Роль народного собрания
|
С точки зрения исследования степени сохранения в государстве одрисов элементов организации первобытнородового общества и путей трансформации первобытных органов управления в раннегосударственные было бы важно выяснить, сохранялось ли, и если да, то какую роль играло во Фракии эпохи Одрисского царства народное собрание.
Для решения этого вопроса следует привлечь источники, касающиеся двух событий фракийской истории. Первое из них, описанное Полиеном (IV, 2, 4), произошло в 342 г. до н. э., когда в одном из фракийских городов было созвано народное собрание всех его жителей для того, чтобы обсудить предложения послов Филиппа Македонского730. Второе событие, описанное Демосфеном (С. Aristocr., 169—170), относится ко времени после смерти Котиса I, к 359 г. В конце правления Котиса Афины усилили свои стремления к овладению Херсонесом. Воспользовавшись связанными с этим военными затруднениями Котиса, против него в 362 г. до н. э. поднял восстание его казначей Мильтокит. Он захватил город Гиероп орос около побережья Пропонтиды и вскоре попросил поддержки в борьбе против Котиса у афинян, за что обещал им передать во владение весь Херсонесский полуостров. Борьбу против Мильтокита продолжал после смерти Котиса его сын Керсоблепт. В 359 г. Харидему — руководителю наемников, поддерживавших Керсоблепта, удалось захватить в плен Мильтокита731. Весьма любопытно и существенно то обстоятельство, что Харидем, желавший, так же как и Керсоблепт, смерти Мильтокита, передал его для расправы не фракийскому царю Керсоблепту, а грекам — жителям г. Кардии, которые сначала убили на глазах у Мильтокита его сына, а потом утопили его самого в море. Демосфен (С. Aristocr., 169) мотивирует поступок Харидема тем, что закон запрещал фракийцам смертную казнь по отношению к своим соплеменникам. Это свидетельство Демосфена требует объяснения, так как нельзя действительно думать, что фракийцы не применяли в качестве наказания смертную казнь732. Г. Глоц в монографии, посвященной формам коллективной (в частности, семейной) ответственности в уголовном праве древней Греции, останавливался на этом вопросе. Он объяснял поступок Харидема, желавшего обязательно добиться смерти Мильтокита, прежде всего отличием норм греческого права от фракийских обычаев, не сформулированных ни в каких законах, не кодифицированных733. Эта точка зрения была принята, по-видимому, Г. Кацаровым, изложившим ее в положительных тонах и без комментариев734. Хотелось бы, однако, отметить некоторые несоответствия в трактовке Глоца и попытаться дать иную интерпретацию пассажа Демосфена. Непонятно, почему, но интерпретации Глоца, фракийскому царю и его первому «министру» было необходимо, чтобы его враг был казнен по греческому праву, а не по фракийским обычаям; естественнее предположить обратное. Совершенно очевидно, что и Керсоблепт, и его верный полководец Харидем735 хотели смертной казни Мильтокита, поднявшего восстание против отца Керсоблепта — Котиса, отделившегося от Керсоблепта и захватившего часть Фракии в качестве автономного правителя, обещавшего к тому же отдать афинянам Херсонес, права на который с таким трудом отстаивали и Котис и Керсоблепт. И вот при таких обстоятельствах (если отбросить мотивировку Демосфена об отсутствии у фракийцев смертной казни, как это делает с полным основанием Глоц) фракийский царь Керсоблепт предпочел разделаться с Мильтокитом руками греков-колонистов. Для объяснения этой ситуации следует, как думается, обратиться к изучению аналогичных событий, имевших место в истории Македонии. Арриан и Квинт Курций, описавшие заговоры во время похода Александра Македонского, единодушны в том, что у македонского царя не было права над жизнью и смертью заговорщиков. Описывая заговор Филоты, сына Пармениона. против Александра, Арриан создает картину суда, проводимого собранием всех воинов, на котором обвиняемому дано право защиты, а обвинителю— право обвинения; выступают и свидетели (Anab., Ill, 26, I— 4). Ту же обстановку общего собрания воинов для решения судьбы Филоты воссоздает и Курций Руф, указывающий даже на то, что Александр настаивал на справедливой судебной борьбе сторон и принуждал Филоту произнести речь в свою защиту (VI, 9, 25—36). Совершенно таким же образом были судимы молодые знатные македонцы, составившие заговор против Александра. Их руководитель Гермолай, сын Сополида, высказал перед собранием македонцев причины, заставившие его организовать заговор против Александра (Arrian, Anab., IV, 13 и 14). В обоих случаях исполнителями приговора выступают сами судьи — воины, побившие заговорщиков дротиками или камням^ (Anab., Ill, 26, 3; IV, 14, 3). Обстоятельства смерти Мильтокита есть основания связывать с аналогичными обычаями во Фракии IV в. до п. з. Фракийский царь еще и в это время не имел бесспорного права осуждать на смерть соплеменника, и в этом смысле следует понимать слова Демосфена об отсутствии смертной казни у фракийцев. Это право принадлежало в некоторых случаях компетенции народного собрания, к созыву которого Керсоблепт не решался прибегнуть, предвидя положительную оценку деятельности Мильтокита. Отходя от веками закрепленного обычая, он пытался действовать с наибольшей осторожностью: Мильтокит был утоплен в море, т. е. лишен жизни способом, который считался чисто фракийским; καταπονησμός, как сообщает Эврипид, — фракийский обычай (Нес., 1259—1262). Но тем не менее, когда в обход народного суда Мильтокит был казнен, во Фракии поднялось восстание против Керсоблепта, усилившее его противников. Незаконная расправа над Мильтокитом стоила Керсоблепту дорого: он вынужден был пойти на раздел Фракии между тремя претендентами на престол Котиса (Demosth., С. Aristocr., 170). Таким образом, перед нами источники, указывающие на созыв народного собрания в IV в. до y. э. или на необходимость такого созыва с точки зрения действующего права. Следует, однако, попытаться выяснить, насколько события, описанные этими источниками, характерны для политической жизни Фракии исследуемого периода. В первом случае, у Полиена, речь шла о переговорах членов народного собрания с македонскими послами, т. е. решались внешнеполитические вопросы. Однако, как известно, можно указать на другие, более многочисленные и документально подтвержденные данные о том, что переговоры с иноземными послами и вообще решение внешнеполитических вопросов были прерогативой одрисских царей или (значительно реже) особо влиятельных членов их семей. Поэтому в сообщении Полиена следует, как кажется, видеть отражение реального, но единичного и в целом не характерного для Одрисского царства явления — созыва народного собрания для решения внешнеполитических вопросов. Во втором случае Демосфен свидетельствует об ограничении судебных функций царя в решении тех вопросов, которые в более раннее время были полностью в компетенции народного собрания, наделенного правом решать вопросы жизни и смерти своих соплеменников. Однако и здесь можно привести более чем достаточно примеров из фракийской истории, свидетельствующих о самовластной расправе фракийских царей, не обращавшихся за разрешением к своим подданным, в том числе и к суду народного собрания, для того чтобы совершить убийство. Таким образом, в приведенных сообщениях следует видеть указания на факты существования народного собрания, созыв которого, однако, проводился нерегулярно и, вероятно, в редких случаях. В каких именно, установить трудно. Видимо, лишение жизни Мильтокита — знатного человека и правителя части Фракии — требовало особенно веских обоснований и нуждалось в общенародном одобрении. 730 Об этих событиях во Фракии по времена царя Керсоблепта см.: A. Schaeffer. Demosthenes und sein Zeit. Leipzig, 1886, II, S. 244 f. Г. Кацаров обратил внимание на сообщение Полиена, но считал, что оно все же недостаточно для положительного решения вопроса о наличии народного собрания в Одрисском царстве (см. «Beitrage», S. 20—21, Anm. 1). Однако ниже мы привлечем и другие источники, свидетельствующие, как кажется, о сохранении народного собрания еще в IV в. до и. э. Традиция созыва народного собрания прослеживается у фракийцев и в более позднее время: Диодор (XXI, 12) рассказывает о собрании гетских воинов после разгрома ими войска Лисимаха (292 г. до н. э.) для решения вопроса о судьбе македонцев-пленников. См. Т. Д. Златковская. Племенной союз гетов под руководством Биребисты, стр. 78. 731 G. Hock Zur Geschichte des Thrakenkonigs Kotys I. «Кliо», IV, 1904; idem Odrysenreich..., S. 5, 95, 101; Я. Тодоров. Тракийските царе, стр. 41; G. Kazarow Beitrage. S. 100. 732 G. Kazarow. Beitrage, S. 101; G. Glotz. Solidarite de la famille dans la droit criminel en Grece. Paris, 1904, p. 462, note 4. Фукидид отмечает кровожадность и жестокость фракийцев (VII, 29); Ксенофонт упоминает убийства при дележе награбленного после кораблекрушений имущества (Anab., VII, V, 13); Эврипид рассказывает об особой форме смертной казни у фракийцев — утоплении (Нес., 1259—1262); об убийствах царями своих подданных см. ниже. Я. Тодоров («Тракийските царе», стр. 41) понимает сообщение Демосфена дословно. 733 G. Glotz. Указ. соч., стр. 463. В качестве второй причины поступка Харидема Глоц считает стремление этого полководца избавить молодого царя от ухудшения отношений с Афинами в связи с казнью Мильтокита (там же). 734 G. Kazarow. Beitrage, S. 100—101. 735 Харидем, верный друг Керсоблепта, вел напряженную борьбу против двух других претендентов на престол Котиса — Берисада и Амадока. |
загрузка...