Игра, пришедшая с востока
|
Западные народы переняли шахматы у мусульман. Шахматы проникли на Запад двумя путями: сначала, вероятно, не раньше середины X века, средиземноморским путем: через Испанию (где они впервые упоминаются в каталанском тексте), Сицилию, южную Италию; затем, несколькими десятилетиями позже, в начале XI века, северным путем: на север эту игру, известную в исламских странах уже около трех столетий, привозят с собой скандинавы, ведущие торговлю с Византийской империей, на территории современной Украины и на побережье Черного моря. Археологические находки свидетельствуют в пользу обоих этих путей и в пользу того, что на Запад шахматные фигуры и сама игра проникали постепенно.
Собственно восточные истоки шахмат проследить сложнее. Если достоверно известно, что игра родилась в Индии и что из Индии она попала в Иран, а затем оттуда распространилась по всему мусульманскому миру (арабы покоряют Иран, начиная с 651 года), то гораздо сложнее определить, к какому времени она приобрела тот самый вид, который в большей степени напоминает наши современные шахматы, нежели все те многочисленные и отдаленно похожие на нее игры «на доске в шашечку», уже известные древним обществам и Азии, и Европы. До XVI века, когда в Европе закрепляются «современные» правила и игра принимает «современный» вид, она претерпевает многочисленные и подчас существенные изменения. Сегодня ученые сходятся во мнении, что именно в то время, когда игра попала из Северной Индии в Иран в начале VI века нашей эры, она и приобрела структуру, в достаточной степени подобную той, что закрепилась за ней впоследствии, и отныне стала рассматриваться как «игра в шахматы». Еще в большей мере, чем Индия — бесспорная родина шахмат, — решающей средой формирования игры стали, конечно, Иран и персидская культура. Похожая игра индийского происхождения — чатуранга, или игра четырех царей1 — попавшая в Китай без посредничества персидской культуры, стала предшественницей нескольких восточноазиатских игр, весьма отличающихся от наших шахмат. В Средние века на Западе обо всех этих трансформациях и странствованиях ничего не известно. Однако авторы, которые пишут о шахматах, знают о том, что шахматы пришли с Востока. И не только, и даже не столько, знают, сколько верят в это, и это для них едва ли не важнее: игра, столь насыщенная символами, может прийти только с Востока, страны знаков и грез — из этого неисчерпаемого источника всевозможных «чудес». Происхождение игры обрастает бесчисленными легендами. По мнению многих средневековых авторов, происхождение ее теряется во тьме веков. Некоторые, однако, справедливо замечают, что в Библии о шахматах ничего не говорится (каким выдающимся игроком мог бы все-таки быть царь Соломон, пишет, будто с сожалением, один анонимный автор XIV века2), и подыскивают им изобретателя в языческом мире древних греков. Аристотель и Александр Македонский — два персонажа, по поводу которых у средневековых людей не раз и не два разыгрывалось воображение, — чаще других оказываются в этой роли. Однако они вынуждены делить ее еще с одним греческим героем, на этот раз мифологическим — Паламедом. Речь идет о герое «Илиады», двоюродном брате царя Менелая, который, сидя под стенами Трои, изобрел шахматы, чтобы во время затянувшейся осады скучающим грекам было чем развлечься. Эта легенда не совсем средневековая. Уже в Античности греки приписывали Паламеду, достойному сопернику Одиссея, разнообразные изобретения: буквы, календарь, вычисление времени затмений, деньги, игру в кости и особенно в шашки. Игре в шашки Средневековье предпочло шахматы3. А еще оно создало второго Паламеда, выдумав, в придачу к греческому герою, рыцаря Круглого Стола с точно таким же именем. Этот новый Паламед занимает важное место в литературных прозаических текстах XIII века: сын «вавилонского султана», он обращается в христианство и остается при дворе короля Артура; туда он привозит с Востока игру в шахматы, дабы наставить рыцарей Круглого Стола на путь завоевания Грааля. Стало быть, к 1230 году игра в шахматы уже осмысляется как настоящий инициационный путь. Впоследствии наш артуровский Паламед становится разом и другом, и неудачливым соперником Тристана, любимого персонажа аристократической публики: он тоже любит прекрасную златокудрую Изольду, но она не отвечает ему взаимностью. Несчастная, неразделенная любовь — одна из наивысших ценностей куртуазной культуры. Возможно, эта любовь принесла нашему Паламеду не меньшую славу, чем шахматы. Тем не менее, чтобы не забыть о том, что он познакомил рыцарское общество с этой необычной игрой, средневековое воображение наградило его гербом, который визуально напоминает о его заслуге. Это щит с полем, разделенным шахматно на серебро и чернь, то есть щит, поле которого заполнено чередующимися белыми и черными квадратами. Такие гербы в шашечку впервые появляются в 1230-х годах, их можно увидеть на многих миниатюрах с изображением Паламеда вплоть до конца Средневековья4. Кроме того, некоторые знатные особы — например Ренье По, камергер герцога Бургундского в конце XIV века, — получают, по причинам нам неизвестным, прозвище Паламед и берут себе его герб, по случаю участия в турнире или в военной кампании5. Подобное заимствование имен или гербов литературных героев реальными людьми было распространенной практикой в придворных кругах на закате Средневековья. Кем бы ни был Паламед, соратником царя Менелая или рыцарем короля Артура, люди XIII века не сомневались в том, что шахматы «изобрел» именно он и что игра эта пришла с Востока. И не только игра, но и роскошные шахматные фигуры, которыми играли в королевских и аристократических кругах: чаще всего это были большие фигуры из благородной кости, которые могли принадлежать только влиятельной королевской особе и которые мог изготовить только восточный ремесленник, знающий магические свойства этого ценного материала и владеющий искусством его обработки. Об этом сообщают средневековые предания о большинстве шахматных фигур из богатых церковных или аббатских сокровищниц. Самые прославленные из них, бесспорно, массивные фигуры из слоновой кости, хранящиеся с 1270-х (а возможно, и с 1190-х) годов в сокровищнице аббатской церкви Сен-Дени (илл. 11): они якобы принадлежали Карлу Великому, которому их подарил аббасидский халиф Харун ар-Рашид (правивший в Багдаде с 789 по 809 год), легендарный персонаж и герой некоторых сказок «Тысячи и одной ночи». В шахматы Карл Великий, конечно, никогда не играл — для этого он родился слишком рано и слишком далеко на западе, — и фигурами этими, вырезанными, вероятно, в южной Италии, в Салерно, в конце XI века, тоже не владел. Однако приписать ему владение ими означало придать этим предметам исключительную политическую и символическую значимость, сопоставимую со значимостью регалий или реликвий, и тем самым способствовать прославлению престижа Сен-Дени, его аббатов и монахов6. Впрочем, и другие церкви на Западе похваляются тем, что в их сокровищницах имеются подобные фигуры из благородной кости, принадлежавшие прославленным личностям: Соломону, царице Савской, Александру Македонскому, Юлию Цезарю, волхву Валтасару, пресвитеру Иоанну, тому или иному королю или особо почитаемому святому7. 1 Об игре четырех царей и ее пути из Индии в Персию см.: Murray Н. J. R., ibid., п. 6, р. 47-77. 2 Париж, Национальная библиотека, ms. 1173, fol. 6 (сборник шахматных партий и задач, вероятно пикардский, приписываемый некоему Николесу (Nicholes), переписанный и украшенный миниатюрами около 1320-1340 гг.). 3 Относительно истории игры в шашки и спада ее популярности в средневековую эпоху см.: Murray Н. J. R. A History of Board Games Other than Chess. Oxford, 1952. 4 Pastoureau M. Heraldique arthurienne et civilisation medievale: notes sur les armoiries de Bohort et de Palamede // Revue frangaise d’heraldique et de sigillographie, n° 50, 1980, p. 29-41. 5 Vaivre J.-B. Les armoiries de Regnier Pot et de Palamede // Cahiers d’heraldique du CNRS, t. 2, 1975, p. 177-212. Отметим, что и в долгосрочной перспективе имя Паламеда останется связанным с шахматной традицией: первый полностью посвященный шахматам журнал, основанный в 1836 г. в Париже Лабурдонне, назывался «Паламед»; он выходил с 1836 по 1839 г., затем с 1841 по 1847. В 1864-1865 гг. его продолжателем стал «Французский Паламед». 6 О так называемых «шахматах Карла Великого», хранящихся сегодня в Кабинете медалей Национальной библиотеки Франции, см.: Gaborit-Chopin D. Ivoires du Moyen Age. Fribourg, 1978, p. 119-126, а также справка 185; Gold-schmidt A. Die Elfenbeinskulpturen aus der Zeit der Karolingischen und Sschischen Kaiser. Berlin, 1926, Bd. IV, справки 161-165 и 170-174; de Montesquiou-Fezensac В. et Gaborit-Chopin D. Le Tresor de Saint-Denis. Paris, 1977, t. Ill, p. 73-74; Pastoureau M. L’Echiquier de Gharlemagne. Un jeu pour ne pas jouer. Paris, 1990. 7 Особенно это касается некоторых церквей северной Германии и Испании. См.: Murray Н. J. R. A History of Chess, op. cit., n. 6, p. 756-765. |
загрузка...