2. Взаимоотношения Венеции с ближайшими к ней крупными политическими силами Запада — империей, папством и Сицилийским королевством

Взаимоотношения всех этих трех политических сил, находившихся в непосредственной близости от Венеции, на ее правом фланге и в тылу, поскольку лицом она была обращена на Восток, так тесно были переплетены в рассматриваемое время, что они представляют собою единый политический комплекс. Как известно, империя и папство, начиная с середины XI в., находились в состоянии почти непрерывной борьбы. Борьба эта время от времени приобретала напряженную, драматическую форму. Одновременно империя с ее притязаниями на всю Италию не могла не быть во враждебных отношениях сначала с герцогством, а потом, с середины XII в., [333] королевством южной Италии и Сицилии.⁴⁹⁾ Тем самым определялись дружественные отношения этого государства со «святым престолом» особенно в те периоды, когда его занимали не ставленники, а враги германского императора.

Отношение Венеции к этому комплексу политических противоречий определялось генеральными линиями ее политики «натиска на Восток», — это всемерное противодействие всякой попытке образования в непосредственной близости от нее сильного государства и заботливая охрана коммуникаций с Востоком, частным выражением которой было недопущение в одних руках обоих берегов Адриатического моря. Когда возникала серьезная угроза той или другой опасности, Венеция без колебания бралась за оружие; когда эта опасность исчезала или становилась проблематичной, Венеция старалась сохранять мир и дружбу и с германским императором, и с Сицилийским королем. Только с папой Венеция всегда в это время сохраняла дружественные отношения и особенно дружественные в том случае, когда папа боролся против империи. Стало быть, генеральная линия папской политики в это время совпадала с основными политическими задачами Венеции.

История взаимоотношений Венеции с тремя важнейшими политическими силами Италии в XII в. является иллюстрацией этих положений.

В XII в. трон западных кесарей, как известно, последовательно занимали Генрих V, Лотарь III, Конрад III, Фридрих Барбаросса и Генрих VI. Наиболее значительной фигурой из пап этого столетия был Александр III (1159—1181), еще в бытность свою кардиналом резко разошедшийся с императором Фридрихом I на сейме в Безансоне во взглядах на взаимоотношения между папской и императорской властью. В Сицилии современниками этих императоров и папы были короли Рожер, Вильгельмы I и II.

В начале столетия обе политические силы северной Италии, обессилив себя в упорной борьбе XI в., находились в состоянии равновесия. Венеция была тогда в дружественных отношениях с императором Генрихом IV, как мы это отчасти уже видели. В 1100 г. император, появившись в Вероне, мирит Венецию с [334] падуанцами, тревизанцами и равеннатами. Пользуясь пребыванием Генриха IV в Италии, Венеция заключила с ним очередное соглашение, которое должно было определить положение венецианских купцов в пределах «королевства», т.е. северной Италии. «Пакт» Генриха V в основном воспроизводит аналогичные акты прежних императоров, в том числе и акт 1094 г. предшественника Генриха V, Генриха IV; однако в нем есть и нечто новое. Наиболее важная для венецианской торговли ст. 10 пакта Генриха V, с точки зрения венецианских интересов, идет назад по сравнению с «пактом» 1094 г. Акт Генриха IV со своей формулировкой свободного плавания итальянских купцов по Адриатическому морю только «до вас и не далее» превращал Венецию в стапельное место для всех товаров, шедших на север по Адриатическому морю, акт Генриха V исправлял это положение, изменив формулировку соответствующего места акта Генриха IV в том смысле, что итальянским купцам гарантируется Венецией право свободной торговли и провоза товаров не только по морю до Венеции, но также и по рекам до своих городов. Эта часть статьи 10 гласила: «Люди дожа имеют право свободно разъезжать по земле и рекам нашего королевства, равно как и наши — по морю и рекам до них, но не далее».⁵⁰⁾ Венеция, готовясь к борьбе с Венгрией за Далмацию, вынуждена была временно мириться с этим ограничением приобретенных ею в предшествующем столетии привилегий.

В 1116 г., во время своего вторичного посещения Италии, Генрих V посетил Венецию, «поклонился ее святыням» и заключил с нею нечто вроде военного союза против венгров.⁵¹⁾

Быстро меняются в это время на папском престоле Пасхалис II, Геласий II и Калликст II. Вормсский конкордат, заключенный Калликстом II и Генрихом V, смягчил на некоторое время остроту борьбы между сторонами и вселял в Венеции уверенность за прочность ее ближайшего тыла. Удары, нанесенные союзом Венеции и Византии норманам южной Италии и Сицилии, сделали на время безопасными и фланговые позиции республики св. Марка. Тем смелее она могла осуществлять свою политику «натиска на Восток», — мы видели, что это было время ее замечательных успехов на этом поприще. [335]

В тридцатых годах состояние неустойчивого равновесия между папством и империей продолжалось. После смерти Генриха V, Лотарь III, оказавшийся на троне благодаря поддержке церкви, старался жить с нею в мире. Только во второй половине своего царствования, в 1133 г., добился он признания со стороны папы Иннокентия II условий Вормсского конкордата, а до этого времени эти условия трактовались в Риме, как уступка, сделанная лично Генриху V, но не его преемникам.⁵²⁾ Терпение Лотаря, продиктованное ему также и условиями долго не прекращавшейся борьбы с Гогенштауфенами, было вознаграждено, помимо императорской короны, особенно торжественной формой признания его императорского достоинства.⁵³⁾ Но и Иннокентий II со своей стороны вынужден был считаться с тем, что антипапа Анаклет II энергично поддерживался королем Сицилии Рожером, и даже появление римского первосвященника в своей столице сделалось возможно далеко не сразу. Это обстоятельство и сделало Иннокентия II сговорчивым по вопросу о Вормсском конкордате в гораздо большей степени, чем был его предшественник Гонорий II.

Такое отношение друг к другу политических сил на севере Италии позволяло венецианцам находиться в дружественных отношениях и с папой, и с императором. Расположение императора к Адриатической республике нашло свое выражение в том, что Лотарь III, подобно своему предшественнику, гарантировал права венецианских купцов на территории «королевства» актом, буквально воспроизводящим акт 1111 г.⁵⁴⁾

Временное согласие папы и императора всегда влекло за собою их совместную вражду к королю сицилийскому. У каждого из них на это были свои причины: Иннокентий II не мог простить Рожеру поддержки антипапы, Лотарь выражал намерение овладеть южной Италией. Отношения Венеции с королем Рожером делались все более напряженными: замыслы его в отношении восточного побережья Адриатики в Венеции были хорошо известны. Это сближало ее одновременно и с папой, и с императором Запада, и с императорам Востока, который с большим подозрением относился к Рожеру. На этой почве возникла коалиция, направленная против [336] Сицилии, не давшая, однако, серьезных результатов. Не без влияния Венеции свое правление император Лотарь закончил походом на юг Италии.⁵⁵⁾

Преемник Лотаря III, Гогенштауфен Конрад III, правил в еще более трудных условиях, чем его предшественник. Длительная борьба против Вельфов в Саксонии и Баварии, междоусобная борьба в Лотарингии, неудачный крестовый поход 1147 г., стихийные бедствия, вроде страшного голода 1146 г., делали западного императора бессильным. Но и папство переживало нелегкие времена. Антипапа Анаклет II в 1138 г. умер. Иннокентий II, освободившись от соперника, поспешил объявить все постановления антипапы лишенными силы, но не посмел отказать Рожеру Сицилийскому в королевском титуле, который тот получил от антипапы. В городах Ломбардии, с другой стороны, вместе с ростом хозяйственной жизни пробудилось антифеодальное республиканское движение, дух независимости и при том не только от императора, но и от папы. В самом Риме в 1143 г. поднялось восстание, объявившее Рим республикой с сенатам во главе, представлявшем собою, впрочем, простое собрание знати.⁵⁶⁾ Восстание было прямо направлено против светской власти папы. С 1143 г. по 1145 сменилось двое пап, Целестин II и Люций II, но они ничего не могли поделать с мятежными римлянами. Новый папа должен был дважды покидать Рим. Это был Евгений III. В городе пробудилась демократическое движение, —теперь обе стороны, и папа, и сенат, искали поддержки у Конрада III, но он был слишком занят германскими и иными делами и все отсрочивал свое появление в Риме. Между тем положение Римского первосвященника осложнилось еще более, когда в Риме появился Арнольд из Брешии.⁵⁷⁾ Крестовый поход 1147 г., в свою очередь, ослабив империю, не способствовал и укреплению папского престижа. Рассчитывать теперь на Конрада III не приходилось вовсе. Отсюда сближение папы с королем сицилийским, который, казалось, один может помочь «св. престолу» против народного движения. Не нравился несомненно папе и союз западного и восточного императоров, налаживавшийся еще при предшественниках того и другого, и направленный против Рожера.⁵⁸⁾ [337]

Бессилие империи и папства делало совершенно безопасными тыловые позиции Венеции в течение всего правления Конрада III, который не вмешивался не только в венецианские, но, как мы только что видели, и в италийские дела. С тем большей энергией могла отстаивать республика св. Марка свои позиции в Адриатике, которым в конце сороковых годов не на шутку угрожала сицилийская агрессия на Балканах. Соединенными силами Византии и Венеции удалось отразить сицилийцев. Третий их союзник, Конрад III, мог только сочувствовать их успехам, не будучи в состоянии что-либо для них сделать.

Таким образом, мы видим, что вся первая половина XII в. проходит для Венеции в тылу ее и на флангах под знаком мира и дружбы с западным императором и папством, и устойчивой вражды ее с королевством Сицилийским. Эта политика полностью отвечает ее основным политическим максимам, которыми она руководилась в XII в. Эта политика была проста, и венецианские дипломаты могли следовать ей и следовали прямолинейно. Иначе обстановка сложилась во второй половине этого столетия.

Причина этой перемены кроется как в западническом направлении политики византийского императора Мануила, которую он стал проводить, начиная с пятидесятых годов, так и политических планах второго Гогенштауфена, германского императора Фридриха Барбароссы, мечтавшего об императорской власти времен Константина, Карла Великого и самое меньшее — Оттона I.

Оба императора начали проводить свою политическую линию, начиная с первых годов пятого десятилетия. Мы уже говорили о появлении греков в Анконе в 1151 г. Германский император в первый раз появился в Италии в 1154 г., т.е. во второй год своего правления. И с этого времени хроники италийских городов, до тех пор довольно мало интересовавшиеся номинальными владыками империи, наполняются известиями о деятельности этого короля и все время держат ее в центре своего внимания: она взбудоражила всю Италию.

Анконская и последующие операции императора Мануила охладили взаимоотношения давнишних союзников, — с тем большим вниманием обратила Венеция взоры в сторону западного императора. Почва для сближения [338] была налицо: Византия из Анконы угрожала разом и венецианским интересам, и интересам Западной империи. Добрые отношения между Венецией и Фридрихом сохраняются довольно долго. В 1154 г., во время своего первого пребывания в Италии, Фридрих подтвердил Венеции те права и привилегии, которые предусматривались актами Генриха V и Лотаря III.⁵⁹⁾ В 1157 г. на сейме в Безансоне венецианские послы приветствовали императора от имени дожа. В шестидесятых годах, однако, эти отношения круто изменились к худшему и скоро стали враждебными.

О причине этого нам рассказывают хроники различных италийских городов и анналисты Венеции.

Фридрих, как только что было указано, появился в Италии в первый раз в 1154 г. и на Ронкальских полях наметил общую схему своей будущей политики в Италии, которая позднее и также на Ронкальских полях была развернута в целую политическую программу, хорошо переданную продолжателем Оттона Фрейзингенского.⁶⁰⁾

Император не только говорил, но и сейчас же показал, что он считает себя распорядителем судеб Италии. Милан в этом году воевал с гибеллинской Павией, — ему было приказано прекратить военные действия.⁶¹⁾ В следующем году Фридрих осаждает Тортону, — Милан оказал ей некоторую помощь, — за это его поля опустошены, как и ряд других территорий в Ломбардии.⁶²⁾ В 1157 г. Милан вновь вызвал гнев императора: город опять начал войну с Павией и победил ее. Фридрих ответил на это при своем втором появлении в Италии в 1158 г., осадой самого Милана, овладел им и взял заложников.⁶³⁾ В следующем году Милан снова выступает против императора, оказав помощь осажденной им Креме. За это область его вновь опустошена, а Крема в 1160 г. взята и сожжена.⁶⁴⁾

1160 г. был годом зарождения Ломбардской лиги, — еще во время осады Кремы Милан, Брешия, Пьяченца и Крема заключили между собою союз с обязательством поддерживать друг друга.⁶⁵⁾ Союз получает поддержку со стороны папы. Впервые обнаруживает беспокойство и Венеция.

Адриан IV, занявший трон св. Петра в 1154 г., искал первоначально союза с германским королем против короля Сицилии Вильгельма I и народного движения в Риме. [339] В 1155 г. папа короновал Фридриха императорской короной, а Фридрих выдал папе Арнольда из Брешии, стоявшего во главе движения. Однако, новый император не обнаружил желания содействовать папским планам и не совершил похода против короля сицилийского, — его больше интересовали дела в северной Италии. Началось охлаждение, которое постепенно перерастало под влиянием коллегии кардиналов, большинство которых группировалось вокруг кардинала Роланда, во враждебное чувство к императору. В 1159 г. Адриан IV умер в тот момент, когда он готовился обрушить проклятие на голову императора. Большинство коллегии кардиналов избрало ему преемником кардинала Роланда, фанатического носителя теократического идеала и непримиримого противника императорских притязаний на подлинное верховенство в Италии. Но это же было причиной того, что гибеллинская часть конклава избрала Виктора IV, а после его смерти последовательно Пасхалиса III и Климента III. Это значило, что отныне кардинал Роланд, теперь папа Александр III, будет смертельным врагом Фридриха, поборником, организатором и союзником всех сил, враждебных императору. Свою деятельность в качестве первосвященника он начал в 1160 г. с проклятия сторонников императора в Италии — Мантуи, Кремоны, маркиза Монферратского.⁶⁶⁾ Зародившийся союз италийских городов получил себе надежного союзника.

Политика сильной императорской власти, которую проводил Фридрих в северной Италии, заставила Венецию опасаться за свою собственную судьбу. Венецианские анналисты прямо обвиняют Фридриха в стремлении подчинить себе Венецию.⁶⁷⁾ Это заставило политиков св. Марка пересмотреть курс своей внешней политики. Уже в середине пятидесятых годов она заключила договор с королем сицилийским Вильгельмом I, размежевав с ним сферы влияния в Адриатике. Пришлось еще раз сблизиться с императором Мануилом и теснее примкнуть к «св. престолу».

Между тем германский император пошел войной против образовавшегося союза. В 1161 г. поля Милана были опустошены, пленники, попадавшие в руки немцев, подвергались жестоким мучениям,⁶⁸⁾ а вслед за этим был осажден вторично и сам непокорный город. Доведенный [340] до отчаяния муками голода Милан вынужден был в марте 1162 г. капитулировать.⁶⁹⁾ На примере Милана император хотел показать, как он будет карать непокорные ему города Италии: император разрушил дома, стены и башни города, засыпал рвы, — «почти вся Ломбардия принимала участие в этой работе», — воины посажены в тюрьмы, жители должны были покинуть город с тем, что могли унести на себе.⁷⁰⁾ Расправившись с Миланом, Фридрих в августе удалился в Германию.

Теперь настало время действовать и для Венеции. В 1161 г. она все еще пыталась поддерживать мирные отношения с императором, — в этом году послы Фридриха еще были в Венеции; но скоро начались враждебные действия. Весной 1162 г. Падуя, Верона, Феррара, Адрия, Ариано напали на Каварчере. Дож Витале Микьеле отбил захваченный союзниками город и опустошил владения Адрии и Ариано. Фридрих ответил на это жалованной грамотой Генуе, которая, правда не особенно усердно, держала сторону императора. Из этой грамоты видно отношение германского императора к Венеции в это время, — грамота датирована июнем 1162 г.: «Городу Генуе представляем мы полное право изгонять правансальских купцов, совершающих путешествие по морю с торговыми целями, — писал император, — а также купцов всего венецианского принципата, если только они не сумеют снискать нашу благосклонность и доброе расположение»⁷¹⁾... Своего рода блокада была объявлена Венеции. «Теперь венецианцы не смели никуда больше показываться, кроме моря», — сообщает анонимный автор «Истории дожей венецианских».⁷²⁾

Тогда Венеция приступила к организации враждебного Фридриху союза на территории Веронской марки. «Дож начал действовать мудро в Мархии, склоняя жителей к отпадению от императора путем обещания за это больших денежных наград».⁷³⁾ Его усилия увенчались полным успехом: «В это время (1164 г.), — читаем мы в «Анналах Лоди», — жители Вероны, Падуи, Виченцы и других городов этой марки, за исключением небольшого числа оставшихся императору верными, восстали против него, частию потому, что получили деньги от венецианцев, которые уже раньше стали императору в оппозицию, [341] частию потому, как они говорили, что они были обременены вымогательствами ставленников императора».⁷⁴⁾

Дальнейшие события не только способствовали укреплению созданного венецианцами веронского союза, но и сближению его, а потом и объединению с постепенно усиливавшимся союзом городов Ломбардии.

В 1162 г. папа, не чувствуя себя в безопасности в Италии, направился через Геную во Францию. Фридрих потребовал у генуэзцев выдачи Александра III, но получил отказ.⁷⁵⁾ Удалившись во Францию, папа неутомимо собирал силы для борьбы в Италии против Барбароссы. Сторонники папы со всей Италии искали и находили убежище в Венеции. Появившись в 1163 г. в Италии в третий раз и убедившись в образовании против него Веронского союза, император начал против него военные действия, но он не был для этого в достаточной степени подготовлен и потерпел неудачу.⁷⁶⁾ Попытка направить против Венеции патриарха Аквилеи и тревизанцев закончилась разгромом воинственного прелата и пленением его венецианскими войсками.⁷⁷⁾ В 1166 г. Фридрих еще имел некоторый успех в борьбе против Ломбардской лиги, но враждебные ему силы крепли все более и более.⁷⁸⁾ Александр III, ожесточенный противопоставлением ему новых антипап, прилагал все усилия к укреплению союза. Венеция действовала в том же направлении. С 1164 г. Фридрих не без основания считал республику св. Марка «возбудительницей мятежа и непокорности против нас (императора) и империи нашей».⁷⁹⁾

Так в 1168 г. образуется, наконец, против Фридриха мощная италийская конфедерация. В ее состав после объединения Веронского союза с союзом Ломбардским, вошли: Верона, Брешия, Бергамо, Мантуя, Лоди, Новара, Верчелло, Пьяченца, Парма, Реджио, Мутина, Болонья, Феррара, Венеция...⁸⁰⁾ Папа был душою союза. Король Сицилии и император Византии временно сблизились и помогали союзу деньгами, которые проходили частию через венецианские руки. Затруднения, созданные Фридриху в Германии, не позволили ему прибыть в Италию раньше 1174 г., а его сторонники в Италии ничего не могли поделать с мощной коалицией. В Италии наступил перелом. Ряд городов, до того времени поддерживавших императора, стал переходить на сторону лиги, среди таких оказалась даже Павия. Фридрих почувствовал себя [342] confusus et ejectus, как уверяет автор «Истории дожей венецианских».⁸¹⁾ Во время отсутствия императора лига окончательно окрепла. Воскрес из развалин Милан. Был выстроен новый город — живой символ союза — Александрия.⁸²⁾ Все говорило за то, что торжеству императора пришел конец.

В это время Мануил опять в Анконе. Потом — события 1171 г. в Константинополе. Венеция, убедившись в том, что положение в Италии вновь пришло в состояние равновесия, нашла, что настало время изменить свою политику. И вот мы видим, как республика, так недавно принесшая клятву в верности союзу на двадцать лет, изменяет ему через два года. Венецианцы входят в сношения с Христианом Майнцским, заменявшим Фридриха в Италии, и из этих переговоров вырастает анконская операция. — «Внешняя политика — элемент текучий», — заметил по этому поводу один из историков Венеции.⁸³⁾ «Это был мастерский ход», — похвалил венецианцев за эту измену другой.⁸⁴⁾

Возможно, что тогда же за этот «поворот» в политике Венеция была вознаграждена возобновлением договора, который венецианцы заключили в 1154 г., когда Венеция была еще в дружбе с германским королем.⁸⁵⁾

Венеция, помирившись с императором, не вышла, однако, из состава союза, но, оставаясь в нем, она сохраняла, начиная с 1173 г., строгий нейтралитет до самого конца войны.⁸⁶⁾ На лавры победы три Леньяно она претендовать не могла, и ее анналисты даже нe упоминают об этом завершающем моменте торжества того дела, которому она одно время служила; вместо победных лавров венецианские политики решили заполучить себе масличную ветвь мира, — она им необходима была для того, чтобы отчасти прикрыть нескромную наготу своего поведения во время войны. Венецианские дипломаты поставили своею задачей добиться того, чтобы мирный конгресс, которым теперь должна была закончиться война, состоялся под сенью св. Марка.

К этому сравнительно легко можно было склонить императора, но члены лиги, по вполне понятной причине, были решительно против такого домогательства Венеции. Положение папы было затруднительным: ему нельзя было обидеть членов лиги, но не было оснований портить отношения и с Венецией. В марте 1177 г. папа побывал [343] в Венеции, где он был принят торжественно и с почетом.⁸⁷⁾ Здесь, вероятно, венецианским дипломатам и удалось склонить его на свою сторону, по крайней мере с этого времени пала осторожно, но настойчиво проводил мысль о созыве конгресса в Венеции.

В Ферраре незадолго перед пасхой собрался съезд представителей лиги. Сюда явился и папа, а через некоторое время прибыли и послы императора. В Ферраре были выработаны условия конгресса. Было решено, что каждый из участников конгресса, т.е. лига, папа, император и король Сицилийский, будут представлены семью делегатами. Когда поднялся вопрос о созыве конгресса в Венеции, члены лиги высказали в адрес республики св. Марка немало горьких истин относительно поведения ее во время войны.⁸⁸⁾ Папа должен был проявить большое дипломатическое искусство, чтобы склонить лигу в пользу Венеции.

Когда участники съезда сошлись, наконец, в вопросе о месте созыва конгресса, Венеция была извещена об этом, причем папа выставил в качестве непременного условия требование, чтобы венецианцы без его согласия не разрешали Фридриху прибыть в Венецию.⁸⁹⁾

В мае начали собираться участники конгресса. Торжественно прибыл папа, явились делегаты короля Сицилийского, послы императора, представители лиги. Каждую делегацию сопровождала огромная свита. В Венеции собралось самое блестящее общество, которое когда-либо до того видела феодальная Европа.⁹⁰⁾

Переговоры подвигались вперед довольно туго: папа выставил предложение, согласованное несомненно с его союзниками, о заключении с императором перемирия с лигой на шесть лет и королем Сицилийским — на 15, но послы Фридриха и слышать не хотели об этом, — император готов был примириться только с папой. Создался тупик. Послы императора предложили пригласить на конгресс его самого. После некоторого колебания, посоветовавшись со своими союзниками, папа дал согласие на прибытие Фридриха в Кьоджию, т.е. западную окраину Венецианского дуката, прибытие же императора в Венецию было обусловлено предварительным принятием выставленных папой условий.⁹¹⁾

Император прибыл в Кьоджию, но продолжал здесь настаивать на своем. Попытка венецианцев стать на его [344] сторону вызвала бурный протест союзников, и послы Сицилийского короля, усердно поддерживавшие папу, заявили о своем отъезде, а ломбардцы удалились в Тревизо.⁹²⁾ Венецианцы отказались тогда от своей мысли, и Фридрих, оставшись без всякой поддержки, вынужден был принять предложенные условия, «оставив свирепость львиную, надел личину нрава овечьего», по выражению архиепископа Салерно, участника конгресса.

В июле, наконец, все было улажено. Шесть венецианских галер было послано за императором в Кьоджию. В Венеции он был торжественно встречен дожем и патриархом Градо в присутствии собственных делегатов на конгрессе. Император направился в собор св. Марка, где его с сонмом своего клира поджидал папа. Здесь состоялась встреча, сопровождавшаяся сценой унижения императора, в различных вариантах описанная духовными авторами анналов.⁹³⁾ Противники облобызались, — интердикт был снят еще ранее. В начале августа переговоры были закончены. Заключение мира сопровождалось пышными торжествами.

В августе конгресс разъехался. Это был большой успех венецианской дипломатии: неприглядное с нравственной точки зрения поведение Венеции во время войны было сглажено торжественной обстановкой и пышностью конгресса. Венецианцы приходили в восторг от этого успеха: конгресс поднимал престиж и международное значение их отечества. «О, как вы счастливы, — обращался анонимный автор «Истории дожей» к своим соотечественникам, — что мир такого значения был заключен у вас; это обстоятельство сделает ваше имя памятным на вечные времена!»⁹⁴⁾

Император остался в Венеции до сентября. Венецианцы использовали это время для того, чтобы добиться от него расширения объема тех привилегий, которыми они пользовались ранее на основании грамот Генриха V, Лотаря III и самого Фридриха. Император, как и его предшественники, гарантировал венецианцам целость и сохранность их имущества и собственности на всем протяжении империи, в частности гарантировал неприкосновенность земельных владений монастырей и епископских кафедр Венеции. Император гарантировал венецианским купцам защиту от берегового права. Рабы, [345] украденный или забредший скот выдаются их владельцам. Судебное разбирательство венецианских дел на территории империи должно производиться в присутствии представителей дожа. По ранее дарованным грамотам венецианские купцы платили пошлины на территории империи в размере 2,5 процента со стоимости товаров, теперь они от этой обязанности освобождаются, но купцы империи на венецианской территории по-прежнему были должны выплачивать этот налог. Заслуживает внимания также то, что император на этот раз распространяет действие дарованных им привилегий не на территорию только «королевства», как это всегда делалось ранее, но на всю империю и не только на земли, которыми он владел в момент выдачи грамоты, но и на те, «которыми, с помощью божией, он овладеет в будущем».⁹⁵⁾ Это был большой шаг вперед по пути венецианских домогательств на территории империи, до известной степени сближавший их положение на Западе с их позициями на Востоке.

Теперь, когда императорская власть в Италии превратилась в призрак, а положение венецианских купцов на территории империи стало таковым, каким оно до того времени никогда не было, Венеция должна была позаботиться о поддержании наилучших отношений с императором. Это было для нее необходимо еще и потому, что ссора с восточным императором продолжалась, а дела в Сирии принимали такой оборот, что в любой момент могло понадобиться ее вооруженное там вмешательство.

Восьмидесятые годы были благоприятны для проведения такой политики. События в Германии, потом восточные планы Фридриха не дали ему возможности повернуть дела в Италии в выгодном для себя направлении. В 1183 г., после переговоров в Пьяченце, с ломбардскими городами был заключен окончательный мир на условиях отказа от большей части ронкальских претензий императора и предоставления городам широкого самоуправления с сохранением, однако, над ними императорского суверенитета, что, впрочем, при данных условиях могло иметь лишь формальное значение. С другой стороны, общие заботы по организации третьего крестового похода сблизили императора с папой Люцием III, получившим тиару после смерти Александра III [346] в 1181 г. Эти же причины и осторожная политика Фридриха I по отношению к папству способствовали сохранению мира с последующими преемниками св. Петра — Урбаном III, Григорием VIII и Климентом III.

Женитьба старшего сына Барбароссы Генриха на наследнице Сицилийского королевства в 1186 г. должна была заставить венецианских политиков призадуматься. Вся Италия в руках германского императора — это как раз то, что могло беспокоить Венецию не в меньшей степени, чем и папу, но это пока была опасность более или менее отдаленного будущего. Мы думаем, что усиленные переговоры, которые в это время вели Византия и Венеция, без достаточных оснований приписываются этой отдаленной опасности,⁹⁶⁾ — причем для ускорения переговоров в Константинополе было, как мы видели, немало и других. Скорее, наоборот, как раз возможность такого усиления императора в будущем диктовала венецианским дипломатам заботу о том, чтобы их восточный договор не подавал никакого повода для осложнений на Западе. Эту политику, как мы видели, проводили оба дожа конца XII в. и Орио Малипьери, и Энрико Дандоло.

Император со своей стороны также был уверен в дружбе венецианцев, но он жестоко заблуждался, когда думал, что Венеция будет способствовать зародившимся у него планам овладения Константинополем. Это заблужение видно из его письма своему сыну Генриху, написанному им в ноябре 1189 г.: «Направь послов в Геную, Венецию, Анкону, Пизу и другие места с просьбой о помощи, — пусть они в маIII, правил в еще более трудных условиях, чем его предшественник. Длительная борьба против Вельфов в Саксонии и Баварии, междоусобная борьба в Лотарингии, неудачный крестовый поход 1147рте встретятся вместе с нами (императором) у Константинополя и мы атакуем этот город с суши и с моря».⁹⁷⁾ Не без основания считается, что если император в дальнейшем отказался от этих планов, то это произошло не без влияния того факта, что Венеция заняла по отношению к этим планам весьма сдержанную позицию и направила свой флот не под Константинополь, а в Сирию.⁹⁸⁾

С приходом к власти Генриха VI, женатого на наследнице Сицилийского королевства, и сейчас же заявившего притязания на это наследство, как только Вильгельм II умер, казалось, над Италией опять нависла угроза императорского абсолютизма. Опасность приняла еще более реальный характер, когда в 1194 г. Танкред, [347] соперник Генриха в южной Италии, умер, и императору удалось возложить на свою голову корону обеих Сицилии. Одновременно Генрих лелеет планы завоевания Восточной империи, принимает на себя обет крестового похода. С внешней стороны вce эти планы производили импозантное впечатление, но дальновидные политики св. Марка не могли не видеть, что эти восточные предприятия надолго обессилят императора и сделают его безопасным для италийских республик. Однако, и ссора с императором не оправдывалась пока ничем, и мы видели, как Энрико Дандоло предостерегал своих послов против таких обязательств перед Восточной империей, которые могли бы поссорить Венецию с империей Запада. Венеция стремилась поддерживать с Генрихом дружественные отношения и в 1197 г., незадолго до его смерти, добивается от него подтверждения привилегий в том их объеме, как они были сформулированы его отцом.⁹⁹⁾

В этом же 1197 г. все эти планы императора рухнули вместе с его смертью. Последующие события погрузили империю вновь в состояние того хаоса, который так был нужен Венеции в ее тылу и на флангах. Теперь, когда Восточная империя опять вступила в полосу дворцовых переворотов, а в Западной наступила пора обострения феодальных неурядиц, в то время, как и на троне Сицилийского королевства были ребенок и женщина, Венеция могла бы поздравить себя, наконец, с полным владычеством в Адриатике, если бы и на левом фланге ее путей на Восток все обстояло благополучно и не было венгерских неудач.

Итак, отчасти средствами дипломатии иногда довольно беззастенчивой, отчасти, где это было необходимо, вооруженной рукой Венеция умело защищала свои западные позиции в течение всего XII в. и не только сохранила их в неприкосновенности, но в известном смысле даже расширила их, — грамота Фридриха I от 1177 г. служит тому доказательством.

⁴⁹⁾ Romoaldi arch. Salern. Annales, ed. cit., p. 419.

⁵⁰⁾ MOH. L. Const., v. I, p. 154.

⁵¹⁾ Danduli Chr., col. 264, 266.

⁵²⁾ Hoc sibi et non successcribus datum (Otto Freisingen, cit. Poole, CMH, v. V, p. 341).

⁵³⁾ Ibid., p. 343.

⁵⁴⁾ MGH L. Const., v. I, pp. 171-175.

⁵⁵⁾ Poole. Germany, CMH, v. V, p. 345.

⁵⁶⁾ L. Halphan. L'essor de l'Europe, p. 242.

⁵⁷⁾ H. А. Бортник. Общественная деятельность Арнольда Брешианского. (Учен. Зап. Свердловск. Унив., ист. отд. XI, 1952).

⁵⁸⁾ В. Г. Васильевский. Союз двух империй. Труды, т. IV.

⁵⁹⁾ MGH L. Const., v. I, pp. 209-213.

⁶⁰⁾ Annales Pisani, p. 242. Annales Veronenses. MGH SS, v. XIX, p. 3. Annales Mediolanenses. MGH SS, v. XVIII, p. 360. Otto de s. Blasio. Annales, Muratori RIS, v. VI, col. 873.

⁶¹⁾ Annales Med., ed. cit., p. 360.

⁶²⁾ Ibid., p. 360. Annales Pisani, p. 242.

⁶³⁾ Annales Med., pp. 364, 365. Annales Veron., p. 3. Annales Pisani, p. 244.

⁶⁴⁾ Annales Med., p. 367. Ann. Pis., p. 244.

⁶⁵⁾ Annales Med., p. 368.

⁶⁶⁾ Ibid., p. 370.

⁶⁷⁾ Annales ven. brev., p. 71. Historia ducum, p. 76.

⁶⁸⁾ Fecit nares incidere... et unum oculum extrahere... carere utrique oculo... (Annales Med., p. 372).

⁶⁹⁾ Ibid., pp. 373, 374. Annales Parmenses, MGH SS, v. XVIII, p. 664.

⁷⁰⁾ Annales Med., p. 373.

⁷¹⁾ Kretschmayr, op. cit., B. I, p. 466.

⁷²⁾ Historia ducum, p. 77.

⁷³⁾ Occulte promitans multas pecunias, ut contra dominum suum imperatorem jurare... (Hist. duc., p. 77).

⁷⁴⁾ De rebus I audensubus Acerbi Morenae continuatio. MGH SS, v. XVIII, p. 642.

⁷⁵⁾ Annales Pisani, p. 247.

⁷⁶⁾ Annales Med., p. 375.

⁷⁷⁾ Historia ducum, p. 77.

⁷⁸⁾ Annal. Med., p. 376.

⁷⁹⁾ Из грамоты с Привилегиями для Феррары от 1164 г., помещенной у Кречмайра (цит. соч., стр. 466, т. I). [496]

⁸⁰⁾ Annales Med., p. 377.

⁸¹⁾ Historia ducum, p. 77.

⁸²⁾ Otto de s. Blasio, op. cit., p. 881.

⁸³⁾ Kretschmayr, op. cit., B. I, p. 259.

⁸⁴⁾ Aug. Baer. Die Beziehungen Venedigs. Insbruc, 1887, p. 43.

⁸⁵⁾ Ibid., p. 44.

⁸⁶⁾ Все усилия Капелетти оживить старую басню о морской битве при Сальворе y берегов Истрии в 1176 г., опровергнутую еще Сисмонди, где венецианский флот разбил будто бы флот императорский в составе 650 судов, нельзя признать удачными. Мы уже говорили выше, что для этого Капелетти понадобилось заподозрить Анналы Ромоальда (цит. соч., т. II, стр. 40 и след).

⁸⁷⁾ Romoaldi Sal. Annales, p. 444.

⁸⁸⁾ Lombardi autem e diverso suspectos habebant venetes, asserentes, illos pacis cum eis foedera violasse, et sepe imperatoris nuncios contra hoc, quod statutum inter eos fuerat, recipisse... (Ibid., p. 445).

⁸⁹⁾ Ibid., p. 446.

⁹⁰⁾ Historia ducum, pp. 84-87.

⁹¹⁾ Ibid., pp. 451, 452.

⁹²⁾ Ссылка на примечание обозначена в тексте, но само оно отсутствует. OCR.

⁹³⁾ Rejecto pallio, ad pedes pape totum se expenso corpore inclinavit... (Romoaldi Annales, p. 452). Seseque in terram prostravit et primum pedes, deinde genua... deosculatus est... (De pace venetea relatio. MGH SS, v. XIX, p. 463).

⁹⁴⁾ Hist. ducum, p. 83.

⁹⁵⁾ Ipsi vero Veneti per totum Imperium et per totam terram, quain vel nunc habemus vel in posterum auctore deo habituri sumus, liberi sunt ab omni exactione et datione (MGH L. Const., v. I, pp. 373-377).

⁹⁶⁾ Aug. Baer, op. cit., p. 61.

⁹⁷⁾ Письмо приведено у Кречмайра (цит. соч., т. I, стр. 470).

⁹⁸⁾ Zimmert. Der deutsch-byzantische Konflikt. (BZ., В. XII, 1903, р. 74).

⁹⁹⁾ MGH L. Const., v. I, pp. 526-530.