Недостойное ремесло
|
Вернемся к красильщикам. К скромному отчету об их успехах (с красными, потом синими тонами), трудностях (с зелеными и черными тонами) и неудачах (при окрашивании в белый цвет), на которых мы останавливались выше, следует добавить, что в какой бы цвет и каким бы красителем они ни окрашивали, даже если речь идет о гамме красных или синих тонов, они не умели добиваться конкретного, заранее выбранного оттенка. К нему можно приблизиться и порой действительно его получить (особенно при окрашивании в красный с помощью марены), но до того как процесс подошел к концу, нельзя с уверенностью утверждать, что результат будет соответствовать замыслу. Это станет возможным только в XVIII веке с развитием промышленной химии и, затем, с появлением синтетических красителей. Умение с точностью добиваться заранее выбранного по образцам оттенка и выдерживать его при окрашивании больших объемов ткани станет важнейшим переломным моментом в истории цвета. Этот перелом, который в Европе следует связывать с 1760-1780-ми годами, в кратчайшие сроки и коренным образом трансформирует отношение общества к цвету. Отныне цвет оказывается подконтролен и измерим, а значит, он одновременно утрачивает свою непокорную природу и приоткрывает свои тайны: теперь отношения человека и цвета начинают выстраиваться по-новому.
До той поры красильщики остаются загадочными и вызывающими недоверие ремесленниками, которые наводят на людей страх своей буйностью, сварливостью, сутяжничеством и скрытностью. Более того, они работают с опасными веществами, портят воздух зловонием, загрязняют воду в реках и сами ходят грязные, в замаранной одежде, с ногтями, в которые въелась краска, с перепачканным лицом и волосами. Уже самим своим видом они нарушают общественный порядок: перемазанные с головы до ног, они похожи на ряженых, выскочивших из адских котлов. В начале XIII века Иоанн Гарландский, грамматист, разносторонний автор, преподававший в Тулузе, затем в Париже, составил “Dictionarius”1, где иронически описал таких красильщиков с окрашеными краской ногтями, которых презирают красивые женщины; если в кошельке у красильщика нет звонкой монеты, то ему непросто найти жену: Красильщики красят сукно мареной, цервой и корой ореха. Поэтому ногти у них цветные; у одних — красные, у других — желтые, у третьих — черные. Вот за это красивые женщины их и презирают, а ежели не отвергают их, то только из-за денег2. Некоторые красильщики и впрямь умудряются нажить состояние. Но они так и остаются ремесленниками, а купеческое сословие, в которое они никогда не будут вхожи, всегда будет их презирать. Для средневековой идеологии это два различных, совершенно изолированных друг от друга мира. Ремесленники работают руками, купцы — нет; во всех городах — а особенно в городах, где развито текстильное производство, — купцы стремятся подчеркивать свое отличие от vilains, besoigneors et gens meschaniques, то есть вилланов, работников и ремесленников. Поэтому купцы-суконщики презирают ткачей и красильщиков. И поэтому же последние на долгое время попадают в зависимость от торговцев пряностями и аптекарей (pigmentarii), которые снабжают их, а также художников, врачей и даже поваров фармацевтическими и красильными веществами (pigmenta). Красильщику трудно продвинуться вверх по социальной лестнице. Красильщиков уважают, пожалуй, только в Венеции, которая является западной «столицей» красильного дела, а также источником всех поставок и всех знаний в этой области: корпорация красильщиков образует здесь arte maggiore, старший цех3. Повсюду на Западе (кроме, возможно, Нюрнберга в XV веке) ситуация складывается по-другому; в некоторых городах красильщики даже принадлежат к наименее уважаемой категории ремесленников. Во Флоренции, к примеру, в городских законах оговаривается, что они отстранены от политической жизни и общественных обязанностей4 и не имеют права объединяться в «корпорацию». Они полностью подчиняются arte Калимала5, который обеспечивает их работой и снабжает красителями и протравами6; таким образом, они лишены свободы что-либо предпринимать, вводить новшества, объединяться. Это приводит к постоянным волнениям, открытым конфликтам с суконщиками и представителями других текстильных профессий и, в конечном итоге, к по-настоящему бунтарским настроениям во время крупного восстания чомпи в 1378 году7 и образованию arte di Tintori, цеха красильщиков (к которому примыкают сукновалы и ткачи), требования о создании которого выдвигались в течение многих десятилетий. Впрочем, это сообщество, объединяющее три arti minutissimi, самых незначительных цеха, просуществует недолго и будет ликвидировано в 1382 году, после того как революционное правительство чомпи падет, а дела вновь перейдут в руки старых корпораций, представляющих интересы богатых торговцев и банкиров8. По всем этим причинам в некоторых итальянских (Салерно, Бриндизи, Трани), испанских (Севилья, Сарагоса), лангедокских и провансальских (Монпелье и Авиньон) городах профессия красильщика долгое время остается уделом еврейских ремесленников, социальная и религиозная маргинальность9 которых только усиливает недоверчивое или презрительное отношение к этому виду деятельности. Такая же ситуация складывается в Праге в XVII веке, а также в мусульманских странах, где красильное ремесло считается не очень достойным делом, зачастую уготованным для евреев10 или коренного населения завоеванных территорий, составлявшего меньшинство. Ко всем этим социопрофессиональным дискриминациям, вероятно, также добавлялось и древнее представление о том, что всякая деятельность, связанная с нитями, тканью или одеждой, по сути своей является женской11. Для средневековых мужчин образ прядущей после изгнания из рая Евы исполнен смысла: это символ женского труда после грехопадения. Возможно, что для средневекового общества, в той или иной степени женоненавистнического, которое видит в женщине низшее и опасное существо, этот образ способствовал принижению ремесленных специальностей, связанных с текстилем. Согласно засвидетельствованной в каролингскую эпоху традиции, связанной с красильным делом, только женщины, ибо по природе своей они нечисты и все — немного колдуньи, умеют качественно окрашивать ткань; при этом считается, что мужчины не приспособлены к этому занятию либо что при их участии процессы окрашивания протекают неуспешно. Около 760 года в «Житии» святого Киарана, ирландского епископа VI века, рассказывается, что когда он был ребенком, мать выпроваживала его из дома всякий раз, когда собиралась покрасить ткань или одежду; из-за его присутствия окраска могла испортиться или не получиться, так как окрашивание — женское и только женское занятие12. Похожая традиция встречается в Черной Африке13, где окрашивание также считается женским занятием; мужчины в этом не участвуют. Однако окраске могут навредить не только мужчины, но сами женщины — во время регул14. 1 Словарь (лат.). - Прим. ред. 2 Ed. Wright T. A Volume of Vocabularies. London, 1857, p. 120-138. Этот текст, принадлежащий, видимо, к ранним сочинениям плодовитого в писательском отношении Иоанна Гарландского, был написан около 1218-1220 гг. См.: Saiani A., Vecchi G. Studi su Giovanni di Garlandia. Roma, 1956-1963, 2 vol. 3 Brunello F. Arti e mestieri a Venezia..., op. cit. (прим. 2). См. также уставы, опубликованные в: Monticolo G. I capitolari delle arti veneziane..., op. cit. (прим. 1), passim. Иногда цитируется труд: Bologna G. L’arte dei tintori in Venezia. Venezia, 1884, но мне так и не удалось с ним ознакомиться. 4 «Они будут отстранены от всякой службы и всяких должностей», говорится в одном флорентийском городском постановлении XV в. (повторяющем предыдущие законы), процитированном в: Rebora G. Un manuale di tintoria del Quattrocento, op. cit. (прим. 23), p. 4-6. 5 Цех Калимала — цех торговцев, получивший название по улочке, на которой были сосредоточены мастерские и лавки. — Прим. перев. 6 Staley E. The Guilds of Florence. Chicago, 1906, p. 149-153. Красильщики подразделяются на три группы: те, кто окрашивает сукно, производимое в самой Флоренции; те, кто окрашивает завезенное сукно; те, кто окрашивает шелковые ткани. Как и обычно, в каждой группе есть те, кто окрашивает в красный цвет, и те, кто окрашивает в синий. 7 Во Флоренции в XIV в. словом чомпи называют самых бедных представителей текстильного ремесла, а именно чесальщиков. В июле 1378 г. они подняли восстание и назначили своего предводителя главой ополчения; затем они попытались сломить олигархическую власть корпораций, создав три новых цеха, в том числе цех красильщиков. Но со временем восставшие разобщились, их правление оказалось несостоятельным, и торговцы с банкирами быстро вернули себе власть. Среди обширной литературы см.: Rodolico N. / Ciompi. Una pagina di storia del proletatio operaio. Firenze, 1945; de La Ronciere C. Prix et salaires a Florence au XIVе siecle (1280-1380). Rome, 1982, p. 771-790. 8 О постоянных волнениях среди флорентийских красильщиков: Doren A. Studien aus der Florentiner Wirtschaftsgeschichte. I: Die Florentiner Wollentuchindustrie. Stuttgart, 1901, S. 286-313. 9 Bedarride J. Les Juifs en France, en Italie et en Espagne au Moyen Age. Paris, 1867, p. 179-180; Depping L. Die Juden in Mittelalter. Leipzig, 1884, S. 136, 353, 401; Strauss R. Die Juden in Konigreich Sizilien. Leipzig, 1920, S.66-77. 10 Schaube A. Handelsgeschichte der romanischen Volker de s Mittelmeergebiets bis zum Ende der Kreuzzuge. Munchen — Berlin, 1906, S. 585. 11 См. увлекательную книгу: Bril J. Origines et symbolismes des productions textiles. De la toile et du fil. Paris, 1984, особенно p. 63-71. 12 Strokes W. Lives of the Saints from the Book of Lismore. Oxford, 1890, p. 266-267. Выражаю благодарность Лоране Боби, которая снабдила меня этой ссылкой. 13 Принятое во французской литературе обозначение африканских стран, населенных негроидной расой. — Прим. ред. 14 Boser-Sarivaxevanis R. Ареrcu sur la teinture en Afrique occidentale. Bale, 1969; Etienne-Nugue J. Artisanats traditionnels en Cote-d'Ivoire. Marseille, 1974; Teinture, op. cit. (прим. 4), p. 9-10. |
загрузка...