Глава седьмая. Венеция в первых волнах западноевропейской колонизации Востока

Крестоносное движение — это грандиозная попытка феодальной колонизации Востока. Основной движущей силой крестовых походов были духовные и светские феодалы, их целью — добывание новых ленов и новых масс крепостных. Социальные элементы иного хозяйственного склада, городская часть движения, преследовали также колонизационные цели, но они искали на Востоке, в первую очередь, новых рынков для закупки и сбыта сырья и товаров. Для этой части крестоносного движения [248] складские помещения, лавки, рынок — основное; земельные приобретения, феодальная рента — дело второстепенное, попутное. Крестьянская часть движения искала опасения от голода и крепостнического гнета.¹⁾

«Буржуазная» волна крестоносного колонизационного потока представлена в первый его период значительно слабее, чем церковно-рыцарская; тем не менее роль ее была огромной. Это понимали отчасти и современники,²⁾ еще яснее это стало позднее.³⁾ Роль торговых городов в крестоносном движении, как известно, была двоякой: с одной стороны это были различные виды обслуживания грандиозного потока, устремившегося на Восток,⁴⁾ а с другой — непосредственное и активное участие в крестоносных военных операциях. Трудно оказать, какая из них была важнее. В первой из этих ролей италийские города выступили в тот день, когда первому рыцарскому отряду пришла мысль предпочесть спокойное плавание по морю многотрудному сухому пути во «святую землю», временно сменить рыцарское седло на скамейку торгового корабля. Активные операции рассчетливых купцов начались позднее, лишь после того, как движение дало известные результаты.

Венеция едва ли не первой выступила в первой из этих ролей и последней — во второй. Нелепостью является столь часто высказывавшаяся мысль, что участие Венеции в крестовых походах диктовалось благочестием венецианских купцов. Фрате Салимбене в XIII в. лучше понимал венецианцев, чем некоторые современные историки, когда он писал: «Венецианцы — люди жадные, упорные и суеверные; они захотели бы захватить весь мир, если бы только смогли».⁵⁾

Отношение Венеции к крестоносному движению было двойственным. С одной стороны, коммерческая выгодность участия в нем была очевидной: венецианские арматоры и купцы теперь много могли заработать на транспорте, на продаже крестоносцам разнообразных товаров. С другой стороны, однако, многое в этом движении могло вызвать и беспокойство: движение направлялось на Восток, где у венецианцев уже давно были завязаны торговые взаимоотношения, им угрожал разрыв; оно должно было широко охватить территорию Византии, где только что удалось добиться исключительных [249] привилегий, здесь с уверенностью нужно было ожидать усиления торговой конкуренции не только со стороны итальянских торговых республик, но и других средиземноморских торговых городов Европы, французских, в частности; наконец, Венеция находилась в конце XI века в наилучших отношениях с Восточной империей, отрицательное же отношение императора Алексея к западноевропейской затее венецианским политикам, несомненно, было известно, — надо было опасаться осложнений с этой стороны. Все это диктовало необходимость осторожной и осмотрительной политики.

Основные конкуренты Венеции в восточных водах, Генуя и Пиза, несколько ранее чем Венеция, преодолели колебания, вызванные и их смущавшими широкими захватническими планами крестоносцев, — им здесь пока терять было нечего; но и они не особенно торопились. Пизанcкие анналы Марангона относят выступление пизанского флота на Восток только к 1099 году,⁶⁾ а Генуэзские анналы Кафаро для генуэзского флота указывают еще более поздний срок, 1100 год;⁷⁾ возможно, однако, что анналисты имеют в виду не первые выступления своих сограждан, а те, что вызвали у современников и ближайшего потомства наибольший интерес. Нужно считать бесспорным, что официальная Венеция выступила последней,⁸⁾ — возможно даже, как это обычно и предполагается, что именно некоторые успехи на Востоке генуэзцев и пизанцев положили конец колебаниям политиков св. Марка.⁹⁾

¹⁾ Все эти положения в той или иной степени признает и серьезная буржуазная историческая литература, — укажем для примера на Гейда, Стивенсона (Гейд, цит. соч., т. I, стр. 146; W. Stevenson. The crusaders in the East. Cambr., 1907, pp. 5, 6) и др. Однако, буржуазная историография не так давно «обогатилась» еше одним «исследованием», которое отбрасывает понимание этого вопроса на уровень мышления рядовых братьев орденов св. Франциска или св. Доминика, видя в крестоносном движении исключительно борьбу ислама с христианством, креста с полумесяцем и «серьезно» утверждая, что борьба эта не закончена и по сегодняшний день (Н. Belloc. The crusade. The worlds debate. London, 1937. pp. 3. 8, 21, 22). В высшей степени фальшиво звучит также и высказывание Шаубе, не признающего в коммерческих интересах одного из движущих факторов крестоносного движения: „So sicher ist es, das [484] unter mannigfacher Beweggrunden, die grosse Kreuzzugsbewegung ins Leben gerufen haben, Kommerzielle Interesse keine Rolle spielten... (Schaube, op. cit., p. 122).

²⁾ У Беньо из Жака де Витри приведена такая цитата: «Что касается выходцев из славных городов — Генуи, Пизы и Венеции, которые живут ныне в Сирии, предки и предшественники которых составили себе бессмертное имя и вечный венец, то они были бы еще более страшными для сарацин, если бы они отказались от взаимного соперничества, от их ненасытной жадности и не вели между собою бесконечных споров и вооруженных стычек». Beugnot. Introduicton aux Assises de la cour de bourgeoisie. (BECh., v. V, 1854. t. 55).

³⁾ Гейд, например, не без основания утверждает, что крестоносцы вообще не могли бы держаться на Востоке без помощи итальянских городов (Гейд, цит. соч., т. I, стр. 136). Подобную же мысль высказывает и Стивенсон (назв. соч., стр. 6).

⁴⁾ Januensium, Venetorum... naves..., quae rebus onustae venalibus frequenter accedebant, quae nostris legionibus multum inferebant consolationem. (Willermi Tyrensis, op. et ed. cit., lib. VII, cap. 21). Veneti quoque et Pizani et Januenses et qui Oceani vel maris Miditerranei litus incolebant ravibus onustis, armis et hominibus, machinis et victualibus mare sulcantes operierunt... (Baldrici episcopi Dolensis Historia Hierusolimitana. RHCr., hist. occid., v. III, p. 18).

⁵⁾ У Мольменти, например, мы читаем следующее: «Верная Христианству Венеция ощущала на себе религиозное рвение идти на освобождение св. гроба и, свободная от всяких мирских расчетов, была охвачена религиозным порывом на маленьком островке в Риальто, хотя и на свой образец»... (Цит. по русскому переводу, — подлинник автору не был доступен — «Зарождение Венеции» ВИИ, т. III, 1902).

⁶⁾ Annales Pisani Marangonis. MGH SS, v. XIX, p. 239.

⁷⁾ Annales Januenses Caffari. MGH SS, v. XVIII, p. II.

⁸⁾ Гейд, правда без особо веских оснований, датирует выступление важнейших итальянских республик таким образом: выступление Генуи — 1097 год, Пизы — лето 1099 г. и приблизительно в это же время — Венеция (Гейд, цит. соч., т. I, стр. 147, 149, 151).

⁹⁾ С. Errera. I crociati veneziani in terra santa (Dal concilio di Clermont alia morte di Ordelafo Falier). AV, v. XXXVIII, parte II, p. 240. Romanin, Storia doc, v. II, p. 14. Hodgson, The early history, p. 239. H. Brown. Venice, p. 85.