Торговля и денежное обращение

Развитие торговых отношений внутри Фракии, установление торговых контактов с другими странами античного мира, укрепление экономических связей между отдельными районами этой страны, возникновение денежного обращения и создание общефракинского рынка — все эти явления имели большое значение для социально-политического и культурного развития фракийских племен и в конечном счете для появления у них государственности.

Сведения о развитии торговли очень важны для нашей темы. Товарность производства, как отмечал К. Маркс, — чрезвычайно показательный критерий для определения уровня экономического развития общества. Торговля является результатом появления регулярного прибавочного продукта и общественного разделения труда и имеет своим следствием установление связи между отдельными сферами производства, превращающимися в зависимые отрасли общественного производства¹³⁹.

Φ. Энгельс также придавал большое значение превращению продуктов в товары при изучении процесса становления государства. С возникновением товарного производства он связывал появление эксплуатации и частной собственности на землю, а с денежным обращением — появление и новой общественной силы — государства¹⁴⁰.

О торговых связях в древней Фракии VII—V вв. до н. э. свидетельствуют многие источники, и письменные и вещественные. О развитии торговли у фракийцев, отразившейся в известиях античных писателей или в распространении предметов фракийской материальной культуры, мы уже говорили вскользь при изучении фракийского земледелия и ремесла. Разбирать здесь фракийскую торговлю в полном объеме нет возможности. Это потребовало бы анализа всех категорий археологического материала из раннефракийских поселений и некрополей, установления происхождения и датировки каждой вещи и каждой группы вещей, выделения импортных изделий и продукции местного производства, выяснения исходных пунктов и путей, по которым привозные изделия поступали в разные области Фракии, определения возможности миграции предметов собственно фракийского изготовления как внутри страны, так и за ее пределы и т. д. В применении к огромному большинству фракийских археологических реалий эта работа никогда не предпринималась и даже сами эти вопросы не ставились. Совершенно понятно, что вся эта огромная историко-археологическая работа не может быть проделана в рамках настоящего исследования. Поэтому я и в этом разделе прибегаю к тому приему, который уже использовала при разборе фракийского сельского хозяйства и ремесла: к анализу лишь отдельных, наиболее ярких сторон хозяйственной жизни для определения рубежей, достигнутых фракийской экономикой к моменту возникновения во Фракии государственности.

В отношении торговли целесообразнее всего остановиться на развитии денежных отношений, на возникновении собственной монетной чеканки и образовании денежного рынка. Этот аспект истории фракийской торговли важен прежде всего потому, что в использовании и в выпуске денег наиболее ярко отражается не только товарность производства, но и высокая организация самой торговли, достигшей уже такого уровня, когда появляется необходимость в создании всеобщего эквивалента стоимости. Денежное обращение, полностью зависимое от развития торговли, в то же время само оказывает значительное влияние на торговые отношения и определяет их уровень. С другой стороны, рассматривая монетное дело и денежное обращение во Фракии, мы можем ограничиться определенным, сравнительно небольшим кругом нумизматических материалов и но состоянию этого «товара товаров» представить себе массу разнообразных реальных ценностей, которые находились в торговом обороте.

Денежное обращение во Фракии интересующего нас времени складывалось из двух элементов: денежных знаков, выпускавшихся фракийскими племенами или фракийскими династами, и монет, чеканенных греческими городами как на территории самой Фракии, так и за ее пределами. Я вкратце рассмотрю нумизматические памятники обеих категорий и попытаюсь определить их роль в денежном обращении и в экономической жизни фракийцев VI—V вв. до п. э.

3. Бронзовые монеты-стрелки из Фракии

Бронзовые монеты-стрелки из Фракии

Прежде всего следует остановиться на своеобразных монетовидных знаках в виде литых бронзовых наконечников стрел, встречающихся в Восточной Фракии и в некоторых местах Северо-Западного Причерноморья (рис. 3). Эти монеты-стрелки известны в трех районах: в Южной Фракии около Бургасского залива, в стране гетов в районе дельты Дуная и в Скифии в окрестностях Дненро-Бугского лимана.

К первому району относится множество находок монет-стрелок, сделанных на полуострове Атия в Бургасском заливе¹⁴¹. Наиболее крупная из них — сосуд, в котором хранилось более тысячи бронзовых литых монет-стрелок; неподалеку была обнаружена и часть глиняной формы для отливки этих стреловидных слиточков.

Наиболее интересной находкой монет-стрелок во втором из указанных районов является не опубликованный еще клад, содержащий более тысячи экземпляров стрелок в амфоре, найденный у с. Журиловка к северу от Истрии¹⁴². Румынский исследователь Г. Севериану опубликовал небольшой клад бронзовых литых монет-стрелок, найденный также в Бессарабии около Измаила¹⁴³. В Тариведи, около Истрии¹⁴⁴, при археологических раскопках неоднократно находили такие же стрелки (общее число их там превышает два десятка). Встречаются эти стрелки при раскопках и в самой Истрии¹⁴⁵.

В третьем районе находок — в Днепро-Бугском лимане монеты-стрелки встречаются весьма часто на острове Березапи¹⁴⁶, а также в других местах¹⁴⁷.

В том, что рассматриваемые литые стрелки представляют собой металлические денежные знаки, ни у кого сейчас сомнения не вызывает. Но происхождение и датировка этих монет окончательно еще не установлены. Издавая клад с полуострова Атия, Т. Герасимов предположительно датировал его на основании формы сосуда, в котором он находился, IV—III вв. до н. э.¹⁴⁸ Т. В. Блаватская совершенно справедливо обратила внимание на архаическую форму монет-стрелок и высказала предположение, что они были введены в обращение до того, как получили широкое распространение боевые трехгранные стрелы «скифского» типа, т. е. не позже конца VI или начала V в.¹⁴⁹ Этой же примерно датировки придерживается теперь большинство других исследователей, касающихся вопроса о монетах-стрелках¹⁵⁰.

Недавно вопрос о датировке монет-стрелок был вновь рассмотрен П. О. Карышковским. Подробно проанализировав формы монет-стрелок и сравнив их с формами боевых скифских стрел VII и первой половины VI в. до н. э., он пришел к выводу, что выпуск монет-стрелок лежит в тех же хронологических пределах, т. е. в VII или в первой половине VI в., хотя они могли, конечно, изготовляться и позже¹⁵¹. Соображения П. О. Карышковского представляются весьма убедительными; археологические слои и комплексы, в которых встречаются монеты-стрелки, также говорят об их широком распространении еще в VI в. до н. э., в том числе и в первой половине столетия; видимо, обращение этих стрелок, начавшееся не позднее первой половины VI в., имело место на протяжении довольно значительного времени и прекратилось лишь в V в. до н. э., будучи вытеснено обращением чеканенной греческой монеты¹⁵².

Гораздо сложнее решается вопрос о том, где и кто выпускал монеты-стрелки. Т. Герасимов уверенно приписывает изготовление стрелок Бургасского района местным фракийским племенам, а находки таких стрелок в районе Истрии и Ольвии объясняет торговыми связями. Так же рассматривают эти стрелки Т. В. Блаватская, В. М. Скуднова¹⁵³ и Б. Н. Граков, причем последний исследователь предполагает сложный путь проникновения самой идеи использования стрелок в качестве средства обмена от скифов, у которых при этом применялись боевые стрелы, к фракийцам, а затем обратное проникновение уже самих монет-стрелок от фракийцев к скифам¹⁵⁴. Румынские исследователи как будто бы склонны считать все монеты-стрелки скифскими¹⁵⁵. При этом Ф. Преда, связывая распространение этих денежных знаков со скифами, в то же время полагает, что выпуск их был начат греческими городами Причерноморья для обеспечения торговли с окружающими варварами¹⁵⁶; только позже они могли выпускаться и племенами Северо-Западного Причерноморья. Наконец, В. В. Лапин настойчиво связывает ольвийские и березанские монеты-стрелки с денежным делом греческих поселений — Ольвии и Березани, а может быть, даже с какой-то древней общностью населения греческих полисов Подунавья и Побужья и отрицает возможность появления этих денежных знаков в результате развития обмена у негреческих племен¹⁵⁷. Последнюю точку зрения следует решительно отвергнуть. Невозможно представить себе, чтобы милетские греки, прекрасно знакомые уже с чеканенной монетой, обосновавшись в Северо-Западном Причерноморье, начали бы вдруг выпускать литые денежные знаки стреловидной формы для внутреннего обращения в греческих полисах или даже для торговли с окружающим туземным населением, если само население не знало такой формы денежного обращения.

Стрелковидные денежные знаки несомненно являлись примитивной формой всеобщего эквивалента у народов, еще не знакомых с настоящей металлической монетой, но уже нуждающихся в создании такого всеобщего эквивалента. Представляется очень интересной и плодотворной попытка Б. Н. Гракова увидеть в обилии наконечников стрел в скифских памятниках Причерноморья свидетельство того, что первоначально денежные функции в скифском обществе выполняли обычные боевые наконечники стрел¹⁵⁸. Косвенным подтверждением этой гипотезы служит и скифская легенда о царе Арианте и его регистрации численности скифов при помощи стрел {Herod., IV, 81). Б. 11. Граков совершенно справедливо сопоставляет стрелы у скифов с такими средствами примитивного денежного обращения, как раковины каури в Индии, железные ассагаи у негров банту, бобы какао в Мексике и т. д.¹⁵⁹ Можно было бы добавить сюда и бронзовые ножи у китайцев, и железные прутья-обелой в Греции, и бронзовые топоры кельтов, и многое другое¹⁶⁰. Если бронзовые наконечники стрел приобрели в скифском обществе значение средства обмена, то естественно ожидать и возникновения здесь же производства монет-стрелок, рассчитанных специально на обращение. Считать, что эти монеты-стрелки привозились из Фракии, вряд ли было бы правильным. Отливка монет-стрелок могла производиться и в греческих поселениях, в частности на Берсзани или в Ольвии (в этом можно согласиться с В. В. Лапиным), но самое их появление было связано не с традициями греческого денежного обращения, а с зарождением примитивной всеобщей меры стоимости в виде наконечников стрел у окружающих племен¹⁶¹.

Что касается фракийцев, то у них не засвидетельствовано накопление или обращение наконечников стрел, подобно тому как это можно заметить у скифов. В то же время вряд ли можно сомневаться в справедливости предположения Т. Герасимова о местном изготовлении монет-стрелок в районе Бургаса, скорее всего в древней Атии¹⁶². Об их местном происхождении свидетельствует не только большое количество их находок в этом районе, но и наличие глиняной формы для их отливки и косвенно — богатство этого района медными рудами, несомненно использовавшимися в древности. Сопоставление всех этих фактов позволяет прийти к заключению, что фракийцы должны были заимствовать форму своих первых денег у своих северных соседей, по примеру которых они и начали еще в пределах VI в. до н. э. отливать монеты-стрелки. Мы оставляем в стороне вопрос о происхождении той группы монет-стрелок, которая зарегистрирована находками в районе дельты Дуная. Возможно предполагать как проникновение туда этих денежных знаков из Южной Фракии или из Скифии, так и местное их изготовление.

Обращаясь вновь к распространению монет-стрелок на территории Южной Фракии, мы должны будем констатировать их довольно ограниченное территориальное обращение. Все находки сделаны в одном районе на расстоянии не более 50 км от полуострова Атия, где можно предполагать центр их производства. Можно считать, что эти денежные знаки служили средством межплеменного обмена для фракийских племен, обитавших в этом районе.

Можно согласиться с мнением Т. Герасимова о том, что выпуск монет-стрелок принадлежал фракийскому племени (или, скорее, группе племен) астов¹⁶³, занимавших прибрежную территорию от Византия до Аполлонии.

Если принять во внимание засвидетельствованную Страбоном (Strabo, VII, f. 48) и признаваемую большинством исследователей¹⁶⁴ принадлежность астов к одрисскому союзу племен, т. е. как раз к той группе фракийцев, которая сыграла решающую роль в создании первого фракийского государственного образования, то вышеприведенная атрибуция монет-стрелок приобретает новое значение как свидетельство социально-экономического развития фракийских племен и появления у них примитивной формы всеобщей меры стоимости как раз на пороге перехода их к государственности.

Вторым районом древней Фракии, где относительно рано возникла потребность в создании собственных средств денежного обращения, была юго-западная область расселения фракийских племен, та часть междуречья Месты и Вардара, которая непосредственно прилегает к Эгейскому побережью. В конце VI и первой четверти V в. до н. э. в этом районе выпускаются богатые серии серебряных монет с разнообразными типами изображений, помеченные названиями племен дерронов, бизалтов, ихнов, орресков, эдонов, зеелпев, летайев, дионисиев или именами их царей¹⁶⁵ (см. табл. II в конце книги).

Мне уже приходилось аргументировать то положение, что перечисленные племена должны быть отнесены к числу юго-западных фракийских племен¹⁶⁶. Позднее мы вернемся к анализу типологии, надписей и других данных всех этих раннефракийских монет. В связи с задачами настоящего раздела нас будут интересовать только те данные, которые могут пролить свет на функциональное назначение раннефракийской чеканки, на роль этого серебра в денежном обращении, т. е. главным образом распространение фракийских монет.

Данных об обращении всех этих фракийских серебряных монет очень немного. Места находок большинства экземпляров неизвестны. Можно указать только несколько точно зарегистрированных находок таких монет во Фракии.

Вполне понятны находки этого серебра в Пангейской области, хотя сведений о таких находках у нас немного (1 монета — на южном склоне Пангейских гор и 2 — в Амфиполе)¹⁶⁷. Значительно больший интерес представляет распространение этих монет на землях, лежащих к северу от места их чеканки. По р. Места и по верхнему течению Искра¹⁶⁸ южнофракийские монеты проникали и далее на север, в район современной Софии¹⁶⁹.

Монеты южнофракийских племен встречаются и восточнее, в бассейне верхнего течения Марицы, в районе Пазарджика (здесь особенно интересна находка десяти декадрахм племени дерронов, входивших в состав небольшого клада, найденного у с. Величково¹⁷⁰) и Пловдива¹⁷¹.

Несмотря на малочисленность сведений о находках рассматриваемых монет, мы все же можем сделать некоторые общие выводы. Хорошо прослеживается путь южнофракийских монет от берегов Эгейского моря в глубь Фракии, совпадающий, видимо, с торговым путем, связывавшим эти районы. Он шел по долине Месты, а в верховьях ее делился на две ветви: одна переходила на Белый Искр и вела на север в район современной Софии, другая по верховьям Марицы или, скорее, по правому се притоку Яденице выходила в долину Марицы выше слияния ее с Тополницсй. По этому пути, видимо, попадали южнофракийские и ранние фасосские монеты в районы Пазарджика и Пловдива. Здесь они сталкивались с денежными знаками, поступавшими по долине Марицы с востока: в некоторых кладах (например, в кладах из сел Виноградец и Горни Домлян) серебряные монеты южнофракийских племен встречены среди массы монет Париона и Херсонеса Фракийского¹⁷² В Величково (Згарлий), где были обнаружены декадрахмы дерронов, еще ранее был найден электровый статер города Кизика V в. до и. э.; статеры эти распространялись по долине Гебра с востока, вероятно с побережья Черного моря¹⁷³.

Возможно, серебро южнофракийских племен распространялось и в северо-западном направлении по Струме или Вардару, в район античного Астиба (совр. Штип)¹⁷⁴. Южнофракийские монеты могли попадать туда либо по Струме и Струмице, либо по Вардару и Брегальнице. Следует упомянуть также и находки в Кюстендилском районе, на берегу Струмы¹⁷⁵.

В восточном направлении, в бассейн нижней Марицы монеты южнофракийских племен, видимо, совсем не попадали.

Следует обратить внимание на одну особенность монет южнофракийских племен — обилие очень крупных номиналов, весом от 20 до 40 г. Она существенно отличает эти монеты от тех, которые ходили на античном рынке одновременно с ними. В другой связи я подробно остановлюсь на разборе этого явления и приведу таблицы весов (см. стр. 82—84). Здесь же надо отметить, что эти монеты имели характер абсолютных ценностей, а не условных, как это бывает при развитых формах монетной чеканки. Естественное развитие средств обмена идет от товаро-денег через обращение металлических слитков к монете¹⁷⁶. В данном случае перед нами не просто товар, не слитки благородного металла, а ценности, удостоверенные путем чекана эмблемы и легенды на монетах. Однако необычайно высокий вес значительного количества наших монет свидетельствует о связи их торгового и монетного веса. Это как бы переходная форма от слитков к монете¹⁷⁷.

Раннефракийские серебряные монеты использовались как платежное средство и как средство накопления ценностей западнофракийскими племенами. Тезаврация этих монет в районах к западу и северу от Радопских гор свидетельствует о том, что они охотно принимались племенами внутренней Фракии. Мы не можем сказать, служили ли они средством местного обмена па внутрифракийских землях, но они несомненно воспринимались там как стабильная ценность, пригодная для образования и сокрытия сокровищ.

Во второй половине V в. до и. э. начинается чеканка собственной монеты фракийскими царями одрисов или их парадинастами (см. табл. III в конце книги). Наиболее ранними из этих монет были серебряные тетрадрахмы, драхмы и диаболы свбейско-аттичсской весовой системы, чеканенные Спарадоком в третьей четверти Vв. На лицевой стороне тетрадрахм изображается всадник, вооруженный двумя копьями, на младших номиналах — конь и протома коня. На обороте всех монет во вдавленном квадрате — орел, клюющий змею или держащий ее в клюве¹⁷⁸. В. Добруски и Н. Мушмов полагали, что аверсные типы монет Спарадока заимствованы с монет македонских царей Александра I и Пердикки¹⁷⁹, но более приемлемо видеть в них отражение собственно фракийских представлений, ранее проявившихся уже в типологии южнофракийскнх племенных монет. Тип же оборотной стороны, несомненно, заимствован с монет Олинфа, что позволило В. Добруски считать монеты Спарадока чеканенными на олинфском монетном дворе¹⁸⁰.

Севт I в последней четверти V в. до н. э. продолжает чеканить серебряную монету по аттической весовой системе. На его дидрахмах изображается всадник на скачущем коне, а на драхмах — конь¹⁸¹. Н. А. Мушмов и всадника севтовых монет считает заимствованным с тетрадрахм г. Сермиле, но несомненно более прав В. Добруски, считающий этого всадника чисто фракийским мотивом¹⁸². Очень своеобразны типы оборотных сторон монет Севта: реверс его монет занят двустрочной или трехстрочной надписью Σεόθα ϫόμμα или Σεόθχ άργοοιν. Такое оформление реверса совершенно необычно в практике греческого монетного дела V в. до н. э., да и само содержание надписей находит себе лишь немногие параллели в греческой нумизматике.

Монеты Спарадока и Севта I известны в сравнительно небольшом числе экземпляров, и ни об одном из них нельзя сказать, откуда он происходит. Поэтому мы не можем определить, в каких районах осуществлялось обращение этих монет. Но самый факт выпуска этими династами монет нескольких номиналов, в том числе и таких небольших, как драхмы и диаболы, свидетельствует о том, что чеканка эта имела целью удовлетворение потребностей местного внутреннего рынка в повседневном средстве обращения.

Еще яснее это проявляется в чеканке монет последующих династов. Около рубежа V и IV вв. и в первой половине IV в. до н. э. выпускаются монеты, помеченные именами Амадока и Медока. Независимо от того, считать ли эти два имени модификацией одного имени или видеть в их носителях двух или даже трех разных лиц (см. стр. 26), следует признать, что монеты с этими именами составляют довольно значительную группу, включающую в себя и серебряные диаболы аттического веса, и бронзовые монеты разной величины и достоинства¹⁸³. На всех этих монетах представлен двулезвийный топор — распространенное типичное фракийское оружие и сакральный символ, подчеркивающий фракийское происхождение самих монет и выпускавших их правителей¹⁸⁴. В то же время на другой стороне этих монет присутствуют типы, явно заимствованные из монетного дела Маронеи, а на крупных медных монетах — даже имена греческих городских магистратов. Предполагается, что вся эта чеканка производилась на монетном дворе Маронеи, которая зависела от фракийских царей и платила им дань¹⁸⁵. Но если монеты с именами Медока и Амадока чеканили в приморской Маронее, то сфера их обращения включала и внутреннюю Фракию, насколько это можно судить по двум известным нам находкам этих монет. Бронзовая монета Амадока была найдена в старой каменоломне у с. Белово (по-видимому ныне Замен в верхнем течении Струмы), а монета с именем Медока происходит откуда-то из района Панагюрище¹⁸⁶.

То же самое можно сказать и о монетах Тереса II (некоторые исследователи считают его Тересом III). Они чеканены все из бронзы, по типам и стилю совершенно аналогичны монетам Амадока-Медока, выпущены примерно в то же время и в той же Маронее¹⁸⁷. Известна одна находка такой монеты у с. Перушица к юго-западу от Пловдива¹⁸⁸.

Таким образом, можно с уверенностью говорить о том, что серебряная и медная монета, выпускавшаяся фракийскими царями в конце V и первой половине IV в. до н. э. в греческих городах Эгейского побережья, была предназначена для обращения на внутреннем фракийском рынке и имела хождение на всей территории, попадавшей под власть одрисских правителей, выпустивших эту монету¹⁸⁹. Это же можно предполагать и по отношению к серебряной и медной чеканке фракийских парадинастов этого времени, известных нам только по их нумизматическим памятникам, — Саратока, Бергея, Спокеса и др.¹⁹⁰ Все они выпускали свою монету, судя по типологическим особенностям ее, в Эгейской Фракии, на Фасосе, в Маронее, в Абдере.

Хотя монеты собственной фракийской чеканки и имели хождение во Фракии, однако не они, а иноземная импортная монета составляла основу денежного обращения в этой стране в конце VI, в V и IV вв. до н. э. Монета эта была довольно разнообразна. Мы уже упоминали о проникновении во Фракию архаических монет Фасоса и Абдеры и о тех путях, которыми они могли попасть в глубь фракийских земель. Приток некоторого количества серебряных, а затем и медных монет, чеканенных в городах Эгейского побережья Фракии, продолжался и позднее и по тем же путям, т. е. по Месте и Струме, с одной стороны, и по Марице и ее притокам — с другой. Но определяли состояние денежного рынка Фракии не эти монеты, попадавшие туда время от времени, а постоянно обращавшиеся среди фракийцев монеты других категорий. Из серебра V—IV вв. до и. э. это прежде всего тетраболы Херсонеса Фракийского и малоазийского города Париона (см. табл. IV, 1,2 в конце книги).

Небольшой город Парион в Мизии в юго-западном углу Пропонтиды чеканил в V и IV вв. до н. э. большое количество серебряной монеты¹⁹¹.

Очень обильно чеканилось и серебро Херсонеса Фракийского. В каком именно городе оно выпускалось, мы не знаем, так как надписей на херсонесских серебряных монетах нет. Может быть, чеканка производилась в нескольких центрах и имела федеральный характер¹⁹². Датировка рассматривамых монет также не разработана, как и датировка монет Париона. Они относятся суммарно к 480—350 гг. до н. э.¹⁹³

Хронологическая нерасчлененность чеканки Херсонеса и Париона не позволяет дать и сколько-нибудь точного определения времени зарытая кладов этих монет. Вследствие этого мы можем говорить о распространении во Фракии монет Херсонеса и Париона лишь в применении к большей части V и всему IV в. до н. э. в целом, не определяя более точных дат отдельных находок. Только когда в кладе кроме этих монет содержатся и упоминаются какие-либо другие, лучше датируемые монеты, оказывается возможным судить о более узкой дате комплекса. На этом основании можно датировать клад с. Тенево южнее Ямбола V б. до п. э. Тому же столетию принадлежит и клад из Горни Домлян¹⁹⁴. Вероятно, первой половиной IV в. должен быть датирован огромный клад, найденный в нижнем течении Гебра, в округе Диматихон, на современной турецкой территории¹⁹⁵. Ко времени Филиппа II и Александра Македонского относятся клады, найденные в верховьях Гебра, у с. Памидово Пазарджикского района, у с. Марицы Самсоновского района, а также в окрестностях Софии¹⁹⁶.

Карта 6 Распространение монет Париона (1), Херсонеса Фракийского (2) и Аполлонии Понтийской (3)

Создается впечатление, что в Западную Фракию тетраболы Париона и Херсонеса стали проникать позже, чем в бассейны нижнего и среднего течения Гебра и Тонза; но ограниченность и неточность хронологических данных не позволяют настаивать на этом предположении.

Серебряные тетраболы Херсонеса Фракийского и Париона порознь или вместе встречаются почти на всей территории Южной Фракии. Сравнительно недавно перечень их находок (а также находок серебра Аполлонии Понтийской) дал Д. Николов¹⁹⁷. Перечень его, однако, неполон, поэтому полезно составить карту находок монет Херсонеса Фракийского и Париона, хотя и она, конечно, не может претендовать на исчерпывающую полноту (см. карту 6).

Прилагаемая карта ясно очерчивает район распространения серебра Херсонеса Фракийского и Париона. Район этот охватывает бассейны рек Марицы и Тунджи и их притоков в пределах междуречья Тупджи и Арды. За пределами этого района к востоку лежит лишь одна находка¹⁹⁸. Совершенно очевидно, что монеты Париона скорее всего могли попасть сюда из расположенной рядом Аполлонии Понтийской. Других находок интересующих нас монет в причерноморской части Фракии пока неизвестно. В северо-восточную Фракию они совершенно не иропчкают, там обращается другая монета, о чем мы будем говорить дальше.

Что касается самых южных районов Фракии, то находок монет Париона и Херсонеса Фракийского в них мы почти не знаем. Однако это обстоятельство, вероятно, должно бьпь объяснено не отсутствием обращения этих монет в Эгейской Фракии, а крайне слабой археологической изученностью территорий к югу и юго-востоку от Родопских гор и полным отсутствием регистрации нумизматических находок на этих территориях. У Е. Тачеллы есть глухое указание на частые и многочисленные находки занимающих нас монет в нижнем течении Марицы¹⁹⁹. Весь бассейн этой реки представляется областью преимущественного распространения обоих видов серебра V—IV вв. до н. э. Это подчеркивается и сов местными находками тетраболов Херсонеса и Париона в комплексах с монетами Маронеи, Фасоса, Абдеры, Афин. Об этом же свидетельствует и редкость находок рассматриваемых тетраболов за пределами очерченной области.

На запад и на север от бассейна Марицы серебро Херсонеса и Патриона проникает в незначительном количестве. Монеты попадали сюда, видимо, с верхнего течения Марицы, а затем по Искру или через горные перевалы с верховьев Тунджи на Осым. Во всяком случае, совершенно несомненно, что монеты Париона и Херсонеса Фракийского попадали в земли севернее Старой Планины редко и едва ли не случайно; основным же районом их обращения была Южная Фракия.

В кладах, где монеты Херсонеса и Париона встречаются вместе, число первых обычно в несколько раз превосходит число вторых. В большом кладе из Димотихона, содержавшем до 1000 оболов, три четверти составляли оболы Херсонеса и одна четверть — оболы Париона²⁰⁰. Близкая пропорция наблюдается и в кладе из Трояново. Во всех больших хорошо сохранившихся кладах число оболов Херсонеса в 3—5 раз превосходит число монет Париона²⁰¹. Это позволяет предположить, что таково было соотношение общего количества монет Херсонеса и Париона, находившихся во Фракии, и что рассматриваемые клады создавались путем тезаврации монеты, поступавшей в розничный оборот на внутрифракийских рынках.

Говоря об обращении рассматриваемых групп монет вообще, следует подчеркнуть, что область их преимущественного распространения охватывает основной район расселения одрисов и бессов, составлявший центр Одрисского государства, т. е. тот район, раннее и прогрессивное развитие которого хорошо прослеживается и по разнородным археологическим материалам, частично уже рассмотренным выше.

Вряд ли распространение серебряных монет Париона и Херсонеса Фракийского по всей Южной Фракии можно рассматривать как свидетельство прямых связей этих центров со всеми теми землями, где эти монеты встречаются. Очевидно, эти монеты использовались как платежное средство всеми греческими и фракийскими торговцами этих районов. Кажется вполне убедительным предположение Д. Николова, поддержанное Й. Юруковой, о том, что распространение указанных тетраболов отражает торговую активность не столько выпускавншх их городов, сколько стоявших за их спиной Афин и Афинского морского союза²⁰². Совместные находки этих тетраболов с монетами Абдера, Фасоса и других тесно связанных экономически и политически с Афинами городов, а также с монетами самих Афин подтверждает это предположение.

В монетных кладах юго-восточной Фракии вместе с тетраболами Херсонеса Фракийского и Париона встречаются иногда и серебряные монеты Аполлонии Понтийской (см. табл. IV, 3 в конце книги)²⁰³. Выпуск этих монет производился в Аполлонии на протяжении почти всего V в. и значительной части IV в. до н. э. Обращает на себя внимание и тот факт, что все находки этих монет сделаны в восточной части Южной Фракии. В кладах монет Херсонеса и Париона, найденных в западной части страны, аполлонийские монеты отсутствуют. Все эти наблюдения заставляют нас прийти к выводу, что аполлонийские тетраболы обращались в некотором довольно ограниченном количестве на рынках восточной Фракии, в бассейне нижнего течения Марицы и Тунджи; дальше на запад эти монеты почти совсем не проникали. Зато они имели свою собственную сферу обращения, куда не попадали или почти совсем не попадали ни монеты Париона, ни тетраболы Херсонеса Фракийского.

Это были восточные причерноморские районы Фракии, к востоку и северо-востоку от нижнего течения Тунджи. Вопреки старым представлениям Е. Тачеллы, именно в этих районах было сделано несколько находок крупных кладов, состоявших целиком или в основном из аполло-нийских серебряных монет²⁰⁴. Эти находки свидетельствуют не только о значительной торговой активности Аполлонии Понтийской в северном направлении²⁰⁵, но и об использовании аполлонийской монеты уже в V в. до н. э. коренным населением северо-восточной Фракии — кробидзами и теридзами, а может быть, и гетами²⁰⁶.

Аполлонийские серебряные тетраболы, естественно, встречаются в виде кладов и в той части Фракии, которая непосредственно примыкает к Черноморскому нобережыо около Аполлонии²⁰⁷. Эти территории населяла в то время, когда здесь обращались интересующие нас монеты, восточная группа одрисеких племен, входившая в только что возникшее государство одрисов. Единство денежного обращения на этой территории и на более северных землях кробидзов и гетов, выражающееся в распространении не только аполлонийского серебра, но и кизикского электра, о чем мы сейчас будем говорить, свидетельствует, как нам представляется, о значительной экономической общности всей этой восточной части раннефракийского государства.

Нам остается остановиться еще на обращении во Фракии электровых статеров Кизика (табл. IV, 4 в конце книги). Эти монеты, одни из самых популярных в античном мире, получили особенно широкое распространение в VI—IV вв. до н. э. на причерноморских рынках и могут рассматриваться как специфически припонтийское международное средство обращения²⁰⁸. На землях Фракии найдено довольно значительное число кизикских статеров и более дробных подразделений этой электровой монеты. В свое время сводка всего этого материала была составлена Т. Герасимовым²⁰⁹. С тех пор коллекция кизикинов, найденных в Болгарии, несколько увеличилась²¹⁰.

Предлагаемая карта распространения кизикинов во Фракии позволяет сделать некоторые выводы о характере их обращения. Прежде всего, все находки кизикинов сделаны либо в восточной причерноморской части Фракии от Добруджи до Бургасского залива, либо на территории Верхнефракийской низменности, в бассейнах рек Марицы, Тунджи и Арды. В южной, эгейской части Фракии и на нижнем течении Марицы находки кпзикских статеров не засвидетельствованы.

Из этого можно сделать заключение, что кизикины попадали во Фракию не через Эгейское побережье, как тетраболы Херсонеса и Париона, а через западно-понтийские города Аполлонию, Месембрию, Одесс. Распространяясь па прилегающих к побережью восточнофракийских землях, они обрашались здесь наряду с монетами ириионтийских городов, в частности с аполлонийскими тетраболами, которые могли составлять отношению к ним разменную монету. Из района среднего течения Тунджи они попадали в бассейн Марицы, наиболее развитый в экономическом отношении район Фракии, и распространялись по нему вплоть до верховьев Искра, т. е. точно так же, как серебряные тетраболы городов Геллеспонта. Невозможно сомневаться в том, что здесь уже не аполлонийские монеты, а серебро Херсонеса и Париона (а в западной части района — может быть, и фракийские племенные серебряные монеты) играло роль разменного средства по отношению к электровым кизикипам.

Параллельное обращение кизикинов и разнородной серебряной (а позднее и медной фракийской) монеты по всему их ареалу во Фракии объясняет одну примечательную особенность: во Фракии встречаются главным образом кизикские статеры, а не их более мелкие номиналы.

Действительно, на более чем 70 известных нам статеров, найденных во Фракии, приходится всего 3 гекты и одна гамигекта, тогда как в Ольвии, например, большинство кизикских монет составляли именно эти мелкие номиналы²¹¹. Несомненно, во Фракии кизикские статеры служили (как и на Боспоре, впрочем²¹²) международным платежным средством при значительных торговых сделках, но не обращались на внутренних фракийских рынках в качестве повседневной разменной монеты: для этого они были слишком ценны. Распространение находок кизикских статеров преимущественно в наиболее плодородных и экономически развитых районах фракийской равнины позволяет предположительно связать эти находки с основной отраслью фракийского хозяйства бассейнов Марицы и Тунджи — с производством товарного зерна и хлеботорговлей²¹³.

Карта 7. Распространение монет г. Кизика

Представление Б. Филова о том, что сравнительно частые находки кизикских статеров в Южной Фракии свидетельствуют о непосредственных связях Фракии с Кизиком, и попытка его на этом основании увидеть в Кизике важнейший центр производства драгоценных изделий ионического стиля из фракийских могил²¹⁴ безусловно должны быть отвсргнуты. Как и везде, кизикские электровые статеры были во Фракии всеобщим средством обмена, которым пользовались купцы и торговцы из любых городов и областей²¹⁵. Может быть, можно видеть в значительном распространении кизикинов некоторое отражение роли афинской торговли во Фракии, поскольку зависимость кизикского монетного дела от Афин в период расцвета последних хорошо известна²¹⁶. Но и в этом вопросе нельзя идти дальше самых осторожных предположений. По определению Т. Герасимова²¹⁷, подавляющая часть кизикинов из болгарских находок датируется примерно 550—480 гг. до н. э.: довольно многочисленна и группа кизикинов 480—410 гг.; к 410—330 гг. относится всего один статер. Однако делать из этого вывод о преимущественном распространении статеров Кизика во Фракии в VI и начале V в. до и. э. невозможно, так как кизикины обычно долго держались в обращении и экземпляры ранних хронологических групп нередко бывают находимы в гораздо более поздних комплексах. Подобные случаи зарегистрированы Т. Герасимовым и в болгарских находках.

Предпринятый нами краткий обзор основных категорий нумизматических памятников Фракии VI—IV вв. до н. э. позволяет прийти к некоторым общим выводам относительно денежного обращения в этой стране.

Сравнительно ранее, даже по условиям античного мира, возникновение самостоятельной чеканки серебра у юго-западных фракийских племен и одновременное использование товаро-денег в виде бронзовых монет-стрелок их восточными сородичами свидетельствуют о достижении уже в VI в. до н. э. этими группами фракийцев той степени хозяйственного развития, на которой появление всеобщего эквивалента становится настоятельной потребностью.

Распространение первых фракийских денег и ранних монет фракийских царей, а также привозной архаической греческой монеты указывает на то, что в торговые операции с применением этих средств обращения были рано втянуты фракийцы на значительных территориях в разных районах страны. Топография монетных находок, наряду с другими археологическими данными, выявляет связи между различными частями Фракии. Эгейская Фракия, бассейны Места, Струмы и Вардара, Всрхнефракийская низменность в междуречье Марицы и Тунджи, восточное причерноморское побережье Фракии оказываются связанными многими речными и сухопутными путями, по которым развивалась торговля собственными и привозными товарами. Хотя денежное обращение каждого из этих районов имело свои специфические особенности, существовали явления и средства, связывавшие отдельные районы в общую экономическую систему.

Исследованные в этой главе материалы также дают возможность сделать выводы об экономических предпосылках создания государства у фракийцев. Во-первых, они указывают на высокий уровень развития не только товарности производства и товарного обращения, но также денег и денежного обращения, т. е. они указывают на развитие тех явлений, которые служат основой возникновения денежных и земельных богатств, а вместе с ними эксплуатации, классов и государства. Во-вторых, они позволяют заглянуть в тс хозяйственные процессы, которые обеспечили возможность сравнительно ранней консолидации фракийского мира и возникновение единого фракийского государства, объединившего множество фракийских племен.

О значении этих весьма ценных материалов для изучения социальных и политических институтов фракийских племенных союзов, а затем и фракийской государственности мы будем говорить дальше.

¹³⁹ А. Балканская. Местна имитация на гръцка амфорен печат от Тракия. "Археология", 1963, № 4, стр. 43.
¹⁴⁰ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 23, стр. 364, 320.
¹⁴¹ Ф. Энгельс Происхождение семьи, частной собственности и государства, стр. I П.
¹⁴² Т. Герасимов. Съкровище от бронзови стрели-монети. ИБЛИ, XII, 2, 1939, стр. 424—425, рис. 210, 211 ; И Панделеев Нови археологически паходища в Бургазско. ИБЛИ, V, 1928— 1929, стр. 238 (4 монеты-стрелки из фракийских погребений на полуострове Атия); Т. Герасимов. Съкровище от бронзови стрели-монети, стр. 426; он же. Домонетни форми на пари у тракийското племе аети. «Археология», 1959, Хя 1—2, стр. 86 (2 стрелки с городища у с. Русокастро, 2 — из крепости у с. Болгароно и с. Черново); он же. Колектиипи находки на монети през иоследпите години. ИБАИ, XV, 1946, стр. 240 (множество стрелок из с. Странджа). по precla Virfuri de sagefi сн valoare monetara descoperite pe litoraiul de nord-vest al Marii Negre. «Analele universitatii С. 1. Parlion», Seria tiinie sociale, N 16, 1961, p. 11, fig. 2; D. M. l'ippidi, D. Berciu. Din istoria Dabragei. I. Bucureti, 1965, p. 109.
¹⁴³ G. Severianu. Sur les inonnaies primitives des Scythes (lingotsinonnaies en fonne de pointes de Heche). BSNR, 1926, N 57—58, p. 1—6.
¹⁴⁴ Gh. Stefan. $antierul arheologic Histria. SCIV, V, 1954, N 1—2, p. 105, fig. 26., R. Vulpe. Sapaturile de la Tariverdi (1954). SCIV, VI, 1955, N 3—4, p. 546, fig. 18, 2—4; D. M. l'ippidi, D. Berciu. Указ. соч., стр. 109.
¹⁴⁵ Prcdu Указ. соч., стр. 12.
¹⁴⁶ И. В. Фабрициус. Археологическая карта Причерноморья Украинской ССР. Киев, 1951, табл. XXI, 1, 3; В. В. Лапин. Экономическая характеристика Березанского поселения. «Античный город». 1963, стр. 38-39; он же. Греческая колонизация Северного Причерноморья. Киев, 1966, стр. 142—146; Б. Н. Граков. Легенда о скифском царе Ариапте. «История, археология и этнография Средней Азии». М, 1968, стр. 106—108, рис. 3.
¹⁴⁷ В Ольвии (В. М. Скуднова, Монеты-стрелки из Ольвии. СГЭ, X, 1956, стр. 38—39; В. В. Лапин. Греческая колонизация, стр. 143), на одном из городищ в Никопеипсой области и на городище у с. Роксаланы, где локализуется древний Никоний эти сведениями мы обязаны любезному сообщению П. О. Карышковского).
¹⁴⁸ Т. Герасимов. Съкровшце от бронзови стрели-монети, стр. 425.
¹⁴⁹ Т. В. Блаватская. Западнопонтийские города в VII—I вв. до н.э. М„ 1952, стр. 40—41.
¹⁵⁰ В. М. Скуднова. Указ. соч., стр. 39; F. Preda. Указ. соч., стр. 13; D. М. Pippidi, D. Вегciu. Указ. соч., стр. 109; В. В. Лапин Греческая колонизация, стр. 145—146; Б. Н. Граков. Указ. соч , стр. 105, 111, 112; Т. Герасимов. Домонетни форми на пари, стр. 86.
¹⁵¹ П. О. Карышковский. Монетное дело и денежное обращение Ольвии VI в. до н. э.— IV в. н.э. Автореферат докт. дисс. Л., 1969, стр. 20.
¹⁵² Bh. Stefan. Указ. соч., стр. 104; R. Vulpe. Указ. соч., стр. 546—547; В. Л/. Скуднова. Указ. соч., стр. 39; В. В. Лапин. Греческая колонизация, стр. 145; D. М. Pippidi, D. Berciu. Указ. соч., стр. 109.
¹⁵³ Т. Герасимов. Съкромише от бронзови стрели-монети, стр. 426—427; он же. Домонетни форми на пари, стр. 86-87; Т. В. Блаватская. Указ. соч., стр. 40; В. М. Скуднова. Указ. соч., стр. 39.
¹⁵⁴ Б. Н. Граков. Указ. соч., стр. 108, 112—113; впрочем, Б. Н. Граков допускает и возможность производства «местных подражаний» стрелкам-монетам на Березани (стр. 108).
¹⁵⁵ G. Severeanu. Указ. соч.; D. М. Pippidi, D. Berciu. Указ. соч., стр. 109.
¹⁵⁶ Г. Preda. Указ. соч., стр. 8, 14—16.
¹⁵⁷ В. В. Лапин. Экономическая характеристика, стр. 39; он же. Греческая колонизация, стр. 145—146.
¹⁵⁸ Б. Н. Г раков. Указ. соч., стр. 111 сл.
¹⁵⁹ Там же, стр. 110—111.
¹⁶⁰ P. Einzig. Primitive money in its ethnological, historical and economic aspects. Oxford, 1966.
¹⁶¹ П. О. Карышковский. Указ. соч., стр. 20.
¹⁶² Т. Герасимов Домопетни форми па пари, стр. 86, прим. 1.
¹⁶³ Liu., XXXIII, 40, 7; Strabo, VII, 6, 1—2, fr. 48; Steph. Buz., s. v.Astai; Plin., ??, IV. II, 45. На связи астов с Месембрией указывает и эпиграфические документы (см. А. Данов. Към нсторнята на Тракия и западното Черноморис от втората половина на III в. до средата на в. пр. н. е. ГСУ, ФИФ, XLVII, 1952, стр. 119 и сл.).
¹⁶⁴ Г. Tomaschek. Die alten Thraker, I, S. 84; /. Wiesner. Die Thtaker. Stuttgart, 1963, S. 21; Chr. ? Danoa. Zur historischen Geographic der Ostthrakischen Stamme vor und zur Zeit des Odrysenreiches (VI—IV Jhdt v. u. Z.). «Etudes historiqucs», III, Sofia, 1966, S. 14, 22.
¹⁶⁵ MP, S. 48—50, 55—57, 63—66, 89-92, 144-146; HN, p. 194-203 I. N. Svoronos. L'HeUenisme primitif de la Macedoine prouve par la numismatique et l'or du Pangee J IAN, XIX, 1918—1919; li. Babeloti. Traite des inonnaies grccques et romaines. I, 2. Paris, 1901, p. 1033—1077; F. Imhoof-Blumer. Monnaics Grecques. Amsterdam. 1883. p. 65 — 66, 79—82, 85—86, 98—110; B. Head. Catalogue of Greek Coins in british Museum, V: Macedonia. London, 1879, p. 140—151. При использовании этих каталогов следует принимать во внимание работы Геблера, посвященные доказа наличия большого количества фальшивок среди всех этих монет (см. Н. Gaebler. Falschungen makedonischen Miinzen. «Abhandlungen der Preussischen Akaciemie dor W'issenschaften», I—VIII, Philosophischhistorische Klasse. N 12 (1931), N 22 (1935), N 31 (1936), N 30 (1937), N 29 (1938), N 17 (1939), N 14 (1941), N 16 (1942); MP, S. 207—218).
¹⁶⁶ Т. Д. Златковская. Ранние монеты гожнофракийских племен. НЭ, VII, 1968, стр. 3—22; она же. Проблемы становления государственной власти у южпофракийских племен. «Разложение родового строя и формирование классового общества». М., 1968, стр. 294-305.
¹⁶⁷ P. Amandry. Chronique lies fouilles сп 1947. BCH, LXX1-LXXII, 1948, p. 439; idem. Chronique des fouilles en 1954. BCH, LXXIX. 1955, p. 282.
¹⁶⁸ Т. Герасимов. Колективни находки на монети през 1939 г. ИБАИ, XIII, 1941, стр.344; он же. Колектнвни находки на монети през 1946 г. ИБАИ, XVII, 1950, стр. 317, 318; Монетни съкровища, намерени в България през 1902 и 1963 г. ИБАИ, XXVII, 1964, стр. 240; он же. Колсктивни находки на монети през последпите години. ИБАИ, XV, 1946, стр. 237, 242; он же. Колективни находки на монети през последните години (1950). ИБАИ, XVIII, 1952, стр. 403.
¹⁶⁹ Т. Герасимов. Сокровища от монети, намерени в България през 1960 и 1961 г. ИБАИ. XXVI, 1963, стр. 257; он же. Монетни съкровища, намерени в България през 1958 и 1959 г. ИБАИ, XXV, 1962, стр. 229.
¹⁷⁰ Т. Герасимов. Монетни съкровища, намерени в България през 1962 и 1963 г.. стр. 241; он же. Колсктивни находки на монети през 1951, 1952 и 1954 г. ИБАИ, XX, 1955, стр. 609 (эти статеры, однако, могут быть и фасосскими); он же. Колективни находки на монети през 1934, 1935 и 1936 г. ИБАИ, XI, 2, 1938, стр. 323.
¹⁷¹ Т. Герасимов. Монетни съкровища, намерени в България през 1962 и 1963 г., стр. 237; он же. Находка от декадрахми на трако-македонското племя деропи. ИГ>АИ. XI, 2, 1938, стр. 249—257; он же. Декадрахма па тракийското племя деропи. ИБАИ, XX, 1955, стр. 576—577; 77г. Gerassimov. A hoard of decadrachms of the Derrones from Velitchkovo (Bulgaria), N. Chr., 1937, p. 76.
¹⁷² Т. Герасимов Монетни съкровища, намерени в България проз 1962 и 1963 г., стр 237 и 241.
¹⁷³ Б. Филов. Нови находки от античната гробница при Лдвзнлии. ИБАИ, IV, 1927,
¹⁷⁴ См. Д. Златковская. Ранние монеты южнофракийских племен, стр. 8—9.
¹⁷⁵ Т. Герасимов Колективни находки на монети през 1933 и 1934 г ИБАИ, VIII, 1934, стр. 471. Монеты могли принадлежать либо анонимному фракийскому чекану, либо ранним выпускам Фасоса
¹⁷⁶ А. Н. Зограф. Античные монеты. МИА, № 16, 1951, стр. 38.
¹⁷⁷ В. Добруски. Исторически поглед пърху пумизматиката па тракийските царе. стр. 503—565. табл. I, 1—4; МТЦ. стр. 199, табл I, 1—3, 5—7.
¹⁷⁸ Добруски. Указ. соч., стр. 563; МТЦ, стр. 199.
¹⁷⁹ В. Добруски. Указ. соч., стр. 563—564.
¹⁸⁰ В. Добруски. Указ. соч., стр. 572, табл. Г, 5—7; МТЦ, стр. 201, табл. I, 8—11.
¹⁸¹ МТЦ, стр. 200, В. Добруски. Указ. соч., стр. 572.
¹⁸² В. Добруски. Указ. соч., стр. 577—579, табл. I, 8—10; МТЦ, стр. 202—204, табл. I, 14—18; А. Рогалски. Една неизвестна броизова монета на тракийския владетел Меток. ИВАД, XIII, 1962, стр. 17, рис. 1; он же. Към въпроса за тракийски владетели с имената Медок и Амадок. ИМВ, I (XVI), 1965, стр. 109-115.
¹⁸³ В. Добруски. Указ. соч., стр. 579.
¹⁸⁴ Там же; А. Рогалски. Една неизвестна броизова монета, стр. 18—19.
¹⁸⁵ В. Добруски. Указ. соч., стр. 579; А. Рогалски. Една неизвестна броизова монета, стр. 17.
¹⁸⁶ В. Добруски. Указ. соч., стр. 581, табл. I, 12; МТЦ, стр. 204—205, табл. I, 22—24, 26.
¹⁸⁷ В. Добруски. Указ. соч.. стр. 578.
¹⁸⁸ Совершенно непонятно мнение Д. Николова относительно того, что преимущественно бронзовый чекан фракийских владетелей свидетельствует о натуральном характере внутреннего обмена (Д. Наколов. Нови колективни находки от монети на Парион, Тракийски Херсонес и Аполония Понтика. «Археология», 1963, 4, стр. 39—40).
¹⁸⁹ В. Добруски. Указ. соч., стр. 623—625, табл. III, 1—8; МТЦ, стр. 206—208, табл. I, 28-38; стр. 283.
¹⁹⁰ W. Wroth. Catalogue of the Greek Coins of Mysia. London, 1892, p. 94—97. lab!. XXI, 6—9; ср. Т. Герасимов. Монетни съкровища, намерени в България през 1962 и 1963 г., стр. 242; Д. Николов (указ. соч., стр. 41) ошибочно датирует более поздние монеты Париона даже 350—300 гг. до н. э., ссылаясь при этом на Б. Хеда, хотя последний ясно относит их ко времени «около 400 г.
¹⁹¹ HN, р. 258; ВМС.. Catalogue of Greek Coins. The Tauric Chersonese, Sarrii.itia Dacia, Moesia, Thrace. London, 1877, p. 182—186.
¹⁹² HN, p. 257.
¹⁹³ Т. Герасимов. Монетни съкровища, намерени в България през 1962 и 1963 г., стр. 237; он же. Колективни находки от монети през 1956 и 1957 г. ИБАИ, XXII, 1959, стр. 359.
¹⁹⁴ Е. Tacchella. Monnaies autonomes d'Apollonia de Thrace. RN, 1898, p. 214.
¹⁹⁵ Т. Герасимов. Колективни находки на монетите нрез 1939, стр. 345; он же. Монегни съкровища, намерсни в България през 1962 и 1963 г., стр. 239; он же. Колективни находки на монети през последпите годиии (1950), стр. 403.
¹⁹⁶ Д. Николов. Указ. соч., стр. 40.
¹⁹⁷ Т. Герасимов. Монетни съкровнща, намерени в България през 1958 и 1959 г., стр. 229— 230.
¹⁹⁸ Е. Tacchella. Указ. соч., стр. 214-215.
¹⁹⁹ Е. Tacchella. Указ. соч., стр. 214.
²⁰⁰ Д. Николае. Указ. соч., стр. 41—42; Д. Цончев. Колективни находки на монет ????1, IV, 1960, стр. 212; V. Dobrusky. Trouvaille de monnaies grecques en Bulgarie. RN, 1895, p. 103—106.
²⁰¹ Д. Пиколов. Указ. соч., стр. 40; Я. Юрукова. Поважпи открития и развитието на нумизматнката в България през последните двадесет години. «Археология», 1964, № 3, стр. 77.
²⁰² HN, 277; В. Pick. Observations sur les monnaies autonomcs d'Apollonia de Thrace, RN, 1898, p. 222—224; ср. E. Tacchella. Monnaies d'argent autonomes d'Apollonia de Thrace. RN, 1903, p. 40.
²⁰³ Т. Герасимов. Находка със сребърни монети на Аполония на Черно моря. РП, I, 1948, стр. 134—148; он же. Колективни находки на монети през 1951, 1952, 1953 и 1954 г.; он же. Коллективни находки на монети през 1955 г. ИБАИ, XXI, 1957, стр. 325.
²⁰⁴ Ср. X. Данов Западният бряг на Черно морс в древноетта. София, 1947, стр. 139.
²⁰⁵ S. P. Noe. A Bibliography of Greek Coins Hoards. 1937, p. 86; B. Mitrea «Dacia», VII—VIII, 1941, p. 152.
²⁰⁶ Т. Герасимов. Монетни съкровища, намерепи в България през 1958 и 1959 г.. стр. 229—230; он же. Колективни находки на монети през 1951, 1952, 1953 и 1954 г., стр. 605, 611.
²⁰⁷ Среди многочисленных работ, отражающих роль кизикинов в Причерноморье, укажем; К. Regling. Der griechische Goldschatz von Prinkipo. ZfN, XLI, 1931; M. Rostoutzeff. The Social and Economic History of the Hellenistic World. Oxford, 1941, II, p. 587; III, p. 1453 f.; A. H. Зограф. Античные монеты. МИА, 16, 1951, стр. 41, 126, 174; Д. Б. Шелов. Кизикские статеры на Боспоре. ВДИ, 1949, № 2; S. Dimitriu. О moncda divisionara din Cyzic, la Histria. SCIV, 1957, 1—4; П. О. Карышковский. Об обращении кизикинов в Ольвии. НЭ, II, 1960.
²⁰⁸ Т. Герасимов. Находки от електропови монети па град Кизик от България. ГНМ, VII, 1943.
²⁰⁹ Д. Цончев. Елсктронов статер от Кизик. ГНАМП, IV, 1960, стр. 215, рис. 1, Т. Герасимов. Колективни находки на монети през поеледните години, стр. 243; он же. Колективни находки на монети 1946 г., стр. 325; он же. Монети съкровища, намерени в България през 1958 и 1959 г., сгр. 231; он же. Монетни съкровища, намерени в България през 1962 и 1963 г.. с тр. 243.
²¹⁰ П. О. Карышковский. Об обращении кизикинов в Ольвии, стр. 8—10; он же. Монетное дело и денежное обращение Ольвии, стр. 20.
²¹¹ Д. Б Шелов. Кизикские статеры, стр. 94—96; он же. Монетное дело Боспора IV-11 вв. до н. э. М., 1956, стр. 82—83.
²¹² Т. В. Блаватская. Западнопонтийские города, стр. 42—43.
²¹³ Б. Филов Нови находки от античната гробница при Дуванлий, стр. 54; он же. Надгробнитс могили при Дуванлий, стр. 234—235.
²¹⁴ Т. Герасимов. Находки от электронови монети, стр. 73.
²¹⁵ Д. Б. Шелов. Кизикские статеры, стр. 97.
²¹⁶ Т. Герасимов. Находки от электропови монети.
²¹⁷ Д. Б. Шелов. Кизикские статеры, стр. 94—95.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 5981

загрузка...

Другие книги по данной тематике