Капитан 1 ранга Л. Э. Бауман. Передовой характер тактики русского парового флота (вторая половина XIX в.)

Появление паровых военных флотов было связано с определенной ступенью развития производительных сил общества — промышленным капитализмом. В России во второй половине XIX века в связи с развитием промышленного капитализма создаются необходимые условия для строительства парового и броненосного флота.

После проведения буржуазных реформ в 60-х годах XIX века развитие капитализма в России шло довольно быстро. Так, например, объем производства за 30 лет после реформы возрос почти в 4 раза. Вдвое увеличилось число рабочих на крупных фабрично-заводских предприятиях и железных дорогах. Особенно быстрыми темпами развивался капитализм в России в годы промышленного подъема конца XIX века. Вместе с ростом основных отраслей промышленности происходила усиленная ее концентрация. С конца XIX века возникают и получают в дальнейшем определяющее значение монополистические союзы. Страна вступает в высшую и последнюю стадию капитализма — империализм. С развитием промышленного капитализма появляется современная производственно-техническая база для развития военной техники и создания новых видов оружия. Однако в условиях царского самодержавия развитие промышленности, а следовательно, и возможности перевооружения армии и флота были крайне ограничены.

Несмотря на реформы, в промышленности, как и в сельском хозяйстве, сохранялись пережитки крепостничества. Это выражалось прежде всего в сохранении отработочной системы в сельском хозяйстве, в полном политическом бесправии рабочих и крестьян, в низкой производительности труда, в отсталости техники. Остатки крепостничества препятствовали развитию страны.

Русский царизм препятствовал развитию науки и техники. «...Конец XIX века, — писал В. И. Ленин, — застает в России самое острое противоречие между потребностями всего общественного развития и крепостничеством, которое и виде помещичьих дворянских латифундии, в виде отработочной системы хозяйства является тормозом хозяйственной эволюции, источником угнетения, варварства, бесконечных форм татарщины в русской жизни»¹.

Раболепствовавшие перед заграницей господствующие классы России не признавали достижений отечественных ученых, слепо перенимали все иностранное. Научные открытия и изобретения русских ученых замалчивались, в промышленность почти не внедрялись. Так было с паровой машиной уральского горного мастера Ползунова, со светящейся (вольтовой) дугой Петрова, с электрической лампочкой Яблочкова, с лампочкой накаливания Лодыгина, с электромагнитным телеграфом, гальванопластикой, с прокаткой брони, электрическим методом рафинации меди и многими другими изобретениями.

После Крымской войны 1853—1856 гг., в которой проявилась экономическая и военная отсталость царской России, даже представителям консервативных правящих кругов стало ясно, что необходимо отказаться от устаревшей порочной организации устройства армии и создать массовую армию буржуазного типа, основанную на всеобщей воинской повинности.

Проведенная в 1874 году военная реформа приспособляла вооруженные силы России к новым капиталистическим условиям развития. Однако вследствие экономической отсталости и полукрепостнических порядков в стране, преклонения правящих верхов перед иностранщиной и неверия их в творческие силы народа военная реформа была непоследовательной, ограниченной и не могла дать ожидаемых правящими кругами результатов.

В такой обстановке, после Крымской войны, ясно показавшей необходимость замены парусного флота броненосным, Россия приступает к строительству броненосного флота.

Начало строительству броненосного флота в России было положено в 1861 г. На отечественных заводах была построена броненосная канонерская лодка «Опыт». В том же году был заказан первый броненосец «Первенец». А в 1869 г. в Петербурге был заложен первый мореходный броненосец «Петр Великий», спроектированный вице-адмиралом Поповым. Это был сильнейший броненосец своего времени.

В эти же годы по проекту русского изобретателя Александровского была построена первая в мире подводная лодка с двигателем, который приводился в действие сжатым воздухом.

В России на основе опыта русско-турецкой войны 1877—1878 гг. впервые в мире созданы миноносцы и минные катера. В 1877 г. на русских верфях закладывается большое количество миноносок. В том же году был построен миноносец «Взрыв» водоизмещением 134 т, а вскоре возникает идея миноносца-крейсера, осуществленная в 1886 г., когда был построен минный крейсер «Лейтенант Ильин» водоизмещением 700 т. появлением на всех флотах миноносцев возникала необходимость создания кораблей, которые могли бы вести борьбу с миноносцами. Таким кораблем и явился «истребитель миноносцев» «Сокол» водоизмещением 220 т, вызвавший большой интерес в военно-морских кругах всего мира.

Опыт Крымской войны 1853—1856 гг. и испытательные стрельбы из нарезных орудий на отечественном полигоне в 1858—1861 гг. показали необходимость создания орудий нового типа, при стрельбе из которых снаряды могли бы пробивать броню. Благодаря работам русского металлурга Чернова в области термической обработки металла и работам русского артиллериста Гадолина эта проблема была разрешена.

Русскому флоту принадлежит ведущая роль в развитии минно-торпедного оружия и средств противоминной обороны.

Исследование русским академиком Б. О. Якоби гальванических токов позволило разработать конструкцию гальваноударной мины. Якоби является изобретателем морской якорной мины заграждения.

Основываясь на опыте войн 1853—1806 гг. и 1877—1878 гг., конструкторы работали над дальнейшим усовершенствованием мин заграждения. В результате была создана мина образца 1898 года, которая вполне оправдала себя в ходе русско-японской войны.

Создателем торпедного оружия является талантливый русский конструктор, изобретатель подводной лодки Александровский. В 1866 году, работая над проектом подводной лодки, он сконструировал первую торпеду, о чем и подал заявление управляющему морским министерством. Это произошло за год до объявления Уайтхедом об изобретении им торпеды.

Из вышесказанного следует, что русская конструкторская мысль играла ведущую роль в истории военного кораблестроения, а русские конструкторы-новаторы создавали лучшее в мире оружие и боевую технику. Русский военно-морской флот к концу XIX века представлял внушительную силу.

В связи с появлением мощного парового флота, новых классов боевых кораблей и новых видов оружия встала неотложная задача создания новой тактики флота.

Вся история России изобилует примерами выдвижения талантливых прогрессивных деятелей во всех областях науки и общественной жизни, несмотря на препятствия со стороны правящих классов, преклонявшихся перед всем заграничным. В равной степени это относится и к военному делу, о чем свидетельствует деятельность прославленных полководцев и флотоводцев — Суворова, Ушакова, Кутузова, Лазарева, Корнилова. Нахимова, Бутакова, Макарова и многих других. Выдающиеся русские полководцы и флотоводцы были горячими патриотами своей родины, противниками низкопоклонства перед иностранщиной. Все это определило прогрессивный характер русской военной и военно-морской мысли.

Русским морякам принадлежит приоритет и ведущая роль в создании тактики броненосного флота. Основоположником ее является адмирал Бутаков.

Из иностранных работ по вопросам тактики парового флота, написанных в 60-х годах, наибольшей известностью пользовались труды француза Буэ-Вильомеза «Опыт пароходной тактики» и англичанина Дугласа «Морская война при помощи пара», которые по сути дела представляют собой попытку приспособить тактику парусного флота к новому паровому флоту. Непонимание требовании, предъявляемых к тактике парового флота, находит свое выражение в следующем утверждении Дугласа:

«Во время сражения в котлах должно быть равно настолько пара, чтобы корабль слушался руля.

При большом количестве пара значительное движение корабля мешает действию из орудий; а потому, если неприятель не избегает боя. надо вступать в дело при самом малом ходе»².

Крайне отсталыми были взгляды англичан и американцев и на использование артиллерийского оружия паровых кораблей. Например. Дуглас утверждал, что «паровой флот, подходя к неприятелю, должен, согласно с прежними правилами парусных судов, стрелять в такелаж и оснастку неприятельских кораблей, пока расстояние между состязающимися кораблями не уменьшится до сомкнутого боя, имея в виду парализовать действие винтов неприятельских кораблей вследствие сбитого рангоута и прочими частями и обломками вооружения и парусов; впоследствии можно целить в один только корпус корабля»³. Дуглас сам признает свою неспособность разработать новую тактику для парового флота, говоря, что он «намерен применить тактику армий к тактике паровых флотов в океане, с тем чтобы из этого применения вывести... положения для морских эволюции»⁴. Кстати отметим, что морскую тактику англичане рассматривали как построение судов при «наступательном или отступательным движении», т. е. походный порядок, пли «построение в бою», т. е. боевой порядок.

Адмирал Бутаков, оценивая эти несостоятельные попытки создания морской тактики, отмечал, что иностранцы подходят к решению вопроса «не с корня, а с ветвей». Передовая русская военно-морская тактическая мысль пошла но другому пути, а именно, по пути разработки новой, самостоятельной тактики парового флота. Еще адмирал Корнилов понял необходимость новых принципов управления маневрами паровых кораблей π предложил Бутакону заняться разработкой новых эволюционных начал парового флота. Бутакев уделял этому вопросу самое серьезное внимание еще до Крымской войны. На основе боевого опыта командования паровыми кораблями в Крымской войне у него сложились свои взгляды на использование парового флота. Разработав и проверив на практике в кампаниях 1859 и 1860 гг. новые принципы перестроения соединения паровых кораблей, Бутаков в 1861 г. издаст свой первый труд «Отрывки из азбуки для пароходной тактики». Результатом дальнейшей работы над этими вопросами в кампаниях 1861 — 1862 гг. явился изданный в 1863 г. капитальный труд Бутакова «Новые основания пароходной тактики».

Этот труд Бутакова, основанный на идее, что пар должен сделать коренной переворот в морской тактике и что от паровых судов можно и должно «требовать мгновенности и внезапности перестроения, поворотов и захождений», явился первым теоретически обоснованным исследованием эволюции паровых судов и послужил толчком для разработки этого вопроса за границей. В отличие от иностранных авторитетов Бутаков не приспособлял тактику парусного флота к новым условиям, а, основываясь на своем большом опыте и практических плаваниях отрядов паровых кораблей, создал совершенно новые тактические положения. Если иностранцы, говоря о тактике, по сути дела ограничивались рассмотрением только эволюции, то Бутаков понимал ее содержание значительно шире. Уже одно заглавие работы Бутакова говорит о том, что эволюции кораблей он рассматривал лишь как «основание» тактики. Кроме того, в этом труде Бутаков исследует такие тактические вопросы, как выполнение таранного удара, применение того или иного строя при ведении боя в целях наиболее эффективного использования корабельной артиллерии. Предлагаемые Бутаковым строи флота являлись наиболее целесообразными для парового флота и по существу сохранились до сегодняшнего дня, в то время как иностранные теоретики предлагали строи групп, кучек и т. п., не основанные на опыте парового флота и явно не приемлемые.

Разрабатывая тактику парового флота, Бутаков, вопреки центральным органам морского ведомства России, неизменно препятствовавшим нововведениям, по-новому организует боевую подготовку.

Если в эпоху парусного флота в целях достижения нужных навыков в управлении парусами и постоянной тренировки личного состава требовалось как можно больше быть на ходу, то с появлением парового флота подобная система обучения личного состава оказалась не совсем приемлемой. Это обусловливалось не только увеличившейся стоимостью содержания флота на ходу, но также и необходимостью проведения серьезной подготовки личного состава к обслуживанию и использованию оружия и механизмов перед выходом в море. Поэтому Бутаков разделил весь процесс боевой подготовки на ряд последовательных этапов: подготовка одиночного корабля на якоре; подготовка одиночного корабля на ходу; подготовка всего соединения на ходу в море.

В отличие от иностранных флотов, где явно принижалась роль артиллерии паровых кораблей, в русском флоте ей придавалось решающее значение. Если, например, в английском флоте считалось, что артиллерийский огонь будет вестись на малых дистанциях и малых скоростях хода, то русские морские артиллеристы очень верно определили условия будущего артиллерийского боя большие скорости хода и меняющаяся дистанция. Так, в своем приказе от 11 августа 1868 г. адмирал Бутаков писал: «Будем же гоняться не за тем, чтоб в отчетных ведомостях о пальбе у нас стояли высокие проценты попавших ядер, а употребим псе старания, чтоб пальба наша подходила возможно более к тем условиям, которые предстоит в действительном бою, т. е. будем стрелять с не определенных заранее расстояний и в движущиеся предметы». В соответствии с этим указанием и проводилась артиллерийская подготовка кораблей.

В 1873 г. с введением на кораблях электрических прожекторов (эту идею Бутаков подал еще в 1869 г.) стали производиться ночные учебные атаки минными паровыми шлюпками с использованием прожекторов.

Опыт этих учений показал необходимость усиления обороны кораблей скорострельной артиллерией, которая имела бы большие секторы обстрела. С 1874 г. на кораблях начинают устанавливаться батареи такой артиллерии, получившие название «летучих батареи». Личный состав их стал тренироваться в ночных стрельбах по буксируемым щитам с использованием прожекторов. Таким образом, и в этом вопросе русский флот оказался впереди других флотов.

После сражения у о. Лисса в 1866 г. в иностранных флотах установилось мнение, что таран является решающим оружием в бою паровых кораблей. В русском флоте это оружие не получило такой категорической оценки. Несмотря на то, что Бутаков ввел практическую отработку тарана на специально приспособленных для этого канонерских лодках, значение артиллерийского н минного оружия ничуть не умалялось. Применение тарана считалось возможным только лишь в определенных, благоприятных условиях.

Из вышесказанного следует, что к 1874 г. русская военно-морская тактическая мысль была самой передовой в мире. Превосходство ее особенно ясно видно при сравнении с английскими взглядами на морскую тактику, которые были изложены в 1873 г. в работе Ноэля, Лофтона Кэмбэля. Эти взгляды заключались в следующем: 1) решающая роль в бою принадлежит тарану; 2) артиллерия будет играть важную роль в том случае, если будут получены повреждения машины или рулевого устройства и таран поэтому применен быть не может; при этом орудия должны быть наводимы заранее прямо по траверзу и горизонтально, стрелять из них следует в момент прохода мимо корабля противника; 3) минное оружие применять опасно; 4) морской бой будет состоять из ряда быстро следующих одно за другим прорезываний строя противника.

Кстати сказать, в последующее десятилетие в развитии тактики за границей больших сдвигов не произошло. Достаточно указать, что взгляды американцев на морскую тактику в 1883 г. заключались в следующем: 1) морская тактика — это искусство расположения морских сил в боевом порядке и маневрирования вблизи противника, а также производства эволюции; 2) артиллерия не является главным средством нападения, хотя сражение и будет начинаться артиллерийским боем, но окончательной целью является нанесение тарана; 3) строй, принятый для наступления, расстроится, и бой превратится в отдельные схватки между группами и отдельными кораблями.

В то время как в Западной Европе и Америке военные теоретики пытались механически применить тактику парусного флота к паровому, русская военно-морская тактическая мысль продолжала быстро развиваться, часто опережая развитие материальной части флота.

Большое влияние на развитие тактики парового флота оказала русско-турецкая война 1877—1878 гг. Боевые действия развернулись на двух направлениях: на Дунае и на Черном море. В апреле — июне 1877 г. была сформирована Дунайская речная флотилия в составе паровых минных катеров, приспособленных для постановки мин, буксирных пароходов и одной канонерской лодки. Несмотря на преимущество турок в числе кораблей, Дунайская флотилия действовала активно. Только за период с 17 апреля до 28 сентября 1877 г. с паровых катеров и гребных шлюпок флотилии в устье реки Прут, на реке Серет и на Дунае было выставлено более 300 гальвано-ударных мин с целью прекращения движения турецкой флотилии по Дунаю и его притокам.

Флотилия не ограничивалась только постановкой минных заграждений. Минные катера осуществляли также атаки противника шестовыми минами. Так. 14 мая отряд в составе 4 минных катеров направился в Мачинский рукав Дуная к месту стоянки турецких кораблей. У города Мачина были обнаружены монитор, броненосная лодка и один вооруженный пароход, которые немедленно были атакованы. Два катера, действуя под огнем противника, взорвали шестовыми минами вражеский монитор.

В результате успешных действий флотилии турецкие суда оказались фактически запертыми в Рущуке и Никополе.

Опыт боевых действий на Дунае подтвердил правильность взглядов русских моряков на значение минного оружия.

В этот же период адмирал Попов предложил новый активный способ использования морских мин заграждения, заключающийся в постановке их у берегов противника. Впервые этот способ был осуществлен Макаровым.

Макаров первый предложил при выборе места постановки минного заграждения у своих берегов учитывать возможность прикрытия его своей береговой артиллерией, т. е. подал идею создания минно-артиллерских позиций.

Значительно труднее, чем на Дунае, было вести борьбу с турецким флотом на Черном море, где Россия фактически ничего не могла ему противопоставить. Выход из этого положения был найден С. О. Макаровым. В ноябре 1876 г. он представил проект, согласно которому быстроходный пароход должен был доставлять на своем борту к месту базирования противника минные катера и ночью спускать их на воду для атаки противника шестовыми буксируемыми минами или торпедами.

Несмотря на исключительную важность предложения, Макарову два месяца пришлось вести упорную борьбу с чиновниками морского ведомства, чтобы реализовать свой проект.

В конце декабря 1876 г. Макаров, став командиром парохода «Великий князь Константин», в течение короткого времени оборудовал его для подъема четырех минных катеров. Пароход «Константин» предполагалось использовать для набеговых действий против турецкого флота на его стоянках. Несмотря на то, что в Николаевском порту имелись самодвижущиеся мины (торпеды), минные катера были вооружены лишь шестовыми и буксируемыми минами. Только в результате настойчивых просьб Макарова, примерно через четыре месяца после начала войны, катера получили торпеды.

Первая успешная атака минных катеров была произведена в ночь на 29 мая 1877 г. на Сулинском рейде. Катера атаковали и подорвали турецкий сторожевой корабль.

Замечательного успеха достигли минные катера в ночь на 12 августа, успешно атаковав буксируемыми минами броненосец противника на Сухумском рейде.

Первую успешную атаку самодвижущейся миной (торпедой) минные катера осуществили в январе 1878 г. Минные катера, ночью доставленные на «Константине» к Батуми, с дистанции 30—40 метров успешно атаковали турецкий сторожевой корабль «Интибах». В результате попадания торпед корабль был потоплен.

Активные действия малочисленного русского флота, в частности парохода «Константин» и его катеров, парализовали боевую деятельность турецкого морского флота и вынудили его укрываться в своих базах.

Заслугой Макарова является то, что он впервые в русском флоте (и впервые в мире) использовал мину и торпеду в качестве наступательного оружия. Пароход «Константин» явился прототипом будущих пловучих баз торпедных катеров. Опыт боевых действий минных катеров показал необходимость увеличения их скорости и улучшения мореходных качеств. Таким образом, наметилось преобразование минного катера в миноносец.

Макаров практически показал, что можно успешно бороться меньшими силами с более сильным противником, если в основу действий положить активность, настойчивость и расчет. Это также имело большое значение для дальнейшего развития русской военно-морской тактической мысли. «Важен был успех, и этот успех был достигнут... Факт тог, что неприятельский флот, начавший войну блокадой наших портов, попрятался по своим портам, да и там не чувствовал себя в безопасности»⁵.

Адмиралу Макарову принадлежит немалая заслуга и в дальнейшем развитии русской военно-морской тактической мысли, имевшей большое влияние на развитие тактики паровых флотов.

Заботясь о постоянной готовности кораблей к боевым действиям, Макаров предлагает в 1882 г. способ быстрого подъема паров на кораблях шхерного отряда. Однако из-за косности чиновников Морского технического комитета этот проект не был осуществлен.

Много работал Макаров над вопросами непотопляемости кораблей. Результатом этой работы явилась статья «Разбор элементов, составляющих боевую силу судов», опубликованная в журнале «Морской сборник» в 1894 году. Он продолжал совершенствовать способы постановки мин заграждения, желая добиться быстрой и безопасной постановки якорных мин с борта корабля. Новый способ, предложенный Макаровым, основывался на полном однообразии действий личного состава при постановке мин.

Μякаров разработал план и практические методы постановки мин с одинаковыми промежутками, т. е. минными интервалами. Он также обратил внимание на то, что наиболее целесообразно при постановке мин выбирать курс, противоположный направлению ветра и течения, и мины надо ставить с борта, противоположного стороне сноса. Отмстим, что большинство этих указании Макарова были включены в «правила минной службы».

Так как в то время боевого устава и наставлений о ведении боя в море не существовало, Макаров вынужден был сам разрабатывать вопросы подготовки эскадры к бою. В приказе, написанном Макаровым и изданном в апреле 1895 г., указывалось, как надо готовить корабли к бою и как вести бой. Макаров подчеркивал необходимость тщательного обобщения имевшегося опыта и теоретической разработки тактики парового флота.

Большое значение в приказе придавалось моральному состоянию личного состава в бою. «На судах не должны забывать, что свои потери чрезвычайно видны,— писал Макаров, — поэтому от времени до времени для ободрения людей и для усиления их энергии следует с мостика посылать в батарею известия о потерях неприятеля, видимых и предполагаемых. Известия эти должны встречаться в батареях громкими криками «ура» и сопровождаться усиленной стрельбой»⁶.

В результате большой теоретической и практической работы на флоте Макаров создал труд «Рассуждения по вопросам морской тактики», опубликованный в 1897 г. и явившийся капитальным вкладом в развитие морской тактики.

Следует отметить, что все труды Макарова вскоре после издания в России переводились и использовались в иностранных флотах. И только в самодержавной России они не всегда сразу получали признание из-за косности царского бюрократического аппарата. В связи с этим нельзя не привести выдержку из отчета о прениях в Кронштадтском отделении Технического общества по лекциям Макарова о морской тактике, происходивших 13 февраля 1897 г.

В отчете о прениях, помещенном в газете «Котлин», говорилось: «Следя внимательно за морской литературой, докладчик (лейтенант Н. И. Беклемишев. — А. Б.) может утвердительно сказать, что многое, предложенное в разное время адмиралом (Макаровым. — А. Б.), и высказанные им идеи начинают, спустя лишь несколько лет, предлагаться и пропагандироваться за границей выдающимися иностранными моряками и возвращаются иногда к нам с присвоенным этим идеям иностранным именем. В числе подобных работ можно указать: вопросы о непотопляемости судов, разбор боевых средств корабля, выработку наилучшего типа боевого корабля и т. п.»⁷. Истина относительно самостоятельности и плодотворности работ русского адмирала, идеи которого опережали Запад, восстановлена только в наше советское время.

Рассуждения по вопросам морской тактики» представляют собой теоретическое обобщение богатого опыта русского флота и охватывают все основные вопросы морской тактики.

Макаров был первым флотоводцем, давшим критику реакционной теории «владения морем».

Два авторитета по стратегии — Мэхэн и Коломб — говорят, что главной целью флота во время войны должно быть командование морем — писал Макаров. — До сих пор это понималось таким образом, что флот, командующий морем, беспрепятственно и совершенно открыто в нем плавает, в то время как его разбитый противник не смеет показаться из своих портов. Так ли это будет в настоящее время? Инструкции, имеющиеся по сему предмету, советуют этому победоносному флоту избегать ночью встреч с миноносцами своего противника и потому скрывать тщательно свои огни и ходить хорошим ходом. Пели победоносный флот этого не сделает на ночь, то несколько единиц из его состава будут уничтожены в первую ночь и может быть столько же в последующую. Моряки отчасти помирились с этой ненормальностью, но если бы все это изложить перед посторонним человеком, то он был бы поражен. Он, вероятно, переспросил бы несколько раз, так ли он понял и действительно ли ему сказали, что грозный флот должен прятаться от остатков разбитого им неприятеля?

Есть много других несообразностей... теперь же мы хотели лишь указать на шаткость в самых основаниях»⁸.

Уже одно это высказывание говорит о том, что адмирал Макаров, в отличие от консервативных деятелей флота, не был приверженцем иностранных авторитетов и строил свои выводы на опыте действий флота и развитии техники.

Вполне естественно, что Макаров не мог полностью вскрыть антинаучность взглядов англо-американских теоретиков. Но Макаров первый во всеуслышание заявил, что нельзя быть сторонником «раболепного поклонения принципам», что принципы, основанные на действиях парусного флота, нельзя переносить на век машин и электричества, что теория Мэхэна — Коломба порочна в своих основаниях. Следует отметать, что ряд русских военно-морских теоретиков, например, Кладо, Жерее, Петров и другие не впили голосу Макарова. Только теперь, в дни торжества сталинской военной науки, антинаучная, империалистическая теория Мэхэна — Коломба окончательно разгромлена.

Рассматривая сущность морской тактики, Макаров говорил: «Морская тактика есть наука о морском бое. Она исследует элементы, составляющие боевую силу судов и способы наивыгоднейшего их употребления в различных случаях на войне»⁹.

Определение сущности тактики как теория и практика организации и ведения боя особенно ярко показывает, насколько шире и правильнее Макаров понимал содержание тактики, чем иностранные военно-морские теоретики. Это становится еще более ясно при сравнении его взглядов со взглядами на тактику французских теоретиков, утверждавших, например, что «морская тактика есть искусство группирования морских сил, передвижения их в порядке со скоростью и безопасностью и в момент сражения извлечения из них наибольшей пользы для одержания победы»¹⁰. Не ушли вперед от французов и американские авторитеты.

Говоря, что плавание в мирное время есть школа для войны, Макаров требовал организовывать боевую подготовку так, чтобы личный состав обучался тому, что требуется в бою. «Прежде всего надо помнить, — говорил Макаров, — что военный флот существует для войны, и сопряженные с большими расходами плавания судов в мирное время совершаются для того, чтобы подготовить к войне личный состав; из этого основного положения будет исходить все последующее»¹¹.

Следуя принципам адмирала Ушакова в обучении личного состава, Макаров категорически указывал на недопустимость шаблонов и упрощенчества в подготовке личного состава. Он требовал, чтобы учение проводилось в условиях, наиболее приближающихся к боевым.

Макаров обобщил имевшийся опыт боевого использования артиллерии всех калибров и сделал ряд весьма важных практических выводов. Так, например, касаясь выбора калибра артиллерии, он приходит к резонному выводу, что в ряде случаев выгоднее увеличивать не калибр ее, а начальную скорость снаряда. Рассмотрев влияние устойчивости корабля, тряски корпуса, освещения и других причин на меткость артиллерийского огня, он дает ряд практических указаний о выборе дистанции и курсовых углов стрельбы.

Исключительное значение Макаров придавал торпеде. Вопреки существовавшему мнению, он доказывал целесообразность стрельбы торпедами на дальние дистанции. Чтобы сделать стрельбу более эффективной, Макаров предлагал стрелять залпом. Он настаивал на введение на вооружение надводных торпедных аппаратов, которые имели значительный сектор обстрела, что дало бы большие тактические преимущества. Он также выдвинул идею центрального управления торпедной стрельбой. Своими работами по торпедному оружию и торпедной стрельбе Макарон заложил основы теории торпедной стрельбы. Он разработал также правила уклонения корабля от выпущенной торпеды и указал на необходимость организации специального противоторпедного наблюдения.

Русские минные специалисты разработали способ стрельбы торпедами «веером», предложили стрельбу торпедами в одном направлении с различными промежутками времени — способ, который широко применялся подводными лодками в ходе минувшей войны.

В противовес иностранным военно-морским теоретикам, считавши», что строй эскадры может быть сохранен только до начала боя, а затем начнется «общая свалка», Макаров утверждал, что именно сохранение строя в бою обеспечивает адмиралу управление эскадрой, а, следовательно, и успех боя.

Макаров считал важным условием успеха в бою — маневрирование. По его мнению, боевой порядок эскадры должен состоять из нескольких отрядов (тактических групп) кораблей, построенных с учетом боевого предназначения и скорости кораблей.

В качестве основного принципа ведения боя Макаров выдвинул принцип сосредоточения превосходящих сил против какой-либо части боевого порядка противника. Этот принцип он предполагал осуществить путем выполнения маневра на охват, окружения противника, отторжения какой-либо группы противника и уничтожения его по частям.

Особое значение в бою Макаров придавал миноносцам. Он считал, что они могут участвовать как в наступлении на противника, так и в отражении его атак. В наступлении на миноносцы возлагается задача предварительного ослабления противника нанесением торпедного удара по его кораблям. В оборонительном бою на них возлагаются задачи контрминосной борьбы. Наиболее выгодным строем маневрирования миноносцев Макаров считал строй фронта, обеспечивающий сохранение равнения миноносцев, а следовательно, позволяющий сделать атаку дружной, быстрой и неотразимой. Всякий бой, указывает он, должен кончаться преследованием и уничтожением разбитого противника.

В своей статье «Броненосные или безбронные суда», помешенной в журнале «Морской сборник» № 4 за 1903 г., Макаров высказывает замечательные суждения о подводных лодках. Он предсказывает им большую будущность и приходит к выводу, что «со временем подводные
лодки могут принимать участие даже в сражениях на открытом море» Макаров предвидел возможность создании подводных лодок, которые перевозил бы к району боя на борту надводного корабля. Во взглядах на подводные лодки Макаров далеко опередил своих современников, и, как мы знаем, его прогноз блестяще оправдался.

Это далеко не полный разбор всех тактических вопросов, разработанных Макаровым в его труде. Но и он очень наглядно показывает, насколько далеко вперед продвинул Макаров русскую военно-морскую тактическую мысль.

В ряде вопросов суждения Макарова выходили за пределы тактики. Так, например, он правильно предсказал характер действий японского флота. Японцы, писал Макаров, используя близость своих баз, сначала постараются ослабить русский флот ночными минными атаками, после чего начнут действия по захвату Кореи. Известно, что именно так и начиналась русско-японская война.

Правильные суждения Макарова правящие круги царской России во внимание не приняли, что и вынужден был признать морской генеральный штаб в своей официальной истории русско-японской войны, говоря: «...Соображения адм. Макарова не были своевременно приняты во внимание ни морским министром, ни министерством иностранных дел» ¹².

Говоря о большом вкладе С. О. Макарова в развитие военно-морской теоретической мысли, нельзя не отметить ошибочность его взглядов по ряду вопросов.

Так, явно необоснованно утверждение Макарова о том, что в бою резерв не нужен, что он якобы ослабляет силы и позволяет противнику «бить нашу эскадру по частям». Ошибочность этого взгляда подтверждается всеми последующими воинами.

Неправильным было и мнение Макарова, что флот должен состоять из малых, небронированных кораблей с сильной артиллерией и большим ходом (водоизмещением 3000 т, ход 20 узлов, артиллерия 6—8 дюймов). Это мнение Макаров обосновывал тем, что «маленькая миноноска может утопить большой корабль, а потому к кораблям больших размеров должно быть больше недоверия теперь, чем прежде»¹³. Как известно, в дальнейшем боевой опыт показал, что значение больших артиллерийских кораблей как основного ядра флота не уменьшилось.

Однако, несмотря на ошибки во взглядах Макарова по отдельным вопросам, все сделанное им для развития морской тактики выдвигает русскую военно-морскую мысль на ведущее место в мире.

Говоря о развитии русской военно-морской мысли, нельзя не остановиться на труде лейтенанта Хлодовского «Опыт тактики эскадренного боя», который был опубликован в 1903 г. Автор, опережая иностранную военно-морскую тактическую мысль, подчеркивает:

«Тактика... не требует численного превосходства, а учит приемам, при помощи которых при равных и даже слабейших силах... в требуемом пункте превосходные силы оказываются против слабейших неприятельских»¹⁴. Таким образом, было опровергнуто утверждение иностранных морских теоретиков о необходимости по крайней мере равных сил. Для успеха в бою и показана важность выбора направления главного улара в бою и сосредоточения на нем превосходящих сил.

Развивая идею Макарова, автор указывает на необходимость правильного использования различных классов кораблей в бою. «Последнее условие, — говорит он, — рассматривается мною как краеугольное основание всякого тактического приема, так как при той силе, которую представляют в эскадре современные крейсера и миноносцы, правильное использование их средств в течение всего боя является столь важным и необходимым, что введение этого принципа в основание своей тактики одним из противников явится часто именно фактором, который решит победу»¹⁵.

В книге подчеркивается значение взаимодействия, хотя и не вполне точно определяется его сущность. Как известно, иностранная военно-морская тактическая мысль к этому вопросу подошла только после первой мировой войны, да и то не могла правильно его решить.

В 1903 г. флагманский артиллерист Владивостокского отряда крейсеров разработал инструкцию с новыми правилами артиллерийской стрельбы. Прежде всего в ней указывалось, что в будущих боях на море дистанция стрельбы будет не меньше 60—70 каб. Таким образом, были опровергнуты ошибочные взгляды на ведение артиллерийского боя, установившиеся тогда во всех флотах мира. В инструкции указывалось на необходимость перехода к управлению огнем по наблюдению знаков падения, вследствие того что имевшиеся дальномеры были далеко не совершенны. Такой метод стрельбы до этого не применялся ни в одном флоте мира.

Из вышеизложенного ясно, что к началу XX века передовая русская военно-морская мысль играла ведущую роль в разработке основных положений тактики парового флота, а именно:

1) впервые было дано наиболее правильное определение тактики; ее перестали сводить только к перестроениям и передвижениям флотов, она начала превращаться в теорию и практику организации и ведения боя;

2) было выдвинуто положение о необходимости выбора направления главного удара в бою и сосредоточения на нем превосходящих сил;

3) в русском паровом флоте впервые были применены мины и торпеды как наступательное оружие, была разработана тактика этого оружия и созданы новые классы кораблей, использующих мины и торпеды;

4) получила дальнейшее развитие тактика других родов оружия и боевых средств, причем развитие ее шло по пути коренной ломки устаревших традиций парусного флота, учитывались дальнейшие тенденции развития оружия, увеличения скорости хода флотов и являющаяся следствием этого быстротечность боя;

5) впервые было выдвинуто положение о ведении боя на море разнородными силами и средствами;

6) были заложены основы взаимодействия разнородных морских сил;

7) впервые на научной основе стали разрабатываться меры борьбы за живучесть и непотопляемость кораблей;

8) был высказан более правильный взгляд на значение морального элемента в бою;

9) русские теоретики, в отличие от иностранных, бой в море рассматривали как в высшей степени организованные действия всех участвующих сил; основой успеха в бою считался маневр на охват, обход и окружение противника;

10) были разработаны и применены новые принципы организации и проведения боевой подготовки по этапам; в основу боевой подготовки было положено требование — производить подготовку в условиях, в наибольшей степени приближающихся к боевым; при наличии новой, более сложной боевой техники парового флота это нововведение было очень важно.

Новые положения тактики броненосного флота, в том числе и принципы боевой подготовки, разработанные в русском флоте, перенимали затем иностранные флоты.

* * *

Необходимо, однако, отметить, что передовая военно-морская мысль не могла оказать сколько-нибудь серьезного влиянии на развитие русского флота. Определяющими на флоте являлись реакционные космополитические взгляды официальных морских кругов, приведших флот к упадку и поражению. Реакционность и гнилость царского самодержавия, преклонение перед иностранщиной правящих классов страны тормозили развитие прогрессивной военно-морской мысли, препятствовали проведению в жизнь изобретений и предложений, имевших исключительное значение для повышения боеспособности флота. Царизм, как указывал В. И. Ленин, оказался помехой современной, на высоте новейших требований стоящей организации военного дела.

¹ В. И. Ленин. Соч., изд. 3-е, т.XII, стр. 233.
² Дуглае Говард. Морская война при помощи пара. СПБ, 1862. стр. 87.
³ Дуглае Говард. Морская война при помощи пара. СПБ, 1862. стр. 92-93.
⁴ Там же, стр. 109.
⁵ Сборник приказов и инструкций адмиралов. Составил капитан 1 ранга С. А. Скрягин, СПБ, 1898, стр. 142.
⁶ Ф. Врангель. Вице-адмирал Степан Осипович Макаров, ч. 1, СПБ. 1911, стр. 207.
⁷ Сборник приказов и инструкций адмиралов. Составил капитан 1 ранга С. А. Скрягин, стр. 320-321.
⁸ С. О. Макаров. Рассуждения по вопросам морской тактики. Военмориздат, 1942, стр. 276.
⁹ С. О. Макаров. Рассуждения по вопросам морской тактики. Военмориздат, 1942, стр. 93.
¹⁰ Там же, стр. 100.
¹¹ Там же, стр. 97-98.
¹² Там же, стр. 153.
¹³ С. О. Макаров. Рассуждения по вопросам морской тактики. стр. 307.
¹⁴ Русско-японская война 1904-1905 гг., ч. I. П. 1918, стр. 104.
¹³ Там же, стр. 83.

<<Назад Вперёд>>

Просмотров: 3545

загрузка...

Другие книги по данной тематике