spain A. D. 14-212. Oxford, 1983. R 21-23; Ortiz de Urbino E. Aspectos. P. 169; Santos Yanguas N. Flavionavia... P. 124-125.
²³³ Radke G. Forum // Kleine Pauly. Bd. 2. Sp. 601-602; Medicus D. Conciliabulum // Kleine Pauly. Bd. 1. Sp. 1267.
²³⁴ Histoire de La France urbaine. Paris, 1980. Т. 1. P. 81-84, 88-89.
²³⁵ Medicus D. Forum. Sp. 603-604; Бартошек M. Римское право. С. 136.
²³⁶ Blazquez J. M. El urbanismo en Occidente // Homenaje a Samuel de los Santos. Albacetc, 1988. P. 181; Ср.: Pastor M. Partipacion indigcna en la vida social romana // Memorias de hisloria anligua. 1977. Т. I. P. 192.
²³⁷ Green K. The Archaeology... P. 114-115; Georges J.-G. Villes el villas de Lusitanie // Les villes de Lusitanie... P. 91-113.
²³⁸ Wattenberg F. Estudio de area arqueologica de Portillo // BSAA. 1958. T. 24. P. 23, 38.
²³⁹ Santos Yanguas N. Flavionavia... P. 139-140.
²⁴⁰ Curchin L. A. Elite... P. 273-274; Georges J.-G. Villes et villas... P. 113.
²⁴¹ Alarcao J. Os arredores das cidades romanas de Portugal // AEArq. 1999. Vol. 72. P. 31-37.
²⁴² Curchin L. A. Vici and Pagi... P. 329-332.
²⁴³ CIL II. P. 41.
²⁴⁴ А. д'Орс включает эту надпись в число договоров о гостеприимстве и клиентеле (HAEsp Р. 12). Е. М. Штаерман видит в этой надписи доказательство, что сельчане рассматривались как поселенцы и лишь в редких случаях, как в данном, приравнивались к гражданам (Штаерман Е. М. Древний Рим. С. 40). Однако мы не можем согласиться с такой трактовкой. Дерционоассиденцы были сельчанами Клунии, а не Терм. Поэтому естественно, что в последнем городе они не могли иметь гражданские права без специального постановления его сената и народа.
²⁴⁵ Curchin L. A. Vici and Pagi. P. 335.
²⁴⁶ CIL II. P. 103.
²⁴⁷ Roldan Hervas J. М. La organizacion politico-administrativa... P. 125-126.
²⁴⁸ Faust M. Tradicion linguistics... P. 437-441; Albertos Firmat M. L. Organizaciones suprafamiliares en Hispania antigua (II) // BSAA. 1978. T. 47. P. 208-209.
²⁴⁹ Высказывалась мысль, что вадиниенцы были «народом», т. е. племенным объединением, в которое входило несколько гентилиций и которое, поскольку упоминания вадиниенцев встречаются в нескольких местах, вело кочевую жизнь (Barberd A., Vigil М. Organizacion sociale de los cantabros у sus transformaciones en relation con los origines de la Reconquista // Hispania antigua. 1976. Т. 1. P. 214-217). Однако упоминания лиц, принадлежавших к одному роду, но умерших в разных местах Испании, часто встречаются и в других случаях, что объясняется миграцией, не связанной с кочевничеством (Historia economica у social de Espana. P. 264). Название племени в надписях обычно стоит в genetivus (например, CIL II, 365; 2633). В вадиниенских же надписях указание на вадиниенское происхождение обычно согласуется в падеже с именем умершего. Наконец, имеются и прямые указания на существование вадиниенского вика.
²⁵⁰ Barbero A., Vigil М. Organization sociale . P. 226.
²⁵¹ Blazquez J. M. La economia... P. 466; Pflaum H. P. La part pris par les Chevaliers Romains oroginaires d'Espagne a l'administration imperial // Les empereurs romains d'Espagne. Pans, 1965. P. 105-106; Fabre C. Le tissue urbain... P. 314-338; Angeles Magallom Bafal M., Mil Navarro Caballero M. Los desplazamientos humanos en el «Conventus Caesaeaugustanus» segun epigrafia // Zephyrus. 1991-1992. T. 44-45. P. 405-421.
²⁵² Barbero A., Vigil М. Organizacion sociale... P. 214-215.
²⁵³ Blazquez J. M. L'heroisation equesire dans la Pcninsule Iberique // Cellicum. 1963. T. 6. P. 418; Conzdlez M. C, Santos J. La epigrafia del converao cluniense // Memorias de historia antigua. 1984. T. 6. P. 86.
²⁵⁴ 0 кастеллах: Blazquez J. М. Nuevos estudios... P. 116—126, 162—166. 0 различиях между castellum как военным укреплением и общиной: Neumann А. В. Castellum // Kleine Pauly. Bd. 1. Sp. 1078—1079. М. Л. Альбертос Фирмат высказала мнение, что в Испании центурий вообще не было, а знак) в надписях означает не центурию, а кастелл (Albertos Firmat М. L. Organizaciones suprafamiliares... (I) P. 63—66). Эту точку зрения разделяют и другие исследователи (например, Blazquez J. М. Nuevos estudios... P. 162-163). Однако это вызвало резкое возражение X. Гальштерера (Galsterer Н. Bemerkungcnzur Integration vorromischen Bevolkening auf der lberischen Halbinsel // Actas del II Coloquio sobre lenguas у culturas prerromanas de la Peninsula Iberica. Salamanca, 1979. S. 457, Bern. 2). He занимаясь сейчас этим спором, мы рассматриваем только те надписи, в которых ясно читается слово castellum.
²⁵⁵ Ср.: Штаерман Е. М. Мораль и религия... С. 41; Blazquez J. М. El legado... Р. 342.
²⁵⁶ Ваlil А. Urbanismo romano en la Espana celtica // Celticum. 1965. T. 12. P. 287-288; De la Реnа A. El primer mileno a. C. en la area gallega // Complutum. 1992. T. 2-3. P. 326.
²⁵⁷ Blazquez J. M. Nuevos estudios... P. 164.
²⁵⁸ Albertos Firmat M. L. Organizaciuones suprafamiliares... (I). P. 41.
²⁵⁹ Pereira Menaut G. La formacion historica de los pueblos del Norte de Hispania. El caso de Gallaecia como paradigma // Veleia. 1984. Т. I. P. 285-286; Blazquez J. M. Nuevos estudios... P. 121-123, 164-165; Fernandez-Posse M. D., Sanchez-Palencia F. J. La Corona у el castro de Corporales, II. Madrid, 1988. P. 242. Мнение, что после веспасиановской реформы и исчезновения туземных castros кастеллы вообще исчезают и заменяются на civitates, противоречит утверждению Исидора, недвусмысленно говорящего, что вики, кастеллы и паги — это такие единицы, которые из-за своей малости (propter parvitatem sui) приписываются (adtribuntur) большим civitates. Таким образом, civitates разного вида, т. е. городские и квазимуниципиальные общины, с одной стороны, и паги, вики и кастеллы — с другой, это сосуществующие и соподчиненные единицы. Argumentum ex silcntio в данном случае не является решающим, так как умолчание о кастеллах (по крайней мере, пока они не появятся в более поздних источниках) можно объяснить и иным образом.
²⁶⁰ А. е. 2004. Р. 260.
²⁶¹ Roldan Hervas J. М. Hispania у el ejercito... P. 176-207.
²⁶² Idem. Ejercito у el poblamiento en el Norte de la Peninsula Iberica // Memorias de historia antigua. 1984. T. 6. P. 78.
²⁶³ Jones R. F. Natives and the Roman Army: Three Model of Relationship // Akten des 14. Intemationalen Limeskongresses l986 in Camutum. Wien, 1990. P. 100-105; Christ K. Geschichte der Kaiserzeit. Munchen, 1992. S. 113.
²⁶⁴ Mangos Manjarrers J. La sociedad... P. 60.
²⁶⁵ Le Roux P. L'armee romaine dans le peninsule lberique sous I'Empire: bilan une decennie // REA. 1992. Vol. 94. P. 243; Mortillo Cerdan A Fortificaciones campamentales de epoca romana en Espana // AEArq. 1991. Vol. 64. P. 159; Jones R. F. The Roman Military Occupation of Northwest Spain // JRS. 1976. Vol. 66. P. 61-62.
²⁶⁶ Le Roux P. Le monde urbain et les indigenes: les donnees du probleme dans le Nord-Ouest hispanique // Villes etcampagnes dans I'Empire Romain. Aix-en-Provence, 1982. P. 177-178.
²⁶⁷ Roldan Hervas J. M. Hispania у el ejercito... P. 248; Le Roux P. Provincialisation et recrutement militaire dans le N. O. hispanique // Gerion. 1985. T. 3. P. 300-307; Alfoldy G. Romische Heeresgeschichte. Amsterdam, 1987. S. 38; Ле Боэк Я. Римская армия эпохи Ранней империи. М., 2001. С. 109, 123. Судя поданным, приведенным Я. Ле Боэком, процент местных уроженцев среди центурионов был все же меньшим, чем среди рядовых.
²⁶⁸ Ле Боэк Я. Римская армия... С. 135.
²⁶⁹ Knight D. J. The Movement of the Auxilia from Augustus to Hadrian // ZPE. 1991. Bd. 85. P. 189.
²⁷⁰ Roldan Hervas J. M. Ejercito у el poblamiento... P. 80; Pastor M. Partipacion indigena... P. 192.
²⁷¹ Moszy A. Zu den prata legionis. S. 211.
²⁷² Morillo Cerdan A. Fortificaciones... P. 163.
²⁷³ Roldan Hervas J. M. La organizacion militar... P. 150.
²⁷⁴ Общая численность римской армии в конце I—II в. определяется от 300 тысяч (Christ К. Geschichte des romischen Kaiserreiches. S. 413) до 500 тысяч воинов (Mater F. J. Neque quies sine armis: Krieg und Gesellschaft im Altertum. Opladen, 1987. S. 23).
²⁷⁵ Blazquez J. M. Nuevos estudios... P. 172.
²⁷⁶ Tsirkin Ju. B. The veterans... P. 143-146.
²⁷⁷ Le Roux P. L'armee romaine... P. 235.
²⁷⁸ Roldan Hervas J. M. Ejercito у poblamiento... P. 78.
²⁷⁹ Fabre G. Le tissue urbain... P. 337-338.
²⁸⁰ Roldan Hervas J. M. Hispania у el ejercito... P. 256-258; Alfoldy G. Romische Heeresgeschichte. S. 38-39.
²⁸¹ Ле Боэк Я. Римская армия... С. 130.
²⁸² Там же. С. 268-269.
²⁸³ Roldan Hervas J. М. Hispania у el ejercito... P. 296.
²⁸⁴ Alfoldy G. Hispanien und das romische Heer. S. 403.
²⁸⁵ Urteaga M., Udalde T. Indicios de mineria romana en Guipuscoa // Munibe. 1986. T. 38. P. 116; Ruiz del Arbol M., Sanchez-Palencia F.-J. La mineria aurifera... P. 123.
²⁸⁶ Domergue C, Herail G. Mines d'or romaines d'Espagne. La district de la Valduema (Leon). Toulouse, 1978. P. 249-250; Ruiz del Arbol M., Sanchez-Palencia F.-J. La mineria aurifera... P. 125—126; Santos Yanguas N. Las explotaciones romanas de oro de la cuenca del Arganza en el Consejo de Allande (Asturias) // SHHA. 2002. Vol. 20. P. 208-222.
²⁸⁷ Blazquez J. М. La economia... P. 372; Isager J. Pliny. P. 65.
²⁸⁸ Rostovtzeff M. The Social and Economic History... P. 294-296.
²⁸⁹ Bleiken J. In provinciali solo dominium populi Romani vel Caesaris. Zu Kolonialpolitik der ausgehenden Republik und fruhen Kaiserzeit // Chiron. 1974. Bd. 4. S. 359-361.
²⁹⁰ Weber V. Die Kolonen in Italien und den Westlichen Provinzen des Romischen Reiches. Berlin, 1983. S. 372 (№ 29).
²⁹¹ Jones R. F. The Roman Military Occupation... P. 62; Bldzquez J. M. Nucvos estudios... P. 193.
²⁹² Pflaum H.-P. Les carriers... T. III. P. 1047; Blazquez J. M. La economia... P. 376; idem. Nuevos estudios... P. 193; Alfoldy G. Zu Geschichte... S. 511.
²⁹³ Flach D. Die Bergwerksordnungen von Vipasca // Chiron. 1979. Bd. 9. S. 403-413.
²⁹⁴ Ibid. S. 413; Weber V. Die Kolonen... S. 283; Crosse R. Vipasca // RE. Hbd. 17A. Sp. 162; Davies. Roman Mines in Europe. Oxford, 1935. P. 12.
²⁹⁵ Crosse R. Vipasca. Sp. 162.
²⁹⁶ Оrth. Bergbau // RE. SptBd. 4. Sp. 153; Castillo C. Stadte... S. 618. Bern. 70.
²⁹⁷ Flach D. Die Bergwerksordnungen... S. 417.
²⁹⁸ Ibid. S. 415; Weber V. Die Kolonen... S. 286-287.
²⁹⁹ Weber V. Die Kolonen... S. 288.
³⁰⁰ Античная Греция. M., 1983. Т. I. С. 298; Глускина Л. М. Проблемы социально-экономической истории Афин в IV в. до и. э. М., 1975. С. 19; Утченко С. Л. Политические учения... С. 28-29; Штаерман Е. М. Древний Рим. С. 50-54, 98-99.
³⁰¹ Flach D. Die Bergwerksordnungen... S. 441.
³⁰² Curchin L. A. Non-slave Labor in Roman Spain // Gerion. 1986. T. 4. R 179.
³⁰³ Ср.: Weber V. Die Kolonen... S. 289.
³⁰⁴ Fernandez-Posse М. D., Sanchez-Palencia F. J. La Corona... Passim; Pereira Menaull C. La formacion historicade los pueblos... P. 284—285.
³⁰⁵ Blazquez J. M. Nuevos estudios... P. 195-198.
³⁰⁶ Jones R. F. The Roman Military Occupation... P. 62.
³⁰⁷ Blazquez J. М. La economia... P. 312-319.
³⁰⁸ Буриан Я. Управление императорскими рудниками в Испании в эпоху Ранней империи // ВДИ. 1959. № 3. С. 132.
³⁰⁹ Ульпиан определяет (Dig. 3, 31, рr.) прокуратора как того, кто ведет дела другого по его распоряжению (est qui aliena negotia mandatu domini administrat).
³¹⁰ Blazquez J. М. El legado... Р. 331-334.
³¹¹ Pereira Menaut G. Gallaecia // Dialoghi di areheologia. 1992. An. 10. P. 322-323.
³¹² Ibid.
³¹³ Blazquez J. М. La economia... P. 414-415, 428-429; Balil A. El imperio Romano... Vol. 1. P. 295—309; Mezquiriz Irujo M. A. Ceramica sigillata hispanica // Terra sigillata hispanica. P. 136; Sotomayor Muro M. Problema de atribucion y cronologia en vertederos de TSH // ibid. P. 137—140; Mayet F. Epigraphie... P. 147—149; Tovar L. C. J. Elementos de Alfar de Sigillata Hispanica en Talaverade la Reina // Terra sigillata hispanica. P. 165—175.
³¹⁴ Curchin L. A. La famille lusitano-remain // Sociedad у cultura en Lusitania romana. Merida, 2000. P. 332, 336.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3020

загрузка...

Другие книги по данной тематике

Гвин Джонс.
Викинги. Потомки Одина и Тора

Ю. Б. Циркин.
История Древней Испании

И. М. Дьяконов.
Архаические мифы Востока и Запада

Ян Буриан, Богумила Моухова.
Загадочные этруски

e-mail: historylib@yandex.ru

разделы

Список книг по данной тематике

Случайные книги

Полезное

Реклама

Романизующаяся зона в I-II вв.