Список книг по данной тематике

Реклама

Ю. Б. Циркин.   История Древней Испании

Испания после смерти Цезаря

17 марта 45 г. до н. э. в битве при Мунде Цезарь наголову разгромил помпеянскую армию. После этого сражения вооруженной оппозиции Цезарю реально не существовало. Цезарь настолько осмелел (или, может быть, обнаглел), что отпраздновал триумф за победу над согражданами. Гражданская война отныне считалась полностью законченной. Однако почти ровно через год (без двух дней) Цезарь был убит, и вскоре начался новый тур гражданских войн, который привел Римскую республику к окончательной гибели. Основные события этого тура происходили в центре и на востоке Средиземноморья. Но и Запад не остался полностью в стороне от этих войн. В Испании военные действия были связаны прежде всего с деятельностью Секста Помпея.

В битве при Мунде Секст Помпей не участвовал. Он возглавлял помпеянский гарнизон в Кордубе (Bel. Hisp. 3, 4; Cas. Dio XLIII, 32, 4). Узнав о поражении и понимая, что защитить город своими небольшими силами даже с помощью горожан он не в состоянии, Секст после неудачной попытки вооружить рабов посоветовал кордубцам самим договариваться с победителем, а сам с небольшим отрядом ушел в горы (Bel. Hisp. 32, 4—5; Cas. Dio XLIII, 39, 1). В Дальней Испании он не задержался, а предпочел уйти в Ближнюю Испанию147, где у его отца еще со времени войны с Серторием имелась довольно обширная клиентела148. Там он начал собирать свои силы.

Вначале Цезарь не обратил никакого внимания на Секста (Арр. IV, 83). Действительно, тот был еще довольно молодой человек, главное, почти без военного опыта. Ему было в то время от 21 до 23 лет149. К началу гражданской войны в военную службу он еще не вступал, а находился вместе со своей мачехой Корнелией на Лесбосе. Там их навестил отец, и они сопровождали его в последнем плавании в Египет. Там Секст и Корнелия стали свидетелями предательского убийства отца и мужа. Египтяне пытались захватить и их корабль, но, пользуясь благоприятным ветром, они сумели уйти от преследования и направиться в Африку. Об участии Секста в африканской кампании ничего определенного не известно; во всяком случае в первых рядах помпеянцев он не был. После поражения Секст, как и другие выжившие помпеянцы, перебрался в Испанию, где встал под знамена своего старшего брата Гнея (Cas. Dio XLIII, 30, 4). Гней явно не обольщался насчет военных талантов брата. Он направил его в Кордубу для защиты этого города. С одной стороны, этот город был для помпеянцев очень важен, и тот факт, что его гарнизон возглавлял Секст, гарантировало от его перехода на сторону Цезаря. Но с другой — это поручение исключало Секста из рядов непосредственно действующей армии. Да и в самой Кордубе гораздо большим авторитетом, чем младший сын Помпея, видимо, пользовался местный богач Скапула, бывший инициатором и главой антицезаревского восстания. Характерно, что Цезарь, направив после Мунды специальный отряд на поиски и убийство Гнея, и не подумал послать подобный отряд в погоню за Секстом. Однако скоро он понял, что ошибся: молодой Секст сумел проявить себя и как довольно способный военный командир, и как политик.

Секст и не подумал просто отсиживаться. Он нашел поддержку на северо-востоке Пиренейского полуострова (Cas. Dio XLV, 10, 1) и занялся там собиранием всех сил, способных противостоять Цезарю. Поддержка местного населения позволила ему иметь довольно безопасную базу. Из числа аборигенов он набрал какое-то войско и начал вести с ним по существу партизанскую войну против цезарианцев. К нему действительно скоро стали собираться противники Цезаря; даже из Африки прибыл местный царек Арабион (Арр. IV, 83), в свое время лишенный трона Цезарем. Секст располагал и довольно значительными средствами, которые позволяли ему даже чеканить собственную монету150. Эта чеканка служила Сексту не только для платы его сторонникам, но и для пропаганды, как это обычно было. Главным лозунгом Секста, отразившимся и на его монетах, было pietas151. Как известно, «благочестие» было одним из базовых понятий в римской системе ценностей152. Недаром позже оно наряду с доблестью, милосердием и справедливостью входит в четверку качеств, характеризующих идеального правителя (ср.: R. g. 34). В первую очередь благочестие подразумевало исполнение человеком своего долга перед богами, но также и перед умершими предками153. Цицерон (de leg. II, 26) даже разделяет понятия долга перед богами и перед родителями: справедливость по отношению к богам — это религия, а по отношению к родителям — благочестие. Уже Гней младший, выбирая «благочестие» своим паролем перед битвой при Мунде (Арр. II, 104), подчеркивал этим свое преклонение перед памятью отца. Тот же смысл вкладывал в это понятие и Секст, который к образу отца прибавил и образ погибшего брата. На его монетах появляется фигура Благочестия с пальмовой ветвью в правой руке и скипетром в левой, что подчеркивает победу благочестивого полководца и власть благочестия в результате этой победы. На монетах Секст изображал отца, а лицам двуликого Януса были приданы черты отца и брата154. Секст принял также и гордое имя Великий, именуя себя Секстом Помпеем Магном, а несколько позже Секстом Магном Пием, подчеркивая свою неразрывную связь с отцом и братом, а иногда даже использовал Магн как praenomen, акцентируя свою личную причастность к величию отца155. Именно на этом аспекте деятельности и пропаганды Секста акцентируют внимание исследователи156.

Однако именно в I в. до н. э. pietas приобретает и более широкое значение: исполнение долга перед родиной157. Цицерон (rep. VI, 16) говорит, что долг перед отечеством выше долга перед семьей. Впрочем, эти два аспекта pietas были тесно связаны друг с другом, ибо, по словам того же Цицерона (de leg. III, 90), для государства было важно, чтобы граждане исполняли свой долг перед родителями, даже если те совершали нечестивые поступки. По-видимому, Секст, как ранее и его брат, вкладывал в понятие «благочестие» как семейное, так и политическое содержание. Для них борьба с Цезарем являлась прямым продолжением всей войны, начатой переходом Цезаря через Рубикон в январе 49 г. до н. э. Помпеянцы и их союзники рассматривали этот переход как нечестие, как нарушение гарантированных богами установлений Римской республики (что, впрочем, было недалеко от истины), так что выбор лозунга должен был наглядно противопоставить богобоязненное войско помпеянцев армии клятвопреступника Цезаря.

Наконец, стоит обратить внимание еще на один аспект этого понятия. В трактате «О природе богов» (1, 116) Цицерон после указания на то, что pietas есть справедливость по отношению к богам, говорит, что если человек не общался с богом, то и бог не имеет с ним никакого правового отношения (ius), т. е. исходя из принципа do ut des, бог не может рассчитывать на благочестие человека, если сам ничего этому человеку не дал158. И выдвигая pietas как лозунг борьбы, сыновья Помпея подчеркивали не только свое благочестие, но и поддержку богов. Как известно, в последние десятилетия республики ее видные политические деятели, прежде всего претенденты на власть, утверждали свою особую связь с тем или иным божеством. Особенно широко пользовался этим Цезарь. Возводя свой род непосредственно к Венере, он сделал эту богиню своей главной покровительницей. Род Помпеев не был столь знатен. Он был плебейским, и первый консул Помпей появился только в 141 г. до н. э., да и то ничем особенным себя на этом посту не проявил. И сыновья Помпея противопоставили уверениям Цезаря в особых связях с Венерой свою справедливость по отношению ко всем богам Рима159. Это особенно ярко проявилось накануне битвы при Мунде, когда паролем для своей армии Цезарь избрал «Венеру», а Гней Помпей младший — «Благочестие» (Арр. II, 104). И Секст, выдвигая тот же лозунг, рассматривал свою борьбу как прямое продолжение борьбы брата. Для него под Мундой было проиграно сражение, но не вся война, и свои действия он рассматривал как прямое продолжение предшествующей кампании с тем же лозунгом, с тем же провозглашенным уважением к богам и той же уверенностью (по крайней мере, для окружающих) в ответной поддержке богами его дела.

Другим символом на его монетах является нос корабля160. И это не случайно. По словам Аппиана (IV, 83), Секст начал свою борьбу с цезарианцами в Испании с морских разбоев. Эти морские рейды, по-видимому, дали ему своеобразный «начальный капитал», после чего он уже в том же 45 г. до н. э. приступил и к сухопутной войне. Возможно, уже тогда, оставшись единственным вождем помпеянских сил, он был своими сторонниками признан (или сам себя провозгласил) императором161. Учитывая печальный опыт Мунды и не располагая еще значительными силами, Секст избрал партизанскую войну, и направленный Цезарем в Испанию Гай Каррина ничего не мог с ним поделать. Цезарь заменил Каррину Гаем Азинием Поллионом, уже бывшим в Испании и, вероятно, сражавшимся там под знаменами Цезаря при Мунде (Арр. IV, 83-84; Cas. Dio XLV, 10, 1-3). Поллион занимал пост претора, но в ранге претория был послан в Испанию, как кажется, еще до окончания своего преторского года. Видимо, ситуация на Пиренейском полуострове показалась диктатору уже довольно серьезной. Сравнительно скоро у Секста собрались довольно значительные силы, и он смог уже перейти к открытым действиям. И в начале 44 г. он даже сумел захватить Новый Карфаген. Развивая свое наступление, в марте 44 г. до н. э. Секст подчинил себе город Барию, находившуюся уже в Дальней Испании. Там его застигло известие об убийстве диктатора (Сiс. Att. XVI, 4, 2; Cas. Dio XLV, 10, 3-4).

Убийство Цезаря и вторжение Секста Помпея в Дальнюю Испанию изменило ситуацию на Пиренейском полуострове. В Дальней Испании была сильная клиентела Цезаря, но бездарное и жестокое управление Квинта Кассия изменило настроение провинциалов, и значительная часть провинции стала антицезаревской (Bel. Alex. 52-59). Это ясно проявилось в 46—45 гг. до н. э. Победа Цезаря при Мунде и последующее кровавое усмирение провинции (чего стоила только его расправа с Гиспалисом), казалось, привели к успокоению. Но появление там Секста, с одной стороны, и известие о гибели Цезаря — с другой, сразу же привели к новому выступлению. К Помпею присоединилось еще шесть легионов из этой провинции. Цицерон (Att. XVI, 4, 2) пишет, что это были легионы, оставленные Помпеем в Дальней Испании. Видимо, речь идет о бывших солдатах помпеянской армии, оставшихся на юге Испании после поражения при Мунде. Теперь они присоединились к Помпею, что изменило ситуацию в его пользу. Цицерон, сообщая об этом, упоминает также о перемене настроения во всей провинции и стечении к Сексту людей со всех сторон. Цицерон неприкрыто радуется этому обстоятельству, так что в данном случае вполне возможно понятное преувеличение оратором реакции провинциалов, но само сообщение едва ли совершенно безосновательно. Можно говорить, что какая-то часть и самих провинциалов активно поддержала Секста. Чеканка монет с именем Секста162 в Салации, расположенной на побережье океана, подтверждает это. Легаты Секста чеканили медные ассы в городах будущей Бетики Урсоне и Белоне и соседнем Миртилисе163. Это ясно свидетельствует о том, что значительная часть Дальней Испании признала власть Секста Помпея.

Убийство Цезаря имело еще одно следствие. Незадолго до своей гибели Цезарь назначил Лепида, являвшегося его начальником конницы, наместником Трансальпийской Галлии и Ближней Испании (Арр. II, 107; Cas. Dio XLIII, 51, 8), оставив за Поллионом только Дальнюю Испанию. И Лепид начал собирать войска, которые должны были с ним уйти за Альпы. Но мартовские иды застали Лепида с его воинами в Риме, и он принял активное участие в событиях, последовавших за убийством Цезаря164. Правда, ничего существенного ему добиться не удалось. Антоний провел закон об уничтожении диктатуры вообще, и это лишило Лепида не только поста начальника конницы, ибо уже и диктатора более не было, но и легальной основы его пребывания в Риме. Получив в качестве утешения сан верховного понтифика, Лепид был вынужден удалиться из Италии. Но он не желал завязнуть в испанских делах. Так практически и не появившись в Испании, он сконцентрировал свои войска в Галлии, ожидая развития событий.

В Испании сложилась патовая ситуация. У Поллиона не было сил справиться с увеличившимся войском Помпея. Лепид считал для себя гораздо важнее следить за событиями в Италии, чтобы в любой подходящий момент иметь возможность в них вмешаться. Секст Помпей тоже не стал форсировать события, а предпочел начать переговоры. Возможно, к этому его толкала оценка своих позиций в Риме. А об этих позициях свидетельствует Цицерон. В публично произнесенных «Филиппиках» он всячески превозносит Секста, называя его подобным своему отцу, которого, в свою очередь, считает «светом римского народа» (Phil. V, 39), славнейшим юношей (Phil. XIII, 8) и выражая радость по поводу того, что государство снова увидит сына Гнея Помпея (Phil. XIII, 9), одновременно обвиняя Антония в недостойном поведении по отношению к Помпею и его имуществу (Phil. V, 39—41; XIII, 9). В письмах господствует иное настроение. Исследователи обратили внимание, что в отличие от Брута и других людей, более или менее близких Цицерону, оратор ни разу не называет Секста noster (наш)165. Следовательно, в круг Цицерона сын Помпея Великого ни в коей мере не входил. Сразу после мартовских ид в эйфории, вызванной убийством диктатора и кажущимся обретением свободы, Цицерон вспоминает о Сексте, сражающемся в Испании, и Цецилии Бассе, который в то время воевал против цезарианцев в Сирии (Fam. XI, 1, 4). Но позже настроение Цицерона меняется. На это его толкает изменение политического положения в самом Риме, когда в союзе с частью цезарианцев во главе с Октавием, казалось, можно было обойтись без помощи Помпея и Басса, но не в меньшей степени и страх перед непредсказуемым Секстом. Цицерон одновременно и боится, что Секст «отбросит щит», прекратив всякую борьбу (Att. XV, 29, 1), и страшится, как бы тот не явился с войском в Италию, развязав новую гражданскую войну (Att. XIV, 22, 2; XV, 21, 3; 22). Видимо, военные действия на западной и восточной окраинах республики — в Испании и Сирии — настоящей гражданской войной в Риме не представлялись. Такая настороженность Цицерона по отношению к Сексту была, вероятно, известна и самому младшему Помпею, а выражала она не только личные взгляды и чувства Цицерона, но явно и всего сенатского большинства, лидером которого в тот момент Цицерон являлся.

Едва ли мог Секст рассчитывать и на городскую массу. Ее настроение было непостоянным. Память о Помпее Великом не была столь уж глубока. Много позже Секст действительно приобретет популярность у части римского плебса (Арр. V, 25), но это произойдет в совершенно других условиях. А пока римская толпа была настроена резко процезариански, как показывали все события весны 44 г. до н. э. И в этих условиях сыну Помпея было важно восстановить позиции своей семьи в Риме, чтобы вновь приобрести начальную опору, с которой он мог уже начать свое возвышение. Думал ли при этом Секст о захвате власти в государстве, сказать трудно, ибо никаких положительных свидетельств этому нет, а его практические шаги, казалось, говорили об обратном. Но, с другой стороны, Секст едва ли отличался от людей своего поколения. В этом поколении существовали «белые вороны», у которых еще имелись какие-то политические принципы. Таким был, несомненно, Брут и, может быть, Кассий. Но при всем к ним уважении реального влияния такие люди почти не имели и были обречены на поражение. Основная масса политических деятелей этого поколения, к которому принадлежали такие люди, как Антоний, Лепид и сам Секст Помпей, стремилась только к собственному утверждению. Недаром многие из них сравнительно легко переходили из лагеря в лагерь в зависимости от политической конъюнктуры. Если какие-либо красивые лозунги и выдвигались, то только для привлечения как можно большего числа сторонников. И Секст, будучи плоть от плоти этого поколения, был честолюбив не менее Антония или Лепида. Но для достижения своих целей он, по-видимому, первоочередным считал необходимость возвращения положения своей семьи. И Секст заменил военное наступление дипломатическим.

Летом 44 г. до н. э. Секст через посредство своего тестя Л. Скрибония Либона обратился с письмом к консулам Антонию и Долабелле с предложением роспуска всех войск и возвращения ему, Сексту, отцовского имущества, прежде всего дома. Копию этого письма через того же Либона он передал Цицерону и его друзьям (Сiс. Att. XVI, 4, 1-2). Это свидетельствует о том, что он стремился не только (а может быть, и не столько) к переговорам с Антонием и Долабеллой, которых он иронически называл «консулы или они под каким-нибудь другим именем», намекая на отсутствие реальных выборов, но и к созданию благоприятного общественного мнения. Цицерон охотно пошел навстречу Помпею, тем более что главным приобретателем имущества Помпея был Антоний. По его инициативе к адресатам были прибавлены преторы, народные трибуны и сенат, чтобы не дать консулам замолчать это письмо и придать ему самую широкую огласку. Этим письмом Секст явно пытался добиться положения лидера или одного из лидеров антицезарианских или, в тех условиях точнее, антиантониевских сил. Конечно, добиться этого он не смог, но замалчивать его позицию было уже невозможно, тем более что Цицерон поддержал его требования в своих выступлениях (Phil. II, 75; XIII, 11-12).

В таких условиях Лепид предпочел пойти на переговоры с Секстом. Сколь долго и как интенсивно они шли, сказать трудно. 25 октября 44 г. до н. э. Цицерон (Att. XV, 13, 4) писал Аттику, что дела в Испании идут очень хорошо, так что в это время Секст со своими войсками находился на Пиренейском полуострове. Но еще до начала нового года Секст уже заключил соглашение с Лепидом, по которому он должен был получить возмещение за конфискованное имущество, а за это покинуть Испанию (Сiс. Phil. V, 41; XIII, 9; 12; Vel. Pat. II, 73; Cas. Dio XLVIII, 17, l)166. Это соглашение было ратифицировано сенатом и оформлено как его постановление (Арр. III, 4; IV, 94). Цицерон (Phil. V, 41) в связи с этим упоминает волю не только сената, но и римского народа. Это может свидетельствовать о подтверждении соглашения народным собранием (хотя не исключено, что употреблена просто принятая формула). Таким образом, речь шла не о частном соглашении двух военных и политических деятелей, а о решении римского правительства. Своих основных целей Секст не добился, но все же вернул себе определенное легальное положение. Цезарь рассматривал войну 46—45 гг. до н. э. в Дальней Испании как мятеж против государства и, следовательно, сыновей Помпея как мятежников, не достойных его милосердия. Теперь же согласием на возмещение имущества римское правительство отказывалось от прежнего взгляда. Более того, по условиям этого договора Сексту Помпею возвращалось гражданство (Cic. Phil. V, 38-41), которого он был лишен Цезарем. Это было уже важным шагом к достижению цели. Выполняя условия соглашения, Секст еще до наступления 43 или в самом начале этого года покинул Испанию и перебрался в Массалию поближе и к Италии, и к Лепиду. Вскоре он официально был назначен сенатом префектом флота и морского побережья (Vel. Pat. II, 73; Арр. III, 4; Cas. Dio XLVIII, 17, 1). Это давало ему законное право держать армию и флот, и он забыл о своем прежнем требовании роспуска всех войск.

С Помпеем ушла и часть, по крайней мере, его армии, в том числе и части из туземцев. Позже испанцы сражались под знаменами Секста на Сицилии167. Но это не привело к успокоению в самой Испании. Для значительной части местного населения поддержка лидера одной из политических группировок, оказавшихся в тот момент в оппозиции к римскому правительству, послужила толчком к их самостоятельному выступлению. Как и во времена Сертория, эта часть испанцев использовала сложившуюся ситуацию для ведения антиримской борьбы. И преемникам Цезаря пришлось применить значительные силы для подавления этого движения уже после ухода Секста Помпея.

По первому разделу западной части республики, произведенному в 43 г. до н. э., Испания была предоставлена Марку Эмилию Лепиду (Арр. Bel. civ. IV, 2—3), причем управлять ею он должен был через легатов, оставаясь сам в Риме. Добившись удаления Секста Помпея из Испании, Лепид, по-видимому, принял меры для укрепления своего положения в этой стране. Одним из инструментов достижения подобных целей являлась гражданская политика, и надписи показывают большое количество Эмилиев, сконцентрированных преимущественно в городах восточной части Ближней Испании168 (т. е. там, где действовал и Секст). Другой мерой было основание колоний. И Лепид основал колонию на месте туземной Цельзы, назвав ее Виктрикс Юлия Лепида169. Лепиду, вероятнее всего, принадлежит и создание колонии Юлии Илици (или Илицтаны)170. Судя по надписи, являвшейся частью кадастра, проведенного при основании колонии, сама колония была создана, скорее всего, в 43 г. до н. э.171 Первыми колонистами были либо уже получившие римское гражданство испанцы, либо потомки италийских переселенцев во втором, по крайней мере, или в первом поколении. Обе колонии были созданы Лепидом в тех районах, которые являлись основными театрами действий Секста.

Испания недолго оставалась в сфере власти Лепида. В 40 г. до н. э. по договору между Антонием и Октавианом вся западная часть государства, кроме Африки, была предоставлена последнему (Арр. Bel. civ. V, 51; 65). И теперь уже Октавиану пришлось иметь дело со все еще сопротивлявшимися испанцами.

Вскоре после того как Испания перешла под власть Октавиана, он был вынужден направить туда шесть легионов под командованием своего друга Кв. Сальвидиена Руфа. Неизвестно, успели ли они принять участие в военных действиях в Испании, так как вскоре были отозваны для войны с Люцием Антонием (Арр. V, 19; 24; Cos. Dio XLVIII, 10, 1), но сама посылка столь значительного войска говорит о серьезности положения на Пиренейском полуострове. Уже в 30-е гг. в Испании активно действовали полководцы Октавиана, ведя упорные войны. Первым из них был Гней Домиций Кальвин. Он был направлен в Испанию в 39 г. до н. э. и действовал там до 37 г. Кальвин был опытным политическим и военным деятелем, ранее выступавшим против Цезаря, но затем перешедшим на его сторону и уже его не покидавшим. Он участвовал в битве при Фарсале, в войне против Фарнака, в африканской кампании. При расколе цезарианцев он оказался на стороне Октавиана172. Уже сама посылка такого испытанного командира и сторонника говорит о серьезности положения в Испании173. О том же говорит и состояние римских войск, которые, по-видимому, уже разложились. Когда часть его армии во главе с одним из его помощников попала в засаду противников, воины просто-напросто бросили своего командира и бежали. Кальвину пришлось прибегнуть к децимации. Эту меру не применяли в римской армии со времени Красса, который таким же образом восстановил дисциплину среди своих воинов во время войны со Спартаком. Да и во время Красса это было уже чем-то забытым и необычным. После восстановления такой жестокой мерой порядка в войсках Кальвин начал наступление на врагов (Cas. Dio XLVIII, 42, 1-3). Дион Кассий называет этими врагами варваров и конкретно церетанов. Так что речь идет именно о местном населении. Церетаны населяли восточную и центральную часть района Пиренеев174, т. е. приблизительно ту же территорию, возле которой первоначально действовал Секст. Однако Кальвин действиями только там не ограничился. Овладение таким важным стратегическим районом, как территория церетан175, дало ему возможность дальнейших военных операций. Он распространил их и на район Оски176. В свое время Оска была столицей Сертория, и этот район был как бы сердцем серториевской державы. С другой стороны, именно в этом районе и в близлежащей долине Ибера более всего концентрировалась испанская клиентела Помпеев177. И все эти совпадения едва ли были случайными.

Операционной базой Кальвина был, возможно, Эмпорион, использованный римлянами в этом качестве еще во II Пунической войне и в начале завоевания Испании. И с Кальвином, видимо, связывается преобразование этого города в муниципий, по крайней мере, его испанской части178, что можно рассматривать как благодарность эмпоритам за их поддержку в войне179. В начале выступления Секста Помпея Эмпорион, как кажется, выступил на его стороне180, но неоднородность этого двойного (или к тому времени даже тройного) города привела к тому, что значительная часть горожан поддержала октавиановского полководца в его войнах с соседними иберами. С Кальвином связано возведение в ранг муниципия и Оски181, которая, видимо, тоже поддержала Кальвина в его военных операциях в этом регионе. И Кальвин, со своей стороны, стремился привлечь к себе местное население. Об этом говорит не только предоставление муниципального статуса Оске, но и то, что чеканенные в этом городе его монеты воспроизводили стиль кельтиберекой чеканки182. За свои победы Кальвин получил в 36 г. до н. э. триумф и еще вовремя пребывания в Испании титул императора (CIL I, р. 461, 478)183. О значении побед Кальвина говорит еще и тот факт, что именно со времени его наместничества стала отсчитываться «испанская эра», которая пережила римское владычество и сохранялась вплоть до арабского завоевания Испании. По-видимому, действия Кальвина принесли этой части Испании мир, и это было высоко оценено184. Вообще Август считал, что именно с его правления начинается новая эра в Риме185. И то, что он и его преемники сохранили «испанскую эру», говорит об осознании значения побед Кальвина не только испанцами, но и римским правительством.

На смену Кальвину был послан Гай Норбан Флакк. Он, как и Кальвин, уже был известным военным командиром и испытанным сторонником триумвиров. Он активно и успешно сражался против республиканцев в 42 г. до н. э., а во время болезни Октавиана в битве при Филиппах вместо него командовал лагерем. В 38 г. до н. э. Норбан был консулом и затем сменил Кальвина в Испании, получив затем, как и его предшественник, триумф и титул императора186. С ним связано основание колонии Норбы Цезарины187. Этот город был расположен в Дальней Испании на территории будущей Лузитании на старинном важном пути к рудным регионам Северо-Западной Испании188. В связи с этим нужно вспомнить, что лузитаны активно поддерживали помпеяцев даже после поражения последних при Мунде и пытались не дать Цезарю овладеть Гиспалисом, а позже успешно сражались против Дидия и убили его (Bel. Hisp. 35—36; 38; 40). Явно либо для борьбы с лузитанами, либо для предотвращения их выступления зимой 44—43 гг. до н. э. Азиний Поллион расположил свои легионы в Лузитании (Сiс. Fam. X, 33, 3). А решившись уйти со своими войсками из провинции, он оправдывался тем, что легионы нужнее провинций, которые затем можно будет легко возвратить (Сiс. Fam. X, 31, 6). Так что угроза полной потери Дальней Испании в случае ухода оттуда войск Поллиона явно существовала. Отмеченная выше возможная чеканка монет Секста в лузитанской Салации также говорит о поддержке помпеянцев в этом регионе. Поэтому можно думать, что и Норбан сражался в основном с лузитанами, и это тоже можно рассматривать как последние отзвуки войны с помпеянцами, в том числе с Секстом Помпеем. Таким образом, основными районами действий Кальвина и Норбана были северо-восточная часть Ближней Испании и западная часть Дальней, т. е. именно те, в которых отмечена и активность Секста Помпея.

На этом военные действия в Испании не прекратились. После Кальвина и Норбана триумфы и императорские титулы за победы в Испании получали Люций Марций Филипп, Аппий Клавдий Пульхр, Гай Кальвизий Сабин, и уже в самом начале 20-х гг. Тит Статилий Тавр (о его триумфе не известно, но он был императором, что предполагает и триумф189) и Секст Аппулей. В триумфальных фастах триумфы всех этих полководцев, как и Кальвина и Норбана, обозначались просто ex Hispania (CIL, p.461, 478). О районе действий преемников Норбана до Тавра ничего сказать нельзя. Тавр же сражался уже против кантабров, астуров и вакцеев (Cas. Dio LI, 20). По-видимому, с теми же врагами имел дело и Аппулей, и их кампании можно рассматривать как начало той войны, которую немногим позже повел сам Август, подчиняя Северную и Северо-Западную Испанию.

Накануне решающей схватки между Октавианом и Антонием Испания, как и другие западные провинции и Италия, принесла присягу Октавиану (R. g. 25). В 30 г. до н. э. Октавиан, победив Антония, стал единственным повелителем государства. В январе 27 г. до н. э. его власть была официально оформлена, и он, в частности, получил почетное имя Августа. Началась история Римской империи, составной частью которой были испанские провинции.




147 Точное место убежища Секста Помпея передано различными авторами различно. Цицерон (Att. XII, 37, 4), со слов Гирция, говорит о Ближней Испании вообще. Позже Флор (II, 13) также весьма туманно упоминает Кельтиберию. По Диону Кассию (XLV, 10, 1), Секст нашел убежище у лацетанов, а поСтрабону (III, 4, 10), — уяцетанов. То, что, по словам Аппиана (IV, 83), он сравнительно скоро занялся морскими разбоями, позволяет говорить скорее о лацетанах, живших на побережье Средиземного моря, чем о яцетанах, обитавших во внутренних районах Пиренейского полуострова. Но в любом случае речь идет о северо-восточной части Испании.
148 Определенные связи с семьей Помпеев в этом регионе возникли, возможно, еще раньше. Как известно, отец Помпея Великого Помпей Страбон дал римское гражданство тридцати всадникам Сальвитанской турмы за их храбрость во время сoюзнической войны (ILS 8888). Неизвестно, вернулись ли эти люди на родину или предпочли остаться в Италии, но в любом случае этот акт Страбона не мог остаться неизвестным, и его результатом могло быть возникновение определенных связей между жителями долины Ибера и семьей Помпея, если не собственно клиентских, то каких-то чувств привязанности (Roddaz J. М. Guerres civiles... P. 323). He исключено, что это обстоятельство стало одним из мотивов избрания именно Помпея Великого для борьбы с Серторием.
149 По наиболее вероятному предположению. Секст родился межу 68 и 66 гг. до н. э.: Miltner F. Pompeius, 32 // RE. Hbd. 43. S. 2214.
150 Sydenham E. A. The Coinage of the Roman Republic. London, 1952. P. 174; Montenegro A. La conquista... P. 170; Morawiecki L. Political Propaganda in the Coinage of the Late Roman Republic. Wroclaw, 1983. P. 62-65.
151 Sydenham Е. A. The Coinage... P. 174; Morawiecki L. Political Propaganda... P. 64.
152 Штаерман E. M. Социальные основы религии Древнего Рима. М., 1987. С. 9.
153 Koch С. Pietas // RE. 1941. Hbd. 39. S. 1221.
154 Montenegro A. La conquista... P. 170. Fig. 101, 3-6; Freyburger M.-L., Roddaz J.-M. Les problemes historiques // Dion Cassius. Histoire Romaine. Livres 48 et 49. Paris, 1994. P. LXXVIII.
155 Syme R. Imperator Caesar. A study in Nomenclature // Historia. 1958. Bd. VII, 2. P. 174.
156 Syme R. The Roman Revolution. Oxford, 1939. P. 157; Freyburger M.-L.. Roddaz J.-M. Les problemes... P. LXXVI-LXXXI; Morawiecki L. Political Propaganda... P. 64.
157 Koch C. Pietas. Sp. 1222. Ср.: Абрамзон M. Г. Римская армия и ее лидер по данным нумизматики. Челябинск, 1994. С. 30.
158 Ср.: Рижский М. И. Примечания и комментарии // Цицерон. Философские трактаты. М., 1985. С. 329, прим. 193.
159 Помпей Великий тоже пытался заручиться покровительством Венеры (Le Clay М. La religion romaine. Paris, 1997. P. 38). Но подчеркивание особых связей с этой богиней Цезаря, по-видимому, заставило его сыновей отказаться от Венеры как от специфической покровительнице их и их дела.
160 Sydenham Е. A. The Coinage... P. 174. № 1943-1945; Montenegro A. Laconquista... P. 170. Fig. 6-7.
161 Syme R. Imperator Caesar... P. 180.
162 Ibid. P. 175. Существует мнение, что легенда SAL на этих монетах указывает не на Салацию, а на Сальпензу (Morawiecki L. Political Propaganda... P. 65). В таком случае речь идет не о Лузитании, а о будущей Бетике.
163 Morawiecki L. Political Propaganda... P. 66.
164 Литература об этих событиях огромна. Отметим лишь: Машкин Н. А. Принципат Августа. С. 123-124; Парфенов В. И. Рим от Цезаря до Августа. Саратов, I987.C.6-8.
165 Freyburger M.-L, Roddaz J.-M. Les problemes... P. LXXXVIII.
166 По Аппиану (III, 4), инициатором соглашения с Секстом был Антоний. Возможно, это утверждение связано с обшей проантониевской традицией, которой следует Аппиан: Senatore F. Sesto Pompeo tra Antonio e Octaviano nella tradizione storiografica antica // Athaeneum. 1991. Vol. 79, 1. P. 103—139. Итальянский ученый подчеркивает, что в рассказе о переговорах с Секстом александрийский историк не упоминает основное требование последнего о возвращении отцовского имущества, а, упоминая о приобретении Антонием собственности Помпея, указывает на законность этого акта; и в рассказе о гибели Секста приводится несколько версий этого события и фактически обеляется сам Антоний. Ф. Сенаторе считает источником этих пассажей Азиния Поллиона, который, как известно, одно время активно поддерживал Антония и который явно не питал особой любви к Лепиду, бывшему его соперником на Пиренейском полуострове.
167 Парфенов В. Н. Император Цезарь Август. С. 73. Недаром на монетах, чеканенных в Сиракузах, появляется легенда HISPANORUM: Morawiecki L. Political Propaganda... P. 68-69.
168 Dyson S. L. The Distribution of Roman Republican Family Names in the Iberian Peninsula // Ancient Society. 1980/1981. Vol. 11/12. P. 271.
169 Beltran Lloris M. La colonia Victrix lulia Lepida Celsa // RSL. 1979. Vol. 45. P. 187-190.
170 Keune. Ilici // RE. 1918. SptBd. 111. Sp. 1218; Galsterer H. Untersuchungen... S. 26.
171 Mayer M., Olesti O. La sortito de I Ilici. Del documento epigrafico al pasaje historico // Dialogues d'histoire ancienne. 2001. T. 27, I. P. 109-131; Guillaumin J.-I. Note sur le document cadastral romain decouvert a la Alcudia (Elchc, province d'Alicante) // Dialogues d'histoire ancienne. 2002. № 28, I. P. 113-133.
172 Munzer. Domitius // RE. 1903. Hbd. 9. S. 1422-1423.
173 Syme R. The Roman Revolution. P. 227, 332.
174 Historia de Espana. Madrid, 1989. P. 366-368.
175 Olesl i Vila O. La romanizacion de la Cerdaca // Homenaje a Jose Ma Blazquez. Madrid, 1999. Vol. IV. P. 302.
176 Freyburger M.-L., Roddaz J.-M. Les problemes... P. 98.
177 Об этом, в частности, свидетельствует значительная концентрация людей с именем Помпея в этом регионе: Dyson S. L. The Distribution of Roman Republican Family Names... P. 288.
178 Циркин Ю. Б. Римский Эмпорион. Путь к муниципию // Государство, политика и идеология в античном мире. Л., 1990. С. 124; Bonneville J.-N. Les patrons du municipe d'Emporion // REA. 1986. T. 88. P. 183-186, 193-195.
179 Возможно, что Кальвин только воплотил в жизнь замысел Цезаря; ср.: Plana R., Реnа J. Ampuries... P. 94.
180 Bonnenville J.-N. Les patrons... P. 195.
181 Raddaz J.-M. Guerresciviles... P. 332.
182 Sydenham E. A. The Coinage... P. 212.
183 Ibid.
184 Ср.: Balil A. Riqueza у sociedad en la Espana Romana // Hispania. 1965. T. 99. P. 353.
185 Kienast D. Augustus und Caesar // Chiron. 2001. Bd. 31. S. 3.
186 Groag. Norbanus // RE. 1936. Hbd. 33. S. 1270-1272.
187 Callejo Cerrano С. La arqueologia de Norba Caesarina // AEArq. 1968. Vol. 41. P. 121; Galsterer H. Umersuchungen... S. 23—24.
188 Callejo Cerrano C. La arqueologia... P. 121, 147.
189 Castillo Garcia C. Prosopographia Baetica. P. 244.
загрузка...
Другие книги по данной тематике

Дж.-М. Уоллес-Хедрилл.
Варварский Запад. Раннее Средневековье

Стюарт Пиготт.
Друиды. Поэты, ученые, прорицатели

Ю. Б. Циркин.
История Древней Испании

Жаклин Симпсон.
Викинги. Быт, религия, культура
e-mail: historylib@yandex.ru