«Илиада» и информация сказаний троянского цикла

Читателю «Илиады» не трудно заметить, что сюжет поэмы развивается не совсем обычно. Поэма начинается с гнева Ахилла на десятом году Троянской войны и кончается погребением тела Гектора. В ней не описываются ни начало Троянской войны, ни гибель Ахилла, ни падение Трои. На первый взгляд, в поэме опущены значительные явления войны, именно те, которые должны были бы представлять самый большой интерес для слушателя или читателя. Кажется необычным и то обстоятельство, что в «Илиаду» включены эпизоды, соответствующие больше начальному периоду, чем десятому году войны. Так, например, во II песни «Каталог кораблей» своей формой напоминает начальную ситуацию войны. В III песни война начинается с единоборства Париса и Менелая. Эта сцена была бы логичней в начале войны, а не на десятом году. То же самое можно сказать и о теихоскопии III песни, в которой Елена со стены показывает Приаму предводителей ахейцев, о встрече Андромахи и Гектора и многих других эпизодах.

Именно эти «несоответствия» дают аналитикам возможность говорить о различных слоях, в поэме или объединении разных эпических произведений. Однако подобные эпизоды выглядят «странными» на десятом году войны лишь с точки зрения научной логики, ибо с точки зрения поэтической логики в поэме все на своем месте. Во всяком случае, читателю «Илиады», до знакомства со специальными филологическими исследованиями, эти сцены в поэме вовсе не кажутся алогичными; напротив, каждая из сцен будто бы даже находится на единственном, самом подходящем для нее месте. Именно поэтому в последнее время все чаще можно услышать утверждения, что Гомер постарался вместить в «Илиаду» всю Троянскую войну, мастерски переосмыслить мотивы, образы троянских сказаний и использовать их в своей поэме. В этой связи особый интерес представляет теория неоаналитиков, которые стараются подкрепить идею единства поэмы новыми доводами. Их точка зрения, высказанная [25] впервые Г. Песталоцци¹⁾ и развитая в исследованиях И. Т. Какридиса,²⁾ В. Шадевальдта³⁾ и др., заключается в следующем: «Илиада» заимствует у традиции в основном мотивы, а не готовые эпические части. Гомер в соответствии со своим замыслом видоизменяет известный мотив и придает ему совершенно иной вид. Так, «Илиада» почти полностью использует мифологическую основу киклической поэмы «Эфиопиды», однако это трудно заметить с одного взгляда. По мнению неоаналитиков, даже Гектор и Патрокл — это художественное перевоплощение мифологических образов Мемнона и Антилоха. Видоизменены и использованы в «Илиаде» отдельные события из «Эфиопиды». Чтобы точка зрения неоаналитиков стала более ясной, приведем дошедшее до нас содержание поэмы. «Эфиопида», как и другие киклические поэмы, дошла до нас в виде кратких содержаний, которые принадлежат Проклу и сохранены в «Библиотеке» Фотия.⁴⁾ Лишь эти неполные сведения и несколько незначительных фрагментов дают возможность судить о киклических поэмах. Согласно Проклу, «За «Киприями», о которых речь шла в предыдущей книге, следует «Илиада» Гомера, а за ней 5 книг «Эфиопиды» Арктина Милетского, содержание которой таково:

Союзницей троянцев стала Пентесилея, дочь Ареса, по происхождению фракиянка. Ее, храбро сражающуюся, убил Ахилл, а троянцы похоронили. Затем Ахилл убил Ферсита, который издевался над ним из-за его якобы любви к Пентесилее. Убийство Ферсита вызвало среди ахейцев смуту. Отправившись затем на Лесбос, Ахилл приносит жертву Аполлону, Артемиде и Лето, после чего Одиссей очищает его от убийства. Мемнон, сын Эос, обладатель выкованного Гефестом оружия, является на помощь троянцам. Фетида предварительно рассказывает своему сыну о связанных с Мемноном событиях. В начавшейся битве Мемнон сразил Антилоха, затем Ахилл поражает Мемнона. Эос просит у Зевса бессмертия для сына и получает его. Ахилл, обратив троянцев в бегство, врывается в город, здесь его убивают Парис и Аполлон. За тело Ахилла начинается ожесточенная битва, и пока Одиссей отражает троянцев, Аякс относит тело Ахилла к кораблям. Похоронив Антилоха, выносят тело Ахилла. Фетида вместе с Музами и своими сестрами оплакивает своего сына и, похитив его тело из костра, переносит на остров Левку. Ахейцы воздвигли Ахиллу курган (холм) и [26] устроили игры-соревнования. Между Одиссеем и Аяксом разгорается ссора из-за оружия Ахилла».

Приведенное содержание явствует о том, как много общего между «Эфиопидой» и «Илиадой». Ахилл в обоих случаях отрекается от битвы. В «Илиаде» разгневанный Ахилл убивает Гектора, сразившего его друга Патрокла, а в «Эфиопиде» — Мемнона, убившего Антилоха. Подобных параллелей много. Неоаналитики особо выделяют совпадения семи мотивов «Илиады» и «Эфиопиды»:

1) В VIII.80 «Илиады» рассказывается о том, как к Нестору, оставшемуся одному на поле боя после ранения его лошади стрелой Париса, приближается Гектор и Нелиду не посчастливилось бы, не приди к нему на помощь Диомед. Подобный эпизод должен быть и в «Эфиопиде». Парис убивает коня Нестора, которому угрожает Мемнон. Нестор зовет на помощь своего сына, который спасает отца, но сам погибает от руки Мемнона.

2) В XXII.208... «Илиады» говорится о том, что перед поединком Ахилла и Гектора Зевс взвесил их участь. Перевесила сторона Гектора, т. е. Гектор должен погибнуть. Эпизод взвешивания участи героев, как это изображено на вазах VI века до н. э., предшествовал и поединку Ахилла с Мемноном, только в этом случае весы держал Гермес. Здесь погибнуть суждено было Мемнону.

3) В XVI.666-83 «Илиады» рассказывается о переживаниях Зевса по поводу смерти сына Сарпедона. Аполлон, по приказу Зевса, омывает и натирает его тело, затем одевает и перевозит в Ликию. По мнению неоаналитиков, параллель можно провести с той сценой «Эфиопиды», где описаны переживания Эос по поводу смерти ее сына Мемнона, где она просит для сына бессмертия, омывает, натирает и одевает его труп. Особое внимание уделяется тому обстоятельству, что в «Илиаде», по приказу Зевса, труп Сарпедона на Ликийскую землю должны перевезти Смерть и Сон (XVI.673), в «Эфиопиде» же, насколько можно сделать вывод из росписи ряда ваз, Эос с помощью Ириды (?) призывает Сон и Смерть перевезти труп Мемнона (на родину).

4) В XVIII.35... «Илиады» Фетида слышит плач Ахилла по поводу смерти Патрокла и вместе с Нереидами оплакивает судьбу своего сына, скорую гибель его. Та же сцена должна была быть и в «Эфиопиде», где Фетида, Музы и Нереиды оплакивают труп Ахилла.

5) В «Илиаде» (XVIII.96) Фетида предсказывает Ахиллу, что он погибнет «сразу» (αυτίκα) вслед за Гектором. Считают, что в «Эфиопиде» Фетида предсказывает Ахиллу, что он погибнет после Мемнона. [27]

6) В «Одиссее» (XXIV.40...), описывая Ахиллу его же смерть, душа Агамемнона говорит: «Ты лежал в пыли мощный мощно» — κεισο μέγας μεγαλωστί; то же выражение употребляется в «Илиаде», где в XVI.776 говорится о брошенном в пыли трупе Кебриона, а в XVIII.26 — об Ахилле, который оплакивает смерть Патрокла. Считают, что все эти места можно возвести к одной строфе «Эфиопиды», где это выражение соответствовало ситуации и величию павшего в битве героя.

7) В «Илиаде» (XXII.378...) после смерти Гектора Ахилл призывает ахейцев ворваться в Трою, но, вспомнив убитого Патрокла, меняет решение. Это место, по мнению Шадевальдта, должно соответствовать той сцене «Эфиопиды», в которой Ахилл после смерти Мемнона осаждает Трою и вторгается в нее.⁵⁾

Во всех указанных случаях, по мнению неоаналитиков, упомянутые мотивы искусно переосмысливаются в «Илиаде». В последнее время ряд неоаналитиков старается установить такое же взаимоотношение между «Илиадой» и другими киклическими поэмами («Киприи», «Малая Илиада»⁶⁾). Естественно, в подобном случае возникает необходимость хронологического сопоставления «Илиады» и киклических поэм. Допустить возможность подобного переосмысления мотивов можно лишь в том случае, если считать «Илиаду» созданной после киклических поэм, ибо автор «Илиады» только на основе литературного источника или источников мог столь мастерски перевоплотить мотивы. Часть неоаналитиков придерживается именно того мнения, что «Илиада» была создана после киклических поэм.⁷⁾ Однако такому взгляду противоречит многое и, первым долгом, сама античная традиция, которая авторов киклических поэм, в том числе и автора «Эфиопиды», считает послегомеровскими поэтами. Согласно данным «Илиады», она создана не позднее середины VIII в. до н. э., а самая ранняя киклическая поэма «Эфиопида» в лучшем случае была создана на рубеже VIII—VII вв. до н. э.⁸⁾ Именно это принимает во внимание ряд неоаналитиков, предполагая, что «Илиада» заимствует мотивы не из киклических поэм, а из древнейшей традиции, на которую в свою очередь опираются и киклические поэмы. [28] Речь идет о древнейших поэмах, которые должны были довести события Троянской войны до гомеровской эпохи.⁹⁾ Но если допустить наличие подобных источников, возникнут новые трудности, связанные с установлением формы, объема, сюжетных границ, реальности этих гипотетических догомеровских поэм. Все это и обуславливает в последнее время критическое отношение к теории неоаналитиков. В связи с этим особый интерес представляет работа А. Диле.¹⁰⁾ Согласно Диле, ни в одном из перечисленных параллельных мотивов киклическим поэмам нельзя отдать предпочтение перед «Илиадой». Например, в случае первого мотива, по его мнению, более реально допустить, что автор «Эфиопиды» сам видоизменил мотив спасения Нестора из VIII «Илиады» и связал его со сценой Антилоха-Нестора-Мемнона; то же самое можно сказать и в случае третьего мотива, где фактически сходство состоит в том, что вынос трупа Сарпедона и Мемнона поручено Сну и Смерти; вполне допустимо, что и здесь «Илиада» была источником «Эфиопиды», а не наоборот. Тем более, что в другом отношении эти сцены совершенно разнятся друг от друга. Диле не убеждает и седьмой мотив. На его взгляд, то, что Ахилл передумал наступать на Трою, вытекает из логики самой «Илиады». Поэт не ставил себе целью показать вторжение Ахилла в Трою и его гибель. Поэтому после смерти Гектора надо было как-то прекратить сражения. Желание продлить штурм Трои, с одной стороны, и чувство долга, пересилившее это желание, с другой — логически вытекают, по мнению Диле, из поэтического замысла Гомера и развернутых в поэме действий. Ни сопоставление взвешивания судеб во втором мотиве, ни представленное в пятом предсказание Фетиды не представляются Диле образцами переосмысления мотивов. В первом случае, как и во многих других, сама «Илиада» могла быть источником для автора «Эфиопиды», или же источником для обеих поэм могло быть широко распространенное представление о весах судьбы Зевса (бога). Во всяком случае этот мотив одинаково логичен и для «Илиады» и для «Эфиопиды». В обоих случаях бог знает, что Ахиллу не суждено погибнуть в этом поединке, он лишь выясняет, есть ли какие-либо шансы на спасение у его противника (Гектора или Мемнона). К тому же использование такого популярного мотива — взвешивания судьбы — было в некоторой мере данью религиозным представлениям. Что же касается предсказания Фетиды, то Диле лишь отмечает, что здесь трудно говорить о механическом переносе мотива. Если Гомер, зная, какие приключения [29] ждут Ахилла после смерти Гектора, не осмыслив, перенес этот мотив в «Илиаду», то он не оригинальный поэт, а подражатель. Что касается четвертого и шестого мотивов, то Диле затрудняется говорить о каком-либо конкретном соотношении, ибо неизвестно, как выглядели соответствующие мотивы в «Эфиопиде». Участие Фетиды в сценах оплакивания само по себе ничего еще не значит. Это не выходит за рамки тех совпадений, которые могут быть в любых сценах оплакивания. Фетида всегда рядом с Ахиллом, когда ему трудно. А с ней обычно и сестры — Нереиды. Особое внимание Диле уделяет тому обстоятельству, что в «Илиаде», в отличие от «Эфиопиды», музы не участвуют в оплакивании. В связи с шестым мотивом Диле пассаж XVIII.26... с типологической точки зрения считает древнейшим, что же касается наличия аналогичных выражений в «Эфиопиде», то здесь можно строить лишь предположения, ибо текст поэмы нам неизвестен.

Критика параллельных мотивов неоаналитиков, данная Диле, нам в основном представляется обоснованной. В наше время, когда параллельные мотивы обнаружены в мифологии и художественном творчестве разных народов,¹¹⁾ все чаще утверждают, что это сходство обусловлено связанным с самим мифом поэтическим мышлением. Именно поэтому нужна большая осторожность в исследовании этих параллелей.¹²⁾ И все же нам кажется, что в гомеровском эпосе можно выявить факты искусного переосмысления многих явлений, связанных со всем циклом троянских сказаний.

Рассматривая точку зрения Аристотеля на драматическое единство гомеровского эпоса, мы отметили выше, что Аристотель восторгается техникой построения фабулы у Гомера. По его мнению, Гомер, в отличие от авторов «Киприй» и «Малой Илиады», избрал совершенно иной путь. «Он не замыслил сотворить (сложить) всю войну, хотя она имела начало и конец ...... и вот, выбрав одну ее (войны, событий) часть, он воспользовался многими эпизодами ...... которыми он производит членение поэмы».¹³⁾

Из этого замечания Аристотеля можно сделать вывод: правда, целью Гомера было описание Троянской войны, но, как свойственно подлинному художнику, он избрал лишь один эпизод войны и постарался посредством включения в него других эпизодов воссоздать картину всей войны. И, действительно, ознакомившись с «Илиадой», мы убеждаемся в том, что Аристотель был прав. Прочитав «Илиаду», мы, с [30] одной стороны, помним историю, которая реально описывается в поэме и отражает лишь один эпизод Троянской войны, но, с другой стороны, у нас такое ощущение, будто перед нами прошла вся Троянская война, со своим началом и концом, с радостями побед и горечью поражений, жаркими схватками и мирными днями. Это достигается концентрацией всей информации о Троянской войне и ее умелым распределением в поэме. Сам факт, что вся фабула «Илиады» укладывается в несколько дней действия,¹⁴⁾ во время которых совершается столь большое число значительных событий, что их хватило бы для описания всей войны, говорит о следующем: гнев Ахилла — лишь условная линия развития действия (необходимая для единства действия), которая объединяет в единой, с драматической точки зрения, фабуле многочисленные явления. Нужно полагать, что сюжет поэмы не следовал каноническому варианту троянских сказаний, который, очевидно, существовал в гомеровскую эпоху. Чтоб увековечить знаменитых героев и их деяния, чтоб объединить все это в единой фабуле, Гомер избрал оригинальный путь. Надо полагать, что тема его поэмы — гнев Ахилла — плод фантазии самого Гомера.¹⁵⁾

Традиция сказаний о Троянской войне давала Гомеру возможность ввести мотив гнева в поэму, т. к., очевидно, в ней был какой-то намек на разногласие между Агамемноном и Ахиллом, на временное отречение Ахилла от битвы. Введением мотива гнева Ахилла поэт создает новый, отличный от стандартного сюжета сказаний, неизвестный доселе контекст, в котором размещает знакомых героев и знакомые явления. Гнев Ахилла, его временное отречение от битвы поэт использует для детального показа других героев троянского сказания, и вместе с тем подготавливает читателя к возвращению Ахилла на поле сражения. Ряду исследователей представляется странным, что в поэме, которая посвящена гневу Ахилла, герой выходит из действия в начале первой же песни на довольно длительное время, не успев проявить свою храбрость и силу.¹⁶⁾ Ахилл лишь в XVIII песни полностью втягивается в действие и становится главным героем произведения в полном смысле этого слова. С этого момента «Илиада» рассказывает лишь о деяниях Ахилла. Именно в этом и заключается мастерство Гомера. Он не вывел Ахилла на поле битвы, пока не представил всех знаменитых [31] ахейских и троянских героев, т. к. знал, что рядом с Ахиллом остальные герои поблекнут. И действительно, с появлением Ахилла ахейские герои фактически исчезают с поля битвы, а троянцы играют роли статистов — их судьба не вызывает сомнений. С другой стороны, чем дольше отсутствует Ахилл, тем острее чувствуется, как он нужен ахейцам. Гомер сумел задолго до включения Ахилла в битву показать его заслуги в Троянской войне. Ахилл «чувствуется» во всем произведении. Нет почти ни одной песни, в которой он не упоминался бы несколько раз. Каждое такое упоминание — рассказ о том, что им сделано до описываемых в произведении событий или о том, что совершит он после появления на поле битвы, или о том, как он нужен ахейцам и как его боятся троянцы. Благодаря этому методу поэт достигает своей цели — показывает место Ахилла в Троянской войне еще до появления его на поле битвы.

Таким образом, в продолжение нескольких дней действия Гомер представил почти всех значительных героев Троянской войны, соответственно их заслугам, проявленным у стен Илиона. Прочитав поэму, мы довольно точно можем определить, какое место занимает каждый из этих героев в войне. Этому способствует то, что в поэме обобщено и максимально сконцентрировано все то существенное, что характерно для того или иного героя и чем каждый из них проявил себя на войне. Естественно, что описанные в «Илиаде» поединки, события не могли совершиться в течение нескольких дней десятого года войны. С другой стороны, объединение всех этих явлений в «Илиаде» можно объяснить желанием поэта символически осмыслить в едином действии поэмы весь ход войны. Делает он это посредством двоякого построения действия: описанные в поэме события наделены, с одной стороны, функцией развить связанную с темой гнева единую фабулу, с другой — вызвать ассоциации значительных явлений всей войны.¹⁷⁾ [32]

Принцип поэта раскрывается в начале поэмы (I.1-5):

«Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына,
Грозный, который ахеянам тысячи бедствий соделал:
Многие души могучие славных героев низринул
В мрачный Аид, и самих распростер их в корысть плотоядным
Птицам окрестным и псам, совершалася Зевсова воля».

Уже здесь, нам думается, имеет место раздвоение мотивов. Поэма посвящается гневу Ахилла, который поверг ахейцев в горе и погубил многих героев. И все это по воле Зевса. Этот прооймион — вполне логическое вступление к тем событиям, о которых рассказывается в «Илиаде». Но в то же время это было бы довольно точным прооймионом и для всей Троянской войны, если вместо мотива гнева Ахилла мы вставили бы мотив возникновения войны. И действительно, гнев Ахилла имел тяжкие последствия для ахейцев, [33] но описанные в 2-5 строках бедствия последних чуть сильнее вызвавшей их причины — гнева Ахилла. Ведь жертвой гнева Ахилла в поэме из известных ахейских героев пали фактически лишь Патрокл и менее значительный герой Тлеполем. Мы считаем, что фраза: «Многие души могучие славных героев низринул в мрачный Аид...» — вызывает ассоциации последствий Троянской войны вообще. С этой точки зрения весьма интересна позиция предложения Διος δ’ετελείετο βουλή в прооймионе. Воля Зевса, с одной стороны, может выступать как первопричина войны вообще, ставшей сама по себе причиной гнева Ахилла и всего того, что за этим последовало, а с другой, — это место можно отнести к событиям самой «Илиады», где по воле Зевса, после разгневания Агамемноном Ахилла, «тысячи бедствий» пали на головы ахейцев. Таким образом, «воля Зевса» придает прооймиону поэмы звучание не только вступления к теме гнева Ахилла, но и к истории всей Троянской войны вообще. Греческие авторы свидетельствуют, что причиной «воли Зевса» — начать Троянскую войну — было желание разгрузить землю от сильно размножившихся людей. В этом отношении интересен фрагмент «Киприй», который приведен в схолиях «Илиады» именно в связи с I.1-5:

«Было время, когда тысячи фил смертных бродили по земле и страшно обременяли дали земли с широкой грудью; Зевс, увидев это, пожалел (ее) и в разумном сердце своем решил разгрузить от людей кормящую землю путем развязывания большой брани — Илионской войны, пока тяжесть смерти не опустошила бы (землю). И под Троей умирали герои. Совершалася Зевсова воля».

Вполне возможно, что фраза «совершалася Зевсова воля» перенесена из «Илиады» автором «Киприй», но представление Троянской войны как результата «воли Зевса» в греческой традиции, наверное, существовало и независимо от Гомера. Как думается, в данном случае Гомер не переосмысливает мотивы, а интенсифицирует их в начале поэмы в такой степени, что прооймион «Илиады» звучит как прооймион всей Троянской войны. Этот принцип прослеживается во всей поэме. Создается впечатление, будто «Илиада» начинается с описания начала войны вообще. Поэт переносит нас на поле битвы, но здесь вместо жарких боев царит мирная атмосфера. Ахейцы находятся у своих кораблей. Полное впечатление, что идет не десятый год сражений, а лишь начало войны. Спор между Ахиллом и Агамемноном вызывает ассоциации сепаратистских настроений Ахилла, которые, очевидно, были известны из догомеровской традиции. Эта [34] точка зрения подкрепляется не только содержанием его речей, но и тем особым местом, которое занимают пришедшие с Ахиллом мирмидонцы в «Каталоге кораблей» и вообще во всей «Илиаде». За спором следует похищение женщины — у Ахилла отнимают Брисеиду. Это становится причиной его гнева, и следовательно, причиной бедствий ахейцев, подобно тому, как в свое время похищение Елены стало причиной Троянской войны, и одновременно несчастии ахейцев. Перед первым боем в «Илиаде» Агамемнон испытывает войско, что вызывает ассоциации начального периода войны. То же самое можно сказать и о «Каталоге кораблей», в котором слиты воедино картины сосредоточения ахейских кораблей в Авлиде и подготовки ахейцев к битве в Скамандрской долине. Интенсифицируя мотив знакомства Приама с ахейскими героями в смотре со стены (III песнь), автор вызывает ассоциацию смотра ахейских полководцев перед началом первой битвы вообще в этой войне. То же самое можно сказать и о поединке Париса с Менелаем, который, как не раз отмечалось, по своему характеру напоминает фактическое начало жарких сражений у Трои. Ранение Менелая Пандаром можно соотнести с отказом троянцев вернуть Елену ахейцам перед началом войны. Тот же мотив развивается и в VII песни, в которой троянцы решают вернуть ахейцам добро, унесенное Парисом из дворца Менелая, присовокупив к нему и свои богатства, вернуть все, кроме Елены. С VI песни «Илиады» начинается интенсификация образа Гектора. Гектор становится символом непоколебимости Трои, чуть ли не целью борьбы ахейцев, ибо для слушателей или читателей «Илиады» смерть Гектора тождественна падению Трои. Образ Гектора обобщает черты, характерные в сказаниях для Александра, Мемнона и т. д. Однако он не является перевоплощением какого-либо одного конкретного героя сказаний. Так, действие Гектора в «Илиаде» совершенно разнится от истории участия Мемнона в сказаниях троянского цикла. Но вместе с тем, Гектор может иметь много общего с Мемноном, ибо обобщает в себе черты героев, защищавших Трою. Именно поэтому нам кажется, возможным, что тот акцент, который в сказаниях падал на единоборство Мемнона с Ахиллом, Гомер перенес на сражение Гектора с Ахиллом. Согласно «Илиаде», смерть Гектора предвещает и гибель Трои. Следовательно, его решающая схватка должна обобщать черты самих драматических единоборств у Трои. И действительно, поединок Гектора с Ахиллом заставляет пережить закат Трои. Эту ассоциацию усиливает сцена обращения Приама к Гектору перед единоборством; особенно интересно, в связи с этим, сравнение в сцене всеобщего плача: [35]

«Горько рыдал и отец престарелый; кругом же граждане
Подняли плач; раздавалися вопли по целому граду.
Было подобно, как будто, от края до края, высокий
Весь Илион от своих оснований в огне рассыпался».

(XXII.408-411).

Сцена погребения тела Гектора в конце поэмы вызывает полное ощущение трагического конца Илиона.

Интересен в этом отношении и образ Патрокла, который из друга Ахилла постепенно превращается в носителя трагической маски самого Ахилла. Ахилл отправляет его в бой, дает свое оружие, своих коней. Грядущая смерть Патрокла должна вызвать ассоциацию неизбежности гибели Ахилла, которая в «Илиаде» уже не будет описана. Вначале Патрокл так же успешно ведет бой, как будет вести его Ахилл, когда включится в битву; от него, как и от Ахилла, в страхе бегут троянцы. Он возглавляет в бою мирмидонцев, пришедших под предводительством Ахилла; от его руки находит смерть славный Сарпедон, напоминающий чем-то Мемнона и, наконец, он погибает в результате совместных действий Гектора и Аполлона точно так же, как и Ахилл станет жертвой совместных действий Париса и Аполлона. Его драматическое оплакивание, вполне логичное для действия «Илиады», предсказание Фетиды о близкой гибели Ахилла и, наконец, пышные погребения с играми заставляют нас ощутить в «Илиаде» то, чего фактически нет в фабуле поэмы — смерть Ахилла. Именно поэтому в предсказании Фетиды, что Ахилл погибнет сразу же (αυτίκα) после Гектора, мы, очевидно, имеем дело не с заимствованием киклического мотива, а с интенсификацией мотива грядущей смерти Ахилла.

Можно привести из «Илиады» и другие моменты, которые давали бы возможность аналогичной интерпретации (поединки отдельных героев, отстранение Ахилла от боя и т. д.), но, думаем, сказанного достаточно для уяснения гомеровского принципа — посредством интенсификации мотивов вызвать ассоциацию всего хода войны. Для передачи информации о всей Троянской войне Гомер пользуется и другими средствами. В многочисленных пассажах «Илиады» планомерно распределена реальная информация о ходе всей войны. Из воспоминаний отдельных героев мы узнаем о том, что происходило до описываемых в произведении событий, а посредством предсказаний — о том, что произойдет после описываемых событий. Таким образом, совершенно незаметно, мы узнаем, как прибыли ахейцы в Троаду, что случилось после их вступления на троянскую землю, как завершилась война и т. д. Из собранных Кульманном и систематизированных [36] в хронологическом порядке сведений¹⁸⁾ явствует, что в «Илиаде» можно найти вполне реальную информацию об Anteiliaca поэмы, т. е. о фактах, имевших место до описываемых в поэме событий. Что же касается Postiliaca¹⁹⁾ поэмы, т. е. событии, которые произошли вслед за описанными в «Илиаде» явлениями, то здесь данные поэмы несравненно скуднее. И это, как мы увидим ниже,²⁰⁾ имеет вполне реальную почву.

На основе анализа этих фактов, мы приходим к выводу, что интенсификацием отдельных мотивов поэмы до степени звучания их как центральных мотивов Троянской войны, с одной стороны, а с другой, — умелым распределением ante и post-Iliaca, Гомеру удается максимально сохранить в поэме дух троянских сказаний, сделать «Илиаду» летописью Троянской войны. Говоря об интенсификации отдельных мотивов, мы не упускаем из виду ту реальную функцию, которую они выполняют в развитии действия поэмы. Можно сказать, что каждый из этих мотивов связан логической необходимостью с реальным действием поэмы, которому мотив гнева придает единство. Чем значительнее и органичнее функция каждого данного мотива в «Илиаде», тем меньше вероятность того, что они заимствованы Гомером из другого источника. Вместе с тем, ярко выраженное желание поэта создать иллюзию хода всей войны указывает на то, что здесь мы имеем дело с весьма оригинальным, характерным лишь для одной поэтической концепции композиционным принципом. Достаточно изъять из поэмы какую-нибудь часть, служащую созданию такой иллюзии, как данный принцип окажется нарушенным. Все это говорит о композиционном единстве поэмы, главным доказательством которого все же является единство структурных принципов, начиная с малых структур и кончая общей композицией поэмы, о которых речь пойдет в следующей главе. [37]

¹⁾ 314.

²⁾ 222.

³⁾ 349.

⁴⁾ Фрагменты киклических поэм изданы в 4. Вопрос киклических поэм в последнее время детально рассмотрел Хаксли (209).

⁵⁾ Седьмой мотив выявлен Шадевальдтом. В его работе (349, стр. 155...) дается анализ также всех других мотивов, выявленных неоаналитиками.

⁶⁾ Ср. 244; особенно далеко заходит в этом направлении Шоек (361).

⁷⁾ Этой точки зрения придерживается Кульманн (244).

⁸⁾ Для обзора вопроса см. 209.

⁹⁾ Шадевальдт считает этой гипотетической поэмой т. н. «Мемнониду».

¹⁰⁾ 136, стр. 9... Ср. также 194а, стр. 40.

¹¹⁾ Для обзора ср. 53, 39, 40.

¹²⁾ Ср. 53, 39, 40.

¹³⁾ Анализ данного места представлен выше, стр. 13...

¹⁴⁾ О днях действия «Илиады» ниже (стр. 42) пойдет более подробный разговор.

¹⁵⁾ Однако не исключается, что в данном случае он использует мотив разгневанного героя, засвидетельствованный в греческих сказаниях.

¹⁶⁾ Для обзора вопроса см. 25, стр. 76.

¹⁷⁾ Для этого не требовалось введения новых центральных героев. По нашему мнению, не было бы правильным видеть в образах Гектора и Патрокла переосмысленные образы Мемнона и Антилоха. Думается, что каждый из этих героев был известен в догомеровской традиции. В случае Гектора это подтверждается тем, что: а) в «Илиаде» (VI.407...) дается вполне конкретная биографическая справка о жене Гектора Андромахе, указывающая на наличие догомеровской информации о походе Ахилла на Фивы; б) киклический эпос знаком с Гектором; в) судьба жены и детей Гектора после смерти последнего известна многим греческим авторам. Что же касается Патрокла: а) он известен «Одиссее»; б) киклический эпос знаком с Патроклом; в) сама «Илиада» дает определенные догомеровские биографические сведения о нем. Но самым значительным представляется то, что ни один из этих героев при первом упоминании в «Илиаде» фактически не экспонируется. Вряд ли Гомер ввел бы без всякого экспонирования незнакомых, вымышленных им же героев в круг центральных персонажей «Илиады», Так, в I песни Ахилл упоминает Гектора безо всякого представления:

«...толпы их от Гектора-мужеубийцы
Свергнутся в прах...» (I.242-43).

Если примем во внимание, что это вообще первое упоминание Гектора в «Илиаде», тогда мы должны предположить, что аудитория Гомера имела уже определенное представление о нем. Также в I.306-307 «Илиады» безо всяких предварительных замечаний назван Патрокл по отчеству:

«Царь Ахиллес к мирмидонским своим кораблям быстролетным,
Гневный отшел, и при нем Менетид с мирмидонской дружиной».

А в I.337 Ахилл так обращается к Патроклу:

«Друг, благородный Патрокл, изведи и отдай Бризеиду».

Такое неожиданное появление Патрокла безо всякого экспонирования указывает на то, что о дружбе Ахилла с Патроклом гомеровской аудитории было уже известно. Совершенно другой вопрос, какое место занимают эти герои в догомеровских версиях троянского сказания. Вполне возможно, что их участие там было сравнительно ограниченным и лишь Гомер превратил схематичные образы этих героев в Гектора и Патрокла «Илиады», приписав им те качества, которые обобщали, с одной стороны, храбрость защитников Трои, а с другой — любовь Ахилла к друзьям.

¹⁸⁾ 244.

¹⁹⁾ Кульманн употребляет соответственно термины ante Homerica и post Homerica, которые, как замечает Хойбек (194а, стр. 44), предложивший взамен приведенные нами термины, не совсем точно обозначают характер данной информации.

²⁰⁾ Ср. стр. 90...