А. С. Герд. О некоторых вопросах теории этногенеза
|
А. С. ГЕРД
О некоторых вопросах теории этногенеза Историческая наука знает немало книг и статей, которые озаглавлены "Этногенез и этническая история...", и далее следует название того или иного народа. В большинстве из них, однако, понятия этногенез и этническая история никак не определяются. В БСЭ (М., 1957. Т. 49) этногенез трактуется как происхождение народа. В Словаре современного русского литературного языка АН СССР в 17 т. этногенез определяется как происхождение какого-либо народа, народности, племени, племенной группы, что вряд ли точно по самой сути. Наиболее удачное определение находим в Советской исторической энциклопедии (СИЭ) - "процесс сложения новой этнической общности на базе различных ранее существовавших этнических компонентов" (Т. 16). Это же определение в сокращенном виде повторено в последнем издании БСЭ (М., 1978. Т. 30); здесь же указано, что этногенез - это начальный этап этнической истории. И хотя в БСЭ и в СИЭ подробно говорится об изучении этногенеза, ни в БСЭ, ни в СИЭ, ни в 17-томном Словаре современного русского литературного языка не указывается, что термин "этногенез" обозначает также и совокупность исследований, направленных на выяснение происхождения народа. Этногенетические выводы, построения - почти всегда сторонний, побочный продукт исследования, как в археологии, так и в языкознании и антропологии. При довольно большом числе конкретных исследований по этногенезу отдельных народов у нас мало работ, поднимающих проблемы теории собственно этногенетических исследований [62, с. 31 -32]. В книге В. П. Алексеева удачно обобщены и обсуждены многие фундаментальные проблемы теории этногенеза, такие" как понятие историко-этнографической общности в ее взаимосвязи с понятиями историко-этнографическая область, провинция, страна, район, этногенетических пучков, целостности этногенетического процесса и др. [14, с. 3 - 34]. Тем не менее, не определены и не очерчены по объему такие понятия, как объект этногенеза, его методы, формы представления данных. Этногенез - предмет исследования разных наук. По-видимому, с самого начала следует разделить объекты таких сопредельных в этой области наук, как археология, языкознание и этнография. Так, целесообразно различать, во-первых, историю языка (диалекта), историю этноса и этническую историю ареала. История языка, историческая диалектология изучают развитие диалекта как системы в принципе, вне привязки к конкретному народу. Обращаясь в далекое прошлое, мы видим, что неплохо знаем структуру многих языков, но нередко мало знаем о народах, которые на них говорили. Предмет исторической диалектологии - не история формирования населения, не история этноса, а история диалекта, история регионального языка [58]. И история диалекта, и история этноса в своей эволюции могли быть связаны с различными ареалами, и не только с теми, на которых они находятся сегодня. Так, например, предмет истории языка, исторической диалектологии не история формирования этноса, а история диалекта. Археология изучает историю вещей и археологических культур. Этнография - историю становления форм народной культуры, форм хозяйственно-культурных типов. Отсюда логически вытекает и обратное, что и этногенез отнюдь не является основным объектом изучения ни в археологии, ни в этнографии, ни тем более в антропологии или языкознании (по-видимому, было бы весьма желательно обсудить на страницах журнала "Советская этнография" место и роль этнографии и этнографов в разработке проблем этногенеза; вполне возможно, что эта роль - в более углубленной разработке теории этноса, традиции, самих понятий "этногенез", "этническая история", "этнические процессы"). Объект этногенетических исследований - история формирования населения на данной территории во всем многообразии его этнических типов (демогенезис). Причем в теоретических работах этногенетического плана история его формирования изучается комплексно - по итогам различных наук о человеке; исследуются его антропологический облик, психология, деятельность, занятия и миграции в разные исторические эпохи, его история как этнической целостности. Л. Н. Гумилев подчеркивает комплексный характер "этнологии", объединяющей гуманитарные и естественные дисциплины [75, (С. 20]. В книге В. П. Алексеева намечены и основные проблемы этногенеза (классификация первичных форм этногенеза, их последовательность во времени, местоположение в пространстве). При этом большое самостоятельное значение приобретает этническая история ареала. Объект изучения этнической истории ареала - история тех этносов, которые некогда функционировали на данной территории. Например, этническая история южного Приладожья - это история и дофинского населения, и населения прибалтийско -финского, и славянского, история этнических миграций и волн, заливавших этот регион в разные исторические эпохи. Именно с вопросом об объекте исследования связан и вопрос об ареальных трансформациях. Как известно, языки уходят, мигрируют, исчезают, меняется и этнос, а население, "демос" территории в данном ареале, как правило, не (исчезает. Исследователь этногенетических проблем не занимается детальным изучением состава и структуры той или иной культуры или языка. В целом ему уже должны быть известны все факты или большинство из них. Перед ним качественно новая задача - анализ этих фактов в свете совсем новых задач, стоящих перед ним: этнической истории демоса, населения. Изучение типа языка, археологической или этнографической культуры - объект собственно археологических, этнографических и лингвистических исследований. Исследователь проблем этногенеза не входит, да и не может уже входить во все сугубо специальные споры о природе и характере явлений (суффиксов, корней, слов, типов обряда, происхождения вещей). Вопросы этногенеза следует отграничивать от специфических проблем антропогенеза, хотя и нельзя в ряде случаев исключать их соприкосновение в процессе изучения. Должна ли теория этногенеза стремиться к установлению параллелизма между демогенезисом отдельных групп населения и стадиями развития человека, например от неандертальца к кроманьонцу? Казалось бы, вполне естествен отрицательный ответ. Все, однако, не так просто, как может показаться на первый взгляд. В археологии и этнографии немало сделано для реставрации образа жизни первобытных палеолитических собирателей и охотников, в физиологии - по определению этапов эволюции речевого аппарата, звукообразования, в психологии - по выявлению стадий развития мышления. Антропология довольно успешно восстанавливает древние антропологические типы. Наконец, лингвистика располагает большим числом фактов, характеризующих древнейшие стадии развития языков. Следует ли стремиться к сопоставлению этих данных? Думается, что, в конечном счете, в аспекте комплекса наук о человеке, в изучении самого человека (как вида Homo sapiens) такие осторожные сопоставления окажутся не лишними. В последние годы в языкознании наметилось оживление интереса к теории стадиального развития языков. По-видимому, теория стадиальности имеет непосредственное отношение к проблеме этногенетических исследований, однако следует с большой осторожностью относиться к установлению непосредственных и прямых параллелей между стадиями развития языков и стадиями общественного развития. Весьма примечателен и, вероятно, заслуживает особого внимания сам факт, что именно объекты наук о человеке, объекты, предстающие как результат деятельности человека, обнаруживают порой совершенно исключительное ареальное-типологическое тождество в самых различных концах земного шара (сходство вещей, реалий, обрядов, корней слов и т. п.). В теории этногенеза все многообразие споров вокруг этой проблемы пока сводится обычно только к двум крайним точкам зрения - моногенезис или полигенезис. Именно это еще раз свидетельствует о том, что теория этногенеза может развиваться далее только как междисциплинарная наука, неотрывная от всех наук о человеке, от истории становления культуры и цивилизации в целом. На выводах, каких дисциплин могут базироваться этногенетические исследования? Это археология, лингвистика, этнография, антропология, психология, фольклористика, музыковедение, источниковедение, историческая география, экономическая география, палеозоология, палеоботаника, палеонтология и, конечно, история как таковая. Добротное и полное таксономическое описание своих объектов в каждой из этих наук составляет материал этногенетических работ. Для этногенеза особенно важны различные своды, реестры, компендиумы фактов типа атласов, словарей, каталогов, картотек и других "банков данных". Однако непосредственным источником этногенетических исследований являются не столько сами труды и описания этих наук во всей полноте и логике их анализа, сколько результаты подобных работ, отдельные итоги, релевантные для теории этногенеза. Так, от лингвистики теория этногенеза требует, в частности, не только этимологии слова, но и точных ареалов изолекс, географии слов в их конкретной форме и в данном определенном значении. Здесь особенно важна роль производных, где и когда возникла эта форма, как и откуда она попала на данную территорию, в этот диалект. Для теории этногенеза релевантна и география литературных слов. На большом ареале они дают яркие и крупные зоны. Литературные в одном языке - они нередко диалектные уже в соседнем. Для этногенеза важен и групповой анализ лексики по тематическим группам слов. Довольно сложным и спорным при привлечении лингвистических данных является вопрос о том, насколько от ареала к ареалу, от языка к языку должна сохраняться устойчивость значения слова, связанного с обозначением реалии, каков допустимый диапазон семантического варьирования слова. Фактором, благоприятно сказывающимся на результатах ареальных этнолингвистических работ, является массовость лингвистического материала (множество суффиксов, слов по ареалам, бесконечное число их семантических вариаций и тонких переходов от одной локальной зоны к другой). Эта массовость дает особенно яркие результаты, когда перед нами однородный материал, например, десятки фиксаций слова в разных, контекстах из одного и того же района, сотни фиксаций слова в разных значениях из смежных ареалов. Именно такой массовый диалектный материал мы находим в лучших картотеках и словарях славянской региональной лексики. Конечно, эта массовость материала не возникает сама собой. Она - следствие регулярных многолетних экспедиций, заранее ориентированных именно на фиксации одного и того же слова во множестве контекстов в различных ареалах, на обязательную сдачу всех материалов в ту или иную центральную картотеку. Количество фиксаций из одного региона косвенно свидетельствует и об активности явления. Массовость материала по смежным территориям порождает его непрерывность. Так, например, мы располагаем сегодня огромными непрерывными фондами славянских лексических, материалов от Печоры, Мезени и Белого моря до Белоруссии включительно и Прикарпатья. В целом лингвистических работ этногенетической направленности не так много. Далеко не во всех из них интерпретация границ, ареалов, связей занимает должное место. Среди актуальных задач назовем дальнейшую конкретизацию субстратных микротипов, расширение работ по отдельным тематическим группам лексики, таким, как гончарство, рыболовство, строительство, охота, пища, ткачество. Редкое положение наблюдается с лексикой рыболовства; мы располагаем сегодня монографиями и словарями по рыболовецкой лексике почти по всем крупным водоемам Европейской России и других славянских стран. Каковы основные пути лингвистических исследований в области этногенеза? Это - этимология, география отдельных форм, слов, основ (значений) и слов по тематическим группам, определение междиалектных, межъязыковых связей, создание атласов и словарей. "Краеугольным" вопросом теории этногенеза сегодня является вопрос о методах анализа материала. Специалист по этногенезу оперирует не столько непосредственными объектами археологии, лингвистики, этнографии, сколько их итоговыми описаниями. При этом он одновременно вырабатывает свою рабочую модель этногенетического анализа. И здесь крайне важным является вопрос о форме представления данных. Казалось бы, занимаясь этногенезом, мы должны сравнивать разные состояния, зафиксированные в лингвистике, археологии, этнографии. Обычно, однако, мы сопоставляем происхождение, географию и хронологию отдельных элементов. Переход в перспективе на уровень сравнения типов представляет собой первый шаг к сопоставлению разных состояний как макросистем, состояний, которые нуждаются в последующей этногенетической интерпретации. При этом в ряде случаев следует сравнивать не абсолютные хронологические состояния, а состояния качественно и типологически общие. Каждый из нас (лингвист, археолог, антрополог), реконструируя, восстанавливает некоторое фактическое состояние, но насколько оно может быть интерпретировано этногенетически? В целом ряде случаев реконструкция и даже хронология пластов, стадий может быть довольно успешной как в археологическом, так и в языковом, этнографическом и антропологическом аспектах, но определить типы этноса, соотносимые с теми или иными стадиями, все равно будет невозможно. Вот почему в более общем случае целесообразно говорить именно об изучении демогенезиса как такового. По-видимому, только с переходом к выработке этногенетических моделей разных типологических состояний этноса теория этногенеза сможет включить в себя достижения системного анализа. Интересным и перспективным представляется типологическое сопоставление моделей отдельных изолированных локальных узлов, зон, изученных лучше других. Так, например, если достичь одинаковой, единообразной формы представления археологических, лингвистических, этнографических данных, весьма перспективно сопоставление, например, Балкан, Полесья и Русского Севера. Метод строгого сопоставления моделей, эталонов, разных состояний изолированных локальных зон особенно значим для больших территорий, когда нет сплошной выборки материала, где нельзя построить карту в ее непрерывности. Методы математической статистики, к сожалению, требуют довольно большого объема данных. В то же время эти методы позволяют ярко и объективно показать распределение объектов между собой, их взаимоотношения, корреляции, найти явления средние, типические, сильные и слабые, отделить ядро от периферии. Форма представления данных здесь - разные виды распределительных рядов, графики. Порой важен и простой учет концентрации фактов по ареалам. Вопрос о форме представления данных - это вопрос о метаязыке научного описания в теории этногенеза. По-видимому, он не должен быть ни языком археологов, ни языком лингвистов или антропологов. Это должен быть простой, естественный язык описания новых форм представления фактов. Обычно лингвисты ждут от археологов и этнографов подтверждения своих гипотез, археологи от лингвистов - своих. Однако цель исследования - не только в подтверждении результатов, полученных в смежных дисциплинах. При всей значимости и определяющей роли таких совпадений по-своему не менее значимы и несовпадения фактов, и игнорировать их нельзя. Романтически заманчивый и увлекательный синтез достижений лингвистики, археологии, этнографии в этногенетических целях требует осторожности и осмотрительности. Кажется, что сегодня одна из немногих возможных и приемлемых для всех форм представления данных и точек сопряжения воедино наших общих усилий - это карта. Однако и здесь все не просто. Лингвистическая география сильна теорией, принципами, массовостью материала, который на картах образует огромные непрерывные ареалы по всей карте родственных языков. Именно непрерывность языковых данных на больших территориях позволяет применять такие методы, как определение связей и противопоставленности отдельных зон, ареалов, структурно-типологическое сопоставление локальных микроузлов, выявлять разные типы самих противопоставлений. На языковых картах хорошо выделяются пучки изоглосс, макро- и микрозоны. В принципе такими же картами могла бы располагать и этнография. Весьма сложной представляется для комплексной теории этногенеза, например, интерпретация глубинных изоглосс (индоевропейских, урало-алтайских и т. п.). В дальнейшей разработке применительно к теории этногенеза нуждаются и такие понятия, как реконструкция, этногенетическая карта, типы ареалов, типы границ на карте, процесс и хронология, миграция, трансформация, союз и ассимиляция; в частности, вопрос о том, какова может быть этногенетическая карта с точки зрения теории картографирования, как будто бы даже не ставился. Археология, дающая относительную хронологию вещей и. культур, по-видимому, не готова сегодня к созданию сводных атласов отдельных объектов и явлений. В археологии особое значение приобретает изучение типологического сходства вещей на больших, подчас отдаленных, территориях, что в лингвистике применяется реже. Однако при всех сложностях поиска точек соприкосновения разных наук, связанных с этногенезом, их надо искать. Конечно, до определенного момента каждый исследователь подолгу работает на своем материале, но сама эта работа должна быть проблемно-ориентированной на решение именно этногенетических вопросов. Последнее условие как раз встречается довольно редко, даже среди археологов и лингвистов. Разумеется, и здесь остаются свои спорные вопросы: как долго представители каждой науки должны работать лишь на своем материале, нужна ли вообще. «Стыковка» знаний, а если нужна, то когда и на каком этапе? Всем нам - лингвистам, археологам, антропологам, этнографам, музыковедам - надо научиться понимать характер данных и результаты каждой из наук. Новое, оригинальное часто рождается на стыке разных наук, но, родившись, оно должно стать предметом самостоятельного изучения. Отдельным, самостоятельным, а не побочным объектом изучения должен стать и этногенез, но новое направление на определенном этапе рано или поздно потребует и новых оригинальных форм, подготовки специалистов нового типа [34; 75]. Таким образом, и в термине "этногенез" следует выделить - два значения: 1) происхождение и формирование этноса; 2) наука, изучающая происхождение этноса, этническую историю ареала (здесь синонимами выступают словосочетания "этногенетические исследования", "исследования по этногенезу"). Итак, объект изучения в исследованиях этнографической направленности - только один: полная и целостная этническая? история народа, начиная с древнейших времен до наших дней. |
загрузка...